Текст книги "Кумир"

Автор книги: Стив Сомер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

Манкузо сидел за столом напротив него в двубортном костюме с накрахмаленным белым платком, три уголка которого торчали из нагрудного кармана. Ему внушили, что м-р Гувер любит опрятно одетых сотрудников, и он ни разу не позволил себе отправиться на работу без свежего платочка в нагрудном кармане.

– Эти ниггеры затевают тут бузу, а ты, похоже, не желаешь вывести их на чистую воду,– продолжал Гриффите.

– Кинг – не преступник,– ответил Манкузо.– Он проповедник.

– Такой же, как дядя моей обезьяны,– возразил Гриффите– И не тебе, а мистеру Гуверу решать, кто преступник, а кто нет. Да и вообще, чего это ты такой добрый к этим черномазым?

– Вовсе нет.

Гриффите пролистал стопку отпечатанных рапортов.

– Твои отчеты написаны так, как будто ты там с ними заодно.

– Ну что ж, если они вас не устраивают, почему бы вам не писать своих и не отсылать по начальству?…

В результате Манкузо перевели на Запад, в Неваду, где подслушивать нужно было не черных, а белых и где могло пригодиться его знание итальянского.

Так началась длинная вереница перемещений и перестановок, когда его бросали то туда, то сюда – а в общем, никуда. И вот сейчас он сидел и слушал, как Дэйв Росс задает свои нудные вопросы в кабинете начальника военного госпиталя "Уолтер Рид".

Генерал Грин вручил Россу пухлую папку.

– Здесь все данные касательно полковника Мартинеса.

– Включая и фамилии врачей, производивших обследование?

– Да, да,– ответил Грин.– Там есть все.

Росс полистал папку.

– И тех, кто делал, например, анализ крови?

– Да. Вот на этой желтой карте.

Росс нашел ее.

Манкузо следил за лицом Грина. При упоминании об анализе крови на нем не отразилось ни малейшего сомнения, ни капли волнения. Если там что и было, так это нетерпение – и еще скука, как у самого Манкузо.

– Этот… капитан Беквит,– спросил Росс,– он и брал кровь, и анализ делал?

– Да.

– Он сегодня на службе?

– Нет. Я уже говорил. В четверг у него выходной. Скорее всего, он дома.

Росс начал перелистывать свои записи, ища упоминание о четверге. Но Манкузо протянул руку и легким щелчком захлопнул блокнот.

– Спасибо, генерал,– сказал он, вставая.

Росс не понял его поспешности, но почувствовал, что пора уходить.

Манкузо повел свой черный форд по мосту, служившему продолжением 14-й стрит. Капитан Беквит жил возле Арлингтона – мост в Виргинию был как бы дорогой в иной мир [36]36
  Имеется в виду Арлингтонское национальное кладбище, расположенное в пригороде Вашингтона на противоположном берегу Потомака (штат Виргиния).


[Закрыть].

Когда-то холмы к западу от Потомака были покрыты лесами и полями. Манкузо иногда выбирался туда, когда еще была жива Мэри Луиз. Но город, с его правительственными ведомствами, давно "съел" и здешние фермы, и поля, а остатки леса теперь прятали от людских глаз штаб-квартиру ЦРУ. Людям же остались бесконечные улицы домов-близнецов. След человека – прислоненный к забору велосипед, подстриженный кустарник, провисшая баскетбольная сетка, укрепленная на стене гаража,– все это лишь усиливало ощущение потусторонности. Манкузо повернул на север по Кэдвилл-драйв (впрочем, это мог быть и Карсон-драйв, и Карлисл-драйв, и Кэнтер-драйв – так они все похожи друг на друга). Оглядев улицу, он поморщился: еще одно порождение бездушной цивилизации.

Росс начал читать вслух выведенные на обочине номера:

– 3121; 3123. А вот и наш, 3125. Белый.

– Да тут все номера белые,– пробурчал Манкузо и проехал дальше.

– Постой, ты куда?

– Парадную дверь видел? Она открыта, понял?

Росс обернулся. Дверь и на самом деле была приоткрыта.

Завернув за угол, Манкузо припарковался в соседнем квартале. Они вылезли из машины и задами прошли к дому Беквитов. Улица была безлюдна. 8.45. Главы семейств уже разъехались по своим офисам, дети ушли в школу. Домохозяйки, после ухода своих домочадцев, еще сидят на кухне за второй чашечкой кофе. Вокруг стоит странная тишина, как если бы они очутились в городе-призраке.

– Пошли,– произнес наконец Росс и зашагал по дорожке к дому.

Манкузо последовал за ним. Сквозь щель в заборе он осмотрел жилище Беквитов. Занавески в спальне на верхнем этаже задернуты; в одном из окон слышится тихое жужжание кондиционера. Детский велосипед прислонен к стене гаража, на дорожке "бьюик" с голубым номером.

– Вроде все тихо. Ну что ж, подсади.

Росс присел на корточки и сцепил ладони, чтобы Манкузо мог стать, как на ступеньку. Как только он уцепился за верхний край забора, Росс резко выпрямился и перебросил его через забор. Манкузо приземлился, но не смог устоять на ногах. Кое-как поднявшись, он начал стряхивать с брюк пыль.

– Говнюк чертов! Ты что, шутки шутить надумал?

– Извини, я не нарочно…

Росс подтянулся и перекинул через ограду ногу. При этом его брючина зацепилась за колючую проволоку: громкий треск раздираемой ткани сопровождал его до самого приземления.

– Черт! Чуть яйца себе не выдрал,– выругался Росс, стоя на четвереньках.

– Дай-ка поглядеть.– Манкузо взял Росса за руку и развернул его. Брюки были разорваны от паха до пояса.

– Ну что, порвались? – жалобно спросил Росс.– Господи, я же их только-только купил! Сорок семь баков.

– Отнеси их обратно. Скажи, что протекают…

Пригнувшись, они стали подбираться к заднему крыльцу. Под окном кухни оба стали на колени.

Манкузо с трудом отдышался. Какая чушь! Он, пожилой человек, торчит незнамо где с перепачканными коленями, а его напарник вообще, считай, без штанов. И оба зачем-то крадутся по двору за домом, на вид вполне респектабельным, как и само это место. Со стороны посмотреть, прямо подростки на Хэллоуин, да и только. А ведь через три месяца – пенсия!… Да, самое время, чтобы навсегда распрощаться со своим Бюро.

Он поднял голову до уровня подоконника и заглянул внутрь. Обычная удручающе скучная кухня стандартного домика: записочки, прилепленные к холодильнику с помощью магнитных нашлепок в виде разного рода фруктов; какое-то вьющееся растение в подвешенном горшочке, обшитом макраме; несколько сортов леденцов в высокой стеклянной банке…

Но что это? На плите стоит, продолжая кипеть, кастрюля с водой!

При виде ее Манкузо прошиб озноб, рубашка прилипла к телу.

– Опасность! – Он вытащил пистолет.

Росс тут же последовал его примеру.

– Что там?

Манкузо не отвечал. Прижимаясь к стене дома, он заскользил к черному ходу. У двери Манкузо замер. Казалось, он внимательно изучает ручку. Росс не понимал, почему они остановились, и легонько подтолкнул Манкузо. Наконец тот взялся за ручку, она легко повернулась.

Присев на корточки, Манкузо шепнул Россу:

– Прикрывай!

Росс схватил его за руку:

– Нет, лучше ты меня!

– Я вроде говорил тебе не высовываться?

– А я вроде посылал тебя к такой-то матери?

Тогда Манкузо скользнул вбок, чтобы Росс смог занять его место перед дверью. Взведя курок, он медленно повернул ручку. Дверь подалась, приоткрыв пустую кухню. Росс опустился на пол, ползком преодолел порог. Манкузо бросились в глаза его шорты, вылезавшие из рваных брюк. Парень полз, прижимаясь к линолеуму. Когда-то в Квантико, в тренировочном лагере ФБР, он раз сто, наверное, проделывал эту процедуру. Ему твердо внушили, что застигнутый на месте преступления убийца первый раз стреляет обычно выше пояса, а второй выстрел дернувшийся в его руке пистолет посылает, как правило, еще выше. Ему выдали тогда автоматический кольт калибра 45, но Манкузо заставил купить себе простой "Смит и Вессон" 38. Автоматике он не доверял: заедает.

Росс тем временем дополз до угла. Теперь надо было завернуть в коридор. Остановившись на секунду, чтобы перевести дыхание, он оглянулся. Манкузо не было видно, но Росс знал, что тот держит коридор под прицелом. Он подполз ближе к углу и решился выглянуть.

Сразу за углом на полу в коридоре лежала девочка, лет десяти, не больше, в розовой ночной рубашке с кружевцами. Лежала и, не мигая, смотрела Россу прямо в глаза. Он отпрянул назад. Но, выглянув второй раз, заметил, что маленькая лужица крови возле ее щеки уже начала подсыхать и чернеть. Рот ее был полуоткрыт, на лбу шишки, словно оттуда, изнутри, что-то безуспешно пыталось прорваться наружу, чтобы все рассказать.

И еще он увидел: в нее стреляли дважды – в затылок. Туда, под резиночку, которая держала ее светлые, пучком, волосы.

Росс с силой прижал ладонь ко рту, чтобы приглушить невольный вскрик. К горлу подступила рвота. В эту секунду за вертящейся дверью столовой послышалось слабое шевеление. Метнувшись в сторону, он прицелился и заорал:

– Стоять на месте!

Дверь отворилась; из столовой медленно вышел черно-белый коккер-спаниель и направился к кухне.

Остановившись, собака пристально посмотрела на Росса. Он опустил пистолет. Спаниель протрусил мимо и остановился возле тела девочки. Обнюхал ее лицо и начал слизывать с пола кровь.

Росса вырвало.

Он стоял в ванной комнате, вцепившись что есть мочи в края раковины, когда по лестнице спустился Манкузо: вложив свой пистолет в кобуру, он начал исследовать содержимое принесенного сверху бумажника, пока не извлек оттуда удостоверение офицера армии США. Прислонясь щекой к прохладному фаянсу ванны, Росс глубоко вздохнул.

– Капитан Арнольд Беквит,– начал Манкузо.– Гем… Гемато… Понаписали тут, едрена мать! – И запихнул удостоверение обратно в бумажник.

Росс оторвал шматок туалетной бумаги, вытер рот.

– Убит?

– Он еще спрашивает! Лежит там у себя в кабинете. Собаке, похоже, он не нравился.

– А что?

– Да весь труп обмочила.

Росса опять стошнило.

– Ах, эти хлюпики из колледжей! – бросил Манкузо, выходя в холл.

– Да это же не убийство, а самая настоящая бойня,– пробурчал он, когда Росс наконец-то спустил в унитазе воду и вышел из ванной.

Тело женщины средних лет в цветастом халатике они обнаружили на лестнице: женщина лежала головой вниз на второй ступеньке, широко раскинув руки и ноги… На стене рядом с ней виднелись пятна крови.

Манкузо сразу прикинул, как все это было.

– Убийца проник через парадный ход, зашел в кабинет, сказал доктору "здрасьте" – и угрохал его на месте. Тут жена услыхала шум и сбежала вниз.– Манкузо указал на лестницу.– Убийца же стал в этой нише и выстрелил ей прямо в глаз. Выстрел что надо…

Вместе с Манкузо Росс прошел по коридору на кухню.

– Девчонка хотела выбежать через черный ход. Пиф-паф – и ее нету. Работа профессионала.

Манкузо выключил огонь под кипящей кастрюлей. Затем понюхал поднимавшийся оттуда пар:

– Минестрон [37]37
  Овощной суп по-итальянски.


[Закрыть], мой любимый суп…

Росс прислонился к дверному косяку. Его по-прежнему мутило, кружилась голова.

– Кому, черт подери, это понадобилось?

Манкузо поглядел на него так, словно он сморозил величайшую глупость. В этот момент кто-то заорал с улицы в мегафон:

– Эй вы, в доме! Не двигаться!

Росс и Манкузо тут же грохнулись на колени, успев обменяться беглыми взглядами.

Мегафон снова заорал:

– Я капитан Брустер, арлингтонская полиция. Вы окружены. Бросайте оружие, руки над головой – и выходить по одному.

– Пошли куда подальше! – процедил Манкузо.

Росс пожал плечами, поднялся с пола, открыл черный ход и стал было поднимать руки.

– Кончай! – прошептал Манкузо.

В ту же секунду по окнам кухни полоснул ружейный залп. Росс бросился на пол. Пули изрешетили стены, разбили дверцу плиты и холодильник; с полок над раковиной полетели какие-то миски. Манкузо и Росс прижались к линолеуму, прикрыв головы руками: стрельба продолжалась, на них летели осколки стекла и штукатурка.

– Они что, спятили? – проорал Росс.

– Боятся! – прокричал ему на ухо Манкузо.– Кто-то им донес, что в доме трое убитых. Вот они и примчались…

– Но кто мог донести? Кто?!

– Олух, да тот самый, который убил! Он и…

Его слова заглушила автоматная очередь, на них снова посыпались щепки и осколки фарфора.

Наконец Манкузо улучил мгновение и, перекатившись на спину, вытащил пистолет.

– Что ты делаешь? – крикнул Росс.

– Если не возражаешь, я лучше сдамся.– Манкузо вышвырнул пистолет в разбитое окно.– Сдаемся! – заорал он.– Кончай стрелять!

Стрельба наконец-то прекратилась.

9.05.

Тед Уикофф ждал в приемной перед офисом вице-президента. У него не было никаких новостей – это-то и было самой плохой новостью. Наконец Истмен под каким-то предлогом улизнул с заседания группы планирования НАСА [38]38
  Ведомство по космическим исследованиям США.


[Закрыть]и вышел к Уикоффу.

– Что там у тебя? – спросил он.

– Ничего.

Они прошли через холл к кабинету Истмена.

– Видел сегодня программу "Тудей"?

– Нет,– признался Уикофф.

– Кретин! Они тебя обошли! Я же предупреждал: никаких подлостей! – зашипел он на Уикоффа. когда дверь за ними захлопнулась.– Сказано было – заняться только выяснением того, как он получил свои голоса на выборах.

– Я этим и занимался,– ответил Уикофф.– Там все в ажуре.

– И тогда ты пустил слух, что после ранения Фэллон остался без мозгов? Так? Чтоб ты сдох!

– Ничего я не распускал!

– Врешь!

Некоторое время оба молчали, уставившись друг на друга.

– Конечно, вру,– улыбнулся Уикофф, притрагиваясь рукой к встроенному в книжный шкаф бару.– Не возражаешь, если я немного подкреплюсь?

– Да ведь еще только девять утра!

– Меня лишь интересовало: не возражаешь ли ты?

– Да делай что хочешь! – Истмен уселся на тахту, вытянул ноги и водрузил их на кофейный столик.– Дерьмо вонючее, вот ты кто!

Уикофф налил себе в рюмку неразбавленного виски.

– Позволь кое-что рассказать тебе насчет нашего друга Фэллона…– И он поднял рюмку:– За успех!

Истмен пропустил это мимо ушей. Уикофф отпил глоток, уселся на край стола.

– Вчера я перебрал все источники, выжал из людей все что можно. И что же я узнал про Фэллона?

– Что?

– Ничего!

Он снова отпил из своей рюмки. И повторил:

– Ни-че-го!

Истмен молча следил за Уикоффом, за его улыбкой Чеширского кота [39]39
  Персонаж из книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране Чудес»: его улыбка существовала как бы отдельно, пока не таяла в воздухе.


[Закрыть].

– Ближе к делу,– потребовал он.

– Парень преподавал историю в колледже. Еще в 1976 году он простой учителишка, а сейчас – подумать только! – уже в сенате. И если мы ничего не предпримем, станет вице-президентом! А мы с тобой отправимся домой в Саут-Филли.

– О чем ты болтаешь? Говори по существу.

– Я и говорю: это просто чудо какое-то.

– Ну и что с того?

– Но чудес в жизни не бывает.

Истмен, казалось, не понимал, о чем речь.

– Говорю тебе, Дэн, за ним ничего не водится. Но человек же не может быть таким чистеньким. Даже Санта Клаус и то не может. Я переговорил с кем только можно, полночи провисел на телефоне, все выяснял, что там у него в Техасе…

– А еще полночи?

Уикофф не стал отвечать на колкость и продолжал:

– А кто обеспечил ему место в конгрессе, ты знаешь?

– Кто?

– Никто! Его избирательный округ в Хьюстоне – район бэррио. А там не разживешься – ни поддержкой, ни деньгами. Только вот с чего это губернатор Тэйлор вдруг выбрал именно его взамен Везерби?

– Ну мало ли почему. Тэйлору нужен был рыцарь на белом коне.

Уикофф рассмеялся.

– Что тут смешного? – фыркнул Истмен.

– Смешна твоя вера. Вера в Американскую Мечту!

Вице-президент встал и, подойдя к двери, распахнул ее:

– Пошел вон!

Но Уикофф не трогался с места.

– Тут замешана одна бабенка,– тихо промурлыкал он.

– Что?! – Истмен притворил дверь.

– Его жена в психушке, с 77-го… И с кем же он, по-твоему, спал все это время? А?… Ни с кем!

– Ни с кем?…– Истмен начал понимать, куда тот клонит.

– Именно ни с кем! – Уикофф снова отпил из рюмки.

– А эта его блондинка? – спросил Истмен.– Помощница по печати?

– Салли Крэйн? Нет!

– Точно?

– Точно. У меня сведения от этого педика Ван Аллена.– Уикофф вернулся к бару.– Нет, вокруг этого парня все мрак, все загадка – и гадость.– Он поставил пустую рюмку.– И если у тебя нет возражений, я бы попробовал во всем этом разобраться.

Истмен некоторое время помолчал, потом открыл дверь и, так и не проронив ни слова, вышел.

9.35.

Манкузо должен был отдать должное арлингтонской тюрьме: жратва там была что надо. Завтрак, во всяком случае, оказался куда лучше, чем у них в Бюро. Ему повезло: Росс потерял аппетит, так что Манкузо съел и его порцию.

– Черт тебя знает, как это ты еще способен есть? – В голосе Росса звучало отвращение.– После всей этой бойни!

Росс повис на дверной решетке их камеры.

– Когда мы отсюда выберемся?

– А куда нам спешить?

– Тебе что, наплевать, раскроем мы это дело или нет?

Манкузо продолжал работать челюстями.

– Ты и в дом не хотел заходить,– не унимался Росс.

– Остынь, парень!…

В грязных штанах и рубахе с расстегнутым воротом, сидевший на краю койки напарник показался Россу в этот момент совсем старым.

– Может, я просто сдрейфил,– докончил Манкузо после паузы.

Росс взглянул на него: в его взгляде можно было прочесть доброту и сострадание.

– Все-то ты придуриваешься, Джо. Ничего ты не сдрейфил, когда эти ребята из арлингтонской полиции стали палить из своих пушек. Я за тобой следил. Они могли сделать из нас ливерную колбасу, а тебе хоть бы хны…

Манкузо пренебрежительно махнул рукой:

– Да эти олухи корове в задницу ведром не попадут.

– Брось мозги засирать, Джо,– добродушно заключил Росс, усаживаясь напротив него на свою койку.– Ты мне лучше скажи: кто-то, значит, пробрался к этому генералу в "Уолтер Рид" раньше нас, так? – тихо спросил он.– И узнал фамилию и адрес доктора Беквита?

– Может быть,– пожал плечами Манкузо.

– Кто-то пытается замять это дело. И все время он на полшага впереди нас.

– Может, и так.

– Но кто он, Джо?

Манкузо покачал головой.

– А мне кажется, ты знаешь.– Росс начинал терять терпение.

– Нет,– ответил Манкузо.– И если у тебя есть голова на плечах, то и ты не станешь совать туда свой нос…

В этот момент стальная дверь в конце коридора приотворилась. За ней, уперев руки в бока, стоял старший агент ФБР Барни Скотт. Нельзя сказать, чтобы он был в хорошем расположении духа.

– Они? – спросил из-за его спины лейтенант полиции.

Скотт почесал ширинку.

– Выпустить! – приказал лейтенант.

Невидимый им охранник щелкнул рубильником, и дверь камеры со скрипом отодвинулась. Росс протянул Манкузо его пиджак.

– Я тоже сдрейфил тогда, Джо,– тихо шепнул Росс, но скрежет металла заглушил его слова.

9.45.

К тому времени, когда спецслужба закончила проверку дома Терри на предмет наличия там "жучков" для подслушивания, микроволновых передатчиков, взрывных устройств, спрятанных кинокамер и снайперских гнезд, был составлен список многочисленных "можно" и "нельзя", который устроил бы даже самую придирчивую мамашу.

К примеру, нельзя было самим отвечать на телефонные звонки и открывать входную дверь: делать это разрешено было лишь сотрудникам спецслужбы. Нельзя сидеть в гостиной, что окнами на улицу, пока обычное стекло не заменят пуленепробиваемым. Вся почта, подарки и продукты, поступающие в дом, должны подвергаться облучению рентгеном, электронные "обнюхиватели" выслеживали, нет ли где взрывчатых веществ. В обе верхние спальни в передней части дома вход категорически запрещался (чересчур доступная для снайпера мишень), равно как на задний дворик и в бассейн за домом (пока не проверят всех соседей в их квартале).

Терри, облаченный поверх пижамы в домашний халат, устало вытянулся на кожаной кушетке: ему надлежало выслушать очередное поучение начальника спецнаряда. Салли тоже слушала – и мало-помалу перед ней возникали очертания нового образа жизни.

Отныне в их доме всегда будут находиться посторонние люди. Сменяя друг друга, они станут следить и за детишками на велосипедах, и за молочником, и за почтальоном. Люди с оружием, в темных невыразительных костюмах будут стучаться в двери ничего не подозревающих родных и близких коротышки Катрины, датчанки, экономки Терри, или Дженни, его поварихи, задавать им кучу разных вопросов касательно их политических взглядов и личных пристрастий. Кто-то из них наверняка заглянет и к Рою, его садовнику, расспросит его, кто здесь ухаживает за газоном, подстригает фруктовые деревья. Ну уж а Матасуду, механика бассейна, родителей которого, эмигрантов из Японии, интернировали в Штатах во время второй мировой войны, будут допрашивать с особым пристрастием.

Всякому, кто захочет прийти к ним в дом – будь то старинный друг, коллега по партии, заезжая знаменитость или представитель духовенства,– придется предъявлять какое-нибудь удостоверение и проходить через магнитную арку вроде тех, что устанавливают в аэропортах для обнаружения металла, а все приходы и уходы будут фиксироваться на видеопленке, как и номера автомашин…

Салли слушала этот заунывный перечень – и на душе у нее становилось все печальнее, как если бы она навсегда прощалась со своим прошлым. Этот защитный "колпак" всегда будет теперь давить на их плечи. С прежней доступностью, с невмешательством в их личную жизнь – со всем этим будет покончено.

Наконец шеф положил машинописный экземпляр перечня на столик и произнес:

– Благодарю вас, сенатор.

С этими словами он удалился, а Терри, снова откинувшись на подушку, прикрыл глаза.

Салли взглянула на Криса. Вместе они молча следили за Терри, пока не уверились, что он действительно уснул. Тогда они поднялись и на цыпочках направились к двери.

– Уходите? – Голос Терри застал их врасплох.

– Мы думали, что ты…– обернулась Салли.

– Нет, нет.– В уголках его рта пряталась слабая улыбка.– Небольшое переутомление. Все эти меры безопасности. Вооруженная охрана. У нас в доме никогда не было никакого оружия. Что происходит с нашей страной?

Салли вернулась к кушетке, взяла руку Терри в свои ладони:

– Нам предстоит ее изменить. Сделать лучше.

– Не уверен,– откликнулся Терри.– Я больше уже ни в чем не уверен.

– Мы сумеем сделать это, если будем верить, что сумеем. Если начнем прямо сейчас.

Терри улыбнулся, коснувшись ее руки:

– Сейчас вряд ли. Сейчас я буду спать. И тебе советую…

– Но так много надо успеть. Столько дел.

– Дела подождут. Нам всем надо отдохнуть. Возьми себе выходной.

– Хорошо. Я съезжу к себе, соберу кое-что из вещей. Эти дни перед съездом я тогда поживу здесь, в доме для гостей. Крис меня перевезет.

– О чем речь,– бросил Крис,– в моей-то новой бронированной "тойоте"…

Терри приложил руку к ее щеке. Салли прижалась к ней, ощутив тепло в выемке его ладони.

– Но что все-таки происходит с нашей страной? – повторил он так тихо, как если бы он не обращался ни к кому или ко всем сразу.– Или мы все с ума посходили?

10.10.

– …Двое вшивых обормотов… из-за вас весь этот дерьмовый дом в щепки разнесли… до самого рождества только и будем делать, что строчить эти говняные отчеты…– разорялся Барни Скотт, перелистывая папку с материалами патологоанатомического заключения о смерти Мартинеса. Манкузо и Росс, в хлопчатых рабочих комбинезонах, стояли посреди его офиса, переминаясь с ноги на ногу.

– Тут ничего нет насчет СПИДа,– произнес Скотт, захлопнув папку.

– Нет, есть,– угрюмо возразил Росс.– Я сам читал.

Скотт швырнул папку через стол:

– Покажи!

Быстро пролистав ее, Росс нашел желтый бланк. Отойдя в угол, Манкузо со скучающим видом наблюдал оттуда за происходящим.

– Продырявили весь е… дом, как ворона кусок сыра,– снова начал Скотт.

– Не я это затеял…– заметил Манкузо.

– Я тебе разве еще не говорил, что ты кусок дерьма?

– Н-да,– по своему обыкновению промямлил Манкузо.– По части комплиментов ты мастак.

Росс оторвал взгляд от бумаг.

– Что-то не вижу. Вот здесь это было, в этом самом…

– В твоем дерьмовом воображении! – перебил его Скотт.

Манкузо сидел в углу, ковыряя в ухе.

– Позовите доктора,– заметил он,– и все сами узнаете.

– Какого еще доктора?

– Ну этого, как его? Саммерса. Очкастого. Спеца по судебной медицине.

– Позову.– И Скотт сделал для себя пометку.– Не сомневайся.

Росс осуждающе поглядел на Манкузо.

– Хотя…– Манкузо почесал подбородок.– Может, мы его не так поняли и он имел в виду слуховой аппарат [40]40
  По-английски слова «спид» и «слуховой аппарат» звучат примерно одинаково.


[Закрыть]?

Скотт насторожился:

– Какой еще слуховой?

– А чтобы слышать, что творится в заднице,– невозмутимо проронил Манкузо.

Скотт откинулся на спинку кресла, взбешенный.

– Выметайтесь отсюда к едреной матери!

Это они и сделали.

Росс нагнал Манкузо в коридоре:

– Зачем ты так?

– А что я такого сделал? – спросил Манкузо, не оборачиваясь.

– Подставил Саммерса! Черт возьми, Джо, ты же отдал его Скотту на съедение.

– Отвяжись!

– Не юли, Джо.– Росс не на шутку разошелся.– Ты его продал!

Они остановились у лифта. Манкузо пожал плечами:

– Жизнь – сволочная штука.

Двери лифта отворились. Манкузо нажал кнопку первого этажа.

– Послушай, Джо,– начал Росс.

В ответ Манкузо, улыбнувшись, стиснул его руку. Прервавшись на полуслове, Росс посмотрел туда же, куда был устремлен взгляд Манкузо,– на решетчатое отверстие переговорного устройства и поблескивавшее над ним око телекамеры.

– Тебе не кажется, что ты слегка преувеличиваешь, а? – спросил Росс, когда они уже шагали вместе по улице.

– Послушай, что я тебе скажу,– ответил тот.– В 54-м по заданию Бюро я отлавливал "комми" [41]41
  Презрительное прозвище коммунистов в США.


[Закрыть]для Маккарти. Теперь маккартизм – бранное слово. В 56-м меня послали подслушивать разговоры одного черного проповедника в Алабаме [42]42
  Мартин Лютер Кинг.


[Закрыть]. Сегодня день его рождения – национальный праздник. В 71-м, в Канаде, я выслеживал ребят, которые уклонялись от армии по религиозным убеждениям. Потом Картер объявил им всем амнистию, устроил для них прием. Каждый раз, как Бюро начинает размахивать флагом, можешь быть уверен: его древко будет в дерьме, а нести его поручат – тебе.

Они остановились на углу.

– Ты что, ничему не веришь?

– Да нет, верю. Всему, кроме людей.

Росс покачал головой.

– Герои перевелись, малыш,– процедил Манкузо.– Остались одни бутерброды [43]43
  Игра слов: свои «многоярусные» сандвичи американцы называют «герои-бутерброды».


[Закрыть].

11.50.

Крис отвез Салли домой в Джорджтаун собрать все необходимое. Она почти закончила сборы, но, войдя в ванную, вдруг убедилась, что у нее не осталось ничего из косметики. Быстро натянув поверх летнего платьица свитер, она сбежала по брусчатке холма к ближайшему супермаркету на Висконсин-авеню. Схватив тележку, она стремительно покатила ее между рядами полок, на ходу выхватывая то лак для волос, то крем для рук, то большую пластмассовую бутылку "скоупа" [44]44
  Тонизирующая вода для полоскания рта.


[Закрыть]. Оставалась еще зубная паста, когда она налетела на чью-то тележку.

– Простите, я совсем зазевалась…– пробормотала она.

Молодой человек усиленно тер колено.

– Да уж лучше бы вам смотреть в оба,– начал он, но, взглянув на нее пристальней, воскликнул:– Салли?!

Она, заморгав, уставилась на него.

Молодой человек выпрямился. Высокого роста – за шесть футов,– с голубыми глазами, он был одет в синий с иголочки блейзер, серые брюки-"бананы", батник и мягкие туфли. Великолепный экземпляр, оценила Салли.

– Я Стив Томас,– представился незнакомец.

Но ни имя, ни внешность ничего ей не говорили.

– Стив, разве не помните? Университет в Эмори, шестьдесят восьмой год? Бурлеск "Дули фроликс"?

Она улыбнулась одной из своих неотразимых улыбок:

– У меня, наверно, старческий склероз. Никак не припомню…

– Ваша подруга Энджи еще встречалась с Джерри Кэмором.

– Господи! – Салли рассмеялась.– Я не вспоминала об Энджи и Джерри лет, наверно…

– Может, вместе позавтракаем?

– Жаль, но не получается. Я ведь выбежала на минутку, кое-что купить и…

– Но поесть-то все-таки надо!

"Да, экземпляр",– снова подумала Салли, уступая его настойчивости.

– Ну разве что по-быстрому.

ПОЛДЕНЬ.

– Две порции со всем, что полагается.

Манкузо протянул уличному продавцу с тележкой пятидолларовую бумажку. Ему не очень-то улыбалось возвращаться в Арлингтон, да еще в полдень, когда все дороги забиты. К тому же здесь, в толпе, без труда можно затеряться. Ожидая свои горячие сосиски с приправой, Манкузо с удивлением наблюдал, как туристы с помощью "Полароида" спешат увековечить себя на фоне бронзовой статуи, изображающей водружение флага на горе Сурибачи [45]45
  Гора на одном из островов Тихого океана – место ожесточенного сражения между американцами и японцами в 1945 году.


[Закрыть]. Особенно много было среди фотографировавшихся японских семей. «Чертовы япошки,– подумал Манкузо,– знай себе снимаются, а ведь мемориал-то воздвигнут в честь того самого сражения, где им как следует надавали по шеям. Смешно, как время все переворачивает вверх тормашками».

– Не налегай на капусту, парень! – произнес за его спиной Гарри Уилсон: протянув руку, он унес одну порцию.

Взяв сдачу, Манкузо со своей порцией хот-догов устроился на скамейке рядом с Гарри.

– Приходится теперь остерегаться разных специй,– заметил Уилсон.– От них у меня изжога.

– Что, язва?

– Нет. Просто когда нажрешься бумажного дерьма у себя в конторе, то от тебя несет коровьим говном.

Манкузо был знаком с Уилсоном бог знает сколько лет и понимал, что именно тот имеет в виду. Он перешел в ЦРУ в 61-м, как раз когда заваривалась вся эта каша с Вьетнамом. Когда они встретились в 68-м в Чикаго, Гарри занимался внедрением в группы активистов антивоенного движения; Манкузо делал то же самое для ФБР. По уик-эндам они выбирались вдвоем за город, отдыхали, закусывали пиццей, которую подавали на глубоких сковородках, запивали пивом. После знаменитых беспорядков на съезде демократической партии Манкузо послали охотиться за теми, кто уклонялся от призыва, Уилсон же пошел на повышение в заместители представителя ЦРУ в Тегеране – шаху позарез требовались специалисты по внедрению в группы местных радикалов. Уилсон находился в 1978 году в отпуске в Париже, когда некоторые из его "студентов", за которыми он вел наблюдение, ворвались в американское посольство в Тегеране и начали осаду, связавшую Джимми Картера по рукам и ногам.

И вот Уилсон вернулся в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли и стал там одним из незаметных винтиков – скромным тайным агентом, с чем он вполне примирился. Сейчас он был уже слишком стар и слишком хорошо известен, чтобы заниматься оперативной работой. До заместителя, а тем паче до заведующего отделом он так и не дорос – приходилось довольствоваться ролью вербовщика. Таких, как он, "старичков", у них в ЦРУ было полным-полно: делать им было нечего, но выгнать их не могли – они слишком много знали.

– А чего ты не уйдешь? – спросил Манкузо.

– Да мне в феврале шестьдесят два, Джо. Если я доскриплю, то стану уважаемым ветераном, а если уйду раньше, еще подумают, что я займусь сыском на стороне. А ты же знаешь, Компания [46]46
  Так называют ЦРУ его сотрудники.


[Закрыть]не любит, когда ее парни начинают собственный бизнес.

– Как Рольф Петерсен? – спросил Манкузо.

– Да, как Рольф Петерсен.

Какое-то время они сидели молча, доедая свои сосиски. Манкузо искоса оглядел Уилсона. Одет франтом – модный коричневый костюм, безупречная стрелка на брюках, начищенные ботинки, шелковый галстук, белоснежная рубаха, темные очки в стальной оправе. До Манкузо вдруг дошло, почему его друг так и не сделал карьеры: слишком уж он похож на шпика.

– Я тут влип в историю, Гарри,– начал Манкузо.

– Как это?

– Мне поручено найти Петерсена.

Уилсон вытер бумажной салфеткой рот, аккуратно завернул в нее все объедки, выкинул в урну возле скамейки.

– Да, влип,– согласился он.

– Не знаешь, где его искать?

– Не знаю. И не особенно стремлюсь.

Уилсон подставил лицо солнечным лучам и поправил на носу очки, словно собирался немного соснуть.

– Ты не мог бы достать мне его фото? И ваше досье?

Уилсон откинул голову и закрыл глаза.

– Это что, официальный запрос?