Текст книги "Улыбка гения"
Автор книги: Вячеслав Софронов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)
Глава десятая
В один из вечеров в кабинете на квартире Менделеева собралось около десяти университетских преподавателей, пожелавших дать бой столичным спиритам. Им подали, как и было обещано, чай и баранки. Вначале разговоры шли на отвлеченные темы о предстоящих испытаниях студентов, о болезни некоторых профессоров, но когда появились приглашенные в качестве оппонентов Аксаков, Бутлеров и Вагнер, то Менделеев на правах хозяина постучал ложечкой по стакану и громко объявил:
– Господа, прошу внимания, поскольку большинство из приглашенных в сборе, считаю возможным приступить к нашему первому заседанию. Надеюсь, никто не будет возражать, что первым предоставим слово тем, кто разделяет основы учения так называемого спиритизма, и они нам поведают, какие именно из явлений уважаемая комиссия смогла бы исследовать. Для этого некоторым из нас необходимо будет присутствовать на нескольких сеансах и зафиксировать происходящее. Есть ли иные мнения?
Иных мнений не прозвучало, потому слово предоставили Александру Николаевичу Аксакову. Он откашлялся и начал несколько пафосно, чем тут же вызвал улыбки собравшихся.
– Спасибо, что столь заслуженные и ученые люди нашли время, чтоб выслушать наши доводы и принять участие в изучении таинственных явлений, которые уже заявили о себе во всем мире. Я имею в виду не только Европу, но и американский континент. Как мне известно, все научные явления пока что приходят к нам именно из-за границы и далеко не всегда находят здесь понимание и применение…
– Не потрудитесь ли уточнить, – вставил слово один из присутствующих, – если вы имеете в виду, к примеру, паровой двигатель, то у нас он был изобретен едва ли не раньше, но из-за косности и непонимания наших промышленников…
– Прошу дать мне договорить, – отмахнулся Аксаков, – не буду вдаваться в подробности, но почему-то для продолжения образования выпускники наших университетов едут как раз в Европу, а не в какой-нибудь Китай или Африку. Мне бы хотелось найти у вас взаимопонимание и поддержку в наших открытиях…
– Это вряд ли, – тихо обронил кто-то, но Аксаков, не желая вступать в полемику, продолжил:
– Итак, против явления спиритизма не выступает даже наша святая церковь, а уж кому, как не ей, стоять на страже всяческих лжеучений…
– В вопросе, что Земля круглая, кажется, наша церковь до сих пор остается в неведении, – ехидно прокомментировал другой человек.
– Мы сейчас говорим совершенно о другом предмете, с решением вопроса о котором мы к вам пришли, – не поддался на уход от темы разговора Аксаков. – Сотни, если не тысячи, людей присутствовали на самых разных сеансах, где опытные медиумы заставляли силой своей мысли вращаться столы, появляться непонятным существам, которые производили те или иные действия, а потом таинственным образом исчезали. Я уж не говорю о душах умерших, что дают исчерпывающие ответы на задаваемые им вопросы. Узнав о созданной вами комиссии, по моей просьбе на днях в Петербург приедут известные медиумы: два брата Петти; дала свое согласие на посещение нашей столицы госпожа Клайер, имеющая рекомендации от самых почтенных семейств Европы. Так что мы готовы к сотрудничеству, – закончил он, гордо обвел взглядом лица критически воспринявших его слова профессоров.
– Не знаю, насколько в данном случае возможно сотрудничество, мы, надеюсь, в ваших сеансах никакого участия принимать не станем, – не вставая со своего места, обронил реплику Менделеев. – Я уже побывал на одном из них и едва не лишился своих часов. На что окружающие отреагировали смешками и репликами:
– Да, часы и кошелек лучше дома оставлять…
– Часы – ладно, а вдруг эти медиумы нас в транс введут и выставят тем самым в неприглядном свете? Как тогда быть… – поддержал его другой профессор.
– Господа, господа. – Хозяин дома вновь постучал ложечкой по стакану. – Давайте по сути заявленной темы разговоры вести, а кто шутить изволит, то оставьте на потом. Мне бы хотелось знать, какие именно явления мы намерены исследовать? То, что господин Аксаков нам изложил в своем коротком выступлении, я бы сказал, довольно туманно и не совсем понятно. Может быть, вы, Александр Михайлович, – обратился он к Бутлерову, который до сих пор не сказал ни слова, – предложите нам, так сказать, систему, по которой нам, членам комиссии, следует вести свои наблюдения? А то из слов уважаемого господина Аксакова не совсем ясно, что именно мы должны будем оценить, а потом сделать соответствующие выводы.
– Какую именно систему вы имеете в виду, Дмитрий Иванович? – не поднимая головы, спросил тот. – Вам и решать, коль вы изволили усомниться в происходящих явлениях. Боюсь, наука тут бессильна. Что я могу вам предложить?
Собравшиеся откликнулись на его слова глухим шумом, и некоторые поспешили высказать свое мнение:
– Что ж вы так о науке, Александр Михайлович…
– Наука для того и призвана, чтоб выяснять, что за явления в природе происходят, а не только наблюдать и слепо соглашаться со всем…
– И это говорит профессор университета…
Уловив негативное настроение на свои слова, Бутлеров поспешил исправить смысл произнесенной им последней фразы:
– Я имел в виду, что пока наукой не доказано, что наблюдаемые нами явления имеют под собой земную природу. То явления иного порядка, а уж какого – решать вам, уважаемые члены комиссии, коль вам нашего слова недостаточно.
Менделеев поспешил разрядить обстановку:
– Давайте не будем затевать спор на пустом месте. Мы еще не приступили к работе, а уже наблюдаем полные расхождения во взглядах. Но от себя хочу добавить: эти таинственные явления заставляют многих усомниться в подлинности происходящего. Потому и создана наша комиссия. Не на вред, а на пользу. Мы не судебные следователи и нарушения каких-то законов искать не станем. Нам нужно просто убедиться в чистоте проводимых вами, скажем так, опытов.
– Кто же вам мешает? – подал голос Вагнер. – Этими явлениями интересуются многие. К примеру, ко мне обратился известный писатель Федор Достоевский и просил разрешения присутствовать на наших сеансах.
– А ко мне прислал подобное прошение другой наверняка известный вам литератор – Николай Лесков, с той же самой просьбой, поддержал его Аксаков.
– Хорошо, хорошо, но не об этом речь, – поднял вверх руку Менделеев, – но нам нужна система наблюдений, о чем и просил высказать свое мнение уважаемого Александра Михайловича. К примеру, явление духов – это одно. Верчение столов – уже явление несколько иного рода. Может, вы подскажете, Егор Егорович, – адресовал он вопрос Вагнеру.
– Я так понимаю, следует идти по трем направлениям в ваших наблюдениях. Первое – это возникающее перемещение или просто начало движения, происходящие по воле медиума. К таковым можно отнести: приподнимание и вращение стола или иных предметов, вызванные усилиями, исходящими от медиума.
Второе – явление человеческих образов или частей человеческих тел перед присутствующими. И, наконец, явления, совершающиеся в присутствии медиума, но без его непосредственного участия: различные стуки, передвижение мебели, игра музыкальных инструментов, развязывание узлов и тому подобные явления.
– Как-то мне все это ярмарочный балаган напоминает, – высказался один из присутствующих ученых, – там тоже это чудесами называется и за вход деньги берут.
– Я вас попрошу, – вскочил со своего места Бутлеров, – если вы пригласили нас сюда, чтоб сравнить с ярмарочными шутами, то моей ноги здесь больше не будет.
– Не нужно всерьез воспринимать шутки своих коллег, Александр Михайлович, – поспешил успокоить его Менделеев, – давайте лучше решим, где мы сможем наблюдать за вашими, с позволения сказать, опытами, как вы изволили выразиться. Я от себя предлагаю оборудовать для того одно из помещений моей квартиры. Здесь мы никому не помешаем, и посторонние лица присутствовать во время испытаний тоже не смогут без особого на то приглашения.
Аксаков и Бутлеров переглянулись и согласно кивнули.
– Вот только потребуется все задрапировать и еще… – Аксаков сделал небольшую паузу. – Необходим для сопровождения музыкальный инструмент.
– Какой именно? – удивился Менделеев. – А без него никак нельзя? Уж больно хлопотно. Но если вы настаиваете…
– Необходим орган, – объявил Аксаков, – пусть небольшой, но чтоб, был в исправности и органист для игры на нем.
– Я вам помогу в этом, у одних моих родственников есть такой, – предложил свое содействие один из профессоров.
– Тогда на этом наше первое заседание прошу считать закрытым, – объявил Менделеев, – а ты Алеша, – обратился он к своему стенографисту, – завтра принеси мне расшифрованные листы, очень тебя попрошу.
Тот согласно кивнул в ответ.
Глава одиннадцатая
Для спиритических сеансов отвели одну из комнат в квартире Менделеева. По просьбе спиритов обили ее темным сатином, закрыв окна и две двери, оставив лишь одну для входа. Отдельно декорировали альков, обтянутый, как шатер, крашеной марлей, концы которой прибили к полу и потолку, не оставив входа внутрь. Таким образом, проникнуть в этот марлевый шатер было невозможно, но Аксаков, под руководством которого велись все приготовления, пояснил, что один из медиумов продемонстрирует свою способность проникать вовнутрь этого шатра, проделывая все это в полной темноте.
В университетских мастерских был изготовлен специальный стол, крышка которого не имела выступов для захвата ее руками, а единственная ножка была сконструирована таким образом, что не было никакой возможности подсунуть под нее ногу. К тому же по бокам от него находилось четыре динамометра, способные уловить любое постороннее воздействие на сам стол. Наконец был доставлен затребованный спиритами орган, опробован, и на вечер назначили первый сеанс.
Менделеев скептически оглядывал все эти приготовления, заранее ища подвоха со стороны испытуемых, и делал пометки в блокноте, куда были занесены имена всех присутствующих и порядок проводимых испытаний. Его познакомили с братьями Петти, оказавшимися среднего роста молодыми людьми со шныряющими по сторонам глазами и простуженными носами. Они ни слова не понимали по-русски, но зато охотно съели на менделеевской кухне каждый по две порции борща и по десятку котлет, чему кухарка несказанно удивилась и обронила непонятно к кому сакраментальную фразу:
– Их что, всю дорогу голодом, что ль, морили? У нас Анисим– дворник и то не так горазд жрать, а поздоровее их будет…
Братья в ответ лишь улыбнулись ей и дружно закивали коротко стриженными головами.
С появлением приглашенных гостей все домашние были препровождены в самую дальнюю комнату, и Менделеев строго наказал супруге:
– Гляди, чтоб детки не сунулись к нам. А то… дело такое, неизвестно, какая чертовщина повылазит без приглашения…
– Неужели все так опасно? – испуганно крестясь, спросила его Феозва. – Может, мне к родственникам лучше поехать?
– Встаньте к матушкиной иконе и читайте акафист или что там. Мне эдак спокойней будет. Да я не столько чертей боюсь, сколько жульничества со стороны этих братцев. Уж больно ушлые, так глазищами по сторонам и стреляют, как бы детишек не напугали. А про чертей для твоей острастки добавил, – рассмеялся он. – Да тебе они совсем не страшны, ты ж каждое воскресенье к обедне ходишь, чего бояться?
– Вечно ты, Митя, богохульничаешь и тащишь в дом всяческих проходимцев. Нельзя было это у кого-то другого устроить?
– Потом поговорим, – махнул он рукой и направился в комнату, где все было готово к началу сеанса. Послышались звуки органа, которые извлек из инструмента приглашенный молодой католик из кафедрального собора, пришедшие члены комиссии расселись, тогда как два брата-медиума стояли чуть в стороне ото всех.
Последним в комнату зашел Менделеев и объявил о ходе проводимых, как он выразился, «испытаний». Первое из них заключалось в том, что с помощью «силы мысли» должен был несколько раз зазвонить колокольчик, помещенный в клетку, подвешенную под потолком. Задули все лампы и свечи, после чего все разговоры прекратились, и слышны были лишь тихие звуки органа. Неожиданно колокольчик брякнул несколько раз, и Аксаков громко воскликнул:
– Ну вот, первое испытание прошло удачно! А я вам что говорил? А вы не верили, и, как оказалось, совершенно напрасно!
Менделеев потребовал зажечь несколько свечей, после чего внимательно осмотрел стол, над которым была повешена клетка. Он усмехнулся и поманил к себе остальных двух наблюдателей из числа профессоров – членов комиссии. Он показал им на закрепленные динамометры, стрелки которых отклонились.
– А на это что вы скажете? – спросил он Аксакова. – Кто-то ловко вспрыгнул на стол, и приборы это зафиксировали. Видите показания?
– Я ничего в этом не понимаю, – отмахнулся тот, – при чем здесь показания ваших приборов и колокольчик? Неведомые нам силы могли подействовать и на ваши приборы. Что ж тут удивительного?
– Тогда гляньте сюда, – предложил Менделеев, указывая на стол, который был им предварительно посыпан мелом, и на нем четко отпечатались следы чьих-то подошв. – Откуда они здесь взялись?
Он быстро подошел к сидящим братьям и попросил их движением ладони приподнять ноги. Те в недоумении выполнили его просьбу, и присутствующие увидели, что подошвы ботинок одного из них белого цвета.
– Что на это скажете, господа? Виновник произошедшего звона, бесспорно, обнаружен. Мошенничество, как я и ожидал…
– Это ничего не доказывает, – принялся спорить Аксаков, – он мог испачкать подошвы и в другом месте…
При этом он искал поддержки у присутствующих здесь Бутлерова и Вагнера, но те лишь отводили глаза в сторону. Тогда он всплеснул руками и заявил:
– Ваше недоверие не дает возможности проводить сеанс должным образом. Зачем все эти ловушки? Людям нужно верить…
– Хорошо, – легко согласился Менделеев, – пусть тогда колокольчик начнет звенеть, но не будем гасить хотя бы одну свечу. Надеюсь, она не помешает вашим медиумам повторить испытание, но так, чтоб все видели, как это происходит?
Аксаков по-английски обратился к братьям, но те в ответ лишь отрицательно покачали головой, и он беспомощно развел руками.
– Увы, свет мешает им исполнить то, что они только что продемонстрировали. Предлагаю перейти к следующему испытанию.
При этом два его помощника внесли кушетку, на которую лег один из медиумов, а на лицо ему положили чистый лист бумаги, причем два человека крепко держали его за руки. Свечу вновь загасили и все замерли в ожидании. Вскоре послышался громкий вздох, запалили свечу и увидели, что медиум лежит с закрытыми глазами, а лист оказался на полу и посредине него виднелось довольное значительное пятно, какое оставляет обычно пролитая на бумагу вода.
– Молодой человек силой мысли собрал из атмосферы всю влагу и притянул ее к возложенному на него листу, о чем наглядно свидетельствует наблюдаемое вами пятно, – подняв лист и показывая его всем собравшимся, торжественно пояснил Аксаков.
– Разрешите взглянуть? – протянул руку Менделеев,
Получив лист, он посмотрел его на просвет, а потом быстро вышел в соседнюю комнату. Там он вручил его приглашенному с кафедры лаборанту и что-то тихо прошептал ему на ухо. Тот кивнул и, забрав лист, скрылся в хозяйском кабинете. Сделали небольшой перерыв, а вскоре явился и лаборант все с тем же самым листом, но уже изменившим свой цвет. Они обменялись с Менделеевым несколькими фразами, после чего тот объявил:
– Прошу у почтенных господ минуточку внимания. На этот раз мы привлекли науку, а точнее, провели свой химический эксперимент, в результате чего этот самый лист с загадочным водяным пятном был обработан раствором треххлористого железа, и, как можете видеть, пошли пятна зеленовато-желтого оттенка…
– И что из этого? – вскочил со своего места Бутлеров. – Мне хорошо известны свойства этого раствора, но при чем здесь наш эксперимент?
– Тогда вы должны знать, глубокоуважаемый Александр Михайлович, на что этот раствор реагирует таким образом.
– И на что же? На разные вещества, он реагирует по-разному, объясните, что сверхъестественного вы тут обнаружили…
– Да все очень просто, – широко улыбнулся Менделеев, – сейчас я вам все прямо здесь и объясню. Эй, Алексей, – позвал он лаборанта.
Тот мигом влетел, неся зажатый лабораторными щипцами другой чистый лист бумаги и кювету с раствором, аккуратно поставил все это на стол.
– Это тот самый раствор треххлористого железа, который, по счастью, оказался в моей домашней лаборатории. Алексей по моей просьбе налил его в кювету, и сейчас все вы увидите, что произойдет…
С этими словами Менделеев плюнул в центр листа, чем вызвал брезгливое выражение лиц у многих из приглашенной публики, а потом опустил его в кювету. Чуть подержав лист в растворе, он извлек его, дал жидкости стечь и показал пальцем на разноцветное пятно, расплывшееся в центре бумаги.
– Всем, надеюсь, видно? – Он держал в вытянутых руках два листа с пятнами одинакового цвета. – Замечу, человеческая слюна мало чем отличается по своему составу. Так что я тоже могу показывать подобные фокусы. Все просто. Но выдумка наших испытуемых, могу согласиться, не лишена оригинальности. Вот только ничего сверхъестественного тут не произошло.
Аксаков и Бутлеров пристыженно молчали, а Вагнер демонстративно поднялся со своего места и вышел вон.
– Кстати, Александр Михайлович, рекомендую провести подобный эксперимент перед вашими студентами, только вот плевать такому заслуженному человеку перед всей аудиторией, думается мне, как-то не к лицу. Пусть кто-то иной это сделает, а все лавры достанутся вам. Я о своем авторстве готов скромно умолчать, – продолжал издеваться над коллегой Менделеев, словно не видел, как тот пунцовеет на глазах, и глаза у него сузились. Судя по всему, в любой момент можно было ждать конфликта.
– Не надо делать из меня шута горохового! – выкрикнул Бутлеров и стукнул кулаком по столу. – Мы собрались здесь не для того, чтоб слушать издевательства заманившего нас сюда человека. Если вы не замолчите, то я за себя не ручаюсь…
– Господа, господа, – поспешил утихомирить всех Аксаков, – поссориться мы всегда успеем. А то, что показал нам господин Менделеев, еще ничего не объясняет. Нам неизвестно, какими свойствами обладает влага в этом кабинете. Ее пока еще никто испытаниям не подверг. Может быть, она покажет тот же самый результат?
– Вы хотите, чтоб я провел пробы воздуха в этом помещении? – живо откликнулся Менделеев. – Извольте, это недолго сделать…
– Нет уж, увольте нас от ваших опытов, – остановил его Аксаков, – я предлагаю перейти к следующему, как вы выразились, испытанию. Сейчас одного из медиумов крепко привяжут к стулу и вновь погасят свет. А через какое-то время он окажется в этом самом алькове, – указал он рукой на марлевый шатер.
Менделеев не стал возражать, но внимательно следил, как приглашенные Аксаковым помощники примотали прочными веревками одного из братьев к стулу. Убедились в том и все остальные желающие, после чего свечи загасили, и органист стал исполнять тягучую мелодию, наполнившую своими звуками всю комнату.
Один Менделеев оставался на ногах, остальные сидели у стены. И вдруг ему послышался какой-то посторонний треск. Он, недолго раздумывая, вынул из кармана спички и чиркнул одну. Взглядам присутствующих предстал находящийся уже внутри марлевого шатра медиум, торопливо зашивавший длинной иглой разрез в материи. Раздались негодующие возгласы, запалили все имеющиеся в наличии свечи, и Менделеев, обратившись к Аксакову, поинтересовался:
– А как вы это явление объясните?
– Понятия не имею, – хмуро ответил тот и подошел к алькову, где обменялся парой фраз с застигнутым врасплох неудачником. Потом он повернулся ко всем и с обескураживающей улыбкой пояснил:
– Молодой человек сказал мне, что перемещение его в пространстве неведомыми ему силами было столь, стремительно, что материя лопнула и он во избежание кривотолков решил ее заштопать… Только и всего…
– Конечно, и веревки спали с него сами собой, – с ехидцей спросил один из членов комиссии. – Ловко все обставлено, ничего не скажешь…
– Не нужно быть настолько предвзятыми. Согласитесь, обычный человек вряд ли в состоянии сам освободиться от подобных пут. Это явная помощь…
– Сверхъестественных сил, – вставил Менделеев. – Без этого никак не обошлось… Да, ответить на это мне просто нечего…
– На ярмарках и не такие штучки можно увидеть, – подал голос молчавший до этого другой член комиссии.
– И слава богу, что вы хоть чему-то поверили, – масляным голоском подвел итог Аксаков, боясь, что скандал может разразиться с новой силой. – Думается, на сегодня хватит этих самых испытаний. Молодые люди устали и им нужно отдохнуть. Так что разрешите откланяться…
Оба брата и их помощники удалились вслед за Аксаковым. Последним ушел Бутлеров, хотя Менделеев и пытался завязать с ним разговор, надеясь призвать его к прозрению после очевидных разоблачений махинаций, продемонстрированных братцами Петти. Но тот злобно сверкнул глазами, проходя мимо, на что хозяин лишь тяжко вздохнул и не пошел провожать гостей, а направился в свой кабинет.
