Текст книги "Слабое звено (СИ)"

Автор книги: Юрий Кунцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

1. Мы облажались

Разработка космических месторождений набирала популярность медленно, но неизбежно. Изначально люди не знали, как безболезненно подойти к вопросу добычи полезных материалов из астероидов, пока компания «Железный стандарт» не представила амбициозный проект, заключающийся в строительстве орбитального металлургического комбината, который будет принимать руду при нулевой гравитации и выплавлять металлы в благоприятных для расплавленного металла условиях вакуума. Проект содержал много неприятных деталей, требующих существенных денежных вложений, и тут на помощь пришло государство, которое сначала субсидировало данный проект, а позже и вовсе скупило добрую треть акций «Железного стандарта».

Первая проблема заключалась в том, что комбинат должен быть построен на окраине Объединенного Созвездия, в частном случае на орбите еще развивающейся колонии под названием Нерва. Почему? Потому что эта колония была ближе всего к центру галактики, где шанс найти богатые месторождения тяжелых элементов был выше. Проблему решили быстро, всего-навсего за двенадцать лет. Комбинат был построен, дав колонии новые рабочие места и серьезный толчок в развитии. Нерва стала известна на все Объединенное Созвездие как планета металлургов, снабжающая большую часть миров высококачественными сплавами.

Вторая проблема была в том, чтобы найти богатые месторождения. Решена она была при помощи небольшой армии георазведчиков, которые пристально изучали звездные системы в зоне интереса и выделяли астероиды, подходящие по массе и составу. С учетом объемов исследований, всех рисков и количества привлеченных кораблей, это предприятие стало настоящей финансовой черной дырой, но к моменту, когда аналитики успели испугаться, пути назад уже не было, и компания вынуждена была идти ва-банк.

Третья проблема состояла в доставке руды до комбината, и тут в работу включилась логистическая компания «Туда-Обратно», значительная часть акций которой так же была выкуплена Объединенным Созвездием. Как только очередной разведывательный корабль возвращался с хорошими новостями, компания вносила коррективы в плотно уложенные графики движения космических буксиров. С учетом того, что сверхсветовой связи так и не было изобретено, а каждый буксир планировал свое движение так, чтобы нигде не стоять без дела, избранному астероиду приходилось ждать своего буксира годами, но космос терпелив, и за ценным грузом всегда прилетали. В среднем комбинат перерабатывал по триста миллионов тонн ценной руды в год, делая небольшие перерывы лишь на техобслуживание и модернизацию оборудования.

Спустя почти тридцать лет металлургический комбинат Нервы полностью окупил все затраты, и компания «Железный стандарт» в сотрудничестве с «Туда-Обратно» были готовы к очередному амбициозному проекту.

Шел третий год с момента запуска проекта по транспортировке самой большой горы металла в истории. Ирма раскрыла глаза, чтобы вновь зажмурить их, защищая от кислотного дождя, падавшего с потолочных светильников. Подчинив себе руки, она размазала по лицу налипшую пленку криостазового геля и попыталась оттаявшей частью мозга понять, где она находится и что вообще происходит. Ее плечо уперлось во что-то твердое, и она скосила голову на бок. Гроб, в котором она лежала, был наполнен спагетти из проводов с датчиками и катетеров, тянущихся к ее венам, а сама она была основным блюдом в соусе из остаточного хладагента. На секунду ударившись в первобытную панику, она вспомнила, что находится в криостате, и сейчас от нее требуется собрать осколки всей своей воли, подняться на ноги и идти в душ. Тело было непослушным куском свинца, органы чувств обнажены до неприличия, а разум погружен в мутную пелену химикатов, не спешащих покидать ее кровь. Ей казалось, что она заново рождается на свет, только на этот раз без помощи акушера. Пальцы были слабы и скользили по полированному металлу. Ей пришлось напрячься всем телом, чтобы победить искусственное притяжение, выбраться из своей капсулы и почувствовать всем телом жестокое столкновение с реальностью. На секунду она представила, как ее тело разбилось на сотни осколков подобно упавшему хрустальному бокалу, и приготовилась вновь расстаться с сознанием. Она прикрыла глаза, временно смирившись с поражением.

Ее плечо почувствовало, как чьи-то пальцы болезненно обхватили его и настойчиво потянули вверх. Открыв глаза, она увидела размытые контуры мужского лица, и боль во всем теле отступила перед попытками вспомнить его имя. Мужчина кряхтел, пытаясь управиться с весом обоих тел, и Ирма безвольно обвисшей головой почувствовала, как палуба уходит из-под нее.

Сознание новой волной накатило на нее, когда она уже стояла с дрожью под теплым душем, упираясь рукой в стенку, и пыталась вспомнить, как она тут оказалась и в какой момент потеряла свое криобелье. Проведя рукой по голове и убедившись, что она все еще круглая, Ирма услышала движение из соседней кабинки. Она попыталась выдавить из себя звуки, но выходил лишь шепот.

– Ленар? – предприняла она более удачную попытку, расправив грудную клетку.

– Да, – отозвалась соседняя кабинка, – Тебе уже лучше?

– Немного, – ее палец начал прочищать ухо, – Я, кажется, упала…

– Упала? – переспросил он с усмешкой в голосе, – Ты вывалилась из капсулы мешком картошки, и я уж чуть было не отправил тебя в лазарет.

– А как я… – начала она предложение и запнулась, столкнувшись с невозможностью правильно обратить путающиеся мысли в слова, – …Я сама дошла до душа, или ты мне помог?

– Я тебе помог.

– И ты…

– Если тебя интересует, кто с тебя снял белье, то не переживай, это сделала Вильма.

– Это омерзительно, – обреченно выдохнула Ирма и злостно отгрызла краешек от саше с жидким мылом.

– Ты что, не в ладах с Вильмой?

– Не это омерзительно, – покачала она намыленной головой прежде чем осознать бессмысленность этого жеста, – Омерзительно то, что я сейчас нахожусь в дальней экспедиции, перемещаю в пространстве миллионы тонн, а сама при этом не могу даже десять метров пройти самостоятельно.

– Подумаешь, сложное пробуждение, – звук воды в соседней кабинке прекратился, и на смену ему пришли шорохи полотенца, – Ты честно прошла медкомиссию. Тебя допустили до этой работы, значит все, что с тобой сейчас происходит, вписывается в понятия допустимой нормы. К тому же раз на раз не приходится. Придет день, и уже ты будешь помогать кому-то подняться на ноги.

– Спасибо за поддержку, но мне сейчас нужно просто немного поныть.

– Нытье одобрено, – пренебрежительно ответил он, и послышался скрип от двери шкафчика с одеждой, – Только быстрее, потому что я сейчас оденусь и уйду.

– Обуза.

– Так.

– Балласт.

– Хорошо.

– Глупая девчонка, решившая, будто она…

– Время вышло, – перебил ее Ленар, и раздалось шипение открывающейся двери, – Не задерживайся, я уже отсюда чувствую запах кофе.

– Все равно спасибо, – прилетело Ленару в спину, и Ирма вышла из душевой кабинки.

У Вильмы были кудрявые пшеничные волосы, благодаря которым она задерживалась в душевой на продолжительное время и поспевала к завтраку последней, заставляя всех выжидающе сглатывать слюну. Сегодняшний день впервые за всю ее историю службы стал исключением, и она позволила себе шумный вздох нетерпения, когда в кают-компания вошла Ирма и неуверенным взглядом обвела силуэты всех собравшихся за обеденным столом. Она не знала, что обсуждал ее экипаж, но увидев ее все на секунду замолкли и встретили ее ответными взглядами.

Столешница была щедро украшена тарелками с кукурузной кашей, банкой с консервированной корюшкой, картонными упаковками с овсяными хлебцами и солеными крекерами, банкой клюквенного варенья, наполненным до верху стеклянным кофейником, парой тюбиков с витаминизированными добавками, пустыми именными кружками и столовыми приборами. Запахи ненавязчиво вытесняли из воздуха мыло и кислород. Ирма всосала ноздрями аромат космического утра и лишь тогда почувствовала, что проснулась окончательно. Ее взгляд переполз на маркерную доску с графиком дежурств, и слово «Эмиль» подсказало ей, кого стоит благодарить за приготовленный завтрак.

Радэк в нетерпении поинтересовался, будет ли она завтракать. Она ответила кивком, достала свой стул из угла и протиснулась между Вильмой и Радэком, поближе к кофейнику. Моральный долг экипажа перед опаздывающей сослуживицей был выполнен, и по кают-компании рассыпался звон столовых приборов.

– Масла многовато, – пожаловалась Вильма, облизнув верхнюю губу.

– Да, ты уже говорила это в прошлый раз.

– А ты знаешь, почему я это говорила? – она перебросила Эмилю через стол свой игриво-укоризненный взгляд.

– Не-а, – пренебрежительно ответил Эмиль.

– Потому что масла было многовато.

– В этот раз я учел твое замечание.

– Каким образом?

– Добавлял масло с учетом того, что ты не оценишь.

– Спасибо, – выплюнула она ядовитый сарказм и принялась ковырять ложкой свою тарелку.

– Не волнуйся, – отстраненно произнес Радэк, пережевывая крекер вместе со словами, – Фигуру не испортишь.

– Нормальная каша, Эмиль, – поблагодарила его Ирма, подняв брови, – Такая и покойника из криостаза поднимет.

– Кстати, насчет криостаза, – вдруг вспомнил о чем-то Ленар, встал из-за стола и подошел к компьютерному терминалу, вмонтированному в переборку. Его пальцы насекомыми забегали по клавиатуре, и помещение наполнилось щелчками.

– Ленар! – раздраженно пробубнил Радэк с набитым ртом, – Позавтракай по-человечески, потом проверишь… что бы там ни было.

– Сейчас-сейчас… – отстраненно произнес Ленар куда-то в воздух, полностью поглощенный информацией с дисплея, – Не обращайте на меня внимание.

– Сейчас он скажет, что я занимала душ рекордно малое количество времени, – прошептала Вильма, нависнув над столешницей.

– Нет, – качнул головой Эмиль и так же перешел на шепот, – Думаю, он сейчас начнет нас торопить, чтобы мы не выглядели плохо на фоне остальных.

– Я думаю, что он сейчас скажет «Доедайте без меня» и убежит болтать с Марвином, – предположил Радэк безучастным голосом, и три пары глаз уткнули свои взгляды в Ирму.

– О, нет, – отмахнулась она, – Я в этом не участвую, так что без меня.

– Что получает победитель?

– Избегает следующего мытья посуды, – с азартом прошипела Вильма и бросила взгляд на графики дежурств. Ее имя шло в самом верху.

– Идет.

– Вопрос исключительно ради любопытства, – окинула Ирма присутствующих легким прищуром, – На какие еще пункты устава вам наплевать?

– Ты сейчас о запрете на азартные игры? – возразил Радэк, отхлебнув кофе и поморщившись от горького вкуса, – Так этот запрет распространяется только на игры с использованием государственной валюты. А у нас иной случай – у нас валюта потверже.

– Я еще припоминаю, что в уставе есть отдельный пункт про своевольное толкование правил устава.

– Да, есть, – согласилась Вильма, – но мы его по-своему истолковали, так что ничего страшного.

– Простите меня, – опустила Ирма глаза.

– За что?

– Я обязана доложить о непрофессиональном поведении во время дальней экспедиции, – она вновь подняла глаза, – Этой, на ваш взгляд, невинной забавой вы роняете авторитет действующего капитана, разлагаете командный дух, серьезно нарушаете рекомендованную регламентом дистанцию между сослуживцами и подвергаете… – на последних словах Ирма запнулась, и из нее вырвался смех, – Ну и лица у вас!

– Не смешно, – пробурчала Вильма, напрягая все мышцы лица, чтобы скрыть улыбку.

– А по-моему смешно, – сказал Радэк голосом сонного робота и отрешенно допил свой кофе.

– А вот и первые отчеты, – громко заявил Ленар, высвободив внимание из объятий терминала, – Марвины Ноль-Семь, Один-Четыре, Два-Пять и Шесть-Три отчитались об авторизации экипажей. Марвин Девять-Четыре еще не подавал вестей, поэтому, если вы не хотите посрамить честь экипажа Ноль-Девять, быстрее доедайте, допивайте и авторизуйтесь на своих постах.

– К чему все эти соревнования? – вопросил Эмиль, словив на себе недовольные прищуры, – Ну авторизуемся мы позднее всех… и что? Куда мы торопимся?

– Мы торопимся быть первыми, – отрезал Ленар, усаживаясь на свое место, – Или хотя бы не последними. Пловчихи-синхронистки на соревнованиях должны быть полностью уверены друг в дружке. У нас тот же случай. Есть возражения?

– Даже пловчихи-синхронистки могут в свободное от тренировок время вставать по разным будильникам, – возразила Вильма и взглянула на часы, – К тому же до разворота еще шесть часов. Хватит, чтобы еще и пообедать.

– Еще нельзя упускать вероятность того, что отчитавшиеся экипажи сжульничали, – вставил Радэк, – Возможно, они тоже такие умные, как ты, Ленар, просто догадались выйти из криостаза раньше оговоренного времени.

– Не дальнобойщики, а команда лентяев, – с недовольством пробурчал он, намазывая варенье на хлебец, – Вы сидите здесь, рассуждаете о жульничестве и даже не пытаетесь понять, с чем мне приходится сталкиваться на собраниях.

– А ты попробуй нам объяснить.

– Сейчас, – оттопырив указательный палец, он сделал паузу, чтобы прожевать пищу, – На Ноль-Семь собираются капитаны, по тридцать раз обсуждают планы действий, проговаривают все до мельчайших деталей, повторяют все, что и так давно выучили наизусть… А потом молча задаются вопросом «А кто нас всех подставит своим непрофессионализмом в случае чего?», и оценивающе разглядывают друг друга, мелочно припоминая друг другу все незначительные просчеты, опоздания, ошибки и даже оговорки на собраниях. Все только и думают, кого выбрать козлом отпущения. Я это доподлинно знаю – сам так делаю.

– Все нервничают, – пожала Ирма плечами, – Я тоже нервничаю. Никто ведь еще не управлял мультисоставом. Это как если бы у человеческого тела было шесть голов.

– Не совсем, – ответил Радэк, хрустнув крекером, – В случае серьезного конфликта шесть голов не смогут разорвать человеческое тело на куски.

– Все нервничают, – повторила Ирма, – Но лучше бы эти мелочные твари сосредоточились на деле, а не на возможных последствиях. Не обижайся.

– Не обижаюсь, – ответил Ленар и не обиделся, – Но этих «мелочных тварей» можно понять. Мы уже почти два года возимся с этим проектом, и будет крайне досадно, если что-то сорвется.

– Ничего не сорвется, – уверенно заявила Вильма, – Мы с Радэком и Эмилем уже были на этом маршруте и занимались похожим заказом.

– Не напоминай, – отмахнулся Радэк.

– Просто хуже, чем в тот раз, не будет. А в тот раз мы справились, – напомнила она, и даже Эмиль посмотрел на нее полным скепсиса взглядом, – Да, пример не очень удачный.

– А что было в тот раз? – поинтересовалась Ирма, навострив уши и ненадолго забыв про еду.

– Мы все чуть не погибли, – выдохнул Эмиль, – Пришлось потом четыре месяца в доке торчать, пока Ноль-Девять капитальный ремонт сделают. Нам тогда серьезно усилили каркас и поменяли стыковочный механизм, и это стало ключевым критерием, по которому нас отобрали для этого проекта. И вот мы снова на этом маршруте. Такая вот ирония.

– Вы что, на войне были?

– Нет.

– Я правильно поняла, что вы не хотите это обсуждать?

– Не хотим, – отрезал Радэк, и Вильма виновато опустила взгляд.

Ленар схватил два крекера со стола, поднялся со своего стула и направился к выходу.

– Заканчивайте завтрак, собирайтесь и на авторизацию. Я серьезно. Если не авторизуетесь в ближайшие полчаса, остальные начнут нервничать.

– Мы уже заканчиваем, – ответил Эмиль, и тоже встал из-за стола. Подойдя к маркерной доске, он стер свое имя из графика мытья посуды, с довольным лицом подмигнул Вильме и вышел из кают-компании вслед за Ленаром. Вильма озабоченно вздохнула и начала собирать посуду.

Изначальный проект по транспортировке астероида 2Г подразумевал участие восьми тяжелых буксиров, но проект стремительно поменялся, когда выяснилось, что если собрать столько буксиров со всей галактики, внеся тем самым серьезные нарушения в графики межзвездного товарооборота, это может грозить экономическим упадком некоторым отдельным колониям, не говоря уже о потерянном времени, в течение которого целых восемь тяжелых космических грузовиков будут лететь порожняком, не принося никакой прибыли. Простая замена числа 8 на 6 стала скорее необходимостью, чем удобством, хотя технологи-логистики из компании «Туда-Обратно» до последнего выражали протест, обуславливая это тем, что сочетание грузоподъемности и дальности действия их буксиров сильно переоценивают. На числе 6 окончательно сошлись, когда технологам сунули под нос бумагу с расчетами, перетекающими в положительные прогнозы, и надписью карандашом в самом конце «Ваша подпись будет стоять здесь или в заявлении по собственному желанию».

Что-то подобное сказали Ирме на Иридисе, когда она вернула руководителю филиала уведомление о срочном переводе на тяжелый буксир дальнего следования. Она подходила по профессиональным качествам, и вот уже пять лет готовилась к тому, что ее посадят за управление огромными грузовыми составами, но как только она узнала, что первый же заказ будет связан с транспортировкой негабаритного куска металла массой в два миллиарда тонн, ей пришлось два дня отходить от шока.

Очень быстро Ирма пришла к выводу, что начинает чувствовать себя некомфортно на посту оператора. Сидя в кресле и разглядывая прилепленный на приборную панель стикер с рисунком из шести жирных точек, образующих кольцо на круглом сечении картофелеобразного астероида, она находила нужную точку с припиской «09» и предпринимала очередные тщетные попытки уложить всю эту картину у себя в голове.

Ее пропуск вошел в прорезь считывающего устройства, и операторский пульт ожил, залившись подсветкой различных индикаторов, переключателей, кнопок, рычагов и профессиональных клавиатур, украшенных семиотическими иероглифами. Навигационный экран зажегся монохромной россыпью из схематичного изображения звезд, и в центре высветился небольшой крестик, обозначающий пункт назначения. Заработавший счетчик массы заботливо высветил непривычное для себя десятизначное число, и индикатор перегруза тревожно заморгал красным цветом. Ирма с озабоченным вздохом запустила руку в карман, вытащила кусочек пластыря и заклеила назойливый индикатор – проблема с перегрузом была решена.

– Ирма, ты готова? – раздался откуда-то из-за спины голос Ленара. Ирма рефлекторно обернулась, уткнувшись носом в холод листового металла. Мостик был небольших размеров, и все полезное пространство было занято различными пультами, приборными панелями и консолями, подобно мегаполису, густо заросшему небоскребами. Каждый член экипажа должен быть прикован взглядом к своим приборам, и поэтому ничто на мостике не старалось поощрять визуальные контакты между людьми.

– Конечно, – саркастично плюнула она в ответ, – Жду не дождусь, пока мне прикажут вручную ворочать такие камни!

– Скажи честно, до этой экспедиции какой самый тяжелый груз ты перевозила?

– Что?! – воскликнула Ирма, чуть не вскочив с места, – Ты только сейчас этим интересуешься? Серьезно?

– Я решил, что интересоваться таким в начале экспедиции будет не совсем корректно.

– Но ты ведь читал мое личное дело… читал ведь, правильно?

– Если честно, то твое личное дело было безумно скучным, и некоторые пункты я пропустил. Решил, что в отделе кадров наверняка не дураки сидят.

– Спасибо, – обиженно крякнула Ирма в ответ, забыв, о чем ее спрашивали.

– Так какой?

– А? – вновь обернулась она и отругала себя за это, – Цистерны с водородом на сорок восемь тысяч тонн, я тогда работала на межпланетной самоходной барже.

– Ничего себе карьерный рост, – присвистнула Вильма, и с ее поста послышалось хлюпанье кофе, сопровождающееся кряхтением от обожженного горла.

– Да, всего каких-то два года назад я была уверена, что навсегда застряну на Эридисе.

– Экипаж Ноль-Семь готов, – доложил голос капитана Ковальски из приемника, и Ленар тут же отреагировал, включив интерком.

– Эмиль, – громко произнес он в микрофон.

– Я занят, – поздоровался Эмиль с другого конца корабля, – Изо всех сил думаю, что не так с нашими движками.

– А что с ними не так?

– Я не знаю, в том-то и дело. В мультисоставе мы крайне ограничены в возможностях проверки силовой установки, а холостой ход маршевых двигателей у нас не предусмотрен.

– А приборы что говорят?

– Приборы говорят, что у нас все хорошо. Если ты готов поверить приборам на слово, то у нас действительно все хорошо. За исключением того, что за весь последний год полета наш мультисостав так и не достиг максимальной скорости.

– Я бы очень страшно удивился, если бы достиг.

– Я бы тоже, но как объяснить это логистикам, составлявшим график?

– Все в порядке, – проговорила Вильма в интерком, – Опоздаем на две недели, это в пределах допустимых отклонений, никого не оштрафуют.

– Очень на это надеюсь, потому что дерьмо имеет привычку литься вниз, а в самом низу сижу я.

– Экипаж Девять-Четыре готов, – на секунду перебил их голос капитана Хагена из приемника.

– А Радэк тоже там сидит?

– Я здесь, – ответил Радэк.

– Как там наша энергосистема?

– Она в шоке от длительных нагрузок, но работает, как часы. А вот систему охлаждения надо подрегулировать. В инженерном становится жарковато.

– Это ненормально, – вновь встряла Вильма, внимательно разглядывая данные на экране своей приборной панели, – Теплоотводы на консолях плохо справляются. В инфракрасном диапазоне видно, что у Один-Четыре фитинги консоли теплее на двенадцать градусов.

– Я думаю, что это дефект в самих фитингах. В рабочей площади образовались вакуумные карманы, нарушающие терморегуляцию.

– А хладагент проверял? – спросил Ленар, наклонившись поближе к микрофону.

– Я инженер, а не дурак, – съязвил Радэк в ответ, – Разумеется, проверял, там все в порядке.

– Значит, после разворота надо будет совершить вылазку и проверить фитинги. Если в них действительно вакуумные карманы, придется разжать замки и поставить заплатки.

– Понял, – ответил Радэк после небольшой паузы, – Тогда я приготовлю дефектоскопы.

– А в целом мы готовы к развороту?

– Готовы в той мере, в которой можем.

– Хорошо. Отбой, – сказал Ленар, выключил интерком и переключился на внешний канал связи, – Экипаж Ноль-Девять готов.

– Экипаж Два-Пять готов.

С характерным звуком Вильма подула на горячий кофе, разогнав аромат по всему мостику. Послышался глухой звук кружки, вернувшейся в подстаканник, вмонтированный в подлокотник штурманского кресла.

– Вильма, ты бы не пила кофе на мостике, – раздраженно произнес Ленар и мысленно начал считать, в который раз он говорит Вильме эти слова.

– Успокойся, я профессионал, – послышалась в ее голосе напыщенная самоуверенность, – Я пила на этом мостике кофе с того самого момента как взошла на борт. Я вмонтировала в это кресло подстаканник еще до того, как впервые лечь в криостаз на этом корабле. И будь уверен, ни один маневр, который я рассчитывала на этом пульте, не обходился без дополнительного кофейного горючего. Поверь, я знаю, что делаю. Таков рабочий режим моего организма.

– Если ты еще не заметила, у тебя в подстаканнике слишком мощный подогрев. Он так сильно греет твою кружку, что ты без конца дуешь на свой кофе и почти его не пьешь, и меня это раздражает даже сильнее, чем нарушение техники безопасности прямо в метре от моего носа.

– Ты знаешь, чем пахнет мостик? – задала она вдруг наводящий вопрос.

– Кофе? – спросил он раздражением, смешанным с неуверенностью.

– Кофе, – согласилась она с улыбкой в голосе, – А знаешь, чем пахнет мостик в отсутствие кофе? Лучше пусть твой нос поблагодарит меня за то, что я обеспечиваю мостик рабочей атмосферой и дополнительной влажностью воздуха.

– Когда-нибудь я выброшу весь кофе из шлюза.

– Тогда я выпрыгну за ним следом.

– Экипаж Шесть-Три готов, – раздался очередной отчет из приемника, и в нахлынувшем приступе мандража кресло Ирмы резко ощетинилось иголками.

– Экипаж Один-Четыре готов, – поторопился отчитаться капитан Сабо.

– Начинаем, – скомандовал Ковальски, – Всем отключить поле Алькубьерре. Буксиры Девять-Четыре, Один-Четыре и Ноль-Девять, по команде один и два тераньютона на семь секунд.

– Ирма, – произнес Ленар имя для привлечения внимания, щелкая клавишами на своем пульте.

– Что? – спросила она отрешенным голосом, вводя в компьютер новую конфигурацию.

– Один и два тераньютона на семь секунд.

– Что, правда? – спросила она, крепко схватившись потной ладонью за рычаг управления тягой, будто он сейчас улетит без корабля. Она почувствовала себя спринтером на низком старте, бросившим все свои мозговые ресурсы на слух, боясь пропустить заветный хлопок из дула стартового пистолета. Мышцы сковало ожиданием.

– Три… – раздался обратный отсчет из приемника, – Два… Один… Запуск!

Она нажала на рычаг до упора и продолжала давить на него, пока не почувствовала боль в запястье. По кораблю пробежалась мелкая дрожь вперемешку с низким гулом двигателей, от которого закладывало уши и зудело в костях. Таймер на панели начал отсчитывать положенные семь секунд, и свободная рука оператора нетерпеливо начала провожать стуком ногтя по панели каждую прошедшую единицу времени. Секунды растянулись подобно жевательной резинке, и Ирме начало казаться, что таймер сломан или существует в какой-то своей вселенной, где теория относительности времени приобретала новые, более извращенные формы толкования. Немного привыкнув к шуму, ее уши смогли прорваться сквозь дебри низкочастотных звуков и различить раздражающее металлическое дребезжание, высасывающее тепло из груди.

– У нас что-то разболталось? – отправила Ирма вопрос куда-то в потолок, пытаясь определить источник нервирующего звука. Она не успела дождаться ответа, когда семь секунд истекли, и рука резко вернула рычаг в исходное положение. Корабль замолчал, и дребезжание прекратилось.

– Есть вращение, – отчитался Ковальски по радио, – Буксиры Два-Пять и Шесть-Три, приготовьтесь к стабилизации по команде.

– Это ящик с инструментами, – ответил Ленар хриплым голосом, какой бывает у человека, задравшего голову под неудобным углом, – Наверное, Радэк оставил его на астронавигационном столе.

– Нет, – возразила Вильма, – Радэк самый аккуратный человек во вселенной, он даже после смерти не забудет убрать за собой. Я уверена, что это ящик Эмиля. Если я выиграю, то освобождаюсь от следующего мытья посуды.

– Хорошо, – озабоченно вздохнул Ленар, – Верю тебе на слово, спорить не стану.

Из радио донеслась очередная команда Ковальски, и Ирма расслабленно откинулась на спинку сиденья, протерев рукавом испарину на лбу. Где-то на другой стороне астероида три буксира начали гасить крутящий момент, и она закрыла глаза, сконцентрировавшись на всех остальных органах чувств, пытаясь ухватиться за зыбкие колебания в силе тяжести. Инерционные компенсаторы корабля на совесть выполняли свою работу, не позволяя ей ощутить себя рыбкой, закупоренной в консервной банке, которой играют в футбол. Единственная возможность хоть как-то ощутить свое движение в пространстве находилась двумя палубами ниже в двух небольших обсерваториях, полусферическими блистерами открывающих развернутый вид на звезды по левому и правому борту, а так же на прилегающие элементы корпуса.

– Есть стабилизация, – объявил Ковальски, – Приготовьтесь к коррекции траектории. Один и четыре тераньютона на двадцать две секунды.

– Мы что, уже тормозим? – спросила Ирма, вдавливая в клавиатуру новые параметры работы двигателей.

– Обычная практика, на середине пути после разворота надо как-то устранять погрешности, – беззаботно ответил Ленар, и Ирму это немного успокоило, – Один и четыре тераньютона на двадцать…

– На сколько? – издевательски перебила его Ирма, раздраженно щелкнув несколькими переключателями, – Один и четыре килоньютона?

– Ты все слышала.

– Да что ты, неужели!

– Три… два… один… Запуск!

Ирма в очередной раз навалилась на рычаг, и воздух на мостике снова наполнился супом-пюре из низкого гула и металлического дребезга. Таймер начал обратный отсчет, и Ирма в такт уходящим секундам начала притопывать ногой. На приборной панели загорелся желтый огонек, и она отвлеклась от таймера, чтобы разглядеть под огоньком значок, предупреждающий о перегреве силовой установки. В ее уме пронеслись несколько строчек из инструкций, и она пришла к выводу, что жалкие двадцать секунд корабль точно сможет потерпеть, после чего весь мультисостав на какое-то время благополучно ляжет в сверхсветовой дрейф, и двигатель сможет рассеять излишки энергии.

Ее сердце на долю секунды замерло, и за эту долю секунды по ее телу прокатилась волна холодного первобытного страха вперемешку с молниеносным составом хаотичных мыслей, за которыми мозг не в состоянии был угнаться. Что-то в окружающей обстановке поменялось, и ей не хватило времени, чтобы понять, что именно, и как на это правильно реагировать. Ее нервы были натянуты до предела, готовые вот-вот лопнуть от малейшего движения воздуха, когда где-то за ее спиной после короткого затишья прогремел взрыв металла, и ее тело съежилось в защитном рефлексе.

Первым, что она смогла осознать, был короткий болезненный вскрик Вильмы. Она хотела вскочить со своего места, но ее прижала к креслу паническая мысль о том, что она только что совершила страшную ошибку, и ее взгляд обреченно упал на погнутый рычаг управления.

– Вильма, твою мать! – закричал Ленар, – Я для кого миллион раз повторял не пить кофе на мостике?

– Да знаю я, знаю! – истеричным криком отозвалась Вильма, – Лучше бы ты сказал Эмилю, чтобы он не оставлял свои инструменты где попало!

Таймер отсчитал последние секунды, и по радио раздался взволнованный голос Ковальски:

– Теряем ориентацию! Ноль-Девять, вы слишком рано отключили тягу!

– Так точно, – включила Ирма передатчик, поспешно собирая свои мысли обратно в голову, – Простите, у нас произошла нештатная ситуация. Сейчас мы все исправим.

– Ты что, отключила тягу?

– Простите, я случайно! – постаралась крикнуть она достаточно громко, чтобы отбить у Ленара желание задавать лишние вопросы, – Помогите мне! Что нужно сделать?

– Сейчас, – раздался голос Вильмы, нерешительно возвращающейся на свое промокшее кресло. Послышались щелчки клавиатуры, – Мы теряем ориентацию.

– Да что ты!

– Тягу на два и два тераньютона на семь секунд, и как можно скорее.

Ничего не ответив, Ирма лихордочно забегала пальцами по клавиатуре. Нажав на клавишу ввода она увидела на экране сообщение об ошибке, которое даже от Марвина воспринималось как укоризненная издевка. Тихо выругавшись под нос, Ирма сжала и разжала кулаки прежде чем начать вводить данные заново. Марвин одобрил вторую попытку, и Ирма надавила на рычаг, не в силах потратить даже мельчайшую часть мозговых ресурсов на удивление тому, что ей хватило сил одной рукой погнуть двенадцатимиллиметровый алюминиевый пруток. Ее нога начала в привычном ритме отбивать оставшиеся секунды.