Текст книги "Гарри Поттер и Обитель Бессмертия"

Автор книги: akchiskosan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 57 страниц)

Глава 15. Новая находка

– Хорошо, что нас не наказали за то, что мы рылись в вещах Малфоя, – остыв, рассудила Гермиона.

Гарри, сам все еще не успокоившись, раздраженно повел плечом. Но все же он был благодарен подруге за эти слова. На этот раз, помимо всего присущего ей благоразумия, он понимал, что она чувствует то же самое, что и он, и все члены Д.А.

Обдумать поражение времени не было. Впереди ждал квиддич, и для Рона это стало новым поводом для негодования.

– Хуже всего, что Малфоя тоже отправляют вместе с нами, как будто он так же, как и мы, заслуживает доверия, – ворчал он.

– Нет, еще хуже то, что теперь Фадж думает, что это мы не заслуживаем доверия, поскольку ведем себя странно, – добавила Гермиона и, не прибегая к помощи блокнота, принялась советовать, как вести себя осторожно во время соревнований.

Первый выездной матч по квиддичу предполагал, что вся команда, включая запасных игроков, переместится в Германию. Накануне мадам Трюк собрала своих подопечных в раздевалке и выдала напутственное слово.

– Игра будет жесткой, – сказала она. – Это будет намного серьезнее того, к чему вы привыкли. Уверена, каждая школа выставит свои лучшие силы. Это не время для проверок и проб, это способ показать все, на что вы способны!

Ее требовательность Гарри легко проглотил. А вот то, что присутствующие слизеринцы делали вид, что все забыли, и даже Малфой имел наглость по-идиотски ему улыбаться, основательно выбивало из колеи.

– Гарри, не вздумай! – шипел ему в спину Рон. – Ты же не хочешь, чтобы тебя отстранили прямо перед игрой за неуравновешенное поведение! А то еще и Крэбб или Гойл опять распустят руки, и будешь, как Маклаген.

В пятницу с утра Гарри, как обычно, пошел на уроки. Лишь ближе к вечеру, когда все уже снова стало казаться ему таким будничным, они с Роном собрали специально выданные спортивные сумки. В том, как через камин директора игроки отправились в Министерство, в отдел магических путей сообщения, не было ничего интересного. Тем более, умудренные опытом завучи пропустили слизеринцев последними.

В Министерстве Гарри уже бывал, так что, глядя, как другие, включая Крэбба и Гойла, вертят головами, разинув рты от восторга, лишь снисходительно усмехался. В отделе путей сообщения он вполуха слушал, как сотрудник Министерства рассказывает о предстоящем перемещении, затем им представили некоего мистера Клэгга, специалиста по международному магическому сотрудничеству, который должен был сопровождать их и выполнять функции переводчика.

– А теперь прошу сюда, – сказал сотрудник отдела магических путей сообщения, и Гарри с удивлением обнаружил, что перед ним, судя по виду, самый обыкновенный лифт. Впрочем, зайдя туда и обнаружив, что все прочие игроки и сопровождающий помещаются друг от друга на определенном, и не маленьком, расстоянии, он предположил, что лифт этот, похоже, еще и безразмерный. Попытавшись поднять руку и пригладить волосы, Гарри почувствовал, что движение дается ему с трудом, как будто он пытался рассечь не воздух, а смолу.

– Напоминаю, я просил не двигаться, – серьезно произнес отправляющий их чиновник.

– Мерлин! Поскорее бы эту штуку усовершенствовали, – вздохнул мистер Клэгг неподалеку от Гарри.

Поначалу юношу не обеспокоило прозвучавшее в его голосе уныние. Но по мере того, как двери сходились, все вокруг чернело, стены растворялись, утрачивая контуры. Скоро Гарри стало казаться, что все, включая и его, зависли в черном вибрирующем пространстве. Повинуясь инстинкту, он закрыл глаза.

Состояние у него было не из приятных. Дыхание перехватило, он вообще не мог почувствовать, что дышит, хотя, безусловно, дышал. Возможно, тошнота была просто следствием страха, но Гарри придерживался иного мнения. Высказывание мистера Клэгга в неподвижно застывшем времени становилось все понятнее.

Всякий раз, поддаваясь соблазну открыть глаза, Гарри искренне сожалел, что так поступил, потому что головокружение становилось нестерпимым, а закрыть глаза снова оказывалось чрезвычайно трудно. Порой до него доносились стоны, что удивительно, еле слышные, хотя товарищи по команде находились ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Другое дело, что он никак не мог эту руку вытянуть, как-то пошевелиться, он словно слипся, не зная, когда это кончится.

И, когда он уже почти перестал чувствовать свое тело, все вдруг вернулось на свои места. В глаза ударил свет, и, прищурившись, он разглядел контуры людей на светлом фоне. Гарри услышал слова на незнакомом языке.

– Поздоровайтесь же, – слабым голосом потребовал мистер Клэгг…

Первые впечатления по приезде не очень сильно отличалось от всего, к чему Гарри привык дома, в магической Англии. Само собой, их встретил, и произнес приветственную речь министерский чиновник, некто господин Зальц, исключительно солидный колдун с пышными усами, прекрасно говорящий по-английски. Их усадили в мягкие, пушистые кресла; если бы Гарри сам не прилагал усилий, чтобы держаться прямо, его бы позабавили, пожалуй, те усилия, что прилагали другие ребята, чтобы выглядеть прилично, а не размазано.

Их поселили не в школе, а в специально предназначенном для визитов помещении с общей комнатой и несколькими спальнями. Через час после незабываемого лифта, как раз, когда Гарри решил, что снова способен нормально соображать, гостям подали ужин. Рон пришел в восторг от разных видов колбас и вместе с Гарри перепробовал их все.

– Мерлин, как они так готовят картошку? – удивлялся он.

– А ты пироги пробовал? – советовала Демелза.

Конечно, не обошлось без еще одной вдохновляющей беседы. Господин Зальц пообещал приехавшим ученикам «Хогвартса» культурную программу, а выражение радости на сей раз сократил по минимуму. Ведь игроки рано отправились спать; с утра команде «Хогвартса» предстояло выйти на поле.

Это был самый изнурительный матч в жизни Гарри. Он продолжался более суток и то, что Гарри в итоге все же выловил снитч, дало команде «Хогвартса» незначительный перевес в 50 очков. Он не помнил, как после этого опустился на поле, как оказался в постели, и заснул, совершенно не опасаясь ни диверсии со стороны Малфоя, ни чего бы то ни было.

Разбудил его мистер Клэгг, бестактно подняв шторы и громогласно повторяя: «Победа!!!».

– Сегодня мы еще остаемся, ребята, – говорил он, не обращая внимания на сонные, недовольные лица потягивающихся в кроватях парней, – а если повезет, то и завтра. Вы обратили внимание, какая мощная у немцев спортивная подготовка? Боюсь, если бы они не были так впечатлены мистером Поттером, ха-ха, летали бы вы до сих пор, а?

Перед экскурсией их попросили собраться в той самой комнате, где проходила встреча по случаю их приезда, и мистер Клэгг ушел, наконец, тормошить обитателей другой спальни.

– Да уж, Поттер, тебя можно рисовать на наши флажки вместо герба «Хогвартса», – проворчал Захариас Смит.

– А я бы тебя нарисовал на место барсука, только, боюсь, ты слишком худой и совсем не пушистый, – ответил Рон.

– А Малфоя вы предлагаете змеей? – спросил Гарри.

– Вообще-то, надо бы Крэбба, – подумав, решил Рон, – он-то в основном составе. Но змея с такими бицепсами!..

Так, болтая и смеясь, спустились они в гостиную, присоединяясь к остальным во главе с мистером Клэггом. Они вышли и направились куда-то по длинному коридору. Скоро они пришли; Гарри автоматически повернул в сторону знакомого кресла.

В следующую секунду он осознал, что перед глазами все заклубилось. Сначала ему показалось, что он падает в обморок.

– Гарри! – завопил Рон где-то в стороне, как будто гораздо дальше, чем он находился, когда они шли рядом.

Если бы не это, Гарри решил бы, что это Рон, споткнувшись, подошел зачем-то с другой стороны, навалился на него и оттолкнул в сторону от выхода. Но было еще что-то, незнакомое, совсем не похожее на Рона, так что сознание гриффиндорца мгновенно наполнилось тревогой. И тут огромная, широкая ладонь зажала ему рот. Парень вскинулся, однако хватка была железная, и для начала, не сообразив ничего другого, он всем весом наступил на ногу противника. Лишь на мгновение удерживающие его руки ослабли, и Гарри использовал это мгновение на все сто, рванувшись вперед так, словно там его ждали снитч и победа. Его нога задела край ковра и, понимая, что не удержит равновесия, он выставил руки вперед. Дыхание перехватило, в животе разлился холодный страх, и все же ощущения, свойственные свободному падению, не помешали Гарри почувствовать, как рука, пытающаяся ухватить его сзади, зацепила воздух.

– А-а-а! Пожар! – истошно завопил между тем знакомый голос.

Сопровождаемый приглушенным топотом десятка пар ног на всех ведущих сюда лестницах, Гарри упал очень вовремя. Почти сразу же сзади раздался треск, свидетельствующий о том, что кто-то только что аппарировал из комнаты.

Затем все происходило очень быстро. Ему помогли подняться, усадили на ближайший пуфик. Рядом толпились ребята из команды, такие же потрясенные, как и он сам, и Гарри оставалось только наблюдать за происходящим помимо них действом.

Не прошло и минуты, как в приемной зале собрались все, кто только возможно. Какая-то солидная пожилая ведьма вздыхала на диване, заламывая руки и каждую минуту требуя для себя стакан воды. Представители обоих Министерств магии переходили от одного что-то исследующего представителя охраны к другому, и, наконец, один из них соизволили обратиться к команде.

– Это была обычная дымовая завеса, – сообщил необычайно бледный господин Зальц. – К сожалению, теперь придется сократить культурную программу, надеюсь, вы понимате…

– Вообще будет лучше, если мы вернемся домой и поскорее, – добавил от себя посуровевший мистер Клэгг.

Гарри, понимая, что отказ от экскурсий необходим, да и не очень-то ему хотелось смотреть всякие достопримечательности, не возражал. А вот Крэбб казался жутко разочарованным, и без устали требовал купить ему хотя бы хваленого местного пива.

– Вот идиот! – буркнул, не сдержавшись, Рон. – Кто ему даст, он же школьник.

– Во всяком случае, теперь мы знаем, что здесь они тоже есть, – трезво рассудил Смит.

Гарри согласился. Он все время был с командой и не сомневался, что ни Малфой, ни кто другой не мог этого сделать. Дымовая завеса, по словам мистера Клэгга, была заготовлена на месте, а колдун, от которого ему удалось отцепиться, по габаритам в ширину превосходил того же Крэбба. И еще – от него так сильно пахло табаком, что запах остался в сознании Гарри и после того, как нападающий дезаппарировал.

– Малфой, кажется, быстро пришел в себя, – заметил Захариас Смит, когда они перекусывали в министерском буфете. – И не поверишь, что это он так развопился.

Рон, в совершеннейшем восторге от жареного мяса, механически кивнул, лишь бы не отвлекаться. А Гарри, не сдержавшись, пожалуй, слишком неосторожно воззрился на Драко. Тот шептался с приятелями с самым будничным видом, но внимание Гарри к своей особе, конечно, заметил, и шепнул слизеринцам, так что они немедленно вернулись к своим тарелкам.

– Да уж, а охрана от этого долго отходить будет, – Демелза кивнула на вытянувшихся по струнке колдунов у входа.

Гарри же подумал о том, что теперь Малфою может здорово влететь от его хозяина. С другой стороны, повезло, что самообладание слизеринца оказалось не на должной высоте.

Еще Гарри очень понравилось, как быстро и четко сработала охрана. «Надо передать это здешнему министру магии», – решил он.

Все его пожелания господин Зальц выслушал внимательно, со своей стороны, извинившись, что не считает удобным организовать интервью, хотя это следовало бы сделать. Гарри охотно простил, зная, что не велика потеря, а вот Захариас Смит был неприятно поражен.

– Конечно, теперь напишут только то, что скажут игроки местной команды, – проворчал он.

Рон, в тот момент находящийся неподалеку от Малфоя, при первой возможности передал Гарри, что слизеринец, не сдержавшись, вполголоса пробормотал в адрес хуффульпуффца что-то, скорее всего, ругательное.

Но ни ожидаемые теперь ужасы перемещения, ни неудавшееся нападение не заставили Гарри забыть о тех делах, которые он оставил в «Хогвартсе». Хотя Гермиона и Джинни, узнав о случившемся, отнеслись к этому очень серьезно, Гарри по-прежнему склонен был считать, что самые важные вещи происходят дома.

По возвращении он тем же вечером вызвал Добби и потребовал подробного отчета. Он рассчитывал, что слизеринцы непременно будут обсуждать между собой все, что связано с письмом Темного лорда, которое написала якобы Паркинсон.

Информация полилась из Добби, как струя из брандспойта.

– Они много между собой говорили! Мисс Булстроуд, подруга мисс Паркинсон, рассердилась так сильно, сказала, как можно мисс Паркинсон так пугать, что это за шутки и все такое! А Драко Малфой говорил мисс Паркинсон, что она здорово придумала, так славного Гарри Поттера разыграть, сэр! Но он ее упрекнул, что зря она вмешивается.

– Ясно, – миролюбиво оборвала его Гермиона, поняв, должно быть, что такие вот полезные факты типа мнения Миллисенты Булстроуд Добби способен излагать бесконечно.

– А что, слизеринцы узнали, кто подписал письмо вместо Пэнси Паркинсон? – спросил Гарри.

Добби подпрыгнул.

– Узнали, о Гарри Поттер, всенепременно узнали! Рассердились на него ужасно, но еще больше удивились, откуда он мог узнать об этом письме!

Гарри напрягся. В словах эльфа он уловил нечто такое, что, возможно, могло оказаться ценным. И спросил:

– Кто – он?

Уши Добби сникли.

– А вот этого Добби не удалось разузнать, пусть славный Гарри Поттер не обижается! – заявил эльф.

Обменявшись потрясенными взглядами с Роном и Гермионой, Гарри безнадежно махнул рукой. Он напомнил себе, что давно пора смириться, имея дело с Добби, с его манерой изложения. Тот мог неожиданно выдать что-то важное, чего никак не мог знать, но требовать от него больше, чем он располагал, не имело смысла.

– А зачем он это сделал? – попробовала зайти с другой стороны Гермиона.

– Добби знает, барышня! – просиял Добби и произнес самым суровым тоном. – Он сделал это, чтобы проучить слизеринцев и отучить их вытворять такие шутки с гриффиндорцами и членами Д.А., да еще и без его ведома. Это мистер Драко Малфой так сказал, слово в слово, да еще кривлялся! Точно, так и есть! И еще сэр Драко сказал, что он только прикидывается объективным, и надо бы ему об этом сказать. И, знаете что? За ними кто-то еще следит. Драко Малфой так и сказал, что хотел бы он знать, кто рассказал ему, что мисс Паркинсон замутила с этим письмом. Так точно и сказал, Гарри Поттер, сэр! А она все сама придумала, и даже Драко Малфою не сказала, и он тоже сердился.

В дальнейшем Добби отдалился от темы, охотно отвечая на вопросы Гермионы о том, как поживает Винки. Он не преминул пожаловаться, что бедняжка подпала под дурное влияние Кричера, в результате чего, кажется, стала гораздо реже прикладываться к бутылке.

– Все-таки, Гарри, ты должен поговорить с ним, это твой эльф, – заявила Гермиона, когда Добби исчез. – Это неправильно со стороны Кричера, что он заставляет ее выполнять свою работу, а сам указывает ей.

– Да ладно, брось, Гермиона! – возразил Рон. – Добби просто недоволен, вот и выдумывает, вряд ли все так страшно.

Гарри тоже считал, что у него есть заботы поважнее, чем нормирование рабочего времени Винки. Он все еще не прояснил для себя, что именно сделала Паркинсон – действительно сама написала письмо или подменила, а тут, вдобавок, на сцене появился таинственный он.

– Подписаться вместо Темного лорда мог только очень могущественный колдун! – в один голос твердили ребята из Д.А.

Это побудило гриффиндорца вновь обратиться к воспоминаниям о Дамблдоре. Тот абсолютно не боялся Волдеморта. Но подписываться его именем?! Гарри очень сомневался, чтобы наставник стал так делать.

– Знаешь, если мыслить логически, – обратился он к Гермионе, – то получается, что подписаться мог только сам Волдеморт. И письмо тогда написал он, а не Паркинсон, потому что какой ему смысл завизировать своей подписью ее каракули?

– Понятия не имею. Но я это проверю, – пообещала Гермиона. – Уже заказала книгу в запретной секции, и кстати, ты помнишь, что Слагхорн нас опять приглашает? Надеюсь, ты не собираешься бросать меня там одну с Маклагеном?

Гарри покорно вздохнул, он, разумеется, помнил, что старый зельевар готовит «нечто грандиозное» перед Рождеством. А это означало, что его ждет встреча с подающими надежды учениками «Хогвартса» и всякими солидными колдунами и ведьмами, для которых из него, скорее всего, снова сделают гвоздь программы.

Гермионе повезло больше: срочное задание Маклагена не позволило ему сопровождать ее, зато не помешало полчаса хвастаться, какие серьезные вещи ему теперь доверяют.

– Драконий помет закапывать? – вполголоса заметил Рон и широко зевнул в спину покидающего их стажера.

Второе заседание Клуба Слизня проходило все в тех же подземельях. Как всегда, Гарри был невольно поражен деликатесными блюдами и некоторыми интересными субъектами, один из которых нацепил на себя кучу ожерелий на манер профессора Трелони.

– Пойду, проветрюсь, – сказала Джинни и углубилась в зал. Гермиона вскоре тоже ушла с кем-то поздороваться.

На собрании Малфой не появился, но Гарри и не рассчитывал на это. У него возникла новая идея и, хотя она была не слишком приятна в исполнении, он все же решил, что, зная слабости врага, нельзя ими не воспользоваться.

Слагхорн, как водится, повсюду таскал его за собой и представил всем своим ныне знаменитым бывшим ученикам, из коих к нему наведались одиннадцать колдунов и ведьм. Гарри проглотил, когда ему снова стали настойчиво предлагать дать интервью для книги про него; сфотографироваться на рекламный плакат чего-то там, и вытерпел невыносимо скучный, с его точки зрения, разговор о запрете охоты на громамонтов. В итоге, не надеясь, что его оставят в покое, Гарри решил улучить момент при переходе от одного знаменитого выпускника к другому.

– Скажите, сэр, – обратился он к Слагхорну с самым любознательным, как он надеялся, видом, – а в «Слизерине» есть какие-нибудь особенные традиции?

Реакция учителя показала Гарри, что он на верном пути. Слагхорн довольно захихикал.

– Мы всегда старались выделяться, да, – произнес он благодушно. – Нет, и каждый сам по себе тоже, но я тебе скажу, я долго работал, и нигде ученики не чтят так интересы своего колледжа, как в «Слизерине». Нет, другие тоже хотят быть лучшими, но это не то, все не то! – отмахнулся Слагхорн.

– А как же мания чистой крови? – напрямик спросил Гарри, поскольку ему не улыбалось выслушивать эти восторги.

Слагхорн кисло ухмыльнулся и тут же отвлекся, чтоб одарить радушной улыбкой проходящую мимо ведьму; Гарри не обратил бы на нее внимания, если бы ее не поддерживал под руку Блез Забини.

– Клитемнестра Сайрус, – пояснил, млея от восхищения, Слагхорн. – Все еще очень красива. И, хотя ее называют «Черной вдовой», я в это не верю. Это все зависть.

В памяти Гарри что-то зашевелилось.

– Простите, это она – мать Забини? – спросил он очень тихо, поскольку миссис Сайрус и ее спутник как раз остановились напротив, возле столика с ананасами и напитками. Он удивился, когда Слагхорн подтвердил его предположение. Ведьма, черноволосая, с гладкой свежей кожей, и в самом деле отличалась интересной, привлекательной внешностью, а о Забини Гарри такого сказать не мог бы. Впрочем, нарочно присмотревшись, он сумел выделить в их лицах что-то общее. Но то, что в матери привлекало взор, в сыне казалось обыкновенным и даже, на взгляд Гарри, невзрачным, хотя гриффиндорец отдавал себе отчет, что на его мнение может оказывать влияние оценка моральных качеств Забини как приятеля Малфоя.

– Бывает же, – пробормотал он, отметив про себя еще кое-что. Блез явно не радовался, что мать находится здесь; было похоже, что он стыдится ее опеки. А миссис Сайрус и в самом деле производила впечатление человека, который боится чего-то, причем уже достаточно долго боится.

– Да, – кивнул Слагхорн. – Так о чем ты говорил? Да, о слизеринских традициях!

«Мерлин, неужели я подсунул ему любимого конька?» – заволновался Гарри.

– У нас, скажу тебе по секрету, есть такое, что старосты делят между собой обязанности, – шепнул, подмигивая, Слагхорн. – Можно больше отдыхать, а полномочия те же самые.

«Том Реддл был старостой», – отметил себе Гарри и поблагодарил Слагхорна. Впрочем, пусть поначалу это показалось ему многообещающим, он так и не смог придумать, как ему это могло бы пригодиться.

– Если бы можно было найти старушку, которая была вместе с ним старостой девочек, она могла бы порассказать о нем много интересного, наверное, – предположила Гермиона. – Я поищу в газетах и в старых школьных списках.

В течение последующей недели Гарри не мог не заметить, что здорово польстил Слагхону своими расспросами. На ближайшем уроке он так хвалил Гарри, что тот не раз отчаянно краснел.

– А могло быть и лучше, – не сдержалась Гермиона, заглянув к нему в котел.

К счастью, и это урок в один прекрасный момент закончился, и учитель отпустил всех. Слизеринцы с зельеварения всегда уходили первыми, и вряд ли можно было ожидать, что они станут интересоваться достижениями знаменитого Поттера. Но Гарри здорово занервничал поначалу, когда к нему подошли ребята из «Равенкло».

– Знаешь, у нас появилась идея, как выяснить, чем занимается Малфой, – сказал Энтони Гольдштейн, прежде чем Гарри успел выпалить, что делиться опытом своего сногсшибательного успеха на зельях он пока не готов.

– Ну? – заинтересовался Рон.

Гарри порадовался, что не спросил первым; равенкловцы глядели так, словно ответ казался им элементарным.

– Надо договориться с кем-нибудь из слизеринцев, чтобы наблюдал за ним, – сказал Терри Бут.

– С кем? – жестко спросила Гермиона.

Она уже собрала свои вещи, и теперь не скрывала, что хочет поскорее покинуть класс. Не скрывала она также и того, что, хотя ей не хочется обижать равенкловцев, их затея не кажется ей такой уж удачной.

– Вы обратили внимание, что Нотт все время в стороне от остальных слизеринцев? – не смутился Майк Корнер.

– И как ты себе это представляешь? – спросил Гарри, не разделяя, впрочем, скепсис Гермионы. Однажды они с Роном делали нечто подобное, превратились в Крэбба и Гойла всего на час и кое-что выяснили, пусть совсем не то, чего ожидали.

– Я готов попробовать. Думаю просто подойти и спросить, – вызвался Терри Бут. – Главное, улучить подходящий момент.

Одобрив эту попытку, Гарри, тем не менее, не считал, что теперь можно сидеть и ждать сложа руки. Он стал замечать за собой, что, сыграв в квиддич и выиграв, взбодрился, как будто заразился жаждой деятельности. А дел, причем запланированных, он видел вокруг себя немало.

Поэтому он и собрал членов Дамблдоровой Армии снова и, не дав им много времени на обсуждение злополучного письма, благодаря которому слизеринцы его так опозорили, предложил новую задачу.

– Если помните, – сказал он, – мы побывали только в одном месте, связанном с прошлым Темного лорда. Я думаю, не стоит терять время, и хочу показать вам еще одно такое место…

На этот раз он согласился на все: взял вдвое больше людей и позволил тем, кого он в прошлый раз переносил к дому Реддлей, аппарировать с новичками. Разве что потребовал, чтобы они до последнего оставались невидимыми.

– А теперь мы немного прогуляемся, – сказал он, когда, оказавшись на месте, сделал перекличку.

Главным впечатлением от этой прогулки стало то, что он попросту замерз. Редко бывая на свежем воздухе и успев позабыть, как он летал целый день, гоняясь за снитчем, Гарри почему-то совсем не ожидал, что в такой ясный день может быть так холодно. К тому же, он забыл перчатки, а путь от деревни до места назначения оказался гораздо длиннее, чем он воображал.

Дом Гаунтов находился в столь плачевном состоянии, что, не ищи его Гарри специально, наверняка ребята прошли бы мимо и не заметили, что здесь есть жилье. На двери все еще болталась давно высохшая змеиная кожа, но Гарри заметил ее, только когда почти ощупью обнаружил дверь. Было это делом непростым, потому что все вокруг так заросло колючими кустами без листьев, что скрыло из виду стены.

– А эта хибара не обвалится? – с сомнением спросил Дин, когда Гарри объяснил, что именно следует считать домом.

Дверь, когда Гарри толкнул ее, отворилась с протяжным скрипом. Ребята, сопровождающие его, тут же потянулись за палочками – посветить.

– Ну и запах! – фыркнул Рон. Не он один сделал глубокий вдох, прежде чем последовать за Гарри, который рискнул, как полагается предводителю, первым переступить порог.

Надо признать, ничем особенным внутри не воняло, но воздух был тяжелым. Гарри, коль скоро ему довелось увидеть в думоотводе обитателей этого жилища и их образ жизни, легко мог представить, как, давно испарившись, разные запахи оставили после себя этот крепкий дух. Затянутые паутиной и пылью стекла почти не пропускали света, однако его оказалось достаточно для Лаванды. Заметив, как горстка каких-то мелких существ при приближении людей бросилась врассыпную, гриффиндорка резко вскрикнула и подалась назад, наступив Невиллу на ногу.

– И что здесь надо искать? – спросил Рон, обводя горящим концом палочки по периметру комнаты. – Здесь же нет ничего.

– Может, в другой комнате, – предположил Гарри. Чувство необъяснимого возбуждения овладело им, то самое ни с чем не сравнимое состояние на грани сознания опасности и азарта погони. Нечто было совсем рядом, он чувствовал это, хотя его ощущения в тот момент не были похожи на те, что он обычно испытывал при столкновении с проявлениями Темного лорда.

Между тем члены Дамблдоровой Армии приступили к делу. Девушки негласно отказались вручную перебирать хлам, и теперь поднимали предметы в воздух и переворачивали их с помощью волшебных палочек. В такой ситуации кому-то приходилось стоять рядом и светить, так что каждый был при деле. Гарри же хватило трех минут, чтобы побывать во всех помещениях этого небольшого заброшенного дома, даже заглянуть в совершенно пустой, не считая брошенных бутылок, погреб, и вернуться к началу. Ощущение, что здесь есть, что искать, не проходило, и потому Гарри принялся обходить дом по второму кругу, высматривая детали, которые не так заметны на первый взгляд.

В кухне терпеливо подсвечивающий Ханне Эббот Эрни Макмиллан обернулся на звук его шагов.

– Гарри, – сказал он, – мне кажется, здесь и до нас побывали, и ни один раз. Может, и время терять не стоит?

В его голосе нетрудно было различить приглушаемое солидностью волнение. Гарри рассеянно кивнул. Он как раз огибал стол, и вовремя отшатнулся, чтобы не поставить ногу на темнеющее на полу пятно. При ближайшем рассмотрении, впрочем, оказалось, что разлитая там некогда жидкость давно высохла, и Гарри, покосившись, на странно правильную окружность грязного темно-синего цвета, проследовал в помещение, бывшее когда-то спальней.

– Кошмар, – бормотала Лаванда, делясь впечатлениями с Дином, – здесь даже зеркальца нет, ну и место!

В следующей комнате вовсю хозяйничала Гермиона, диктуя самопишущему перу список найденных ею вещей. Со стороны входа раздалось чертыханье, а затем – довольно раздраженный голос Майкла Корнера – он предложил высадить окна. Гермиона ответила ему что-то резкое.

Гарри не очень обращал внимание на происходящее вокруг. Какая-то не совсем ясная идея, тем не менее, завладела им целиком. Он закончил обходить дом и уже собирался делать третий круг, когда его настойчиво окликнула Джинни.

Она стояла возле запертого сундука вместе с Сюзан Боунс и Ханной Эббот, причем даже при тусклом освещении было заметно, что все три девушки нервничают. Вокруг громоздились горы хлама, сваленные, судя по тому, что при осмотре Гарри их не заметил, недавно.

– На нем вообще не было пыли, – сообщила Сюзан, – и знаешь, Гарри, он подпрыгнул.

Как раз в этот момент сундук снова завибрировал, и Гарри, еще не сформулировав мысль, уже знал, в чем дело, но главное, при одном взгляде на сундук в нем обострилось сознание опасности.

– Там внутри боггарт, – сказал Гарри, делая знаки Джинни и другим, чтоб отошли подальше. – Да, может быть, его специально для нас сюда поставили, и не так давно.

– Значит, его не нужно трогать, – постановила Гермиона, вырастая возле го правого плеча как из-под земли.

– Наверное, ты права, – согласился Гарри.

Еще полчаса поисков ни к чему не привели, так что по истечении их Гарри снова стоял возле кухонного стола и злился на себя за не проходящее ощущение близости чего-то важного. При этом он чувствовал себя виноватым, что зря вытащил столько народу на бесполезные и опасные поиски. Но шрам не болел, и не было никаких признаков, что где-то рядом хоркрукс. Погруженный в сомнения, Гарри тупо пялился на собственные ботинки, когда его легонько толкнули в плечо.

– Пора уходить, Гарри, – ворвался в сознание негромкий голос Рона.

Возвращение в реальность было столь резким, что Поттер невольно вздрогнул. Зрение его сфокусировалось, и тогда, сам себе удивляясь, Гарри опустился на корточки и посветил себе палочкой. Несколько ребят, включая Рона и Гермиону, тут же последовали его примеру. Они с явным недоумением переводили взгляды с лица Гарри на давно засохшее пятно на полу. Но внезапно в свете палочки оно заиграло необычным внутренним светом, Гарри даже показалось, он узнает этот сияющий и как будто дымчатый лазоревый цвет.

– Гермиона, что, по-твоему, это могло бы быть? – спросил он.

– Даже не знаю, – сокрушенно призналась Гермиона, – но это явно не просто так. А что, Гарри, ты видел подобное раньше?

В мозгу Гарри забрезжила единственная версия, в правильности которой он сильно сомневался. А между тем друзья требовательно глядели на него, так что не ответить им было немыслимо.

– Видел. В думоотводе, – сказал он, – это такая субстанция для хранения мыслей, то ли жидкость, то ли газ, именно вот так и светится, когда не засохло.

– Да? – задумчиво произнесла Гермиона и медленно выставила вперед свою палочку. – Отодвиньтесь, – распорядилась она.

Гарри без вопросов подчинился. Гермиона взмахнула палочкой, пробормотала: «Приори Инткантатем!»…

Тусклое пятно стало медленно оживать, это было похоже на то, как будто включили телевизор, и на экране постепенно всплывает картинка. Скоро возникло довольно четкое изображение человека, уставившегося на неплотно прикрытую дверь, и звук чьих-то удаляющихся шагов.

Краски поблекли от времени, и все же Гарри без труда узнал постаревшего Марвина, брата Меропы Гаунт. Однако, когда Лаванда поинтересовалась, «а кто это?», он вместо ответа шикнул на нее, не позволяя себе отвлечься ни на мгновение.