Текст книги "Из записок районного опера"

Автор книги: Владимир Куземко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 95 страниц)

На первом же допросе, получив пару приличных пинков под ребро, Рукав во всём сознался. (Домушники – профессионалы на допросах вообще практически никогда не запираются, видя перед собою весомые улики – знают прекрасно, что супротивить операм невыгодно и небезопасно, мы ж особо упорных можем и отполировать до полного блеска!..) Понятно, что в первую очередь сдал он своего подельника Захара, на адрес которого тотчас выслали опергруппу. Но там получилась промашка: Захар – стервец каким-то чудом сумел вырваться из рук выводящих его из подъезда оперов и убежать, мужичонка он быстроногий, а наши хлопцы были уставшие после долгого рабочего дня – не догнали…

…Ловило Захара всё городское Управление, поймать же его довелось мне лично… Проживал Захар на моей «территории», и ко мне уже давно стекалась «низом» информация о том, что Захар-де балуется домушничеством, я как раз её перепроверял и уточнял, когда стряслась эта карусель с обворованной депутатской хатой… Теперь же вот предстояло искать его…

Конечно, куда разумнее Захару было бы отчалить из наших краёв куда подальше, но это сказать легко, а куда деться человеку, которого нигде не ждут, и у которого напряг с баблом?.. В своём же районе имел Захар кучу знакомых, есть где спрятаться и перепрятаться… И деньжат у кого-то всегда взаймы можно перехватить!..

Начал вычислять всех его знакомых, ходил по притонам и разным сомнительным адресам, везде присматривался, принюхивался, расспрашивал, дёргал людишек по-всякому, шустрил по разным направлениям сексотишками… Среди прочего узнал я о том, что в последние несколько дней видели Захара в обществе некоего шалопая, Шурки Мельниченко, по кличке «Миля». Тоже овощ ещё тот – слегка покалывался, немножко подворовывал, я ждал только удобного случая, чтоб поймать его на чем-то достаточно серьёзном и закрыть на пару годков… Год назад Миля женился, и теперь обитал в приймах у родителей жены. Двинул я туда, в расчёте, что если у Мили есть тёща, и он живёт вместе с нею, то всенепременно она должна его ненавидеть и желать ему всяческого зла. Примерно так и оказалось… В отсутствии Мили поговорил с родительницей его супруги, и поведала она мне в доскональности, каков же Сашка – похабник, хамло, сволочь и гад несусветный!.. Изобразил я сочувствие этой замечательной женщине, вынужденной обитать в одном жилище с подобным исчадием ада, а когда она растрогалась, пустила слезу и перестала видеть во мне злобного и сующего во всё свой любопытствующий нос ментяру, закинул удочку и насчёт Захара, дескать: не мелькал ли у них дома в последнее время высокий такой, тощий, куценький, чернявый?.. не бухал ли вместе с её непутёвым зятьком?.. Она и подтвердила: мелькал, бухал совместно, рожа – бандитская, из тех самых, за ком милиционеры с пистолетами гоняются… Дальше уж было дело техники убедить её позвонить по этому вот телефончику, когда в следующий раз у себя в квартире эту самую зверскую харю она обнаружит.

Позвонила она через два дня, ближе к вечеру. Через полчаса мы уже врывались в её квартиру, и ещё через 30 секунд наручники защёлкнулись на запястьях сидевшего за кухонным столом над тарелкой супа и не успевшего опомниться Захара. Милю мы пока что решили не забирать, ввиду отсутствия против него весомого компромата – к большому огорчению его тёщи, по-моему…

Ночь Захар провёл в «обезьяннике», а с утра я принялся его допрашивать. Некоторое время он скупо и бессмысленно отпирался, по схеме: «Я не я и хата не моя!», но доказательств его вины было предостаточно: тут и оставленные им по неосторожности пальчики на адресе у Жаворонкова, и показания на него его подельника Рукава, и найденные у него при обыске дома некоторые вещи из похищенного, включая пресловутый электронагреватель… Кроме того, не стал я скрывать и того обстоятельства, что поскольку пострадавшим в этой истории оказался высокопоставленный и известный на всю страну человек, то руководство предоставило мне полную свободу рук в отношении Захара, и вздумай он сейчас запираться и отрицать очевидное, затягивая следствие и создавая тем самым нам дополнительные трудности, то я его поколочу так, как никто и никогда его не колотил. А для убедительности и разминки мускулов я схватил дубинку и несколько раз не очень больно ударил Захара по почкам, суставам и ещё кой-куда… Тогда он быстро осознал, что шуток шутить угрозыск не собирается, и раскололся на кражу у нардепа, а после моего дополнительного нажима – и на все прочие эпизоды своей непутёво-преступной деятельности.

Так вот и сумел я удачно засветиться в этом достаточно громком для нашего провинциального уровня деле, и пусть на короткое время, но – стал относительно заметной фигурой в наших ментовских кругах. Начальник районного угрозыска на радостях даже пообещал мне отсыпать десяток долларов премиальных, но сперва денег в бухгалтерии не оказалось, а потом, когда время прошло, и то резонансное дело затмили множество других, менее громких, но зато многочисленных и трудоёмких дел, обещание начальства облагодетельствовать меня теми грошами стало таять в бледных сумерках забвения, и скоро совсем кануло в лету… Ну а я – гордый, не стал напоминать и канючить: «Подайте обещанный матстимул!» Не хотят – ну и хрен с вами, ничего хорошего от начальства я и так не ждал, так что был лишь повод лишний раз утвердиться во мнении: козлы они все!..

11

Маленький штрих на тему: с кем борешься – на того и похожий…

Вот возьмите парней из управления по борьбе с организованной преступностью. Смотрятся они настоящими мафиози: бриты наголо, на пальцах золотые печатки, на шеях – цепочки из драгметалла, очень любят размахивать стволами по делу и без дела, любимое их развлечение во время допросов – засунуть дуло в рот допрашиваемому клиенту, мол: «гони сознанку, фраер, а не то пулей череп разнесу, и скажу потом, что это ты отнял у меня табельное оружие и застрелился!..» И в глаза мирных, случайно оказавшихся у них на пути граждан смотрят они с бандитским прицельным прищуром, и марки машин у них с бандитами схожи, и в кабаках они так же шиково гудят (а на какие бабки, между прочим?), и чуть ли не с теми же халявами трахаются, которые обслуживают и бандитских «группировщиков»…

Иное дело – мы, опера районного угрозыска. Чаще всего имеем дело мы именно с блатными, их «пасём», допрашиваем и агентурим, потому рано или поздно начинаем ч у в с т в о в а т ь блатняков, думать как блатняки, одеваться как они, перенимать образ их мышления и действий, – так легче с ними бороться, так удобнее их побеждать. Поэтому не дивитесь, что опера угрозыска в массе своей так схожи с жуликами мелкого разлива: мелкорослы, шустры, пронырливы как сперматозоиды… Нельзя иначе, иначе – не получается!..

12

Напоследок – маленькая зарисовка нравов блатного мира.

«Любое общение с ментами – за падло!» – главнейшее из блатных п о н я т и й Приметили свои, как блатной по нормальному, без криков и истерик поговорил с тем же опером – «территориалом» – сразу возникают тревожные вопросы: почему?.. о чём беседовали?.. да уж не сдаёт ли он нас уголовке, сука?!. Ладно, один-единственный раз с ментом мирно побазарить можно, это ещё не факт, мало ли… Но если и второй, и третий разы видят такого-то в компании с ментами – всё, следует железный вывод: «Точно, сдаёт!» И делают такому-то строгую предъяву, но – внимание! – по сути обвиняют его вовсе не в том, что – «сдаёт он», а в том, что – засветился, сделал это недостаточно скрытно, не законспирировался, одним словом… Ведь все блатные в принципе прекрасно знают, что в их среде м е н т о в с к и х полно, многие из них сами как раз этими тайными осведомителями угрозыска и являются, но никто этого не афиширует, всё делается втихую, один на один, без огласки. И именно м е н т о в с к и е первыми в подобных ситуациях и начинают кричать: «Мочи падлу!», отводя тем самым подозрения от себя самих на будущее…

…Тот, кого публично обозвали м е н т о в с к и м сексотом – не имеет права смолчать, отделаться снисходительным пожатием плеч, дескать: «чего с припадочного возьмёшь?..» Нет, «зона», в недрах которой и формировались понятия блат-мира, на всю жизнь учит полнейшей определённости. Если тебя тяжко оскорбили, если тебя обозвали к о з л о м, п и д о р о м, к р ы с о й или ещё как-нибудь срамно и обидно, то выход у тебя один – сразу бить кулаком в лоб, а ещё лучше – п е р о м в сердце!.. Не сделав так, не смыв оскорбление кровью обидчика, воздержавшись от ответного возмездия, – ты молчаливо признаешь, что тебя оскорбили заслуженно, что ты и есть козёл, пидор и крыса, а после таких признаний ты больше – никто, ты – изгой местного общества!..

Не трать время на ссоры и опровержения, здесь долгих слов не любят. Самое тупое – когда оскорблённый начинает доказывать, что свой он в доску, и всё такое… Доказать что-либо в таких ситуациях практически нельзя, при любом раскладе ты останешься под подозрением… Услышал в свой адрес: «М е н т о в с к и й ты!» – и сразу бей насмерть, в самом крайнем случае изуродуй до неузнаваемости!.. Или – он тебя убьёт в схватке, это как повезёт, мешать вам обоим выяснять отношения никто не будет, как и помогать кому-либо, это – ваша личная разборка. Зарежет или забьёт насмерть обиженный обидчика – значит, напрасно его обидели, а если обиженного кончат – значит, обида была заслуженной. Логика – стопудовая.

Никаких долгих дискуссий, и уж тем более – предварительного размахивания ножиком и воплей типа: «Счас я тебя уделаю!» На понтах эту ситуацию не разрулить. Вытащил ствол или перо – непременно тут же пускай в ход, убей или искалечь оппонента, пока тебя самого не мочканули, и – никаких предупреждений о готовности нанести удар, никаких церемонных вызовов на дуэль: «Сэр, соблагоизвольте обнажить шпагу!» В моде как раз прямо противоположное: внезапные удары в спину и ниже пояса, добивание лежачего и подлое вероломство, – это когда в ответ на ругань в свой адрес ты лыбишься миролюбиво: «Колян, да как ты такое можешь базарить, мы ж с тобою корефаны до гроба!», и распахиваешь руки якобы для примирительных объятий, а в следующую же секунду заточку Коляну под ребро с размаху – р-р-раз!.. За такое поведение в подобных ситуациях никто не осудит, особенно если обвинили тебя в чём-то ну очень серьёзном, «неча было языком без толку полоскать!», вот и весь сказ… Но если кто-то остался недоволен твоим поступком и сомневается в твоей правоте, то и тут есть достойный выход: немедленная схватка между вами двумя, и кто в оконцовке выживет – тот и прав, тому окружающее общество одобрительно и поаплодирует… Истина – за выжившим!..

…Жить по п о н я т и я м – значит никогда не терять воровское л и ц о, причём значение имеет не то, кем ты в натуре являешься, а то, кем ты кажешься, каким ты способен изобразить себя пред «серьёзными» людьми.

Вот одна из распространённых ситуаций. Сидишь ты за столом со своим дружбаном, или даже не с дружбаном, а просто со случайным приятелем, с которым пять минут назад познакомился, и теперь обмываешь это знакомство. И тут на хату вламываются гурьбою недруги этого твоего случайного собутыльника и собираются мочить его за какую-то провинность (но обязательное условие – не по приговору воровского с х о д н я к а, не в исполнение воровского з а к о н а, а просто так, по своему усмотрению и хотению)… И они говорят тебе: «Иди отсюда, брат, к тебе у нас никаких предъяв нет, мы тебя не тронем!»

Так вот, не имеешь ты права отступить, дрогнуть, благоразумно встать и удалиться со словами: «Ну ты тут, Вася, беседуй с товарищами, а я к тебе на той неделе как-нибудь заскочу!» Совсем наоборот – ты обязан твёрдо и определённо заявить: «Я с ним водку пил и хлеб делил, и сидел с ним рядом… Не брошу я его, что с ним будет – то и со мною пусть будет, убъёте его – убивайте и меня!»

И если надумают недруги увести твоего случайного знакомца с собою и замочить его где-либо в другом месте, то опять-таки нет у тебя права остаться здесь, в безопасности, а по п о н я т и я м обязан ты бежать следом за уходящими и кричать: «Мы с ним вместе кусок делили и из одной бутылки пили – не брошу я его в беде, не оставлю.!»

И если дойдёт дело до последнего, если уж и в о л ы н у тебе ко лбу приставят, загонят патрон в ствол и предупредят: «В последний раз тебя просим: уйди по-хорошему, а не то – пристрелим!», то и тогда обязательно должен сказать ты в ответ: «Стреляйте!.. Но не оставлю его!.. Не уйду!..»

Иначе – невозможно. Иначе – утрата л и ц а, это самое страшное в среде блатных, здесь уважают только за силу духа, именно за её одну, а не за мускульную мощь – фуфло это, но неукротимый дух – главное, что ежедневно помогает в о р у выжить в борьбе с законами, ментами, существующим строем и общественной моралью…

Умереть – не страшно.

Все мы рано или поздно умрём, умирают только раз, и после смерти – уже не больно… Но оступиться – значит предать, этого тебе не простят, «как ты мог уйти, когда твоего пусть и временного, но с в о я к а – убивали?!.» Тех, кто отрёкся и отступился в такой ситуации – о п у с к а ю т и изгоняют из воровской касты, а после – или придушат в глухом переулке, или просто сдохнешь как собака под забором, всеми забытый и презираемый… Нет, лучше уж умереть – с честью, гордо, с высоко поднятой головой…

Но представим эту же ситуацию по-иному. Сидишь ты за одним столом всё с тем же случайным знакомцем, или даже со старым дружбаном, а кто-либо, заглянув на огонёк, вежливо попросит тебя выйти с ним «на минутку», и там, на улице, без свидетелей и понизив голос, скажет тебе на ушко: «Слышь, брателла, нам с твоим корешом сейчас побазарить надо по одному вопросу… Не мог бы ты слинять куда-нибудь на полчасика?.. Сейчас вернись, вякни ему что-либо для отмазки, и – отлучись ненадолго… Лады?..»

О, это ж совсем другое дело!.. Уважили тебя л ю д и, дали тебе возможность, не встревая в чужие тёрки-разборки, в то же время и л и ц о сохранить, не проявить себя бросившим товарища в трудную минуту трусом… Идёшь ты к дружбану и небрежно этак базаришь: «Васюха, ты тут подожди меня маленько, а я в пивбар за углом смотаюсь, через 10 минут вернусь с пивом!» И – уходишь. А поскольку свежее пиво, оказывается, продают не в соседнем пивбаре, а в четырёх кварталах отсюда, то туда ты и намыливаешься, ну и не очень-то спешишь при этом… сечёте?.. Погода хорошая, солнечная, приятственная, – куда торопиться?!.

В общем, возвращаешься ты на адрес только через сорок минут, и что же ты видишь?.. Толпу испуганных соседей, «скорую», милицию, а ещё – дружка своего с перерезанным горлом, под столом валяется. «Кто это сделал?!. Гады!.. Сволочи!.. На куски порву, если найду!..» – орёшь ты истошно.

Понятно, что никого – и не находишь… да и не ищешь особо, если честно… Тебе-то с тех поисков – какая корысть?!. Но с в о и знают: в том случае был ты не при делах, и «масть» свою сохранил незапятнанной… А большего от тебя и не ждут, ибо каждый из блатных в глубине души понимает, что своя собственная жизнь – бесценна и неповторима, а потому отдавать её за какого-то там подставившегося под удар фраера – это такая лабуда, о которой серьёзно и говорить не стоит…

Вот почему так трудно недавно о т к и н у в ш е м у с я из мест заключения блатняку-бродяге снова привыкать к правилам вольного житья… Здесь, на свободе, нет той суровой цены каждому произнесённому слову, которая установлена в тюремной камере или в лагерном бараке. На воле сказали тебе в лицо: «Хрен собачий!», и никто внимания на это не обратит, мало ли кто чего говорит, сам сказавший через минуту уж и не вспомнит, что только что сказал. В неволе же кого хреном обозвали и потом не захлебнулись в ответ собственной кровью – тот хрен и есть, а если ты – хрен, то и живи п е т у х о м… Очень опасно за решёткой оставлять хоть одно оскорбление в собственный адрес не отмщённым!..

Мы, вольные люди, слишком суесловны, говорим зачастую лишнее, не вслушиваемся в то, что говорят нам…

Быть может, кое-чему у блатных нам стоило бы и поучиться…

БРАТВА

Из записок районного опера

1

В каждом городе, в каждом районе, в уважающем себя населённом пункте у нас сегодня (ЭТИ СТРОКИ БЫЛИ НАПИСАНЫ В 2000-м ГОДУ) имеется организованная преступность – «мафия», «козырные-центровые», одним словом – б р а т в а.

Некогда молодёжь увлекалась «воровской» романтикой – фиксы, финки, татуировки, ф е н я… Сейчас – не то. Герой нашего времени – бритоголовый «группировщик», начиная от б ы к а и кончая п а х а н о м. Любая подростковая компания в любом из дворов знает, кто здесь кому – к р ы ш а, кто кого – д е р ж и т, кто над кем – с т о и т, и если власть – ненавидят, а блатных – боятся, то зримо не посягающая на жизнь и имущество мирного населения б р а т в а стала для всех наглядным примером того, как можно припеваючи жить в наших хреноватых условиях. Разве сравнятся с этим образом другие типажи современности: зажравшийся олигарх… чинуша в обнимку с кабинетом и секретаршей… сопливо-хныкающий о судьбах Отечества и бессильный что-то изменить интеллигентик… серая рабоче-крестьянская био-масса… Нет, только увешанный золотыми цепями наподобие украшенной ёлки б р а т а н – это и есть подлинный Робин Гуд нашего времени!..

Тупых отморозков, вопреки расхожему мнению, в б р и г а д у не берут. Или – хитрых и цепких, или – по-настоящему умных, соображающих, умеющих считать варианты и правильно выбирать объекты для приложения своих сил.

Вначале новичок проходит своеобразную стажировку, – его пробуют в деле, начиная с мелких вещей, и продолжается это достаточно долго, год-полтора как минимум. Скажем, тройку-другую юнцов ставят выколачивать мелкие поборы с базарных торговок, с тех же продающих помидоры пожилых колхозниц, например… Юнцы ходят по рядам и вежливо, очень культурно объясняют трудящимся массам, что те должны платить им в день столько-то. Тут важно уметь убедить людей, что действительно – д о л ж н ы, а то некоторым – не втолкуешь, «ничего и никому я не должен!», и точка, вот и весь сказ, а такое сносить нельзя – дурной пример заразителен… Такого упрямца начинают н а п р я г а т ь, создают ему массу внезапно навалившихся на него проблем, давят ему на психику, г р у з я т всячески, р а з в о д я т хитроумно, если же это не помогает – переходят к открытым угрозам, в самых крайних случаях – м о ч а т…

А старшие наставники со стороны незримо наблюдают и оценивают: кто из юнцов наиболее настойчив и целеустремленен, кто – лишь жаден и бессовестен, а кто и вовсе – «беспредельщик». «Беспредел» же здесь не поощряют, ведь он ведёт к войне и открытым боевым действиям, а любой бизнес требует тишины…

Прошедших предварительный отбор нацеливают на активный поиск себе каких-либо принципиально новых источников дохода, с обязательным отстёгиванием положенного в о б щ а к. Сумеешь найти собственный объект извлечения бабла у зажиточного л о х а – и ты на коне, тебя уважают, в тебе видят полноправного члена б р и г а д ы. И теперь, если у тебя вдруг возникнут проблемы, то тебя отмажут, прикроют, обеспечат адвокатами и «подогревом» в СИЗО и «зоне», если ты туда попадёшь, а когда ты выйдешь на волю (при условии, разумеется, что ты не раскололся и никого не сдал с потрохами), то ты снова – в деле и при прежнем авторитете, и правильно проведённая х о д к а его только укрепляет и усиливает… Впрочем, в «зону» лучше всего лучше не попадать, там – плохо, на свободе нынче – куда лучше, и перед любым башковитым человеком бешенные бабки просто-таки валяются под ногами – не ленись только их поднимать…

Ну а если, другой случай, ты – не семи пядей во лбу, но при этом – исполнителен и надежен, то твой путь к вершине другой: для начала кто-либо из «авторитетов» берёт тебя к себе «мальчиком на побегушках», исполнителем мелких поручений: отнести, принять, подать, постоять, предупредить, поприсутствовать, пострелять немножко… На такой мелочёвке постепенно создаётся отношение «старших товарищей» к тебе и твой личный авторитет в б р и г а д е. Верных людей – поощряют, продвигают из «шестёрок» – в «семёрки», «восьмёрки» и так далее… Обычно их оформляют на работу в одну из находящихся под контролем данной группировки фирм или частных предприятий, дают им машину, иногда даже и квартиру с мебелью, ну и бабло на п р и к и д – костюмчик, р ы ж ь ё, часы дорогие, видеоаппаратуру… Даётся это не за красивые глазки, а в счёт будущих услуг, то есть фактически взаймы, и всё придётся в будущем отрабатывать с процентами, исполняя приказы б у г р а (иногда – весьма подлые и жестокие)…

2

Обобщённый портрет типичного «группировщика»: парень 17–25 лет, занимается спортом, учится или работает (т. е. числится где-то «уборщиком мусора» или «коммерческим агентом», и забавно наблюдать этого «уборщика», временами заезжающего к себе на работу в своей «Мазде»!), подтянутый, опрятный, обходительный в общении, – пока такой симпатичный парниша при надобности не засандалит тебе ногой в лицо – ты и понятия не будете иметь, что он способен на подобное!..

Все разборки между б р и г а д а м и (и тем более – внутри их) принято производить тихо, без выноса на поверхность, без стрельбы на улицах и валяющихся под окнами мирных обывателей изрешечённых пулями тел, а если по ходу дела где-либо и образовываются мертвяки, то их либо закапывают в лесистой местности, либо закатывают в стальные бочки с цементом и топят на дне глубоких водоёмов…

Отношение к властям – насторожённо-миролюбивое. Власть не так уж и бессильна, как это кажется нынче народу, и б р а т к и избегают открытых конфликтов с нею. Все понимают: сегодня диктат государства временно ослаб, но каждый всё равно остаётся под прицелом у державы, и вздумай она натянуть вожжи – противостоять её натиску не сможет никто.

Однако и власть (во всяком случае – на нашем, районном уровне) тоже предпочитает не то чтобы дружить с «группировщиками» (хотя и такое случается), но как бы – мирно сосуществовать с ними… Почему?..

Ну, начнём с элементарного: на основании каких конкретных материалов прикажете нам с ними бороться и з а к р ы в а т ь их? Да, весь район прекрасно знает, что, скажем, Славик Юхненко по кличке «Лис» д е р ж и т обширную территорию, но это ведь – так, слухи, ничем не доказуемые домыслы, а заявлений о вымогательстве или ещё каких-то злоупотреблениях Славика и его людей у нас нет, равно как и нет свидетельских показаний, улик, вещдоков и иных доказательств их вины перед законом. Формально перед правосудием он чист как младенец, и хрен ты его подловишь!.. А что болтают о нём всякое, так и о Президенте тоже многие говорят, что ворюга он, и собственную дачу в Швейцарии имеет – ну и что, на основании досужих сплетен прикажете Президента хватать за руки и в «обезьянник» швырять?!.

Не пойман – не вор, таков принцип. И из крупных «рыбин» не пойманы у нас нынче практически все, за исключением 3–4 неудачников, которым угораздило поссориться со своими же, и те отдали их на растерзание толпе… Такое – в столице, в областях, в городах, в районах… Везде.

Идём дальше и глубже. Ни у нашего РОВД, ни у всех прочих райотделов сегодня нет средств, держава практически полностью перестала финансировать многие из потребностей милиции, поставив её фактически на «самоокупаемость». Живём и дышим до сих мы лишь благодаря тому, что потихоньку доим коммерческие структуры, т. е. кормимся за счёт той же среды, что и б р а т в а. Органы правопорядка и организованная преступность имеют возможность кормиться из одной кормушки во многом потому, что уравновешивают друг друга. Ментам коммерсанты платят за то, чтобы те оберегали их от бандитов, а бандитам – за то, чтобы те хоть как-то защищали их от ментовского беспредела. И если б р а т в а завтра совсем исчезнет, то и перед ментами дармовая кормушка захлопнется, – «чего припёрлись? Вам государство зарплату платит – вот и живите на свою зарплату!» В каком-то смысле б р а т к и готовят почву для ментов: вначале мафия приучает коммерсантов к мысли, что отстёгивать кому-либо – неизбежно, а затем является милиция и говорят: «Раз так – то отстёгивайте и в наш карман!»

Понятно, что есть всякие скользкие ситуации… Случаются такие резонансные преступления, что органы правопорядка просто вынуждены заниматься их расследованием. При желании можно встать в позу: «Вы – преступники, мы – борцы с преступностью! Сдавайтесь, или будете уничтожены!» Но пользы от громких деклараций – ни малейшей, а сил и средств не то что для «окончательного искоренения», а и просто для «решительной борьбы» у нас нет, так что в позу пусть встают звонкоголосые журналисты-пустобрехи, они ж у нас самые принципиальные, что ты: «Как это властные структуры могут сотрудничать с бандитами?!» А вы идите к нам на работу, ощутите обстановку собственной шкурой, тогда и поймёте, почему всё – так, и иначе оно никак не получается…

Но возникающие проблемы надо решать, и если – не конфронтацией и борьбой на самоистребление, то компромиссом… Начинаются поиски диалога. Одна за другой происходят встречи в неформальной обстановке ментовских чинов с п а х а н а м и, определяется некая единая, взаимоприемлимая позиция, – кто чего хочет, кто что может, и как это между собою совместить. Если член группировки замешан в чём-то не очень серьёзном, то вопрос с ним на этом уровне и разрешается, ну а более серьёзные инциденты, особенно со стрельбой и тем более с вовремя не спрятанными трупешниками требуют какого-то нашего официального реагирования… И «авторитет» – даёт молчаливое «добро» на то, чтобы мы з а к р ы л и особо «засветившегося», но это – именно один на один, глаза в глаза, без свидетелей и протокола. Для своих же, для помощников и «шестёрок», позднее разыгрывается спектакль под названием: «Б р а т в а своих не сдаёт!» Ведь по п о н я т к а м каждый б у г о р обязан любой ценой и до конца вытаскивать своих, отмазывать и откупать их, отбивать с боем даже, если понадобится… На уровне опера ли, на уровне ли следака, прокурора, судьи, адвоката или же непосредственно на уровне администрации «зоны», но должно делаться всё возможное и невозможное для того, чтобы полностью освободить «группировщика» от наказания или как минимум – свести его к нижнему пределу… Иначе – нельзя, иначе твои же перестанут тебя уважать и отвернутся, уйдёт от тебя твоя свита, а б у г о р без свиты подельников и прихлебателей – и не б у г о р уже, а фраер ушастый!..

Вот поэтому б у г р ы и суетятся так… Вначале в приватной беседе с начальником РОВД где-либо на нейтральной территории «авторитет» тихонько соглашается, что да, в сложившейся ситуации не бросить за решётку, скажем, б ы к а Федю Вавилова просто невозможно, а буквально через полчаса на общем собрании б р и г а д ы в привычной для этих целей кафешке «Чародей» он же – роет землю носом и гортанно внушает своим, что «за Федьку мы горло любому перегрызём!», и «даже если заметут его – наймём самого дорогого адвоката и отмажем, через неделю уж будет вновь ходить на воле!» И кое-какие денежки действительно тратятся, в результате чего Федька оказывается на свободе пусть и не через неделю (слишком жирно для «шестёрки» тратить на него необходимую для этого громадную сумму), но – через год-два, а так – пришлось бы ему париться «на хозяина» лет пять, если не весь червонец… Понятно, что всё, потраченное на него, Федьке потом придётся добросовестно отрабатывать… В итоге и лицо своё б у г о р сохранил, и финансово в конечном счёте ничего не потерял. Вот это я понимаю – к л а с с!..

Допустим, такая ситуация: два б ы к а из разных б р и г а д подрались между собою, один из них с тяжкими телесными оказывается в больнице. «Группировкам» выгоднее договориться между собою, – тогда виновник драки платит пострадавшему энную, достаточно крупную сумму отступных, и тот не подаёт заяву в милицию, объясняя травму падением с лестницы или ещё какой – либо столь же убедительной фигней. Нас такой вариант тоже устраивает, – так бы пришлось возбуждать уголовное дело, (лишний в и с я к на показателях!), и тратить время и силы на его расследование, а так – мы лишь вдумчиво киваем головою на сбивчивый рассказ травмированного, и с его слов строчим «отказной материал о возбуждении уголовного дела». Всем хорошо, все – довольны. А кинь мы злостного избивателя за решётку – хрен бы он уплатил хоть копейку, смысла платить тогда – ни малейшего, лучше уж денежки сберечь на адвоката…А так – один рублём наказан, другой – рублём вознаграждён за мучения… Хорошо!..

3

Сказать, что б р а т в а постоянно подкармливает основную часть ментовских кадров нельзя – слишком дорого, слишком опасно и уязвимо для разоблачения, да и не нужно – пути б р и г а д и, допустим, тех же оперов – территориалов пересекаются редко… Но за содействие в решении тех или иных вопросов (причём – даже и без особого криминала) отстёгивать ментам б р а т в е, разумеется, регулярно приходится…

Типичный случай: б р а т к у требуется разрешение на ношение газового пистолета. Официально фиг он его получит, потому как секретно – у нас на заметке, а если двинет к начальнику РОВД с неофициальной «крошечной просьбой», то заломит подполковник такую сумму, что легче уж будет тяжёлый танк для самозащиты приобрести… Опытный человек в таких случаях сразу же идёт к своему «территориальному» оперу или участковому, – с нами если по-человечески, то почему бы и не пойти навстречу парню?.. И обойдётся это намного дешевле, иногда даже обходишься чисто символической платой, вроде ящика водяры… Я иду навстречу людям, понимая, что при моём упрямстве они меня просто обойдут, а вот если я дам им зеленый свет сегодня, то завтра и они смогут помочь мне в чём-нибудь эдаком… Тут главное только – не дать себя подмять. Не ты им в лакеи нанялся, а они тебе в пояс поклонились, и вовсе не куплен ты, а лишь снисходительно пошёл навстречу просьбам. Тут – куча тончайших нюансов!.. В общении на моём уровне огромное значение имеют мелочи: кто как на кого посмотрел, кто с кем первый поздоровался, и так далее… И если уж берёшь ты от кого-то на лапу, то делать это надо с таким видом, словно делаешь этим людям величайшее одолжение, будто остаётся он тебе ещё и должен за это до гробовой доски… С людьми как себя поставишь – за того они тебя и держат. Кто ведёт – за тем и идут, а кто идёт – того и толкают.

Раньше, в более благополучные времена, можно было оставаться честным, обеспечивая себе при этом достаточно нормальные материальные условия. Сейчас – нет, принципиальность слишком обременительна для кармана, не желаешь нищенствовать – имей левые доходы, но чем больше тебе платят «лево», тем большую часть себя за это приходится отдавать. И достоинство – последнее, с чем лично я готов при этом расстаться.