Текст книги "Три Учебника Успеха (СИ)"

Автор книги: Владимир Залесский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 34 страниц)

"В 1878 году Шлиман приступил к постройке помпезного дома, пригодного для размещения находок и жизни растущей семьи (после четырёх неудачных беременностей София родила 16 марта 1878 года сына Агамемнона). Архитектором Шлиман пригласил своего приятеля Эрнста Циллера, строительство обошлось в 890 000 франков. Дом в самом центре Афин получил название "Илионского дворца", состоял из 25 помещений, включая 2 комнаты для музея, и был обставлен с большой роскошью в античном стиле, как его представлял хозяин. Нетерпеливый Шлиман согласился ждать три года, пока шло оформление дома (им занимался словенский художник Юрий Субик). Дом полностью отражал вкусы хозяина, например, мебель была подстроена под его пропорции, поэтому была неудобна для всех остальных, отсутствовала мягкая мебель, ковры и занавеси, которых, по мнению Генриха, не знала микенская эпоха. Гостей Шлиман принимал в своей библиотеке, а, кроме того, имел два рабочих кабинета – летний и зимний. В ванные подавалась только холодная вода" ["Шлиман, Генрих"].

"Полы и стены украшала мозаика в Помпейском стиле. Между колоннами и пилястрами помещались миниатюрные скульптурные изображения самого археолога, и над каждой дверью и каждым проходом сияли начертанные крупными буквами гомеровские цитаты и изречения...: "Познай себя", "Размышление есть все", "Превыше всего чувство меры", "Невежество обременяет", "Ничего не преувеличивать" [Вандерберг. С. 449]. Присутствовали и картины; в их числе портрет Беатрис Ченчи (копия портрета, приобретенная Г. Шлиманом еще в 1868 году в Италии) [Богданов И.А., 2008 б. С. 46, 243].

("Даже на его претенциозных ужинах, куда приглашались дипломаты и профессора со всего мира и сам король Греции Георг I, меню оставалось очень скромным... Гораздо важнее еды для археолога, который вовсю дымил сигарами и сигаретами, был регулярный прием хинина" [Вандерберг. С. 459]).

3. Анкерсхаген в период посещения Г.Шлиманом в 1883 году.

16 июня 1883 года Шлиман с женой и двумя детьми отправился на свою "малую родину в Анкерсхагене, где семья прожила до 12 июля. Старый дом, в котором прошло раннее детство Шлимана, занимал его кузен – пастор Ганс Беккер. Несмотря на то, что Шлиман заплатил за пребывание в доме 3000 марок, Беккеры отнеслись к Шлиманам с недоверием. Судя по воспоминаниям дочери пастора – Августины Беккер, эксцентричность Шлимана превосходила всякие пределы. Например, он из принципа общался с детьми только на древнегреческом языке, которого они не понимали, а с местными жителями и родственниками говорил исключительно на нижненемецком диалекте. Глава семьи вставал в четыре часа утра, два часа ездил верхом, а потом купался в озере Борнзее. В то же время Шлиман был великодушен и щедр, охотно раздавал подарки и милостыню. Здесь он увиделся с 75-летним Карлом Андресом и даже встретился с 60-летней Минной Майнке (в замужестве – Рихерс), которую описал в "Автобиографии" как главную любовь в своей жизни" ["Шлиман, Генрих"].

(Отмечу в скобках, как легко сказочность – при наличии пристрастности – превращается в комиксовость. В чем заключается "превосходящая всякие пределы эксцентричность"? В том, что человек знает различные языки (современные и древние) и пытается в весьма легкой и непринужденной форме направить внимание окружающих к их изучению? Или "превосходящая всякие пределы эксцентричность" – это регулярные физические нагрузки, купание, закаливание? Тогда, если быть последовательным, "находящаяся в пределах нормы адекватность" – это невежество, примитивность, глупость, нездоровый образ жизни).

"...К дому подкатила коляска. Невысокий пожилой человек в наглухо застегнутом сюртуке легко, по-юношески соскочил и помог сойти красивой молодой даме и двум детям. Перед тем как войти в дом, приезжий оглядел собравшуюся толпу и молча приподнял шляпу.

Старый дом, где прошло детство. Наверху, в этой комнате, умерла мать. Ее звали Луиза. Она была очень добра. Пятьдесят два года прошло с тех пор. Лестница все так же скрипит под ногами. Здесь стояла его кровать. Тут был диван. Минна Мейнке забиралась на диван с ногами и слушала сказки о рыцарях-разбойниках и об аистах, улетающих на зиму в таинственную страну. В саду, на старой липе, были вырезаны его инициалы – в тот день ему исполнилось девять лет, и он получил в подарок перочинный нож. (...) Еще живы были старые знакомые. Приехал Карл Андрес, дряхлый старик; он так на всю жизнь и остался кандидатом наук. Удалось отыскать Германа Нидерхеффера – того самого мельничного подмастерья, который за стаканчик картофельной водки читал вслух Гомера. Нидерхеффер давно остепенился, бросил пить и стал солидным фермером. Шлиман заставил его вновь декламировать Гомера. Нидерхеффер беспощадно перевирал стихи, но Шлиман не исправлял его ошибок.

Наконец уступив настоятельным приглашениям, приехала Минна. Шлиман встретил ее на пороге дома, расцеловав в обе щеки, познакомил с женой и потащил погулять в сад. (...)

Его автобиография была, конечно, романом. Маленький мальчик, первая любовь, разлука, несломленная воля, осуществление детской мечты, мировая слава, унижение противников... Чтобы написать этот роман, пришлось кое-что придумать, кое о чем умолчать, кой-какие факты показать в ином свете" [Мейерович М.Л. С.155-156]. М. Мейерович художественно домысливает: Генрих Шлиман "заперся в комнате, которая когда-то служила кабинетом его отцу, и месяц работал над немецким переводом книги "Троя"". [Мейерович М.Л. С. 157].

(Перед видитом в Анкерсхаген Генрих Шлиман заехал с семьей в Берлин. "Здесь он показывает детям музей, самые красивые и богатые залы которого носят имя их отца, – малыши от этого в восторге" [Штоль. С. 386]).

4. Берег Нила, вечерние чтения Корана. Иногда такой сказочный мир был подобен дуновению, "умещался" в вечерние часы, как например, вечера в нубийской деревне на узкой полоске земли между пустыней и левым берегом Нила, когда Г. Шлиман читал наизусть на арабском языке суры Корана местным жителям. "И вот Шлиман начинал на память читать суру Корана; его голос, вначале глухой, повышался все больше и больше, и, когда он, наконец, в настоящем экстазе произносил заключительные слова, правоверные склоняли головы и прикасались лбом к земле", – вспоминал Р. Вирхов, путешествовавший с Г. Шлиманом по Нилу в 1888 году [Богданов И.А., 2008 б. С. 261]. "Ведь, поистине, с тягостью легкость, – поистине, с тягостью легкость!" (Коран. Сура 94. Стихи 5-6). (Пер. И.Ю. Крачковского. – М., 1990).

"...Я не сразу возвратился в Константинополь, так как желал отдохнуть и в качестве частного лица побродить по знаменитому Нилу. Наняв лодку, я поплыл в Александрию, надеясь в пути полюбоваться восхитительными красотами этой реки.

Желая соблюсти инкогнито, я никому не говорил о предполагаемой прогулке по Нилу, иначе меня, разумеется, предупредили бы о том, что близится как раз срок ежегодного разлива этой великой реки. И вот на третий день путешествия мы вдруг почувствовали, что поднимаемся, поднимаемся и, наконец, потеряли из виду берега, потому что выступавшая вода залила всю страну.

Не рассчитывая на длительное пребывание на воде, мы не взяли с собой достаточно припасов и потому очень обрадовались, когда лодка наша запуталась в ветвях дерева, которые оказались покрытыми прекрасными спелыми плодами миндаля. Поднявшийся шторм потопил вскоре нашу лодку, и лишь благодаря этому чудесному миндальному дереву мы не только, уцепившись за ветви, продержались около полутора месяцев, но и вполне сытно питались все это время восхитительным на вкус миндалем. В питье, как вы сами можете догадаться, мы тоже не испытывали недостатка.

Наконец в начале седьмой недели вода начала быстро спадать, и мы, вместе с нею опускаясь вниз, нашли твердую почву, а вместе с тем и нашу лодку. Спустя несколько дней мы были уже в Александрии..." (Э. Распэ. Вечера барона Мюнхаузена).

Подводя некоторый итог изложению данной темы, хотелось бы привести следующий свой комментарий (не рекомендацию!): Жизнь трудна... Преодолевать трудности тем легче, чем больше сказочности ты добавляешь в свою жизнь. Добавляй сказочности, будет легче...

Глава 7. УМЕЙ ВЗАИМОДЕЙСТВОВАТЬ С БУДУЩИМ

7.1. ЗНАКИ.

Зачастую знаки и предчувствия проявляются скоординировано.

Примером благоприятных знаков и благоприятных предчувствий является ситуация спасения Генриха Шлимана в декабре 1841 года. В автобиографии Г. Шлиман описал эти события: "Я всегда буду вспоминать с благодарностью Небесам тот радостный момент, когда нашу лодку выбросило прибоем на берег Текселя и все опасности были позади. (...) У меня было такое чувство, как будто бы на этой банке какой-то голос прошептал мне, что в моих земных делах настал прилив и что мне нужно лишь следовать за волной. Моя уверенность подтвердилась, когда в самый день нашего прибытия нашли и подобрали плавающим на волнах мой маленький сундучок ... в то время как все мои товарищи и сам капитан потеряли все. Из-за этого странного события меня прозвали Ионой..." [Шлиман Г. Илион. Т. 1. С. 44].

Из этого примера видно, как позитивные знаки сопровождаются оптимистичным предчувствием.

В некоторых случаях события запоминаются их участникам, тревожат их, но как знаки они не идентифицируются (либо предполагаются как знаки, но остаются без расшифровки).

Примером могут быть обстоятельства, сопровождавшие троянские раскопки.

А именно:

(А) Появление множества змей [Шлиман Г. Илион. Т. 1. С. 61].

(Б) Хор тревожных криков лягушек. "...Миллионы лягушек с вечера поднимали дикий крик, и Шлиман по ночам не мог заснуть" [Мейерович М.Л. С. 105].

(В) "Ужасные крики бесчисленных сов"; "в этих криках есть что-то таинственное и ужасное, в особенности они не дают покоя по ночам" [Вандерберг. С. 331-332], скорбные и противные вопли сов [Шлиман Г. Илион. Т. 1. С. 180].

Естественно, эти явления имеют рационалистические объяснения. Но все же обратим внимание на слова "что-то таинственное и ужасное".

Некоторые предположения можно сделать, посмотрев фильм "Таинственное сокровище Трои".

В творчески сконструированной создателями фильма беседе с Отто Бисмарком Генрих Шлиман говорит: "Вы солдат... Я нашел место, где происходила величайшая битва в истории! Там лежат тысячи воинов, и у них даже нет памятника!"

Рудольф Вирхов писал: "Возможно, это был первый раз, когда ...молодая, но все более и более независимая цивилизация Запада подвергла грубому испытанию силой свое превосходство над уже изнеженной цивилизацией Востока" [Шлиман Г. Илион. Т. 2. С. 403].

Любопытный биографический нюанс: в первой половине жизни и Г. Шлиман, и Р. Вирхов, и О. Бисмарк заметный период времени прожили в Померании. Р. Вирхов и Г. Шлиман – практически ровесники. О. Бисмарк старше их на несколько лет. Разумеется, никаких свидетельств об их знакомстве в этот период – не имеется.

7.2. ПРЕДЧУВСТВИЯ.

Некоторые примеры демонстрируют как прозорливость Генриха Шлимана, точность его предчувствий, так и сложность расшифровки этих интуитивных подсказок.

"...В ... последний год Крымской войны, когда дела его шли так успешно, Шлиман размышлял о том, стоит ли ему вообще продолжать заниматься торговлей. Своими сомнениями он поделился в письме к отцу, и после некоторого колебания Генрих принял решение остаться купцом..." [Богданов И.А., 2008 а. С. 257].

Как оказалось, интуиция, предчувствия не обманывали Г. Шлимана в 1856 году. 5 мая 1858 года он писал сестрам о бесконечных "муках и заботах", относящихся к периоду "торгового кризиса", об "ужасе", который он "переживал с начала ноября до 15 января", и от которого он "в свои 36 лет поседел", о том, что три месяца он стоял "на краю пропасти" [Богданов И.А., 2008 а. С. 277].

Получается, что в 1856 году он намеревался, но не решился сделать те шаги, которые бы отвели его от "края пропасти" в ноябре 1857 – январе 1858 года.

Видимо, в дальнейшем он научился распознавать свои интуитивные предчувствия, адекватно на них реагировать, и своевременно сменять периоды действия на периоды бездействия.

В декабре 1859 года он, возвратившись в Петербург из многомесячного путешествия, писал в одном из писем: "Благодарю Бога, что меня не было здесь 15 месяцев, поскольку времена тут были чрезвычайно тяжелые, и я бы потерял сотни тысяч, как мои соседи..." [Богданов И.А., 2008 а. С. 303-304]. Вопрос кардинальный: оставаться или не оставаться купцом, был переформулирован в вопрос более простой и легкий: отправляться или не отправляться в путешествие.

О сложности распознавания интуитивных предчувствий свидетельствует и еще один пример. Рассказывая о нахождении "клада Приама" в 1873 году, Генрих Шлиман пишет: "...Я понял, что траншея, которую я проделал в апреле 1870 года, пролегала именно там, где нужно было копать, и что, если бы я продолжал ее, я бы в течение нескольких недель обнаружил наиболее замечательные здания Трои; в то время как, оставив ее, мне пришлось проделать колоссальные раскопки с востока на запад и с севера на юг через весь холм с тем, чтобы найти их" [Шлиман Г. Илион. Т. 1. С. 85].

7.3. СНЫ.

Генрих Шлиман умел запоминать сны, придавал им значение.

"Прошлую ночь часа в 2 имел я страшный сон, видел сестру свою ... боюсь, что это предвещает смерть ... и потому напишу сегодня Дорис" [Гаврилов А.К. С. 172].

Г. Шлиман не только умел видеть сны, запоминать их, но и в какой-то мере управлять ими.

В письме, написанном епископу Вимпосу в 1869 году есть такие строки:

"... Я вызвал призрак своей матери, которая умерла тридцать семь лет назад, и стал умолять ее, чтобы она помогла мне. Тогда мне приснился сон ..." [Богданов И.А., 2008 б. С. 61].

Примерно в декабре 1869 года, после смерти дочери Наташи 28 ноября 1869 года (по ст.ст.), Г. Шлиман высылает Екатерине Петровне Шлиман, первой жене, книгу и сопроводительное письмо, в котором, в частности пишет: "Высылаю Тебе книгу о Духах. (...) ... душа Наташи живет, и она бессмертна; она всегда будет с Тобой, и ее присутствие Ты почувствуешь интуитивно. В той книге ты найдешь совет, как вступить в контакт с Наташей в любое время..." [Богданов И.А., 2008 б. С. 98-99]. "Шлиман ... более к теме спиритуализма уже никогда не возвращался" [Богданов И.А., 2008 б. С. 99]. Лишь в письме, посланном из Парижа 14 марта 1871 года, проскакивает интересное сравнение: "я целовал свою библиотеку, как целовал бы воскресшего от смерти любимого ребенка" [Мейерович М.Л. С. 89-90].

Об использовании состояния, близкого ко сну, Г. Шлиман пишет в автобиографии: "От перевозбуждения я почти не спал и эти бессонные ночные часы использовал на то, чтобы повторять то, что я прочел предыдущим вечером. Поскольку память всегда гораздо больше сконцентрирована ночью, чем днем, я нашел, что эти ночные повторения полезны в самой высшей степени. Таким образом в течение полугода я выучил английский язык в совершенстве" [Шлиман Г. Илион. Т. 1. С. 46].

Ф. Вандерберг приводит цитату из письма Генриха Шлимана Рудольфу Вирхову: "Когда я восьмого числа (июль 1890 года) обнаружил необыкновенный по ценности клад, даже более значительный, чем клады Микен, я в умилении пал ниц, благоговейно целовал стопы богини, страстно моля ее о дальнейшей милости и сердечно благодаря за снизошедшую милость" [Вандерберг. С. 559]. Ф. Вандерберг комментирует этот период жизни Г. Шлимана: "...Шлиман блуждал по троянским холмам, встречался с богами и героями и снова находил сокровища, которым приписывал выдающееся значение (четыре богато украшенных топора, не имевших отношения к Трое)" [Вандерберг. С. 559].

В фильме "Таинственное сокровище Трои" его авторы художественно моделируют следующие слова Генриха Шлимана: "Я слышу голос Гектора... Во сне мне является Одиссей, и говорит где копать!".

Такие заявления проще всего приписать человеку, "близкому к умопомешательству". Однако. Этот человек не лежал в изоляции в постели почти недвижимый, обколотый наркотиками, а "бродил по троянским холмам", общался с учеными, находил клады, являющиеся предметом обсуждений по наше время, состоял в переписке со всем миром, за несколько дней до смерти читал на арабском сказки из "Тысячи и одной ночи" [Мейерович М.Л. С. 174]. Как мне кажется, гораздо интереснее слышать голос Одиссея, тем более подсказывающего место расположение клада, чем слушать многих пусть и современных, но малосодержательных, людей.

Сформулируем правила успеха Генриха Шлимана:

(а) Попробуй понять, каковы твои паранормальные способности,

(б) научись распознавать свои интуитивные предчувствия,

(в) научись адекватно реагировать на свои интуитивные предчувствия, на подсказки интуиции,

(г) умей своевременно сменять периоды действия на периоды бездействия.

Посредниками между рациональным мышлением и интуицией являются, в частности, дневники. Они объективируют процесс размышления, концентрируют его на определенных темах и позволяют преобразовать предчувствия из неясных образов и ощущений в более или менее отчетливые формулировки.

Глава 8. СИНДБАД-МОРЕХОД И СИСТЕМА ПЕРСОНАЛЬНОЙ НЕЗАВИСИМОСТИ.

Тема «зависимости» и «независимости» заметна у Генриха Шлимана. Так сложилась его жизнь. О «зависимом положении», «подверженности капризам нанимателей» Генрих Шлиман пишет в Автобиографии [Шлиман Г. Илион. Т.1. С.48]. Эту же тему он излагает в иной формулировке: «В возрасте, когда другие учатся в гимназии, я был рабом ...» [Мейерович М.Л. С. 53].

Бакалейная лавка и последующее зависимое положение Г. Шлимана настолько его усилили его личность, что он по-факту выстроил систему гарантий своей независимости.

Первое место в этой системе занял аскетизм. "Умеренность – величайшая добродетель", – как бы невзначай записал в дневнике Г. Шлиман [Богданов И.А., 2008 а. С. 122]. Значимость аскетизма, умеренности проиллюстрировать довольно просто. Первая (работа и) заработная плата, которую "удалось найти" Генриху Шлиману в Гамбурге, составляла 9 фунтов стерлингов в год [Шлиман Г. Илион. Т.1. С.43]. Й.Ф. Вендт прислал Генриху собранные как жертве кораблекрушения средства: 20 фунтов. Таким образом, помощь присланная Й.Ф. Вендтом (20 фунтов) при экономном использовании с предположением, что Генрих работает за 9 фунтов в год, но при фактической занятостью не "службой", а самообразованием, могла "растянуться" более чем на два года. Иными словами, аскетизм, умеренность, порождают очень умеренную, но весьма надежную финансовую обеспеченность. Естественно, такой уровень финансовой обеспеченности может привести к реальной независимости лишь в случае динамичного саморазвития, получения знаний. А для этого требуется умеренная самоизоляция (разумеется, уровень самоизоляции – индивидуален; он определяется как образом жизни, так и этапом жизни человека: от сна и отдыха в отдельной комнате, медитаций, до уклонения от определенных мероприятий, просмотра телепередач, появления в определенной социальной среде). Умеренная самоизоляция позволяет форсировать саморазвитие и освоение знаний. Генрих осваивает бухгалтерию, каллиграфию, английский и иные иностранные языки. Если в 1841 году ему "удалось найти" работу с годовой зарплатой 9 фунтов, то в 1842 его зарплата составила 32 фунта, в 1844 году – 80 фунтов. В 1847 году его состояние было равно приблизительно 8 тысячам фунтов. Таким образом, за три года с 1841 по 1844 его заработная плата выросла почти в 100 раз (с 9 до 80 фунтов в год). Еше за три года (ориентировочно) с 1844 года по 1847 год его капитал (8000 фунтов) превысил его годовую заработную плату (80 фунтов) в 100 раз.

Схематично система независимости Генриха Шлимана включает несколько компонентов: "аскетизм – умеренная самоизоляция – финансовая обеспеченность – саморазвитие, освоение знаний – (автономность) независимость".

В январе 1847 года Г.Шлиман въезжает в Россию. 1848: "открывает собственный торговый дом в Петербурге; с этих пор числится то санкт-петербургским, то нарвским купцом (обычно 2-й гильдии)" [Гаврилов А.К. С. 365].

"Дитя расчета и отваги,

Идет купец взглянуть на флаги,

Проведать, шлют ли небеса

Ему знакомы паруса.

(...)

И нет ли голода, войны

Или подобной новизны?"

(Ориентировочные хронологические границы «российского периода» жизни Г. Шлимана: 1847-1866 гг.).

Для иллюстрации умеренной самоизоляции приведем пример. В письме от 31 октября 1847 года Г. Шлиман, в частности, пишет: "...Кроме биржи я никуда не хожу в избежании встреч, а это отвлечение от занятий ..." [Богданов И.А., 2008 а. С. 152].

Даже второй брак был определенным образом встроен в эту систему независимости. С самого начала был объявлен формат "учитель – ученица", а основой брака предполагались не "девичьи" "бредни о плотских утехах" [Стоун. С.20], а уважение. В первом браке независимость Г. Шлимана натолкнулась на традиции той среды, в которую его, Г. Шлимана, интегрировало это изменение семейного статуса, на весьма отчетливую стойкость Екатерины в отстаивании "правильного" и "неправильного" (в ее понимании). Существуют ситуации, в которых каждый прав по-своему. Один, поработав на ниве коммерции, понервничав и порисковав вдоволь (иногда не только капиталом, но и жизнью, свободой, здоровьем), желает почитать Гомера, предполагая, что супруга может либо присоединиться к нему в изучении древнегреческих произведений, либо погулять самостоятельно, с детьми или с приятельницами. Другая, устав от домашних дел и забот (в том числе о детях), считает, что имеет право на внимание и общение мужа в форме совместных прогулок; ввиду этого просит не привозить "с собой Гомера", либо делает замечание в письме: "теперь ты, верно,... от нечего делать учишься по-гречески..." [Шлиман Е., Письма. С.60] [Богданов И.А., 2008 а. С. 268].

Отцу и братьям Екатерины в силу рода их занятий (юриспруденция, преподавание в качестве домашнего учителя русского языка у принца П.Г. Ольденбургского – дальнего родственника императора Николая I) и родственных, приятельских связей была свойствена определенная влиятельность; инициативы Екатерины воспринимались петербургской средой как естественные; Генрих Шлиман с его страстью к изучению языков, любовью читать Гомера, размышлениями о смене коммерции на науку мог, при неблагоприятном повороте событий, восприниматься петербургской средой по меньшей мере как чудак. Ославить его как не вполне психически здорового, подозрительного человека – это был просто. Г. Шлиману приходилось искать компромиссный вариант отстаивания своей независимости. Этот вариант был найден в постоянных поездках. Длительные периоды времени в Петербурге отсутствовал либо Генрих, либо Екатерина.

Путешествия, поездки продолжались неделями, месяцами, иногда годами.

"...Мои родные высчитали, сколько времени я был в отлучке в седьмое путешествие, и оказалось, что прошло двадцать семь лет..." (Синдбад-мореход. "Сказка о Синдбаде-мореходе. Рассказ о седьмом путешествии"; "Тысяча и одна ночь").

Так что в первом браке система независимости дополнилась еще таким элементом, как путешествия. Впрочем, путешествия продолжились и в период второго брака. В ряде случаев Генрих и София путешествовали вместе.

Аскетизм не только порождает финансовую обеспеченность. Как ни странно, система независимости, начинаясь с аскетизма, не только предполагает финансовую обеспеченность, но и имеет тенденцию – при благоприятном стечении обстоятельств – порождать богатство. Вспомним жизнь Г. Шлимана в Калифорнии, в Сакраменто (1851-1852) . Его жизнь иначе как аскетичной не назовешь. "Он велит поставить кровать в единственную комнату своего банка, глотает хинин, как другие глотают сахар, почти ничего не ест и не пьет. С трудом добираясь от постели к столу, он отпускает клиентов и опять ложится. И так продолжается много дней подряд, пока стальная воля не одерживает победы над недугом тела" [Штоль. С. 134]. Развлечений и излишеств не заметно. Отметим оптимизацию (минимизацию) бизнес-затрат. Результат налицо: "золототорговец" Генрих Шлиман удвоил свое состояние меньше, чем за год (тридцать тысяч "тех" долларов "превратились" в шестьдесят).

Закон независимости Г. Шлимана: "Если не хочешь быть "рабом", выстраивай систему персональной независимости".

Глава 9. ИГРАЙ В БЕСПРОИГРЫШНУЮ ИГРУ.

ПОЙМИ СВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ И ВЫПОЛНИ ЕГО.

ПОЙМИ И ИСПОЛЬЗУЙ ЭНЕРГИЮ ИМЕНИ

9.1. «РАСКОПАТЬ ТРОЮ». ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ КАК ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ СОБЫТИЙ. (1818-1867 гг.).

Древнему городу Трое, а точнее, холму Гиссарлык, было предназначено быть раскопанным.

Действующие лица могли с большей или меньшей полнотой осознавать свое предназначение: раскопать Трою. (И, судя по Автобиографии Генриха Шлимана, он довольно отчетливо осознавал это свое предназначение). Но это предназначение проявлялось не только как субъективное осознание подлежащего исполнению. Оно (предназначение) проявлялось в последовательностях событий; в этих последовательностях можно "выявить", "увидеть", то самое – "подлежащее исполнению".

Рождались и "стягивались" в Троаду (полуостров, расположенный в Азии, прибрежный проливу Дарданеллы, место расположения холма Гиссарлык, "скрывавшего в себе" древнюю Трою), действующие лица большой цивилизационной драмы.

(В настоящее время полуостров Троада имеет официальное название "Бига" и входит в состав турецкой провинции Чанаккале) ["Троада"].

11 сентября 1818 года на четыре года раньше Генриха Шлимана родился и намного раньше его появился и поселился на азиатском берегу Дарданелл Фредерик Калверт. (Фредерик Калверт – британский консул в Дарданел лах с 10 декабря 1846 г. по август 1862 года.)

В 1847 году Фредерик приобрёл ферму площадью 8 кв. км; территория фермы включала часть холма Гиссарлык ["Калверт, Фрэнк"].

В 1847 году Генрих Шлиман активно действовал в Петербурге. 1 января 1848 года в одном из писем он писал "о страшном происшествии": "Третьего дня на бирже я стоял близ купца Плита..., как вдруг полицейский чиновник подошел к нему и сказал ему: "Я Вас арестую по повелению Его Величества Государя Императора". Плит испугался и следовал за вышедшим чиновником, который передал его пред биржею двум жандармам. Эти последние отвели его тотчас же в тюрьму" [Богданов И.А., 2008 а. С. 166]. Дела Шлимана шли успешно: личный его доход составил 4000 гульденов в 1846 году, 6000 гульденов в 1847 году и 10 000 – в следующем ["Шлиман, Генрих"].

У Фредерика Калверта было 5 братьев (все пятеро так или иначе оказались связаны с дипломатической службой), из них двое – Фрэнк и Джеймс – осуществляли деятельность с Фредериком в районе Дарданелл [The Consular Calverts] [Consuls].

Братья Калверты имели все шансы и возможности откопать и открыть древнюю Трою.

Фредерик, ведущая фигура среди братьев Калвертов в районе Дарданелл, организовал в Троаде бизнес, связанный с выделкой кож, заработал неплохие деньги в период Восточной (т.е. Крымской) войны (1853-1856 годов) на организации поставок для британской армии. Братья Калверты, будучи интегрированы в дипломатические структуры, были "на связи" с влиятельными политическими фигурами Османской империи. Проявляли интерес к археологии и раскопкам. Считали, что холм Гиссарлык (частично принадлежащий им!) – место расположения древней Трои (!). Фредерик, отметим, кроме английского, владел греческим, итальянским, турецким, французским языками, был отличным спортсменом [The Consular Calverts] [Consuls]. Предприниматель, полиглот, спортсмен! Археолог-любитель!

По словам Ф.Вандерберга, ориентировочно в 1854 году Фрэнк Калверт начал раскопки на холме Гиссарлык и наткнулся на остатки стен храмов или дворцов, относящихся к различным эпохам [Вандерберг. С. 201].

В 1856 году, как можно предположить, возможности Калвертов по проведению раскопок Трои намного превышали возможности Генриха Шлимана.

Крымская война завершилась; в 1857-1858 годах началось официальное разбирательство деятельности Фредерика Калверта, подозреваемого в злоупотреблениях при снабжении британской армии [Consuls].

"...При составлении лордом Абердином в начале 1853 года коалиционного министерства ... Гладстон должен был бы занять место министра финансов ... Это было то самое министерство, которому пришлось ... вести" Крымскую войну. (...) Крымская война стоила Англии "24 тысячи человек и 400 миллионов рублей". (...) 16 июня 1855 года "палате был представлен отчет следственной комиссии следующего содержания: "Страдания британских войск под Севастополем происходили оттого, что администрация не имела надлежащих сведений ни о числе русских войск в Крыму, ни о средствах страны; она рассчитывала на скорое и успешное окончание экспедиции, а не на продолжительную борьбу и потому не сделала своевременных приготовлений к зимней кампании..."" [Каменский А. В. "В.Э. Гладстон"].

Интересно, что в ряде информационных источников, размещенных в Интернете, излагается критическая точка зрения на деятельность Генриха Шлимана в период Крымской войны. Г. Шлиман, так же как и Фредерик Калверт, в период Крымской (Восточной) войны (1853-1856) занимался поставками (в том числе, для армии; но не для британской, а для русской). И, подобно Фредерику Калверту, заработал приличные деньги. Относительно предупреждений Свыше в адрес Фредерика Калверта автору ничего не известно. А вот с Г. Шлиманом произошла примечательная история. 3 октября 1854 года, остановившись в одном из кенигсбергских отелей, он выглянул в окно и увидел надпись на воротах соседней башни. Надпись в переводе на русский звучала следующим образом: "Фортуна и луна – суть у двоих одна: Растет и убывает, но прежней не бывает." Как пишет Г. Шлиман, "...эта надпись сильно подействовала на меня, и меня охватило что-то вроде паники, как будто бы надо мною нависло неведомое несчастье" [Шлиман Г. Илион. Т.1. С.50]. Далее следует история о мемельском пожаре, отчаянии, надеждах на спасение, спасительных мыслях, внезапном обнаружении невероятного стечения обстоятельств, быстром и существенном обогащении. Думается, что кенигсбергско-мемельский испуг "привел в чувство" Г. Шлимана в условиях горячки военных поставок и быстрого обогащения на грани законности.

В тот период У.Гладстон (William Ewart Gladstone) действовал в Англии, Г. Шлиман – в России. У. Гладстон о Г.Шлимане, наверное, не знал ничего, а Г. Шлиман, возможно, читал о деятельности У. Гладстона в газетах.

(Для полноты картины относительно коммерческих рисков и везучести: 22 октября 1856 г. затонул пароход "Бордо"; груз Г. Шлимана был спасен [Богданов И.А., 2008 а. С.249]). (Интересное слово "бордо"; оно в биографии Генриха Шлимана уже появлялось).

В информационных источниках, размещенных в интернете, есть упоминания о поставках сапогов с картонными подошвами, фляг с дырками (?). О грозной резолюции императора Александра II на прошении Г. Шлимана разрешить возвратиться в России ("Пусть приезжает – повесим") ["Иоганн Людвиг Генрих Юлий Шлиман"]. И о прочих "историко-биографических открытиях". Ссылки на документы или публикации для подтверждения обвинительных утверждений об "откровенном воровстве и поставке некачественного товара" не приводятся. Ни одного официального обвинения Г. Шлиману предъявлено не было. А.К. Гаврилов пишет: "В последние месяцы своей службы в коммерческом суде Шлиман получил отпуск ... ...Отпуск был дан ... и помечен собственноручным "согласен" Александра II..." [Гаврилов А.К. С. 167]; отпуск оформлялся в январе 1864 года [Богданов И.А., 2008 а. С. 337]. Об отсутствии какого-либо официального преследования Г. Шлимана в связи с его деятельностью в период Крымской войны свидетельствует и справка от 20 июля 1879 года Германского посольства в Российской империи, направленная в Германское министерство иностранных дел [Гаврилов А.К. С. 263-264]. ("В отличие от Робинзона Крузо, хозяина своей судьбы, создающего условия жизни на необитаемом острове, Синдбад – средневековый человек, энергично и умело использующий ситуацию, которую создает для него судьба, и в борьбе за существование ловко избегающий грозящих ему со всех сторон опасностей" [Фильштинский И. C.18]. Две жизненные стратегии! И сформулированы не худшим образом).