Текст книги "Кумир"

Автор книги: Стив Сомер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Сэм Бейкер налил еще по одной чашечке кофе.

– Так вот, Терри… Вы позволите мне называть вас по имени? Сейчас появилась вероятность, что нам с вами придется работать вместе. Тогда я подумал, что не мешало бы нам двоим встретиться и обменяться кое-какими соображениями.

– Я тоже хочу этого.

– Я восхищаюсь тем, что вы говорили по поводу Центральной Америки. Тем, что вам удалось сделать. Но я, к примеру, ничего не знаю о том, как вы относитесь к Субик-бей [113]113
  Имеется в виду бухта Субик-бей на Филиппинах, где расположена американская военно-морская база.


[Закрыть]. Или Кандагару [114]114
  Город на юго-востоке Афганистана, один из центров проникновения в страну из Пакистана.


[Закрыть]. Или к резолюции ООН под номером 242 [115]115
  Резолюция ООН, подтверждавшая право Израиля на существование (признана рядом арабских государств).


[Закрыть].

Сэм Бейкер откинулся на спинку кресла, держа в руках чашку кофе и выжидая, что скажет Терри Фэллон. Тогда будет видно, насколько хорошо он подготовил свое "домашнее задание".

– Ну, в общих чертах, если вы позволите,– перешел тот к ответу на вопросы "учителя".– Я выступаю за односторонние действия там, где не срабатывает взаимодействие с нашими союзниками и торговыми партнерами. Полагаю, что если вы примените подобный подход, то поймете мою склонность к проведению активной политики. В любом регионе, где наши интересы поставлены под угрозу или ущемлены.

Сэм Бейкер внимательно слушал и не менее внимательно изучал своего собеседника. Ему не приходилось ломать голову над вопросом, почему этот обращавший на себя внимание молодой человек до такой степени покорил "масс медиа" и американскую публику. Он умел говорить, был уверен в себе и находчив.

– Ну, скажем,– продолжал свой ответ Терри,– я бы поддержал афганских моджахедов через Пакистан, как мы поступали с "красными кхмерами", помогая им через Таиланд. Что касается Филиппин, то думаю, нам следует настаивать на своих договорных правах перед президентом Акино, но в то же время восстановить блок СЕАТО в качестве противовеса советскому флоту в Тихом океане.

Сэм Бейкер обдумал услышанное. Что ж, Терри Фэллон, похоже, знает основных игроков на международной арене. Он человек с идеями.

– Что касается резолюции ООН, то я выступаю за создание палестинского государства на Западном берегу реки Иордан в виде нейтрального государства с выборным парламентом. Вопросы внешнеполитические и оборонные, однако, должны, по-моему, координироваться объединенным советом, куда, кроме Израиля и Иордании, войдут также Египет, Сирия и мы. Нечто вроде австрийского варианта для Ближнего Востока.

– А Советы?

– Исключено.

– Но Израиль никогда на такое не пойдет. И сирийцы тоже.

– У них просто не будет другого выхода.

Президент сложил руки на груди. Что ж, проект хотя и фантастичный, но все же в пределах осуществимого.

– А ваша точка зрения по нашим тарифным соглашениям с Канадой?

– Я бы разрешил им защищать основные отрасли промышленности, как сделали бы на их месте мы. Скажем, производство бумаги, древесины, урана – все это запасы, с которыми нам не сравниться. Но вместе с тем я бы приостановил поставки асбеста и ужесточил нашу политику в отношении промышленных товаров, поощряя их искать рынки в Южном полушарии.

– А Куба?

– Никаких переговоров, пока там сидит Кастро.

– Тайвань?

– Никакой насильственной репатриации на материк.

– А вы поставляли бы им "F-16"?

– Для чего? Если на них нападут, то мы все равно придем им на помощь. Так что все, что им надо, это простой радиоприемник, чтобы эту помощь попросить.

Сэм Бейкер удовлетворенно закивал: первую часть испытания Терри Фэллон выдержал с честью.

– Вы не возражаете, если мы несколько минут посвятим обсуждению внутренних проблем? – поинтересовался президент.

– Поехали!

– Продовольственные талоны [116]116
  Имеется в виду программа помощи беднякам, которые получают так называемые «food stamps» – бесплатные талоны для покупки продовольствия.


[Закрыть]?

– Я бы передал всю программу банковскому консорциуму – и пусть они там введут систему кредитных карточек, предоставляемых за известную плату. Это будет нечто вроде получастного предприятия, как почта. Тем самым мы избавимся от необходимости печатать и распространять талоны, предотвратим случаи подделки, снизим уровень всякого рода злоупотреблений. И нам не надо будет содержать целое государственное ведомство, что уменьшит число федеральных служащих на двадцать тысяч человек.

Идея показалась президенту поистине превосходной. И таких идей у Терри было великое множество. Они продолжали говорить еще довольно долго. И чем дольше длилось обсуждение, тем яснее перед изумленным взором Бейкера вырисовывалась утопическая картина благоденствия национальной экономики. Они перешли к другим вопросам. Терри предлагал ввести в правительство нового министра по делам национальных меньшинств; налоговый кредит для корпоративных инвестиций в развитие терапевтической службы на предприятиях; создание частных центров по уходу за детьми и программы переподготовки специалистов. Он также считал нужным защитить такие отрасли, как сталелитейная, текстильная и кожевенная, добиваться расширения свободных рынков для экспорта изделий тонкой технологии, вин, зерна, мяса и молочных продуктов. Он нарисовал Бейкеру блестящий путь к процветанию, основанному на росте производства и частной инициативе. Особенно впечатляло, что открывавшаяся перспектива, казалось, вполне реальна.

– Терри, я в восторге,– подытожил президент, когда его собеседник поставил точку.– В совершеннейшем восторге!

– Благодарю вас, сэр!

– Разрешите спросить вас еще кое о чем. Это сугубо личное. Надеюсь, вы не возражаете?

– Пожалуйста. Спрашивайте.

– Мне все твердят о вашем честолюбии. Мол, вы воспользовались случайным происшествием и теперь хотите въехать на нем в Белый дом. Это так?

Терри не замешкался ни на секунду.

– Мистер президент, мы все честолюбивы. Разве очутились бы мы в Вашингтоне, если б не были честолюбивы. Некоторые попали сюда, попустительствуя другим или участвуя в разных махинациях. Другие добились всего за счет силы характера и собственных заслуг. Вы, по-моему, принадлежите к этим последним. Я всегда преклонялся перед вами.

– Ну что вы, Терри! Спасибо,– растрогался Бейкер.

– А то, что вы назвали "случайным происшествием"… Не я выбирал случай. Это случай выбрал меня. Тут виновата сама судьба. Но, будучи честолюбив, я оказался на нужном месте. Мне повезло – я уцелел. Что ж, просить за это прощения?

– Судьба, говорите?

– Да.

Бейкер поставил чашку на место и улыбнулся:

– Вы что, верите в судьбу?

– Да, верю. Верю в предназначение. И мне нечего стесняться, если судьба избрала именно меня.

– Нет, конечно, нечего,– мягко заметил Бейкер.– Стесняться вам не следует.

Ему показалось, правда, странным, что человек, столь прагматично оценивающий внешнеполитические проблемы, столь практичный в вопросах экономики,– и верит, что миром управляют какие-то неведомые силы.

– Вас еще что-то интересует? – улыбнулся Терри.

– Да. Одна вещь. Если вам предложат выдвинуть вас на пост вице-президента, вы согласитесь?

Терри, улыбнувшись, кивнул, словно это был вопрос, которого он все это время ждал, и твердо произнес:

– Нет!

Бейкер удивленно уставился на него.

– Что ж, ответ однозначный. А можно узнать – почему?

– Потому что вы – провалились.

– Я?!

– Да, мистер президент. Именно вы.

– Ну, мы ведь все далеки от совершенства. У меня тоже были ошибки. Но говорить, что я "провалился"? Вы не считаете, что это чересчур сильно сказано?

– Нет, я так не считаю. Разве вы не проиграли войну в Никарагуа? Во всяком случае, проигрываете. Вы упустили военную инициативу в Африке – от Каира до мыса Доброй Надежды. А провалы в Ливане и Персидском заливе? Мы же отступаем повсюду!

– И что вы предлагаете?

– Мистер президент, вы наверняка знаете старинное изречение: "Те, кто не изучает историю, обречены на ее. повторение".

Сэм Бейкер утвердительно кивнул.

– Я,– продолжал Терри,– преподавал историю в Райс-колледже, и меня всегда поражало, как мало пользы извлекли американские лидеры из истории второй мировой войны. В частности, из захвата русскими Восточной Европы.

Бейкер, наклонив голову, внимательно слушал.

Терри подался вперед и сцепил руки, помогая себе тем самым лучше выразить свою мысль:

– Гитлер мечтал о том, чтобы поставить Германию "uber alles" [117]117
  «Превыше всего» ( нем.).


[Закрыть], сделать арийцев властелинами всего остального мира в своем полушарии. Наши банки и наши ура-патриоты хотят проделать нечто подобное в нашем полушарии. Это ошибка. И опасная.

Искренность и озабоченность собеседника растрогали Бейкера.

– Терри, я, знаете ли, с вами согласен. Как и вы, я чувствую…

Не дав ему докончить, Терри поднялся и подошел к столу, за которым сидел президент:

– Страны, покоренные Гитлером, были разграблены и порабощены. Он осуществил программу физического уничтожения их национальных меньшинств. Тем самым он оказался виновным в столь чудовищном преступлении, что его нельзя описать никакими словами.

– Терри,– произнес Бейкер как можно более мягко,– я слышал ваши выступления и знаю, как глубоко преданы вы делу борьбы за интересы Латинской Америки. Я знаю, что…

– Все это,– перебил его Терри,– подорвало силы Германии.

Помолчав немного, Бейкер спросил:

– И что из этого следует?

– В конечном счете произошло объединение всех подпольных движений и партизанских сил порабощенных стран, которые напали на армию рейха с флангов.– Терри повернулся и посмотрел Бейкеру прямо в глаза.– Зато Сталин извлек из этого урок. Он вооружил народы, чьи страны оказались в его руках. И они стали его оплотом против Запада. Тем самым Россия сделалась доминирующей силой в своем полушарии.

– Боюсь, что… не совсем понимаю вас.

Бейкер сидел напряженный, встревоженный.

– Я говорю, что нам следует использовать Гренаду в качестве модели. Только такая политика поможет нам выиграть войну за Америку.– Терри отошел назад к дивану, затем вновь подошел к столу президента.– И знайте, крупнейшие из международных проблем нашего поколения не решить, сидя за столом переговоров. Их следует решать на улицах. С помощью СТАЛИ!

Когда Бейкер наконец собрался с силами для ответа, он был в состоянии говорить лишь шепотом:

– Но ведь вы же не можете действительно верить в то, что…

– Нет, могу. Так же, как верю в существование Спасителя.– Терри улыбнулся.– Мистер президент, это все ясно как день. История глядит на нас в упор.– Он неожиданно рассмеялся.– Советы хотят покончить со "звездными войнами", запретить ядерное оружие. Конечно, как не хотеть. Ведь они будут тогда иметь подавляющее превосходство в обычных вооружениях.– Терри склонился над сидящим президентом.– Я бы осуществил широкую программу по вооружению и военной подготовке наших союзников в Южной и Центральной Америке. Я бы сформировал их вооруженные силы. Точно так же, как в свое время сделали Советы в Польше и Восточной Германии. И еще: разместил бы отборные воинские части по всему миру, как Советы сделали на Кубе.

– Но вы ведете речь о том, чтобы превратить. Центральную и Южную Америку в вооруженный лагерь,– тихо заметил Бейкер.

– Да,– ответил Терри.

Бейкер медленно покачал головой.

– Я знаю, что вы не согласны со мной, мистер президент. Но это потому, что вам недостает силы воли, чтобы привести свободный мир к победе. Да, вы порядочный человек. Но взялись не за свое дело. Надеюсь, вы отойдете в сторону и освободите место для прихода тех, за кем стоит БУДУЩЕЕ.

Сэм Бейкер остался сидеть как громом пораженный.

– Думаю, это все, что я намеревался вам сказать, мистер президент!

– Да, да, конечно,– согласился тот.

– А теперь прошу извинить меня.– Терри направился к дверям.– Надеюсь, вы меня поняли?

– Думаю – да.

После того как Терри ушел, Бейкер еще некоторое время оставался сидеть на своем месте. Затем, повернув голову, оглядел Овальный кабинет и свой стол – стол президента Соединенных Штатов. Если он, Бейкер, не будет выдвигаться в президенты, то здесь, в этом кабинете, хозяином на ближайшие четыре года вполне может стать Терри Фэллон. Бейкер сунул руку за пазуху и приложил ее к сердцу. Прилипшая к телу рубашка была мокрой от пота. Президент с ужасом подумал: сиди Терри Фэллон за этим столом, он был бы самым могущественным и наверняка самым опасным человеком на свете.

20.50.

Когда зазвонил телефон и Салли услышала в трубке голос Терри, она едва не лишилась дара речи.

– Ну как… все прошло? – Терри был деловито-спокоен.– Виделась с Рамиресом?

– Да.

– Ну и?…

– Ну и ничего! Рамирес есть Рамирес. Старый дуралей, которому по ночам все еще снятся кошмары. Так ты встречался с президентом?!

– Да.

– И как? Терри, ради бога, не мучай меня!

Он на какой-то момент заколебался.

– Пойми, милая… Помнишь ту записку, которую я написал, когда ты была у меня вчера?

– Записку?

– Ну да, на листке из желтого блокнота.

Она тут же вспомнила ее содержание: "Нас могут подслушивать".

– Да! – поспешно ответила Салли.

– Ну тогда… Нам нужно встретиться и поговорить, но сейчас у нас может опять повториться та же ситуация, что и вчера. Ясно?

– Да.– Салли присела на кровать.– Продолжай.

– Ты видела вечерние новости?

– Нет. Но я с ними познакомилась. И знаю, на что ты намекаешь.

– Потому-то я и считаю, что тебе надо возвращаться завтра же и… взять отпуск на несколько дней.

Салли вздрогнула.

– Как отпуск? А съезд?

– Возьми парочку деньков, чтобы отдышаться. Ясно?

– Отдышаться?

– В ближайшие две недели предстоит уйма работы с прессой – я имею в виду съезд и все остальное.

– Да, но?…

Терри тщательно взвешивал теперь каждое слово:

– Так вот… я хочу, чтобы… в общем, ты будешь занята составлением письменных коммюнике для прессы и моими речами. Улавливаешь?

– Да. А как же объявления для репортеров? Если я…

– Ты что, имеешь в виду свои появления перед телекамерами?

– Ну да, конечно. А что еще, по-твоему?

– Салли, я… я полагаю, что… по вполне понятной причине… этим будешь заниматься не ты, а Крис. Согласна?

– Нет, и еще раз – нет.

– Салли, не будем спорить!

– Не будем. Но вспомни…– Салли чувствовала, что начинает злиться.

– Обойдемся без эмоций!

– Черт подери, я…

– Салли, подожди, пока не увидишь того портрета, о котором я сказал тебе. А тогда решишь: прав я или нет. Давай не будем дразнить гусей. Ладно?

Она поняла все и замолчала.

– Постарайся хорошенько выспаться. А утром мы обо всем потолкуем.

Он повесил трубку, не дав ей возможности ответить.

Когда телефон зазвонил снова, она в сердцах огрызнулась:

– Ну кто там еще?

– Это всего лишь я,– извинился Росс, чувствуя, что попал не вовремя.

– О, простите.

– Я только что звонил в авиакассу. Ближайший рейс – завтра в семь утра. Прилетаем после девяти.

– В Даллас?

– Да, на "Нэшнл" [118]118
  Имеется в виду аэропорт, обслуживающий внутренние рейсы.


[Закрыть]. Как насчет ужина?

– Я – пасс.

– А насчет выпивки?

– Дэйви, мне очень жаль, но я что-то не в настроении.

– Я хотел бы повидать вас, если можно.

Она вздохнула и устало опустила плечи.

– О'кэй. Заходите, выпьем по рюмочке.

– Превосходно. Мне джин с тоником, и побольше.

– Через десять минут?

– Или позвоните, когда принесут выпивку?

Она так и сделала. Росс вошел в фирменном выцветшем свитере, какие носили студенты Йельского университета, и серых шерстяных брюках от тренировочного костюма.

– Что это на вас за форма?

– В честь нашего выпуска 82-го года! Я разве не рассказывал, что был загребным – и мы выиграли тогда Йельскую регату?

– Нет…

– Значит, нет. Но я вообще-то люблю присочинить…

Они засмеялись, чокнулись. Потом каждый выпил свою рюмку. Странно, подумала Салли, одно его присутствие помогает ей расслабиться и забыть о всех своих проблемах с Терри.

– Вы откуда такой сумасшедший свалились на мою голову, а?

Сидя на кровати, Салли поджала под себя ноги и одернула желтенький халат, прикрывая колени.

– Не знаю. Во всяком случае, таким я не родился. Так что для родителей я сплошное разочарование.

– В самом деле?

– Отец говорит, что это у меня все со стороны матери. Сам он не имеет к этому ровно никакого отношения.

Салли рассмеялась, при этом крепко держа в обеих руках свое виски с содовой, чтобы не расплескать.

– Вы что, всегда были таким шутником, как сейчас?

– Не-а.– Росс скинул кроссовки и задрал ноги на кофейный столик.– Это я у Манкузо научился.

– Что-то не похоже, чтоб у него водилось чувство юмора.

– Но зато оно должно быть у тех, кто с ним работает. Я уже в первый год это понял. Между нами, он бывает таким занудой. Простите, что так отзываюсь о своем…

– Ничего. Он лучшего и не заслуживает. Не представляю, как можно переносить его в больших дозах?

– Вообще-то он отличный полицейский.– Росс поднял свой бокал и посмотрел на него против света.– Я бы не возражал еще выпить. Вы как?

– Пожалуйста.– Салли сняла трубку внутреннего телсфона.– За выпивку плачу я, за ужин – вы. Не забыли?

– Но вы же сами сказали, что не хотите ужинать?

– Я и не хочу. Но вот посидеть поговорить тихо-мирно – с превеликим удовольствием.

Она заказала по две новых порции каждому, кэшью и хрустящий картофель.

– Мне не следует столько есть,– посетовал на себя Росс, набрав целую пригоршню орешков.– Когда-то я весил двести фунтов. Представляете?

– Ни за что в жизни не поверю! – преувеличенно громко воскликнула Салли, чувствуя, что виски ударило ей в голову.

– Честное слово! Я был толстый…– Росс оглянулся,– до этой стены доставал. Вот такое пузо, а челюсти, как у слона…

Она рассмеялась и, откинувшись назад, повалилась на подушки:

– Вы такой смешной. Сама не знаю, почему вы так мне понравились.

– А почему бы мне вам не понравиться?

– Как это "почему"? Да я по возрасту гожусь вам в… старшие сестры. В шестьдесят восьмом мне было восемнадцать. Я так и осталась "хиппи" – только в другом обличье. А вы – "фараон". Хорошенькая пара, а?

Салли поймала себя на том, что неожиданно снова начала вспоминать свое прошлое. Она чувствовала, что может ничего от него не скрывать.

– "Хиппи"? Вы? Да бросьте!

– Клянусь! Я же из поколения "детей-цветов" [119]119
  Одно из названий участников движения «хиппи».


[Закрыть]. Хотя, постойте, не совсем из него. Я ведь, между прочим, была девственница.

Это рассмешило Росса.

– Черт вас подери, а чего вы ждали? Я выросла в Мемфисе, а там на секс смотрят как на первородный грех. В общем, если не считать моего полнейшего невежества в сексуальном плане, во всем остальном я была настоящим "хиппи" – четки, повязка на голове, перья и все что положено.

– И травку курили?

– Ну…– Салли поглядела на потолок и замотала головой.– И да, и нет. Она на меня не особенно действовала. Просто после нее ужасно хотелось есть, и я потом нажиралась, как поросенок, в закусочной "У полковника Сандерса".

– А как, по-вашему, о чем говорил этот старикан Рамирес? – вдруг спросил Росс.

– Да так…– Салли слегка поднялась на локтях и прислонилась к изголовью кровати.– Это все одни амбиции.

– Амбиции? Да бросьте, какие там амбиции.

– Нет, я. серьезно! – Поднявшись с кровати, Салли поставила на столик пустой бокал и взяла новый, сознавая, впрочем, что не совсем твердо держится на ногах.– Это ведь болезнь, самая настоящая эпидемия среди тех, с кем я имею дело. Не слишком приятное зрелище, должна признаться.

– У Фэллона это тоже имеется.– Росс протянул ей свой бокал.– Пока вы рядом, дайте мне заодно и мой джин.– Салли обменяла пустой бокал на полный.– Вот я и говорю, у него та же болезнь, а вам, похоже, это почему-то нравится.

– Нет, у него этого нет.– И она снова опустилась на кровать.– Он другой.– Она быстро пьянела, но ей было сейчас на все наплевать.

– Так уж и "другой"?

– Да. Для него многое имеет куда большее значение, чем… о чем мы говорили?

– Об амбициях.

– Ну да.

– Что, например?

– Ну, Америка. Верность идеалам. Стране.

– Что вы хотите сказать?

– А то, что эти вещи значат для него больше, чем власть.

– А чего это вы вдруг заговорили о власти?

– Это вы заговорили.

– Я? Ничего подобного.

– Нет, вы!

– Я говорил об амбициях.

– Ну конечно. Амбиции.– Салли наполовину осушила третий бокал виски с содовой. На этой стадии граница между "властью" и "амбициями" казалась ей весьма зыбкой.

– У меня нет жены-шизофренички,– заметил Росс.– Я этого раздвоения просто не понимаю.

– Терри – человек, который не нарушает своих обещаний.

– А может, он все еще ее любит? Салли вздрогнула.

– Да, может, и так,– произнесла она тихо, поглядев на зажатый в руке бокал.

– А может, он знает: пока Харриет остается его женой, то не имеет права давать против него никаких показаний?

Она слабо улыбнулась:

– Может, так. Может, нет…– Подумав, она решила уточнить:– А какие показания она может дать?

Но Росс уже переменил тему беседы.

– Он ведь не баллотировался в сенат?

– Не баллотировался. Его назначили. И что?

– А почему именно его?

– Ну, Везерби попал в тюрьму. Нужен был кто-то на его место…

– Это я знаю. Но почему все-таки этим кем-то стал Терри Фэллон?

– Терри уже был в конгрессе. Он подходил по всем статьям. И они…– Салли пожала плечами.

– Но были же и другие кандидаты? У кого стаж пребывания в палате был дольше. Почему выбор пал на Терри?

– Ну, он был…

– А почему Везерби проходил через ABSCAM?

Салли принялась хохотать: казалось, она вот-вот потеряет равновесие и упадет с кровати.

– Да это же мошенник! И вдобавок ура-патриот, каких мало…

– Но ведь они-то всего этого не знали, пока он не попал к ним в сети! Сенаторов сто, а отлавливали почему-то его одного?

– Не знаю, почему они выбрали именно Калеба. Но меня лично это вполне устраивало…– Салли уже с трудом выговаривала слова: ее удивляло, как быстро шотландское виски ударило ей в голову. До чего все же приятно и беззаботно было ей с этим человеком.

– Салли,– продолжал он настойчиво,– вы и на самом деле не знаете, почему остановились на Везерби? Посмотрите мне в глаза. Ну!…

Она сделала, как просил Росс. Затем, заморгав и неуклюже разведя руками, с улыбкой взмолилась:

– Сдаюсь! Не знаю. Говорите же!

– Это Фэллон заложил Везерби! – жестко произнес он.

Салли по-прежнему продолжала моргать, сидя на кровати, как будто словам требовалось время, чтобы до нее дошел их истинный смысл. Потом глаза ее сузились: похоже, она начинала понимать услышанное. Голосом, едва слышным, Салли выдохнула:

– Что?

– Фэллон был у О'Брайена и донес, что Везерби берет взятки от нефтедобытчиков, не имеющих лицензий. Тогда ФБР поставило ловушку – и он влип.

Салли покрутила головой.

– Нет, это неправда.– Она пожала плечами.

Росс задрал свитер и вытащил из-под резинки тренировочных брюк бумаги, которые он там держал. Это были документы, присланные Манкузо.

– Вот тут памятка из личного досье О'Брайена, где подтверждается факт посещения. А это страничка из его дневника. Тут то же имя – обведено кружком, видите?

Салли прищурилась, пытаясь увидеть его через алкогольный туман.

– А зачем О'Брайену все это записывать?

– Как возможный повод. Визит Фэллона дал нам такой повод. А памятка понадобилась О'Брайену на тот случай, если бы ловушку раскрыли и ему пришлось за нее отвечать.– Росс потянулся за бумагами.– Виноват, но они мне нужны.

Когда Салли передавала ему документы, ее рука заметно дрожала. И голос тоже.

– Но если Терри даже так и поступил, то он все-таки… не был неправ.

– Салли, давайте посмотрим на это дело вместе.– Росс присел на край кровати, и Салли тут же отодвинулась поближе к изголовью, чтобы освободить ему побольше места.– Мне известно, что до Фэллона вы работали на Везерби…

В комнате повисло долгое зловещее молчание. Большими испуганными, как у девочки, глазами Салли смотрела на Росса.

– Простите меня,– тихо произнес он,– мне правда нужно знать, использовал ли Фэллон как-то свою… свою связь с вами?

Она повернула лицо к свету, закрыла глаза и еле слышно прошептала:

– Нет… Господи… нет.

Росс наклонился к ней, чтобы как-то ее успокоить, но Салли резко отодвинулась, сжавшись в комок.

– Послушайте, у меня нехорошее предчувствие. Должно произойти что-то ужасное. И я… я не хочу, чтобы в результате пострадали вы.

Вид у Салли был жалкий и беспомощный. Росс попытался погладить ее.

– Пожалуйста,– попросила она,– не надо этого.

Он тут же отдернул руку.

– Да я только хотел…

– О, пожалуйста. Оставьте меня одну.

Росс сложил бумаги, надел кроссовки и бесшумно удалился.

Салли еще долго лежала без движения, в той же самой позе. Вот, значит, он какой. Обманщик. Все они обманщики. А она – просто чувствительная дура. Решила, что ему от нее ничего не надо.

21.00.

Приземлившись в международном аэропорту Балтимора, Манкузо сразу же направился к стойке компании "Херт" [120]120
  Известная международная компания по прокату легковых автомашин.


[Закрыть], оформил напрокат машину и доехал до «Холидэй Инн» по Второй автостраде. Мотель был выдержан в старомодном духе: два ряда небольших, выкрашенных снаружи зеленой краской и соединенных между собою одноместных номеров. С обеих сторон – автостоянки. Манкузо припарковался, взял свой саквояж и зашел в гостиницу. У стойки его встретила невысокая рыжеволосая администраторша.

– Мне надо переночевать. Есть у вас свободные номера?

– Конечно.

– Можно что-нибудь получше?

– Да у нас все одинаковые.

Манкузо дал ей свою кредитную карточку и расписался на бланке.

– Время выписки – одиннадцать утра. Ваш номер – четвертый справа.

Получив ключ, Манкузо без труда отыскал свой 117-й номер и, войдя внутрь, запер за собою дверь. В спальне был собачий холод, и Манкузо пришлось немало повозиться, прежде чем ему удалось заставить работать старенький пропановый обогреватель. Наконец внутри что-то затрещало и зашипело, и газовый камин наполнился горячим воздухом. Манкузо вытащил из кобуры револьвер и открыл барабан. Он всегда носил свое оружие без одного – последнего патрона: сейчас, вынув этот патрон из коробки в саквояже, он дослал его в патронник. Потом, вложив револьвер в кобуру, открыл дверь и шагнул в ночь.

Дойдя до стоявших около гостиницы автоматов безалкогольных напитков, он купил пару банок кока-колы, но не стал возвращаться к себе, а повернул в другую сторону, где по убывающей шли четные номера: 124, 122, 120, 118. Окна 108-го номера были плотно занавешены, но кой-какой свет через них все-таки пробивался. Манкузо, насколько это было возможно, шагал медленно и бесшумно. На ручке двери болталась картонка с надписью: "Просьба не беспокоить". Проходя мимо, он слегка прислонился к деревянной обшивке. Изнутри доносились звуки музыки: похоже, там работал телевизор. Манкузо остановился перед дверью номера 104 – оттуда ему была видна почти не освещенная полупустая стоянка. Здесь можно будет, решил он, припарковаться вон за тем большим красным трейлером и, оставаясь незамеченным, следить за номером 108. Но что с того? Манкузо вздохнул и понуро побрел обратно, держа по банке кока-колы в каждой руке. Да, для того чтобы всю ночь напролет сидеть в засаде, он уже слишком стар.

Возвращаясь из пиццерии, Рольф Петерсен был так увлечен выковыриванием из зубов остатков пищи, что едва не проскочил здание гостиницы «Холидэй Инн». Однако он заставил себя вспомнить, что ждет звонка. Сунув голову в приоткрытую дверь конторы, он спросил:

– Звонил мне кто-нибудь?

– Очень жаль, но…– ответила ему рыжая администраторша.

За последние шесть дней она столько раз сообщала постояльцу: "Для вас ничего", что это стало у нее условным рефлексом.

Он пошел к себе и только у порога услышал, как за его спиной скрипнула дверь.

– Эй, мистер! – крикнула женщина.– Для вас, оказывается, тут кое-что есть!

Рольф поспешно вернулся.

– Вот тут телефонистка все записала.– И она протянула ему сложенный фирменный бланк для тех, кому звонили,– "КОГДА ВАС НЕ БЫЛО ДОМА".

– Спасибо, детка,– бросил Петерсен и дал ей доллар.– О'кэй!

Он завернул за угол и, остановившись у фонарного столба, возле автоматов по продаже безалкогольных напитков, стал читать. Звонили в двадцать минут девятого, когда он ужинал. Печатными буквами, карандашом, на бланке значилось:

"НУЖНО ПОВИДАТЬСЯ В 23.00. ЖДИ".

Подпись отсутствовала.

Он поглядел на часы. Оставалось два часа. Он улыбнулся, аккуратно сложил бланк и, насвистывая, направился к своему номеру.

Именно свист и заставил Манкузо оглянуться. Тогда он и увидел, что человек, идущий ему навстречу от здания конторы мотеля, не кто иной, как Рольф Петерсен, наемный убийца Компании, застреливший Октавио Мартинеса. Высокий – больше шести футов,– мускулистый, в кожаном пиджаке и бейсбольной кепке, упоминавшихся в отчетах об убийстве полицейского. Сжатые в кулаки руки сунуты в карманы пиджака. На миг у Манкузо мелькнула шальная мысль: а что, если вытащить револьвер и… Но руки у него были заняты колой, а пиджак застегнут… В этот момент Петерсен, буркнув: «Добрый вечер», прошел мимо него и, открыв ключом дверь, исчез у себя в номере. Поздно, да и кому охота изображать из себя вшивого героя, чтобы в результате тебе же, скорей всего, всадили пулю в задницу?

И надо же, едва Манкузо завернул за угол, все еще что-то бурча, как перед самой своей дверью буквально ткнулся носом в наставленное на него дуло полицейского револьвера калибра 38.

– Замри! – скомандовал чей-то голос.

Манкузо подчинился.

– Руки вверх! – произнес другой голос откуда-то сбоку.

Манкузо послушно поднял над головой обе руки с двумя банками кока-колы. Чьи-то руки немедленно начали ощупывать его одежду.

– Сука вонючая! У него револьвер! – произнес обыскивающий, и стоящий рядом с ним человек щелкнул курком.

– Черт подери! Я – агент Джозеф Манкузо из ФБР. Чего вам от меня надо?

– Заткнись! – бросил человек с наганом.

У Манкузо отобрали револьвер и вытащили из кармана пиджака служебное удостоверение, которое тут же передали кому-то, кто, очевидно, командовал его задержанием.

– А это у тебя что? – спросил тот, кто обыскивал, указывая на банки в поднятых руках.

– А на что они, едрена вошь, по-твоему, похожи?

– Слушай, парень, пошел ты знаешь куда! А ну ложись! Руки за голову. Разведи пошире!

– Ты мне сперва пососи, понял! Так я тебе и лягу на землю в этом костюме,– не сдержался Манкузо.

– Кому говорят, жопа! – И стоящий перед ним ткнул дуло своего револьвера ему под ребро.

Манкузо согнулся от боли, ловя ртом воздух.

Из темноты в световой круг ступил третий из группы.

– А ну выпрямись, парень! – приказал он, и, когда Манкузо поднял голову, он поднес удостоверение к его лицу.– Ну как тебе, Фил?

Манкузо переводил взгляд с одного говорившего на другого. Оба напоминали ему каких-то киноперсонажей: все в черном, да еще в черных пуленепробиваемых жилетах, лица лоснятся от разводов черного жира.

– Говно! – выругался тот, кого звали Филом. Защелкнув бумажник с удостоверением, он протянул его Манкузо и бросил своему напарнику:– Верни ему его пушку.

Тот отдал Манкузо его револьвер и извинился.

Манкузо сунул бумажник в карман, вложил револьвер в кобуру.

– Мать вашу за ногу! – буркнул он, покончив с этой процедурой.

– А теперь мотай отсюда! – скомандовал первый. Из портативной рации, висевшей у него на груди, послышался треск.

– Стайлс? Робертс? Какого дьявола вы мешкаете?

– Да мы застукали тут одного типа из ФБР,– ответил он в микрофон.

– Откуда, откуда?

– Из ФБР.

– Брось валять дурака!

Манкузо схватил микрофон.

– Он не валяет! У меня ордер на арест этого типа из сто восьмого. Так что катитесь вы к едреной матери вместе со всей своей группой захвата.