Текст книги "Гарри Поттер и Обитель Бессмертия"

Автор книги: akchiskosan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 57 страниц)

– А я бы хотел, чтоб Люпин вернулся, – сказал Рон.

– Я тоже, – сказал Гарри, и ему не понравилось, что сам он, говоря так, ни капельки не верит в такую возможность. Но он слишком хорошо знал порядок вещей, установленный во многом Министерством, который умел обходить только Дамблдор. – Ну, неужели Снейпа так трудно найти?! – вскипел он.

– Знаешь, сам удивляюсь, – мрачно кивнул Рон. – С другой стороны, что с ним делать, если поймать? Дементорвы сейчас против Министерства.

– А Дамблдор всегда был против того, чтобы иметь дело с дементорами, – напомнил Гарри. – Мы должны научиться обходиться без них. Что касается Снейпа, лично я бы…

Он не договорил, поскольку они достигли хвоста маленькой очереди гриффиндорцев к открытому проему за портретом Полной дамы. В гостиной Гарри механически сбросил с плеч сумку и повалился на диванчик, ожидая, что Рон возобновит разговор, но этого так и не случилось.

Смятение Гарри было вызвано тем, что он вдруг засомневался: действительно бы ему не хотелось, чтобы Снейпа можно было оставить в компании дементоров. Он помнил их ледяной холод, ужас, помнил, что Дамблдор считал, что не следует им доверять. И все же в глубине души вариант с дементорами сейчас показался ему самым подходящим и удобным. Прошло много времени с той ночи, когда он, готовый на все, преследовал Снейпа. Но с тех пор желание лично осуществлять правосудие померкло и завяло, возможно, это было как-то связано с выступлением в Министертсве, но… Нет, не хотелось ему убивать. Парень чувствовал, что все лучшее в нем предостерегает от этого шага, все стало таким противоречивым…

От тяжких сомнений его отвлекла Джинни, забравшись в гостиную, она сразу подскочила к ним с Роном, лицо ее пылало от возбуждения.

– Представляете, что я узнала! – хотя девушка старалась приглушить голос, вышло у нее довольно громко, так что на них даже начали оглядываться. – Эта корова, Пэнси Паркинсон, хочет учиться на целительницу. Она уже даже подошла к мадам Помфри и попросилась к ней в помощницы. Хочет рекомендацию к концу обучения.

– Да, слизеринцы времени даром не теряют, – подытожил Рон, многозначительно глядя на Гарри.

Гарри с ним соглашался. Ему эта новость совсем не понравилась. До сих пор он редко имел дело лично с Паркинсон, разве что довелось пострадать от ее острого языка, но так, несерьезно. При этом он никогда не ждал от нее ничего хорошего, ведь она входила в команду Драко Малфоя, они даже встречались. Новость Джинни заслуживала самого пристального внимания, поскольку слизеринцы, очевидно, заранее побеспокоились о том, чтобы было, кому исцелять их раны.

Больше ничего нового второй день в школе не принес, разве что устал Гарри отчего-то гораздо сильнее. В этот раз он уснул, даже не вспомнив о Карте мародеров.

После завтрака его ожидал первый в этом году урок зельеварения. Гарри ждал его, и в то же время неуверенность в том, что именно он собирается делать, против воли вызывала в нем напряжение и заставляла, нет, не остерегаться этого момента, но что-то вроде того. На других уроках всегда оказывалось чересчур много народа, а на зельях встречалось, пожалуй, меньше всего ребят с параллели, и Малфой оставался без поддержки верных Крэбба и Гойла, во всех других местах неизбежно его сопровождавших.

Гарри обратил внимание, что слизеринцы, посещающие зелья, вышли из Большого зала рано. Гермиона, проследив его взгляд, нахмурилась и кивнула.

– Я все-таки не понимаю, почему Слагхорн согласился отвечать за него, – сказала она. – Мне он всегда казался осторожным стариком, который не ищет себе проблем.

– Наверное, дело в том, что Малфои богаты, – презрительно скривившись, пожал плечами Рон. – И мамаша Драко может посылать Слагхорну подарки, ананасы всякие.

Прежде чем подняться из-за стола, Гарри размеренно дожевал свой пирог. Он видел здравый смысл в словах друга, и был, как никогда, полон спокойной решимости преодолеть эти обстоятельства с мужественной кротостью льва. Из Малфоя необходимо было вырвать признание – хотя бы ради памяти Дамблдора.

Когда Гарри с друзьями вошел в лабораторию, слизеринцы, действительно, там уже были, на своих прежних местах. Гриффиндорцы последовали к тому же столу, что и год назад. Драко и компания не смотрели в их сторону, но чувствовалось, что они бдительно следят за каждым движением.

Гарри поставил сумку, и сердце его учащенно забилось. Противостояние было почти равным, они оба здесь, каждый при своих сторонниках. Сейчас. Он развернулся, и – встретил взгляд Малфоя.

– Ты так и будешь прикидываться, что потерял память? – сказал он. Собственный голос показался ему чужим и невыразительным.

– Не звезди, Поттер, – ухмыльнулся Драко. – Хватит воображать, будто тебе позволено нести всякий бред.

Слизеринцы ненатурально прыснули. Гарри не успел переварить собственное возмущение, и хотя было ясно, что без толку оспаривать несправедливое обвинение, ему очень хотелось возразить.

А в класс уже входили равенкловцы, и Майкл Корнер, шедший первым, осекся на полуслове.

– Проблемы, Гарри? – устало спросил из-за спины Корнера Энтони Гольдштейн.

Боковым зрением гриффиндорец отметил, что в этот момент рука Нотта, сидевшего справа от Малфоя, сжалась в нагрудном кармане его мантии. Собственно, Гарри и сам был готов в любой момент выхватить палочку. Но не дуэль ведь была той целью, к которой он стремился, хотя в этом случае его сторонники, теперь более многочисленные, скорее всего, снова обратили бы слизеринцев в слизней.

– Как обычно, – процедил Малфой, хотя спрашивали не его. – С головой у Поттера всегда проблемы.

– А мне казалось, это у тебя. Именно так ты и отмазался, – парировал Энтони.

– А вы почему тут столпились, ребята? – прозвучал из коридора голос профессора, избавляя Драко от скользкой необходимости отвечать.

Присутствие Слагхорна и без того частенько вызывало у Гарри раздражение, а теперь его появление в не самый подходящий момент усилило недовольство парня. Но против воли он почувствовал и облегчение, поскольку было ясно, что дальнейшее развитие ситуации непредсказуемо, причем скорее нежелательно для его, Гарри, целей.

Он едва заметил, что появился Эрни Макмиллан, и урок начался. Слагхорн велел переписывать с доски рецепт и, не скрывая симпатии, благосклонно улыбнулся Гарри. И в душу последнего вдруг закралось совсем иное волнение, чем минуту назад. Мгновение спустя он понял, откуда взялось это чувство опасности. Ведь Слагхорн был убежден в его таланте к зельям. А учебник, ставший причиной его феноменальных успехов в прошлом году, в данную минуту был вне пределов досягаемости.

Гермиона незаметно толкнула его локтем, кивая на доску, затем – на перо, к которому он все еще не решался прикоснуться. По выражению сдержанной и такой назидательной злорадности на ее лице Гарри понял, что она тоже подумала о книге Принца-полукровки. Она никогда не одобряла успеха в учебе, не подкрепленного упорным трудом. А Гарри после всего, что случилось, по доброй воле не хотел даже притрагиваться к этой книге, и тем более – ею пользоваться, но тем не менее собственная способность прекрасно варить зелья казалась ему теперь весьма сомнительной.

По прошествии половины урока Гарри признал, что совмещать внимание к теме и наблюдение за Малфоем довольно сложно. А Драко, похоже, нарочно с самого начала уселся так, чтоб гриффиндорцы могли лицезреть только его спину. Но все же Гарри смог определить, что дела у слизеринца шли нормально, намного лучше, чем в прошлом году.

Слагхорн это тоже отметил. Когда студенты разливали по склянкам закваску, необходимую для дальнейшего приготовления парящей настойки, учитель подошел к столу слизеринцев, покровительственно похлопал Драко по плечу и сказал:

– Ничего, молодой человек! Пока что все поправимо. Самую малость не хватает, исправим в следующий раз!

Малфой нахмурился и едва сдержался, чтоб не сбросить руку Слагхорна.

У самого Гарри, вопреки его беспокойству, вышло вполне прилично, хотя под конец все же пришлось воспользоваться подсказками Гермионы. Та не сумела сдержать самодовольного фырканья, что здорово разозлило Рона.

– Ты хоть бы при посторонних вела себя прилично. А то критикуешь Гарри при всех, диверсантка, – прошипел он, в то время как другим ухом Гарри выслушивал покровительственные заверения Слагхорна, что «каникулы всех расхолаживают» и он, Гарри, несомненно, скоро «вернет форму».

Как только зазвонил колокол, Гарри сразу засобирался и поспешил на выход. При этом сознательно он почти не рассчитывал, что в итоге окажется по ту сторону двери в коридоре со всеми теми же лицами, только без Слагхорна.

Протискиваясь мимо Рона, Малфой постарался не задеть его. В Гарри возликовало злорадство – в прежние годы враг, наоборот, непременно попытался бы толкнуть как можно сильнее. «Наконец-то змее наступили на хвост», – подумал он.

Однако Гарри не сразу сообразил, что имеет возможность «взять змею за горло», возобновить прерванный разговор, чем с ходу Малфой и воспользовался, бросив своим: «Пошли». Глядя им в спины, Гарри чувствовал, что упускает удобный случай оставить последнее слово за собой, но пока подбирал подходящее последнее слово, слизеринцы скрылись.

– Если что, Поттер, мы рядом, – ободряюще произнес Гольдштейн.

Гарри обернулся и увидел, что Эрни Макмиллан горячо кивает. Все вместе поднялись в Большой зал, обсуждая, насколько непробиваема наглость Малфоя, и что они больше не намерены это терпеть. Утешаясь поддержкой, Гарри только за столом обратил внимание на красноречивое молчание Гермионы. Она хмурилась, явно о чем-то задумавшись.

– Что тебя тревожит? – прямо спросил Гарри.

– Бессмыслица, – немедленно выпалила Гермиона. – Вы обратили внимание, – она понизила голос и огляделась, не слушает ли их кто еще, – что Слагхорн сказал Малфою?

– Насчет его зелья? – усмехнулся Рон. – Подумаешь, дал этому придурку понять, что не все, к чему он прикасается – совершенство! И правильно, с ним только так и надо!

– Но не в этот раз, – веско возразила Гермиона. – С его зельем все было в порядке.

Гарри отмахнулся; его мало волновали воспитательные методы Слагхорна. Слишком долго Малфою на зельях все сходило с рук, и теперь он полностью разделял мнение Рона, что и несправедливую критику слизеринец заслужил.

Гораздо больше его волновало явное и все нарастающее ожидание гриффиндорских членов Дамблдоровой Армии, которым не терпелось пойти на первое в этом году собрание. Они ничего ему не говорили, считая свои долгом сохранять конспирацию, но их взгляды, подразумевающие, что встреча кажется им уж делом решенным, выбивали Гарри из колеи. Гермона это заметила.

– Послушай, Гарри, – сказала она вполголоса, когда они втроем стояли в вестибюле, решая, куда податься, в библиотеку или, может, навестить Хагрида, – все равно для анимагического теста нужен хороший выбор.

Гарри сдержал усмешку. Подруга хорошо изучила его и знала, на какие точки нажимать. Она совершенно верно рассудила, что все, что связано с превращением в анимагов, покажется ему важным.

– Я все равно не хочу втягивать наших одноклассников в рискованное дело, – сказал он, но вышло это как-то устало, без должного пыла. Этим немедленно воспользовался Рон.

– Это пусть они решают, – рассудительно заметил Рон. – Слушай, ты не имеешь права мешать людям обучаться!..

…Давая согласие на первую встречу, Гарри рассчитывал, что у него будет время и возможность как-нибудь после отвертеться. И потому ему стало очень обидно, когда тем же вечером друзья поставили его перед фактом: все повещены и собираются через несколько минут.

Только присутствие рядом напряженных в предвкушении Лаванды и Парвати удержало Гарри от того, чтобы как следует наорать на них обоих.

– Какие вы хитрые, – тихо проворчал он, шагая впереди гриффиндорцев в Комнату необходимости. Рон и Гермиона, идущие по обе стороны от него, напоминали парню конвоиров.

– Неправда! Мы храбрые, – оскорбился Рон.

Ожидающие его одноклассники собрались возле статуи и, увеченные обсуждением спасения Олливандера и методов авроров, почти не обратили внимания, что он пришел. Когда Гарри, испытывая против воли приятное чувство чего-то знакомого, открыл Комнату, которая оказалась тем же знакомым помещением, где проходили тренировки Д.А. два года назад, пришлось заводить их внутрь едва ли не за ручку. И при этом они продолжали рассуждать о том, что политика Министерства за два года значительно улучшилась.

– Темный лорд все равно попытается завладеть Министерством, – громко и внятно сказал Гарри.

И, хотя беседовать между собой некоторые перестали не сразу, все же ему удалось привлечь к себе внимание. В комнате стало тихо, примерно как на рядовом уроке, когда внимание большинства приковано к объяснениям учителя.

– Но теперь это не так просто. Есть ведь списки Упивающихся смертью и тех, кто может ими быть? – спросил Эрни.

В комнате стало еще тише, вопрошающие взгляды слушателей лучше всяких слов говорили, как сильно хотят знать о действительном положении вещей. При этом Гарри отчетливо почувствовал, что многие жаждут услышать положительный ответ. Его посетила непривычная и потому не очень приятная мысль, что, возможно, отбывание некоторого периода на каникулах в доме на Бирючиновой аллее имело и другой смысл и было вызвано не только защитой, которую давала ему кровь тети Петунии. Возможно, оттого, что он не жил в мире магии постоянно, он и не был так напуган, как они.

– За ними следят, – кивнул Рон. – Отец говорит, у него на работе все теперь мобилизованы фактически круглые сутки.

– Опять же, есть Орден Феникса, и я ему доверяю больше, чем Министерству, – объявил Гарри. Поймав укоризненный взгляд Гермионы, он одернул себя и строго спросил: – Надеюсь, на этот раз среди нас нет предателей?

Возмущенные товарищи заверили его, что, конечно, нет, на что Гарри, чувствуя себя крайне неловко и оттого более воинственно, пообещал, что объяснит свои слова позже.

– Может, кто-нибудь хочет спросить о чем-то конкретном? – пришла ему на помощь Гермиона. Гарри едва не выдал, что чувствует благодарность к ней; сам он не сумел бы так корректно увести разговор в сторону.

– Да, я хочу. Скажи, Гарри… а это правда, что ты иногда видишь, ну, его, Лорда? – волнуясь, выпалила Ханна Эббот.

«Отличная тема», – оценил Гарри. Очевидно, этот вопрос интересовал многих; ребята избегали встречаться глазами не только с ним, но и друг с другом.

– Иногда вижу, – внятно произнес Гарри. – Я не знаю, почему это происходит. Но это так! Возможно, вы решите, что это доказывает мою ненормальность. В таком случае все, кто боится сумасшедших, могут идти по своим делам.

Послышались нервные смешки.

– Нет, мы, конечно, не боимся тебя, Гарри, – сказал Невилл.

– А не можешь ты специально наблюдать за ним? – спросил Майкл Корнер.

– Я над этим работаю, – важно кивнул Гарри. – Но пока не получается. Вообще, я предлагаю вам не так много. Думаю, для начала нам нужно будет еще кое-чему научиться. Это очень сложный вид превращений…

Ему пришлось заставлять себя говорить дальше. Он ведь собирался сделать достоянием широкой публики то, что до сих пор знали лишь близкие друзья.

Его речь была длинной и все никак не могла закончиться. Поначалу его перебивали; как оказалось, некоторые ребята знали об анимагах много чего интересного. Парвати Патил даже начала спорить с Гермионой, уверяя, что человек все-таки может сам выбирать животное, в которое будет превращаться. Гарри же пришлось рассказать о своем отце и его друзьях, включая Петтигрю. Впрочем, Рон, рассказывая о своей крысе, нервничал и заикался гораздо больше. В общем, в итоге предложение попробовать и самим превращаться было принято с горячим энтузиазмом.

– Да, всех проверим, кто способен к этому, а там уже посмотрим, – сказал Эрни.

– Придется дополнительно выучить несколько параграфов, – напомнила Гермиона, но даже это не охладило членов Д.А. Пока она диктовала, в каком отделе какие книги надо взять, Гарри наблюдал за ребятами, за тем, как они сосредоточенно и вдохновенно записывают, иногда задавая вопросы. Приятно было чувствовать поддержку, хотя он все еще сомневался, а не честнее ли было бы отказаться от этого.

Глава 8. Новый директор при исполнении

Весь остаток вечера Гарри не было покоя от Колина Криви. До сих пор им как-то не приходилось много беседовать, разве что здороваться, к счастью, у Колина были и другие дела. Но теперь все они были вытеснены «настоящим делом», о чем одноклассник Джинни повторял на каждом шагу, пока они возвращались в башню, а потом подсел к Гарри, подавая пример Дину, Симусу, Парвати и Лаванде. Колин не переставал делиться своим восторгом от того, что Д.А. собирается снова.

– Какое счастье, что я так долго этого не слышал, – проворчал Гарри, воспользовавшись минутной передышкой, когда шестикурсника отозвал его младший брат.

– Зато я слышала, – сообщила Джинни, ковыряя носком ковер. – Он, должно быть, решил, что я каким-то образом уполномочена принимать предназначенные тебе восторги.

– Мне жаль, – пробубнил Гарри, изумленный таким поворотом событий. Конечно, в прошлом году они не скрывали своих отношений, и весь «Гриффиндор» мог наблюдать, как они сидят в одном кресле. Гарри представлял, каково ей теперь.

Это было тем тягостнее, что именно этим вечером Гарри во что бы то ни стало решил остаться один в общей гостиной. Собрание Д.А. напомнило еще об одном средстве, которое он, конечно, пустил в ход на год позже, но теперь парню вдруг подумалось, что одновременное применение и помощи Д.А., и слежки будет кстати.

В задуманное он был готов посвятить только Рона. Выслушивать неодобрительные комментарии Гермионы гриффиндорец не хотел, поскольку это сейчас неизбежно усугубило бы его собственное недовольство самим собой.

До сих пор он даже не приблизился к одной из главных целей своего приезда в «Хогвартс» в этом году: разоблачению Драко Малфоя. Отношение к слизеринцу в «Хогвартсе» сделалось каким-то подчеркнутым, за его спиной шептались, в общем, вокруг него появился некий ореол значительности. Гарри не сразу понял, почему, а поняв, сильно разгневался: Малфой содержался под стражей в Азкабане, и поэтому многие побаивались его, а иные, пожалуй, и восхищались.

Хотя они жили в одном замке, ходили на одни и те же уроки и бывали в одно и то же время в Большом зале, подобраться к Малфою так, чтобы вытянуть из него признание, не представлялось возможным. Поэтому Гарри, за неимением лучшего, решил воспользоваться тем же способом, что и в прошлом году.

Отделаться от компании отказалось не так трудно: он сделал вид, что клюет носом, и, как ни странно, многие из ребят, окружавших его, тотчас пошли спать. Рон, правда, собирался увести его с собой, но Гарри вполголоса сообщил о своих намерениях. Кивнув, лучший друг так же тихо ответил, что он, пожалуй, ради такого дела торчать здесь не станет.

Гарри переждал, пока гостиная не опустеет, и добился того, что и на самом деле его начало клонить в сон. Однако он взбодрился, решив, что пора. И его надежда на наилучшее развитие событий сразу же не оправдалась.

Несколько раз безрезультатно позвав Добби, он понял, что придется прибегнуть к помощи Кричера. Это не очень нравилось Гарри, но ведь Добби, именно благодаря стараниям гриффиндорца, был теперь свободен и, следовательно, недосягаем для приказов. Кричер же вот уже более года находился в собственности Гарри.

«Ладно», – подумал парень и, задержав дыхание, отчетливо позвал: – Кричер, иди сюда!

Возможно, старый эльф был занят. Но появился он мгновенно, захватив с собой неожиданного спутника. В прошлый раз он появился вместе с Добби, но сегодня эльф, вцепившийся в повязку Кричера, был отнюдь не Добби. По тоненькому писку и отчетливому запаху сливочного пива Гарри опознал Винки.

– Как дела, Винки? – спросил он, вспоминая, что последний раз слышал о ней года два назад от Добби. С тех пор печальное положение ее дел, судя по тому, что он видел, не улучшилось. Наволочка на ней вылиняла и спереди была покрыта однородными пятнами, теми самыми, что издавали слабый, но излишне приторный запах сливочного пива.

– Хорошо, господин! – вопреки ожиданиям, воскликнула она. – А Вы? Взялись за ум?

Гарри опешил; меньше всего он ожидал, чтобы Винки вздумалось его критиковать, и даже не знал, как ответить. Но, еще ничего не придумав, он, к своему облегчению, оказался избавлен от такой необходимости.

– Замолчи, глупое создание! – одернул ее старый эльф. – Что угодно? – прогнусавил он, в то время как Винки, отцепившись от него, забавно повалилась на спину и привстала, хлопая огромными глазами-блюдцами.

– У меня к тебе дело, – сурово произнес Гарри; этот тон давался ему без труда, ведь общение с Кричером само по себе было парню неприятно. – Такое же, как в прошлом году.

Он не стал вдаваться в подробности, он сам еще не до конца свыкся с тем, что Кричеру опять поручено следить за Малфоем. Эльф никогда не казался ему достаточно благонадежным, но еще меньше Гарри готов был допустить, чтобы Винки узнала о его делах и планах.

– Ясно, – проворчал, поводя ушами, старый эльф, и тут Винки снова вцепилась ему в повязку. Гарри удивился, каким чудом эта несчастная тряпка еще держится.

– А я помогу! – обрадовалась Винки. Но Кричера ее готовность только разгневала.

– Прочь, жалкая пьяница! – воскликнул он, занося над ней кулак и потрясая им. – Ты еще посуду не вытерла, где тебе следить за высокородными господами!

– Я обязательно вытру! – пискнула Винки.

В этой сцене было много комического, но не оставалось сомнения, что Гермиона отнеслась бы к происходящему иначе.

– Довольно, – вмешался Гарри. – Кричер, я не хочу, чтобы ты обсуждал мои задания с кем бы то ни было. А теперь вы оба можете возвращаться на кухню или где вы там были!

Кричер немедля воспользовался разрешением и исчез. Винки оказалась куда вежливей.

– Доброй ночи, господин! – пропищала она, прежде чем, икнув, тоже исчезнуть.

Натягивая пижаму, Гарри задумался, а не рассказать ли об этой встрече Гермионе. Она всегда интересовалась судьбой Винки и, пожалуй, рада была бы узнать, что эльфийка до сих пор… Гарри не знал, как это сказать. Он не решился бы заявить, что Винки в здравом уме, если компания Кричера для нее привлекательна. С другой стороны, в ее положении появление хоть какого-то интереса в жизни казалось парню явным прогрессом. «А ну их, этих эльфов», – подумал он, и этой мыслью с Гермионой точно делиться не собирался.

Как он и ожидал, известие о том, что он снова привел в действие прошлогодний план со слежкой, на Гермиону впечатления не произвело.

– Почему ты постоянно недовольна? – укорил ее Рон.

Прежде чем ответить, Гермиона явно хорошо подумала, и не без причины. После собрания все изменилось и теперь, стоило троице остановиться посреди гостиной, как их моментально окружили члены Д.А. Зная, что поздно уже менять что-либо, Гарри все же сожалел о том времени, когда компанию ему составляли лишь ближайшие друзья. А теперь окружившие их ребята, хотя и посматривали по сторонам, не давая никому подслушивать, но самих себя считали вправе слышать все.

– Понимаешь, Кричеру неприятно следить за Малфоем, да ты и сам знаешь, он не заслуживает доверия в таких делах, – заговорила, наконец, Гермиона; ее тяжелая сумка оттягивала ей плечо, и все же она не торопилась ставить ее на спинку кресла, из чего Гарри заключил, что старосте девочек хочется поскорее закончить это собрание.

– И все? – уточнил Гарри.

– Просто это как-то… мелко, что ли, – добавила Гермиона. – Знаешь, кстати, мы ведь так и не знаем, чью сторону займут гиганты! Мы вообще не знаем общей остановки, и к информации следует отнестись…

– Пусть даже Упивающиеся смертью и уговорили гигантов, нам не придется иметь с ними дела, – заявил Гарри. Его самого это обнадеживало, и он старался не замечать, как Гермиона отмалчивается, скептически поджимая губы.

– Точно, отец говорил, что гиганты могут понадобиться Лорду на местах, сюда их не притащишь! Да уж, если нам придется волноваться еще и о том, что во всем мире делается, это же никаких нервов не хватит, – рассудил Рон.

– Точно, совсем руки опустятся, – вздохнул Невилл.

– Нельзя учитывать совсем все, – пробубнила, наконец, Гермиона, – но надо стараться…

– Знаю, – рассердился Гарри, – но сейчас мне будет довольно и того, если удастся хоть раз поймать Малфоя с поличным!

– Тогда тебе придется сутками пялиться в карту, – не особо стараясь подавить сарказм, возразила Гермиона. – И, знаешь, Гарри, я понимаю, что мои слова банальны, но если ты уже определился, что все-таки будешь сдавать экзамены…

Гарри ожидал чего угодно, но только не этого. У него буквально отпала челюсть, и он почувствовал настоятельную потребность побороть сильнейшее желание тут же, при всех, наорать на Гермиону.

– Ты что, не хочешь, чтобы мы накрыли Малфоя? – изумилась Джинни.

Гермиону это предположение явно обидело, она насупилась так, словно вознамерилась не разговаривать с подругой неделю. Казалось, что-то, сказанное Джинни, невероятно огорчает ее. Преодолев недовольство, Гермиона через силу процедила:

– Честно говоря, я не понимаю, почему вы все придаете этому такое значение. Лично я считаю, что мы должны заниматься более серьезными вещами. Ловить крупную рыбу, а не всякую мелочь, если вы понимаете, о чем я.

Судя по тому, как занервничали, отводя взгляды, Невилл и прочие, Гарри без труда заключил, что «мелкая рыба» вроде Драко устраивает их больше. В глубине души Гарри отлично понимал их, ведь поквитаться с Малфоем желали многие, и виноват в этом был исключительно сам Малфой, заносчивый и отвратительный тип. Однако, зная Гермиону, Гарри не мог не понимать, что ей такое совмещение личной мести с общественной справедливостью кажется довольно гадким.

– Конечно, Темного лорда стоит опасаться, – сказал он вместо этого, – но я согласен, один хоркрукс гораздо важнее, чем все Малфои, вместе взятые.

Торопливые слова согласия, на которые не поскупились гриффиндорцы, заставили его отчетливо почувствовать, что они не до конца понимают, как это важно.

Гарри не раз собирался сказать друзьям, что его надежды, связанные с возвращением в «Хогвартс», не оправдались. Принимая решение отправиться сюда, он руководствовался, конечно, и разумными соображениями, как-то: необходимостью удерживать под наблюдением Драко Малфоя и незнанием, где же искать хоркруксы. Однако он мало отдавал себе отчет в том, насколько важно для него ощущать молчаливую поддержку, исходящую от самих стен школы. В первые дни здесь он пытался задержать ускользающую иллюзию, что так и есть. Но в школе не было больше Дамблдора, зато поселились воспоминания о его гибели. Не случайно Гарри, если и выходил на улицу, то только во внутренний дворик, а еще избегал выглядывать из окон, туда, где сверкало, он помнил, белое надгробье. Поначалу он корил себя за это, а потом заметил, что друзья ведут себя, в общем-то, так же. Они даже не обсуждали между собой возможность пойти к Хагриду, и, поняв это, Гарри осознал, что посещений избушки ему тоже не хватает.

– Что поделаешь, Дамблдор был слишком значительной частью школы, – заметил Рон. Это случилось, когда они находились в вестибюле, а кто-то оставил распахнутыми Главные двери, впуская холод.

Гарри едва заметно кивнул. Рону удалось озвучить самую суть проблемы. Конечно, остались другие учителя, профессор МакГонагол, готовая по мере сил поддержать своих учеников, но это было не то!

Вдобавок, изменилась и сама школа, ее атмосфера.

– Это все Фадж! – безапелляционно бросил Рон, после того как однажды за ужином Парвати высказала опасение, что чувствует среди учеников что-то зловещее.

Услышав мнение Рона, Гермиона скептически поджала губы. Рону это не понравилось.

– Почему она каждый раз меня критикует? – ворчал он, когда Гарри тем же вечером нашел его одного в спальне. – Если бы ты знал, как мне это надоело! Ну, неужели я такой уж невозможный придурок, скажи?

И он требовательно уставился на Гарри.

– Нет, конечно! Какая муха тебя укусила? – удивился тот. – Не знал, что ты такой обидчивый. Она же ничего особенного не сказала. Она вообще молчала.

– Значит, по-твоему, я делаю из мухи слона? – продолжал Рон, еще более нахохлившись. Гарри показалось, он ведет себя точно так, как во время их ссоры после оглашения чемпионов на четвертом курсе. Воспоминание о тех днях дополнительно испортило ему настроение, и потому его вопрос прозвучал довольно-таки раздраженно:

– Так чего же ты хочешь?

– Ай, ты не понимаешь! – Рон зажмурился и откинулся на подушки.

Решив, что Рона сейчас лучше не дергать, и не имея желания принимать на себя потоки злости лучшего друга, Гарри спустился по винтовой лестнице, и возле ее подножия столкнулся с Джинни. Она заговорила первой, как будто как раз специально ждала его.

– Рон дуется, да? – констатировала девушка.

– Да.

– А на что? – полюбопытствовала Джинни.

Гарри пожал плечами; он и в самом деле затруднялся, как это объяснить.

– На Гермиону, да? – уточнила Джинни.

Они неспешно двинулись вместе в глубь гостиной, и Гарри машинально покосился на Гермиону, безмятежно погруженную в очередной толстый том.

– Я думала, у них с Роном все будет хорошо, – вздохнула Джинни. – Но, по-моему, они совсем… как мы.

Такого поворота беседы Гарри ждал, и, чтобы не распространяться на эту тему больше, поспешно выпалил:

– Нет, что ты, они намного хуже!

Джинни прыснула, и сразу стало как-то посвободнее.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Они как кошка с собакой. Постоянно находят поводы для недовольства друг другом, и придают этому такое громадное значение! А сейчас на это нет времени! – отрезал он, неожиданно для себя самого. – Мерлин, иногда мне кажется, что я один ненормальный среди всех! Как будто ребята вокруг живут своей жизнью, и только мне есть дело до того, что творится в мире. Они не понимают, что их интересам, радостям и обидам в любой момент придет конец, и все это не имеет значения! А они все заняты только собой… даже Малфой, наверное.

– Ошибаешься, – возразила Джинни. – Они уже не встречаются с Паркинсон.

Говоря по совести, Гарри совершенно упустил из виду данное обстоятельство, и теперь изумленно воззрился на Джинни. Ей это не понравилось, судя по тому, что она, нахмурившись, прошипела:

– У меня что, рога выросли?

– Как это?.. Что ты, нет, конечно, – уверил ее Гарри. – А почему? В смысле, почему Малфой и Паркинсон расстались?

Джинни сделалась еще более недовольной, но, тем не менее, ответила:

– Они расстались еще в прошлом году, не скажу точно, когда. По-моему, по той же причине, что и мы.