Текст книги "Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ)"

Автор книги: Татьяна Уревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 112 страниц)

Этот вопрос поставил Северуса в тупик.

– Боюсь, сэр, что…

– Понятно, – перебил его Волан-де-Морт. – В связи с этим я хотел бы пуститься в одно предприятие… Россия – коль скоро мы о ней заговорили – страна больших возможностей. И в то же время ни одна цивилизованная страна так попустительски не относится к своим потомкам. Нет ни одного государства, где существовало бы такое количество отказных младенцев… А Вы знаете, что такое сиротство?.. Думаю, что большинство из этих брошенных детей с радостью приняли бы моё покровительство – все они бредят заграницей.

Северуса осенило.

– Вы хотите создать свою школу? – высказал он вслух своё соображение.

– Именно! Пусть это будет не школа волшебников, а плацдарм, где куются характеры воинов и научных кадров! Я обеспечу их всем необходимым, а они взамен отдадут мне свои жизни!

– Но почему Россия? – спросил Снегг.

– А почему бы и нет?.. К тому же, не люблю цветных, – брезгливо поморщился Волан-де-Морт. – К тому же россияне обладают такими неоценимыми качествами как верность и способность к самопожертвованию… Много ли Вы найдёте наших общих друзей, обладающих столь ценными качествами?

И, не дав возможности ответить, продолжил:

– Это будет Ваше задание: отсорбация и доставка новичков из России сюда.

– К Вам? – ужаснулся Северус.

– Пожалуй, нет… – Тёмный Лорд задумался. – Велика честь… Мы что-нибудь подберём для этого.

Волан-де-Морт поднялся и протянул свою длиннопалую руку для поцелуя. Такова была церемония прощания.

После чего Снегг трансгрессировал в Паучий тупик.

«Какой длинный день! – думал Северус, забираясь в постель. Многочисленные события кружились перед его глазами, подхватывая его и погружая в атмосферу сна. Вы всё сделали правильно. И, как верно заметил Волан-де-Морт, обнаружили весьма ценное умение – перевоплощаться по желанию в ворона. Удобная вещь, не правда ли? – поправляя очки, лукаво осведомился Дамблдор. – Значит, теперь Тёмного Лорда интересует школа… Пожалуй, мысль не так уж и плоха… Как бы Вы отнеслись к тому, чтобы возглавить подобную Школу? Я уверен, что Юлия Вам поможет. Кстати, Вам следует повидаться с ней. Приготовление Любовного эликсира может занять не один месяц… В связи с этим (и не только с этим), мне бы хотелось рассказать Вам об этой удивительной женщине. Во-первых, Вам нужно обуздать свою гордыню и принять всё так, как оно есть: Юля не волшебница. Правда, как Вы, наверно, знаете, в России нет школ, где обучали бы магии. Не сомневаюсь, она была бы великолепной ученицей. У Юлии весьма редкий дар: она способна совершенно бессознательно внушать любовь всем от мала до велика – от таракана до самого отъявленного женоненавистника. Кроме того, у неё необыкновенно развита интуиция. А в сфере окклюменции она и сейчас могла бы дать фору любому из нас. Что ещё?.. У Юлии руки настоящей целительницы. И нет, полагаю, нужды говорить, что она обладает отважным сердцем и невероятной лёгкостью характера. То есть, Вы счастливчик, Северус… Я знаю, что… это Вас порадовало бы… Но пусть об этом Вам скажет она сама. Всё. Сеанс был окончен. Северус проснулся, испытывая одновременно восторг и разочарование. Значит, она не волшебница. Магла, попросту говоря. И их дети тоже могут оказаться… Какие дети! Этот вопрос вообще не обсуждается! Что будет, когда узнают, что ОН, декан Слизерина (правда, бывший) женился на магле?! „Почему об этом кто-нибудь должен узнать? – шептал ему внутренний голос. – ОНА обладает столь многими достоинствами, что этого никто и не заметит. Кроме того, Юля из России. А там, как известно, волшебные палочки не в чести“. Северус вспомнил её искреннюю улыбку, непосредственные манеры, заразительный смех… И понял, что никогда не откажется от неё по доброй воле. „Дар влюблять в себя“, – с волнением повторил он. – Пожалуй, жить с подобным созданием будет нелегко. Да! Но как этот жук Дамблдор всё вызнал? Как вообще, всё что происходит там, сям, ему становится известно ранее, чем становится очевидным?» Ответ на вопрос Северуса не был на самом деле большим секретом. Просто Дамлдор был пока ещё в мире теней. А связь параллельного с нами мира происходит повсеместно. Порой мы настолько слепы, что не замечаем чудес, происходящих у себя под носом ежечасно, ежеминутно, если хотите. Северус закрыл глаза и снова заснул. Сны его были наполнены разными образами одной и той же женщины. Она то приближалась к нему, раскрывая объятья, то удалялась, грозя пальцем. А он был маленьким, как гном… и таким же безобразным.

Глава 6. Перемены в Хогвартсе.

Первого сентября Гарри вновь (уже в седьмой раз!) сидел в Большом зале Хогвартской школы и наблюдал церемонию распределения первокурсников. В этом году их было немного: по четыре – пять человек на каждый факультет. Да и ряды учащихся прежних лет заметно оскудели. Его гриффиндорский курс, пожалуй, единственный в полном составе… Хотя нет, не хватало Парвати Патил. И Рона это нисколько не огорчало (если вспомнить, как они расстались в прошлом году). Новая песня распределяющей шляпы была на редкость оптимистична – так, во всяком случае, показалось, Гарри. А вот преподаватели выглядели уныло. Первый учебный день всегда почитался праздником в Хогвартсе. А его распорядителем, разумеется, был Директор. Теперь, когда Дамблдора больше не стало, ход торжественного ужина был подчинён традиции прошлых лет. Но и только. Не хватало директорского юмора, сердечности и такта… Так пусто было за столом учительским столом без него! Гарри с тоской посмотрел на то место, которое обычно занимал профессор Снегг. Ничего не попишешь: в схватках с учителем зельеварения тоже была своя прелесть. Теперь нет ни того, ни другого… Вернее, ДРУГОЙ (т.е. Снегг) есть. И по каким-то непонятным причинам Будогорский запретил искать встреч с ним. Вот он (Р.А.Б.) был здесь. В алой с золотом мантии Русско-Английский Барин более походил на волшебника, чем при первой с ним встрече. И именно на доброго волшебника – такого, каким их рисуют в книгах сказок: обезоруживающая улыбка, мягкий понимающий взгляд и длинные волнистые волосы. Когда профессор МакГонагалл, представив его как профессора Белгородского (далее она запнулась и не озвучила его имя-отчество), сообщила, что он будет преподавать в этом году защиту от тёмных искусств, все недоверчиво замолкли. Одного такого «педагога» они уже видели – небезызвестного профессора Локонса. Девочки-старшекурсницы, правда, были менее критичны. Гарри украдкой посмотрел на Джинни Уизли – та откровенно разглядывала Барина (и на лице её читалось одобрение). Были также представлены два новых декана. Для слизеринцев (и в этом не было ничего удивительного) – Гораций Слизнорт… А вот для гриффиндорцев… всё тот же Будогорский. И хоть все понимали, что совмещать директорскую должность с классным руководством непостижимо, зал неодобрительно завыл. МакГонагалл посмотрела на Барина, ища у него поддержки.

– Дорогие друзья мои! – он встал, обращаясь к ученикам. – Мне радостно сознавать, что вы обладаете столь завидным постоянством. Уверяю вас, что это – лишь временная мера. Рано или поздно всё вернётся на круги своя. Но я всё же выражаю надежду, что мы подружимся. И к концу года вы – по-крайней мере, некоторые из вас – даже смогут запомнить моё имя… Речь держал Ростислав Апполинарьевич Будогорский.

Он положил руку на сердце и поклонился. По залу прошёл смешок – некоторые поняли, ЧТО он имел в виду, напоминая свою фамилию, имя, отчество – ведь МакГонагалл не смогла их произнести правильно. Далее директор сказала пару слов о квиддиче. Команды могут тренироваться и играть между собой. Но это будет, скорее, на факультативно-любительском уровне, так как по-настоящему сильного состава в этом году – увы! – набрать не удастся.

– Это мы ещё посмотрим! – проворчал Рон.

– В отношении посещения Хогсмита, – тем временем вещала МакГонагалл. – В виду особых обстоятельств, все учащиеся с третьего по пятый курс – разумеется, у кого есть разрешение – будут ходить в Хогсмит в сопровождении своего декана. Учащиеся шестых – седьмых курсов могут посещать деревню самостоятельно, но группой не менее пяти – шести человек.

После шёл целый список ограничений:

– выходить за пределы школы в тёмное время суток НЕЛЬЗЯ;

– ходить по школе после отбоя НЕЛЬЗЯ;

– приносить и использовать любые («Любые!» – грозно нахмурив брови, повторила МакГонагалл) новые волшебные вещи НЕЛЬЗЯ.

– В этом году наш режим будет не мягче, чем в школе для малолетних преступников – где я должен был бы учиться по мнению дядюшки Вернона. Так что его мечта отчасти сбудется, – шепнул Гарри Рону.

МакГонагалл посмотрела строго на Гарри.

– И ещё: в нашей школе есть учащиеся, которые держат за правило подвергать свою жизнь опасности, не считаясь при этом с жизнями других. Я искренне надеюсь, что в нынешнем году эти любители приключений повзрослели и поугомонились.

С этими словами МакГонагалл сошла со своей трибуны и, захлопнув что-то вроде партитуры (видимо, там у неё был план своего обращения), уселась на место. После такого внушения те крохи хорошего настроения, которые теплились в душе Гарри, сошли на нет. Выждав какое-то время, он выскользнул из-за стола и побрёл в Гриффиндорскую гостиную.

– Гарри, подожди! – окликнул его бархатный мужской голос. – Зайди, пожалуйста, в класс по защите от тёмных искусств. Я хотел бы с тобой поговорить.

Гарри посмотрел в спину удаляющегося Будогорского и поплёлся за ним. «Надо же, прямо бежит! Ему и в голову не приходит, что, может, я вовсе и не хочу с ним сейчас никуда идти! Может быть, у меня болит голова… или живот…» С этими мыслями Гарри всё же дошёл до класса. Помещение снова поменяло свой облик. Как в комнате Рона (где всё пространство от пола до потолка занимали плакаты с игроками любимых команд), так и в кабинете Барина на тебя смотрели со стен живые фотографии. На них – волшебники разных стран, совершенно фантастические пейзажи и невиданные посёлки. Гарри проходил по ожившей фотогалерее, с любопытством рассматривая движущиеся предметы и фигурки.

– Это Вы? – спросил он у Будогорского, показывая на обнажённого по пояс молодого человека: невероятно изодранные джинсы подвёрнуты по колено, на голове лихо заломленная бейсболка. Он стоял на вершине горы и, счастливо прищурившись, улыбался.

– Да. Это я в Тибете, – пояснил он. – Мы будем обращаться к некоторым из этих фото на уроках… Сейчас я бы хотел услышать от тебя кое-какую информацию. А потом рассказать, что знаю сам.

– Может, наоборот: сначала Вы, а потом я?

Не зная почему, но Гарри испытывал какое-то недоброе чувство к Барину. Пожалуй, тот его раздражал. Он и сам бы не смог ответить ПОЧЕМУ, но факт оставался фактом.

– Что ж, можно и наоборот, – легко согласился тот. – Недавно мне стало известны результаты пребывания в России нашего многоуважаемого Министра магии Руфуса Скримджера. Скоро он явится в Хогвартс, чтобы набрать команду старшекурсников для повторного дружеского визита. Кого бы ты хотел видеть в качестве своих спутников?

– Сколько нас должно быть?

– Я полагаю, шестеро. Столько же будет со стороны русских.

– Что это значит?

– Это значит, что на вас налагается определённая миссия. Вполне возможно, что вам предстоит встретиться с теми волшебниками, о которых ты меня спрашивал.

– С чутью белоглазой?

– Верно.

– Это должны быть студенты от разных факультетов?

– Совсем необязательно. Главное, чтобы это были проверенные товарищи.

– Тогда, конечно, Гермиона, Рон, Джинни Уизли, Невилл Долгопупс и-и… Полумна Лавгуд – когтевранка.

– Что ж, хорошо… Скажи, Гарри, ты ведь неспроста спросил меня о чути?

– Да, – коротко ответил Гарри, не желая более распространяться на эту тему.

– Подойди сюда. Смотри, – Барин показал на фотокарточку. – Что-нибудь замечаешь?

– Ну-у, – неуверенно протянул Гарри. – Она не такая, как другие.

– Точно. Это компьютерная графика. А кто на ней, знаешь?

Гарри отрицательно помотал головой.

– Это и есть четверо основателей Хогвартса: Салазар Слизерин, Кандида Когтевран, Хельга Пуффендуй и Годрик Гриффиндор. Все они были людьми самоотверженными. И вложили свой капитал в Школу. Слизерин более других любил предметы роскоши. Поэтому от него осталось много реликвий. Но его потомки обращались с ними довольно беспечно. И до наших дней дошли лишь перстень…

– Он был у Дамблдора…

– Я знаю, – живо откликнулся Будогорский. – Так вот… перстень и небезызвестный тебе медальон. Эти крестражи уничтожены и про них можно забыть. Пуффендуй – большая лакомка и отчасти неженка. Она тоже любила окружать себя красивыми вещами. Но вдобавок обладала чрезвычайно доверчивым и добрым сердцем. Несть числа предметам, которые она передарила. Поэтому проследить путь этих сокровищ, боюсь, нам не под силу. Единственное, что мы знаем наверняка, – чаша. Она есть. И мне известно наверняка, что Лорд Волан-де-Морт, заключая договор о взаимосотрудничестве с чутью, брал её с собой. Когтевран. Ты, наверно, уже знаешь, что эта волшебница вела аскетический образ жизни. Кроме того, Кандида считала излишним заниматься самоукрашательством – она ведь была карлицей. От неё осталась только брошь в форме орла. Несомненно, она попала в руки Волан-де-Морта. И, наконец, Годрик Гриффиндор. Чародей – воин. Известно, что у него была полная воинская амуниция. Но в стенах Хогвартса от Годрика остался только меч и, конечно же, распределяющая шляпа. Но шляпа, как ты понимаешь, большого интереса для Темного Лорда не представляла – уж больно она замызганная. А вот доспехи… Вполне вероятно, что это и есть недостающий пазл в нашей картинке.

– А про остальные крестражи Вы знаете? – в замешательстве спросил Гарри.

– «Остальные» – это знаменитая змея Нагайна – о которой мы догадывались и ранее – с ней, я думаю, придётся повозиться. И дневник Тома Реддла, который уже уничтожен тобою на втором курсе. Вот и всё, Гарри.

– И «ВСЁ»?! – Гарри был возмущён до предела.

Значит, то, что ему предстоит вслед за этим убить Волан-де-Морта, уже никого не волнует! Поттер – «избранный», у него пусть и голова болит, как это сделать! Да у него не хватило даже быстроты реакции отследить, какие заклятия бросали Волан-де-Морт и Дамлдор в их кратковременной схватке, не то, чтобы вовремя вспомнить их и применить на деле самому.

– Гарри, – Будогорский приобнял его за плечи. – Ты не один. Ты даже не отдаёшь себе отчёта, какие силы формируются вокруг тебя! Ну же, не кисни!

Он встряхнул Гарри.

– Выше нос, приятель! – и ласково потрепал его за нос.

У Гарри сложилось чувство, что Барин не осознаёт, что семикурсник уже не ребёнок.

Рон и Гермиона раздали расписание. На следующий день первыми двумя уроками была поставлена Защита. Они подошли к классу. В коридоре толпились студенты с параллельных потоков. Весь VII-ой курс объединили для совместных занятий. Их ярых антагонистов – Малфоя, Крэбба и Гойла – в этом году не было. Не об этом ли мечтал Гарри с друзьями все шесть лет учёбы? Но мечты, видимо, не должны сбываться – иначе сладость от предвкушения победы исчезает, оставляя позади себя лишь горькую пустоту.

Дверь класса была открыта на 90°, как бы приглашая войти, но заходить никто не решался. Снегг таких вольностей не допускал.

– Что же вы не проходите? – удивился подошедший Будогорский.

Гарри искоса наблюдал за одноклассниками: какое впечатление произведёт на них новый интерьер? Он-то вчера его уже видел. И «своим» рассказал.

– Ух, ты!

– Ого!

– Ничего себе!

Возгласы неслись отовсюду. Ребята не спешили рассаживаться. А Барин не призывал к порядку. В конце концов, все сели. Будогорский сегодня был в повседневной чёрной мантии. Под ней – джинсы и футболка. Скрестив руки на груди, он ждал, пока класс успокоится.

– Я ознакомился с вашим учебным планом, – заговорил он. – И теперь знаю, что на третьем и четвёртом курсах вы занимались практикой, а в прошлом году систематизировали теоретический материал и освоили азы невербальных заклятий.

Любопытно, что года, когда у них преподавали Квиррел, Локонс и Амбридж, он вовсе не упомянул – видимо, считая ихпустым времяпрепровождением.

– В этом году я намерен значительно расширить ваш понятийный словарь, – продолжал он, – а также остановиться на некоторых заклятиях подробнее: рассмотреть их во всех аспектах. Кроме того, профессор МакГонагалл разрешила организовать факультатив, где желающие смогут ознакомиться с действием некоторых экспериментальных заклятий и контрзаклятий. Помимо этого, на факультативных занятиях мы будем знакомиться с магией других народов. Но это, так сказать, в проекте. А пока вернёмся к уроку. Скажите, какие заклятия вы считаете наиболее эффективными?

– Разумеется, «Авада Кедавра», – презрительно фыркнула слизеринка Пэнси Паркинсон.

– Мисс, Вы не поняли. Мы находимся не на уроке тёмной магии, а всего лишь на защите от неё. Поэтому не говорим о запрещённых заклятиях.

– Но почему, сэр! За зло нужно платить той же монетой! – возмутился когтевранец Стив Редгрейв.

– Это не по-христиански, – мягко возразил Будогорский.

– Отчего же, – подала голос Гермиона. – «Око за око, зуб за зуб…»

Барин пресёк теологическую дискуссию.

– Боюсь, у нас нет времени для богословского спора. Вынесем, если хотите, этот вопрос на внеурочные часы. А сейчас давайте высказываться по делу.

– Экспелиармус! – выкрикнул с места Гарри.

– Хорошо.

– Защитные чары! – поддержал Рон.

– Пока достаточно. Выходите теперь и сразитесь друг с другом, используя два этих заклинания.

– Это будет что-то вроде дуэли, – заблестела глазами Паркинсон.

– Пожалуй, – согласился Будогорский, описав круг рукой – классная комната тут же приобрела сферическое очертание и раздвинулась чуть ли не вдвое.

Рон и Гарри отошли друг от друга и встали наизготовку.

– Начинай, – сказал Гарри другу, выставляя вперёд палочку.

– Экспелиармус! – выкрикнул Рон.

– Протего! – Гарри тут же отбил луч, вылетевший из палочки Рона.

– Отлично, – одобрил профессор. – По десять баллов каждому. Продолжим.

И пошло…

Инкарцеро! – Диффиндо! Это проделали Невилл с Симусом.

Окаменей! – Оживи! : Энди с Дином.

Импедимента! – Петрификус Тоталус! : Гермиона и опять Гарри.

Далее пробовали отбиваться, не произнося заклятие вслух. Потом Будогорский установил мишень и предложил её: а) взорвать; б) заморозить; в) вернуть в исходное положение. Урок прошёл быстро. По его окончании Барин сделал тот же взмах рукой – и аудитория приобрела первоначальный вид.

– Вы это делаете без волшебной палочки? – спросила Гермиона.

– Как видите, мисс, – подтвердил он. – Русские практически не используют палочку. Это считается у них дурным тоном.

– А Вы нас этому научите? – защебетали девочки, окружившие Барина.

«Вот, что мне не нравится в нём, – сообразил Гарри. – Он бабник. Позёр! Выпендривается тут своими мускулами…» Барин провожал Гарри извиняющимся взглядом. Казалось, что всё, что он высказал про себя, каким-то непостижимым образом стало известно Будогорскому. Гарри поспешил укрыться за дверью. «Надо быть с ним поосторожней. Похоже, что для этой чёртовой легилименции ему особо и зрительный контакт не нужен, как Снеггу… Почему я всегда возвращаюсь к воспоминаниям о Снегге? Наверно, он тоже думает обо мне – говорят, есть такая примета… Хотя какая к чёрту примета! Есть вполне научное обоснование: обратная связь называется. Неужели ОН получил задание от своего Хозяина убить меня? Тогда почему не сделал этого, когда у него была такая возможность? Мало того, не дал на растерзание Пожирателям? Барин говорил, что Снегг тоже рано потерял родителей, был несчастлив в детстве…» На ум пришли слова Гермионы: «Вот так и рождаются злые волшебники». Гарри вспомнил о плачущем мальчике из снегговых воспоминаний… После чего встряхнулся и запретил себе думать на эту тему (как это частенько делал в последнее время). За завтраком Гарри ковырялся в яичнице с беконом, вполуха слушая переругивания Рона и Гермионы.

– Ну, а ты чего молчишь? – набросились они на него.

– О чём речь-то? – не поднимая глаз, вздохнул Гарри.

– Ты же не знаешь, за каким чёртом сюда Скримджер пожаловал? Вон он, глаз с тебя не сводит!

– Возможно, – уклончиво ответил Гарри.

Вчера он завалился спать, так и не дождавшись Рона с Гермионой (как он подозревал, с романтического свидания).

– Смотри, к нам идёт МакГонагалл! – шепнул Рон.

– Поттер, Вас просит подойти Министр, – сказала она.

Рон ревнивым взглядом проводил Гарри.

Руфус Скримджер положил Гарри руку на плечо – так они и вышли на улицу.

– Не нравится мне Гарри в последнее время, – поделился Рон с подругой.

– Он очень изменился, – согласилась Гермиона.

– Гарри, – заговорил наконец Скримджер, – хоть ты и отказал мне в просьбе уже два раза, я вынужден вновь к тебе обратиться.

Гарри поднял на него глаза и сглотнул.

– Смотря, что Вы предложите, – твёрдо ответил он.

Взгляд Министра посуровел.

– Я собираюсь предложить тебе побывать в России.

– Это что, экскурсионный тур?

– И да, и нет. Разумеется, эта поездка будет весьма увлекательна. Но и весьма опасна. Не стану от тебя этого скрывать. Русские волшебники требуют, чтобы группа учащихся прибыла без сопровождающих-взрослых. И ещё они настаивают, чтобы во время вашего пребывания в России волшебных палочек у вас не было.

– Но мы в таком случае рискуем оказаться в положении заложников! – воскликнул Гарри.

– Это дружеский визит, – напомнил Скримджер. – Русские не хотят войны, которая непременно развяжется, если с вами что-нибудь случится. В качестве послабления их верховная колдунья согласна, чтобы вы взяли палочки, но перед встречей с остальными волшебниками отдали их на хранение доверенному лицу.

– И кто это доверенное лицо? – ухмыльнулся Гарри, вспомнив «милые» лица русских волшебников на страницах гермионовского учебника.

– Доверенным лицом будет выступать ваш новый учитель по защите от тёмных искусств… никак не могу запомнить его имени… Как он тебе, кстати?

– Девочки от него в восторге, – язвительно сказал Гарри.

– Русские тоже в восторге… При упоминании о нём каждый раз кричат: Слава! Слава!.. Но они вообще, как я заметил, более экспансивны, нежели мы, европейцы. К этому надо привыкнуть.

Скримджер говорил с Гарри чуть ли не на дружеской ноге. Это и удивляло, и настораживало.

– Но вернёмся к нашему делу. Сможешь найти ещё пятерых надёжных ребят: трёх девочек и двух мальчиков?

– Нет проблем, – утвердительно кивнул Гарри.

– Вот и ладненько. Я тогда возвращаться в Хогвартс не буду… Где-то тут должен меня поджидать Перси Уизли, мой личный шофёр. Он почему-то не захотел зайти позавтракать в школу, – пояснил Скримджер. – Так что не буду заставлять его ждать.

С этими словами министр пошёл по направлению к хогвартским воротам. А Гарри вернулся в школу. Урок зельеварения уже начался. Он опять-таки собрал учащихся со всего курса. От котлов поднимались ядовитые клубы пара, в которых Гарри едва разглядел Рона и Гермиону. Протискиваясь к ним, он заметил, как Гермиона толкнула Рона локтём, и тот тотчас захлопнул рот.

– А мы тут как раз обсуждали, что на сей раз предложит тебе Скримджер, – с самым невинным видом заявила Гермиона.

– Ничего нового, – буркнул Гарри.

У него было неприятное ощущение, что друзья обсуждали что-то совсем иное.

К их столу подходил Слизнорт.

– Гарри! – дружелюбно запел он. – Мы разбились на тройки – так что не огорчайся, что пропустил мои объяснения. Мисс Грейнджер тебе расскажет, какие ингредиенты входят в болтушку для молчунов.

«„Болтушка для молчунов“ – о ней походя упоминал Снегг в кабинете Амбридж… Как же это было давно! Ещё был жив Сириус и Дамблдор… Опять Снегг! Сегодня пойду в Визжащую хижину, – решил он. – Если уж Барину так важно, чтобы с головы Снегга не упал ни единый его сальный волос, то помешать посмотреть, по-крайней мере, что он замышляет, мне никто не помешает!» Шварк! Гермиона грохнула перед ним разделочную доску, на которой копошились живые мокрицы.

– Режь! – приказала она. – У меня они все расползаются.

Недолго думая, Гарри наложил на насекомых парализующие чары и стал их мелко крошить.

– Это обязательно: резать их живьём? – поморщился Рон.

– Обязательно! – отрезала Гермиона. – Так сказано в учебнике. Я, кстати, не уверена, что их можно обездвиживать.

Она указала на перепончатые тельца мокриц, замерших в самых нелепых позах. Гермиона, как всегда, оказалась права. Зелье тут же загустело и стало налипать на стенки котла. В конце урока премиальные баллы ушли к слизеринцам.

– Что, работать в паре с Принцем было результативнее? – съязвила она.

Гарри обожгла волна неприязни. Он схватил сумку и бросился к выходу.

– Стой! Гарри! Я ведь пошутила!

Гарри обернулся. На секунду он почувствовал себя просто капризным идиотом – так беспомощно глядела ему вслед Гермиона сквозь пелену всё ещё поднимавшегося от котлов пара. «Будто привидение, – мелькнуло у него. – Привидение былой дружбы».

– Ты идёшь? – ткнул его в спину Блез Забини.

Часы до обеда были отданы под самоподготовку. Чтобы не встречаться со своими, Гарри не пошёл в башню Гриффиндора. Сначала он бесцельно слонялся по этажу, где помещалась школьная больничка – пока не наткнулся на Миссис Норрис. Вслед на ней ковылял, припадая на одну ногу, Аргус Филч. Гарри слышал, что на беднягу–сквиба упал шкаф в Выручай-комнате – тот самый, через который в конце прошлого учебного года проникли в школу Пожиратели смерти. С тех пор школьный завхоз волочил ногу, та никак не хотела заживать.

– Почему не на уроке? – сдвинув кустистые брови, подступил к нему Филч.

– По кочану, – огрызнулся Гарри и дал дёру.

Он мчался на седьмой этаж к Выручай-комнате. Три раза он прошёл мимо глухой стены, бормоча: «Мне нужно забрать „Расширенный курс зельеварения“. Мне нужно забрать…» Перед ним возникла дверь. С замиранием сердца он вошёл в комнату, где проходили встречи с участниками ОД. Тут он впервые поцеловал Чжоу. В прошлом году мисс Чанг закончила школу. Чем теперь она занимается?« – он не знал. Собственно, его это не очень-то и интересовало. Гарри прошёлся по комнате и, преодолев состояние волнения, которое всегда физически выражалось в мурашках, щекочущих внутреннюю часть бедра, подошёл к стеллажам буфета. Присев на корточки, Гарри раздвинул многочисленные буклеты, пергаменты и монографии. А вот и скелет пятипалого животного. За ним должен быть учебник Принца-полукровки. Точно, вот его прошлогодний учебник! Пролистнув его для верности, Гарри убедился, что это именно он: в убористом почерке, испещрившим поля и пробелы, без труда можно узнать руку Снегга. Сунув книжку в сумку, Гарри, озираясь, вышел. До обеда ещё оставалось время. Чем бы себя занять? Он спустился на первый этаж и стал петлять по коридорам, разглядывая живописные полотна на стенах. Натюрморт с фруктами! За ним должна быть потайная дверь! Поддавшись внезапному порыву, он толкнул картину и оказался на школьной кухне. Десятки домашних эльфов буквально порхали над плитой, изобретая кушанья, которые пришлись бы по вкусу прихотливому студенчеству.

– Что угодно Хозяину? – угодливо склонился к нему один из самых уродливых домовиков. Его рыльце было опущено вниз, чтобы Гарри не видел зло поблёскивающих глазёнок. – Неужели Вы будете так добры, что отпустите меня обратно к моей Хозяйке?

– Об этом не может быть и речи, – довольно жёстко поставил его на место Гарри. – Я твой Хозяин. „Хозяйка“ – если ты имеешь в виду миссис Блэк – давно почила в бозе. А теперь немалыми стараниями она ещё вынуждена хранить обет молчания. Мы наконец-то разгребли всё то дерьмо, которое ты копил долгие годы – так что и не мечтай о возвращении. Будешь работать здесь, пока я не решу, что ты искупил вину перед Сириусом… Поди найди мне Добби или Винки.

– Не могу, Хозяин, – вновь низко поклонился ему Кикимер.

– Что это ещё за „не могу“?

– Не могу, потому что их тут нет вовсе. Они ведь поженились. Винки ждёт приплода. Вот Дамблдор их и отпустил, – Кикимер был, казалось, удовлетворён, что не может исполнить волю своего хозяина.

– Ты знаешь, где они?

Гарри эта новость страшно удивила. В конце прошлого учебного года не было никаких признаков, что Винки „ждёт приплода“. Да и Добби, наверно, сообщил бы ему о предстоящей свадьбе.

– Не могу знать! – с видом вышколенного слуги (вновь не без удовольствия) сообщил Кикимер.

– Ну, так узнай! – повысил на него голос Гарри. – Иначе какой от тебя вообще толк?!

Он резко развернулся и оставил зло шамкающего Домового, не преминув заметить, что ни пирожков, никаких других вкусностей эльфы в этот раз ему не предложили. Время тянулось бесконечно медленно. „Пожалуй, я ещё успею сгонять в Визжащую хижину“, – подумал Гарри и… столкнулся в дверях с Полумной Лавгуд. Стопка газет и журналов в её руках разлетелась по полу.

– Полумна, привет! Рад тебя видеть!

Гарри правда рад был повидать человека, перед которым не надо отчитываться за каждый свой поступок.

– Почему? – Полумна подняла на него глаза с поволокой.

Этот вопрос поставил его в тупик.

– Ты что, рассорился со своими друзьями? – напрямик спросила она.

– Нет, – он совсем забыл о её способности указывать на нелицеприятные истины. – Просто они иногда… ну… они…

– Лезут не в своё дело? – подсказала она.

„Это чёрт знает что! Все угадывают мои мысли, словно они пропечатаны у меня на лбу!“ – Гарри сразу замкнулся.

– Пока. Увидимся, – сухо попрощался он и вышел на улицу.

Гарри смерил глазами Гремучую иву. Та шевелила своими живыми ветвями, будто танцуя под одну только ей слышимую мелодию. Он подобрал с земли сухую ветку и ткнул в заветный сучок. Дерево замерло. Гарри прополз под её ветвями и нырнул в дупло между вспучившимися корнями. Поворот – тут голову пониже. Просвет – и он оказался в запущенной комнате с поломанной мебелью. Гарри устремился к столу. Но тот был пуст…

– Здравствуй, Гарри. Мы, кажется, ещё не виделись сегодня? – раздался негромкий голос.

Он резко обернулся. На диване сидел профессор по защите Ростислав Апполинарьевич Будогорский.

– Вы? Вы что, следите за мной? – Гарри был взбешён.

– Отчасти, – уклончиво ответил тот.

– Зачем Вы здесь?

– Чтобы повидать тебя, – просто ответил Будогорский.

– Других мест нет? – Гарри говорил так, как с Роном – без тени уважения к учительскому чину.

– Мне показалось подходящим ЭТО место, – тепло улыбнувшись, спокойно произнёс Барин.

– Откуда Вы о нём знаете?

– Гарри… – укоризненно покачал головой профессор. – Я всё-таки работал в Хогвартсе, когда здесь учился Римус Люпин… Директор доверял мне.

– Он много кому доверял, – ощетинился Гарри, намекая на Снегга.

– Ты опять за своё? – уже менее миролюбиво осведомился Будогорский.

– Мне надоело, что Вы читаете мои мысли, будто я – это открытая книга! – закричал Гарри.