Текст книги "Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ)"

Автор книги: Татьяна Уревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 112 страниц)

– Дорогие друзья мои! – он встал, обращаясь к ученикам. – Мне радостно сознавать, что вы обладаете столь завидным постоянством. Уверяю вас, что это – лишь временная мера. Рано или поздно всё вернётся на круги своя. Но я всё же выражаю надежду, что мы подружимся. И к концу года вы – по-крайней мере, некоторые из вас – даже смогут запомнить моё имя… Речь держал Ростислав Апполинарьевич Будогорский.

Он положил руку на сердце и поклонился. По залу прошёл смешок – некоторые поняли, ЧТО он имел в виду, напоминая свою фамилию, имя, отчество – ведь МакГонагалл не смогла их произнести правильно. Далее директор сказала пару слов о квиддиче. Команды могут тренироваться и играть между собой. Но это будет, скорее, на факультативно-любительском уровне, так как по-настоящему сильного состава в этом году – увы! – набрать не удастся.

– Это мы ещё посмотрим! – проворчал Рон.

– В отношении посещения Хогсмита, – тем временем вещала МакГонагалл. – В виду особых обстоятельств, все учащиеся с третьего по пятый курс – разумеется, у кого есть разрешение – будут ходить в Хогсмит в сопровождении своего декана. Учащиеся шестых – седьмых курсов могут посещать деревню самостоятельно, но группой не менее пяти – шести человек.

После шёл целый список ограничений:

– выходить за пределы школы в тёмное время суток НЕЛЬЗЯ;

– ходить по школе после отбоя НЕЛЬЗЯ;

– приносить и использовать любые («Любые!» – грозно нахмурив брови, повторила МакГонагалл) новые волшебные вещи НЕЛЬЗЯ.

– В этом году наш режим будет не мягче, чем в школе для малолетних преступников – где я должен был бы учиться по мнению дядюшки Вернона. Так что его мечта отчасти сбудется, – шепнул Гарри Рону.

МакГонагалл посмотрела строго на Гарри.

– И ещё: в нашей школе есть учащиеся, которые держат за правило подвергать свою жизнь опасности, не считаясь при этом с жизнями других. Я искренне надеюсь, что в нынешнем году эти любители приключений повзрослели и поугомонились.

С этими словами МакГонагалл сошла со своей трибуны и, захлопнув что-то вроде партитуры (видимо, там у неё был план своего обращения), уселась на место. После такого внушения те крохи хорошего настроения, которые теплились в душе Гарри, сошли на нет. Выждав какое-то время, он выскользнул из-за стола и побрёл в Гриффиндорскую гостиную.

– Гарри, подожди! – окликнул его бархатный мужской голос. – Зайди, пожалуйста, в класс по защите от тёмных искусств. Я хотел бы с тобой поговорить.

Гарри посмотрел в спину удаляющегося Будогорского и поплёлся за ним. «Надо же, прямо бежит! Ему и в голову не приходит, что, может, я вовсе и не хочу с ним сейчас никуда идти! Может быть, у меня болит голова… или живот…» С этими мыслями Гарри всё же дошёл до класса. Помещение снова поменяло свой облик. Как в комнате Рона (где всё пространство от пола до потолка занимали плакаты с игроками любимых команд), так и в кабинете Барина на тебя смотрели со стен живые фотографии. На них – волшебники разных стран, совершенно фантастические пейзажи и невиданные посёлки. Гарри проходил по ожившей фотогалерее, с любопытством рассматривая движущиеся предметы и фигурки.

– Это Вы? – спросил он у Будогорского, показывая на обнажённого по пояс молодого человека: невероятно изодранные джинсы подвёрнуты по колено, на голове лихо заломленная бейсболка. Он стоял на вершине горы и, счастливо прищурившись, улыбался.

– Да. Это я в Тибете, – пояснил он. – Мы будем обращаться к некоторым из этих фото на уроках… Сейчас я бы хотел услышать от тебя кое-какую информацию. А потом рассказать, что знаю сам.

– Может, наоборот: сначала Вы, а потом я?

Не зная почему, но Гарри испытывал какое-то недоброе чувство к Барину. Пожалуй, тот его раздражал. Он и сам бы не смог ответить ПОЧЕМУ, но факт оставался фактом.

– Что ж, можно и наоборот, – легко согласился тот. – Недавно мне стало известны результаты пребывания в России нашего многоуважаемого Министра магии Руфуса Скримджера. Скоро он явится в Хогвартс, чтобы набрать команду старшекурсников для повторного дружеского визита. Кого бы ты хотел видеть в качестве своих спутников?

– Сколько нас должно быть?

– Я полагаю, шестеро. Столько же будет со стороны русских.

– Что это значит?

– Это значит, что на вас налагается определённая миссия. Вполне возможно, что вам предстоит встретиться с теми волшебниками, о которых ты меня спрашивал.

– С чутью белоглазой?

– Верно.

– Это должны быть студенты от разных факультетов?

– Совсем необязательно. Главное, чтобы это были проверенные товарищи.

– Тогда, конечно, Гермиона, Рон, Джинни Уизли, Невилл Долгопупс и-и… Полумна Лавгуд – когтевранка.

– Что ж, хорошо… Скажи, Гарри, ты ведь неспроста спросил меня о чути?

– Да, – коротко ответил Гарри, не желая более распространяться на эту тему.

– Подойди сюда. Смотри, – Барин показал на фотокарточку. – Что-нибудь замечаешь?

– Ну-у, – неуверенно протянул Гарри. – Она не такая, как другие.

– Точно. Это компьютерная графика. А кто на ней, знаешь?

Гарри отрицательно помотал головой.

– Это и есть четверо основателей Хогвартса: Салазар Слизерин, Кандида Когтевран, Хельга Пуффендуй и Годрик Гриффиндор. Все они были людьми самоотверженными. И вложили свой капитал в Школу. Слизерин более других любил предметы роскоши. Поэтому от него осталось много реликвий. Но его потомки обращались с ними довольно беспечно. И до наших дней дошли лишь перстень…

– Он был у Дамблдора…

– Я знаю, – живо откликнулся Будогорский. – Так вот… перстень и небезызвестный тебе медальон. Эти крестражи уничтожены и про них можно забыть. Пуффендуй – большая лакомка и отчасти неженка. Она тоже любила окружать себя красивыми вещами. Но вдобавок обладала чрезвычайно доверчивым и добрым сердцем. Несть числа предметам, которые она передарила. Поэтому проследить путь этих сокровищ, боюсь, нам не под силу. Единственное, что мы знаем наверняка, – чаша. Она есть. И мне известно наверняка, что Лорд Волан-де-Морт, заключая договор о взаимосотрудничестве с чутью, брал её с собой. Когтевран. Ты, наверно, уже знаешь, что эта волшебница вела аскетический образ жизни. Кроме того, Кандида считала излишним заниматься самоукрашательством – она ведь была карлицей. От неё осталась только брошь в форме орла. Несомненно, она попала в руки Волан-де-Морта. И, наконец, Годрик Гриффиндор. Чародей – воин. Известно, что у него была полная воинская амуниция. Но в стенах Хогвартса от Годрика остался только меч и, конечно же, распределяющая шляпа. Но шляпа, как ты понимаешь, большого интереса для Темного Лорда не представляла – уж больно она замызганная. А вот доспехи… Вполне вероятно, что это и есть недостающий пазл в нашей картинке.

– А про остальные крестражи Вы знаете? – в замешательстве спросил Гарри.

– «Остальные» – это знаменитая змея Нагайна – о которой мы догадывались и ранее – с ней, я думаю, придётся повозиться. И дневник Тома Реддла, который уже уничтожен тобою на втором курсе. Вот и всё, Гарри.

– И «ВСЁ»?! – Гарри был возмущён до предела.

Значит, то, что ему предстоит вслед за этим убить Волан-де-Морта, уже никого не волнует! Поттер – «избранный», у него пусть и голова болит, как это сделать! Да у него не хватило даже быстроты реакции отследить, какие заклятия бросали Волан-де-Морт и Дамлдор в их кратковременной схватке, не то, чтобы вовремя вспомнить их и применить на деле самому.

– Гарри, – Будогорский приобнял его за плечи. – Ты не один. Ты даже не отдаёшь себе отчёта, какие силы формируются вокруг тебя! Ну же, не кисни!

Он встряхнул Гарри.

– Выше нос, приятель! – и ласково потрепал его за нос.

У Гарри сложилось чувство, что Барин не осознаёт, что семикурсник уже не ребёнок.

Рон и Гермиона раздали расписание. На следующий день первыми двумя уроками была поставлена Защита. Они подошли к классу. В коридоре толпились студенты с параллельных потоков. Весь VII-ой курс объединили для совместных занятий. Их ярых антагонистов – Малфоя, Крэбба и Гойла – в этом году не было. Не об этом ли мечтал Гарри с друзьями все шесть лет учёбы? Но мечты, видимо, не должны сбываться – иначе сладость от предвкушения победы исчезает, оставляя позади себя лишь горькую пустоту.

Дверь класса была открыта на 90°, как бы приглашая войти, но заходить никто не решался. Снегг таких вольностей не допускал.

– Что же вы не проходите? – удивился подошедший Будогорский.

Гарри искоса наблюдал за одноклассниками: какое впечатление произведёт на них новый интерьер? Он-то вчера его уже видел. И «своим» рассказал.

– Ух, ты!

– Ого!

– Ничего себе!

Возгласы неслись отовсюду. Ребята не спешили рассаживаться. А Барин не призывал к порядку. В конце концов, все сели. Будогорский сегодня был в повседневной чёрной мантии. Под ней – джинсы и футболка. Скрестив руки на груди, он ждал, пока класс успокоится.

– Я ознакомился с вашим учебным планом, – заговорил он. – И теперь знаю, что на третьем и четвёртом курсах вы занимались практикой, а в прошлом году систематизировали теоретический материал и освоили азы невербальных заклятий.

Любопытно, что года, когда у них преподавали Квиррел, Локонс и Амбридж, он вовсе не упомянул – видимо, считая ихпустым времяпрепровождением.

– В этом году я намерен значительно расширить ваш понятийный словарь, – продолжал он, – а также остановиться на некоторых заклятиях подробнее: рассмотреть их во всех аспектах. Кроме того, профессор МакГонагалл разрешила организовать факультатив, где желающие смогут ознакомиться с действием некоторых экспериментальных заклятий и контрзаклятий. Помимо этого, на факультативных занятиях мы будем знакомиться с магией других народов. Но это, так сказать, в проекте. А пока вернёмся к уроку. Скажите, какие заклятия вы считаете наиболее эффективными?

– Разумеется, «Авада Кедавра», – презрительно фыркнула слизеринка Пэнси Паркинсон.

– Мисс, Вы не поняли. Мы находимся не на уроке тёмной магии, а всего лишь на защите от неё. Поэтому не говорим о запрещённых заклятиях.

– Но почему, сэр! За зло нужно платить той же монетой! – возмутился когтевранец Стив Редгрейв.

– Это не по-христиански, – мягко возразил Будогорский.

– Отчего же, – подала голос Гермиона. – «Око за око, зуб за зуб…»

Барин пресёк теологическую дискуссию.

– Боюсь, у нас нет времени для богословского спора. Вынесем, если хотите, этот вопрос на внеурочные часы. А сейчас давайте высказываться по делу.

– Экспелиармус! – выкрикнул с места Гарри.

– Хорошо.

– Защитные чары! – поддержал Рон.

– Пока достаточно. Выходите теперь и сразитесь друг с другом, используя два этих заклинания.

– Это будет что-то вроде дуэли, – заблестела глазами Паркинсон.

– Пожалуй, – согласился Будогорский, описав круг рукой – классная комната тут же приобрела сферическое очертание и раздвинулась чуть ли не вдвое.

Рон и Гарри отошли друг от друга и встали наизготовку.

– Начинай, – сказал Гарри другу, выставляя вперёд палочку.

– Экспелиармус! – выкрикнул Рон.

– Протего! – Гарри тут же отбил луч, вылетевший из палочки Рона.

– Отлично, – одобрил профессор. – По десять баллов каждому. Продолжим.

И пошло…

Инкарцеро! – Диффиндо! Это проделали Невилл с Симусом.

Окаменей! – Оживи! : Энди с Дином.

Импедимента! – Петрификус Тоталус! : Гермиона и опять Гарри.

Далее пробовали отбиваться, не произнося заклятие вслух. Потом Будогорский установил мишень и предложил её: а) взорвать; б) заморозить; в) вернуть в исходное положение. Урок прошёл быстро. По его окончании Барин сделал тот же взмах рукой – и аудитория приобрела первоначальный вид.

– Вы это делаете без волшебной палочки? – спросила Гермиона.

– Как видите, мисс, – подтвердил он. – Русские практически не используют палочку. Это считается у них дурным тоном.

– А Вы нас этому научите? – защебетали девочки, окружившие Барина.

«Вот, что мне не нравится в нём, – сообразил Гарри. – Он бабник. Позёр! Выпендривается тут своими мускулами…» Барин провожал Гарри извиняющимся взглядом. Казалось, что всё, что он высказал про себя, каким-то непостижимым образом стало известно Будогорскому. Гарри поспешил укрыться за дверью. «Надо быть с ним поосторожней. Похоже, что для этой чёртовой легилименции ему особо и зрительный контакт не нужен, как Снеггу… Почему я всегда возвращаюсь к воспоминаниям о Снегге? Наверно, он тоже думает обо мне – говорят, есть такая примета… Хотя какая к чёрту примета! Есть вполне научное обоснование: обратная связь называется. Неужели ОН получил задание от своего Хозяина убить меня? Тогда почему не сделал этого, когда у него была такая возможность? Мало того, не дал на растерзание Пожирателям? Барин говорил, что Снегг тоже рано потерял родителей, был несчастлив в детстве…» На ум пришли слова Гермионы: «Вот так и рождаются злые волшебники». Гарри вспомнил о плачущем мальчике из снегговых воспоминаний… После чего встряхнулся и запретил себе думать на эту тему (как это частенько делал в последнее время). За завтраком Гарри ковырялся в яичнице с беконом, вполуха слушая переругивания Рона и Гермионы.

– Ну, а ты чего молчишь? – набросились они на него.

– О чём речь-то? – не поднимая глаз, вздохнул Гарри.

– Ты же не знаешь, за каким чёртом сюда Скримджер пожаловал? Вон он, глаз с тебя не сводит!

– Возможно, – уклончиво ответил Гарри.

Вчера он завалился спать, так и не дождавшись Рона с Гермионой (как он подозревал, с романтического свидания).

– Смотри, к нам идёт МакГонагалл! – шепнул Рон.

– Поттер, Вас просит подойти Министр, – сказала она.

Рон ревнивым взглядом проводил Гарри.

Руфус Скримджер положил Гарри руку на плечо – так они и вышли на улицу.

– Не нравится мне Гарри в последнее время, – поделился Рон с подругой.

– Он очень изменился, – согласилась Гермиона.

– Гарри, – заговорил наконец Скримджер, – хоть ты и отказал мне в просьбе уже два раза, я вынужден вновь к тебе обратиться.

Гарри поднял на него глаза и сглотнул.

– Смотря, что Вы предложите, – твёрдо ответил он.

Взгляд Министра посуровел.

– Я собираюсь предложить тебе побывать в России.

– Это что, экскурсионный тур?

– И да, и нет. Разумеется, эта поездка будет весьма увлекательна. Но и весьма опасна. Не стану от тебя этого скрывать. Русские волшебники требуют, чтобы группа учащихся прибыла без сопровождающих-взрослых. И ещё они настаивают, чтобы во время вашего пребывания в России волшебных палочек у вас не было.

– Но мы в таком случае рискуем оказаться в положении заложников! – воскликнул Гарри.

– Это дружеский визит, – напомнил Скримджер. – Русские не хотят войны, которая непременно развяжется, если с вами что-нибудь случится. В качестве послабления их верховная колдунья согласна, чтобы вы взяли палочки, но перед встречей с остальными волшебниками отдали их на хранение доверенному лицу.

– И кто это доверенное лицо? – ухмыльнулся Гарри, вспомнив «милые» лица русских волшебников на страницах гермионовского учебника.

– Доверенным лицом будет выступать ваш новый учитель по защите от тёмных искусств… никак не могу запомнить его имени… Как он тебе, кстати?

– Девочки от него в восторге, – язвительно сказал Гарри.

– Русские тоже в восторге… При упоминании о нём каждый раз кричат: Слава! Слава!.. Но они вообще, как я заметил, более экспансивны, нежели мы, европейцы. К этому надо привыкнуть.

Скримджер говорил с Гарри чуть ли не на дружеской ноге. Это и удивляло, и настораживало.

– Но вернёмся к нашему делу. Сможешь найти ещё пятерых надёжных ребят: трёх девочек и двух мальчиков?

– Нет проблем, – утвердительно кивнул Гарри.

– Вот и ладненько. Я тогда возвращаться в Хогвартс не буду… Где-то тут должен меня поджидать Перси Уизли, мой личный шофёр. Он почему-то не захотел зайти позавтракать в школу, – пояснил Скримджер. – Так что не буду заставлять его ждать.

С этими словами министр пошёл по направлению к хогвартским воротам. А Гарри вернулся в школу. Урок зельеварения уже начался. Он опять-таки собрал учащихся со всего курса. От котлов поднимались ядовитые клубы пара, в которых Гарри едва разглядел Рона и Гермиону. Протискиваясь к ним, он заметил, как Гермиона толкнула Рона локтём, и тот тотчас захлопнул рот.

– А мы тут как раз обсуждали, что на сей раз предложит тебе Скримджер, – с самым невинным видом заявила Гермиона.

– Ничего нового, – буркнул Гарри.

У него было неприятное ощущение, что друзья обсуждали что-то совсем иное.

К их столу подходил Слизнорт.

– Гарри! – дружелюбно запел он. – Мы разбились на тройки – так что не огорчайся, что пропустил мои объяснения. Мисс Грейнджер тебе расскажет, какие ингредиенты входят в болтушку для молчунов.

«„Болтушка для молчунов“ – о ней походя упоминал Снегг в кабинете Амбридж… Как же это было давно! Ещё был жив Сириус и Дамблдор… Опять Снегг! Сегодня пойду в Визжащую хижину, – решил он. – Если уж Барину так важно, чтобы с головы Снегга не упал ни единый его сальный волос, то помешать посмотреть, по-крайней мере, что он замышляет, мне никто не помешает!» Шварк! Гермиона грохнула перед ним разделочную доску, на которой копошились живые мокрицы.

– Режь! – приказала она. – У меня они все расползаются.

Недолго думая, Гарри наложил на насекомых парализующие чары и стал их мелко крошить.

– Это обязательно: резать их живьём? – поморщился Рон.

– Обязательно! – отрезала Гермиона. – Так сказано в учебнике. Я, кстати, не уверена, что их можно обездвиживать.

Она указала на перепончатые тельца мокриц, замерших в самых нелепых позах. Гермиона, как всегда, оказалась права. Зелье тут же загустело и стало налипать на стенки котла. В конце урока премиальные баллы ушли к слизеринцам.

– Что, работать в паре с Принцем было результативнее? – съязвила она.

Гарри обожгла волна неприязни. Он схватил сумку и бросился к выходу.

– Стой! Гарри! Я ведь пошутила!

Гарри обернулся. На секунду он почувствовал себя просто капризным идиотом – так беспомощно глядела ему вслед Гермиона сквозь пелену всё ещё поднимавшегося от котлов пара. «Будто привидение, – мелькнуло у него. – Привидение былой дружбы».

– Ты идёшь? – ткнул его в спину Блез Забини.

Часы до обеда были отданы под самоподготовку. Чтобы не встречаться со своими, Гарри не пошёл в башню Гриффиндора. Сначала он бесцельно слонялся по этажу, где помещалась школьная больничка – пока не наткнулся на Миссис Норрис. Вслед на ней ковылял, припадая на одну ногу, Аргус Филч. Гарри слышал, что на беднягу–сквиба упал шкаф в Выручай-комнате – тот самый, через который в конце прошлого учебного года проникли в школу Пожиратели смерти. С тех пор школьный завхоз волочил ногу, та никак не хотела заживать.

– Почему не на уроке? – сдвинув кустистые брови, подступил к нему Филч.

– По кочану, – огрызнулся Гарри и дал дёру.

Он мчался на седьмой этаж к Выручай-комнате. Три раза он прошёл мимо глухой стены, бормоча: «Мне нужно забрать „Расширенный курс зельеварения“. Мне нужно забрать…» Перед ним возникла дверь. С замиранием сердца он вошёл в комнату, где проходили встречи с участниками ОД. Тут он впервые поцеловал Чжоу. В прошлом году мисс Чанг закончила школу. Чем теперь она занимается?« – он не знал. Собственно, его это не очень-то и интересовало. Гарри прошёлся по комнате и, преодолев состояние волнения, которое всегда физически выражалось в мурашках, щекочущих внутреннюю часть бедра, подошёл к стеллажам буфета. Присев на корточки, Гарри раздвинул многочисленные буклеты, пергаменты и монографии. А вот и скелет пятипалого животного. За ним должен быть учебник Принца-полукровки. Точно, вот его прошлогодний учебник! Пролистнув его для верности, Гарри убедился, что это именно он: в убористом почерке, испещрившим поля и пробелы, без труда можно узнать руку Снегга. Сунув книжку в сумку, Гарри, озираясь, вышел. До обеда ещё оставалось время. Чем бы себя занять? Он спустился на первый этаж и стал петлять по коридорам, разглядывая живописные полотна на стенах. Натюрморт с фруктами! За ним должна быть потайная дверь! Поддавшись внезапному порыву, он толкнул картину и оказался на школьной кухне. Десятки домашних эльфов буквально порхали над плитой, изобретая кушанья, которые пришлись бы по вкусу прихотливому студенчеству.

– Что угодно Хозяину? – угодливо склонился к нему один из самых уродливых домовиков. Его рыльце было опущено вниз, чтобы Гарри не видел зло поблёскивающих глазёнок. – Неужели Вы будете так добры, что отпустите меня обратно к моей Хозяйке?

– Об этом не может быть и речи, – довольно жёстко поставил его на место Гарри. – Я твой Хозяин. „Хозяйка“ – если ты имеешь в виду миссис Блэк – давно почила в бозе. А теперь немалыми стараниями она ещё вынуждена хранить обет молчания. Мы наконец-то разгребли всё то дерьмо, которое ты копил долгие годы – так что и не мечтай о возвращении. Будешь работать здесь, пока я не решу, что ты искупил вину перед Сириусом… Поди найди мне Добби или Винки.

– Не могу, Хозяин, – вновь низко поклонился ему Кикимер.

– Что это ещё за „не могу“?

– Не могу, потому что их тут нет вовсе. Они ведь поженились. Винки ждёт приплода. Вот Дамблдор их и отпустил, – Кикимер был, казалось, удовлетворён, что не может исполнить волю своего хозяина.

– Ты знаешь, где они?

Гарри эта новость страшно удивила. В конце прошлого учебного года не было никаких признаков, что Винки „ждёт приплода“. Да и Добби, наверно, сообщил бы ему о предстоящей свадьбе.

– Не могу знать! – с видом вышколенного слуги (вновь не без удовольствия) сообщил Кикимер.

– Ну, так узнай! – повысил на него голос Гарри. – Иначе какой от тебя вообще толк?!

Он резко развернулся и оставил зло шамкающего Домового, не преминув заметить, что ни пирожков, никаких других вкусностей эльфы в этот раз ему не предложили. Время тянулось бесконечно медленно. „Пожалуй, я ещё успею сгонять в Визжащую хижину“, – подумал Гарри и… столкнулся в дверях с Полумной Лавгуд. Стопка газет и журналов в её руках разлетелась по полу.

– Полумна, привет! Рад тебя видеть!

Гарри правда рад был повидать человека, перед которым не надо отчитываться за каждый свой поступок.

– Почему? – Полумна подняла на него глаза с поволокой.

Этот вопрос поставил его в тупик.

– Ты что, рассорился со своими друзьями? – напрямик спросила она.

– Нет, – он совсем забыл о её способности указывать на нелицеприятные истины. – Просто они иногда… ну… они…

– Лезут не в своё дело? – подсказала она.

„Это чёрт знает что! Все угадывают мои мысли, словно они пропечатаны у меня на лбу!“ – Гарри сразу замкнулся.

– Пока. Увидимся, – сухо попрощался он и вышел на улицу.

Гарри смерил глазами Гремучую иву. Та шевелила своими живыми ветвями, будто танцуя под одну только ей слышимую мелодию. Он подобрал с земли сухую ветку и ткнул в заветный сучок. Дерево замерло. Гарри прополз под её ветвями и нырнул в дупло между вспучившимися корнями. Поворот – тут голову пониже. Просвет – и он оказался в запущенной комнате с поломанной мебелью. Гарри устремился к столу. Но тот был пуст…

– Здравствуй, Гарри. Мы, кажется, ещё не виделись сегодня? – раздался негромкий голос.

Он резко обернулся. На диване сидел профессор по защите Ростислав Апполинарьевич Будогорский.

– Вы? Вы что, следите за мной? – Гарри был взбешён.

– Отчасти, – уклончиво ответил тот.

– Зачем Вы здесь?

– Чтобы повидать тебя, – просто ответил Будогорский.

– Других мест нет? – Гарри говорил так, как с Роном – без тени уважения к учительскому чину.

– Мне показалось подходящим ЭТО место, – тепло улыбнувшись, спокойно произнёс Барин.

– Откуда Вы о нём знаете?

– Гарри… – укоризненно покачал головой профессор. – Я всё-таки работал в Хогвартсе, когда здесь учился Римус Люпин… Директор доверял мне.

– Он много кому доверял, – ощетинился Гарри, намекая на Снегга.

– Ты опять за своё? – уже менее миролюбиво осведомился Будогорский.

– Мне надоело, что Вы читаете мои мысли, будто я – это открытая книга! – закричал Гарри.

– Что делать, – развёл он руками, – если так оно и есть.

– Это… это… – задохнулся Гарри, – противоречит…

Он не мог подобрать подходящих слов.

– Ну, мой мальчик, и чему же это противоречит? – не без иронии спросил Барин.

Гарри враждебно молчал. А потом понял, чем он может уязвить Будогорского.

– Вы вор! Вы украли тарелку! – выпалил он.

– Бог с тобой, Гарри! – рассмеялся Барин. – Клянусь тебе, я не такой уж великий чревоугодник, чтобы воровать тарелки с едой!

– Не с едой! – топнул Гарри. – А с золотым яблоком! Попросишь его – и оно показывает любого человека, чем тот в данную минуту занят.

– Значит, тарелочка с голубой каёмочкой, – повторил Будогорский уже звучавшую в устах Гермионы фразу. Он задумался. – Нет, Гарри. Не я её ставил и не мне её забирать. А в отношении желания подсматривать… в этом есть что-то нечистоплотное – вроде чтения чужих писем…

– Я просто желал знать…

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан…

„Это что ещё за белиберда?“

– В отношении желаний вот что я тебе скажу: подчас наши желания могут быть весьма опасны… И как часто желаемое мы принимает за действительное! – впрочем, как и действительное за желаемое!.. Да и знаем ли мы в действительности то, что на САМОМ деле желаем?

У Гарри голова пошла кругом.

– Говорите нормально! Я ровным счётом ничего не понял из того, что Вы сказали!

– Как не понимаешь и того, что с тобой происходит…

– Ничего особенного со мной не происходит…

– Давай тогда проанализируем ситуацию: ты покинул дом, где тебя воспитали… Послушай, Гарри, не перебивай меня! – поднял руку Барин. – Ты расстался со своей девушкой. У друзей ты не находишь понимания. На площади Гриммо тебя преследуют воспоминания о твоём крёстном. А здесь… другие призраки: в первую очередь, конечно, Альбуса Дамблдора. И прочих, не будем называть их имён. Ты растерян. Тебе кажется, что ты в полном одиночестве… Так ведь?

У Гарри не было сил противоречить. Так оно и было – он словно потерял почву под ногами. Казалось, надо учиться жить заново.

Будогорский привлёк его, упирающегося, к себе.

– Будь ты девочкой, я бы посоветовал тебе поплакать, – профессор ободряюще похлопал его по плечу. – Знаешь, говорят, настоящий друг отличается умением СОпереживать и умением СОрадоваться. При чём второе значительно сложнее. Я бы хотел сделать первый шаг к нашей с тобой дружбе. Садись.

Он усадил его на диван рядом с собой.

– Думаю, обед мы уже пропустили.

Барин хлопнул в ладоши, и на стол легла скатерть. На ней были нарисованы разные яства. Стоило Будогорскому произнести несколько слов на чужом Гарри языке, как кушанья материализовались. Профессор взял из чугунка в центре стола дымящуюся картофелину. Перебрасывая её из руки в руку, он подмигнул Гарри.

– Слышал что-нибудь о скатерти-самобранке?

– Читал, – неохотно ответил Гарри.

– Ну, тогда угощайся. Очень рекомендую тебе перепелов на вертеле или во-он того молочного поросёнка, – он привстал и потянул на себя окорок, стряхивая с него кудрявую петрушку.

Еда показалась Гарри СКАЗОЧНО вкусной. Он попробовал и соления, и копчения, и варения – словом, всё, что посоветовал ему Барин. Правда, гордость русской кухни (заливное из стерляди и квашеная капуста с клюквой) не понравились ему. Зато обычный студень и хрустящие солёные грузди были выше всяких похвал. Когда они пили чай, который им наливал с прибаутками весёлый пузатый самовар, Будогорский посерьёзнел и, положив на блюдце недоеденный блин с белужьей икрой, дал понять таким образом, что хочет что-то сказать Гарри.

– Может, ты замечал, Гарри, – заговорил он, – что в начале становления дружбы кто-то один вынужден снимать барьеры, которые мы инстинктивно расставляем, защищая свои скелеты в шкафу? Барьеры снимаются искренностью и откровенностью, ибо какая дружба без взаимодоверия?.. Ну, это так, лирическое отступление… Я хочу тебя спросить: ты никогда не задумывался, почему именно семнадцатилетний рубеж ознаменован как совершеннолетие?.. Пожалуй, я отвечу на этот вопрос сам: в этом возрасте мы уже имеем определённый багаж знаний и накопили тот или иной жизненный опыт. И мы вольны распоряжаться этими знаниями. Нам открываются двери в мир, который подчас встречает нас враждебно. Мы получаем диплом, дающий нам право сделать выбор дальнейшего пути. Увы! Иногда нам кажется, что если ошибусь, перепишу всё наново, да и дело с концом! Ан нет, в жизни так не бывает. Стоит принять неправильное решение, и оно может стать необратимым. Вспомни молодого Барти Крауча или Северуса Снегга – они стали Пожирателями смерти на последнем курсе Хогвартса. Так что не ты один испытываешь муки этого возраста. Хорошо, если рядом есть человек, способный поддержать тебя и направить. А если нет, тогда кричи КАРАУЛ! Русские говорят: „Ум хорошо, а два лучше“. Жить, конечно, надо своим умом, но принимать серьёзные решения, не посоветовавшись, – это история уже совсем другого порядка. Могу сказать тебе, что и я когда-то, обуреваемый тщеславием, сделал роковую ошибку, в результате которой погиб человек… два человека. И был я, к своему стыду, на пару лет старше тебя… Поэтому и спешу предостеречь тебя от подобных глупостей.

Гарри примолк. Его потрясло, что учитель признаётся в подобном: „по моей вине погибло два человека…“

– А если не с кем посоветоваться?

– Тебе-то? Не скромничай! Во-первых, у тебя есть проверенные друзья, которые, по-моему, тебя ещё ни разу не подводили. За что же ты их обижаешь своими недомолвками и дутыми на пустом месте секретами? Во-вторых, у тебя есть девушка, которая тебя любит – и не говори мне, что вы расстались „для её же блага“! Представь, если случится непоправимое, а вы будете в разлуке? И, наконец, у тебя есть я, – Будогорский улыбнулся. – Считай меня своего рода преемником Альбуса. Ведь с ним ты начал расследовать дело о крестражах, а со мной, надеюсь, закончишь. Сегодня после уроков заходи ко мне со всеми, кого утвердил Министр для поездки в Россию. А теперь пойдём-ка, Гарри, мы уже опаздываем – сейчас ведь мой урок.

Ростислав Апполинарьевич махнул рукой – и скатерть-самобранка сложилась.

Глава 7. Санкт – Петербург.

Северус увидел группу хогвартских школьников, которые были в сопровождении приятного мужчины с лучистыми серыми глазами. Их взгляды пересеклись. Снегг равнодушно отвернулся – вернее, сделал вид, что отвернулся. Исподволь он наблюдал, как молодые волшебники Хогвартса протягивали на контроле паспорта и билеты. „Значит, это и есть ‚симпатичные молодые люди с чистыми помыслами и отважными сердцами‘: Гермиона Грейнджер, Рональд Уизли с сестрой, Долгопупс (о, господи!), Лавгуд (эта-то что здесь делает?) и, конечно, Поттер“. Гарри Поттер выглядел интеллигентным юношей, улыбчивым и воспитанным. Все они летели одним рейсом. Северус не опасался, что его узнают. Оборотное зелье вновь до неузнаваемости изменило его внешность. Документы у него, тем не менее, были в полном порядке. Дело в том, что он их попросту украл. Украл у зазевавшегося магла в русском посольстве. И в придачу выклевал у него клок волос. Поступок, прямо скажем, неблаговидный. Но изготавливать фальшивые документы ему показалось опасным. Почему? Он и сам не знал. Но вступать в спор со своей интуицией не рискнул. А так ему достался паспорт на имя Иванова Сергея Ивановича 1960-го года рождения. И Дамблдор сказал, что сочетание фамилии-имени-отчества очень удачное – фамилия Иванов у русских очень распространённая. У Сергея Ивановича Иванова было добродушное круглое лицо, объёмистая лысина и слегка отвислый животик. В целом он производил впечатление добряка с не очень высоким показателем IQ. Это тоже расценивалось как положительный момент (если учесть, что он должен произвести хорошее впечатление на массу канцелярских работников). Тёмный Лорд решил вопрос с размещением ребятишек для своей будущей школы очень просто: он распорядился, чтобы Нарцисса Малфой в 24 часа освободила своё родовое поместье. Северус присутствовал при этом разговоре.