Текст книги "Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ)"

Автор книги: Владимир Забудский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

Среди заложников, тем временем, выискался еще один персонаж, привлекший к себе внимание. Худощавый мужчина средних лет с пронырливым кроличьим выражением лица, до этого несколько минут обескураженно озиравший окружающие нас разбомбленные и горящие здания, обгоревшие трупы на улицах и спешно семенящих в сторону сарая людей с мешками на головах, вдруг воскликнул голосом, полным негодования и ярости:

– Что за черт?! Это что, ваша работа?! Вы что, уничтожили целый поселок и убили всех этих людей только для того, чтобы?.. Господи! Поверить не могу!

– Вот тебе и благодарность, – пропел Локи, повернувшись ко мне и иронично кивнув на негодующего мужчину. – Давайте закинем его обратно в подвал, можно?

– Это чертов журналист! Дерьмо собачье! – ругался в эфире Стил. – Да тащите их уже в машины наконец!

Журналист успел несколько раз переспросить, из какого мы подразделения и что здесь произошло, прежде чем легионер из отделения «Сильвер» мягким на первый взгляд движением положил огромные ручища на его тощие плечи и потянул в сторону джипов с такой легкостью, будто мужчинка вообще ничего не весил.

– Да по какому праву?! Куда вы меня тащите?! – артачился тот, словно полоумный.

Тут-то это и произошло. По счастью, я был настороже. Происходящий вокруг бедлам, привлекший к себе так много внимания со стороны сержанта, ни на миг не ослабил мою бдительность. Я даже палец не отводил далеко от курка. Мой мозг был четко запрограммирован на выполнение задачи, назначенной отделению «Бронза» – контролировать периметр. Именно это и позволило мне среагировать максимально быстро.

Дверь подвала пылающего одноэтажного здания, в котором, по нашему разумению, никого живого давно не могло быть, распахнулась в тот самый миг, когда журналист пытался напомнить волокущему его легионеру о своих правах и о каких-то Женевских конвенциях. Из черного дыма вынырнул силуэт человека в потасканном блеклом камуфляже, зеленом в крапинку, с красным платком на лице и автоматом в руках. Понятия не имею, как он все это время оставался живым в помещении, охваченном пожаром, оставаясь невидимым для приборов, реагирующих на тепло человеческие тела.

Я знаю лишь одно – мне понадобилось менее секунды, чтобы поднять оружие, навести прицел в центр его корпуса и нажать на курок, а затем повторить это движение еще дважды. Гиперзвуковые пули пробивали тело, почти не теряя своей колоссальной скорости, не причиняя видимых увечий, за исключением хирургически аккуратных входящих и выходящих отверстий, одно напротив другого, соединенного тоненьким тоннелем, прорезающим ткани, рассекающим кровеносные сосуды, проходящим сквозь внутренние органы. Сержант был прав. В этом не было ничего эффектного. Это было обыкновенное убийство, простое и эффективное. Человек с автоматом был мертв еще до того, как его тело грузно повалилось на песок. А я утратил к нему интерес еще раньше, зафиксировав обостренным «Валькирией» снайперским зрением, что нанесенные раны абсолютно летальны.

Движение началось по левую руку от меня. Один из силуэтов с мешком на голове, плетущийся ранее с обреченно опущенной вниз головой, неожиданно воспрянул. Оттолкнув от себя легионера из группы «Сильвер», отвлекшегося на стрельбу у себя за спиной, силуэт отчаянно рванулся в мою сторону. Я навел на него прицел, но уже через несколько шагов ничего не видящий вокруг себя человек споткнулся, упал прямо в песок и скрючился в позе зародыша, ожидая, похоже, когда на него обрушится град ударов. Или?!

– Граната! – крикнул предостерегающе боец из «Сильвера» в тот же миг, когда все мы услышали характерный щелчок выдергиваемой чеки.

Среди заложников прокатился вопль ужаса. В ту же секунду легионер из моего отделения, Дир, словно хоккеист, с разбега налетел на пытавшегося подняться камикадзе и мощным ударом приклада по голове отбросил его на добрый метр прочь. Мешок спал с головы, открывая всем лицо чернокожей девушки с грубыми простецкими чертами, ошеломленными от полученного удара глазами и большим кровоподтеком на щеке. Однако я не смотрел на это лицо, ничему не удивлялся. Ноги сами собой несли меня вперед, к маленькому металлическому предмету, оставшемуся на песке после того, как Дир смел в сторону оставившего его человека. На ходу нагибаясь, правой рукой я крепко схватил холодный гладкий предмет с земли, сделал быстрый разворот, словно метатель ядра на соревнованиях – и запустил свою ношу очень-очень далеко в сторону западной оконечности поселка. Я не знал, хватит ли у меня времени – действовал машинально.

Оказалось, времени хватило. Прошло не менее двух секунд, прежде чем «лимонка», превратившаяся в маленькую точку где-то высоко в небе метрах в шестидесяти от нас, наконец разорвалась, подобно праздничному фейерверку. С криками ужаса заложники повалились в песок или скрылись за спинами легионеров. Я оставался стоять прямо. Расстояние было уже слишком большим, чтобы кого-то из нас могли достать осколки наступательной гранаты. До нас могли бы еще достать осколки оборонительной гранаты, но поверхность у той была бы шероховатой, а не гладкой, а у гранаты у меня в руке – была гладкой.

– Черт возьми! – позабыв о своей набожности, приобретенной, видимо, во время сидения в подвале, со смесью ужаса и восторга орал мужик из «Глобал Секьюрити». – Ты спас нас! Спас нас всех!!!

А журналист все продолжал орать о своем, как бы не поняв, что он только что был на волосок от смерти:

– Скажите ему прекратить! – кричал он, тыча пальцем в Дира, который хладнокровно и сильно колотил прикладом террористку, отчаянно пытавшуюся отползти и закрыться от него руками. – Это же женщина, вы что, озверели?!

– Эй, да она только что чуть нас не взорвала, недоумок!!! – заорала на него одна из заложниц, прекратив затяжной истошный вопль, начатый ею в тот момент, когда прозвучала слово «Граната». – Она нас всех хотела убить, ты, кретин!!!

– Уведите отсюда этого сукина сына, пока я его не прикончил! И остальных тоже, да поживее! – крикнул первый сержант Колд, и дюжий боец из «Сильвера» вновь потащил за собой упирающегося журналиста. – А шахидку пока не трогать, она может что-то знать. В сарай ее!

Когда активистку ФАР подняли с пола и поволокли к сараю, мы могли увидеть ее лицо, уже покрытое ссадинами от ударов приклада, но все еще горящее ненавистью. Черты лица африканки были по-деревенски грубы и неприглядны: шероховатая обветренная кожа, крупный мясистый нос, выпяченная губа, густые сросшиеся черные брови. В носу было продето несколько позолоченных колец, которые сейчас окрасились в красный цвет из-за хлынувшей из носа крови. Девка попробовала гордо выпрямить спину, но один из легионеров грубо подрубил ее под колено и вместе с товарищем потащил к сараю, как мешок с картошкой. Ни на кого из «Железного Легиона» ее бравада не способна была произвести впечатления. За одним исключением.

– Ничего себе! – присвистнул Локи. – Красивый поступок. Поступок воина. Бабы не только реветь и детей рожать горазды, попадаются и такие. Видел ее лицо, Сандерс? Рожей не вышла, конечно. Но сколько упрямства и силы воли! Несгибаемая! По крайней мере, она так считает. Смерти баба не боится, это она уже доказала. Она еще, правда, не знает, что боль бывает многим хуже смерти. И что под ней все ломаются. Но с ней, ручаюсь, придется повозиться!

Я ничего не ответил. Глядел, как Пайп из нашей группы проверяет, мертв ли застреленный мною автоматчик, выбежавший из горящего дома. Пайп уверенно кивнул мне, не став даже делать контрольный выстрел в голову. Я кивнул в ответ. Нервы и мышцы были все еще напряжены, и, если бы в моем поле зрения появился непонятно откуда еще один враг, я бы расправился с ним так же быстро и хладнокровно, как с предыдущим.

– А ты молодец, Сандерс, – наконец вспомнил обо мне Локи. – Отличная реакция. С гранатой эффектно выпендрился, я оценил. Жаль, у нас тут не дают красивых медалек, как у миротворцев. Ладно, идем!

Автобус с заложниками и один из реанимобилей в сопровождении двух джипов охраны из «Глобал Секьюрити» уже отбыли в сторону базы. Сегодня кого-то ждало трогательное воссоединение с семьями, которые уже не чаяли увидеть своих близких живыми. Сведущие в таких делах корреспонденты уже готовили на эту тему душещипательные сюжеты, которые будут сегодня же вечером транслированы по всем крупнейшим каналам – в отличие от разоблачительного репортажа чокнувшегося в плену у боевиков журналистишки из сомнительного издания, если только этот репортаж вообще появится после того, как с репортером побеседуют люди из СБС, объяснив ему истинную подоплеку случившегося в очень доступных словах.

Около сотни гражданских, собранных по всему поселку и силой вытащенных из подвалов и погребов, были согнаны в центр. Люди из «Глобал Секьюрити» сканировали им отпечатки пальцев, дабы убедиться, что в овечьей шкуре не скрывается никто из матерых волков. Медики из «Красного Креста», прибывшие на реанимобиле, добросовестно оказывали помощь тем, кто пострадал во время бомбардировки, но те все равно взирали на них с ужасом и недоверием.

Легионеры из 2-го взвода вскрыли и осмотрели странный грузовой контейнер, вломились в теплицы, прошерстили все шалаши, землянки, подвалы и погреба, допросили с пристрастием несколько гражданских и вообще всячески энергично метались по поселку. Их задача сегодня была проста – собрать любые виды оружия, военного снаряжения и боеприпасов, а также наркотики, если такие найдутся, и погрузить все это в кузов грузовика.

Что ж, у каждого своя работа. А у нас свои дела.

Уже тринадцать боевиков ФАР, или кого-то очень на них похожих, сидели на коленях у сарая с мешками на головах, лицом к стене, под прицелами двух легионеров. Четырнадцатая, неудавшаяся камикадзе, была уже внутри. Первый сержант Колд и капрал Солт, сняв шлемы, избавившись от мешающих движениям бронежилетов и поставив к стенке личное оружие, привязывали извивающуюся, как змея, бабу за руки и за ноги к прочному креслу – кажется, тому самому, на котором сидел заложник, видео убийства которого появилось в Интернете пару недель назад.

– Думаешь, она знает, где находится Авди? – спросил Локи у Стила, тоже снявшего шлем и наблюдавшего за процессом с бесстрастным выражением лица.

– Посмотрим, – сухо буркнул лейтенант.

– Стил, ну, пожалуйста, позволь мне этим заняться, – обольстительно улыбнулся сержант, скользящим движением достав кинжал с длинным зазубренным лезвием и игриво пощекотав его пальцами. – Это ведь все равно кто-то должен делать, но только я смогу сделать это изысканно, со вкусом, а не тупо по-бычьи…

– Мне нужен быстрый результат, а не твои выкрутасы, – презрительно сощурился лейтенант. – Допросом займется Колд. А ты иди охраняй периметр.

– Тьфу-ты, жлобяра! – досадливо цокнул языком Локи, отходя ко мне. – Ну что ему, жалко, что ли?! Колд в этом вообще ничего не понимает. Для него человек – это просто бифштекс. Скажи, ну разве сможет он установить тонкий психологический контакт, какой может образоваться только в близости и уединении жертвы и ее мучителя? Сумеет ли искусно сыграть на нежных струнах потайных человеческих страхов, нащупать невидимые на первый взгляд уязвимые места? Сможет этот громила, еще даже не причинив физической боли, заставить человека чувствовать себя слабым, беспомощным? Конечно, нет! Он же начинает их лупить и кромсать безо всяких прелюдий!

Я не разделял возмущения сержанта, как не разделял его мыслей, взглядов и вообще ничего из того, что он говорил. В основном я продолжал следить за периметром в поисках новых опасностей, лишь изредка поглядывая на то, как Колд, здоровый как вол, с широченным плечами и бесстрастным выражением мясника, освобождается от лишнего снаряжения и разминает плечи. У него был очень тяжелый удар, а главное, он был нечеловечески вынослив – мог бить и бить, не переставая, не уменьшая силы, сотни и сотни раз.

Привязанная к стулу негритянка с кляпом во рту все еще пыталась выглядеть храброй, несломленной, но ее глаза невольно следили за движениями Колда, выдавали ее страх. Она хотела погибнуть во вспышке взрыва, стать мученицей, о которой слагают песни, и очутиться в раю. Но вместо этого ее ждет ад на земле. Боль. Очень много непрекращающейся боли.

Лейтенант Стил кивнул капралу Солту, ассистировавшему Колду, и тот захлопнул дверь сарая перед носом у меня и сержанта Локи. Тот криво усмехнулся.

– Жвачку хочешь? – предложил он мне.

Я отрицательно покачал головой.

– Это будет долго, ручаюсь. Успеем соскучиться. Давай-ка лучше послушаем моего приятеля, почитателя философии дядюшки Мао. Уверен, наш плодовитый друг успел уже выпустить новый блог и открыть своим подписчикам новые коммунистические истины, пока мы тут марались с некоторыми из его наиболее ярых почитателей.

Я снова промолчал. Сержант знал, что я не разделяю его нездорового жеребячьего интереса к пропагандистским видеороликам, выходящим каждый день от имени местного активиста с псевдонимом Джереми, прячущегося где-то на пустошах и агитирующего население в пользу Евразийского Союза. Но сержанта не волновали интересы капрала Сандерса.

Джереми действительно успел выпустить новое видео. Это был благообразный чернокожий мужчина лет сорока с интеллигентным выражением лица, с аккуратной прической, тщательно подстриженными усами и бакенбардами, всегда одетый в простую серо-белую вышитую рубаху и всегда выступающий на фоне школьной доски, на которой иногда рисовал что-то мелом. Он был похож на школьного учителя, и вел себя как учитель. Из социалистической школы, разумеется.

Благодаря Локи я уже хорошо изучил стиль Джереми. Он пытался толкать речи в простых словах, короткими фразами, которые могли дойти до ума необразованной деревенщины и дикарей, основных его слушателей. Однако чаще всего это ему не удавалось – он не выдерживал и дешево блистал своей ученостью.

– … Африка всегда была сырьевым придатком. Колонией. Это никогда не менялось. Никогда, с тех самых пор, как первые колонисты ступили на эту землю. Вначале они называли вещи своими именами. Величали себя хозяевами. Нас – рабами. Затем, не в силах больше держать нас в страхе, они решили воспользоваться нашим невежеством. Одурачить нас. Они принялись лицемерить. Создали марионеточные государства с продавшимися им коррумпированными правителями. Наделили нас бутафорской независимостью. Ложной демократией. Иллюзией свободы и выбора. Подбрасывали нам жалкие кости в виде гуманитарной помощи, за которую мы рвали друг другу глотки. Продавали нам оружие вместо того, чтобы строить школы и больницы, чтобы мы погрязли в бесконечных войнах. А их корпорации продолжали эксплуатировать нас за копейки и опустошать богатства нашей земли пуще прежнего. Но теперь считалось, что это мы сами ответственны за свою судьбу. А затем они уничтожили нашу планету. Устроили две ядерных войны, ни в одной из которых ни одна страна Африки не участвовала. Но последняя война убила большую часть из нас. И тогда они принялись нас «спасать». В новой ипостаси, уже под видом Содружества, наспех колонизировали нас заново. Принялись снова выкачивать из нас все соки, пока мы не оправились от хаоса, в который они нас погрузили…

Из сарая к этому времени уже начали доноситься звуки, похожие на удары молотка по куску мяса. Звуки повторялись часто и долго, и вскоре к ним примешались сдавливаемые кляпом хрипы и стоны. Прислушиваясь временами к шуму из сарая и бдительно осматривая окрестности, я пропустил большую часть речи Джереми. До меня доносились лишь обрывки.

– … справедливый социальный строй… станем хозяевами на своей земле, в кои-то веки… неслучайно обливают грязью Евразийский Союз, ведь он противопоставляет свободу эксплуатации… избавиться от щупалец этого огромного спрута, сосущего из нас кровь, Консорциума… это противостояние решит судьбу мира… единственный наш шанс воспрянуть вновь…

Удары по куску мяса. Сдавленные крики. Снова удары. Снова крики. Удары. Крики. Удары. Крики. Не то чтобы меня это хоть сколько-нибудь беспокоило. Капрал Сандерс все еще неплохо помнил, кто он такой. Я мясо. И я здесь, чтобы убивать. Кое-кого я сегодня убил. Сработал неплохо, как всегда. Это все «Валькирия». Она сделала меня быстрым как ветер и ловким как кот. Она направляла мою руку, она подсказывала мне правильные движения. И она давала мне спокойствие. Абсолютное спокойствие.

Я даже уже не помнил, почему я сам нервничал и беспокоился когда-то. Не понимал, почему это делают другие люди. Ведь стоит обратиться к «Валькирии» – и ты забудешь о том, что такое страх. В твоем сознании поселится гулкая тишина. Глубокая как бездна. Но ты не чувствуешь пустоты – лишь абсолютную наполненность. Ты находишься словно в состоянии медитации, в нирване, блаженном покое. До тех пор, пока у тебя не появится цель. И в этот самый момент дремлющая в твоих жилах энергия, накопившийся там заряд, высвобождается. И ты не видишь на своем пути препятствий.

Меня пробудил из транса скрип открываемой сзади двери. В дверях стоял Стил. Лоб лейтенанта был недовольно сморщен. Где-то позади раздавался плач и стоны, совсем тихие, словно издающий их человек практически испустил дух. Похоже, адептка «Фракции африканских рабочих» оказалась не такой крепкой, как казалась.

– Ну наконец-то, – зевнул Локи. – Мы с Сандерсом тут уже задремали. Правда, капрал?

– Она не знает, где Авди, – разочарованно буркнул лейтенант. – Ничего она не знает. Она вообще никто и ничто. Простая козопаска. Присоединилась к боевикам всего месяц назад, наслушавшись этого их проповедника. Еще одна наивная дура, марионетка в руках кукловодов. Мы зря потратили время.

– Неужто совсем ничего полезного?

– Она знает этого проповедника, которого ты постоянно слушаешь. Знает даже откуда он вещает. Назвал нам координаты его убежища в близлежащих горах. Но на кой ляд он нам сдался?! – сплюнул Стил. – Нас не интересует этот никчемный болтун! Нам нужен Авди! Нужны его командиры! Нужные связные с евразийцами!..

– О, лейтенант, я бы не спешил так с выводами, ой не спешил бы! – покачав головой, загадочно и хитро улыбнулся сержант. – Недооценивать силу информационного оружия сейчас, в наш век, это, я осмелюсь сказать…

– Это не твоего ума дело! – обрубил его Стил, всегда начинавший злиться, когда Локи корчил из себя стратега и мыслителя. – И даже не моего. Указания у нас четкие. Есть список целей. Остальное – до лампочки. Собираем манатки! Нам здесь больше делать нечего.

– Стил, ты уж прости за своеволие, но я бы не махал вот так рукой на этого парня с его блогом! – обиженно засопел Локи. – Ты же сам сказал, неофиты приходят в ФАР благодаря его речам. Он один со своим хорошо подвешенным языком наносит больше вреда, чем сотня идиотов с автоматом! Стил, пожалуйста, позволь мне заняться этим. Если он прячется в горах неподалеку, то мы успеем прищучить его, даже не возвращаясь на базу!..

Стил некоторое время многозначительно смотрел на Локи, в глазах которого разгорался хорошо знакомый нам всем огонь неуемного охотничьего азарта. Затем безразлично пожал плечами и холодно завершил разговор:

– Я не получал и не отдавал такого приказа, сержант. Это не входит в наши планы. Его нет в нашем списке. Мы собираемся и едем на базу. С этого момента миссия Легиона здесь окончена. Мне плевать на твои маниакальные пристрастия и хотелки. Мне насрать, будет ли этот твой чертов блоггер жив, или умрет по каким-то причинам, не имеющим к нам отношения. Ты понимаешь меня?

– Кажется, понимаю, сэр, – в глазах сержанта блеснул странный огонек.

– Ну и славно.

§ 47

Стил и Колд во главе отделений «Голд» и «Сильвер» отбыли первыми. Следом уехал 2-ой взвод. Когда медики наконец закончили с раненными гражданскими, отбыли оставшиеся вспомогательные силы. В грузовой машине увезли собранные со всего поселка оружие и боеприпасы. В автозаках уехали заключенные из ФАР, включая едва живую после допроса девку – им предстояло закончить жизнь на шахтах. В рефрижераторе морозились обезображенные трупы тех, что не пожелали или не успели сдаться – экспертам предстояло на всякий случай провести анализы ДНК и установить, нет ли среди них важных целей из «черного списка». Маленькое отделение «Бронза», шестеро легионеров во главе с сержантом Локи, остались последними представителями цивилизации в опустошенном войной поселке.

Пожары уже почти прекратились, но разрушенные здания все еще чадили и испускали в небо ядовито-черный дым. Собравшись около нашего броневика, мы смотрели, как деревенские бабки голосят и причитают над телами соплеменников. Дед с длинной седой бородой, выглядывающей из-под пылезащитной маски, старой лопатой рыл яму на импровизированном кладбище за поселком, время от времени посылая в наши стороны взгляды, полные ненависти.

– Хоть бы попробовали напасть на нас, что ли? – размечтался Локи, расслабленно позевывая. – У меня еще столько энергии, а ни одного поганца вокруг.

Наконец нужный час пробил – наступило условленное время отбытия арьергарда. Словно по команде, мы зашевелились, забираясь в бронемашину. Возвращались той же компанией, что и приехали. Однако атмосфера сильно отличалась. Поездка проходила в абсолютном молчании, какое часто наступает, когда всплеск энергии от дозы «Валькирии» начинает идти на спад.

Локи время от времени сверялся с картами и напевал себе под нос какую-то веселую песенку. Я знал, что такое его поведение свидетельствует о том, что сержант что-то задумал. Мог даже догадаться что. Но предпочитал об этом не думать. Мною владела апатия. День приближался к концу, жара спадала. Еще пара часов – и над пустыней опустится ночь…

– Останови на обочине справа через сотню метров, – бросил Локи ведущему машину Лиду, когда мы преодолели примерно треть пути до базы и изгиб дороги приблизился к невысокому горному кряжу.

В Железном Легионе не было принято обсуждать приказы или задавать вопросы. Когда броневик остановился, сержант провозгласил:

– Здесь мы с Сандерсом выходим. Дир остается за старшего. Отправляйтесь на базу. Приказ понятен?

– Так точно, сэр, – кивнул Дир, словно в полученном приказе не было ничего необычного. – Что прикажите доложить лейтенанту?

– Ничего сверх того, что ты знаешь. И только тогда, когда он спросит.

– Сержант, у нас не было таких приказов от лейтенанта, – все же нашел в себе силы произнести я, преодолев инстинкт беспрекословного подчинения. – Нам было приказано возвращаться…

– Твой командир – я, а не Стил, капрал!

С этим было сложно поспорить.

– Нам надо будет идти налегке. Оставляем здесь броню: панцирь, воротник, наколенники, налокотники, и прочую хрень. Все, кроме жилетов. Рюкзаки тоже оставляем. Из припасов – только вода и медпакет. Ну и патроны, разумеется. И оставь здесь чертов шлем! Он мешает при беге.

– Солнце еще высоко, – заметил я. – Сейчас еще активные ультрафиолетовые лучи. Высокая солнечная радиация.

– Скушаешь витаминку, когда вернемся, – презрительно сощурился Локи. – Легионеры не живут до старости! Так что нас могут не заботить чертовы болезни!

– У нас в шлеме встроены приборы ночного видения, тепловизоры и другие боевые системы, – напомнил я, неохотно. – Они могут понадобиться в ночном бою.

– Обойдемся тем, что есть у нас на нановизорах, – как я и ожидал, не согласился сержант. – Ты слишком полагаешься на технику, капрал. Доверься своим воинским инстинктам. Они тебя не подведут.

Локи был психопатом, помешанным на риске. Ему нравилось чувствовать опасность, балансировать на грани жизни и смерти. Его приказы не были разумными и рациональными. Однако от этого они не переставали быть приказами. Я выполнил все, что он сказал. В конце концов, я был всего-навсего мясом, и слишком сильно заботиться о своем состоянии не имело смысла. В одном Локи прав – всем нам предстоит «отправиться в Вальхаллу» намного раньше, чем мы состаримся. Именно для этого мы и предназначены.

Когда бронированный вездеход удалился далее по дороге, всколыхнув кромку засыпавшего потрескавшийся асфальт песка, мы с сержантом остались вдвоем посреди пустыни. В обозримой зоне не было не только признаков жизни, но даже и следов человеческого пребывания из далекого прошлого. Если бы не кислород, можно было бы решить, что нас оставили одних на чужой планете. Красное закатное солнце, оставшееся в стороне, откуда мы приехали, готово было опуститься за горизонт, но все еще жарило с такой силой, что ни один нормальный человек не стал бы бегать под его убийственными лучами. Я взглянул на Локи, и понял, что ему все равно.

Он не походил на скандинавского бога, в честь которого выбрал себе имя. Возможно, немного напоминал голливудского актера, сыгравшего это божество в старых фильмах, снятых по комиксах. Он выглядел на пару лет младше, чем я, хотя поручиться я не мог. Я так и не сообразил, какой он национальности или даже расы, слишком много было намешано в его чертах. Кожа была бледной, как у европейца, но глаза слегка косили, выдавая монголоидную кровь. Ярко-карие глаза, длинный крючковатый нос и остренькие торчащие уши наводили на мысль об арабских или еврейских корнях. В чертах лица сержанта и особенно в разрезе его глаз мне чудилось что-то неуловимо знакомое, но я не мог понять, что именно.

После того как мы покинули учебку, легионерам разрешили отпустить волосы, чтобы не слишком выделяться из пестрой компании наемников «Глобал Секьюрити». Я успел отрастить свои лишь немного, и убедился, что они наполовину седые. Таков был эффект больших доз «Валькирии». После сделанного открытия я каждую неделю стригся машинкой под три миллиметра, оставляя на голове лишь жесткую щетину. Не потому, что стеснялся седины или она сколько-нибудь меня заботила – просто не желал, чтобы мне задавали лишние вопросы. Локи же с удовольствием воспользовался правом иметь прическу и не стригся ни разу со дня прибытия в Африку. Волосы у Локи были черными, как зола, и седина на их кончиках была хорошо заметна, но не похоже, чтобы сержанта это смущало. Волнистые кудри, всегда небрежно всклокоченные, слегка напоминали мне о ком-то из далекого прошлого, человеке по имени «Джерри» или «Джером». Никак не мог вспомнить, где я это имя слышал.

– Отсюда до гор – семь миль. Мы должны преодолеть их прежде чем на пустыню опустится тьма. Будем двигаться в очень бодром темпе, бегом, – распорядился Локи, бодро подпрыгнув на месте.

– Каков наш план? – спросил я.

– Узнаешь, когда придет время. А для начала давай подзарядимся.

Я в ответ слегка нахмурился. Не из-за осуждения – такое чувство в лексиконе легионера отсутствовало. Просто мой доведенной до автоматизма организм привык травить себя строго по расписанию. Сегодняшний цикл действия «Валькирии» был в стадии завершения. Я находился в состоянии постепенного спада активности, который должен был окончиться апатией, забытьем и погружением в сон. Никогда еще я не принимал следующую дозу, не проспавшись. Не помню, что говорилось об этом в наставлениях. Кажется, «Слушайте приказы ваших командиров». Что ж…

– Ты чего пялишься, Сандерс? – подмигнул мне Локи, доставая из медпакета шприц с резервной дозой боевого стимулятора. – Сколько там в тебя закачивали в учебке каждый день? Девяносто миллиграммов концентрата? Сегодня утром ты принял всего сорок, пополам с плацебо. Двадцатку концентрата вплеснул перед боем. Подбодри себя еще двадцаточкой, чтобы двигаться и соображать живее. Ну же!

Прием новой порции стимулятора на закате, когда выдрессированный соблюдением режима организм уже готовился впасть в спячку, подействовал необычно, перевернул все биоритмы с ног на голову. И все-таки он подействовал. Я сам не заметил, как мы уже бежали с хорошей скоростью, бодро рассекая сапогами рассыпчатый песок. Дыхание оставалось ровным, вес тела и снаряжения почти не ощущался, а летящая в глаза пыль и жар солнечных лучей на затылке не вызывали беспокойства. В свете заходящего небесного светила песок казался красным, словно окропленный кровью, и блестел, как огромное месторождение рубинов. Горный кряж быстро приближался. Мы успевали достичь нижних отрогов как раз к тому моменту, когда солнце скроется за горизонтом.

– Здесь можем передохнуть, – переходя на шаг и отерев со лба пот, заявил Локи, когда наши ноги начали ступать по камням вместо песка.

Он шел пританцовывая, а на его лице была написана радость, какая всегда появляется после физических нагрузок, когда по жилам струится «Валькирия».

– Хороший темп, Сандерс. Часто доводилось бегать?

– Да.

Если призадуматься, я действительно часто бегал. Сколько себя помню. Привык находить в беге отраду, наслаждение, свободу. Мог бежать часами, не чувствуя усталости, погруженный в свои мысли. Но когда у меня появилась эта привычка? Где? Не думаю, что ответы на эти вопросы имеют какое-то значение. С тех пор как я стал частью Железного Легиона, ничто больше не имело значения. Я это четко усвоил, хоть и не помнил, где прописана эта истина.

– Убежище цели находится здесь? – деловито спросил я, кивнув в сторону острых скал, возвышающихся над нами на три-четыре сотни метров. – Надо определить маршрут подхода, разработать план атаки. У нас есть какие-то данные об охране?

– Ты о Джереми, что ли? – фыркнул Локи. – Большеносая крестьянка этого не сказала. А может, Колд просто не услышал, увлекшись отбиванием ее рыла, как бифштекса. Черт, ну наверняка уж нашу «телезвезду» охраняет пару горилл с автоматами. Может, с полдюжины. Но это неважно. Сколько бы их ни было – мы прикончим их. А затем прикончим его. Такова наша работа. Не думай об этом, Сандерс. Я сейчас не об этом.

Взгляд сержанта сделался загадочным и глубокомысленным, как бывало, когда он собирался толкать свои заумные речи. Я принял эту перспективу стоически.

– Знаешь, почему я взял тебя с собой? – повернувшись ко мне, полюбопытствовал Локи.

– У меня есть только одно предназначение, – ответил я, красноречиво положив руку на приклад.

– О, мы все существуем для этого. Чтобы «убивать!», – расхохотался Локи, как-то совсем святотатственно передразнив клич, который мы привыкли ежедневно повторять, как мантру. – Но почему именно ты составил мне компанию?

– Я – твой капрал. Я убиваю лучше других.

– Возможно. Возможно даже лучше меня, – хитро усмехнулся Локи, подходя ко мне и по-товарищески похлопав меня по плечу.

Я по меньшей мере на голову возвышался над Локи, который был не выше пяти футов и одиннадцати дюймов (около 180 см по метрической системе) – один из самых низеньких во взводе. Однако сержант не чувствовал инстинктивного страха, который часто овладевал мужчинами, когда они оказывались лицом к лицу с более мощными и физически сильными людьми. Легионеры вообще не чувствуют страха, а Локи, кажется, был лишен этого чувства с самого рождения – кажется, есть такое психическое заболевание.