Текст книги "Гарри Поттер для взрослых или КАК ОНО БЫЛО (СИ)"

Автор книги: Татьяна Уревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 112 страниц)

Пора!.. И он трансрессировал.

Тёмный Лорд был раздражён и недоверчив (как и всегда в последнее время). Он изобрёл какую-то дрянь, которой тут же вспрыскивал в каждого своего посетителя – и тут же высвечивалось не только содержимое карманов вошедшего, но и его желудка. Что до содержания мыслей, то для Волан-де-Морта никаких ухищрений на этот счёт не требовалось… Хоть Снегг и говорил Гарри, что окклюменция не чтение мыслей, но только не для Тёмного Лорда. Для всех, кто владел этой техникой, окклюменция – это прочитывание образов, хранившихся в памяти: боль или радость, отчаяние или любовь… Северус раз и навсегда заблокировал сознание наружным видом замка Слизерин – это был единственный выход, чтобы избежать участи „прочитанной книги“. Волан-де-Морт хмурился, пытаясь пробиться сквозь картинку. Наконец не удержался, спросил:

– Вы так очарованы видом моего родового поместья, что оно не выходит у Вас из головы, сэр?

Северус решил не пререкаться – лишь ниже склонил голову.

– Итак, слушайте моё поручение, – продолжил по-деловому Волан-де-Морт. – Вы с Фенриром – И НЕМЕДЛЯ! – отправляетесь в Трансильванию…

Де Морт сделал паузу и впился глазами в чёрные очи Снегга. Тот смиренно выдержал этот взгляд, припоминая детали декора мрачной резиденции Лорда.

Волан-де-Морт скрипнул зубами и продолжил:

– Ваша цель – кворум. Наш друг Сивый на нём присутствовать не может… по понятным причинам. Так же, как и другие Пожиратели смерти. Вы же недавно обнаружили в себе способности анимага. Так что используйте их. Всё на этом. Более Вас не задерживаю.

Следующие свои слова он обратил к Нагайне.

Задерживаться не имело смысла.

– Где же будешь ты, новый советник, когда другие будут выполнять ОСНОВНУЮ работу? – с издёвкой спросил Северус Сивого.

– Неподалёку, – заверил тот. – Так что будь осторожен.

– ТАК ты даёшь понять, что ЧТО-ТО знаешь? – Северус не смог подавить желания посыпать соль на его свежую рану. – Будешь у своих родственничков? Не все ещё вымерли?

– Ну, пагати, я тепя фыфету на цыстую воту, – прошепелявил Фенрир (у него был странный дефект речи: обнаруживался только тогда, когда Сивый злился).

– Что-что, милый? – глумливо промурлыкал Снегг. – Разъясни-ка мне вот что: почему святая вода, коей окропил Тёмный Лорд твоих собратьев, воздействовала избирательно?

– Она убила всех родовитых, из знатных старинных фамилий…

– А-а-а, ясно, почему тебя это не коснулось! – и Северус небрежно сдул со своего плеча несуществующую пылинку.

– Шапака! Я сатушу тепя! – Фенрир ощерился, а Снегг только того и ждал. Выставив вперёд волшебную палочку, он быстро произнёс заклятие – Сивый опустился на колени и завыл.

Дверь приоткрылась – показалась змеиноподобная голова Лорда.

– Что здесь происходит?

Северус пожал плечами.

– Любезный Фенрир скорбит об утере своих близких… там, в Трансильвании. А на четвереньках, вероятнее всего, потому что вспомнил: по матери он оборотень.

– А я-то ещё считал кровосмесительные браки более стрессоустойчивыми, – с сожалением произнёс Тёмный Лорд.

– Мне тоже кажется это разумным, Ваша милость, – сказал Снегг. – Подтверждение тому – недавняя история: чистокровные вампиры погибли, в то время как полукровки живут и здравствуют.

– С этим нельзя не согласиться… взять хотя бы Вас, Снегг … – Волан-де-Морт нагло осклабился и закрыл за собою дверь.

„И тебя тоже“, – продолжил мысленно Северус.

– Ладно, чёрт с тобой, – он поднял Сивого. – Вставай на задние лапы, вурдалакооборотень! Вставай и ничего не бойся! Я с тобой.

Вместе они трансгрессировали в порт, где Сивый немедленно вошёл в тело какого-то матроса, а Снегг, уже птица-ворон, не привлекая внимания, залетел на борт торгового судна. „Смешно: преступники блюдут Волшебный кодекс, не пересекая океан в трансгрессии… Всё-таки тринадцать лет без Волан-де-Морта укоренили кое-какие привычки порядочного человека… даже в Сивом“. Решив поразмяться, Северус пошёл взглянуть на того плюгавого моряка, в чьём теле был Сивый. Понять это можно было сразу по двум признакам: по зловонию – во-первых, а во-вторых – бедняга явно скис. Он привалился к борту и был бел, как полотно. Желание покуражиться сразу исчезло. Снегг-ворон уселся на аккуратно свитые кольцами канаты на палубе, положил голову под крыло и задремал. Проснулся интуитивно… „Прибыли“, – подумал он. Корабль причаливал берегам Франции. Северусу надлежало разыскать Сивого. Ждать долго ему не пришлось – тот объявился сам. Незадачливый матросик, тело которого только что покинул Фенрир, слегка покачивался, и его все толкали. Похоже, от такого кратковременного жильца, каким являлся Сивый, моряка слегка мутило. „Сейчас, старина… Ещё немного и ты о нас никогда не вспомнишь…“ – и в тот момент, когда Фенрир отсоединился от тела, Снегг взмахнул волшебной палочкой, даруя простаку забвение. Следующим пунктом их путешествия являлся небезызвестный замок родоначальника „Ноmo sapiens кровососущие“. Однако очутившись в том зале, где организовывалась раздача злосчастного зелья, Северус не обнаружил рядом своего спутника. Вместе с этим страшный лязгающий звук покоробил его слух. Скрежет раздавался откуда-то снизу, из подземелья.

„Доподлинно знаю, что в замке сейчас никого нет… Проклятое отродье рассредоточилось по своим звериным надобностям… Может, сам Граф?.. Чушь! Дракула убит Ван Хельсингом!“

Несмотря на все свои умозаключения, Северус почувствовал, как его бросило в жар.

Возник Сивый.

Никогда доселе Снегг не предполагал, что появление этого отвратного типа может доставить ему радость.

– Что это было? – не удержался он от вопроса.

– А Вы как думаете? – сардонически рассмеялся тот.

„У Сивого сейчас звёздный час. Кретин я, что спросил“.

– Вам будет оказана сейчас великая честь – Вас представят моему Господину, – важно произнёс Фенрир.

– Так Вы слуга двух господ? И Вам не страшно признаваться в этом?

– Не беспокойтесь за меня. Я – в отличие от Вас – на СВОЁМ месте. А Вы… что такое ВЫ? – Ни там, ни сям.

– Не умничайте, Фенрир, – осадил его Северус. – Не время.

– И правда, – Сивый стремительно обернулся. – Ваша светлость, извините за причиненные неудобства…

Северус всматривался в подходившего к ним человека: благородные черты, безупречно одет… пожалуй, слишком бледен… Но ничего ужасного он в нём не заметил. На вид мужчине было около сорока.

Северус учтиво поклонился.

– Граф? Счастлив видеть Вас в добром здравии. А то, знаете ли, ходят всякие слухи…

– Вы имеете в виду этого сморчка Ван Хельсинга? Нет. Для этого надобно нечто большее: МОЁ раскаяние и отречение от всего, что кажется ЕМУ, – Дракула возвёл глаза к куполообразному потолку, – грешным. А тот, кто вкусил крови человеческой, совсем не спешит отказаться от прелестей жизни. Северус… Вы позволите Вас так называть?

Снегг положил руку на сердце, изобразив признательность. Дракула усмехнулся и обратился к Сивому.

– Фенрир, я оставил свои сигары… Вы знаете, где… Будьте любезны, принесите мне их, пожалуйста.

Сивый удалился.

– Итак, Северус, – Дракула вновь поднял глаза на Снегга, – на чьей стороне Вы играете?

– Странный вопрос, милорд…

– Отчего же странный? Кстати, я не милорд. Граф, всего лишь.

– Есть разница?

– Я трансильванец и люблю свою родину – как бы странно Вам это не показалось. Страна моя обескровлена (простите за каламбур) долгими годами социалистического режима. Сознание моих соотечественников искорёжено. Вот Вам пример не физического вампиризма, но нравственного. Хочу наказать ИХ вождей за их злодеяния.

– Вы считаете себя вправе вершить судьбы людские? А это ЕМУ, – Северус заговорил на языке графа, – понравилась бы?

Дракула захохотал, и гулкое эхо побежало по коридорам старинного замка. Северус не без зависти рассматривал эту легендарную фигуру. И фигура, надо сказать, у него была в полном порядке. А кроме того густые волосы, белоснежные зубы, проницательные чёрные глаза, нос с горбинкой… портрет дамского угодника.

– Вы не испытываете страха, глядя на меня? – полуутвердительно спросил прóклятый граф.

Северус не знал, что ответить (да, похоже, Дракула и не ждал ответа).

– Может, потому, что Вы ещё не видели моего истинного лица?

Внезапно стало очень холодно. Порывом сильного ветра задуло все факелы, установленные по периметру зала. Точно молнией пронзили темноту два луча. Это был огонь из глаз хищника исполинского роста. Распространился запах сырого мяса. В следующее мгновение Снегг увидел пламя, вырвавшееся из уст чудовища… Если бы Северус не успел трансгрессировать на второй этаж, сгорел бы заживо. С высоты ему хорошо были видны подлинные размеры монстра, покрытого густой, серо-бурой шерстью. Морда чудища напомнила ему комиксы, прочитанные в детстве (основная идея которых – победа Супергероя над исчадием ада). Так вот, Дракула – таким, каков был сейчас – и являлся этим самым „исчадием“. И ОНО тянуло к Северусу свои мощные лапы с загнутыми когтями… Он не успел даже испугаться… как ощутил, что тело его повисло в воздухе. А через секунду Северус стоял в ярко освещённом зале и рядом с ним – Вацлав Дракула, славный парень лет сорока.

– ЭТО Ваше истинное лицо? – удостоверился Северус.

Тот развёл руками.

– Возможно. Я не знаю. Иногда мне кажется так, иногда – иначе… У Вас так бывает? – Дракула с любопытством изучал Снегга.

– БываЛО. Раньше. Теперь я знаю определённо, – ответил он.

Двое мужчин смотрели друг на друга и, казалось, понимали без слов. Да и внешне они были схожи: одного роста, одинаковой комплекции, черноволосые и кареглазые, с высоким лбом и орлиным носом, чувственным ртом и мужественным подбородком.

– Э-э… Северус, кем были Ваши родители?

Снегга передёрнуло.

– Не вампирами. Точно.

Их диалог прервал Сивый.

– Ваши сигары, граф.

Хозяин предложил гостям сесть. Его лакей принёс всем присутствующим выпить.

– Если вы голодны, ничем не могу помочь, – извинился Дракула.

– Не беспокойтесь, Ваша светлость, я найду себе пропитание сам, – хмыкнул Сивый. – Что до моего друга, то он вегетарианец… ха-ха… Ко всему прочему, вороньё неприхотливо: здесь ведь много падали – что остаётся от наших обедов.

– О! Пусть Вас не заботит такая малость! Как известно, ЛЮДИ живут не для того, чтобы есть, – парировал Снегг.

– Для чего же?

Вопрос был задан Дракулой.

Все эти словопрения стали напоминать Северусу умствования в гостиной Тёмного Лорда, от которых он смертельно устал. Поэтому, игнорируя вопрос, перешёл к делу.

– Когда начинается кворум?

Дракула мило улыбнулся.

– Пять минут назад.

– Где?

– Я провожу, – граф с лёгким хлопком превратился в летучую мышь, которая с писком устремилась под потолочные балки. Чертыхнувшись, Снегг обернулся вороном и полетел за ним.

Лететь пришлось недолго. Небо было облачное, и свет от полной луны то и дело исчезал за лохматыми тучами. По этой причине Северус то и дело терял из вида своего проводника.

„Никогда не думал, что летучие мыши способны к такому быстрому полёту… Впрочем, это не обычная мышь, а Мышиный король“.

Наконец Дракула пошёл на снижение.

Они оказались на поляне, со всех сторон окружённой горами. Горы были изрыты пещерами, обращенными лицом к долине. Сверху сей ландшафт напомнал огромную арену, окружённую естественным барьером. „Вероятно, в пещерах содержатся драконы“, – догадался Северус. Домики в долине напоминали загородные коттеджи средних британцев. „Должно быть ещё какое-то место. Где у них драконий выгон. Достаточно просторное. Вероятнее всего, там и состоится кворум“, – пришло ему в голову. И точно, Дракула влетел в одну из пещер. Пещера оказалась обманкой: даже не начавшись, она обрывалась, и за ней расстилалась равнина. Тут и там в ней просматривались родники, источающие пар. Именно благодаря гейзерам в долине был мягкий и влажный, почти средиземноморский климат. Удивительно! – ведь в замке Дракулы, казалось, вечно царит зима. В клубах пара и в сумраке он не сразу разглядел, что буквально каждый сантиметр внизу занят: ведьмы и колдуны, эльфы, гоблины, великаны, кентавры… кого здесь только не было! Внимание Снегга привлекла одна из самых живописных групп. Посреди неё важно вышагивал многоголовый дракон, каждую из голов которого венчала маленькая золотая корона. Северус узнал в нём Горыныча. И тощего высокого волшебника рядом с ним. И статную красавицу, кокетничающую с… Будогорским… А также замшелого лесного колдуна, беседующего с Поттером. И неопрятную старуху из избушки на курьих ножках (сейчас она говорила с Грейнджер). На руках у русской ведьмы возлежал кот Баюн. Снегг заволновался: „Стоит ли подлетать ближе? Может, остеречься?“

– Встретили знакомых? – пропищала человекообразный Мышиный король. – Мне более оставаться здесь нельзя – боюсь не сдержаться… столько живой плоти… Это было бы неразумно… Прощайте. Завтра нам не доведётся увидеться. Было приятно познакомиться.

Северус не успел ответить какой-нибудь галантностью – мышь Дракула испарилась.

– ВНИМАНИЕ! Первый беспрецедентный Волшебный кворум прошу считать открытым! – голос, многократно усиленный волшебным заклинанием, принадлежал, без сомнения, Руфусу Скримджеру. – Тихо, господа! Вам и без того были даны 10 минут вежливости – дабы все, кто не видел давно друзей, смог засвидетельствовать своё почтение.

Гул понемногу утих. Снегг продолжал изучать тех, кто приехал на кворум. Присмотревшись, он понял, что буруны в гейзерах – не что иное, как белоголовые головы русалок и наяд (первые отличаются от вторых наличием рыбьего хвоста). Кстати, русалочье племя – это не только очаровательные полурыбы-полуженщины, но и представители мужского пола тоже. Следующее заблуждение на счёт этих созданий то, что на суше они, якобы, нежизнеспособны. Жизнеспособны, да ещё как! Кроме того, что своему злобному нраву они не изменяют ни в той, ни в другой стихии. Размножаются они именно на земле (ибо органы детопроизводства появляются у них вместе с ногами на твёрдой почве). Впрочем, сейчас водяной народ был настроен миролюбиво – что улавливалась посредством их рокочущего говора. Группа тритонов, вооруженных трезубцами, восседала на валунах, торчавших из воды. Похоже, их предводителем являлся сам Морской Царь (во всяком случае, на голове у него была самая настоящая корона). Выглядел он весьма представительно: мощный кудлатый старец в небрежно наброшенной тоге, державшейся на плече при помощи морской звезды. Его трезубец по величине напоминал сельские вилы – но обильно посыпанные жемчугом. Северус поискал глазами, куда бы ему присесть. И облюбовал рельефную каменную глыбу. Однако, приблизившись, он сообразил, что это не что иное, как обнаженная грудь Великана. „Эге, – смекнул он. – Мои труды не пошли прахом. Часть наиболее разумных из этого племени громил всё-таки присоединились к Дамблдору“. Он вспомнил свою изматывающую поездку к тупоголовым исполинам. Северус нашёл их достаточно быстро, опираясь на россказни Хагрида. А установить контакт с ними помог недавно освоенный им секрет „полиглота“ (да-да, тот самый, который он узнал у Джакомо, учёного итальянца). Снегг выслушал пятичасовой поток жалоб и стенаний великанов друг на друга. А удержать их от преждевременной драки могла только волшебная палочка, зажатая в кармане на всё время переговоров. Северус принял тогда решение согласиться на все их дурацкие требования. Согласиться с тем, что все они по-своему правы. И правоту им следует ДОКАЗАТЬ силой своих кулаков: у кого они окажутся крепче, та правда и сокрушительнее. В тех, кто не бросился с воплями бутузить своих соплеменников, Снегг увидел более одарённых особей и провёл с ними II-ой вариант беседы: дескать, все мы братья, и нет для людей большей радости, чем приобретение такого друга, как ВЕЛИКАН (тем более, что и великаны могут извлечь пользу из этого союза: они нам силу, а мы – хитрость). После этой тирады Северус поспешил отчалить и дать им время для обдумывания. Что ж, вот и плоды. Так сказать, не заставили себя ждать. Впрочем, тут не только его заслуга. Неоценим вклад Хагрида в дело братания (в буквальном смысле слова) с великанами. И мадам Максим – хоть та и отрицала свои родственные узы с великанами, а всё ж-таки способствовала укреплению связей меж НАМИ и НИМИ. „Ага! Вижу тут и гоблины… Да их тут полно!“ – Северус живо припомнил, как обольщал этих алчных уродцев кладами, кои охраняют драконы. Драконы – это знают все – не в ладах с Тёмным Лордом. Почти каждый ныне живущий на земле дракон – выходец из румынского питомника. Здесь их натаскивают как ищеек, а затем приставляют „чахнуть над златом“.

– Вы могли бы завладеть чуть ли не всем золотом мира, зная, куда отправляют того или иного дракона из Трансильвании, – соблазнял их Снегг (отлично понимая, что выведать сие практически невозможно).

Гоблины умны. Поэтому первый вопрос, который они задали, был:

– Мы не уверены, что узнаем, где конкретно спрятан клад – ведь нас не учили, как драконов, искать сокровища. А ящеры, кроме всего прочего, имеют способность становиться невидимыми, когда чуют опасность… что, надо сказать, совершенно излишне: каким надо быть идиотом, чтобы связаться с драконом?!

Признаться, Северуса они поставили этим в тупик. Он вынужден был долго и нудно изворачиваться. Хорошо ещё, что гоблины – несмотря на их выдающийся ум – не слишком прозорливы (а уж если где забрезжит луч света от драгоценностей, то затмит все прочие доводы рассудка)… Но именно этот факт и сыграл на руку Северусу. Он напомнил присланным к нему делегатам (большинство из которых служили в „Гринготсе“), что самые значительные состояния не у опальных тёмных князей, а у законопослушных граждан – не прожигающих, а сохраняющих имущество своих предков. Да, им это было хорошо известно. Взвесив все „за“ и „против“, гоблины приняли предложение Снегга. Единственным желанием с его стороны после такой великодушной наводки являлась просьба сообщать лично ему о каждом обнаруженном кладе. Что это дало? – Таким образом он узнал, у кого из „министерских“ рыльце в пушку – так как большинство состояний делается не чистыми руками… „Хм!“ – Снегг заприметил Римуса Люпина. Тот сидел в кругу таких же потрёпанных бедняков. Северус догадался, что это оборотни. Несчастные захотели быть по ЭТУ сторону баррикад. Решение они приняли самостоятельно. Многие руководствовались мнением общества, в котором их семьи пользовались уважением (а сами они, по вине этого же общества, изгоями). Но подавляющее большинство знали, что в кругу Волан-де-Морта к ним будут относиться не лучше, чем к грязи на сапогах. Главная же причина состояла в том, что ТАК они вели образ жизни, подобающий ЧЕЛОВЕКУ. И только на время полной луны существовала угроза принять зверообразный облик (что, впрочем, регулировалось настоем, который изготавливался по рецепту „доктора Снегга“). Повсюду, словно крысы, шныряли гномы. Северусу было любопытно: какие гномы в других странах, если их почитают там мудрецами? В Британии гномов, как мелких грызунов, интересовала лишь порча чужого имущества. Домашних эльфов тоже хватало. Как правило, домовики не выходят из своих жилищ. Но охотно сопровождают хозяев. Здесь знакомые Снеггу британские домовые были в компании высоких величавых красавцев. Северус слышал о дальних родственниках привычных ему эльфов – отважный и мудрый народ. И сейчас имел удовольствие впервые их лицезреть. Только он собрался рассмотреть получше представителей древнего германского эпоса, как чуть не был сбит вставшим на дыбы кентавром. Их было немного (и все, наверняка, из Запретного леса – уж больно морды знакомые). Как не прискорбно, кентавры не примкнули ни к кому. Были сами по себе. Так же, как и вампиры. Последних он не заметил ни одного. Впрочем, так сразу их от обычного человека и не отличишь. „Похоже, узрел всех, кого знаю… Бо-оже, кто это?!“ – на него шла маска. Жуткая. Высотой в полтора (не менее!) метра. В мелких витиеватых узорах, форфорицирующих ядовитыми цветами индиго и цикламена… Маска оказалась жрецом (или как его там… шаманом, что ли?) какого-то африканского племени. В долине бродило немало и других страшилищ, в определении которых он затруднялся… Однако стоило, наконец, прислушаться к тому, что говорит Министр. Руфус Скримджер стоял на трибуне, возведённой самой природой, – на уступе скалы. Ветер трепал его буйные кудри, а голос вибрировал подобно раскатам грома. „Выглядит впечатляюще“, – думал Гарри, глядя на министра. Всю его речь Гарри знал почти наизусть (Будогорский привёз образцы выступления). На вопрос „откуда?“ Барин ответил как всегда присказкой:

– Не имей сто рублей, а имей сто друзей.

Их бывший профессор привёз также разрешение на Рона, Гермиону и Гарри, которое давало полномочия присутствовать на кворуме. Кстати, особое разрешение полагалось иметь всем – даже членам Ордена (не говоря уже об учениках). МакГонагалл не стала вредничать и подписала им своё „добро“ на бланке, смахивающим на простую квитанцию, благо она имела такое право. О Будогорском: он приехал вчера. Как всегда, Ростислав Апполинарьевич привёз ворох новостей и хорошее настроение. Все искали расположения Барина с тем, чтоб снискать толику его обаяния. Будогорский провёл больше всего времени с ребятами. Вместе они посетили подопечных Чарли (а на попечении брата Рона были 10 драконов!). Помимо уже знакомых Клювокрыла и Хвостороги (с которыми Гарри познакомился на турнире трёх волшебников) они увидели карликового Чешуекрылого, панцирного Драко (тут Рон напомнил, как при первой встрече с Малфоем-младшим он хмыкнул – потому что знал от Чарли имя старейшего обитателя драконьей долины); были тут и дети Змея Горыныча – близнецы Коля и Оля и другие близняшки – низкорослые и коренастые малазийцы Йоко и Оно. Ну, и наконец весьма милая мохноухая Ля (Чарльз уверял в её необычайной музыкальности) и апатичный Броненосец – большой любитель покушать и подремать. Чарли прочёл ребятам обычную в таких случаях лекцию. Почему обычную? Потому что сюда часто приезжают экскурсии с любопытствующими.

– Правда, не всех пускаем, – тут же добавил Чарли.

Что интересно, этот питомник являлся не единственным. Практически на всех континентах существовали аналогичные – за исключением, конечно, Антарктиды. Владельцы драконьих выводков старались не допускать скрещивания – поэтому особи одного вида не содержались в одном и том же месте. Надо сказать, что за их численностью был установлен жесткий контроль (что совершенно оправдано). И что вовсе удивительно, драконы не проявляли сексуального аппетита к противоположному полу другой породы.

– Неужели ты специализировался по уходу за магическими существами? – поразилась Гермиона, когда Чарли рассказывал о своей дипломной работе.

– Конечно, – удивился тот. – Иначе как бы я здесь работал? Надо очень многое знать, чтобы ухаживать за драконами.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Рон. – Гермиону просто удивляет, отчего ты выбрал ТАКОЙ предмет.

– Какой „такой“? – недоумевал Чарльз. – Этот предмет был одним из самых интересных. Многие ребята с нашего курса очень его любили. И многие, кстати, выбрали его в качестве профилирующего.

– А кто у вас преподавал? – задала вопрос Гермиона.

– О! Это была чудесная женщина…

– Стефания Новак, – подсказал Будогорский (он также присутствовал на экскурсии). – Чешка.

– Кто? – не понял Рон.

– Чешка, – повторил Будогорский. – Из Чехии. Видишь ли, Рон, есть такая страна.

– Да знаю я! – досадливо отмахнулся Рон. – Что уж я, совсем, что ли…

Все рассмеялись.

– Но почему ты, Гермиона, удивлена, что Чарльз выбрал уход за магическими существами? Разве вам не нравится этот предмет?

– Ага, – усмехнулся Гарри. – Особенно соплохвосты.

– Как ты сказал: „соплохвосты“? – переспросил Чарли. – Первый раз слышу о таких животных.

– А флобер-черви какие милашки! – подхватил Рон.

Ребята захихикали.

– Недаром в списке ваших уроков нет этого предмета, – сухо заметил Барин.

– Это ещё ни о чём не говорит! – Гермиона опомнилась первой. – Зато мы все очень любим Хагрида!

– Вот в этом я ничуть не сомневаюсь! – улыбнулся Ростислав Апполинарьевич. – И всё же мне, как завучу, надлежит ознакомиться поподробнее с учебным планом вашего любимого учителя.

– Вы… этот, как его… ЗАУЧ? – опешил Рон.

– Буду. Со следующего семестра… Меня надоумила одна милая особа… Я поделился своими соображениями с МакГонагалл – она одобрила моё предложение. Так что готовьтесь: скоро у вас добавится уйма предметов.

Гермиона заинтересовалась, каких именно. И Будогорский стал перечислять:

– Информатика, алгебра, геометрия, история мировой культуры, биология, география, физика, химия… по-моему, всё… пока… А! Ещё музыка.

– Что-о? Мало нам того, что есть?! – взревел Рон. Казалось, он готов рвать на себе от отчаянья волосы.

– Так вот, – невозмутимо продолжал Барин. – Я убедил МакГонагалл в том, что большинство из вас – страшные невежды и с этим надо что-то делать. Мы единодушно пришли к мнению, что всем желающим получить аттестат об окончании школы надлежит проучиться в Хогвартсе ещё один год – всего лишь до следующего Рождества… Ну, и конечно, успешно сдать экзамены по всем перечисленным мною дисциплинам.

– Как Вы могли! – поджав губы, горько проговорила Гермиона.

Будогорский растерялся (а что он ждал? Уж не благодарности же!).

– Поймите! Это для вашего же блага!

Вечером они помирились. Барин рассказывал за ужином, как в ближайшее время будет реорганизована школа. Ребят заинтересовал проект, согласно которому предусматривалось наличие как магических, так и магловских штучек. Последние будут нужны для ряда новых предметов. Также предполагалось расширение штата Школы за счёт сокращения министерских работников (Гарри тут же вспомнил Амбридж). Дело в том, что многие чародеи занимают весьма высокие посты в обычном мире – и никто не должен догадываться об их волшебной сути. Им на первых порах приходилось ой как несладко: следовало овладевать самостоятельно всем тем, чему в Хогвартсе не учили. Соответственно, обучение происходило путём проб и ошибок. Будогорский предлагал ликвидировать этот пробел, проводя так называемые „уроки социализации“. В какой форме они будут проходить, сейчас решается.

– Значит, в Хогвартсе теперь будет электричество? – не удержалась Гермиона (хоть первоначально они и собирались объявить бойкот Будогорскому).

– Разумеется, мисс, – насмешливо ответил тот.

– И компьютеры?

– И телевизоры?

– И сотовые телефоны?

– Ну, конечно! Представляете, как будет здорово?!

Они все вместе стали фантазировать, чем бы ещё оснастить старомодный Хогвартс…

Гарри встряхнулся. Надо, всё же, послушать Скримджера. Может, скажет что-то, чего не было ранее запланировано.

– Итак. В ходе предварительного слушания были определены следующие приоритетные регионы: Амазония, экваториальная Африка, Тибет, Плутония и Атлантида.

Слух Гарри резанули два последних наименования. И если об Атлантиде он что-то слышал, то в отношении Плутонии не мог сказать ничего. Он обернулся, чтобы спросить об этом у Будогорского, но того рядом не оказалось. Поискав его глазами, Гарри не без труда разглядел Барина за спиной Грохха. Что-то в облике Ростислава Апполинарьевича показалось ему странным – вроде как одно плечо у него было выше другого… или это тень от гигантского братика Хагрида… или…

– Дер-ржи вор-ра! Дер-ржи! – пронзительный вопль спутал его мысли.

В следующее мгновение глаз Гарри зафиксировал невероятный прыжок огромного чёрного кота из свиты русских волшебников. Трудно было разобраться, что случилось потом: внезапно сгустившаяся мгла стала вдруг осязаемой – плотной и липкой шевелящейся массой. А ещё она свистела, шипела и улюлюкала. В воздухе будто порхали тысячи бритв, которые резали всё, что попадало под их лезвия. Чуть позже ощущений включилось мышление. Ну, конечно, это всего лишь летучие мыши. Но их так много, что они застили и без того тусклый свет. Не только к нему пришло прозрение: тысячи молний от волшебных палочек взметнулись ввысь. Гарри знал, что это стрелы Летучемышиного сглаза – тот самый случай, когда „клин клином вышибают“. Но летучие твари, почуяв опасность, растворились. И на смену их перепончатым и слегка влажным крыльям пришли жёсткие и хлёсткие – вороньи. А ещё твердокаменные клювы, так и норовившие долбануть в голову и лицо. Птиц были тысячи и тысячи… сонмы! Когда они приближались, что-то жуткое читалось в их круглых мёртвых глазах – будто нашитых, как пуговицы, на воронью голову. И опять та же ситуация: пока волшебники смекнули, как с ними расправиться, тех и след простыл. Только одиноко кружащееся у самой земли воронье перо напомнило о нежданном нашествии.

– Дети Сатаны! – прошелестело в ночном небе.

Вдалеке, словно в ответ, прозвучал отголосок волчьего стона.

– Как ты? – к Гарри подбежал взволнованный Будогорский.

– Что… что это было? – Гарри с трудом разлепил запёкшиеся губы.

Только сейчас он понял, что Барин спрашивал его одного, хотя их троица стояла, тесно прижавшись друг к другу. Будогорский тем временем уже оправился, к нему вернулся его циничный полуприщур:

– А признайтесь, страшно было?.. Не надо, не отвечайте… Но знайте: за нами следят. И РАЗУМ этот, если вы успели заметить, премного быстрее, чем наш с вами.

– Вы не ответили, кто это был, – напомнила Гермиона.

– Тут не надо быть семи пядей во лбу. Ясно, как божий день: дело приспешников Тёмного Лорда.

– Но Вы говорили, что вампиры заняли отстранённую позицию, – неуверенно произнёс Гарри.

– Верно, – подтвердил Барин. – А кто сказал, что это были вампиры?..

Глава 16. Большой Темный Совет.

– Признайтесь, Северус, внезапно сгустившаяся тьма явилась для Вас полной неожиданностью? – Дракула взял Снегга за руку, и крупный рубин графского перстня полыхнул адским пламенем.

Северус чуть отстранился. Догадливый граф тут же убрал свою руку с его запястья.

– Неужели ты, Снегг, думал, что мы оставим тебя наедине с твоими приятелями? Без присмотра? – осклабился Сивый, находившийся в этом же зале.

– Молодой человек на плохом счету у Тёмного Лорда? – приподнял брови граф.

Сивый скривился.

– Мой Господин бывает слишком доверчив.

– Вот как? – Дракула иронично поиграл бровями.

– То есть я хотел сказать, что Снегг слишком хитёр, – пробормотал Сивый.

Снегг повернулся к Сивому спиной (так, чтобы заслонить его собою).

– Вы всё-таки приняли мудрое решение присоединиться к рати Тёмного Лорда? – обратился он к графу.

– Нет. Вы не поняли, – довольно резко остановил Северуса Дракула. – Просто мы не хотим войны на СВОЕЙ территории. Мы живём практически в резервации… Люди так гуманны, что касается всего живого… кроме нас Но мы тоже имеем право на существование.

И Дракула сложил губы куриной гузкой.