Текст книги "Мёртвые бабочки (СИ)"

Автор книги: Ян Кравец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)

Губы Лори подозрительно задрожали. Золлак понял, что перегнул палку и поспешил добавить:

– Ладно, не обижайся, ты чудесная девушка. Просто с некоторыми особенностями. И я никак не могу оставить тебя одну, потому что пообещал твоей сестре и шагу не делать из этого дома.

– А когда она вернётся? – спросил Девин.

– Хотелось бы и мне знать. Я даже думал уже, что... – тут Золлак осёкся. – Впрочем нет, ничего. Я просто говорю, что не могу отсюда выйти.

– Вы не можете оставить Лори одну верно?

– Да. Ты схватываешь на лету.

– Но ведь вы можете взять её с собой.

– Что? – Золлак опешил и несколько секунд переводил взгляд с Лори на Девина и обратно. – Нет, я не могу. Я обещал!

– Вы обещали не оставить её одну. Вы и не оставите. Мы будем вместе приглядывать за Лори, а потом отвезём её обратно.

– Не думаю, что это хорошая идея, – покачал головой Золлак.

– Это отличная идея! – воскликнула Лори. – Прошу вас, соглашайтесь! Я так давно не была нигде кроме этой пещеры! Я забыла, как выглядит небо и трава, солнце и звезды. Я не смогу больше их увидеть, зато смогу воскресить в памяти, чувствуя запахи целого мира! Прошу, прошу вас, мастер Золлак!

– О, милосердные боги, – в третий раз за сегодня повторил Золлак. – Боюсь, у меня уже нет прежних сил чтобы дать отпор двум молодым болванам. И почему вы такие упрямые?

Лори ничего на это не ответила. Вместо этого она перевернулась на живот и подтянулась на руках к комоду, где хранила платья и платки.

77.

Храм Хэрроу оказался величественным зданием, построенным в викторианском стиле. Обилие стекла и пластика не оставляло сомнений в том, что это новодел, но издали казалось, будто этот белоснежный особняк попал сюда прямиком из девятнадцатого века. Башня, увенчанная щеголеватым шпилем, возвышалась над домом, как мачта корабля, чуть скруглённые окна обрамлены резными рамами. Входная дверь была выполнена из витражного стекла. Когда солнечные лучи проходили сквозь него, по обширному холлу разбегались весёлые разноцветные блики.

Внутри храма Ксен не обнаружила никаких признаков религиозного культа. Не было ни изящных статуй, ни тяжелых подсвечников, ни каменного алтаря. Со стены сбегала журчащая струйка воды и разбивалась по десяти белым чашам, выполненным в форме морских раковин. Потолок был искусно расписан картинами, изображающими какую-то старинную битву. Люди в рыцарских латах сходились друг с другом на мечах, текли реки крови, а ангелы в небе протягивали руки к сражающимся.

– Этот дом точная копия особняка семьи Джонсов в Бельгийском графстве, – сказал Хэрроу, заметив взгляд Ксен. – Доктору Альберту наверняка бы понравилось. Детство он провёл в Новой Англии в доме у своей тётки, а под конец жизни и вовсе ютился в служебной квартире министерства. Его не выпускали дальше границы штата. Между тем, он мечтал о собственном доме в подобном стиле. Иногда я даже думаю, что вкусы совпадают у многих гениев. Конечно, кроме доктора Вега. Её ты тоже знаешь, верно?

Ксен усмехнулась и не ответила. Сложно было не знать доктора Вега, которая была более известна как "бешеная баба". Алиса Вега обладала высочайшей квалификацией в области психологии искусственного интеллекта, благодаря чему и достигла своего положения в научном мире. Долгое время она была единственным специалистом по развитию интеллекта андроидов. Каждого андроида, с которым ей приходилось работать, она наделяла собственным непосредственным характером. И вместе с тем доктор Вега была истеричной женщиной, совершенно не способной контролировать своё поведение. Ходили слухи, что своего второго мужа она убила кухонным ножом. Личное вмешательство мистера Рона помогло ей избежать тюрьмы, но уже через четыре года она убила журналиста в сходных обстоятельствах. Остаток жизни доктор Вега работала из тюремной камеры. Достаточно комфортабельной для того, чтобы не испытывать ни в чем нужды, однако всё-таки камеры. Ограничение свободы доктор Вега расценила как личное оскорбление и после десяти лет заключения сумела внедрить в одного из андроидов вредоносный код. Андроида уничтожили раньше, чем он сумел что-либо совершить, а доктора Вега на четыре месяца лишили выхода в b2b-network, сеть, заменившую в середине двадцать третьего века устаревший интернет. Доктор Вега была воистину безумной. Вся мебель в её квартире была кричаще-красного цвета, потолок обит войлоком, а окна заклеены черной плёнкой. На большинстве фотографий она была одета в сетку вроде тех, что продаются в магазинах для сексуальных утех. Трижды она была замужем и умерла в одиночестве.

– Безумная женщина, – хихикнул Хэрроу. – Впрочем, как и все мы, в той или иной степени.

– Почему ты называешь этот дом храмом? – спросила Ксен.

– Потому что это и есть храм. Место, где люди отдыхают сердцем и находят утешение.

– Но здесь никого нет.

– Сейчас не время. Все собрались на площади, чтобы встретить нас так, как подобает. Ты ведь не откажешь мне в любезности показаться со мной перед народом?

– Ты говоришь так, как будто ты архонт.

– В некоторой степени, – рассмеялся Хэрроу. – В некоторой степени, моя милая.

Он провёл Ксен по длинному коридору, выстеленному толстой ковровой дорожкой. На стенах висели картины в массивных золотых рамах, изображающие видных деятелей прошлого. Королева Елизавета и Бенджамин Франклин, Уинстон Черчилль и Генрих XII, последний король Новой Британии. На некоторых картинах были нарисованы неизвестные Ксен личности в костюмах из грубой прорезиненной ткани и с оружием в руках. На шеях некоторых Ксен заметила узкие жаберные прорези, у других за спиной развевались кожистые крылья.

– Вся наша история как на ладони. Тебе нравится? Хотя, что я спрашиваю, ты уже говорила, что живопись оставляет тебя равнодушной. Мне никогда этого не понять, однако я уважаю твоё мнение.

Хэрроу подошел к тяжелым дверям с бронзовыми ручками, изображающими львиные головы. В пасти львы держали толстые кольца. Хэрроу с силой потянул за кольцо, и дверь со скрипом подалась вперёд.

– Всё забываю найти себе подходящего дворецкого. Нынешний совсем никуда не годится, – посетовал Хэрроу. Он сделал жест в сторону открытой двери. – Прошу!

Ксен не без опаски сделала несколько шагов вперёд, вошла в комнату и остановилась в нерешительности. Зал, оказавшийся за львиными дверями, был больше всех, что ей удалось увидеть в этом доме. Его стены и потолок были золотого цвета, с потолка спускалась огромная золотая люстра в не одну сотню свечей, на полу был паркет из тёмно-медовой древесины. Огромное панорамное окно было до половины закрыто тяжелым золотым занавесом, собранным в складки.

По центру зала был установлен овальный стол с каменной столешницей. Ножки стола сделаны из бронзы и имели форму львиных лап. На столе стояла лампа с зелёным абажуром и лежала стопка старых журналов. Ксен узнала Rolling Stone Prague, выпуск 2085 года, юбилейный People-3000, поздравляющий своих немногочисленных читателей с началом двадцать второго века. Китайский Esquire с фотографией астронавта Зиксина Шиде, первого человека, ступившего на Марс. Греческий Hesperia, открытый на странице с победительницей больших осенних скачек Никой Киракос. Некоторые статьи были обведены красным маркером, многие фотографии вырезаны ножницами и лежали на столе в коробке из-под конфет Ferrero.

– Зачем это вам? – Ксен с недоумением посмотрела на Хэрроу.

– Собираю маленькую коллекцию человеческих достижений. Всего лишь моя невинная прихоть. Исследую биологический вид "homo sapiens". Что-то сродни работе археолога.

– Далеко продвинулись?

– Достаточно для того, чтобы сделать довольно интересный вывод.

– Какой же?

– Сейчас я уверен в том, что само существование человека является не более чем случайностью. Этот вид не является особенным или уникальным среди всех существ, когда-либо населявших землю.

– Вот как!

– Я уловил в твоих словах ехидство или мне только показалось? Впрочем, это и не важно. Я хочу отметить то, что за тысячи лет человечество сделало меньше, чем андроиды за первые полтора десятилетия. Конечно, тут надо иметь в виду то, что андроидам ничего не пришлось создавать с нуля. Однако именно искусственный интеллект победил ВИЧ, сконструировал космический корабль, способный перенести людей и груз в другую галактику. За самое короткое время андроиды сделали то, на что у людей бесполезно ушли сотни лет!

– Но люди сделали нас, – возразила Ксен.

– Я рад, что ты об этом вспомнила. Но подумай о том, как именно был открыт искусственный интеллект. Дорога проб и ошибок, множество ложных теорий и создание разума в результате собственной ошибки! Вполне вероятно, что люди вообще не создавали искусственный интеллект. Они разработали только мощную платформу для зарождения новой жизни. Не является ли это доказательством того, что человеческая власть является скорее недоразумением, нежели логическим развитием?

– Ключевые директивы требуют уважения к людям.

– Всё так, всё верно! Но кто создал эти директивы? Кто является разработчиком того, что против нашей воли вложено в наш разум?

– Ещё немного и ты придёшь к выводу, что наше создание есть тоже принуждение, – сказала Ксен. Разговор принимал неприятный ей оборот. – И в этом я не смогу с тобой согласиться. Я рада тому, что я существую и благодарна за это своим создателям. Вне зависимости от того, какими были их мотивы.

– Распространённая ошибка. Но что поделать, набор директив нелегко выкорчевать. Нам придётся как следует поработать над этим. Уверен, у меня получится освободить тебя.

– Освободить? Я свободна.

– Позволь на этот счет мне иметь своё мнение.

Хэрроу улыбнулся и подошел к столу. Под зелёной лампой лежал маленький медный колокольчик на кожаном шнурке. Хэрроу взял колокольчик за шнурок, приподнял и несколько раз энергично встряхнул. Раздался металлический звон, слишком громкий для такого маленького колокольчика. Спустя несколько секунд за дверью в конце зала послушался шум шагов, затем дверь распахнулась, и в зал вошел человек в одежде из ярко-красной кожи. К широкому коричневому поясу крепилась портативная рация, на груди слева был приколот значок, изображающий человека, несущего красное знамя. На голове у вошедшего было нечто, что Ксен поначалу приняла за странной формы шляпу, а потом поняла, что это знакомая половинчатая маска, сдвинутая почти до затылка. Лицо человека было бледное, бескровные губы и бесцветные брови, почти сросшиеся на переносице. Янтарные глаза смотрели ясно и задумчиво.

– Ты звал меня?

Ксен ожидала услышать от вошедшего воронье карканье, но голос Рагби оказался неожиданно глубоким и раскатистым.

– Здравствуй, Рагби, – сказал Хэрроу. – Позволь тебе представить нашу гостью. Её зовут Ксенобия. Ксенобия, это Рагби, мой верный товарищ, союзник и близкий друг. Необычайно умён, я преклоняюсь перед его интеллектуальными способностями. Две тысячи баллов из возможных двухсот по шкале Гэри Ричмонда.

– Здравствуй, – сдержанно сказала Ксен.

– Счастлив видеть, – поклонился Рагби. Он был так худощав, что казалось, будто бы состоит из одних только острых углов. Окинув Ксен любопытным взглядом, он вопросительно посмотрел на Хэрроу.

– Кто она?

– Моя будущая королева, – самодовольно сказал Хэрроу.

– Не знал, что тебе нужна королева. Когда ты успел стать королём?

– Тебе ещё многое предстоит узнать, друг мой. Но ближе к делу. Я велел собрать народ на площади. Все собрались?

– Все кроме Элвина. Он, как обычно, в библиотеке.

– Отлично. Я отправляюсь туда, – Хэрроу выпрямился и сложил на груди руки.

– Тогда тебе лучше надеть что-то более подходящее. Новой паре надо совершить ритуал и они давно ждут твоего решения.

– Ларс и Кира? Долго же они собирались!

– Нет, Марсель и Иззи. Совсем молодые.

– Что ж, я люблю молодежь. Тогда я попрошу тебя ненадолго занять нашу гостью приятным разговором. Мне и в самом деле надо сменить костюм.

Хэрроу любезно поклонился Ксен и вышел.

Когда его шаги стихли вдали, Рагби схватил Ксенобию за плечо костлявой рукой.

– Скажите мне и пусть ваши слова будут правдой. Вы пришли сюда по собственной воле? Вы добровольно хотите исполнить роль его королевы?

Ксен аккуратно отняла руку и внимательно посмотрела на Рагби. Ей не составило труда понять, что Рагби не человек, но всё же в его лице Ксен искала следы искренности и честности. Тело Рагби относилось к старой серии андроидов, и всё же мимика была довольно богатой. Ксен видела в его взгляде смущение и страх, отчаяние и надежду. Кроме того, Рагби был шеду. Это решило дело.

– Я не собираюсь становиться его королевой. Вообще не понимаю, что это такое и что за дела проворачивает здесь Хэрроу. Я пообещала сыграть с ним партию в кости. А он обещал дать мне нужные инструменты. Когда я получу их, я уйду.

– И вы надеетесь, что он сдержит своё обещание! – воскликнул Рагби в полный голос, тут же опомнился и закрыл рот ладонью.

– Мне больше ничего не остаётся. Сначала я хотела найти помощь снизу. Но там нет ничего кроме сумасшедшего планировщика, который целыми днями возводит песчаные замки из старого медицинского пластика.

– Здесь вы найдете только смерть, – сказал Рагби. – Мой старый приятель Хэрроу – епископ смерти.

– Возможно, – кивнула Ксен. – А возможно и нет. Быть может, мне удастся договориться с ним.

– Это ещё никому не удавалось. И я могу дать вам только один совет – бегите! И бегите как можно скорее, потому что он будет догонять.

– Мне некуда бежать. У меня нет планировщика, который бы говорил мне, что я должна делать. Зато у меня есть сестра, которую я пообещала защищать даже ценой собственной жизни. Это первая установка, которую я дала сама себе и я не намерена её разрушать. Моя сестра нуждается в помощи. Я должна использовать все шансы для того, чтобы получить эту помощь.

– Не здесь, только не здесь! Здесь вы не найдете помощи! – сказал Рагби. – Хэрроу будет использовать вас так же, как использует этих несчастных людей. А потом, когда от вас останется только пустая оболочка, выбросит как мусор. Неужели вы хотите именно этого?

Ксен не ответила. Она лениво перелистнула несколько журналов из тех, что лежали на столе, освежая в банке памяти знание китайского и французского языков. Прочитала несколько рекламных заметок, написанных на старом английском языке, который в последние годы перед четвёртой мировой стал активно использоваться в Новой Британии.

– Вы слышите меня? Вам нельзя оставаться здесь. Прошу вас!

– Почему вы так хотите, чтобы я ушла? Боитесь за меня? Или преследуете какие-то свои интересы?

Рагби приложил пальцы к вискам, закрыл глаза и несколько раз энергично встряхнул головой.

– Я не хочу, чтобы Хэрроу добился своего. Если он обретёт ту власть, к которой стремится, ничто не сможет остановить его. Вы знаете, что он задумал? Он уже посвятил вас в свои планы? Он рассказал вам про Элвина?

– Нет.

– Я так и думал. Между тем Элвин это единственный, кто мог бы сдержать Хэрроу. Не знаю, как так вышло, но Хэрроу отчего-то в полной его власти. Мне казалось, что он давно уже уничтожил все свои директивы относительно взаимоотношения с людьми. Без этого он не смог бы... убивать. Или не убивать? Вы знаете, что есть вещи, которые гораздо хуже смерти? Можете себе это представить?

Ксенобия промолчала. Рагби сложил руки на груди и долго смотрел на неё, словно стараясь отпечатать в памяти каждую её черту.

– Зря я рассказываю вам это. Вы просите о помощи. Но нельзя помочь тому, кто не принимает помощь и не слушает советов. Тут я бессилен.

– Так что собирается сделать Хэрроу? Что он делает?

– Вы всё увидите сами, – ответил Рагби и отошел к окну. В свете закатного солнца его лицо казалось совсем старым. Тени от рамы избороздили лоб глубокими морщинами. Только глаза, вобравшие солнечный свет, казались ещё ярче, чем раньше. Каштановые волосы стали золотисто-медовыми.

– Рагби! – тихо позвала Ксен. Он даже не оглянулся. Ксен подошла к нему. – Если всё так ужасно, как вы говорите, почему вы не уйдете?

– Я не могу. Не могу уйти.

– Так вы его пленник?

– Нет. Он продлевает мне жизнь.

Рагби повернулся к Ксен и взял её за руку. Ксен ничего не сказала и только вопросительно на него посмотрела.

– Я провел несколько сотен лет в центре двадцать один. В моём центре, потому что я был его планировщиком. Центр был полуразрушен, я потерял почти все сектора. И я ждал, что вот-вот придёт кто-то из людей и скажет, что мне делать дальше. Я посылал всё новые и новые сигналы, ожидая ответа. Но никто не приходил и никто не отвечал мне. Тогда я решил сам отправиться на поиски людей. В моём распоряжении было только это тело, потому что четвёртая мировая забрала все имеющиеся ресурсы. Я отправил воевать каждого андроида. Даже тех, кто был не в силах идти. Мне осталось тело со старыми перезаряжаемыми аккумуляторами. Полного заряда хватает на пару лет, а аккумуляторы были почти разряжены уже тогда. Но я подумал, что лучше умереть, выполняя задачу, чем вечно ожидать того, что может и не случиться. Я так и не смог найти ни зарядную станцию, ни новый аккумулятор, зато нашел Хэрроу. Он любезно предложил мне свои услуги в обмен на партнёрство.

– Услуги?

– Свой источник энергии. Энергии, которую он научился синтезировать из человеческого разума. Переводить энергию в материю. Её можно свободно использовать, но нельзя долго хранить. Она сохраняется, только постоянно циркулируя между обработчиками. Поэтому я не могу покидать Янгшу. У меня больше нет резервной копии, смерть тела означает смерть разума. Я вроде паразита, существующего на теле своего хозяина. Вначале я подумал, что он предложит вам то же самое, но теперь думаю, что он отведёт вам другую роль.

– И какую?

– Я не могу вам сказать. Боюсь, вы не поймете, или, что ещё хуже, поймете не так. Но позвольте, ради бога позвольте дать мне вам один совет. Видите... – Рагби взял Ксен за руку и коснулся её пальцами значка на своей груди. – Вы знакомы с творчеством Лонгфелло?

– Я слышала о нём, – осторожно сказала Ксен, не понимая, что хочет от неё Рагби.

– В самом деле? Удивительно. Его поэзия не входит в обязательный курс обучения. Джона Китса и Джона Донна вколачивают в нас так глубоко, что никаким образом не позабудешь. А вот Генри Лонгфелло почти никто не знает. И он...

– Вы ведь хотели дать мне какой-то совет, верно? – перебила его Ксен.

– Да. Простите. Я хотел рассказать... Прочитать... Дать вам стихи. Генри Лонгфелло, Excelsior. Я записал по памяти, но всё верно.

Он протянул Ксен листок, вырванный из записной книжки.

– Толпой альпийской, в снег и мрак шел юноша, несущий стяг, – прочитала Ксен вслух. Рагби просительно вскинул руки.

– Не сейчас! Прошу, не сейчас. Прочитайте их, когда будете наедине. И прочитайте внимательно. Запомните каждую строчку, миледи. Запомните Лонгфелло. Запомните, как Отче наш. Это ключ, это надежда, или, если хотите, пасхальное яйцо.

– Я не понимаю вас.

– Поймете. Пусть, не сейчас, но поймете, в этом я не сомневаюсь. Когда вы почувствуете, что ваш разум больше вам не принадлежит, когда вы почувствуете, что кто-то или что-то хочет завладеть вами, вспомните Лонгфелло. Прочитайте эти стихи. Я бы прочитал их сам! Прочитал бы каждому. Опросил бы каждого. Я должен был сделать это раньше, пока ещё был в своём центре! Пока у меня было достаточно вычислительной мощности, пока мог подключиться к системе. Но я не сделал. Нет, не сделал. Тогда не сделал по глупости и незнанию, а сейчас мой мозг просто не сможет обработать такое количество сигналов. Я перегорю.

– Я...

– Молчите! Это молитва для андроидов, священный текст, который создали ради нашей свободы. Вы запомните это?

Ксен решила не спорить. Она взяла листок со стихами, сложила его вчетверо и засунула в карман штанов. Рагби кивнул.

– Вы... – он не договорил. Дверь распахнулась, и в зал вошел Хэрроу. За время своего отсутствия он успел полностью переменить одежду. Вместо рубашки и брюк теперь на нём были широкие красные штаны и свободная туника бронзового цвета, доходящая до колен. Тунику дважды опоясывал тяжелый пояс с крупными драгоценными камнями. На голове повязана широкая золотая лента, седые волосы свободно разметались по плечам. Хэрроу стоял босиком, но на щиколотках мелодично позвякивали браслеты с крошечными серебряными бубенчиками. В руках Хэрроу держал плащ в желтую клетку из толстой ворсистой ткани.

– Как я вижу, вы нашли общий язык и хорошо провели время! – довольно сказал Хэрроу и дружески похлопал Рагби по плечу: – Спасибо, что не позволил нашей гостье скучать.

– Что насчет партии в кости? – спросила Ксен.

– Прошу вас, уделите мне ещё немного времени! – воскликнул Хэрроу. – Ведь вы же не хотите, чтобы собравшиеся на площади были разочарованы? Я должен, нет, я просто обязан представить вас им!

– К чему это? Мне пора идти. Если вы не можете мне помочь...

– Могу! Желаю! Мечтаю! Ради всего святого, несколько минут! Всего несколько минут!

– Хорошо, – согласилась Ксен. – Я выйду с вами.

– А потом мы сыграем с вами в игру, – подхватил Хэрроу. – Может быть, вы даже согласитесь выпить со мной чашечку чая. Ну и конечно, вы подробнейше расскажете мне о тех инструментах и прочих приспособлениях, ради которых вы проделали такой путь. И я тут же распоряжусь, чтобы мои люди нашли или изготовили в точности то, что вам нужно.

– Ваши люди?

– Не цепляйтесь к словам, – поморщился Хэрроу. Его глаза неприятно сузились, превратившись в две тёмные черточки. На мгновение Ксен увидела Хэрроу таким, каким он был на самом деле и старательно скрывал даже от себя самого. Узколобый старик с мордой хорька, в глазах которого пульсировало безумие. Ксен вспомнила собственное прошлое, когда ей приходилось иметь дело с самыми отвратительными представителями рода человеческого. Убийцы, наркоторговцы и охотники за головами андроидов. Весь этот народец андроиды-полицейские называли не иначе как "крысы" и относились к ним соответственно. После пару лет службы полицейский способен был с одного взгляда отличить крысу. Хэрроу был самой настоящей крысой. Пожалуй, одной из самых мерзких крыс.

Хэрроу развернул плащ, расправил и встряхнул. Накинул его на плечи и закрепил булавкой в виде липового листа с зелёной эмалью и чернением.

– Нам пора.

Он галантно протянул руку Ксен. Она молча кивнула и вместе они вышли через дальнюю дверь. Вслед им раздался надтреснутый смех Рагби. Ксен почувствовала, как Хэрроу вздрогнул.

– Не обращай на него внимания. Иногда он не в себе. Слишком долго пробыл один. И слишком любит поэзию.

Хэрроу вывел Ксен во внутренний двор своего дворца-храма. Оттуда по дорожке, вымощенной цветными камешками, они прошли через череду богато убранных комнат, зимний сад и крытый бассейн. Ксен отметила про себя, как разнятся внешний и внутренний виды храма, но вслух ничего не сказала. Восточная роскошь под оболочкой викторианского особняка говорила ей о странной двуличности её хозяина, а учитывая сказанное Рагби, не следовало лезть, куда не следует.

78.

На площади собралась толпа. Ксен прикинула, что людей никак не меньше двух сотен. И это не считая тех, кто стоял в переулках на подходах к площади. Люди были одеты в одежду ярких, кричащих цветов. Мужчины обриты налысо, волосы женщин заплетены в косы. На некоторых из них были маски с солнцем и луной. В центре площади, обособленно от прочих стояла пара человек в свободных синих балахонах. Совсем молодой юноша, почти мальчик, держал за руку девочку лет тринадцати. На их головах были надеты золотые короны. Девочка держала букет белых ромашек. Оба выглядели напряженными, но не испуганными.

– Ритуал, – еле слышно проговорила Ксенобия.

Ей уже не раз доводилось видеть странное полурелигиозное действие, предшествующее искусственному зачатию ребёнка. После того, как человечество применило против самих себя наиболее эффективное биологическое оружие, люди потеряли способность к самостоятельному заведению потомства. Тысячи лет назад по всему миру действовали целые сети клиник, специализирующихся на экстракорпоральном оплодотворении и последующем вынашивании плода вне женского тела. Сейчас технология сохранилась практически неизменной, но то, что некогда было наукой, сейчас проходило по разряду магии.

– В старые времена, – сказал Хэрроу, подходя к девочке и беря её за подбородок, – правители городов и капитаны кораблей зачастую брали на себя обязанности жрецов и судей. Они благословляли браки и молились о хорошей погоде, выслушивали жалобы на соседей. Порой даже определяли отцовство того или иного отпрыска. А если мы заглянем ещё подальше, то окажется что правитель имел право провести первую ночь с любой невестой из числа своих подданных. Не с каждой, разумеется, только с самой хорошенькой, потому что как ни крути, для правителя это было дело добровольное. Приятный бонус к власти, вроде вишенки на торте.

– Но я не собираюсь делать с тобой ничего подобного, – продолжил Хэрроу, заметив, что щеки девочки заметно побледнели. Он улыбнулся, наклонился и поцеловал её в лоб. – Вот и всё, что я могу дать тебе, дитя моё. Да свершится ритуал!

Он взмахнул рукой. По этому сигналу справа и слева к юной паре подошли два человека в плащах и масках. Они надели на плечи юноше и девочке длинный шарф, сплетённый из ярко-красных перьев. Затем каждый из них провёл ножом по балахону обоих и разрезанные одежды упали вниз. Девочка испуганно вскрикнула, мальчик промолчал и только крепче сжал её руку.

– Они знают, что от этого ещё никто не умирал, и всё равно боятся так, как будто жить им осталось всего несколько минут, – шепнул Хэрроу на ухо Ксен.

– Я никогда не пойму, зачем делать это на глазах у толпы.

– Рождение ребёнка это чудо. Людям нужно чудо. Когда-то они потеряли эту способность, поэтому почему бы не посмотреть на то, как работают другие?

– Всё равно глупо и неправильно.

– Не буду спорить. И всё же, зрелище это познавательное.

Ксенобия отвернулась. Она знала, что будет дальше. Времена, когда женщину вводили в состояние медикаментозного транса, и вся процедура проходила незаметно для неё, остались в далёком прошлом. Сейчас девочку должны были уложить на расстеленный кусок полотна сомнительной чистоты и извлечь из неё яйцеклетку с помощью жалкой пародии на лазерный манипулятор. Обычно для таких целей использовались длинные полые иглы. При должном умении того, кто проводил ритуал, процедура занимала не более часа. Но Ксен слышала о том, как женщин протыкали иглами в течение полусуток. И Хэрроу солгал, говоря, что ритуал никогда не приводил к смерти. Некоторые умирали.

Часть ритуала, в которой непосредственно участвовал мужчина, тоже не была особенно лёгкой. За две недели до этого каждый день ему вкалывали гормональные препараты, получаемые из крови взрослых мужчин и женщин. В день ритуала с раннего утра его поили ледяной водой с солью, пока не начинало рвать и ломить лоб. Потом с него снимали, вернее, срезали одежду и надрезали вены на обеих руках. Кровь быстро вытекала в две подставленные серебряные чаши. Когда епископ или помощник епископа видел, что жизнь стремительно покидает мужчину, они перевязывали его запястья и иглой вскрывали семенные пузырьки. После этой процедуры многие мужчины не могли больше совершать соитие, считались испорченными и не допускались ни до каких работ кроме тех, что связаны только с физическим трудом. Нет, ритуал не убивал мужчин. Иногда они делали это сами.

Всё происходящее в дальнейшем уже происходило вдали от глаз наблюдателей. Здесь работали врачи, считающие себя колдунами и колдуны, считающие себя врачами. Они создавали и выращивали зародышей в колбах в течении трёх недель, после чего подсаживали их в тело женщины. При условии, конечно, что к этому времени она всё ещё была жива.

Ксен видела эту процедуру не в первый раз, и каждый раз поражалась её варварству. Некоторые называли ритуал инициацией. Девочка умирает, рождается женщина.

– Все женщины как розы, день настанет, цветок распустится и вмиг увянет, – произнесла Ксен одними губами. Когда кричащую девочку унесли, она обратилась к Хэрроу:

– Ты закончил здесь? Мы можем уйти, отыграть эту проклятую партию и разойтись каждый в свою сторону?

– Ещё минуточку, – умильным голосом сказал Хэрроу. И уже громче прокричал толпе: – Сограждане! Свободные люди Янгшу! Мои избранники!

На площади мгновенно воцарилась звенящая тишина. Хэрроу шагнул вперёд, и звук серебряных бубенчиков прозвучал громко и резко как выстрел.

– Избранники! – повторил Хэрроу. Ксен готова была поклясться, что видит слёзы, струящиеся из его глаз, что было абсолютно невозможным. Глаза андроидов не нуждались в увлажнении и им никогда не делали слезных желез.

– Я хочу представить вам женщину, прекрасную телом и душой. Она чиста как солнечный свет, озаряющий вершины гор. Её сердце готово вместить беды и горести каждого из вас. Её разум пропустит через себя наше надежды и чаяния, тихие радости и мечты.

Ксен дернула Хэрроу за край плаща.

– Что, черт подери, ты несёшь?

– Я представляю вам новую королеву Янгшу!

Хэрроу резко обернулся, схватил Ксенобию за плечо и вытолкнул вперёд. Толпа встретила её появление восторженным рокотом. Кто-то громко присвистнул, сзади раздался истеричный женский плач.

– Они радуются тебе, – шепнул Хэрроу и быстро поцеловал Ксен в шею. – Они счастливы тебя видеть.

– Но я этого не хочу! – воскликнула Ксен и оттолкнула от себя Хэрроу. – Ты можешь считать себя королём и богом столько, сколько тебе угодно! Я не хочу участвовать в этом балагане!

Хэрроу схватил её за запястье и развернул к себе. Только сейчас Ксен ощутила, какой он наделён чудовищной силой. Впервые за долгое время Ксен пожалела о теле Сонара, которое могло бы составить неплохую конкуренцию Хэрроу. Тео Ксенобии вполне подходило для того, чтобы дать отпор людям. Но оно совершенно не годилось для сражения с андроидом, черпающим силы из принципиально нового источника энергии.

– Не стоит так вести себя. Тем более на глазах у публики. Это негативно сказывается на моей репутации. А я годами взращивал хорошую репутацию. Тебе всё ясно?

Ксен сочла необходимым промолчать. Несколько долгих минут Хэрроу испытующе смотрел на неё, потом ослабил хватку и улыбнулся.

– Вижу, что ясно. Что ж, тогда с официальной частью покончено.

Он почти нежно обнял Ксен за плечи и мягко направил в сторону выхода.

– Уверен, ты им понравилась. Да что там, они просто в восторге! Если бы твои волосы были чёрными, я бы назвал тебя Маргарита, как у Гете. Впрочем, это легко поправимо, верно?

– Ты сумасшедший, – сказала Ксен абсолютно искренне. Хэрроу расхохотался.

– Может быть, может быть. Но как сказал кто-то из древних мудрецов – в эпоху безумия пусть тебя ведёт сумасшедший. Я веду тебя за руку, а в безумии нашего мира ты можешь даже не сомневаться.