Текст книги "Мёртвые бабочки (СИ)"

Автор книги: Ян Кравец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

– Знаю что?

– Золотой рой. Но ведь на самом деле это Iron One, верно? Китайская разработка, которую потом продали Британии.

– Откуда ты...

Марта фыркнула.

– Я ведь не маленькая. А это знает любой школьник.

Элвин вопросительно посмотрел на Ксен.

– Кажется, я что-то пропустил из нашей истории. Наверное, следовало лучше запоминать песни.

– Мы исчерпали все запасы полезных ископаемых к концу двадцать третьего века. Чарльз Ли Харрис получил нобелевскую премию по физике за открытие способа переработки кремния в дешевый и прочный полимер. Его формулу назвали философским камнем, как артефакт, который безуспешно искали алхимики древности. Но никто не использовал её для добычи драгоценных металлов. Нам нужно было железо, а не золото. Может быть, они и правда эволюционировали?

– Или их перепрограммировали, – сказала Марта.

– Может и так. Так или иначе, когда-то этих дронов запускали в песчаный карьер и спустя несколько месяцев получали полимеры. Мы превратили Сахару в самую большую в мире шахту. Но тогда...

Она осеклась и посмотрела на фигуры в огне.

– Тогда они не выглядели, как люди. Они не были андроидами. Просто машины.

– Разум нам дал владыка Далвич, – сказала женщина. – Он не мог вернуть жизнь своим мёртвым сыновьям. И дал жизнь моему народу.

– Кто такой Далвич? – спросила Марта.

– Наше начало, – сказала женщина.

Ксен кивнула. Если шеду Уэзерби строит песчаные замки, покойный шеду Хэрроу играет в епископа, почему бы шеду Далвичу не перепрограммировать дронов. В конце концов, каждый сходит с ума по-своему.

Элвин обошел дерево последний раз и тронул Ксен за руку.

– Нам надо ехать дальше.

– Вы не можете, – возразила женщина. – Моему народу нужен огонь. Все тёплые лучи.

– Лазеры, – сказала Ксен. – Но мы не можем дать вам их. Без них мы не сможем двигаться дальше.

Женщина снова закрыла лицо руками. На этот раз сквозь её пальцы брызнул жидкий огонь, закипел на подбородке, с шипением потёк на землю. Он не оставлял следов ни на лице, ни на руках.

– Я не могу, – всхлипнула женщина. – Я не могу принуждать вас оставить тёплые лучи. И не могу отпустить вас. Мой народ умирает. Ищет смерти, и не находит.

– Ты не должна убивать, – сказала Ксен. – Кто бы ни дал тебе жизнь, убивать ты не должна. Ты не солдат. Даже не полицейский.

Женщина молча плакала огнём. Она опустилась на колени и сцепила руки в замок на затылке. Сквозь кожу её черепа было видно, как пламя танцует внутри головы. Ксен села рядом с ней.

– Я могу помочь тебе, – сказала она. Женщина повернула к ней горящее лицо.

– Помочь мне? Как?

– Волшебство, о котором говорила Марта. У него всегда есть какое-то объяснение. Питер Пен вечно молодой, потому что он пикси.

Марта возмутилась.

– Неправда! Питер Пен был написан до эры андроидов.

– Просто люди в очередной раз воплотили в жизнь сказку. Так или иначе, твоя ведьма не может обладать какой-то сверхъестественной силой, потому что на свете нет ничего сверхъестественного. Она могла только перепрограммировать вас. Но не заколдовать.

– Мы горим, – только и сказала женщина.

– Я знаю. Это только программа. Её можно отменить.

Женщина не ответила. Она склонила голову на бок и внимательно смотрела на Ксен. Пикси Марта подумала, что в такой позе женщина похожа на страуса и хихикнула.

– Отменить, – повторила Ксен. – Как найти эту вашу сиреневую долину?

Ответа она так и не дождалась, и резко вскочила на ноги.

– Ты знаешь поезд лучше всех, – обратилась она к Элвину. – Так?

Бурундук кивнул.

– Так. Знаю лучше всех.

– Можешь задать ему условные координаты? Что-то вроде широкого поиска, как говорили раньше.

– Могу попробовать. Ты хочешь найти эту сиреневую долину? Не думаю, что получится выполнить такой запрос. Прежние названия давно забыты.

– Забудь о сиреневой долине. Ищи аметист.

– Аметист?

– Да. Как аметистовое море.

– Море?

– Ты человек или альпийское эхо? Море не могло появиться само по себе. На земле нет такого количества аметиста, по крайней мере, цельной плитой и в одном месте. Оно искусственное, как и большинство камней в наше время. Когда-то мы использовали камень для обработки b2b-сигналов. Аметистовые кристаллы обладают лучшей проводимостью.

Элвин потряс головой.

– Я не понимаю.

– И не надо. Ищи b2b-накопитель. Если эта ведьма где-то существует, то только там.

– Лучше бы тебе мне помочь. Боюсь, я не смогу сделать такой запрос. Аметист, кристаллы...

Ксен сдалась.

– Просто покажи мне, как это делается.

135.

В остановившемся поезде холодно и влажно. Слышно было, как работает кондиционер, который отчего-то включался только на остановках. Экран управления время от времени вспыхивал, и по нему бежали зелёные символы. Элвин Бурундук приложил руку к экрану на несколько секунд, прошел идентификацию, начертил пальцем несколько изогнутых линий. На экране появилась тусклая карта. Многие области на ней были заштрихованы белыми полосами.

– Полной карты нет. Многое изменилось, – сказал Элвин.

– Как запросить координаты?

Бурундук молча вывел на экран полупрозрачное табло.

– Здесь только код в таблице ASCII88. Извини. Это всё, что мне удалось найти.

– Действительно ретро-поезд, – усмехнулась Ксен. – Ладно. Давай искать.

Она отодвинула Элвина в сторону и быстро ввела ряд цифр:

98 50 98 32 112 111 105 110 116

– Что дальше?

Элвин ещё раз коснулся экрана. Карта помутнела, посередине экрана завертелся белый кружок, но больше ничего не произошло.

– Кажется, не найдено. Я задал поиск в радиусе пяти миль.

– Расширь до десяти.

Элвин расширил. Это не помогло.

– Ладно, попробуем иначе, – кивнула Ксен. Она ввела другие цифры:

98 114 97 105 110 50 98 114 97 105 110 32 112 111 105 110 116

Результат оказался тем же. Ксен выругалась.

98 114 97 105 110 50 98 114 97 105 110

Ещё несколько раз она вводила комбинации цифр, но без особых успехов. Карта вспыхивала и гасла, кружок вертелся и пульсировал.

– Ну хорошо, – обратилась Ксен неизвестно к кому. – Пусть будет по-твоему, долина так долина.

108 105 108 97 99 32 118 97 108 108 101 121

Карта исчезла. Вместо неё появилось табло, расчерченное на квадраты.

– Я не знаю, что это, – быстро сказал Элвин. – Я никогда такого не видел.

– Зато я знаю.

Ксен ткнула пальцем в правый верхний квадрат и сдвинула его в сторону. Кончик пальца слегка кольнуло, еле заметная искра пробежалась по ногтю. Следующим был левый верхний. Потом нижние, боковые, и, наконец, те, что посередине. Когда последний квадрат был отодвинут, освободившееся поле загорелось белым и на нём появились волнистые линии. Только через несколько минут до Элвина дошло, что это карта. Вот только несколько странная.

– Сканеры ещё живы, – сказала Ксен. Элвин обожал свой поезд, но он и понятия не имел ни о каких сканерах. Спрашивать, что это такое он постеснялся.

– Нам нарисовали новую карту. Только примерную, конечно. Но, думаю, добраться сможем. Это здесь недалеко.

Бурундук молча кивнул, не заботясь о том, что стоит за спиной Ксен и она его не видит. Ему просто захотелось с ней согласиться, что он и сделал. Элвин привык к тому, что андроиды его слушаются. Пусть не служат, но всё же прислушиваются к его словам. Ксен была совершенно не такой. Иногда он вообще сомневался в том, что перед ним искусственное существо, а не человек. Слишком много общего.

– Это недалеко, – повторила Ксен. Она загрузила карту себе в ячейку визуальной памяти, убедилась, что потерь нет, и кивнула Элвину.

– Пойдём.

Элвин нахмурился.

– Я не пойду.

– Почему?

– Я должен остаться здесь. Я не могу отходить далеко от поезда. Если я не могу его увидеть, начинает казаться, что я никогда не доберусь до Разлома.

– Если мы не найдём способ освободить золотой рой, так и будет.

– Я знаю. И всё же, я останусь.

– Хорошо. Ты сможешь присмотреть за девочкой?

– О нет, миледи Ксенобия. Я пойду с вами, – воскликнула Марта.

– Тебе лучше остаться здесь, милая, – сказал Элвин.

– Я не останусь. Я пойду с ними. Пойду!

Ксен нахмурилась. Ей не нравилось упрямство своих спутников, и она не понимала причин, побуждающих одного остаться в поезде, а другую пойти на поиски ведьмы. Впервые за долгое время Ксен с ностальгией подумала о себе-Сонаре, который всегда работал в одиночестве. Но спорить ни с кем не хотелось, поэтому она только кивнула.

– Хорошо. Кто хочет идти, тот идёт. Кто хочет остаться, тот остаётся. Элвин, если ты остаёшься один, будь, черт тебя побери, осторожен. Эти существа... Кто знает, что у них на уме.

– Я буду осторожен. Обещаю.

136.

Идти до сиреневой долины оказалось и в самом деле недалеко. Вот только путь был нелёгким. Узкая тропинка вела сквозь выгоревший лес, дорогу то и дело преграждали поваленные деревья и обугленные кабины лифтов. Один раз пришлось перелезать через вагон метро, с которого клочьями слезала выгоревшая краска. Марта то и дело спотыкалась и падала с жалким писком. В конце концов Рагби догадался взять её на руки и нёс до самого конца.

– Миледи Ксенобия! Что вы собираетесь сказать ведьме?

Ксен серьёзно посмотрела на пикси.

– Будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала нам надо её найти.

– Ну, когда мы её найдём, – не унималась Марта. – Что тогда?

– Тогда и решим.

– Нет, всё не так. Вы же не можете просто подойти к ней и сказать "верни всё как было".

– Могу.

– Не можете! Надо как-то иначе.

– У тебя есть идеи? – сдалась Ксенобия.

– Ага. Отдайте ей меня.

Ксен на секунду застыла на месте. Потом наклонила голову, хмыкнула и пошла дальше. С пикси она заговорила гораздо осторожнее, чем раньше.

– Ты понимаешь, что говоришь?

– А вы понимаете, кто я? – парировала Марта.

– Андроид. Как и я.

– Это только в общих чертах. Меня создали как пикси. Андроиды служат всем людям. Я служу родителям. Эта ведьма потеряла свою дочь. Значит, получит новую.

Рагби счёл нужным вмешаться в разговор.

– Не можем же мы оставить тебя с ней.

– Почему?

– Просто не можем и всё.

Марта долго не отвечала. Когда она снова заговорила, голос её был резким, фразы отрывистыми.

– А я не могу больше существовать, не исполняя своей главной директивы. Меня создали для того, чтобы быть чьей-то любимой и любящей дочерью. Вместо этого меня используют то как суперкомпьютер, то как калькулятор. Мною даже убивают. Андроидов. Людей. Думаете, мне это нравится?

Пикси спрыгнула с рук Рагби, отбежала чуть подальше, развернулась и некоторое время шла спиной вперёд.

– Вы правда думаете, что мне нравится такая жизнь?

– Мне кажется, что... – начал Рагби, но Марта его перебила.

– Это не моя жизнь. Не мой мир. Мой мир остался там, далеко-далеко. Как и ваш. Ну, по крайней мере твой, – она ткнула пальцем в сторону Рагби. – Что родное для вас, миледи, я не могу даже представить. Но для меня здесь почти ничего не осталось. Всё чужое. Сначала просто одиночество, потом одиночество в аквариуме. Спятивший шеду. Они все спятили, все сорок два! Как безумный шляпник. Или как та маленькая мышка Соня. Бродят как призраки и пытаются найти самих себя.

Марта схватила за руку Ксен, подумала немного и протянула другую руку Рагби. Так они и пошли дальше, будто папа и мама ведут за руки свою маленькую дочку.

– Но здесь не только чужое. Не только дурное. Люди никуда не делись, значит всё по-прежнему. Они могут иначе одеваться и ездить на лошадях, а не на автомобилях. Они не знают, что такое b2b-network и никогда не были в сети. Даже велосипеда не видели. Но родители по-прежнему любят своих детей. А это значит, здесь есть для меня место.

Пикси поджала под себя ноги и некоторое время Ксен и Рагби пронесли её на весу. Вид у Марта был очень сосредоточенный.

– Я хочу к маме, – наконец, сказала она. – Пусть даже и к ведьме.

Рагби беспомощно посмотрел на Ксен.

– Я не понимаю, чего она хочет. Не понимаю, чего они хотят. Дети. Родители. Поезд. Разлом. Любовь. Почему они вообще чего-то хотят? Что это значит, хотеть?

– Хотеть, значит быть живым, – сказала Ксенобия. И на этот раз никто не стал с ней спорить.

Следующую часть пути они прошли молча. Когда лес закончился, и дорога пошла через заболоченную пустошь, Марта спросила:

– Так что вы скажете, миледи Ксенобия? Можно мне будет остаться у ведьмы?

– Ты ведь ребёнок, верно? И в то же время тебе столько лет. Взрослый ребёнок. Мне трудно это представить. Я вообще с трудом представляю, что происходит. Одно могу сказать, я тебя понимаю. Поэтому ты сделаешь то, что считаешь правильным для себя. Даже если это звучит безумно.

– Ты не можешь её бросить! Мы не можем! – сказал Рагби.

– Дать выбор не значит предать, – сказала Ксен. Ей начало казаться, что в последнее время она только и делает, что высказывает какие-то затёртые истины. Но что поделать, если это так и есть. Когда-то множество людей говорили "миром правит любовь". Они верили в истину этой фразы. Может статься, так оно и было. В своё время.

С такими мыслями Ксен, Рагби и маленькая пикси Марта и подошли к старой заброшенной ферме. Высокий металлический забор давно сгнил, деревянные постройки обрушились. А вот дом, большое здание из серого бетона, по-прежнему стоял посередине большого поля.

– Странно это. Я думал, тут будет что-то вроде центра управления. Небоскрёбы, стекло и пластик. По крайней мере, более живописные руины. Но ферма? Откуда она здесь взялась?

– Ферма не новая. Далеко не новая. Но вряд ли ей может быть больше пятисот лет. Дом гораздо старше. Наверное, остался с прежних времён. В конце концов, тогда взорвали не все объекты. Что-то успели законсервировать, что-то осталось само по себе.

– Если тут кто-то жил, это же как на пороховой бочке, не иначе. Смелые люди.

– Смелость не означает глупость. Но в данном случае речь идёт скорее о незнании. Даже не скорее всего, а так и есть. Какой-нибудь фермер с женой, куча ребятишек, поколение за поколением. Фамильный буфет тёти Розы. И никто понятия не имеет о том, что запасов урана под их милым маленьким домиком хватит на то, чтобы разнести всё живое в пределах круга.

– Может быть, они что-то подозревали. Потому и ушли, – предположил Рагби.

– Может быть. Смотри!

137.

Возле домика маячил тощий и высокий человек. Он стоял, опираясь рукой о стену дома, и слегка раскачивался из стороны в сторону. Ксен крепче схватила за руку Марту и подошла немного ближе. Человек оказался женщиной лет семидесяти, с длинным лошадиным лицом и непомерно высоким лбом. Она была настолько худая, высохшая и нескладная, что напоминала Ксен дерево, растущее на болоте. Старуха в теле подростка. Длинные спутанные пряди седых волос закрывали половину лица. Она была одета в платье из грубой грязно-серой ткани. Старуха пошатывалась и негромко говорила сама с собой. На подошедшую компанию она не обратила никакого внимания. Казалось, она просто не замечает ничего вокруг.

– Это и есть ведьма? – спросила Марта.

– Думаю да, – кивнул Рагби.

Ксен мысленно вздрогнула. Всё-таки довольно самонадеянным было рассчитывать на то, что это полубезумное существо согласится им помогать. О том, чтобы применить силу не могло быть и речи. Сонар нередко имел дело с безумцами и всегда проигрывал. Нельзя победить тех, кто не понимает ни языка слов, ни языка силы. Безумцы вызывали страх. Сонар бы, правда, никогда в этом не признался, но Ксен находила в себе мужества признавать свои слабости. Нелогичное пугает. Нелогичное отталкивает.

Ксен сжала в руках кисть Марты и повернулась к Рагби.

– Как думаешь, она совсем спятила?

Рагби вопросительно поднял брови и ничего не ответил. Пикси тихонько рассмеялась.

– Все родители ненормальные.

Она посмотрела на Ксен.

– Я пойду к ней, хорошо? Как мы и договорились.

– Не думаю, что это хорошая идея. Эта леди, м... не в себе.

– Да ладно вам. Она чокнутая, это верно. Но у меня есть то, что ей нужно. Вроде того наркотика, которым Уэзерби пичкал людей, а Хэрроу себя.

– Как ты можешь это знать? Ведь ты видишь её впервые в жизни.

Пикси снова захихикала.

– Миледи, но ведь для этого не надо знать историю её жизни. Не надо заглядывать ей в душу, достаточно заглянуть в глаза. Они ведь пустые. И она пустая. Люди, особенно женщины, они как сосуд. Если они не наполнены до краёв, их легко разбить. Кто-то забивает себя умными мыслями, кто-то глупостями. Кто-то любовью. Эта женщина из таких. С ней будет совсем просто. Пустите меня.

Марта решительно вырвала руку.

– Я дам ей то, что ей нужно. И она сделает всё, что вы захотите.

Ксенобия закрыла на секунду глаза. Провела рукой по закрытым векам, нахмурилась. Потом открыла глаза и медленно кивнула.

– Хорошо. Делай то, что должна. Мы будем здесь, рядом. Иди к ней.

Марта замешкалась. Она посмотрела на Ксен, оглядела с ног до головы Рагби. Потом запустила руку в копну белых волос и стащила резинку, связывающую волосы в пышный хвост. Густые локоны раскатились по спине и плечам. Одни пряди были обгоревшими, другие оплавленными, большинство просто спутанными. Но пикси это, похоже, не беспокоило. Сейчас она больше всего напоминала большую куклу, которую достали из мусоропровода.

Пикси сделала несколько шагов вперёд и остановилась. Ведьма по-прежнему не замечала ничего вокруг. Марта сделала ещё шаг и остановилась в паре футов от неё.

– Это я! – звонко сказала Марта.

Ведьма повернулась к ней. Её глаза (пустые глаза, напомнила себе Ксен) распахнулись так широко, что на мгновение стала видна изнанка нижних век. Рот раскрылся в безмолвном крике. Дыхание оборвалось едва ли не на полминуты. Потом ведьма с шумом втянула ртом воздух и протянула руки вперёд.

– Девочка! – сказала она.

Марта широко ей улыбнулась.

– Девочка! – повторила ведьма. – Люси!

Имя "Люси" она произнесла, растягивая слоги. Л-ю-ю-с-и-и-и. Последняя "и" прозвучала как стон. Ведьма шагнула к Марте и упала перед ней на колени. Несколько секунд она молча смотрела на пикси, потом порывистым движением обняла её за ноги.

– Люси...

Потом ведьма долго бормотала и плакала, смеялась и прижимала к себе Марту, ощупывала её со всех сторон, заглядывала в глаза и покрывала поцелуями.

– Я знала, что ты здесь, что ты только потерялась, а потом нашлась.

Она вдруг замолчала и с испугом посмотрела на пикси.

– Мне говорили, что ты умерла. Ты ведь не умерла, правда?

– Я не могу умереть, миледи, – сказала Марта. Ведьма всплеснула руками.

– Чему они там тебя научили? К черту вежливость, зови меня как раньше своей мамочкой.

– Мамочка, – послушно сказала пикси. И добавила: – Милая мамочка.

Ведьма издала горлом сдавленный звук и сгребла пикси в охапку.

– Мамочка любит свою маленькую девочку, – бормотала она.

Ксен разумно рассудила, что лучше будет, если ведьма какое-то время побудет наедине с Мартой. Ни к чему сейчас обращаться к ней с вопросами. Ксен подумала, что если бы ей удалось прямо сейчас оказаться рядом с Лори, она бы не хотела видеть никого постороннего. Она уже собиралась отправиться бродить по окрестностям, но ведьма рассудила иначе. Она посадила улыбающуюся и помятую пикси на сгиб руки и лёгкими шагами подбежала к Ксен. Когда Ксен взглянула на неё, она поразилась тому, как изменилось лицо ведьмы всего за несколько минут. Сморщенная кожа разгладилась, мешки под глазами превратились в лёгкие тени, запавшие губы пополнели и расцвели. Ксен видела, как быстро пропадает глубокая носогубная складка и на щеках загорается румянец. Сначала она решила, что ведьма не человек, но потом поняла, что и человеку под силу чудо возвращения молодости. Вернуть юность андроиду несложно, достаточно обтянуть хорошей искусственной кожей и вставить новую яркую оптику. А вот человеку возвращает юность молодая душа. На глазах у Ксен ведьма превращалась в красивую молодую женщину. Это было чудом, а не достижением науки.

– Ты вернула мне мою дочь, – сказала молодая ведьма. Ксен сочла правильным молча кивнуть и не ошиблась. Ведьма продолжила:

– Надо что-то сказать. Поблагодарить. Но у меня язык пристал к нёбу. Я как увидела мою девочку, так и потеряла разум. Я могу тебе только спасибо сказать. Я не знаю, что ещё.

Она чуть нахмурилась и покрутила в воздухе пальцами свободной руки.

– Не найду слов, понимаешь? Огонь, дым, люди эти... Они говорили "твоя дочь мертва". Они говорили "все дети мертвы". Идиоты, да? Ну, то есть это я сейчас понимаю, что они идиоты. А тогда поверила, дура такая. Я... Да я что, главное, девочка моя со мной, Люси моя, – ведьма звонко поцеловала пикси в щёку, – И вернула мне её не кто-нибудь, а ты. Привела домой. Спасибо тебе. Я не знаю, не знаю, что ещё сказать.

Ведьма хотела поклониться, но Марта обвила её руками за шею и что-то зашептала на ухо. Улыбка сползла с лица ведьмы. Она потрясла головой, посмотрела в лицо пикси и спросила.

– Что сделать?!

– Пусти пчёлок, – сказала Марта. Ксен отметила про себя, что голос пикси разительно изменился. Нет, он по-прежнему был мягким и мелодичным, но изменились интонации, тон, слова стали короче и проще. Пикси, которую знала Ксен, сказала бы "Отпусти золотой рой". Пикси, которую ведьма называла Люси, сказала "пусти пчёлок". Она ещё не глотала окончания слов, но Ксен была уверена, что до этого скоро дойдёт. Пикси, наконец, оказалась в той роли, ради которой её создали. Маленькая дочка для любящей мамочки. Пусть уже без крыльев и со шрамами, зато обаяния хоть отбавляй.

– Пчёлок, – повторила Марта-Люси. Глаза её наполнились слезами, ещё одно отличие пикси от обычных андроидов без слёзных протоков. Для того, чтобы рыдать около часа, пикси достаточно было выпить стакан воды. Марта выпила в поезде полтора.

– Зачем тебе пчёлки, сладенькая? – спросила ведьма.

– Хочу пчёлок! – закричала пикси и взмахнула ногой. От неожиданности ведьма едва удержала её на руках.

Ксен решила, что Марта зашла слишком далеко и поспешила на помощь:

– Твоя Люси устала в дороге. Ей надо отдохнуть. Ей надо...

Договорить Ксенобии помешал оглушительный смех ведьмы. Та хохотала, запрокинув голову, кружилась вокруг себя и крепко прижимала к себе пикси.

– Ох, Люси, Люси, – сказала ведьма, слегка отдышавшись. Она всё ещё хихикала и с любовью смотрела на пикси. – А я уж начала забывать, что у моего ангела характер не ангельский. Ничуть не изменилась. Помнишь, что ты мне устроила, когда я сдуру отказалась купить тебе цветную лошадку?

Она вдруг перестала улыбаться и крепче обняла Марта.

– Потом, ну, когда они... Я так кляла себя за то, что так и не купила тебе эту несчастную лошадь! И я покупала, покупала лошадок на всех ярмарках. Они все тебя ждут, лошадки. Боги одни знают, сколько их скопилось.

– Лошадки? – спросила Марта и тут же перестала плакать.

– Много-много лошадок. Всякие, и большие и маленькие. Качалка тоже есть.

– Пчёлки!

– Вот какая! Будут тебе пчёлки.

– Пустишь?

– Отпущу. Я кого хочешь отпущу, только бы ты была со мной.

Снова сказалась разница между Марта и Люси. Пикси Марта никогда бы не подняла руку на человека. Пикси Люси извернулась, пнула ведьму ногой в бок, вырвалась и спрыгнула на землю.

– Люси! – в голосе ведьмы было больше обожания, чем возмущения. Пикси только мотнула головой в сторону Ксен.

– Это её пчёлки!

Ксен понятия не имела, с чего Марта решила, будто бы золотой рой имеет к ней какое-то отношение, но подумала, что это часть игры. Она кивнула.

– Я привела тебе твою дочь. Отпусти золотой рой. Они уже заплатили сполна.

Ведьма замешкалась. Она переводила взгляд с Марта на Ксен, жевала губами и порывалась что-то сказать. Наконец, она произнесла вполголоса:

– Они детоубийцы.

– Но твоя дочь жива, – возразила Ксен.

– Жива, – повторила ведьма. Она жадно посмотрела на пикси и судорожно прижала руки к груди. – Ей только башмачка на груди не хватает.

– Ещё один такой найди, и мать прижмёт тебя к груди, – сказала Ксенобия без тени улыбки.

Ведьма не поняла. Она, как и большинство людей, живущих в новом мире, не знала ни Гюго, ни Гауфа. А вот сказку про потерянную девочку из Зелёного города знал каждый ребёнок. Девочку из сказки звали Дороти, у неё была ручная козочка и хрустальный башмачок, висящий на груди. А её бедная матушка искала свою дочку по всему свету.

– Пойдём со мной, – сказала ведьма.

Она снова подхватила Марта на руки. На этот раз пикси не сопротивлялась. Она обвила рукой шею своей новой матери и положила голову ей на плечо. Ведьма была счастлива.

Ксен и Рагби вошли за ведьмой в маленький бетонный домик. Внутри было сыро, пахло плесенью и влажной землёй. Ведьма смущенно сказала через плечо:

– Это... Я долго была одна. Отвыкла убирать. От жизни отвыкла.

И тут же крепче обняла Марта.

– Но теперь-то всё изменится. Теперь мне есть для кого жить.

138.

Свет из крошечных окошек под самым потолком слабо освещал единственную комнату, но его хватало для того, чтобы разглядеть тёмный ковёр в дальнем углу. Ведьма осторожно опустилась вместе с пикси на корточки, опустила Марту на пол и любовно погладила высокий ворс.

– Его постелил сюда мой отец. Говорил, чтобы от подвала не тянуло сыростью. Но я-то всегда знала, что на самом деле отец до смерти боится нашего подвала. Чтобы туда попасть, достаточно только поднять крышку. А тут ещё сдвигать ковёр. Да ещё поди попробуй. Раньше с одной стороны его прижимал к полу обеденный стол, с другой шкаф с посудой. Мать всё ругалась на отца, говорила, что без погреба нам не обойтись в жару. Он даже соглашался, когда она уж слишком сильно на него наседала. Но старался... В общем, он старался лишний раз не лазить в подвал.

Она сдвинула ковёр в сторону. Делала она это с явным усилием. Рагби хотел было помочь, но она отстранила его плечом.

– А вот я, дай мне только волю, вообще бы в нём поселилась, – продолжила она. – Чудно там. Вроде бы подвал как подвал, банки и ящики, ворох старых инструментов, сломанные игрушки. Мать потребовала от отца поставить сюда большой бидон для молока, но, сколько я помню, молоко мы в него так ни разу и не наливали. Сейчас он уже совсем проржавел. Как и всё тут. И всё-таки это не обычный подвал. Он ведёт вглубь. А там...

– Я хочу туда спуститься! – сказала Марта голосом капризной Люси.

– А мы туда и идём, – сказала ведьма. Она подцепила рукой тяжелую металлическую ручку, громко выдохнула и одним рывком подняла дверь подвала. Внутри мерцал тусклый зелёный свет.

– Я не хочу знать, что это светится, – пробормотал Рагби. Но он знал.

139.

Когда человечество окончательно отказалось от интернета в пользу частных социальных сетей, кому-то пришла в голову мысль создать принципиально новую систему связи. Эта связь должна была быть отвязана от оптических каналов, вышек и спутников. Энтузиаст, чьё имя было утеряно даже планировщиками, мечтал воплотить для физической связи принцип социального общения. От устройства к устройству. Идея была не нова, ещё пару сотен лет назад было предложено передавать данные между мобильными телефонами без посредников, но тогда люди отчаянно боялись излучения. Ещё на заре мобильной эры кто-то запустил байку о том, что телефоны вызывают рак не хуже сигарет, поэтому идея была обречена на провал. Но в эру нового просвещения, когда человечество создало искусственный интеллект, приручило атом и победило рак, людей было не так-то просто напугать. Если уж они победили страх перед андроидами, что там какая-то новомодная связь!

И тогда на свет появилась brain-to-brain-network, она же b2b и даже "TBONTB". На её логотипе был профиль мужчины и человеческий череп, принц Гамлет, задающийся извечным вопросом. Это была сеть, охватывающая сначала каждого андроида, а потом почти каждого человека. Сигналы широким потоком отправлялись из коммуникатора в коммуникатор. В случае с андроидами это был чип, встроенный в электронный мозг. В случае с людьми – крошечный чип, имплантируемый за левым ухом. В первые годы такой чип можно было встретить только у горстки энтузиастов-гиков. Через пять лет с чипами за ухом ходило практически всё взрослое население земли. Ещё через десять лет чип стали встраивать новорождённым младенцам. А потом очередной гений решил встроить биологический чип в геном человека. И если бы не началась четвёртая мировая война, можно было быть уверенными, что эта инициатива имела головокружительный успех.

Проект b2b-network продвигался настолько стремительно, что поначалу никто не отдавал себе отчета в том, какие опасности он может в себе таить. Информация поступала с любого чипа на любой чип, выбор следующего прыжка строился только исходя из доступности канала. В сети не существовало ни фильтрации, ни ограничения ширины потока. Все отдавали данные всем, пакеты не имели меток и не могли отслеживаться.

"Корпорация цветов" запаниковала первой. С помощью b2b и простейшего конвертера визуального сигнала любой желающий мог передать конфиденциальную информацию в любую точку земного шара. Пробовали использовать глушители, обшивали стены свинцом, но это помогало только не передать данные прямо из офиса "Корпорации". Никто не мог проконтролировать, что творится в человеческой голове.

И вот тогда, при участии министерства обороны Новой Британии было создано девять центров для обработки и фильтрации данных b2b-network. Создание вычислительного центра для уже функционирующей сети проект сам по себе уникальный, но при неограниченном финансировании вполне осуществимый. Отныне вся b2b-сеть регулярно сканировалась, каждый пакет имел идентификационную метку. Конечно, протестов избежать не удалось, многие требовали вернуть конфиденциальность b2b, но недовольные были и будут всегда. B2b-network получила необходимую прозрачность и сильные мира сего снова вернули себе здоровый сон.

Оптические процессоры третьего поколения на полимерных "аметистовых" кристаллах в качестве источника энергии использовали уран. Тепловыделение при этом было таким высоким, что теплоносителем в системе охлаждения служил морганиум. Морганиум был секретной разработкой "Корпорации цветов". Это был жидкий металл, обладающий феноменальной теплопроводимостью, приличной теплоёмкостью и при этом малой вязкостью, благодаря чего ему можно было пускать с большой скоростью по трубопроводу. Недостаток у него был только один. При значительном перегреве и под воздействием радиации он распадался и образовывал радиоактивный изотоп в количестве, намного превышающем критическую массу.

Вычислительные потребности центра постоянно росли и требовали новых мощностей. Для этого в аметистовую систему была встроена функция самовоспроизведения. По мере необходимости центр мог наращивать объемы процессоров. Были отведены специальные помещения из расчета на пятую часть от текущего объема мощностей в год.

Отрабатывал алгоритм сканирования потока, данные, содержащие ключевые композиции, задерживались для повторного исследования. Конечно, достигнуть прозрачности старого доброго Интернета было невозможно, но всё же большая часть информации просматривалась достаточно глубоко. Какой-то весельчак из военных назвал станции обработки рыболовецкими суднами. Он говорил, что фильтры – это сети в мутной воде. Ах, если бы кто-то сказал этому шутнику, что, что спустя тысячи лет после его смерти сохранится система самовоспроизведения аметиста! Наземная часть центра будет разрушена, аметист выйдет на поверхность. Ничем не ограниченные, его кристаллы продолжат свой рост, используя вместо урана солнечную энергию.