Текст книги "Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ)"

Автор книги: Татьяна Уревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 112 страниц)

Тут же была составлена депеша. Гермиона на всякий случай выучила её наизусть и отбарабанила громко и чётко:

Мистер Ростилав Апполинарьевич Будогорский

(он же Русско-Английский Барин),

Вам телепортирует Гермиона Грейнджер, подруга Гарри Поттера. Мы хотели бы встретиться с Вами по важному делу. Сообщите место и время. Буквально через секунду Гермиона услышала ответ. Она прижала пальцы к вискам, давая понять, что не хочет ничего упустить.

– Вот дословно, – наконец сказала она. – Мисс Гермиона Грейнджер! Передайте Гарри Поттеру, что жду вас двоих в 7 часов вечера на выходе со станции метро Тауэр Хилл. Я узнаю вас сам.

– Прости, Рон, – извинилась Гермиона, – но про тебя тут ничего нет. Да и мама тебя вряд ли отпустит.

Рон вспыхнул, но спорить не стал.

На выходе к Тауэру было полно народа. Гарри и Гермиона сомневались: как тут разглядишь кого-то в такой давке? Однако вскоре к ним подошёл загорелый мужчина спортивного телосложения. На нём были потёртые джинсы, мускулистый торс плотно облегала чёрная майка. На шее болтался православный крест. Волнистые русые волосы слегка тронула седина. Но в целом бывший профессор Хогвартса выглядел потрясно (куда моложе Люпина и Снегга – хотя те были его учениками). Его серо-голубые глаза скользнули по Гарри и остановились на Гермионе. Он улыбнулся. Пожалуй, даже профессор Локонс (мистер «магическая улыбка») мог потерпеть фиаско рядом с этим белозубым парнем!

– Вы мисс Гермиона Грейнджер? – доброжелательно обратился он к ней и повернулся к Гарри. – А Вы мистер Поттер-младший?

Барин присмотрелся к Гарри внимательней.

– Знакомый облик! Я отлично помню Вашего отца! Вообще, всю закадычную троицу: Поттера, Блэка и Люпина.

– И Петтигрю, – добавил Гарри.

– Петтигрю, Петтигрю… Нет, его не помню, врать не буду, – и Ростислав Апполинарьевич пожал плечами. – Давайте чуть пройдёмся – до летнего кафе – там вы мне всё и расскажете.

– Но у нас нет денег… – предупредила его Гермиона. – Только на проезд.

– Не знаю, может, британские девушки и более эмансипированы… но у нас было принято так: за даму платит мужчина, – ответил ей Будогорский.

Гарри покраснел (у него ведь тоже не был запланирован поход в кафе).

– Я, конечно, имею в виду себя, – поспешил исправить оплошность Р.А.Б. – Кто приглашает, тот и платит.

Будогорский заказал три порции мороженого и три коктейля.

– Содержимое, – он кивнул на коктейль, – можно изменить. Глаза его засветились лукавством.

Гермиона переглянулась с Гарри. И он её понимал: уж как-то не вязался весь внешний вид и манеры поведения этого человека с тем, что говорил о нём Грюм.

– Понимаю ваши сомнения, молодые люди, – доставая солнцезащитные очки, лучезарно улыбнулся Барин. – Я не похож на привычных вам волшебников. По вашим представлениям я должен быть худым, бледным и, желательно, изуродованным. Но я предпочитаю быть таким, каков есть. И не шокировать своим видом окружающих. Из-за этого, видимо, в волшебном мире я персона «нон грата»…

– А это правда, что Вы написали «Другие: что мы о них знаем»? – с великим почтением спросила Гермиона. – Вы, и правда, видели всех этих волшебников? Сам?

«Наверно, Гермионе он тоже напомнил Локонса, если она делает акцент на том, САМ ли он это видел», – подумал Гарри.

– Конечно, – удивился тот. – Это же авторское издание. Было бы нечестно описывать чьи-то заслуги. Кроме того, нет ничего увлекательнее, чем поверять бумаге свои похождения: уже знаешь, что всё кончится благополучно, и в то же время заново погружаешься в пережитое…

– Ну, надо же! Никогда бы не подумала…

– А почему в Вашей книге нет ни слова о «чути белоглазой»? – влез Гарри в светскую беседу между Барином и Гермионой.

Р.А.Б. достал из кармана пачку Mallboro и, спросив разрешения Гермионы, закурил.

– Извините. Сто раз бросал – и столько же начинал… О «чути» я тогда слышал, но мало. Книга-то старая. Сейчас, конечно, если будет переиздание, попрошу включить то, что нарыл… Но перед тем, как всё рассказать вам, хочу попросить и вас быть со мной откровенными.

Он испытующе переводил взгляд с Гермионы на Гарри. Недолго поразмышляв, Гарри протянул Барину медальон с запиской.

– Теперь понятно, – кивнул он и взял медальон. – Я знаю содержание записки. Это я её писал. Выходит, не Волан-де Морт осушил кубок? Кто же?

Он посмотрел на Гарри. В глубине его зрачков Гарри вдруг совершенно отчётливо увидел силуэт Дамблдора и вздрогнул от неожиданности.

– О, нет! – простонал Барин. – Зачем Дамблдору понадобилось выпивать этот напиток? Он не мог не знать его действия!.. Если только… Расскажи, как было, – потребовал он.

Услыхав конец этой печальной истории, Барин задал совершенно ошеломляющий по своей бестактности вопрос:

– Как его хоронили? Сожгли?

Гермиона была готова расплакаться. Гарри тоже было не по себе. А Русско-Английский Барин, постукивая по столику костяшками пальцев, вдруг опять улыбнулся и, ни с того ни с сего, брякнул:

– Блестяще!.. Значит, Вы говорите, в тот злополучный день, в обстановке полной секретности куда именно вы направляетесь, Дамблдор, тем не менее, у всех на виду продефилировал по хогвартскому холлу (на тебе, Гарри, была надета мантия-невидимка – дабы убедить всех, что Директор покидает школу в одиночестве), объявив при этом, что покидает Хогвартс. Потом он выпивает смертоносный напиток – который был изготовлен при его же содействии – и умирает. Finita la comedia: тело его сжигают на костре…. И ко всему этому причастен профессор по защите от тёмных искусств Снегг. Северус Снегг, доложу я вам, ВЕЛИЧИНА в мире волшебных открытий, человек одарённый. В нём есть все задатки настоящего учёного: ум, сила воли, упорство. У него было не слишком счастливое детство, рано потерял родителей… Впрочем, я не слишком много о нём знаю… Как, думаю, и вы.

– Так или иначе, я с ним поквитаюсь! – Гарри вцепился в край стола и, наклоняясь к Будогорскому, вперил в него горящие злобой глаза.

– Расскажите-ка мне вот ещё что, – не обращая внимания на гневный выпад Гарри, как ни в чём ни бывало, сказал Барин. – Что-нибудь необычное происходило между Альбусом Дамблдором и Снеггом в последнее время, вы не замечали?

Гарри будто парализовало. Какая сейчас разница, что там происходило! Прошлого не вернуть!

– Да, вроде, нет… Если не считать того, что как раз накануне наш лесничий подслушал разговор между Директором и Снеггом… случайно, – припомнила Гермиона. – Вроде, они ссорились и даже кричали друг на друга, что, в общем-то, не свойственно ни тому, ни другому. Дамблдор при любых обстоятельствах оставался корректен… А профессор Снегг если злился, не кричал, а шипел, как разбуженная змея…

– Потрясающе! Просто бездна наблюдательности! … И вы ничего не знаете!.. Но, если так хотел Дамблдор, значит, так тому и быть! – Будогорский, казалось, всё воспринимал как очередное захватывающее приключение. – Тебе, Гарри… разреши мне так тебя называть (тот кивнул)… необходимо усвоить следующее…

Он помолчал и сказал твёрдо:

– Если ты хочешь, чтобы я помог тебе отыскать и уничтожить оставшиеся крестражи, вершить самосуд над Северусом Снеггом ты не станешь.

– Кто же мне помешает? – сузив глаза, сердито бросил Гарри.

Только-только у него начала проклёвываться какая-то смутная догадка по поводу того, что тут болтал этот странный русский, но с упоминаем имени Снегга затухла, так и не успев окончательно оформиться.

– Этому должна помешать Справедливость… Есть, видишь ли, такая фея. И она дружит с ангелами-покровителями. Слышал что-нибудь об этом?

Гарри отрицательно покачал головой.

– Вот видишь! – лицо Барина опять озарила его обаятельная улыбка. – А ты ещё собираешься бросить школу! Ведь VII-ой курс – самый захватывающий! Там вы будете проходить не только азбучные истины, но и экспериментальные науки… Пожалуй, и мне стоит чему-нибудь поучить вас. Как Вы считаете, мисс?

Гермиона неуверенно улыбнулась.

– Вы так ничего и не рассказали нам о «чути»… – напомнила она.

– Действительно. Но нет ничего удивительного, что вы о ней вспомнили именно сейчас, когда в Британии пробудился интерес к русской культуре… Что ж, это ещё один повод, чтобы влиться в преподавательский состав Хогвартса. Кроме того, если я буду вашим учителем, значительно упростится процедура встреч и поисков интересующих нас предметов!.. А сейчас простите, у меня ещё масса нужных и важных дел.

С этими словами Ростислав Апполинарьевич легко поднялся, вскинул на плечо рюкзак и, поцеловав руку Гермионе, помахал на прощание Гарри.

– До встречи в Хогвартсе 1-го сентября! – крикнул он ребятам уже после того, как расплатился с официанткой.

Гарри и Гермиона ещё какое-то время поковыряли расплавившееся мороженое, споря: хорош или плох их будущий профессор по защите от тёмных искусств (в том, что он будет преподавать ЭТОТ предмет, они даже не сомневались).

– Если он будет так же учить, как только что говорил – полунамёками – вряд ли мы сможем что-то усвоить… Но выглядит он… – Гермиона запнулась.

– Очень мужественно, да? – подсказал Гарри. – Остаётся только поздравить Рона с новым соперником.

– С каким ещё «новым»? – надула губы Гермиона.

– Ну, как же: сначала Локонс, потом Крам, теперь вот Будогорский…

– Ты лучше взвесь всё, что он тебе сказал! – оборвала его Гермиона. – Забудь о Снегге!!!

Она выразительно посмотрела на Гарри.

– Посмотрим! – буркнул он, добавив про себя: «как бы не так!»

Глава 5. В тридевятом царстве.

Большой ворон замер на ветке раскидистого тиса прямо напротив окон первого лица магического мира Великобритании Руфуса Скримджера. Особнячок министра находился в ближайшем пригороде Лондона и настолько сливался с окружающими его домами, что никому и в голову не приходило, кому он может принадлежать. Единственным отличием являлось то, что вместо привычной для англичан лужайки перед домом всю территорию придомового участка занимали деревья различных пород и заросли жгучей крапивы. Ворон наблюдал, не отрывая глаз, за перемещениями «заоконного» Скримджера. Тот явно нервничал: сложив руки за головой, он ходил из угла в угол… потом подбегал к окну и задирал голову. Ворон на всякий случай отодвигался, пряча свой длинный нос в пыльной тисовой листве. Если приглядеться, то вороний нос сильно смахивал на человечий, а именно на профессорский нос Северуса Снегга. Собственно, это он и был. Принять обличье ворона ему подал мысль Дамблдор («Ворон – весьма почитаемая на Руси птица; думаю, для Вас не составит труда обернуться ею»). Превратиться-то он превратился… да только как бы не пришлось теперь остаться вороном до конца дней своих – ведь он не был ни метаморфом, ни анимагом… кажется. Трансфигурация не входила в число его любимых предметов. В ученичестве он делал только то, что задавали. Но, если вспомнить, на творческих заданиях по превращениям Северус на минуту – на две оборачивался вороном… Можно, правда, вселиться в тело птицы – как это делал Волан-де-Морт. Снегг это тоже умел, но в чужом теле всегда чувствовал себя некомфортно. Так что пришлось прибегнуть к Оборотному зелью. В этом также имелся свой минус: обратно в человека из животного не превратиться без посторонней помощи. А кто при его «обилии» друзей поможет ему? Дамблдор пока не набрал нужной силы… Волан-де-Морт разве что… Подумав, что решать проблемы надо по мере их поступления, он прищурился: что там выглядывает Скримджер? От изумления Северус каркнул – в воздухе висел сказочной красоты корабль! Корпус отливал золотом, с раздутых парусов смотрели диковинные птицы. Летучий корабль стал снижаться и завис прямо на уровне спальни министра. Скримджер высунул в окно свою львинообразную голову и, забравшись на подоконник, пробовал спуститься на палубу. Не хватало длины министерских ног. Тогда, не долго думая, Скримджер схватил корабль за борт, чтобы подтянуть его поближе… Откуда ни возьмись, выскочили проворные вёсла и отходили его по рёбрам. Чертыхнувшись, Скримджер пробормотал заклятие и очутился на корабле. «Он же сейчас улетит!» – заметался в страшном волнении Снегг. Ему ничего не оставалось, как взлететь и приземлиться на капитанскую рубку. Вообще птичий полёт – дело отвратительное: тебя швыряет то вверх – то вниз, а перепонки под крыльями жутко ноют. Северус пытался отвлечься от собственных ощущений, но тщетно. В это время Скримджер яростно махал в воздухе волшебной палочкой, смешно расставив толстые ноги. Но корабль и не думал пускаться в путь. Наконец министр додумался подойти к штурвалу и, только он до него дотронулся, Летучий корабль взмыл под облака и понёсся со скоростью ветра. Вот это был полёт! Он напоминал виражи на американских горках. Руфус Скримджер довольно улыбался, подставив солнцу широкоскулую физиономию. Снегг забился внутрь рубки и сидел молча. Солнце уже было в зените и неизвестно, сколько ещё часов лёта. Вроде, беспосадочный перелёт от Лондона до Москвы на магловском транспорте занимал часа два. Наверно, «Летучему голландцу» нужно примерно столько же… или больше – не в российской же столице обретаются русские волшебники (наверняка прячутся по лесам). Корабль поднялся выше. Стало холоднее. Снегг посмотрел на свою волшебную палочку, которую он уменьшил в размерах и прикрепил к ноге. Надо было обладать ловкостью циркача, чтобы ею воспользоваться. Увы, его потуги колдовать таким образом напоминали слабые попытки школяра. Вообще всё это предприятие по слежению за Министром, отбывающим в Россию, обернулось гораздо большими заморочками, чем он думал. Сначала он ломал голову по поводу своих превращений (личность его самого, как опасного преступника, разыскивалась как магами – так и маглами, при содействии Интерпола). Потом дни и ночи шпионил за Скримджером, поскольку дата отправления держалась в строжайшем секрете. Теперь вот не знал, чем это всё закончится… Единственное, что его привлекало в поездке, так это возможность встретиться с Юлией… Опять же: что проку встречаться, когда он пернатый? Разве что понаблюдать за ней, пока та об этом не догадывается… Да, вот ещё незадача: помимо того, что зовут её Юлия Гончарова и живёт она в Санкт – Петербурге, Северус никакой информацией о ней не владел. Правда, на этот случай существовала Путеводная звезда – помощница всех влюблённых. Теоретически он знал её действие, но на практике (как нетрудно догадаться) имеющихся знаний не применял. Корабль вдруг вошёл в пике – его сильно занесло на левый борт. Снегг, притулившийся в рубке на полочке, съехал в самый угол неглубокой ниши. Пытаясь как-то сохранить равновесие, он растопырил крылья и задел какой-то предмет. Тот напоминал компас: стрелка его была направлена разве что не на латинские, а на русские буквы. Что ж, если он недавно смог прочесть «Мишка на севере», может, справится с русскими письменами и на сей раз? Тридевятое царство тридесятое государство – без особого труда прочитал Северус. Чуть ниже: Избушка на курьих ножках. Это их курс? Надо бы посмотреть, что делает Скримджер. Долго ему, бедняге, ещё стоять, вцепившись в руль корабля? Словно в ответ, «Голландец» резко пошёл на снижение. Снегг поспешил вылететь из своего укрытия и кружил теперь над кораблём, озирая окрестности. Они очутились в лесу. С высоты птичьего полёта лесная чаща была похожа на сочно-зелёную губку – кроны деревьев сплелись воедино и казались отрезом буклированной ткани. По мере снижения деревья стали прорисовываться чётче. Вот и вовсе расступились. Корабль сел на поляну, пестревшую луговыми цветами. Тут же с борта корабля перекинулся трап, и по нему с достоинством прошёл Скримджер. Навстречу ему шагнула горбатая старушонка в платке, повязанном наподобие банданы. Она протянула министру каравай на расшитом полотенце и беззубо прошамкала: «Хлеб – соль, касатик!» Скримжер оторвал краюшку хлеба, обмакнул её в солонку, стоявшую поверх каравая, и отправил себе в рот нехитрое кушанье. Старуха удовлетворённо кивнула.

– Пожалуй в хоромы мои небогатые, – певуче проговорила она, указывая на спрятавшийся под еловыми лапами бревенчатый домик. Дом приподнялся навстречу министру и радостно закудахтал. Скримджер от неожиданности поперхнулся. Избушка тем временем топталась на высоких куриных ногах и зайти в неё не представлялось возможным.

– А ну, встань к лесу задом, ко мне передом! – гаркнула Хозяйка.

Избушка на курьих ножках замерла, и бабуля с министром исчезли в её недрах. Северус всё ещё летал над поляной, выбирая себе место дозора. Вдруг земля задрожала, цветы и трава пригнулись, по окрестным деревам побежали ячычки пламени. На опушке леса приземлился трёхглавый дракон. На каждой из голов красовалась золотая корона. Единственное оконце избёнки распахнулось, из него выглянула уже знакомая Снеггу горбоносая старуха.

– Горыныч! Спалишь ты нас когда-нибудь, дурья твоя башка! – раскричалась Баба Яга. – Входи скорей в дом, гости у нас!

– Ну, чего расшумелась-то! – довольно добродушно проворчал Горыныч, влезая на кривых лапах по ступеням крутой лестницы в избу.

Следом за Змеем Горынычем появилась Василиса Премудрая в золочёной карете. Её сопровождали Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович. За ними пришли заросший мхом Леший и зелёная Кикимора Болотная. Последним прилетел на огненной колеснице Кощей Бессмертный. После чего Баба Яга высунулась по пояс из окна и свистнула. Тут же возникли Баюн (большой чёрный кот) и филин по кличке Ухарь.

– Стеречь! – приказала им Хозяйка и, задёрнув куцую занавеску, скрылась в избушке.

И кот, и филин устроились подле окна. А ворон–Северус, недолго думая, нырнул в трубу камина. Прокувырнувшись несколько раз в замысловатом дымоходе, он оказался за дверцей печи.

– … сейчас идти к чути равносильно самоубийству, – донёсся до него густой бас. – Уж на что они всегда к нам с братьями были благосклонны, а и то в последний раз мы едва ноги унесли.

– Как же их умилостивить? – мужской голос явно принадлежал Руфусу Скримджеру.

– Есть средство, – раздался мелодичный голос молодой женщины. – Для этого надобно Вам выслушать всю историю о чути белоглазой от начала до конца. Когда-то на земле русской обитали два племени. Одни – богатыри святорусские исполинского роста. Другие – люди маленькие да удаленькие. Если первые славились своей отвагой и силушкой, то вторые – умом да хитростью. Жили они дружно. Иногда и в брак между собой вступали. И появился тут третий сорт людей: ни то, ни сё. Ни отвагой они не блистали, ни разумением, ни какой другой доблестью. Но всё ж одно ценное качество у них имелось в наличии: уж больно цепкие до жизни были новые людишки… что и помогло им расплодиться и занять всю нашу Землю-матушку. И их прародители (исполины да карлики) решили не мешать им властвовать. Великаны подались в горы Уральские, а коротышки – в леса таёжные. Однако всё же продолжали опекать их по-родительски. Но детушки неразумные возомнили о себе боле, чем они были на самом-то деле. Решилось потомство своим умом жить. И слово-то какое для этого выдумали – природопользование! Леса они вырубали, болота иссушали, горы взрывали, воду поганили, воздух отравляли. Долгое время чуть (что и была тем малым народом) смотрела сквозь пальцы на это безобразие. Но тут, видишь ли, придумали их дщери да сыновья убивать друг друга – да не в честном открытом бою – а при помощи всяких орудий хитроумных. То уж было выше многовекового терпения наших мудрецов.

– Да-с, – заскрипел безжизненный голос. – Заволокло тогда нашу Родину туманами, разверзлась Земля русская, и полетело всё в тартарары. Начались войны кровопролитные…

– Ты говори яснее, старый чёрт, – забубнила старуха. – Может, непонятно гостю заморскому!

– Я понимаю, – важно заметил Скримджер. – Вы говорите о начале XX века: 1-я Мировая война, революции, Гражданская, затем 2-я Мировая… Так?

У Снегга пробудилось уважение к Министру – видимо, тот готовился к встрече серьёзно: интересовался историей страны, в которую отправился с визитом. Не то, что он сам…

– Да, – подхватил писклявый голос. – А ещё наслала чуть на землю русскую упырей, которые морили и тиранили людей более полувека.

– Погоди, Кикимора, – вновь вмешалась Бабка. – Дай-ка лучше я. Было тут и отрадное: увидали тогда старые волшебники, что эта самая цепкость до жизни очень даже не лишняя. Открылось им, что их отроки никчемушные могут проявлять чудеса смелости. Ну, тут чуть белоглазая на попятную пошла – дала вольную человечишкам. Сами же вновь уединились в лесах дремучих. И вот что приключилася: нашли недавно их поселение не то геологи, не то археологи. Стали они меж собой дружбу водить. Обернулось это страшным делом. Чуть помогла служилам клады найти старинные. Да ещё кое-какие секреты выдала… Вскоре после этого пропали у народа нашего древнего деточки. Все до единого. Увели их в свои города, прости господи, эти учёные. Чуть вызволять их стала. Да только не всех уберегли. Девчоночку зарезали на опытах… Погибла девочка.

Старая женщина заплакала.

– Да. Так оно всё и было, – продолжила Василиса Премудрая. – Вот с той поры и решилась чуть на дело гиблое – мстить людям. Тут и ваш тёмный волшебник подоспел, чтобы, значит, вместе нехорошие дела творить.

– Я что-то пока не понял: где же выход? – проблеял Министр.

– А выход вот в чём: нужно послать к чути белоглазой делегацию. Да из тех, кто сумеет внушить им доверие… Должно убедить их, что не все люди подлые.

– Хм… – усомнился Скримджер. – При их суперчувствительности, как же они не разобрались, что за фрукт Сами-Знаете-Кто?

– Они сейчас в отчаянии. А дров наломают – поздно будет, – мудро заметил один из богатырей. – Теперяча нужно доказать чути, что есть целое поколение молодых волшебников, у которых горячее сердце, полное храбрости и любви к Земле-матушке. И радеют они за жизнь на Земле не меньше тех, кто жил в стародавние времена. Есть у вас такие ребята?

– Найдём, – не стал скромничать Скримждер.

– Они должны быть уже не отроками, но ещё и не взрослыми. Чтоб с лица были милые – очень чутушке это будет приятственно. Ну, и конечно, чтоб помыслы у них были чистые, – наставляла министра Баба Яга. – Если эти условия будут выполнены, им ничего не грозит. А ежели нет… сгинут навсегда!

– Я бы хотел, чтобы и ваши подростки тоже участвовали, – сказал Министр.

– За нашими не заржавеет! – рыкнул Горыныч.

– Тихо! Тихо! – разволновалась Баба Яга. – Дело делать быстрее надо. У нас лето короткое. Того и гляди осень наступит – грязь будет непролазная. А зима придёт – снега навалит.

– Что ж, мы постараемся уладить этот вопрос в ближайшее время. Сентябрь – крайний срок, – согласился Скримджер.

– Вот и ладушки! – обрадовалась Баба Яга. – А сейчас дорогому гостю баньку истопим. Да и за стол сядем.

Северус подумал, что теперь ничего интересного он уже не услышит, и выпорхнул на улицу.

У дымохода сидели Филин и Кот.

– А вот и наш бриллиантовый, – промурлыкал котяра, затачивая о дранку крыши острые когти. – Шпи-ён! Хватай его, Филя!

Ухарь вылупил незрячие днём глаза, глядя мимо него. Кот взвился в прыжке, норовя выцарапать глаза Снеггу. Тот резко снялся с места, и Баюн только цапнул его за ногу.

– Тревога! Тревога! – заметался Кот по крыше, а Филин наугад бросился за ним.

Северус пролетел несколько метров и понял, что так ему не скрыться. Если не удастся сейчас трансгрессировать, то вскоре он станет добычей огнедышащего дракона, ходячего скелета и всех прочих «красавцев», познакомиться с которыми поближе у него не возникало ни малейшего желания. Северус ощутил обжигающее дыхание у себя за спиной и… в следующее мгновение уже сидел на гранитной набережной широкой реки. Лучи высоко стоящего солнца преломлялись в струях фонтана, вздымающегося прямо из речной воды. Об этом месте рассказывала ему Юлия. И называлось оно Стрелка Васильевского острова. «Стрелка» – объясняла Юля – от того, что в этом месте насыпной остров искусственно выдвинут. Сделано это для того, чтобы отчётливей обозначить огни на Ростральных колоннах, которые служили когда-то маяками для проходящих мимо судов. Именно эту картинку он видел на рекламном буклете в туристическом бюро, куда его как-то раз занесло по поручению Дамблдора. Ни для кого не секрет, что Директор – страстный почитатель классической музыки. Он постоянно мотался на концерты известных музыкантов, в какой части света они бы не проходили. После того, как Дамблдор разоружил крестраж Волан-де-Морта, заключённый в фамильном перстне Слизерина, Директор чувствовал себя плохо – настолько, что одно время не мог даже трансгрессировать. Тогда-то Альбус и послал Снегга приобрести для него билеты на самолёт, следующий в Москву (вот почему Северус знал, сколько времени занимает полёт в стольный град русичей), где гастролировал Ростислав Растропович. Северус, неважно ориентирующийся в магловском мире после стольких лет добровольного затворничества в Хогвартсе, заплутал: вместо касс аэрофлота, он забрёл в турбюро. Ласковые до приторности агенты туристической фирмы пытались навязать ему многодневную путёвку по городам и весям России, демонстрируя красочные иллюстрации сказочного пребывания за рубежом. Северус еле от них отвязался. Этот инцидент он хорошо запомнил – хоть и не стал рассказывать о нём Дамблдору. Снегг огляделся. Видимо, здание, стоящее чуть наискось по ту сторону реки, и есть один из самых больших музеев мира – Эрмитаж… И тут же понял, что и прогулки по петербургским набережным, и посещение Эрмитажа придётся отложить до лучших времён. Как и свидание с Юлией. В «Тридевятом царстве» его вычислили и нужно уносить ноги. Следующий пункт трансгрессии – Кале, откуда он морем доберётся до предместий Лондона.

Волан-де-Морт всегда сам призывал своих служителей: назначал встречу или устраивал аудиенцию. Нарушение этой традиции могло вызвать неудовольствие Тёмного Лорда. Однако в данной ситуации Северус решил сразу, не мешкая, отправиться с докладом. Сидя на теплоходе «Новая Англия» (который шёл через пролив Па-де-Кале к Британским островам) у Северуса сложился план. Пожалуй, стоит рассказать де Морту о предстоящем визите целой группы волшебников в Россию. Так или иначе, он всё равно об этом узнает – тот же «Пророк» осветит сей факт на своих страницах. Не следует, однако, упоминать, что делегированы будут юные маги и – главное! – к кому… Существовала, конечно, опасность, что Лорд заподозрит об истинной цели экспедиции. Северус вовсе не собирался упоминать о чути. Лучше описать «Летучего голландца» и волшебников, которых ему довелось увидеть Северус (один из немногих) знал, где находится место пребывания Тёмного Лорда. Этот «родовой замок» представлял собой старинную крепость с осыпающимися стенами, провалившимися потолками и полуразрушенными галереями. Между старыми камнями земляных полов пробивалась чахлая трава. Так, во всяком случае, он выглядел глазами маглов. И когда-то был излюбленным местом встреч местных мальчишек для игр в «войнушку». Но после того как несколько детей таинственным образом исчезли (тела их так и не были найдены), крепостные руины обходили стороной. Волан-де-Морт говорил, что замок некогда принадлежал Салазару Слизерину. Но это выглядело сомнительно: Салазар жил тысячу лет назад, а крепость явно была выстроена в эпоху Средневековья. Но указывать на это, естественно, никто Тёмному Лорду не смел. Если подумать, подобных преувеличений у Волан-де– Морта – пруд пруди. Все они из той же серии, что он никогда «не совершал, не совершает и не совершит никаких ошибок». Также как и уверенность в том, что его подданные просто боготворят Его милость (вспомнить хотя бы, что говорила по этому поводу Нарцисса Малфой). В огромных помещениях замка пригодных для жилья комнат было всего несколько, но оборудованы они были с большим вкусом и комфортом. Во всех прочих залах обитала нечисть, пугающая случайных прохожих и состоявшая в неком союзничестве с нынешним владельцем замка. Снегг влетел во внутренний двор крепости и, сделав пару кругов, приземлился в одной из менее повреждённых бойниц. Он громко каркнул, чтобы привлечь к себе внимание. Тут же из одного из узорчатых окон высунулась голова с жёлтым пушком волос. Это был Петтигрю. Северус подлетел к нему и, не преминув оросить его птичьим помётом, влетел внутрь. Усевшись на резную спинку высокого стула, Снегг безмятежно стал чистить перья.

– С каких это пор мои подчинённые шлют мне сообщения с воронами? – раздался ленивый голос. – Что, совы перевелись в королевстве? Возьми… что там у него, Хвост!

Петтигрю протянул было руку к Северусу, тот, изловчившись, клюнул его побольнее.

– Пр-рочь! – каркнул он. – Я пр-рибыл с пор-ручением к Хозяину!

Затем он обратился к Волан-де-Морту:

– Добр-рый веч-черр, милоррд!

Тот смотрел на него минуту-другую, пока, наконец, не заговорил:

– Северус? Что за маскарад?

– Действие обор-ротного зелья, судар-рь!

– Ах, это, – Тёмный Лорд взмахнул волшебной палочкой.

Перед ним склонился в поклоне очеловеченный Северус Снегг.

– Хвост, выйди, – отдал распоряжение слуге Волан-де-Морт.

После того, как Петтигрю удалился, Лорд небрежно бросил Северусу:

– Вы не были слишком прилежны в трансфигурации, сдаётся мне.

– Отчего же, сэр?

– Оттого, что, по-видимому, не знали о том, что являетесь мезоморфом, – ответил ему Тёмный Лорд, помешивая в камине горящие уголья. – Будь Ваше обличье результатом оборотного зелья, процесс обратного превращения занял бы не один день… Порой мы сами не знаем, на что способны, верно?

Волан-де-Морт пристально смотрел на Снегга. Уголки его рта подрагивали в усмешке.

– Присядем, – предложил он. – У Вас есть для меня новости?

Северус был рад, что Т. Лорд ушёл от скользкой темы, и рассказал то, что собирался рассказать.

– Что ж, сработано чётко. Никакой самодеятельности… Как было в прошлый раз с этим Вашим непреложным обетом. Из-за него я даже не смог наказать мальчишку.

Волан-де-Морт скрипнул зубами.

– По Вашей милости я оказался без посредника между мной и Хогвартсом. А мне он необходим! – он переплёл длинные пальцы и захрустел ими.

Северус хранил молчание.

– Что Вы думаете о России? – внезапно спросил его Волан-де-Морт.

– Я, к сожалению, мало о ней знаю, – развёл руками Северус.

– Вот-вот! Мы слишком невежественны. И в то же время абсолютно самоуверенны! – зрачки его красных глаз встали поперёк. – Знаете ли, Вы, например, то, что в России маги не стесняются использовать магловские новоизобретения?

Волан-де-Морт опустил руку в карман и метнул светящийся неоновым светом шар прямиком в дверь. Послышался визг и поспешно удаляющийся топот.

– Немного физики – и вот вам вполне эффективное средство от шпионов, – удовлетворённо произнёс он. – Как Вы успевали по физике?