Текст книги "Техномагия"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 78 страниц)

Кайндел, не мудрствуя лукаво, увела в сторону от себя брошенное первым заклинание и непринужденно построила вокруг себя защиту. Она не произнесла ни слова, пользуясь только руками, но и руки ее двигались весьма скупо. В конце концов, нельзя же составить заклинание, стоя, будто столб, – движения всетаки организуют и направляют энергетику чародея. Противник девушки поспешил атаковать ее еще раз, но та просто выставила перед собой ладони, и на пути чужих чар в одно мгновение вырос плотный, видимый лишь взгляду мага щит. Он казался хрустальным, слегка переливался, но стал для вражеского заклинания непреодолимой преградой.

А в следующий миг распахнулись обе боковые двери, и, лавиной ввалившись в зал, с галереи стали спрыгивать ребята из ОСН, видимо, не нашедшие врага в других частях базы. Кайндел не шевельнулась, будто ничего не произошло, а вот ее противник ненадолго растерялся – видимо, он пытался решить, что ему надлежит делать в первую очередь: расправляться ли с давней знакомицей или же организовывать боевиков. Девушка, воспользовавшись моментом, быстро развернула ладони к полу, пальцами в сторону вражеского мага, и резко толкнула руки вперед.

Варлок, продолжавший следить за нею краем глаза, определил это заклятие, как обычный эфирный удар. Но от него почемуто бесцветными осколками, словно мыльный пузырь, вдребезги разлетелась защита чародея с алым кушаком, и он покатился по полу, будто его смел порыв ветра. Более всего Варлока удивило отсутствие отдачи – сильный эфирный удар встревожил бы энергетическую ткань пространства, а слабый не смог бы сбить человека с ног. И уж тем более сорвать с него защиту.

На Кайндел тут же набросились сразу два боевика, почемуто вооруженные битами. Конечно, на поясе у них висели кобуры с пистолетами, но к огнестрельному оружию оба почемуто и не подумали прикоснуться. Уходя от удара битой, девушка упала на спину, причем весьма ловко, перекатилась через плечо и полоснула по одному из нападавших чемто, напоминающим огненный хлыст, – полосой подвижного, завивающегося колечками пламени. На боевике затлела одежда, а бита в его руке вспыхнула, словно бенгальский огонь.

Второму курсантка без затей врезала ногой. К счастью для себя, она успела обуть тяжелые ботинки, и удар ее оказался не только точен, но и весьма увесист. Боевик согнулся, хватаясь руками за промежность, и его смели оэсэновцы, добежавшие наконец до пандуса. Кайндел отпихнули в сторону, и, шагнув назад, она столкнулась с Офицером, удержавшимся от ругательства лишь большим усилием воли. В огромном помещении, достойном служить хорошим ангаром, сразу стало тесновато.

– Кайндел! – гаркнул Офицер. – Обратно в спальню! Курсантам нечего здесь делать!

Девушку ктото жестко схватил за локоть, и, оглянувшись, она увидела Отца Тука. Обычно этот преподаватель выглядел добродушным и даже немного потешным. Сейчас ни от добродушия, ни тем более от потешности не осталось и следа. На лице, обычно довольном и круглом, залегли глубокие морщины, а взгляд глаз стал цепким и очень неприятным.

Правда, сейчас он смотрел не на Кайндел, а на Офицера.

– Она может заблудиться! – крикнул ему Отец Тук. – Детка не знает базы. Пусть останется здесь.

– Держись позади! – рявкнул Офицер девушке и оттолкнул ее к дверям.

Схватка длилась недолго, и в этой кутерьме ничего нельзя было разобрать, потому что все дрались со всеми. Потом боевики Круга както разом подались назад (не все, конечно, а только те, которые к тому моменту могли еще ходить) – должно быть, приказ, отданный им, являлся телепатическим или какимнибудь условным, потому что ничего особенного ни Офицер, ни Отец Тук или Варлок, выбравшийся таки изза вентиляционной колонны, ни сама Кайндел не услышали.

Оэсэновцы бросились следом за противником; девушка тоже не отставала от них.

База оказалась куда больше, чем ей думалось прежде. Преследование адептов Круга продолжалось долго, и можно было лишь дивиться тому, как убегающие умудрялись ориентироваться в этом лабиринте. Небольшие комнатушки и тесные коридорчики сменялись переходами, по которым без проблем проехала бы грузовая машина, и залами, пригодными для размещения пары самолетов, а то и целого дирижабля. Изредка попадались лестницы, ведущие либо вниз, либо вверх, причем по какому принципу они сменялись, не разгадал бы ни один обитатель Земли, привыкший к типовой застройке.

Однако боевики Алого Круга знали, куда отступать, и, преследуя их, оэсэновцы добрались до самого выхода с базы. Впервые за все время, проведенное здесь, Кайндел увидела этот выход – широкие, но не слишком высокие ворота, изнутри железные, с массивными створками, а снаружи отделанные деревом и замаскированные чемто вроде сети, увитой зеленью. Они, распахнутые настежь, вели прямо в темноту и смутное беспокойство ночного леса, вдалеке, постепенно затихая, шумело множество моторов – очевидно, люди Алого Круга явились сюда не пешком. На бетонных плитах, совсем недалеко теряющихся в траве (траву здесь поддерживали заклинаниями, во имя тайны), валялись остатки перекореженного стального засова.

Из темноты выскочил молодой парень в камуфляжной форме и вытянулся перед Офицером. Видимо, он недавно попал в ОСН из армии и еще не преодолел инерцию, заставлявшую вытягиваться во фрунт перед старшим по званию и говорить исключительно «Так точно» или «Никак нет». В Организации пока еще царили весьма демократичные нравы, хотя дисциплину никто не отменял. Но это и понятно, большая часть людей перекочевала сюда из среды военных.

– Противник отступил, – доложил парень.

– Я заметил, – поморщившись, ответил Офицер. – Пленные?

– Никак нет.

– Ясно, – он огляделся. – Где Лиден?

– Здесь, – прозвучало из темноты.

– Когонибудь мы зацепили, не знаешь? Где ты там?

– Здесь есть один, – ктото завозился в гуще темной до черноты зелени, а потом свет трех прожекторов, прикрепленных над входом, выхватил высокую фигуру, с усилием волокущую чтото вроде большого мешка на плечах. Когда боец подошел поближе, стало заметно, что нагружен он вовсе не мешком, а безвольным телом. Приблизившись, он аккуратно пристроил добычу на бетон, прислонив спиной к одной из створок.

Лиден был росл, худощав, при этом очень жилист, мрачен и не слишкомто молод. Выглядел он лет на сорок, возможно, и больше – многовато для боевика, однако он являлся именно боевиком, из числа младших офицеров. Наклонившись над тем, кого притащил из темноты, он окатил Кайндел хрустальноледяным взглядом, и она оценила его проницательность. Этот парень, несмотря на всю свою мрачность, ей почемуто понравился.

Он убрал с лица бесчувственного человека волосы, и ктото из присутствующих охнул.

– Это же Старший!

Офицер, присев перед телом на корточки, внимательно вгляделся в осунувшееся бледное лицо. Кажется, он даже применил магию.

– Да, – подтвердил он, помолчав. – Это Старший. – Пощупал пульс на шее, оттянул ему веко. – Живет, но елееле.

Кайндел тоже присела рядом с Офицером, хотя ее никто не звал. Правда, в отличие от командира, она не стала щупать пульс, вместо этого взяла на ладонь прядь длинных волос Старшего, и только теперь все заметили, что он совершенно сед. Чуть больше недели назад, когда один из двух курсантских наставников пропал, его шевелюра была черна, как вороново крыло. Мгновение все смотрели на белую, словно лунь, голову, а потом Отец Тук негромко приказал:

– Медика сюда. И пусть готовят реанимационный куб.

Один из оэсэновцев убежал. Варлок, не обращая внимания на суету вокруг, кропотливо восстанавливал огромный стальной замок с засовом, сорванный с железных дверей, Офицер внимательно следил за боевиками, прочесывающими окрестности, а Отец Тук приглядывал за теми, кто наводил порядок внутри. Двое боевиков попытались поудобнее усадить Старшего, но в результате он завалился набок, и его пришлось усаживать снова. Правда, не с лучшим результатом.

Кайндел подошла, нагнулась над ним, еще разок подержала в ладони длинную седую прядь, а потом оттянула веко и внимательно всмотрелась в закатившийся глаз. Радужка явственно отливала краснотой.

– Ну, что тут? – перехваченно дыша после бега, спросил появившийся из недр базы врач. Белоснежный, хрустящий от чистоты халат, красовавшийся на нем, казался совершенно неестественным в обстановке общей неразберихи, грязи и развала. Врач, еще совсем молодой парень, зато уже с замашками чародея, присел возле Старшего и тут же поставил пластиковую коробку со всеми необходимыми принадлежностями. – Ранен? Или… Это же Старший. Он из плена? Последствия допросов? – и деловито пощупал пульс.

– Мне кажется, нет, – ответила Кайндел, поднимаясь на ноги. Порыскав взглядом, она обратилась к Офицеру: – Вы знаете о таком веществе… ну, скажем так, о наркотике под названием «кристаллический снег»?

Офицер посмотрел на нее с недоумением. Но словно по волшебству рядом с ним появился Отец Тук, понимающе закивавший головой:

– Слыхали, слыхали.

Теперь недоуменный взгляд достался ему. Офицер молчал и ждал продолжения.

Кайндел слегка приободрилась.

– Вы знаете признаки? Полная потеря пигментации, человек становится альбиносом. Взгляните, – и она снова оттянула Старшему веко.

– Что скажешь? – отрывисто спросил врача Офицер.

– Он в коме, – ответил врач. – Но я не понимаю, с чем это связано. Видимых повреждений нет, сахар несколько снижен, но в целом в пределах нормы… Чтобы выяснить точно, надо осмотреть его и взять анализы…

– Времени на это нет, – кратко возразила Кайндел и, повернувшись к Отцу Туку, спросила: – Есть возможность както добыть хоть небольшое количество этого вещества?

– Зачем? – удивился тот.

– Нужно ввести его Старшему, иначе из комы его не вытащить. Причем это нужно сделать срочно.

– Хочешь сказать, у него ломка?

– Ломка от этого наркотика своеобразная – она приводит к неизбежному летальному исходу. Такой уж наркотик.

– Старший – наркоман? – врач передернул плечами. – Чушь. Я его регулярно обследовал.

– Он неделю провел в плену.

– За неделю нельзя стать наркоманом.

– Можно, – решительно возразила Кайндел. – Он уже стал альбиносом, это признак того, что вещество встроилось в систему его организма, стало неотъемлемой частью цепочки функционирования. Случилось то же самое, что происходит с младенцем, мать которого, будучи беременной, принимала банальный героин. Ребенок рождается не наркоманом, а существом иного порядка, чем люди, ему для жизни наркотик нужен, как пища или вода.

– Не совсем так… Вы не врач и сейчас вы заблуждаетесь… К тому же это не может произойти так скоро. Старший – не младенец в утробе матери. Он взрослый человек.

– Вы, как я понимаю, не знаете ничего о «кристаллическом снеге». Если б знали, не спорили бы. Это вещество иномирового происхождения. Импортное, скажем так.

– А вы знаете? – парень в белом халате, расстегивая Старшему рубашку, слегка скривился. – Все и обо всем?

– Я этого не говорила. Но об этом веществе коечто знаю.

– Что тут происходит? – спросил, подходя, Один. Его сопровождали Багира и Испытатель. – Офицер, Отец, Кайндел…

– Эта курсантка утверждает, что из Старшего в плену сделали наркомана, и сейчас ему для выхода их комы необходима доза, – заявил врач. – Я бы сказал, что это малоправдоподобно.

– А я вот что хочу сказать, – прогудел Отец Тук. – Признаки налицо, и идею детки тоже нужно проверить.

Один обвел присутствующих взглядом. Врач, взявший у Старшего экспрессанализ крови на наличие наркотических средств, в задумчивости чесал затылок над результатом. Багира презрительно кривила красивые губы, Испытатель рассматривал пострадавшего с бесстрастием механического приспособления. Офицер вернулся от створа ворот, за которым боевики уже заканчивали приводить территорию в порядок, и чтото шепнул на ухо Отцу Туку. Тот задумчиво жевал бороду и следил за меняющимся выражением лица врача.

– Что за наркотик? – спросил глава ОСН у девушки.

– «Кристаллический снег».

Он окинул Кайндел мало что выражающим взглядом и обратился к медику:

– А ты что скажешь?

– А я… пока ничего не понимаю. Вроде результат отрицательный, но…

– Все потому, что любой экспресстест из старых запасов рассчитан на известные нашей науке вещества, – возразил Один. – Искать с его помощью свидетельство присутствия в организме остатков «снега» – бессмысленное занятие. – Он обернулся к ожидающим боевикам: – Старшего в хирургическое отделение. Излагай свои соображения, – обратился он к Кайндел.

Девушка развела руками.

– Да я, в общем, все сказала. Признаки налицо. Достаточно трехчетырех дней регулярного приема, чтобы у человека выработалась стойкая зависимость. Затем лишение дозы в течение двух суток – и все.

– Хочешь сказать, этого достаточно для того, чтоб убить его? – кривя губы, спросила Багира.

– Не убить. Но довести до состояния, близкого к коме – вполне. Конечно, все зависит от возможностей его организма. Сейчас ему может помочь только введение наркотика. У вас есть образчик? – спросила Кайндел главу ОСН.

– Есть, – кивнул тот, сверля ее взглядом.

– Любопытный способ, – бросила Багира и, повернувшись к Одину, с нарочитой надменностью заметила: – Любопытный способ сделать наркоманом одного из наших людей.

– Замолчи, – отмахнулся Один.

– Если бы я хотела сделать чтолибо подобное, – неотрывно глядя на женщину, сказала Кайндел, – то воспользовалась бы уж всяко не «снегом». Одна доза этого наркотика не ведет к привыканию.

– А ты наверняка знаешь механизм воздействия этого вещества?! – вспыхнула Багира, обжигая собеседницу холодом зрачков. То, что глава Организации одернул ее, породило обиду.

– Знаю, – спокойно ответила курсантка, не отводя глаз. Она тоже умела смотреть твердо. – Я пробовала его. Дважды. С интервалом в полгода. Без какихлибо последствий для себя.

– В самом деле? – переспросил Один с интересом. – Умеешь пользоваться? Ну, пойдем, покажешь. Багира, вот тебе ключи, принеси из моего сейфа образец.

– Один, ты что, все это воспринял всерьез?

– Не хочешь ты, Саша принесет, – он невозмутимо передал ключи Испытателю. Тот молча взял и ушел. – Идем, Кайндел. По дороге расскажи мне об этом наркотике. Коечто я знаю, но, может статься, ты знаешь больше. И я хотел бы услышать версию, откуда Ночь могла его получить… Это ведь она тебе его давала?

– Она. У нее первый образчик появился больше года назад.

– И тогда ты его первый раз приняла?

– Приблизительно.

– И как?

Хирургическое отделение занимало приблизительно четверть одного из этажей базы. Называли его хирургическим лишь потому, что по представлениям тех, кто эту базу возводил, иных проблем, кроме требующих помощи хирурга, здесь возникнуть не могло. Но, как рассказал курсантам преподавательмедик, читавший им курс оказания первой помощи, здесь давно уже обосновались и другие врачи. Имелся даже один гинеколог.

Размеры отделения девушка оценила, пока в сопровождении главы ОСН и еще трех старших офицеров добиралась до реанимационного отделения. Наверное, при необходимости здесь можно было разместить добрую половину обитателей базы, а скорее всего, и больше, а обилие всевозможной аппаратуры восхитило даже ее, мало что понимающую в медицине. Правда, пока отделение пустовало, койки складывались пирамидами в темных комнатах – через растворенные двери виднелись их четко очерченные силуэты – и помещения, отделанные кафелем, сияли до неприличия идеальной чистотой.

А вот в реанимации жизнь била ключом. Сюда привели даже тех оэсэновцев, которые получили в драке лишь пару кровоточащих царапин. Здесь же их и укладывали на удобные кровати, застеленные пушистыми одеялами – всех без разбору, стремясь в первую очередь разобраться в ситуации и решить, кто из раненых требует немедленной помощи, а кто может подождать. Все сотрудники, имеющие хоть какието хирургические навыки, торопливо готовили инструменты и столы в пяти операционных, а в шестой уже уложили на каталку раздетого Старшего и брали у него все возможные анализы.

Разумеется, главу ОСН и тех, кто явился сюда вместе с ним, пустили к бесчувственному курсантскому наставнику без возражений.

Не прошло и полминуты, как в ту же палату вошел слегка запыхавшийся Испытатель с белым конвертиком в руках.

– Что тебе нужно? – спросил Один, посмотрев на Кайндел. – Шприц?

– Нет. Воду и чашку. И ступку с пестиком, если есть. Но можно и без них. – Девушка аккуратно вскрыла конвертик и заглянула внутрь. – Да, можно без них.

Вместо простой воды ей принесли две ампулы воды для инъекций. Она вылила содержимое обеих в небольшую чашечку, развела в ней несколько грамм порошка и не без труда влила раствор в рот Старшему. После чего принялась осторожно массировать ему виски. На одном из шкафов, предназначенных для хранения медикаментов, вдруг задрожал и запищал какойто предмет, отдаленно напоминающий свисток, только почемуто выточенный из камня. Один из медиков, подскочив, хлопнул по свистку ладонью. Тот утих.

– Артефакт, – угрюмо объяснил он присутствующим. – Шумит, когда рядом ктото магией пользуется.

Кайндел, единственная, не обратила никакого внимания на свист. Она сосредоточенно завершила массаж лица Старшего, после чего помяла мочки его ушей и запустила пальцы в волосы. Промассировала и кожу головы.

– Дальше дело за врачами, – со вздохом сказала она.

Один в задумчивости проследил за тем, как Старшего увезли – видимо, в одну из уже готовых операционных, потому что установки искусственной вентиляции легких и прочие приборы, которые могли понадобиться ему, находились только там, после чего со вздохом повернулся к Багире.

– Будь добра, проследи за тем, чтобы все раненые курсанты получили помощь, а заблудившиеся на базе благополучно вернулись в свои комнаты. Саша, поднимешься со мной в кабинет? Очень хорошо. Идем, Кайндел. У меня есть к тебе несколько вопросов.

– У меня тоже, – произнес Варлок, который, оказывается, все это время стоял рядом и с любопытством наблюдал, как девушка приводит в себя Старшего. – Позволишь, Один?

– Разумеется, Паша. Идем с нами.

– Вас зовут Павел? – улыбнулась девушка, посмотрев на Варлока. Тот ответил улыбкой вроде бы вполне дружелюбной, но почемуто вызвавшей мысли о вампирах.

– Павел. Но это так, между нами.

– Идем, Кайндел, – позвал Один, открывая стеклянную дверь.

Когда они покидали медицинское отделение, оно уже стало совсем оживленным. В недавно пустых залах и комнатах появились боевики, натянувшие поверх формы халаты, они расставляли койки, носили матрасы, по указанию торопящихся врачей перетаскивали и распаковывали коробки, должно быть, с медицинскими приборами и лекарствами. На главу ОСН никто из них почти не обращал внимания, да тот и не возражал.

Один, Варлок, Испытатель и Кайндел шли по широким и гулким переходам, сменявшимся сравнительно узкими коридорчиками, полупустыми залами и лестницами, ведущими как вверх, так и вниз. Несмотря на отличную память, Кайндел всетаки запуталась, и единственное, что она поняла – Один ведет ее не в тот кабинет, где она уже однажды побывала. Направлялись они явно в какоето помещение, расположенное выше уровня земли.

Вступив в довольно симпатичный коридор с широкой и короткой лестницы, они вскоре вошли в уютный кабинет, со знанием дела обставленный мебелью (вроде ее было много, но она совершенно не мешала), с плотными гобеленовыми занавесками, скрывавшими, как оказалось, два маленьких, но настоящих окошка. Здесь имелось все, что могло понадобиться для работы и отдыха: стоял компьютер, письменный стол, маленький сейф и огромный шкаф для бумаг, а в другом углу комнаты – большой плазменный телевизор, впрочем, совершенно бесполезный без видеомагнитофона, журнальный столик и серебряный чайный сервиз на нем. На красивой резной этажерке, легкой и будто бы воздушной, теснилось около полусотни разнообразных книг. Как ни странно, в основном художественных.

Один указал девушке на глубокое кресло, обитое плюшем.

– Присаживайся. Чаю?

– Не откажусь.

– Ну, разумеется. Саша, распорядись, пожалуйста. Позволь, Виктория, пока я буду звать тебя именно так.

– Тогда и тебе не худо было бы представиться, – холодно ответила она, намекая, что если уж «тыкать», то обоюдно.

Один расхохотался, запрокинув голову. Похоже, больше всего его позабавила невозмутимость, с которой девушка проигнорировала недовольный взгляд Испытателя.

– Курсантка не имеет никакого представления о субординации, Один, – хмуро сказал он.

– Она никогда не служила в армии. И это по большому счету неважно, пока она будет выполнять приказы. Ты ведь будешь выполнять приказы?

– Смотря какие.

– Вот видишь…

– Ладно, Саша, хватит. Настоящее мое имя Мстислав, но имя Слава я терпеть не могу, а произносить все полностью, согласись, глупо. Поэтому я предпочитаю прозвища. Если не нравится имя Один, меня можно звать Бегуном или Воином. Все три варианта мне вполне привычны и довольно приятны.

– Я тоже не в восторге от… от, скажем так, паспортного имени.

– Ладно, пусть будет Кайндел. Итак, ты хотела рассказать нам о «кристаллическом снеге». Неплохо бы узнать, из какого мира Ночь получает его.

Девушка развела руками.

– Понятия не имею. Поставляют его техномаги.

– Вот как? Ладно, продолжай.

– Я использовала его дважды, как и говорила. «Кристаллический снег», собственно, вызывает провидческий транс, а также стимулирует ясновидение. Сила прорицания в чемто зависит от дозы, но в большей степени – от возможностей человека, словом, от предрасположенности. Также, при должных умениях и навыках, тот, кто воспользовался этим средством, получает возможность, скажем так, вернуться в свое прошлое. То есть вызвать в памяти точные образы минувшего, которые хочешь подробно пересмотреть. Снадобье активизирует все доступные функции мозга, и, поскольку вся информация, как ни крути, хранится в человеческой памяти, надо лишь уметь воспринять ее.

– Когда ты в последний раз принимала «снег»?

– Приблизительно три месяца назад. В принципе, считается, что это вещество полностью выводится из организма за три месяца, а через четыре наше бренное тело о нем «забывает». Но для гарантии в том мире, где «снег» добывают, принят срок в полгода.

– А в случае, если этот период меньше…

– Тут все зависит от человека. Слишком часто рисковать нельзя даже тому, кто свято уверен, что из его организма «снег» уходит. А вот если принимать это вещество каждый день, то зависимость возникает практически мгновенно. Это магическое вещество очень быстро занимает свое место в физиологической и энергетической системах организма. И пути назад уже нет. Если человек начал принимать «снег», прерывание этого процесса означает для него смерть. Причем довольно скорую.

– Тебе не кажется, что этот способ убийства слишком уж экзотичен? – спросил Испытатель. – Не проще было бы Ночи приказать пырнуть Старшего ножом?

– Дело не в убийстве, хотя попытка совершить его тут тоже имеет место. Дело в добыче сведений. Старшего затем и подсадили на этот наркотик. Как только он не получил очередную порцию в срок, у него, естественно, началась ломка. Причем, насколько я знаю, ломка эта действительно невыносима.

– Ты хочешь сказать, что в этом состоянии он немедленно передал Алому Кругу все, что знал об ОСН?

– Разумеется. Не надо ничему удивляться. Поверьте, это не то состояние, в котором можно удержаться от предательства.

– Откуда ты знаешь? Ты же его не испытывала.

– Я видела тех, кто его испытывал. Знаю, как это выглядит.

– Следовательно, Ночь приказала дать Старшему этот наркотик с тем, чтобы получить от него сведения о базе ОСН?

– В первую очередь затем, чтобы получить исчерпывающую информацию. Ночь отлично понимает, что у нее нет и не может быть настоящих профессионалов допроса. А допросу непрофессиональному можно сопротивляться довольно долго. Когда же захваченному в плен человеку очень нужно чтото, он сам добивается этого. Понимаете? Грубо говоря, Старший скорее всего выдал людям Круга даже то, о чем они не имели ни малейшего представления.

Один и Испытатель переглянулись. Довольно нервно.

– Вспоминай, что он мог знать, – произнес глава ОСН.

– Я уже понял, – Испытатель покачал ногой. – Все наиболее значимые лаборатории уже и так придется переводить отсюда на другую базу. Библиотеку и арсенал тоже.

– Старший о запасной точке знает?

– Знает.

– Тогда изобретай третий вариант. Ладно. – Один задумался. Тем временем Варлок, заваривавший чай на полке рядом с плазменной панелью, перенес чайничек на журнальный столик. – Бери чашку, Кайндел. И подумай о том, где можно будет взять этот «снег». Старший мне еще нужен. А того, что у нас есть, надолго не хватит.

– Того, что было в конверте? Дней на десять. Человеку, находящемуся в зависимости от этого наркотика, достаточно пяти миллиграммов в сутки. На кончике ножа.

– Меньше можно? Ну, теоретически.

– Чтобы поддерживать жизнь? – девушка поскучнела. – Использовать меньшее количество не имеет никакого смысла. Не будет эффекта. В принципе, когда Старший придет в себя, можно будет давать ему пять миллиграммов не раз в сутки, а раз в течение полутора суток. Но так вы будете лишь поддерживать в нем жизнь и сознание, он начнет маяться и, возможно, испытывать серьезные болезненные ощущения, правда, не умрет. И не впадет в кому. Для того чтобы чувствовать себя комфортно, он должен принимать свою дозу строго один раз в сутки.

– Все предельно ясно. Ты должна будешь раздобыть для него запас «снега». Сможешь?

– Разумеется.

– А будут ли у Старшего какието особые способности? – спросил Испытатель. – Или все, что даст ему «снег» – это жизнь?

– Не так уж и мало, согласись, – усмехнулся Варлок.

– Будут, – подтвердила Кайндел. – Правда, ему придется освоить их. Привыкнуть, научиться. Но у него появится такая возможность, если нам… если мне удастся столковаться с техномагами.

– Возможно, дело упростится, если ты расскажешь нам все, что знаешь об этих техномагах. Чем они занимаются, что им может понадобиться?

– Техномаги относятся к числу тех немногих чародеев, которые считают, что лучших результатов можно добиться, соединив магию и технику. Каких именно результатов они достигли, я не могу знать наверняка. Но кое о чем слышала. Другими словами, они разрабатывают всевозможные магические системы на базе технических средств.

– Это возможно?

– Конечно. Хотя этот раздел магии, скажем так, не самый популярный.

Один с интересом подался вперед. Он сидел, вольготно закинув ногу на ногу, покачивая пустую чашку на пальце, продетом сквозь ручку, и казался сейчас намного моложе, чем был на самом деле.

– Их можно привлечь на свою сторону?

– Ой, вряд ли. Они сами по себе.

– Ну, а както воспользоваться их разработками?

– Они охотно продают их.

– И что берут в обмен?

– Именно в обмен, – Кайндел сдержанно улыбнулась. – Поскольку, как это обычно бывает в переломные годы, деньги не имеют ценности, техномаги, как и все остальные, предпочитают бартер. Драгоценные камни и металлы, годные для изготовления магических артефактов, – золото, серебро, платину, проводную сталь, а также технические приспособления, запчасти, технику… Словом, в зависимости от того, что вы можете предложить.

– Они берут драгоценные металлы?

– Разумеется. Для изготовления некоторых артефактов золото и серебро незаменимы.

– Что ж… Тогда все прекрасно устраивается. Я передам тебе некоторое количество золота. Завтра же… Или послезавтра, если возникнут затруднения… Ктонибудь из наших отвезет тебя в город.

– Кого именно отправить? – коротко спросил Испытатель.

– Отправь Лидена. Он отлично знает город.

– Хорошо.

– У меня есть пара вопросов, – мягко произнес Варлок, плотоядно улыбаясь. То есть, наверное, улыбалсято он, думая о самых обычных вещах, и почему его улыбки, мимика и жесты вызывали такие неприятные ассоциации, приходилось лишь догадываться.

– Да, Паша?

– Позволь, я спрошу у Кайндел? – И, когда Один кивнул, обратился к ней: – Я стал случайным свидетелем твоей беседы с парнем из Алого Круга.

– Его зовут Туман. Да, мы были раньше знакомы. Что вас заинтересовало? То, что он обвинял меня в предательстве?

– Как раз этото не слишком заинтересовало. А вот то, что он говорил, будто бы ты предала саму себя – заинтересовало. И ты ответила, что даже если бы решила передать людям ОСН свои знания, все равно не смогла бы этого сделать, потому что они – то есть мы – не в состоянии их понять.

Девушка потянулась к столику, и Варлок налил ей еще чаю. Он не торопил ее с ответом.

– Это… будет сложно объяснить, – проговорила она наконец.

– Ничего, – подбодрил Один. – У нас много времени. Занятий у курсантов завтра все равно не будет. Только две разминки и стрельба.

– Сейчас попробую сообразить, с чего тут лучше начать, – Кайндел взяла из вазочки кусок сахару, покрутила его в пальцах. – Скажем так, издалека… О том, что человеческая раса состоит отнюдь не только из людей, вы знаете?

– А из кого еще она состоит? – поинтересовался Испытатель.

– Изначально, в те далекие времена, когда магия еще не оставила наш мир, в нем жили как люди, так и оборотни, альвы всех мастей, драконы и многие другие существа. Не верите?

– Теперь уже сложно не поверить, – усмехнулся Один. – Продолжай.

– А что означает «альвы всех мастей»? Эльфы темные и эльфы светлые? – спросил Варлок.

– Тут сложности с терминами. Алый Круг для простоты принял скандинавский вариант, более правильный. Дело в том, что современный фольклор делит волшебных существ на эльфов, гоблинов (они же орки) и гномов. Так, кажется. Между тем и те, и другие, и третьи относятся к одному энергетическому типу. Все они – альвы (есть еще вариант – фэйри или ши… тут уж кому как нравится). Лесные, горные, подземные. Есть еще дневные и ночные. Тоже альвы. Оборотни – еще один тип, как перевертыши, то есть меняющие облик по желанию, так и вервольфы, оборачивающиеся при полной луне. Драконы – тоже отдельный тип разумных волшебных существ. К нему можно отнести грифонов, фениксов, саламандр и прочих, вплоть до агиски, морских лошадей. Это поверхностная классификация, на самом деле она куда сложнее…

– Пока все понятно. Продолжай.

– Многие из них наделены душой. Говоря проще, многие продолжали жить в нашем мире, лишенном магии, но в человеческих телах. Перерождаться раз за разом. А сейчас они постепенно начнут возвращать себе особенности своей расы. Вернее, что я говорю. Уже постепенно возвращают, – она замолчала, задумчиво разглядывая чашечку, на стенках которой резвились пастушки и овечки.

– Продолжай, – повторил Один.

– А что тут продолжать? В Алом Круге очень много альвов всех мастей, представителей чудесных народов, есть оборотни, чародейские существа вроде драконов, единорогов и так далее… Но зато крайне мало людей.