Текст книги "Кумир"

Автор книги: Стив Сомер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

ПЯТНИЦА
12 августа, 1988
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

7.50

В небольшую комнату № 4776-А в северо-западном крыле четвертого этажа штаб-квартиры ФБР были втиснуты два стола. На одном можно было видеть кожаный бювар и подставку с двумя шариковыми ручками, а также японский видеомагнитофон "Сони", телевизионный монитор с подключенными наушниками и аккуратную стопку видеокассет в черных пластиковых коробочках.

Второй стол был сплошь завален старыми газетами и журналами, бумагами, обертками от конфет и пустыми пакетиками из-под апельсинового сока. Нетрудно догадаться, какой из двух столов принадлежал Манкузо. В данный момент он и сам находился на своем рабочем месте: задрав ноги на самую середину газетной кипы, уставился на первую страницу столичной "Пост". Заголовок длиной в три газетные колонки гласил:

ФЭЛЛОНА НАЗЫВАЮТ ПЕРВЫМ КАНДИДАТОМ В ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТЫ.

Ниже красовалось фото Фэллона, покидающего госпиталь «Уолтер Рид» в инвалидной коляске. Улыбка и поднятый вверх большой палец. Манкузо, мальчишкой, тоже сделал однажды такой жест и тут же схлопотал от своей бабушки затрещину: у итальянцев палец торчком означал нечто иное.

Сложив газету, Манкузо швырнул ее на стол. Затем, откинувшись на спинку стула, стал наблюдать, как Росс в который уже раз прокручивает видеопленку с записью сцены убийства Мартинеса. На экране монитора Мартинес и Фэллон, словно две марионетки, то падали на деревянный помост, то – при обратной перемотке – вскакивали, как будто их дергали за шиворот невидимые нити.

Наконец Манкузо тронул шнур от его наушников.

– Ты чего? – Росс приподнял шлемофон.

– Может, скажешь, зачем тебе все это?

– Ищу ответа.

– Его не будет.

– А что, только бутерброды, как ты говоришь? – буркнул Росс.

– Именно так,– подтвердил Манкузо, откидываясь на спинку стула.

Росс разозлился:

– Вчера ночью мы уже попытались действовать вслепую. Хватит!

Наклонившись, Манкузо совсем тихо прошептал, так, чтобы услышать его мог только один Росс:

– Мы тут не виноваты. Этот тип оказался слишком уж сообразительным – добром такие вещи не кончаются.

– А в газетах что-нибудь есть? – Росс положил шлемофон на стол.

– Смеешься? – просипел Манкузо.– Такие, как он, все делают тайно. Никто не знал, что он жил, никто не знает, что он умер.

В этот момент дверь комнаты отворилась. На пороге стояла Джин, блондинка из машбюро, в руках – большой коричневый конверт.

– Привет, красотка! – обратился к ней Манкузо.– Как у тебя ребрышки, еще видны?

– Хочешь узнать – плати! – фыркнула Джин.

– Я бы с радостью.

Бросив конверт ему на колени, она удалилась, хлопнув дверью.

Манкузо снял ноги со стола, пошарил под газетами и извлек оттуда карандаш, с помощью которого вскрыл конверт.

– Сиськи у этой крали что надо…

Манкузо выложил на стол содержимое конверта – два официальных бланка Центрального разведывательного управления, запечатанных красным штампом: "Только Для Служебного Пользования".

– Похоже, твой дружок Уилсон расстарался,– заметил Росс.

– Н-да. Братская взаимопомощь двух компаний. Прямо душа радуется.– Манкузо сломал печать на сложенном бланке: оттуда выпало черно-белое фото Рольфа Петерсена.

– Ну и морда у этой суки! – Он протянул фотографию Россу.

– Вон мы какие! – воскликнул тот, прислоняя ее к видеокассетнику. Манкузо тем временем изучал другие бумаги из конверта.

Росс же вскоре убедился: у Рольфа вовсе не морда, а лицо. Длинный орлиный нос. Прямые светлые волосы, длинные, идеальной формы ресницы. Но самым поразительным на фото были все-таки глаза: по-утреннему светлые и льдисто-холодные.

Росс не отрываясь смотрел на фотографию, чтобы Она – так его учили – могла полностью запечатлеться в его памяти. Впрочем, он уже понимал, что запомнит это лицо навсегда.

Манкузо между тем читал сопроводиловку:

– Родился в Гэмптоне, Виргиния, 16 марта 1946-го. Август 1965-го: зачислен в корпус морской пехоты. Январь 67-го: завербован ЦРУ. Ну и времечко досталось этому сукину сыну – Сальвадор, Чили, Парагвай…

Не отрывая завороженного взгляда от загадочно-неподвижного лица, Росс спросил:

– Что, интересно, он там делал?

– Проходил подготовку, конечно.

– Подготовку?

– Госбезопасность. Проведение допросов.

– Допросов?

– Пыток.

Манкузо пошелестел страничками.

– А потом взял и отвалил.– Он сложил бумаги и сунул в конверт.– Перешел на свободную жизнь.

– Значит, кто-то давал ему заказы?

– Про это здесь ничего нет.– Взломав печать на другом конверте, Манкузо стал просматривать новые материалы.– Вот дерьмо собачье! – не сдержавшись, воскликнул он.

– Что такое?

– Ты только послушай.– Манкузо начал читать, водя пальцем по строчкам: "Стрелковое оружие. Стрельба из пистолета: специалист экстракласса. Третий в своем класее по владению винтовкой и карабином".

– Может, класс был маленький? – Росс, впрочем, уже понимал, с кем им придется иметь дело, и эта перспектива его не радовала.

– "Легкие и тяжелые пулеметы, минометы",– продолжал Манкузо,– "Т-О-У". А это что такое?

– Тип ракет.

– "Специалист по взрывам. Водолаз. Владеет каратэ, таичи". Что еще за дерьмо?

– Китайское каратэ.

– "Изучал действие ядов". Ядов, мать его!…

– Господи Иисусе, Джо! Я думал, такие бывают только в кино.

– Слушай дальше! "Окончил спецкурсы по проведению допросов – высший балл".

– Пыток, значит.

– Ну сука! – Манкузо отшвырнул недочитанный лист.

– А каково нам будет ловить этого типа?

Манкузо поглядел на Росса так, словно не верил своим ушам.

– Ты что, смеешься? Я тебе тут про него читаю, читаю, а ты все еще собираешься его ловить?

– Собираюсь, черт подери!

– Знаешь, кто ты после этого? Идиот трахнутый! – Манкузо встал со стула и подошел к автомату с холодной водой.– Круглый идиот, едрит-твою мать! – Он наполнил водой бумажный стаканчик.– Еще когда только они дали мне тебя в напарники, я уже знал, с каким дерьмом я должен буду работать. Жиденок с дипломом Йельского университета! Пришел и воображает, что он, видите ли, мир спасет. Да иди ты в задницу!

– Сам туда иди! – огрызнулся Росс.

– Нет, подумать только, какие у него благие порывы! Но почему-то тебя засунули ко мне – в архивы, в статистику! Ты что, и после этого не понял, что они думают в конторе обо мне, да и о тебе тоже? – Манкузо швырнул стаканчик с недопитой водой в корзинку для бумаг.– Это ж какое говно надо иметь вместо мозгов, чтобы не докумекать: раз они бросили нас – нас с тобой! – на такое дело, то, значит, хотят, чтобы мы ничего не нашли. И чтоб политиканы могли по-прежнему играть в свои сучьи игры.

– Это ты так считаешь, Джо, а не я! Мне, например, никто не сказал, что надо засунуть палец в задницу, свистнуть – и все дела.

– Ну, а это как тогда понимать? – Манкузо схватил со стола фото Петерсена и помахал им перед носом своего напарника.– Почему ни одна газета не поместила этой фотографии? Почему ее не выставили во всех почтовых витринах? И почему продолжают писать, что "убийца или убийцы пока остаются неизвестными"! – Он бросил фото обратно.– Да если бы они на самом деле хотели его разыскать, то обклеили бы этим фото всю страну, чтобы какой-нибудь из наших сознательных граждан опознал бы его. Или кто-нибудь из его же дружков.

На это Россу возразить было нечего. Но он еще не сдавался.

– Ладно. Но в эти игры я все равно не играю.

– А в какие играешь?

– Я должен найти того, кто впрыснул Мартинесу вирус СПИДа!

– Опять ты за свое!…– Манкузо прошелся по комнате.– Ты что, не видел, что они сделали с Беквортом или как там его?

– Ну, глаза у меня, слава богу есть.

– Слава богу! Так вот, когда эти же самые люди, кто бы они ни были, обнаружат, что чужие примеры тебя ничему не научили, что ж, тогда… И учти: в тебя будут стрелять уже не эти мазилы из Арлингтона, а профессионалы, а они патронов зря не расходуют.

Но Росса не так легко было сбить.

– Нет, я должен узнать, кто вколол Мартинесу СПИД! И кто его подстрелил. Если это Петерсен, что ж, пусть будет Петерсен.

– Форменный кретин! Ты и вправду хочешь его разыскать?

– Хочу.

– Посмотри сюда, Дэйв! – Манкузо ткнул пальцем в лицо на фотографии.– Это же патологический тип! Убийца-маньяк!

– Я хочу его найти,– тихо, но твердо сказал Росс,– чтобы найти ответ.

– Какой еще ответ?!

– Почему он убил Мартинеса.

– Почему, малыш? Тут могут быть только две причины. Кто-то ему заплатил. Или кто-то ему приказал.

– Приказал? Но он действует сам по себе, вольный стрелок. О'Брайен получил эти сведения от директора ЦРУ.

– Неужели? – В хриплом голоее Манкузо звучала насмешка.

– Но это его официальное заявление. Сделанное в присутствии самого президента!

– Н-да,– пробурчал Манкузо.– Теперь скажи мне еще, что ЦРУ никогда не врет президенту. Идиот несчастный! Ты что, не видишь, сукин ты сын, какая тут идет игра? Знаешь, какие у них ставки?

Росс был растерян – и одновременно разгневан.

– Ты… ты жалкий циник, вот ты кто!

– Поехали! – Манкузо стал натягивать свой пиджак.– У нас же Фэллон в девять, забыл?

– Пойду возьму машину.

Росс, схватив с вешалки пиджак, направился к двери.

Манкузо подождал, пока шаги Росса не стихнут в холле. Тогда он стал тихонько напевать про себя, будто в забытьи, не стараясь при этом воспроизвести никакой определенной мелодии. Затем оглядел комнату, бесшумно выдвинул ящик стола.

Как он и ожидал, красный глазок на его проверочном электронном детекторе мигал не переставая. Это означало: где-то в комнате спрятан микрофон. Он прекратил мурлыканье – вместо красного заморгал зеленый глазок. Следовательно, подслушивающий магнитофон, спрятанный в помещении, приводится в действие звуком голоса. Чтобы лишний раз в этом удостовериться, Манкузо снова принялся напевать – красный глазок снова замигал.

Он отключил детектор, положил его в карман и задвинул ящик стола. По-прежнему мурлыкая себе под нос, вышел из комнаты. Что ж, кто бы там его ни подслушивал, должен был убедиться: Джо Манкузо сделает именно то, чего от него ожидают. И не более. А Росс – просто дурачок…

8.10.

На вид это были двое самых обычных деловых людей. Завтракают себе в скромном кафетерии "Датч трит" [55]55
  Дословно: «угощение по-датски», когда каждый платит сам за себя.


[Закрыть]на углу 19-й и Л-стрит, сидя в отдельной кабинке в дальнем конце заведения. Обычные темные костюмы, белые рубашки, неброской расцветки галстуки – типичные конторские крысы.

Официантка, подававшая им яйца всмятку и поджаренные на английский манер тосты, не признала их. Между тем это были те самые "невидимки", которые время от времени собираются вместе для доверительных бесед – там, куда не ступала нога репортера. Уж кто-кто, а они-то знают, что телефонные разговоры могут перехватываться, а офисы – даже Овальный кабинет в Белом доме – прослушиваться, что в частных квартирах водятся "жучки"-микрофоны. Так что единственная возможность обеспечить себе анонимность – это раствориться в мире трудяг и рядовых граждан.

Невысокого роста седоватый человек был Лу Бендер, специальный помощник президента. Его редко цитировали, фотографировали тоже нечасто. Формально за ним не было никакой власти, он ни за что не отвечал. Однако знающие люди говорили, что в Белом доме не происходит ни одно сколько-нибудь важное событие, без того чтобы Лу не знал о нем и лично не одобрил.

Его собеседник, жилистый и худощавый, был контр-адмирал Уильям Раух, директор ЦРУ.

– Не мог же он просто так взять и исчезнуть,– говорил Бендер.– Чушь собачья!

– Лу, ты, очевидно, не понимаешь или же не хочешь. понять…

Раух знал, что Бендер блефует. А это открывало перед ним, Раухом, встречные возможности, если только знать, что у того на руках.

– Да, не понимаю и не хочу!

Раух помешал ложечкой кофе.

– Лу, он больше у нас не работает. Уже много лет мы ничего о нем не знаем.

– Это я слышал…

– Петерсен – профессиональный наемник. Сейчас кто-то его финансирует, опекает. Так что для него не составляет труда бесследно исчезнуть. Найти его мы сумеем только в том случае, если вы разрешите опубликовать в газетах его фото из нашего досье.

– Забудь и думать об этом,– отрезал Бендер.

– Тогда нам остается лишь ждать, когда он сам о себе напомнит…

Бендер помотал головой. Нет, он не мог доверять этому человеку. Но что касается данного дела, то они повязаны, и полагаться ему больше не на кого.

– Так куда же этот Петерсен теперь направляется?

– Откуда я знаю?

– Я хочу сказать, где сейчас его дом?

– Точно неизвестно. Может быть, Никарагуа. Может. Панама. Не исключено, что Москва.

– В общем, где бы ни был сейчас его дом, надо, чтобы он туда отправился. Ваша задача – перехватить его по дороге. И убить! Причем до того, как его обнаружит ФБР. Только таким образом мы сможем покончить с расследованием убийства Мартинеса.

– Лу, ты же знаешь: по закону ЦРУ не имеет права проводить свои операции на территории собственно Соединенных Штатов. А это, слава богу, три с половиной миллиона квадратных миль! Он может быть где угодно!

– Но он не "где угодно"! Он где-то! – перебил Бендер.– И наверняка на пути домой.

Раух отхлебнул кофе. Было ясно, что Бендеру позарез надо убрать Петерсена. И у него, Рауха, есть шанс запрашивать любую цену.

– Не думаю, что это соответствует истине,– мягко заметил он.

Бендер прищурился, как бы желая лучше разглядеть, куда тот клонит.

– А что? Человек сделал свое дело и…

– Может быть,– согласился Раух.

– Что значит "может быть"?

– А откуда ты взял, что он его сделал?

– Не смеши меня! Его дело было убить Мартинеса. И он убил. А теперь все, чего он хочет, это убраться куда подальше.

– Ты действительно в этом убежден?

Бендер подался вперед.

– Перестань темнить, Билл. Что ты хочешь сказать?

Раух тоже подался вперед.

– Ты убежден, что Ортега и сандинисты подослали Петерсена, чтобы убить именно Мартинеса?

– Конечно, черт подери! Ведь Петерсен наилучшая фигура. Американец. Сотрудник ЦРУ. Пусть бывший, но сотрудник – для газет и наших союзников в Латинской Америке любой, кто был в ЦРУ, там и остается. Мартинес приезжает в Штаты, и его – где? – на ступенях Капитолия! – пришил кто? – агент ЦРУ! Притом, заметь, за две тысячи миль от Никарагуа! Ортега-то чист как стеклышко. И добился всего, чего хотел. А все газеты Западного полушария поливают грязью – кого? – наше ЦРУ!

Бендер стряхнул пепел сигары и снова сунул ее в угол рта. Раух в ответ только улыбнулся.

– Но разве Ортеге нужен мертвый Мартинес?

– Конечно. Убрав Мартинеса, он сможет, по его мнению, ослабить контрас.

– А на самом деле?

– Естественно, нет. Не будь дураком.

Раух отломил половинку тоста, начал намазывать его маслом:

– Судя по тому, что тебе известно об Ортеге, ты же не назвал бы его дураком, правда?

– Хитрая крыса!

– Вот именно.– И Раух стал медленно жевать: он явно тянул время.

– О чем ты, черт подери, ведешь речь? – не выдержал Бендер.

Раух провел по губам бумажной салфеткой.

– В твоей теории, Лу, два изъяна. Во-первых, Ортега знает, что убийство Мартинеса не изменит хода войны. И потом, что бы пресса ни говорила, но Петерсен – не наш человек. Мы это знаем, и Ортега знает, что мы знаем.

– Это означает…

– … что Ортега не подсылал Петерсена, чтобы убрать Мартинеса. Не делали этого, конечно же, и мы. Так что остается…

– Что?

– Одно: не Мартинес был у них на мушке.

– О, господи! – Терпение Бендера явно иссякло.– Если, по-твоему, целили не в него, то в кого же?

– В Фэллона.

Какое-то время Бендер сидел с выпученными глазами.

– Такой дичи я еще не слыхивал,– произнес он наконец.

– Лу, ты, я вижу, не изучал как следует наследие Шерлока Холмса. Устраните все невозможное, учил он, и вы найдете искомое решение,– невозмутимо заявил Раух.– Каким бы невероятным оно ни казалось.

Бендер презрительно улыбался, но Раух видел, что его визави встревожен.

– Что, если действительной мишенью был Фэллон? – продолжал Раух, дожевывая тост.– Подумай, Лу! Ведь, нанимая убийцу Мартинеса, Ортега подвергал бы себя риску ответных действий с нашей стороны. Мы тоже могли бы послать своих убийц, чтобы убрать самого Ортегу.

– Что? Убрать? – переспросил Бендер.– Но, черт возьми, тогда все эти вонючие Объединенные Нации дали бы нам горячей кочергой по заднице. И все дипломаты в Латинской Америке, чтобы помочиться в сортире, должны были бы всякий раз вызывать вооруженную охрану!

– Просто я имел в виду,– пояснил Раух,– что Ортеге не было смысла вот так расправляться с Мартинесом. Он ничего не приобретал, а терял многое.

Лицо Бендера потемнело от беспокойства.

– Иными словами… ты хочешь сказать, что курок был спущен не сандинистами?

– Я хочу сказать, что убийство Мартинеса – это чистейшая случайность. И целились они – в Терри Фэллона.

Бендер сидел как изваяние.

Теперь-то Раух знал, что он у него в руках.

Как все властолюбцы, Бендер был хитроумен, ловок и безжалостен. Он был способен на молниеносные комбинации, неожиданные и жестокие решения. При этом мыслил он, как параноик, опасаясь своих противников: по его мнению, они были способны действовать столь безжалостно, как и он сам. Теперь Раух решил сыграть на этих его страхах. То, что он собирался сейчас предложить Бендеру, ставило под удар всю разработанную Бендером предвыборную стратегию: идеальному тандему Бейкер – Фэллон грозила смертельная опасность.

– Еще кофе,– подозвал официантку Бендер и, как только, наполнив его чашку, она отошла, спросил: – Ты что, и на самом деле не можешь отыскать этого Петерсена?

– Нет,– напрямик ответил Раух.– Нам остается только ждать, что он сам заявит о себе.

– А он, по-твоему, может так поступить?

– Да. Ведь свое дело он не сделал. Значит, должен еще раскрыться.

– А где это произойдет?

– Там, где находится его жертва.

– И ты уверен, что эта жертва – Фэллон?

Раух пожал плечами: он не имел обыкновения сразу выкладывать на стол козыри, даже когда игра почти выиграна.

– Очень может быть.– И стал объяснять Бендеру: – О Центральной Америке Фэллон разглагольствует больше всех. Для Ортеги он куда опаснее, чем какой-то там Мартинес.

Бендеру было прекрасно известно, что Терри Фэллон резко критиковал ЦРУ за его провал в Центральной Америке и нажил в Компании немало врагов.

– Ну-ну, не будем насчет Фэллона! Ваша Компания давно наложила в штаны в Никарагуа. Если бы не головотяпство ЦРУ, там не было бы сейчас ни сандинистов, ни этих дерьмовых контрас.

– Тут все сплошь дерьмо! – возразил Раух.– Начиная с Рузвельта, мы всегда поддерживали семейство Сомосы – их и "Юнайтед фрут". Да еще "Чейз Манхаттан банк". Никого другого все американские правительства просто не желали там знать. И если бы сегодня какой-нибудь Сомоса оставался у власти, ты первым поддержал бы его, и сам это прекрасно знаешь.

Бендер смолчал: Раух говорил правду.

– О'кэй,– произнес он наконец.– Переходи к делу.

– Это не имеет прямого отношения к Фэллону. Понятно, что он нужен вам, чтобы Бейкер смог остаться на второй срок.

– Я же сказал, черт подери: к делу!

Смяв салфетку, Раух положил ее на тарелку.

– Фэллон требует для Центральной Америки жесткого курса. Он больше всех постарался, чтобы контрас получали деньги и оружие. Возможно, учитывая все это, Ортега решил: если он заставит Фэллона замолчать, то поставки для контрас прекратятся.

– Ты что, веришь всему этому?

Раух пожал плечами. Всего, чего он хотел от Бендера, он добился. Теперь самое время подвести его к нужному заключению.

– Я верю, что подобный вариант сценария возможен. Во всяком случае, он куда правдоподобней, чем ваш, согласно которому Ортега подослал убийцу к Мартинесу.

Покачав головой, Бендер произнес едва слышно, будто напоминая самому себе:

– Мы не можем потерять Фэллона, не можем…

– Конечно,– согласился Раух.– Но ты же знаешь, Лу, стопроцентной безопасности просто не бывает.

Некоторое время Бендер молчал: Раух видел, как бродившие в его голове мысли становятся все мрачнее.

– О'кэй! – прервал молчание Бендер.– Кто теперь наш человек у контрас?

– Карлос Бевилакуа, или просто отец Карлос.

– Еще один недоделанный? – вздохнул Бендер.– Ты что, не можешь подыскать настоящего солдата?

Раух улыбнулся:

– В партизанской войне, Лу, есть много такого, чего ты не понимаешь. Бевилакуа воюет с "комми" от имени Отца, Сына и Святого Духа. Он мистик, но вместе с тем весьма практичный человек: цель для него оправдывает любые средства.

– И он, по-твоему, сумеет вести эту проклятую войну?

– Да еще и проповедовать по воскресеньям!

– Кто его нашел?

– Мы.

– И он будет делать то, что ему велят?

– Его заповеди – бедность, чистота и послушание.

– Тогда так. Направим Ортеге послание – дадим ему понять, что если он еще раз попытается добраться до Фэллона, то мы…

– Какое послание? – как бы между прочим, ничем не выдавая своего волнения, осведомился Раух.

– Ну, к примеру, убьем кого-нибудь из тех, кто ему дорог.

Бендер выпустил в воздух струю голубоватого дыма; утренний свет пронзил ее узорными лучами.

– Кого, например? Его мать? – хохотнул Раух.

– Кого хотите. Но чтоб со стороны это выглядело как несчастный случай.

Раух улыбнулся: он добился своего, теперь можно было приступать к делу, не останавливаясь ни перед чем.

– Ну, Лу, таких отъявленных злодеев, как ты, поискать!

– Не трать время на комплименты.– И, аккуратно сложив бумажную салфетку, Бендер опустил ее на стол.

8.25.

Рольф Петерсен, держа в руке пакет с апельсиновым соком и пончиками, шагал через автостоянку. Здесь парковались постояльцы старой гостиницы "Холидэй Инн", где он сейчас остановился. Перед дверью своего 108-го номера он чуть замешкался. Уходя, он оставил включенным телевизор, а на ручке двери табличку: "Просьба не тревожить!" Это ограждало его от нежелательных посетителей. В одиночестве попивая теперь апельсиновый сок, он смотрел программу "Тудей".

Главным событием дня был Фэллон: герой, мужественно сражавшийся за свою жизнь, человек, о котором говорила сейчас вся страна, будущий вице-президент. Комментаторы брали телеинтервью у партийных боссов. О'Доннелл был уклончив, но расточал Фэллону всяческие похвалы: по его мнению, он вполне подготовлен, чтобы занять самые высокие посты в государстве. А вот и сам Фэллон. Выздоравливающий. Толпы богатых паломников, стекающихся к его дому в Кембридже, штат Мэриленд. Колонны фургончиков с телеоборудованием, батальоны репортеров, запрудившие всю Кресент-драйв.

Петерсен допил сок, швырнул пустую жестянку в корзину для бумаг, затем, взяв карту, расстелил ее на кровати. Ему не понадобилось много времени, чтобы найти на ней Кембридж. И еще меньше, чтобы обнаружить Кресент-драйв.

8.50.

Когда Манкузо и Росс подъехали к Кресент-драйв, улица оказалась перекрыта полицейскими барьерами, и, только показав свои удостоверения, они получили разрешение припарковаться за углом. К дому Фэллона им пришлось довольно долго подниматься пешком – туда, где перед домом Фэллона по обеим сторонам улицы стояли мини-автобусы, оборудованные для передачи теле– и радионовостей, а перед камерами можно было видеть репортеров, рассказывающих зрителям, где они сейчас находятся, или берущих короткие интервью у соседей Фэллона.

Второй ряд полицейских барьеров перегораживал подступы к самому дому: здесь стояли уже не обычные "копы", а "пай-мальчики" из секретной службы, ведавшей охраной президента и его окружения, – бдительные няньки при великих мира сего.

Манкузо молча взирал на роскошный особняк, построенный в колониальном стиле минувших времен. Как-то так получалось, что конгрессмены и сенаторы вроде бы работали за умеренную зарплату, а купались в роскоши.

Когда пухлый коротышка Крис Ван Аллен ввел их в библиотеку, Манкузо сперва отказался поверить собственным глазам.

Подобно какому-нибудь кронпринцу, Терри Фэллон возлежал на большой кожаной софе в дальнем конце просторной комнаты. На нем была голубая шелковая пижама, а поверх, тоже голубой, шелковый халат, пояс которого увенчивался длинными махровыми кистями. Его домашние бархатные тапочки с загнутыми носами были расшиты золотом.

За ним, посвечивая жемчугами, стояла Салли Крэйн в дорогом сером костюме.

Едва дождавшись, когда за ними закроется дверь, Терри начал:

– Я хочу дать вам ясно понять, что недоволен тем, что – по вашей вине – произошло вчера вечером. Вы поставили мисс Крэйн в весьма щекотливое и потенциально опасное положение.

Манкузо и Росс остановились посреди комнаты – там, где застала их эта тирада.

– Да, конечно…– промямлил Манкузо.

– Я хочу, чтобы вы знали, я сегодня же позвонил в отель "Четыре времени года", чтобы принести свои извинения мистеру Томасу.

Росс беспокойно переступил с ноги на ногу.

– Ручаюсь, что этот тип был прямо-таки тронут,– промолвил Манкузо.

– К сожалению, мистер Томас уже покинул отель.

– Н-да? Жаль.

– Вот именно, агент. И если вы сделаете еще что-нибудь, что могло бы скомпрометировать мой офис, я позвоню директору О'Брайену, чтобы он отстранил вас от ведения этого дела. Вам ясно?

– Да, сенатор. Нам ясно.

– Что вы еще хотите?

Манкузо подтолкнул Росса.

– Сенатор,– начал тот,– у нас имеется фото человека, который, возможно, стрелял в вас.

– Дайте взглянуть.

– Но это сугубо конфиденциально,– заметил Манкузо, глядя на Салли.

– Джентльмены, меня это все начинает утомлять.– Терри говорил раздраженно.– Мисс Крэйн имеет доступ ко всем секретным бумагам, поступающим ко мне в офис.

Росс вынул фото Петсрсена из папки и передал Крису. Тот пронес его через комнату и вручил боссу. Салли тут же наклонилась над его плечом.

– Вы видели когда-нибудь этого человека, сенатор?

Терри покачал головой:

– Нет, никогда.

Он посмотрел на Салли. Она тоже покачала головой, пожав плечами.

Росс не мог оторвать от нее взгляда. Ее кожа как-то таинственно светилась. Или, быть может, то было сияние ее волос или глаз (а может, сегодня ее груди по-особенному лежали под шелковой блузкой?). Вчера ночью она была просто хорошенькой, сегодня – восхитительной.

– Почему вас интересует, знаю я этого человека или нет? – спросил Терри.

– Он работал в ЦРУ,– ответил Манкузо.– Как вы полагаете, мог Мартинес иметь какие-нибудь личные конфликты с ЦРУ?

Терри сразу подобрался:

– Вы хотите сказать, что Октавио Мартинес был убит агентом ЦРУ? Так?

– Не совсем. Этот тип сейчас сам по себе, вольный стрелок. И вообще на нем еще окончательно не остановились. Пока что он лишь "баллотируется" в убийцы.

Шутка показалась не смешной, и Терри был уже готов отчитать Манкузо. Но тут заговорил Росс:

– Как по-вашему, сенатор, Ортега настолько жаждал гибели Мартинеса, что готов был пойти на риск прямых ответных мер со стороны американской администрации, если бы той удалось выявить его участие?

Манкузо поглядел на Росса: вопрос ему понравился. Терри же взглянул на Салли – похоже, и они его оценили.

– Не знаю,– ответил Терри после паузы.– Любопытная постановка вопроса. Но я просто не знаю.

– А кто, по-вашему, может знать? – не унимался Росс.

– Рамирес.

– Кто, кто?

– Хулио Рамирес,– ответила за Терри мисс Крэйн.– Он был государственным секретарем у Сомосы до того, как Ортега его свергнул. А сейчас он член их правительства в изгнании. Кстати, это он просил сенатора Фэллона выступить с приветствием по случаю прибытия полковника Мартинеса в Вашингтон.

Росс улыбнулся: она, оказывается, не только хороша собой, но и говорить умеет. И какой голос – грудной, свободный…

– Где можно этого человека найти? – спросил Манкузо.

– Сейчас он скрывается. Где-то во Флориде.

– Н-да,– поскреб подбородок Манкузо.– Может, вы могли бы подсказать, как нам его искать?

Салли покачала головой, но Терри, видимо, решил иначе:

– Да. Мы можем войти с ним в контакт. Мисс Крэйн организует для вас встречу с ним.

– Но сейчас у нас столько дел,– занервничала Салли.– Осталось всего шесть дней до…

– Убит великий человек,– твердо отчеканил Терри.– Я хочу, чтобы его убийцы получили по заслугам. Мы все этого хотим.

– Хорошо. Как скажешь…

Росс не отрываясь глядел на нее: боже, до чего хороша, когда она вот так злится…

– Благодарю, джентльмены,– заключил Терри.– Оставьте ваши визитные карточки. Мы свяжемся с вами, как только договоримся об этой встрече.

– То есть сегодня? – уточнил Манкузо.

– Как только договоримся. Всего наилучшего.

Наконец-то Росс смог взглянуть Салли в глаза. И улыбнуться ей. Она же просто кивнула в ответ: никаких эмоций, все по протоколу. Крис Ван Аллен проводил их.

9.15.

Нередко, когда ему предстояло принять важное решение, Сэм Бейкер садился в лифт и нажимал кнопку П-3 [56]56
  Подвал третьего (подземного) этажа.


[Закрыть]. Кабина опускалась все ниже – с «семейного» этажа на правительственный, затем цокольный, где располагались приемные для церемониальных встреч и с самого утра вилась бесконечная очередь туристов, допускавшихся для осмотра Восточного крыла Белого дома. Вот первый этаж, вот нулевой; далее лифт начинает погружение под землю. Нет нужды смотреть на световое табло над дверью кабины: президент всякий раз и так ощущает, что лифт пересек эту отметку и начал спуск на первый из подземных этажей. Прохлада и сырость земли каким-то непостижимым образом проникают в кабину, спускающуюся сперва туда, где расположен Центр оперативной секретной службы, и еще ниже, туда, где в звуконепроницаемых комнатах оставался во время карибского кризиса 1961 года ночевать Джон Кеннеди. Когда же лифт наконец достигает третьего подземного этажа, кабину слегка встряхивает, на табло зажигается соответствующая клетка: глубина тридцать футов, холодная сырая земля, омываемая водами Потомака.

Вставив серебряный ключ в замочную скважину, он повернул его вправо, и двери лифта с шипением отворились. Президент ступил в тускло освещенный узкий бетонированный коридор, куда воздух нагнетался через мощные фильтры. В конце его находилась затемненная, полностью звукоизолированная комната. Вся обстановка – тяжелые ковры и три привинченных к полу кресла. Бейкер устроился в среднем.

Прямо перед ним большие окна, сквозь них виден Центр управления противовоздушной обороной Белого дома. Специальные стекла позволяют самому президенту оставаться невидимым, но наблюдать за тремя огромными ярко светящимися электронными табло, изображавшими нашу планету в трех ракурсах.

На телефонном аппарате возле его локтя замигал красный глазок. Он поднял трубку.

– Говорит генерал Гейнор, мистер президент. Могу ли я чем-нибудь быть вам полезен?

Президент поглядел в темное стекло. За ним в Центре управления стоял навытяжку генерал Гейнор, прижав к уху телефонную трубку.

В свои пятьдесят с лишним он дослужился до генерал-майорского чина, его грудь украшали пять рядов орденских планок. Сэм Бейкер лишь однажды виделся с ним на коктейле в честь начальников штабов.

– Вы тот офицер, который сидит в Центре управления? – спросил президент.– И вы будете там в том случае, если…

– Да, сэр,– ответил Гейнор тихо.– Тогда я буду там рядом с вами.

– Надеюсь, мне не придется быть с вами рядом, генерал.

– И я молю бога о том же, сэр!