Текст книги "Кумир"

Автор книги: Стив Сомер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц)

СУББОТА
13 августа, 1988
ДЕНЬ ПЯТЫЙ

1.35.

Салли не могла уснуть. Она лежала в кровати и прислушивалась к доносившемуся из внутреннего дворика неумолчному шуму дождя. Дождь барабанил по каменным плитам. Порывы ветра швыряли дождевые струи о кровлю дома. Неровный свет желтых газовых фонарей за окном, высвечивая отчаянно трепетавшие на ветру ветви деревьев, бросал на стену узорчатые тени. Салли следила за игрой теней сквозь неплотно прикрытые занавески.

Косые струи, попадая в полосу света, вспыхивали и тут же гасли. Там, во мраке, затаился Вашингтон. Но она знала: нынешней ночью город не спит, скользя сквозь темень, поблескивая от сырости, подставляя лоснящуюся спину под многоцветье неоновых огней. Да, сегодня ночью городу было не до сна.

Всего через несколько часов фотографии Истмена и Бейкера появятся повсюду – их передадут по всем телеканалам, центральным и местным, напечатают во всех газетах. Скандал произошел в пятницу утром, как раз перед тем, как "Тайм" и "Ньюсуик" [79]79
  Два ведущих общественно-политических еженедельника США.


[Закрыть]загнали в набор свои обложки очередного номера, выходящего в понедельник.

Салли уже слышались тревожные звонки в типографиях Далласа и Ливингстона: экстренная новость должна попасть на обложку! Она представляла себе, как поступят с этими фото на телестудиях. Издевательский комментарий в программе "Встреча с прессой". Деликатное "выкручивание рук", по части которого никто не может сравниться с Чарлзом Куралтом из Си-Би-Эс [80]80
  Комментатор популярной программы теленовостей этой компании.


[Закрыть]… Что ж, у всех у них свои собственные симпатии и антипатии, хотя телекомпании и божатся, что это не так.

На следующей неделе, когда начнется съезд в Сент-Луисе, эти документы, подтверждающие раскол между Истменом и Бейкером, станут предметом более ожесточенных дебатов, чем какой-либо из пунктов партийной программы.

И, представив себе сейчас все это, Салли с необычайной ясностью осознала: у Дэна Истмена нет никаких шансов получить на съезде выдвижение на второй срок, по крайней мере в паре с Бейкером. Ведь для американцев нет ничего более предосудительного, чем семейная ссора на людях. Но если тандем Бейкер – Истмен невозможен, то есть же другой – единственно возможный – вариант. Впрочем, единственный ли?…

Салли стянула прилипшую к телу ночную рубашку, швырнув ее на пол. Потом перевернула подушку сухой и прохладной стороной, легла на спину и стала прикидывать в уме дальнейший ход событий. Конечно, и Салли знала это, тем же самым занималась не одна она. На всем протяжении столичной Конститюшн-авеню огни в окнах горели далеко за полночь. В особняках дымился черный кофе, озабоченные мужчины и женщины у себя в кабинетах или в узком дружеском кругу переговаривались тихими охрипшими голосами. Там в ночи, как мельничные жернова, крутились мозги политиканов, созревали различные комбинации. И все это ей надо предугадать, потому что, пока съезд не завершится, так оно и будет. Ее голова против их голов. Ее ум против всех остальных…

Конечно, утром Вашингтон будет выглядеть по-прежнему, хотя прежним он уже не будет. Итак, Истмен выходит из игры. О нем забудут, но след от него останется. Это будет вакуум власти, подобный черной дыре в космосе, он станет затягивать в себя все новых людей. Сэм Бейкер, окровавленный и изнемогающий, все же доберется до выдвижения: как-никак, а он еще номер один в партии. И политиканы, что держатся за его фалды, подберут ему подходящего партнера. Им станет Терри Фэллон!

И вот в такое время ей уезжать в Майами, да еще в сопровождении второразрядного агента ФБР, чтобы опрашивать живущего там отшельника, который по старости лет не в состоянии, должно быть, назвать даже имен собственных внуков, а не то что навести на след убийцы Октавио Мартинеса. Идиотское поручение. Шарада без разгадки. И Терри знает это не хуже, чем она. Утром ей предстоит убедить его, что ехать бессмысленно.

Она посмотрела в окно, прислушиваясь к монотонному шороху дождя. Где-то западнее столицы, над долиной Шенандоа, небо разрывали молнии. Салли были видны отдаленные вспышки, слышны раскаты грома – барабанная дробь, возвещавшая приход будущего.

Да, возможности, открывавшиеся перед ней, были поистине безграничны.

1.50.

– Весьма сожалею, но сенатор Фэллон уже спит. Могу ли я что-то ему передать, чтобы он перезвонил вам с утра?

– Это Дэн Истмен, вице-президент Соединенных Штатов. Встряхните-ка этого сукиного сына – и пусть он сейчас же мне перезванивает. Сейчас же!

Собеседник Истмена на другом конце провода сперва замолк, затем начал беспомощно заикаться.

– Мистер вице-президент… Мне надо получить подтверждение…

– Делайте, что я сказал! – Истмен швырнул трубку.

Вокруг его стула на полу валялись первые выпуски утренних газет.

– Ну-ка, дай сюда эту дрянь! – рявкнул Истмен, протягивая руку.

Роб Мурхаус, секретарь Теда Уикоффа, передал телетайпное сообщение Истмену.

– Как все это случилось? – рявкнул тот.

– Точно неизвестно,– ответил Мурхаус, едва сдерживая слезы.– Тед отправился в бар, потом зашел в мужской туалет. Сейчас он в больнице.

– Сильно избили?

– С ним расправились зверски.

– Поясничный участок… грудной отдел позвоночника…– вслух прочел Истмен.– Что это значит, если перевести на нормальный язык?

– Говорят… говорят… скорей всего, он не сможет теперь ходить.

– Дерьмо собачье! – выругался Истмен, в упор взглянув на Мурхауса.– Педики вонючие!… Ладно, срочно организуй транспортировку. Оттуда его надо вытаскивать. И побыстрее.

– Я устроил чартерный рейс. Утром он будет в госпитале "Уолтер Рид".

– Вот черт! Меня не устраивает, чтобы его туда помещали. Сделай так, чтобы он попал в… Вообще-то, все равно куда его класть, но надо, чтобы до него не смогли добраться газетчики.

– Честно говоря, сэр,– с обидой в голосе произнес Мурхаус,– такого места лично я не знаю.

– Тогда найди кого-нибудь, кто знает! И убирайся отсюда!

– Слушаюсь, сэр.

В комнате зазвонил телефон.

– Мистер вице-президент! Соединяю вас с сенатором Фэллоном.

Истмен нажал на светившуюся кнопку:

– Вице-президент слушает.

– Это сенатор Фэллон. Чем могу быть вам полезен, сэр? – спросил Терри.

– Я хотел бы поговорить с вами, Фэллон.

– Прошу прощения, сэр, но после ранения… я вряд ли смогу приехать к вам.

– Не беспокойтесь. Я сам приеду.

2.05

Лу Бендер был человеком твердых правил. Одно из них включало обязательный, перед отходом ко сну, просмотр первых утренних выпусков газет: вашингтонской "Пост", нью-йоркских "Таймс", "Уолл-стрит джорнэл" и балтиморской "Сан". Он давным-давно обнаружил, что тот, кто читает перед сном эти четыре газеты, встает куда более умным на следующий день – и, главное, хоть на полшага, но опережает остальных смертных, которые читают, за завтраком, лишь одну утреннюю газету.

На сей раз ему потребовалось еще меньше времени, чем обычно, чтобы пробежать газетные материалы. В сущности, доминировал только один сюжет, вынесенный на первую полосу всеми четырьмя изданиями, – ссора Дэна Истмена с президентом Бейкером. Пролистывая одну газету за другой, Бендер все больше кривил губы в презрительной усмешке. С первых страниц каждой из них на него смотрели те же самые фото: вот Истмен грозит пальцем Бейкеру; вот он поднимает на него кулак; вот демонстративно покидает Голубую гостиную Белого дома, оставив Бейкера в полном замешательстве. Позорно, недопустимо для общенационального лидера вести себя подобным образом. Самое худшее, однако, в том, что публичное проявление чувств наверняка испугает и оттолкнет от партии Великий Средний Класс, который тут же отторгнет от себя то, что его напугало. Эта история, без сомнения, будет стоить Бейкеру потери многих голосов. Вчерашние блицопросы общественного мнения с очевидностью показали: Сэму Бейкеру не видать больше президентства, если в одном списке с ним будет выступать Дэн Истмен. Беда только в том, что для Сэма Бейкера эти опросы ничего не значили. Для него на первом месте стоит преданность старым друзьям. Его вера в порядочность. Наконец его прежняя договоренность с Дэном Истменом.

Однако теперь детским своим поступком Истмен сам исключил себя из избирательного списка. Президент Соединенных Штатов уже не вправе сквозь пальцы смотреть на такого рода выходки, на столь явное неуважение к своей высокой должности. Теперь-то уж никто не осудит Сэма Бейкера, если он отстранит ренегата, человека необузданных страстей, заменив его хладнокровным и рассудительным Терри Фэллоном. Любое попустительство в данной ситуации могло бы быть расценено как отсутствие у самого президента чувства почтения к своему посту или, что еще хуже, как проявление слабости.

Бендер сложил газеты и улыбнулся: труднейшую задачу, которую ему приходилось решать, решил за него сам Истмен. И сделал это лучше, чем мог бы надеяться сделать Бендер. В результате вице-президентство Дэна Истмена тихо скончалось от ран, которые он сам себе нанес.

В комнате прозвучал звонок спецсвязи.

– Слушаю? – Он отложил газеты.

– Истмен только что ушел из дому.

– И куда направился?

– К Фэллону.

– Продолжайте наблюдение. Доложите, о чем они там говорили.

– Утром у вас на столе будет полная запись.

– Не надо дожидаться утра. Приносите, как только будет готово. Сукин сын! – произнес он в сердцах, кладя трубку.

Значит, у Истмена есть какой-то свой план. И он уже не просто помеха на их пути. Теперь он враг.

По внутренней связи Бендер набрал номер Пэта Флаэрти, начальника социологической службы Белого дома.

– Кто… звонит? – спросил сонный голос.

– Чем ты там занят?

– Лу? Лу… но сейчас два часа ночи. Чем мне, по-твоему, заниматься?

– Слушай, завтра к вечеру мне нужны результаты блицопроса насчет того, как Истмен на сей раз вляпался.

– Чтобы подмочить его репутацию?

– Нет, чтобы можно было вынести ему смертный приговор!

– Ладно. Я сам этим займусь.

– Не меньше двух тысяч телефонных звонков. И чтоб номера были настоящие! Без всякого мухлежа. Чтобы можно было после этого класть его в гроб и волочить в крематорий.

– Я сказал, что сам этим займусь, Лу. А сейчас, если не возражаешь, я бы хотел доспать свое.

– Сделай одолжение.– И Бендер, положив трубку, лег в постель.

2.35.

– Они избили его до полусмерти,– произнес Истмен.

Терри Фэллон покачал головой.

– Весьма сожалею.

– Он был в Хьюстоне. А перед тем беседовал с вашим тестем. Между прочим, о вашей жене.

– Но моя жена в лечебнице. И не принимает никаких посетителей.

– Кроме вас.

– Да, кроме меня…

Истмен сидел в кресле возле камина, так и не сняв дождевика. Он был крупным мужчиной и в кресле помещался с явным трудом: опущенные на подлокотники руки, казалось, вот-вот придавят их к полу. За окном не переставая лил дождь. В комнате было сыро, холодно.

– Может, зажечь камин? – спросил Терри.

– Да нет. А виски не найдется?

С трудом поднявшись, Терри направился к бару.

Истмен не мог не заметить, что двигается он, как старый больной человек: поднимаясь со стула, держится за спинку, чтобы не упасть, а по комнате идет неуверенно, шаркая ногами, чтобы не потревожить свой правый бок.

– Что, больно?

– Так, немного. Вам "Скотч" или "Бурбон" [81]81
  Сорта виски – шотландского и американского.


[Закрыть]?

– Если можно, то ирландского.

Терри плеснул виски в сужавшуюся кверху рюмку и протянул Истмену. На лбу Терри выступили капли пота: боль никак его не отпускала.

После того как Терри налил себе тоже, оба подняли бокалы и выпили.

– Ну, так что вы об этом деле думаете? – спросил Истмен.

– Считаете, что избиение и визит к Дуайту Кимберли связаны?

– А вы разве так не считаете?

Терри сел, поправил домашний халат:

– Мистер вице-президент, я ничего про это не знаю…

– Вот что, Фэллон. Бросьте вы это официальное дерьмо и перестаньте называть меня "мистером вице-президентом". О'кэй?

– Хорошо, если вы хотите…

– Поймите, я в тяжелом положении. А вы кружите надо мной, как стервятник. Судите сами. Один из моих парней пытается раздобыть про вас какую-нибудь информацию. И кончает тем, что попадает в больницу. Что мне по этому поводу думать?

– Не знаю. Но подозреваю, что вы сами мне расскажете.

– Это уж будьте уверены! Можете, если хотите, держать пари на собственную задницу. Вы что-то такое скрываете, меня не проведешь.

– Да? И что именно?

– Пока не знаю. Но собираюсь выяснить.

– Это что, вежливая форма угрозы? – холодно улыбнулся Терри.

– Вы только поглядите на него! Какой красавчик…

– Лучше поглядите на себя. Я ведь тоже кое-что про вас знаю,– продолжал Терри таким тоном, который не оставлял сомнений: запугиваниям он не поддастся.

Он открыл кожаную папку, лежавшую на столе. Внутри находились подробные записи, сделанные рукой Салли.

– Мне известно, например, что вы не вступаете ни в какие сделки. Не запускаете руку в партийную кассу. Ваш офис не набит родственниками. И когда вы покинете Вашингтон, то хотели бы, чтобы ваша репутация осталась незапятнанной.

Истмен, не отвечая, внимательно смотрел на него.

– Вот я сижу и удивляюсь,– произнес Терри.

– Н-да,– пробурчал Истмен.

– Удивляюсь: зачем вам все это надо? Ради чего, собственно, вы готовы пустить по ветру то, что составляет вашу внутреннюю сущность? Даже, если получится, продать душу дьяволу. Только чтобы сохранить свой пост?

Истмен оторвал от подлокотника свой массивный палец, словно собираясь встать, но остался сидеть. Вместо этого он отхлебнул виски, держа рюмку обеими руками.

– Конечно, Дэн, у всех у нас свои амбиции,– продолжал Терри.– Да если бы каждым из нас не двигало страстное желание во что бы то ни стало преуспеть, ни я, ни вы не были бы сейчас в Вашингтоне на тех постах, которые мы занимаем. Одни попадают сюда путем разных сделок, другие – за счет силы характера и прочих достоинств. Полагаю, вы относитесь к последним. Вот почему я и не перестаю удивляться… Как это вы вдруг можете взять и пожертвовать всем, что у вас есть, ради нового срока в Белом доме.

Терри встал, морщась от боли. Подойдя к камину, он опустился на колени и чиркнул длинной спичкой, поднеся ее к краешку скомканной газеты, торчавшему из-под лучин для растопки.

– Мой тесть – человек крутой.– Терри следил, как пламя в камине поднимается все выше.– Друг с другом мы не разговариваем. Со своей стороны я сделал все, что мог, чтобы Харриет жила в полном комфорте. Конечно, это трагедия. Тут мне нечего больше добавить.

Поленья начали шипеть и потрескивать, оранжевый отблеск заиграл на стене за спинами собеседников. Истмен по-прежнему молчал.

– Не я выбирал события. Это события выбрали меня,– заговорил Терри.– Место действия определено судьбой. Но у меня честолюбивые планы. И я оказался в нужном месте – в нужное время. Мне просто повезло. Каяться мне не в чем. Весьма сожалею об этой истории с… Тедом Уикоффом. Его, кажется, так зовут?

– Да.

– Весьма сожалею,– повторил Терри. Он сел и запахнул колени полами халата.– Но вам, уж извините меня, не следовало отправлять его в Хьюстон.

– Я и не отправлял его.– Истмен потряс виски, заглянув в свою рюмку.– Правда, и не останавливал.

Довольно долго после этого оба сидели молча, глядя на разгоревшееся в камине пламя.

Наконец Истмен произнес:

– Я хотел бы договориться с вами. Вы и я. Давайте отправимся на съезд в Сент-Луис вместе. И будем выступать там одним списком.

Терри не пошевелился, не оторвал взгляда от огня.

– А как же президент Бейкер?

– Мы попросим его выйти прогуляться.

Терри снова уставился на огонь, обдумывая эти слова.

– Сожалею, Дэн,– твердо сказал он,– но купить меня вам не удастся.

Истмен допил виски, попрощался. Шаркая, прошел к дверям. Когда он удалился, Терри еще долго сидел у камина.

5.20.

– О, он прекрасен… просто прекрасен! – воскликнул Лу Бендер, пробежав до конца запись беседы Фэллона с Истменом, и захлопнул досье.

Утро еще не начиналось, но он уже полностью проснулся и был готов к дальнейшим событиям.

– Тоже мне парочка вонючих бойскаутов нашлась! – прокомментировал Лу Бендер.– Хотя этот Фэллон – крепкий орешек.– Он положил руки на пластик кухонного стола.– Настоящий сукин сын. Но за ним будущее. А Дэн Истмен – это, считай, уже история. Почти что древняя…

В дальнем углу кухни, согревая руки чашкой растворимого кофе, стоял агент Браунинг из секретной службы.

– Что-нибудь еще, сэр?

– Вроде ничего. Как, по-вашему, можно будет обнаружить там наш "жучок"?

– Это же наш "жучок", и мы сами проверяем: на месте он еще или нет. Так кто же его найдет, кроме нас?

– Хорошо, а если они приведут своих спецов?

– Тогда найдут. Но все равно не узнают – чей.

– Зато узнают, что он там был! Разве это не наведет их на след?

Браунинг пожал плечами:

– Хотите, чтоб я его убрал?

– Пожалуй, да,– произнес Бендер в задумчивости.

– Что ж, через час его там уже не будет.

– Спасибо, агент Браунинг,– улыбнулся Бендер. Теперь он мог быть спокоен: то, что скажут Терри Фэллону во время предстоящего визита, не будет зафиксировано на пленке.

5.40.

– Панда!… Панда!… Пандемониум [82]82
  Ад кромешный!


[Закрыть]! – кричал в трубку Крис Ван Аллен.– Земля вызывает Салли Крэйн! Ты проснулась?!

Кричать, впрочем, было незачем. Салли уже пила свою вторую чашку кофе, а вокруг были разбросаны утренние газеты.

– Ты видел "Пост"?

– Уже вложил вырезку в свой дневничок. А насчет Уикоффа слышала? Кто-то вышиб ему мозги – в мужском туалете одного хьюстонского бара.

– Та-ак!

– Экстренное политическое совещание гомосексуалистов сейчас стоит перед альтернативой: то ли собирать официальный митинг, то ли ограничиться дружеской вечеринкой.– Он засмеялся собственной остроте.

– Перестань паясничать, Крис! Лучше скажи, как бы мне повидаться с Терри?

– Повидаться? Послушай, дорогуша, ты же в десять утра вылетаешь!

– Наверное, я не полечу.

– То есть?

– Сегодня такой день – всякое может случиться.

– Например?

Салли предпочла уклониться от прямого ответа:

– Ты не мог бы прихватить меня в полвосьмого?

– Нет проблем. И тебя и шампанское в ведерке со льдом, чтобы нам гульнуть по дороге в аэропорт.

– Мне бы лучше черного кофе. Главное – не опоздай.

– Ни за что! – Крис положил трубку…

А фотографии Истмена уже красовались на всех первых газетных полосах. По контрасту с его выходкой убийство возле дома Терри едва удостоилось упоминания. Была, правда, и заметка, которой с таким нетерпением ждала Салли,– пусть в одной-единственной "Нью-Йорк таймс" в самом низу 35-й страницы. Заголовок, набранный самым неброским шрифтом, гласил:

КРУПНЕЙШАЯ ТЕЛЕКОМПАНИЯ ПЛАНИРУЕТ СЕРИЮ ИЗ ТРЕХ ДЕБАТОВ МЕЖДУ КАНДИДАТАМИ В ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТЫ.

Менее трети колонки, а Лига женщин-избирательниц [83]83
  Эта организация обычно оплачивает расходы по проведению теледебатов в ходе президентских выборов в США.


[Закрыть]реагирует на редкость уклончиво. Словом, заметка, полная неопределенности. Главное, однако, не в ее содержании, а в том, что она есть. И лишний раз подтверждает: то, что Салли кормила до сих пор одну только Эн-Би-Си, а прочих держала на голодном пайке, оказалось куда более эффективным, чем она могла себе представить. Итак, ее вчерашний блеф сработал! Серия из трех дебатов – величайший подарок для Терри. Правда, ему еще остается обеспечить себе выдвижение. Но тут Салли сумеет ему помочь. А для этого… нельзя ли еще раз использовать Томми Картера?…

В 6.35 зазвонил телефон: это был Картер.

– Видела?

– Видела,– ответила Салли как можно более безразлично.

– Значит, договорились?

– Почти.

– Послушай, Салли,– голос у него был раздраженным,– ты получила, что просила. Плати!

– Надо еще кое-что обсудить,– ответила она как можно мягче.

– Черт тебя подери, Салли!

– Не груби, Томми! Ты ведь знаешь, Дэн Истмен только что сошел с дорожки…

Он изумился:

– А, так ты имеешь в виду эти фотографии?

– Да.

– Думаешь, они ему так уж навредят?

– Думаю, они его прикончили.

– Несколько паршивых картинок? – с недоверием проговорил Картер.

– Да, они посильнее, чем топор палача.

– Ну-ну… допустим. Какие еще кабальные условия ты теперь выдвигаешь?

– Практически никаких.

– Ну да?!

Она перевела дух:

– Среда. Вечером, как только мы прибудем в Сент-Луис на съезд. Всего один час – с восьми до девяти. Да, то самое время, о котором мы договаривались.

– В среду в восемь? Не смеши…

– А почему? Терри для вас самый горячий товар. Его рейтинг…

– Забудь ты об этом рейтинге. Его оппоненты нас просто задавят, если мы не дадим им равного времени в эфире.

– Но ведь Фэллон официально еще не кандидат. А правило насчет равного времени относится только к зарегистрированным кандидатам.

– В теории, Салли. Но здесь уже не теория, а политика. И если мы не предоставим им всем равных возможностей, они нас съедят.

– Они смогут сделать это, только если их изберут.

– Перестань кормить меня дерьмом!

– Томми, мы друзья или нет?

– Раньше мне так казалось…

– Томми!…

– Что еще?

– Цветы. Я была просто в восторге.

– Да? – И он повесил трубку.

Салли набрала личный номер Терри.

– Видел газеты?

– Ночью у меня был Истмен.

– Что? Когда? – Салли даже привстала.

– В половине третьего.

– Господи! Что он хочет? Что говорит?

– Думаю, ему хотелось, чтобы я понял его чувства. И еще: он вроде как хотел извиниться…

– Извиниться? Извиниться ему прежде всего надо перед президентом.

– Не думаю, что он на это способен.

– И все? Что он еще сказал?

– Расскажу, когда увидимся.

– Терри… у меня предчувствие, что сегодня снова нагрянет спикер О'Доннелл.

– Мне тоже так кажется,– произнес он после паузы.

– Нам надо поговорить. Я еду к тебе.

– Но у тебя самолет.

– Я успею.

Она положила трубку. И сразу же зазвонил телефон.

– Серия из трех раундов дебатов? И в лучшие часы? Ты все уже распланировала?

Звонил Стив Чэндлер из Эн-Би-Си. Он был взбешен.

– Но мы придумали это вместе с Томми…

– Кончай заливать. Картер до такого бы в жизни не докумекал. Это твоя работа.– Стив фыркнул.– Вы там, в вашей вонючей Гватемале, были дружки – водой не разольешь?

– Не в Гватемале, а в Гондурасе, но это тебя не касается.

– Меня касается все, если это подпадает под категорию новостей. Ты, например.

– Новость – не я, а Терри Фэллон.

– Я сказал, ты,– значит, ты!

– Слушай, Стив, ты бы пошел открыл окно. Сдается мне, что у тебя там пора проветрить помещение.

– Ты слышала про Теда Уикоффа?

– Что именно?

– И он, и его босс сами вывели себя из борьбы – в один и тот же день.

– Да, позор!

– О, сколько благородных чувств!…

– Стив, у меня скоро деловая встреча. Могу ли я еще что-нибудь для тебя сделать?

– Да. Не прыгай в постель к своему Томми Картеру.– И он швырнул трубку.

8.05.

У Бендера зазвонил внутренний телефон.

– Президент просит вас прибыть на встречу.

– Сейчас буду.

Выйдя из боковой двери, Бендер пересек коридор и, постучав условным стуком, вошел в Овальный кабинет. Здесь на диванах возле камина сидели за утренним кофе президент и спикер О'Доннелл.

– Присаживайся, Лу,– обратился к нему президент.– Спикер тут как раз приступил к небольшой проповеди по поводу Дэна Истмена.

Бендер сел. Чувствовалось, что О'Доннелл был настроен весьма по-боевому:

– Мы видели программу новостей, читали газеты. Не думаю, что требуются новые доводы. Он должен уйти!

– Но почему? – спросил президент.

– Почему?! – О'Доннелл запыхтел, как бульдог.– Но ведь он позорит свой высокий пост, выставляет на посмешище всю администрацию!

– Лу?

– При всем моем уважении к вам, мистер спикер, боюсь, что вы сгустили краски.– Он взял кофейник и налил себе кофе.– Да, Истмен причинил себе, да и нам, конечно, немало вреда. Но губительных последствий еще можно избежать.– Бендер взглянул на пустую чашку в руках О'Доннелла.– Я уже просил Флаэрти провести опрос общественного мнения, результаты будут известны к пяти. Вам еще кофе, мистер спикер?

Президент внимательно слушал. Бендер, похоже, старался, чтобы его слова звучали как можно более бесстрастно.

– Эти ваши вечные опросы! – буркнул О'Доннелл, протягивая чашку.– Никакая статистика не заменит здравого смысла.

– Не спорю, мистер спикер,– возразил Бендер.– Я лишь полагаю, что нам следует изучить факты, прежде чем мы примем то или иное решение.

Бейкер следил за Бендером со смесью любопытства и презрения. Никто, включая О'Доннелла, не был больше, чем Лу, убежден, что Дэн Истмен должен немедленно уйти. На это были направлены все его усилия. Сразу же после ранения Терри Фэллона он первым предложил избавиться от Истмена. И вот теперь перед лицом О'Доннела Бендер выступает как олицетворение рассудительности, справедливости и терпения. Какой циничный спектакль! Который даже не тщится скрыть истинные намерения его автора или ввести в заблуждение зрителей. Спектакль– под названием "политика"!

– Проводите свои опросы, изучайте статистику,– продолжал О'Доннелл, пока Бендер наполнял его чашку.– Но говорю тебе, Сэм: в паре с Истменом тебе не победить!

Бендер поспешил с ответом, чтобы опередить президента.

– Нам все это известно, мистер спикер. Но какая у нас альтернатива? Сливки и сахар?

– Фэллон! Вот кто у нас есть, и слава богу! – О'Доннелл положил в чашку два куска сахара.

Сэм Бейкер откинулся на спинку дивана, поглядев на этих двух мужчин со стороны.

– Чарли, а почему, собственно, ты так высоко ставишь шансы Фэллона?

– Да господи боже мой, Сэм! Все об этом говорят…

– Да, знаю,– кивнул Бейкер.– И что ж, по-твоему, доверить человеку пост вице-президента Соединенных Штатов только потому, что он достаточно популярен и его могут избрать?

О'Доннелл поставил чашку.

– Меня не интересует, Сэм, могут ли избрать Фэллона. Меня интересуешь только ты.

– Весьма мило с твоей стороны.

– Пойми, Сэм, с Истменом тебе не победить. А если откровенно, то и без него ты можешь не победить.

Это было сказано негромко, но прозвучало оглушительно. В наступившем молчании стало слышно, как Сэм Бейкер с преувеличенной тщательностью размешивает ложечкой свой кофе. Итак, из-за каких-то газетных фото – раненого Фэллона на трибуне и рассвирепевшего Истмена с поднятым кулаком – он, Бейкер, должен сейчас принять важнейшее в своей политической карьере решение. Однако, выбирая вице-президента, он выбирает и своего возможного преемника – человека, который, не исключено, в любой момент может стать сорок вторым президентом Соединенных Штатов.

В свое время Линдон Джонсон говорил ему об устрашающем воздействии на публику неких зрительных стереотипов. Бейкер беседовал с ним на другой день после того, как тот объявил, что отказывается добиваться переизбрания. Они сидели в этой же комнате, Линдон разулся и водрузил ступни на кофейный столик. В тот день он выглядел старше, чем обычно, его крупная голова клонилась в печальной задумчивости – почти как у Линкольна на пьедестале мемориального памятника.

– Вы приняли правильное решение,– сказал тогда Сэм Бейкер.

– Я всегда принимал правильные решения,– парировал Джонсон.– И в отношении вьетнамской войны. И в отношении ракет. И насчет бедных. И даже насчет ниггеров.– Именно так Линдон подытожил свои достижения: космическая программа, построение Великого общества, предоставление гражданских прав черным.– Но вот что я тебе скажу, Сэм,– заключил он.– Знаешь, каким меня запомнят? Этим сукиным сыном, который проиграл войну. И который поднимал за уши своего пса…

И вот сейчас Сэм Бейкер еще раз понял, насколько прав был Линдон Джонсон. Изображения президента с его любимой несчастной гончей, которую он поднял за уши, и карикатура, где Вьетнам красовался в виде рубца на его желчном пузыре, навсегда остались в памяти людей. И так же в их памяти останутся дурацкие фото Дэна Истмена, где он замахивается кулаком на президента…

Но почему все-таки эти зрительные образы обладают над нами такой властью? Вот еще: генерал Макартур на Филиппинах пробирается к берегу по мелководью; вот Никсон тычет Хрущева в грудь; вот Рокфеллер грозит пальцем прессе… Публика, так уж оно происходит, считает, что фото эти выражают самую суть запечатленных на них людей. И вот теперь некий Терри Фэллон, стоящий на трибуне над большой государственной печатью США,– окровавленный, но не склонивший головы…

Сэм Бейкер, однако, не доверял этим зрительным образам. Он знал: и люди, и тем более образы могут лгать…

– Я склонен,– промолвил наконец президент,– подождать результатов опроса.

– А потом что?

– Потом я все обдумаю.

О'Доннелл поглядел на Бендера, затем на президента:

– Это твое окончательное слово?

– Да, Чарли, окончательное. На сегодняшний день. И тебе придется с этим считаться.

О'Доннелл встал и, одернув пиджак, вышел из комнаты.

8.15.

Крис остановил машину у барьера службы безопасности на подъезде к дому Терри.

– Я скоро вернусь,– пообещала Салли, открывая дверцу.

– Я-то подожду,– постучал по стеклу своих часов Крис.– А вот "Истерн эйрлайнс" [84]84
  «Восточные авиалинии» – одна из крупных американских авиакомпаний.


[Закрыть]навряд ли…

Предъявив удостоверение, Салли поспешила к дому.

– Он еще у себя наверху,– сообщила Катрин.– Мне предупредить, что…

– Не беспокойтесь,– ответила Салли и поспешила наверх.

Терри сидел в кровати, делая какие-то записи в своем блокноте. Перед ним на подносе стояли тарелки с завтраком.

– Уже собралась? – спросил Терри.– Готова ехать?

– Но это глупость – уезжать сегодня! – Салли закрыла за собой дверь, подошла к кровати.– Везти к Рамиресу этого придурка из ФБР – значит просто терять время…

Он приложил палец к губам, чтобы заставить ее замолчать. Она умолкла в недоумении. Терри показал ей свой желтый блокнот, где печатными буквами было выведено:

"Нас могут подслушивать".

– Кто? – Салли огляделась вокруг.

Терри погрозил ей пальцем и снова приложил его ко рту.

– Я хочу, чтобы ты попросила сеньора Рамиреса оказать нашему ФБР всю возможную помощь. Передай от меня: мы не имеем права успокаиваться до тех пор, пока не будет найден убийца Октавио Мартинеса.

Она кивнула в ответ, но в голоее ее прозвучала явная растерянность:

– Хорошо, скажу. Но он наверняка не…

Терри откинул покрывало и встал, облаченный в серую шелковую пижаму.

– … захочет идти на такое сотрудничество,– докончила Салли.

Она с удивлением наблюдала, как Терри подошел к двери и запер ее, затем сделал ей знак, чтобы она продолжала говорить.

– После того, что случилось… у него есть веские причины не доверять…

Терри между тем взял ее за плечи и усадил на край кровати.

– … нашему правительству,– заключила Салли и, все еще удивляясь, обхватила его шею руками, в то время как в очертаниях ее шевелящихся губ угадывался немой вопрос.

– Но именно поэтому,– подхватил Терри,– столь важно, чтобы ты была там и…– Он задрал подол ее белой полотняной юбки.– И объяснила этому человеку: я не успокоюсь, пока наше правительство не найдет убийцу и не покарает его.

– Да, но…– (Терри пробежал рукой по ее бедрам, подергал за подвязки.) – Я не уверена, что он может сообщить нам что-то новое…

Она замотала головой, постаралась стряхнуть его руки, но он все настойчивей стягивал с нее трусики, пока Салли наконец, приподняв бедра, сама не помогла ему.

– Таким образом, просто необходимо, чтобы ты отправилась туда с этим агентом.– Говоря все это, Терри слюнявил кончики пальцев.– Рамирес поймет, что должен нам помогать!