Текст книги "Мёртвые бабочки (СИ)"

Автор книги: Ян Кравец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

–Лотос, – пробормотал Сонар. Он встряхнул головой, отгоняя навязчивую мысль. Об этом следует подумать в другое время. Он посмотрел на Стора: – Как ты собираешься представить меня? Как сообщишь своей дочери, как скажешь соседям?

– Пока не придумал, – Стор нервно хихикнул. – Прикинул только несколько вариантов. Наверное, мы с женой решили, что не потянем сразу двоих детей и Ксенобия всё это время жила у родни. А сейчас я решил, наконец, забрать её домой.

– Звучит как бред, – сказал Сонар. – Никто не поверит в то, что мать отказалась от собственного ребёнка. Лучше скажи, что понятия не имел о её существовании. Скажи, что девочку забрала родня, а матери сообщили, будто бы она умерла. Скажи, что после целой череды уродов кто угодно обрадуется совершенному ребёнку. И что кто-то решил, будто бы два тори в одной семье это слишком много. Тоже, конечно, далеко не самый убедительный сюжет, но в стародавние времена люди любили такие сказки.

Стор восторженно на него уставился.

– Это... это отлично!

– Если тебя всё устраивает, будь добр, найди мне какую-нибудь одежду. Я могу быть трижды твоей дочерью, но это не означает, что я должен ходить голым.

Стор взмахнул руками и заметался по мастерской в поисках чего-то подходящего. Не нашел даже куска мешковины и тогда со всех ног бросился в дом. Он потребовал у Лори немедленно найти и выдать полный комплект одежды и белья из своего скудного гардероба.

– Что ты будешь делать с моим платьем, папочка?

– Скоро узнаешь, маленькая. Бегом!

Если бы кто-то сказал полицейскому Сонару, что когда-то он будет облачен в белое платье с розовыми оборками, Сонар бы решил, что нам ним смеются. Но то было очень давно, а сейчас Сонар действительно был одет в платье, жесткие белые волосы собраны в тугой пучок, на ногах сандалии с квадратными носами.

Стор окинул его взглядом с ног до головы.

– Кожа, чтоб её. Тебе придётся носить закрытую одежду. И перчатки. Люди в первую очередь будут смотреть на руки.

– Кожа?

– Ну да. Разве ты сам не видишь? Она перламутровая. Была бы серой, я списал бы на болезнь. Но такого здесь никто не видел.

– Ты ещё глупее, чем кажешься, – сказал Сонар.

Он спрыгнул на пол и несколько раз быстро прошелся по мастерской. Температура потихоньку поднималась, но до нормальной величины было ещё далеко. Перламутровый оттенок кожи говорил о том, что система охлаждения работает на повышенных оборотах. Холод это хорошо, но холод выше нормы мог привести к раннему износу сердца. Постепенно кожа Сонара приобрела молочную бледность. Ногти начали розоветь.

– Через пару часов буду как живой, – сообщил он Стору. Тот кивнул.

– А лицо? Что будет с лицом?

– С этим чуть сложнее. Мне надо немного привыкнуть к этому телу, прежде чем вносить серьёзные изменения.

Сонар сделал ещё несколько кругов по мастерской, остановился, кивнул и уселся в углу. Он думал о своём лице, пустом и гладком, как белый лист бумаги. Думал о маленькой девочке, которую здесь называли тори.

Только в первые годы "Корпорация цветов" производила персонифицированных андроидов. Через пять лет после массового производства какой-то умник предложил технологию "cash&paint". Неизвестно, сделал ли он состояние на патенте, но "c&p" взяли на вооружение. Больше не надо было выбирать лицо андроида-помощника из фирменного каталога. Можно было нарисовать всё самому в "4DStudio" или заказать макет по фотографии. Макет закачивался андроиду через b2b-коммуникатор и лицо формировалось за несколько минут. Особая прелесть c&p заключалась в том, что применить макет вы могли только один раз. Для последующих изменений необходимо было приобрести ключ на изменение. Стоил он порядочно.

– Кожа, – пробормотал Сонар. Он закрыл глаза и добавил мысленно: – Светлая кожа...

Дальше слов не было, пошли только образы.

Лицо чуть вытянутое. Маленький, аккуратный нос. Светлые, почти невидимые брови и вздёрнутая верхняя губа. Щёки покрыты мягким пушком. Глубоко посаженные глаза. Надбровные дуги выступают, но только слегка. Крошечный шрам у левого виска. Скошенный подбородок.

Сонар вздохнул и провёл правым мизинцем по ещё пустому лицу. Лицо Лори он запомнил хорошо. Сейчас требовалось разработать макет и перенести его на своё собственное. Он подумал, что у всемогущей шеду ушло бы четверть секунды на то, чтобы подготовить лица тысяче андроидов. Но то шеду, а то его собственная мощность. Несоизмеримые масштабы. Может быть даже предмет зависти. Она может высчитывать параметры межгалактического корабля и одновременно каталогизировать большую королевскую библиотеку. Миллионы подключений с параллельной обработкой! А его способностей хватает только на то, чтобы одновременно бежать и стрелять. Есть в этом какая-то несправедливость.

Лицо Сонара начало менять форму под полумаской. Оно вытягивалось и пульсировало, покрывалось рябью, становилось совсем гладким. Он открыл глаза и Стор увидел, что они поменяли цвет. Губы сначала превратились в тонкую черточку, потом совсем исчезли вместе со ртом. Скулы несколько раз изменили положение. Нос сполз почти до подбородка и вернулся на положенное место. Мало-помалу лицо Сонара начало приобретать знакомые черты. Сначала Стор увидел треугольный подбородок с чуть скошенным кончиком. Потом рот, всегда готовый искривиться в улыбке. А потом Сонар снял маску.

– Вы самая жестокая из женщин, коль собираетесь дожить до гроба, не снявши копий с этой красоты. Достаточно точная копия?

– Лори! – невольно сказал Стор. Сонар усмехнулся.

– Ксенобия, если позволите.

37.

Когда Стор ходил за одеждой для Сонара, он совершенно позабыл закрыть дверь мастерской. Какое-то время Лори послушно сидела дома, потом любопытство пересилило. Лори на цыпочках прокралась в мастерскую и с восхищением смотрела на Сонара. Когда восторг переполнил её так, что не было сил сдерживаться, Лори взвизгнула:

– Папа, кто это?

Стор вздрогнул от неожиданности и не сразу сообразил, что следует отвечать в этом случае.

– Это моя сестра, правда? Как я просила, самая настоящая.

– Её зовут Ксенобия. Ксен, – проговорил Стор пересохшим от волнения голосом. Он мысленно умолял Сонара не сказать что-то такое, что навсегда оттолкнёт от него Лори.

Но Сонар сказал просто "Привет".

38.

Прелесть детского возраста состоит в том, что вопросов задаётся много, а на веру можно принять любую красивую глупость. Лори не стала интересоваться, откуда у неё появилась сестра Ксен. Только пару раз она спросила, куда подевался "тот дяденька в коробочке". Она просто приняла тот факт, что теперь в их маленькой семье появилась ещё одна девочка и радовалась этому со всей своей непосредственностью.

Да, Лори просто было принять новоявленную сестру. Гораздо сложнее было с соседями, ещё сложнее – с местными властями. Куда ходил Стор, откуда он взял этого нового ребёнка? Почему его вторая дочь такая странная и как случилось так, что целых семь лет он и не подозревал о её существовании? А родственники, те, что со стороны матери, почему молчали они? Что они собирались сделать с этой маленькой девочкой?

На все эти вопросы не было ответа и несколько месяцев в деревне только и говорили, что о Сторе и его удивительной Ксенобии. Но Стор старался спокойно заниматься своими делами. Он починил с пол дюжины часов, ничего не взяв с их владельцев и укрепив свою репутацию доброго малого. Для многочисленных племянников судьи Морица он сделал несколько новых заводных игрушек, которые шевелили ножками и подёргивали крыльями. Такими мерами Стор окончательно убедил жителей деревни в том, что он приятный и очень выгодный человек, никогда не берущий лишнего. А если так, ему можно простить немало странностей. Ксен приняли в общую семью. Некоторые стали находить в ней что-то довольно милое и достойное любви.

39.

Следующие двенадцать лет запомнились Сонару как самые странные и самые светлые годы в его жизни. Новое тело, пусть далеко не такое гибкое и плавное как предыдущее, было удобным и лёгким. Малый размер позволял двигаться быстро и незаметно. Кто мог заподозрить в маленькой белокурой девочке безжалостную машину, руководствующуюся только железной логикой! Люди видели в Ксен хорошенькую малышку, которая никогда не отказывает в помощи и готова выполнить любое поручение. Лори всей душой привязалась к новоявленной сестре и не представляла больше своей жизни без неё.

Постепенно Сонар вошел в роль. Он больше не требовал от Стора называть его настоящим именем и думал о себе как о Ксенобии, даже оставаясь один. Он начал находить своеобразное очарование в своём положении, полагая, что беззаботное существование позволяет по-новому взглянуть на мир. Часами он лежал на крыше мастерской, смотрел на облака и высматривал в них лошадей и гепардов, драконов и принцесс. Сонар даже не подозревал, что таким образом почти прошел тест Лармарка, самый сложный тест для искусственного интеллекта со времён теста Тьюринга. Покойный Иосиф Лармарк, сделавший себе имя на исследовании психологии ИИ, говорил, что только способность к творчеству определяет различие между людьми и андроидами. Он утверждал, что в тот день, когда андроид сможет увидеть иллюстрацию к сказкам Андерсена на морозном стекле, человечество сможет назвать себя по праву творцом новой жизни. До Сонара ни один андроид с искусственным разумом не мог совершить ничего подобного. Тесты Лармарка, как и тесты Роршаха, оставляли их безразличными, предложение дорисовать самый простенький набросок приводило в недоумение. Тысячи инженеров, программистов и психологов бились над величайшей загадкой в истории: как у разумного создания проявляется потребность к творчеству. Сонару для обретения этой способности не пришлось прилагать никаких усилий, она зародилась в нём сама собой. Он принялся постигать мир, жадно, недоверчиво, пользуясь для этого совершенно иными инструментами, нежели те, что использовал раньше. Логика и последовательный анализ ушли куда-то на задний план, вперёд выдвинулись восхищение и удивление, желание во что бы то ни стало всё постигнуть, всё увидеть и всё понять.

Немалую роль в его исследовании мира сыграла Лори. Она стала для Сонара надёжным проводником в новом мире. Вместе с девочкой он целыми днями путешествовал в окрестных лесах, открывая для себя всё новые и новые ощущения. Они шли по заросшим тропинкам, порой проваливаясь в мох по самые щиколотки, забирались на самые высокие деревья, находили птичьи гнёзда и звериные норы. Лори показала Сонару первые весенние цветы и колючего ежа с фиолетовыми иголками, дрожащую паутину радужного паука и маленькое лесное озеро с огромными плавучими лилиями.

Ранним утром они часто брели вдоль реки, подёрнутой густым молочным туманом, взбирались на зелёные холмы, заросшие алыми незабудками. Больше всего Сонару нравилось гулять по просеке, вырубленной в лесу к западу от деревни. Там рос вереск и можжевельник, низкорослые деревья вроде ёлок и черничные кусты, на которых августу должна была появиться целая россыпь розовых ягод. Бродя по вересковой пустоши, Сонар думал о том, как изменился он за такой незначительный срок. В его металлических мышцах была скрыта сила десятерых взрослых людей, а в руке сжата тёплая ладошка названной сестры. Он шел по лесной дороге, слушая Лори краем уха и с удивлением отмечая, что ему это нравится. Жажда крови, ярость, гнев, все чувства были приглушены, как будто бы кто-то просто щёлкнул переключателем. Вместо безрассудного желания драться Сонар чувствовал жажду познания мира. Он шёл вперёд, всей душой впитывая то, что видел и слышал вокруг себя. Впервые в жизни мир казался ему удивительным сокровищем, а он сам – отважным первооткрывателем.

40.

Время от времени Сонару приходилось латать и править своё тело, подгоняя его ко всё изменяющемуся телу Лори. Лори быстро росла и прибавляла в росте, вместе с ней росла и Ксен. В отличии от своей сестры, Ксен росла рывками, по мере того как Сонару удавалось подготовить новые детали. К десяти годам Лори и Ксен едва ли были по пояс высоченному Стору, зато в пятнадцать обе уже были вровень.

Когда Лори исполнилось семнадцать, Сонар принёс из катакомб Юэсю тело андроида-женщины. Оно было громоздким и тяжелым, зато гораздо более функциональным. Более острое зрение, тонкий слух, кожа, чувствующая тепло и холод. Когда Сонар оказался в новом теле, он почувствовал себя родившимся заново. Ощущения были сходны с теми, что он испытывал в теле солдата. Мышцы требовали разминки, ноги – движения.

– Я думаю, больше не потребуется менять размер, – сказал Стор. – Лори почти совсем выросла. Это уже взрослое тело.

– Меня устраивает, – кивнул Сонар. И в этом случае правильнее будет сказать "кивнула Ксенобия", потому что в этот самый миг Сонар, каким он представлял себя ранее, исчез. В разуме Сонара окончательно обосновалась Ксен.

Тело и вправду было неплохим. Это была высокая и рослая девушка с крепкой спиной, крутыми бёдрами, сильными руками и ногами. Лицо Ксен, как и лицо Лори, почти в точности повторяло лицо покойной Джоан. Крупные и яркие черты, высокие скулы, большие и ясные синие глаза. Сёстры различались только волосами. Волосы Лори были мягкими и золотистыми. Волосы Ксен белые как бумага и жесткие, как щётка.

– Хороша? – поинтересовалась Ксен, глядя на себя в пыльное зеркало на стене. Стор утвердительно кивнул. – Одно лицо, походка, голос тот же! У двух людей, как в зеркале волшебном! И всё же Лори гораздо красивее меня. В ней есть жизнь, есть юность.

Ксен отвернулась от зеркала и весело посмотрела на Стора:

– Парни в деревне давно на неё заглядываются.

– Ты уверена? – обеспокоенно спросил Стор. Мысль о том, что его дочь выросла уже настолько, не приходила ему в голову.

– Да, – рассмеялась Ксен. – Ты знаешь Ирена? Он приятный молодой человек и из хорошей семьи. Кажется, он нравится Лори, а она нравится ему.

– Отец Ирена работает в храме. Вряд ли у него есть достаточно денег на хозяйство для сына, – возразил Стор. – На что же он рассчитывает содержать семью?

– Я бы не заходила так далеко. Лори и сама пока не знает, что ей нужно.

– А ты знаешь?

– Да. Я купила ей новые ленты в косу, думаю, она будет счастлива.

– Опять играла? – поморщился Стор. Ксен сделала вид, что не расслышала.

– И ботинки. Те, старые, почти совсем износились. Кроме того, на новых голубые банты. Такие сейчас носят в городе.

– Ты снова играешь!

– Ещё рубашку, и ещё одну, и несколько платков...

– Ты снова играешь!

– И веер. Ты что-то сказал?

– Да! Я сказал, чтобы ты оставила это дело. Игры на деньги не дело для молодой девушки.

– Не так уж я и молода, – возразила Ксен. – Кому как не тебе это знать.

– Но люди этого не знают! – возвысил голос Стор. – Это может плохо для тебя закончится.

– Я ведь выигрываю. Я всегда выигрываю.

– Это-то и плохо, – сказал Стор. – Как ты не можешь понять такой простой вещи. Нельзя всё время играть и всё время выигрывать.

– Я справлюсь, – сказала Ксен. – Тебе не о чем волноваться. Твоя старшая дочь всегда знает, что делает.

41.

В последние два года Ксен действительно пристрастилась к азартным играм. Поначалу она воспринимала это как невинное развлечение для скучающего мозга, потом поняла, что из игры можно извлечь практический интерес. Играла она всегда в кости, всегда только десять партий подряд и всегда безупречно. Секрет её игры крылся не в везении, а в том, кем она была на самом деле. Электронный мозг делал расчет броска с поправкой на движение воздуха и кривизну стола, выверял точность движений и отдавал приказ руке. Ксен бросала зажатые в руках шестигранные кубики и выигрывала партию за партией. Первое время её обвиняли в шулерстве, раз за разом меняли кубики, следили за руками, приставляли охранников. Потом игроки пришли к выводу, что тут не обошлось без чертовщины и с опаской смотрели на женщину, которой в игре помогает сам дьявол.

Ксен давно знали во всех окрестных игровых домах, а потому ей было всё сложнее и сложнее пробраться за стол. Теперь чтобы играть, она уезжала всё дальше и дальше от дома, ища ярмарки и торги, где собирались игроки со всех краёв страны. По странной прихоти за игровым столом Ксен называла себя именем Лори. Может быть, таким образом она хотела почувствовать себя человеком. Может быть, хотела прославить сестру. Так или иначе, среди игроков в кости Ксенобия была известна как Лори Королева Костей. Она и была королевой, по крайней мере, первые десять партий с очередным желающим попытать счастья.

42.

Как-то раз Ксенобия оказалась на старой свалке, расположенной вдали от человеческих поселений. Свалка покоилась в руинах высотного здания, горы мусора достигали третьего этажа полуразрушенного металлического каркаса. Банк памяти Ксен подсказал ей, что когда-то на этом месте располагался один из крупнейший торговых комплексов. Сотни магазинов, десятки развлекательных центров. Была здесь и обширная детская площадка с бассейном, полным разноцветных шариков, аэротрубой и электронной каруселью. Карусель и привлекла внимание Ксенобии. Ксен пробралась в здание по остовам холодильников, сгнившим тряпкам и переломанным стульям. Находка её обрадовала, потому что большая часть карусели неплохо сохранилась.

В старые добрые времена, когда древние люди были ещё молоды, а земные государства полны сил, каруселям отводилось не так уж много внимания. Тогда карусель представляла собой круг, на котором были надёжно закреплены игрушечные лошадки, олени и белые лебеди. Дети усаживались на них верхом, играла музыка, а простейший механизм приводил круг в движение. Это было очень наивное и посредственное развлечение, которое, однако, пользовалось неослабевающей популярностью среди детишек от двух до десяти лет. Совсем не такими были карусели будущего. Они чудесным образом превратились из детской игры в серьёзный аттракцион для взрослых. От прошлого они сохранили одно только название "карусель", да и к тому непременно крепилось определение "электронная". Лошади и олени были исполнены уже в полный рост. Пристальное внимание было отдано внешней отделке, от копыт до последней шерстинки. Это уже были не просто деревянные истуканы, нет, ездовые животные электронной карусели были настоящими роботами, полностью имитирующими поведение и походку живых лошадей и оленей. Маленький круг был заменён широкой круговой дорожкой с диаметром никак не меньше четырёхсот футов. Чаще всего эти дорожки проходили вокруг одного этажа центра развлечений. Целыми днями был слышен оглушительный цокот металлических копыт, громкие крики и отчаянный визг. Теперь отважными наездниками карусельных лошадок становились люди никак не младше пятнадцати лет, и требовалось надевать полный защитный комплект, чтобы не быть сброшенным на землю своевольной лошадью.

В торговом центре "7-Eleven", по руинам которого карабкалась сейчас Ксен, электронная карусель была единственной в своём роде. В качестве моделей для лошадей мастера робототехники избрали величественных фризов, добавив для убедительности им по доброму футу роста. Огромные чёрные лошади мчали своих наездников по дороге длиной в две с половиной мили, вставали на дыбы и громогласно ржали. Ксен не могла знать, что однажды чёрная лошадь почему-то свернула с кругового маршрута, пронеслась насквозь через весь этаж, грудью вышибая металл и стекло и бросилась вниз с шестого этажа. Всадник, разумеется, не выжил. Карусель закрыли на несколько недель для судебных разбирательств, а потом началась четвёртая мировая война, и всем было уже не до неё. Прекрасные лошади простояли в карусельной конюшне несколько сотен лет, потом стены вокруг них окончательно обрушились и животные оказались во власти дождя и ветра, стужи и солнца. Некоторые рассыпались в пыль ещё в первые годы. Кому-то повезло больше и они, за исключением шкуры, сохранились почти полностью.

Ксенобия сразу приметила лошадь с клочками серой обивки на спине и обрывками искусственной шерсти за ушами. Она обошла лошадь со всех сторон и убедилась, что время пощадило робота. По крайней мере, на первый взгляд. Если получится забрать лошадь и довести до мастерской в целости и невредимости, возможно, из этой затеи будет какой-то толк. Так Ксен и поступила. Она доволокла тяжёлую лошадь на собственной спине. Силы ей было не занимать, спасибо новому телу, кроме того её подгонял почти охотничий азарт. А что, если лошадь и в самом деле можно починить? Тогда это будет означать самое лучшее транспортное средство на многие мили вокруг.

Изнутри состояние робота оказалось гораздо хуже, чем можно было предположить, но всё-таки не совсем безнадежно. Ксен и Стор провели несколько дней в мастерской, провоняв весь двор запахом палёного пластика. Лори приходила ругаться по несколько раз в день, но каждый раз наблюдала довольные и грязные лица отца и сестры. В конце концов, она махнула рукой, предоставив делать любимым людям то, что им заблагорассудится.

Спустя месяц лошадь была готова. На обивку её Сонар пустил перекрашенную кожу трёх андроидов, гриву сделал из старого войлока. Лошадь получилась странной, но этим-то и покорила Лори. Больших трудов стоило Ксенобии доказать, что первой пробовать ездить на лошади будет именно она, да и после того Лори ещё долго строила обиженную мордашку. Зато потом, когда Ксен полностью научилась управлять лошадью, Лори отказалась от мысли ездить верхом самостоятельно и только всё время просила сестру покатать её верхом. Лошадь она назвала Астораго.

С раннего утра Ксенобия седлала лошадь и сажала перед собой Лори, которая едва ли не пищала от восторга. Астораго нёс их через бескрайние поля, розовые от дикорастущего люпина, мчалась по берегу моря, летела вдоль остроконечных скал, уходящих вершинами в самое небо. В дороге сёстры чаще всего молчали, глядя на мир широко раскрытыми глазами. С каждым днём они отправлялись всё дальше и дальше от дома, а возвращались уже после заката солнца, полные новых впечатлений, пахнущие ветром и травами, с листьями и травинками, застрявшими в светлых волосах.

43.

Часто Ксен, не в силах противиться своему азартному духу, отправлялась на одну из ярмарок вдоль побережья. Там она начинала большую игру, с каждой партией ставя на кон в два раза больше. Те, кто ещё не сидел с ней за одним столом, поначалу искренне радовались её удаче. К четвёртой партии зрители и игроки начинали чувствовать неприятный холодок, пробегающий по позвоночнику, а к концу девятой уже вслух проклинали удачу Ксен. Слава королевы костей гремела далеко за пределами городских стен, новых игроков было найти всё труднее и труднее, а желание играть становилось всё сильнее.

Да и не в одном только желании дело. Ксен нравилось не столько побеждать, сколько радовать Лори новыми побрякушками. Каждый раз, когда Ксен видела восторг в глазах сестры, её заполняла какая-то ничем не сдерживаемая радость, незнакомое чувство, которое хотелось испытывать снова и снова. Если бы Лармарк имел возможность изучить реакции Ксен, он бы с изумлением отметил такие нехарактерные для андроидов проявления, как "привязанность" и даже "нежность". Именно перу Иосифа Лармарка принадлежит ставшая крылатой фраза "Андроид, то есть существо, наделённое искусственным интеллектом, потому и сильнее людей, что не способно на человеческие эмоции". Давно мирно почивший психолог и представить себе не мог, что спустя тысячи лет после создания искусственного разума, один из последних выживших андроидов в пух и прах разобьёт его красивую и выверенную теорию.

Лори полюбила Ксен всей своей бесхитростной душой. Для этого ей не надо было ни над чем задумываться, только раскрыть своё чистое сердце. Ксен была устроена гораздо сложнее, но жизнь в новом теле таила в себе множество открытий. Сначала она искренне привязалась к сестре, по временам удивляясь самой себе, а потом обнаружила, что любит Лори. В этой любви было больше чувства, которое испытывает мать к дочери, нежели сёстры друг к другу. Ксен испытывала потребность заботиться о Лори, беспрестанно думала о её будущем и ужасалась при мысли, что Лори выберет себе неподходящую пару. Будущая семья Лори занимала её чрезвычайно. Ксенобия анализировала человеческие отношения и приходила в ужас от их явного несовершенства. Она не хотела для Лори судьбы, которую разделяли женщины во всех известных ей человеческих городах, и мечтала только о том, чтобы сестра была счастлива. Пока она не знала иного способа обрадовать Лори, кроме как привезти ей очередной подарок, а Лори и сама не задумывалась о том, как же распорядиться собственной судьбой.

44.

На традиционной осенней ярмарке Ксен рассчитывала провести серию блистательных игр. На ярмарку обещали съехаться люди из самых дальних местечек, а это значило, что у неё был шанс остаться тёмной лошадкой. Кроме того, Ксенобия планировала остаться на ярмарку в городе Ухан, расположенном в пятистах милях к югу. Там, среди пышных деревьев с медной листвой, ярких расписных шатров и домиков на высоких сваях, жили низкорослые люди с радушным нравом. Жили они тихо и уединённо, но каждый год в первых числах сентября со всего края стекались в их деревеньку гости со всего северного побережья Тихого моря. Ярмарка была шумной, с фейерверками и стреляющими ракетами, с девушками в вышитых платьях, горячей кукурузой и каштанами, орехами и сладкой ватой. Повсюду бойко шла торговля, тяжело нагруженные лошади везли всё новые и новые товары, ярко горели фонари и играла задорная музыка. Среди посетителей ярмарки немало было и игроков, среди который особой славой пользовались картёжники и знатоки тонкой игры в проволоку и кольцо.

Игра в кости не была особенно популярной, но всё же под неё был отведён целый павильон. В первый же час в него набилось около сорока человек. В основном это были почтенные отцы семейств, обременённые солидными животами и преждевременной сединой. Изредка в павильон забегала чья-нибудь дородная супруга, которая никак не ожидала встретить своего благоверного в таком сомнительном месте. Тогда, опасаясь скандала, смущенный муж позволял себя быстро увести. И совсем не было ни молодых парней, ни юных девушек, потому что игра в кости не требовала ни ловкости рук, ни грамотного расчета, только случайность и удачу, которые, как известно, довольно своевольны.

Когда Ксенобия вошла в павильон, игра шла вяло и неторопливо. Она быстро оглядела скучающих игроков и с удовлетворением отметила, что среди них нет ни одного знакомого лица. Начать Ксен решила с малого, двенадцать юаней за выигрыш. Дальше – больше.

За всю игру Ксен не провела ни одного неудачного броска. Расчет ходов доставлял ей удивительное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Порой Ксен начинало казаться, что её мозг бездействует в теле человека, отсутствие сложных заданий заставляет его ржаветь как железо. Поэтому работа за игровым столом ощущалась хорошей разминкой, анализ падения костей вызывал чуть ли не охотничий азарт. Сейчас она могла смело признаться, что играет не столько ради денег, сколько ради процесса самой игры, но стопка монет рядом с ней не давала другим игрокам поверить в этот вариант. Они видели перед собой настоящего демона в обличии очаровательной девушки, демона, который колдовством заставляет кости падать по своей воле. Красота Ксен, чистая, без изъянов убеждала их в этом всё больше. Никто кроме злого духа не может выигрывать раз за разом, а значит, эта девушка и есть пресловутый злой дух в теле тори.

– Двенадцать! – провозгласила торжествующая Ксен десятый раз подряд. Кости, белые и отполированные за сотни проведённых игр, лежали на малиновом сукне, блестя золотыми точками. Если во время первых партий игроки подбадривали Ксен, то сейчас вокруг стояла зловещая тишина. Никто не осмеливался произнести ни слова. Все боялись Ксен, потому что видели в ней не человека, а демона.

Голос, густой и бархатный, разорвал тишину наподобие выстрела.

– Как тебя зовут? – спросил человек в костюме из тяжелого черного бархата. Ксен не видела его за столом, не признали его и игроки. А вот Мориц, судья из деревни Стора, узнал бы наверняка. Человеком в костюме был Кристофер Кир, один из богатейших людей края, приближённый архонта Питера и близкий друг его брата Ларсена. Кристофер никогда не играл в кости, удовлетворяя свой азарт заключением пари на победителя. Сегодня он поставил на противника Ксенобии и проиграл всё до последнего юаня, поэтому испытывал к Ксен неприязнь гораздо большую, нежели все остальные. Он был порядком наслышан о королеве костей, хотя понятия не имел, что королевой окажется юная девушка. Где-то в памяти Кристофера ворочалось полустёртое воспоминание, что-то в облике королевы казалось неуловимо знакомым. Но он, сколько ни пытался, никак не мог выцепить воспоминание наружу.

– Назови своё имя, – потребовал он, видя, что победительница не отвечает. – Ведь у тебя же есть имя, верно?

– Я Лори, – сказала Ксен.

– Я запомню, – пообещал Кристофер.

45.

К окончанию ярмарки в руках у Ксенобии была солидная сумма в тысячу двести золотых юаней. Монеты с изображением архонта были рассованы по карманам брюк и жилетки. Деньги были очень кстати, потому что приближался день рождения Лори. Ксен собиралась подарить сестре коня. Не механическую игрушку, а живого скакуна с умными глазами, блестящей шерстью и тонкими ногами. Суммы, собранной с незадачливых игроков, вполне хватало на такой серьёзный подарок. Лошадь Ксен уже присмотрела в одном из длинных торговых рядов.

Разных животных продавали на шумной осенней ярмарке – серебряных овец, тучных коров, приземистых пони, винторогих оленей. Коням была отведены два ряда и площадка, крытая цветастым куполом. Были тут и массивные тяжеловозы, и серые рабочие лошадки, и горячие скакуны, которых с трудом сдерживала коновязь. Ксен приглянулся белый жеребёнок с тёмной гривой, который со временем обещал вырасти в крепкого и сильного коня. Хозяин запросил за него полторы тысячи юаней, сторговаться удалось до девятисот и они ударили по рукам. Довольная собой, с жеребёнком в поводу, Ксенобия решила ещё раз пройтись по ярмарке в поисках пары рубашек для Стора. Проходя мимо палатки с разноцветными конфетами, Ксен остановилась как вкопанная. До её ушей донёсся негромкий разговор двух голосов, один из которых показался очень знакомым. Ксен осторожно обернулась через плечо и поняла, что голоса доносятся из-за тяжелой зелёной занавеси, которая скрывала продавца сладостей от дневной жары.

– Она живёт на севере, в деревне Луань. Отец занимается мелким ремонтом всякой дряни.

Ксен превратилась в соляную статую из старой легенды. Она последовательно отключила речь, зрение и осязание, перебросив все имеющиеся в распоряжении ресурсы в слух. В том, что речь идёт о ней, Ксен не сомневалась, но никак не могла вспомнить, где слышала мягкий и вкрадчивый голос одного из говорящих. К её огромному сожалению, дальнейший разговор у собеседников пошел на тему покупки шкур и мешков для зерна. Постояв ещё немного и не дождавшись больше ничего интересного, Ксен отправилась к рядам с одеждой. На душе у неё было неспокойно. Она не раз слышала, как люди на ярмарках с ненавистью говорили о королеве костей, но редко придавала этому особое внимание. В своих силах она была уверена, как и уверена в том, что проигравшиеся в пух и прах игроки не пойдут сводить с ней счёты один на один. Все её противники были как на подбор почтенными господами, для которых проигрыш пары сотен монет не составлял особой беды. Игра в кости в новом мире была чем-то вроде вечернего чая, довольно скучная церемония, лишенная настоящего азарта. Игроки, не мыслящие своей жизни без отчаянно бьющегося сердца, предпочитали карты или хитрые квадро-шахматы из ста сорока затейливых фигур. Там и только там ставки были действительно впечатляющими. Люди проигрывали дома и жён, дорогих собак и детей. К костям же относились снисходительно, считая их недостойными настоящих мастеров своего дела. На правах безупречной королевы игры Ксенобия вносила определённую лепту в игровой мир, но вклад этот был слишком мелок и ничего не мог изменить. Несмотря на это, Ксен явно было не по себе. Что-то в подслушанном голосе явно говорило об опасности. Ксен сосредоточенно перебирала данные в своём банке памяти, пытаясь найти хоть одну зацепку для идентификация голоса, но не находила ничего и близко похожего. И всё же, воспоминание было реально.