Текст книги "Кумир"
Автор книги: Стив Сомер
Жанр:
Политические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)
Скотт вошел в прихожую своего дома, скинул плащ с капюшоном и крикнул:
– Клэйр, дорогуша! Вот и я!
Распахнул дверцу стенного шкафа, чтобы повесить свою одежду. Но тут из шкафа высунулась нога, и он получил такой удар, что перехватило дыхание, и он упал на колени.
Из шкафа вышел Манкузо. Он наклонился над Скоттом и приставил к его шее дуло бесшумного пистолета.
– Только пикни, и я размозжу твою вшивую башку,– пригрозил Манкузо.
Но Скотту было не до того, он раскачивался из стороны в сторону и ловил ртом воздух. Потом с опаской скосил глаза на Манкузо.
– Ты… что… рехнулся?
Манкузо ткнул пистолетом ему под подбородок.
– Это ты убил его.– Голос от ярости сделался стальным.
– Чего? – взвыл Скотт, продолжая раскачиваться.
– Это ты, выродок, убил его. Теперь я пришел убить тебя.
– Кого? Ч… чего ты?
Манкузо схватил Скотта за галстук и притянул к себе.
– Только посмей мне врать, скотина!
Скотт поднял глаза на Манкузо. Он корчился от боли, но страха не чувствовал.
– О чем ты? О, господи…– Он мотал головой и стонал.
– Молись, подонок,– прошипел Манкузо ему в ухо.
Но Скотт на угрозу не клюнул:
– Давай… стреляй… Гад…
– Росс кое до чего докопался, так вы его…
– О чем ты? О господи, ты покалечил меня…
– Докопался, и вы решили заткнуть ему рот.
– Это бандиты… Его ограбили…– Скотт попытался вырваться, но Манкузо крепко держал его.
– Он раздобыл улики. Вот его и убили. А кейс украли.
К Скотту наконец вернулось дыхание.
– Какой кейс? О чем ты толкуешь?
– Кейс с уликами против убийц Мартинеса.
Шок от удара стал проходить, и Скотт выпрямился.
– Какие улики? Сукин ты сын, помоги мне подняться… Чуть было из-за тебя в больницу не загремел.
Манкузо снова приставил дуло бесшумного пистолета Скотту к горлу.
– Я тебя убью.
Но Скотт оттолкнул его руку с пистолетом.
– Хрен ты убьешь.– Он оперся рукой о плечо Манкузо, поднялся на одно колено, потом на ноги и наконец медленно встал.– Я еще с тобой, сукин сын, посчитаюсь.
– Попробуй,– сказал Манкузо и снял пистолет с предохранителя.
Скотт поглядел на пистолет, потом в глаза Манкузо. В них он прочел смерть и побелел от страха. Но тут заметил на пиджаке Манкузо оторванный карман, тряхнул головой и фыркнул.
– Бога ради, убери свою игрушку, Манкузо. Лучше заколи булавкой свой нагрудник. Твоего любимого Росса прихлопнули, когда он возвращался от фэллоновской пресс-дивы. Со свиданки. Ваша же секретарша видела, как они целовались взасос.
– Что? – не поверил Манкузо.
– Господи!– взмолился Скотт.– Разуй глаза. Пора почуять, что пахнет жареным.
У Манкузо беспомощно опустились руки. Неужто правда? Боль и жалость захлестнули его.
– Нет, нет! – выкрикнул он.
– Да, да,– не глядя на него, сказал Скотт.– А теперь убирай свою паршивую пушку и проваливай.
Но Манкузо не мог сдвинуться с места.
– Нет, нет,– бормотал он.– Бог ты мой, нет…
– Ты что, спятил, старый кретин? – Скотт наконец повернулся к Манкузо лицом.
Но тот, сцепив руки, зажмурился и, как-то по-детски съежившись, выдохнул:
– Нет!
Скотт уставился на Манкузо, которого била нервная дрожь, но его переживания вызывали у него только брезгливое презрение. Он пихнул Манкузо в грудь.
– Проваливай! Убирайся отсюда, задница вонючая!
Однако Манкузо продолжал стоять со стиснутыми кулаками. Его трясло, горло сжало. Именно в этот миг он понял, кто убил Дэйва Росса. Понял.
– Господи ты боже мой.– Скотт ухмылялся, выказывая свое отвращение.– Подумаешь, какой-то жид с крепкими кулаками и смазливой рожей. Не напарник, а сопляк с длинным… в штанах. Что заслужил – то и получил!
У Манкузо вспыхнули глаза. Он выбросил вперед руку и железной хваткой зажал кисть Скотта. Потом быстрым движением с силой рванул ее назад так, что она хрустнула. Скотт тяжко опустился на одно колено. Но закричать не успел – Манкузо засунул пистолет с глушителем прямо ему в рот.
– Не смей,– прошипел Манкузо мокрыми от слез губами.– Не смей, грязный, ничтожный ублюдок, так говорить о нем.
Скотт задыхался.
– Это он расколол орешек! Он… он… Но я доведу дело до конца,– прошептал Манкузо.
Он отшвырнул Скотта, и тот, судорожно глотая воздух, повалился на пол. Манкузо отворил входную дверь и тут же хлопнул ее за собой.
14.05.
Терри Фэллон откинулся на полати из красного дерева и всей грудью набрал горячий сухой воздух сауны. Поворачиваясь, он снова ощутил боль в заклеенной пластырем ране. Раздался стук в дверь, потом она приоткрылась.
– Войди, Билл,– сказал Терри.
Билл Уикерт продолжал возиться со своим полотенцем, стараясь обмотать его вокруг пояса. Он так и отпрянул назад, когда струя горячего воздуха ударила ему в лицо.
– Терри, как ты выдерживаешь? – произнес он, закрывая за собой дверь сауны.
– Прекрасно расслабляет, надо только притерпеться.
– Да, наверное.
Они обменялись рукопожатием. Уикерт попробовал сесть, но тут же вскочил.
– О господи, до чего горячо!
– Все равно сядь и подожди,– сказал Терри.– Привыкнешь.
– Встреча с О'Доннеллом состоялась.
Терри протянул к нему обе руки.
– Сядь, Билл, будь добр. Расслабься. Вот так.
Терри дал ему еще одно полотенце.
Уикерт постелил его на деревянные полати и тогда уже с осторожностью сел.
Терри прикрыл глаза и откинулся назад.
– Бог мой, как хорошо.
Но тут же поморщился, приложив руку к лейкопластырю, наложенному на рану.
– Все еще болит?
– Да, как будто лошадь лягнула.
– Осложнений быть не может?
– Доктор говорит – нет. Швы снимут после съезда.
– Все ждут, что ты обретешь свою лучшую форму, когда надо будет произносить на съезде речь.
Терри улыбнулся.
– А мне доверяют главное выступление?
– Да, все согласились.
– И О'Доннелл?
– О'Доннелла не спросили.
– А президент?
– Его голос тоже ничего не решает, Терри. Ни президент, ни О'Доннелл больше не являются руководством партии.– Уикерт прислонился было к горячей стене, но тут же выпрямился.– Черт! Печь дьявола, а не сауна.
– Тогда все прекрасно, Билл.– Терри откинулся и снова прикрыл глаза.
– Ну, ты доволен? – спросил Уикерт.
– Я размышляю.
– О чем?
– О будущем нашей страны.
– Каково же оно?
– Предстоят большие перемены.
– И прежде всего в самой партии,– заметил Уикерт.– Большие перемены, которые уже давно назревали.
Терри, улыбаясь и не открывая глаз, кивнул. Он отдыхал, прислонившись к горячей деревянной стене.
– Я вот все думаю,– сказал Уикерт,– как считаешь, не пора ли, чтобы пост вице-президента обрел реальную власть, а не оставался бы почетным залом ожидания?
– Конечно.
– Вице-президент только тогда имеет право голоса, когда голоса в сенате разделяются поровну. А это случается раз в сто лет по обещанию. Я считаю, что голос вице-президента должен быть в правительстве весомым. Возможно, ему надо доверить руководство Советом национальной безопасности или что-то в этом роде.
– Мысль неплохая.
– А проведение в жизнь важнейших социальных программ осуществлять через единое управление – некий государственный совет вкупе с МЖГ [128]128
Министерство жилищного строительства и городского развития в США.
[Закрыть]. И потом, многовато подачек, на которых кое-кто греет руки. Не пора ли сократить их?
– Согласен. Пора,– сказал Терри.
– Ладно, я бы еще посидел с тобой, но предстоит пресс-конференция, где объявят, что для основного выступления избрали тебя,– заметил Уикерт.– Ты не хочешь намекнуть мне, о чем собираешься говорить? Само собой, не для печати. Просто мне для ориентации.
– Ориентация – на будущее,– не открывая глаз, объявил Терри.– Наш ориентир – власть. Мы – избранные представители власти.
– Да, конечно. Это верно. Значит, до встречи в Сент-Луисе,– промолвил Уикерт с улыбкой. Он был так счастлив выбраться наконец из сауны, что даже не стал ждать прощального рукопожатия.
Когда дверь за Уикертом захлопнулась, Терри еще какое-то время продолжал наслаждаться жаром сауны, от которого приятно покалывало кожу, пока испарина окончательно не высохла. Для выступления на съезде ему понадобятся нужные слова. Точные, остроумные. На что собственного ума ему не хватит. Ограниченных способностей Криса Ван Аллена тоже маловато. На свете есть только один человек, которому дано найти эти единственные слова, чтобы подготовить Америку к грядущему будущему. К новой эре.
К счастью, этот человек, эта женщина, в помощи ему не откажет.
15.10.
Вернувшись к себе в кабинет, Лу Бендер снял пиджак, повесил его на спинку стула и занялся почтой. Дверь приоткрылась. Это был президент. Бендер поднялся ему навстречу.
– Не беспокойся,– сказал Сэм Бейкер.
Он закрыл дверь и, пройдя в глубь кабинета, опустился на кушетку напротив стола Бендера.
– Где ты пропадал, Лу?
– Пришлось кое-что взять под контроль. Ты с Истменом встречался?
– Да.
– Ну и?…
– Дэн Истмен человек упрямый.
– Упрям как осел, я бы уточнил. И глуп.
– Он может причинить нам неприятности?
– Уже нет. Серьезных – нет.– Бендер наклонился вперед, упершись локтями в стол.– Сэм, он должен уйти.
– Однако, Лу, одна из тонкостей нашей Конституции заключается в том, что вице-президента нельзя уволить.
– Если он сам не подаст в отставку, то схлопочет импичмент.
– Это ты выкинь из головы.
Бендер снова сел за стол.
– Ладно. На время.
– Ко мне заходил О'Доннелл.
Эти слова насторожили Бендера.
– О чем был разговор?
– Руководство партии просит меня принять кандидатуру Фэллона, в противном случае – не выставлять больше свою.
Бендер поднял глаза. Удивлен он не был.
– Н…н-да… могло быть и хуже. От этого человека можно ждать…
– Они предложили Терри Фэллону обратиться к съезду с программной речью.
– В самом деле? – Бендеру с трудом удалось скрыть радость, какую вызвала эта новость.– Ты одобрил это?
– А меня и не спрашивали.
– Как? – Бендер так и вскочил.– Что, черт возьми, происходит?!
– Работа Уикерта.
– Ох, сукин сын,– Бендер даже заскрежетал зубами.– Я покажу ему, как выпирать нас.– Бендер нажал на клавишу внутреннего телефона.
– Слушаю, сэр,– отозвалась секретарша.
– Мэгги, принесите мне список главных кредиторов избирательной кампании Билла Уикерта. И поскорей, пожалуйста.– Он отпустил клавишу.
– Лу, я ничего такого не хочу,– сказал Сэм Бейкер.– Мы должны быть выше этого.
– На всякий случай надо подготовиться,– возразил Бендер.– Раз Уикерт напрашивается на схватку, так получит – не обрадуется. Долго будет помнить.
– Я же сказал, Лу, ничего подобного мне не надо. Позвони, пожалуйста, секретарше и отмени свой приказ насчет списка.
– Сэм…
– Лу, я настаиваю.
– А, черт!– Бендер нахмурился и снова нажал на кнопку внутренней связи.– Мэгги, приказ отменяется.– И, отпустив клавишу, не удержался:– Проклятье…
– Руководство партии собирается затребовать свидетельство о вскрытии тела Мартинеса,– сказал Сэм Бейкер.
Бендер замер на полуслове и уставился на него.
– Что? – не сразу спросил он.
– Совершенно ясно, к чему они подбираются. Если я выдвину свою кандидатуру без Фэллона, они будут настаивать на дальнейшем расследовании. А если соглашусь взять его в пару или вообще отступлюсь, они это дело закроют.
Бендер пожал плечами.
– Я же сказал, бывают вещи и похуже, чем служить второй срок на пару с Терри Фэллоном в роли вице-президента.
– Нет, на это я никогда не пойду.
Бендер задумался.
– Что ж, тогда… тогда пошли их ко всем матерям. Пусть носятся со своим свидетельством. Дело-то чистое.
– Но оно не казалось таковым, когда составляли заключение, разве не так?
– Откуда мне знать? Я в глаза его не видел.
Бейкер внимательно посмотрел на Бендера. За все тридцать лет их совместной работы Лу Бендер впервые ему солгал.
– Да? А кто его видел? – спросил президент.
Бендер развел руками.
– Кто? Наверно, доктор, который писал заключение. И ОЧЗрайен. Да те два шута, которых он приставил к этому делу.
– Один из них уже мертв.
– Да, я прочитал в газете.
– Так что, если доктор внесет изменения в свое заключение, получится ложь. Тогда его свидетельским показаниям доверять будет нельзя,– заметил президент.
– И останутся лишь О'Брайен и – как его – Манкузо.
– Понимаю.– Президент внимательно наблюдал за Бендером и видел, что тот лихорадочно что-то обдумывает.
– Послушай,– продолжал Бендер как бы между прочим,– ведь мы знать не знаем, что первоначально было в заключении, верно? Так, может быть, нам стоит подстраховаться слегка, а?
– Каким образом?
– Ты замолвишь словечко О'Брайену. А я возьму на себя Манкузо.
– С О'Брайеном я уже говорил.
– Тем лучше,– сказал Бендер.– Значит, остальное я беру на себя.
15.15.
Манкузо с грохотом распахнул дверь своего кабинета. Войдя, так же резко захлопнул, и, когда запирал ее, на глаза ему попался новый ящичек для входящей и исходящей корреспонденции, стоящий на картотеке позади двери. На дне его он нашел записку:
ПОЗВОНИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, МИСС КРЭЙН.
Он скомкал записку, бросил ее в угол, снял пиджак и сел за стол Росса. На нем лежала большая стопка черных видеокассет с записью покушения, аккуратно пронумерованных от 1 до 22.
Манкузо включил телевизор. Потом нажал на "пуск" видеоплейер. Однако изображение не возникло. Тут он догадался, что плейер не заряжен. Он открыл коробку, вынул кассету и сунул в кассетник. Но не успел Манкузо нажать на "пуск", кассетник выплюнул кассету назад. Манкузо несколько раз перевернул кассету, пока она вошла благополучно.
– Дерьмо, а не машина,– заметил он.
И снова нажал на кнопку "пуск".
16.05.
Адмирал Раух стоял в гостиной у окна, выходящего на фасад его дома в Бетезде, когда на подъездную дорожку вдруг вкатил черный лимузин. Из него вылез Лу Бендер. Раух открыл входную дверь и впустил его.
– Какого черта тебе здесь надо? – спросил он, как только Бендер вошел в дом.
– Поговорить с тобой.
– Говори.
– Не здесь же.
Они вышли в сад позади дома и сели на каменную скамью, спрятанную под сенью каштанов.
– Теперь выкладывай,– сказал Раух.
– Я слышал, ты мечтаешь вернуться на флот,– начал Бендер.
– Ну и что?
– Только не говори, что тебе надоел Вашингтон.
– Давай ближе к делу.
– Ты заявил Истмену, что армия заразила Мартинеса, это так?
– Что, если и так?
– Билл, Истмен тебе не защитник.
– Может им стать, если будет президентом.
Бендер, усмехнувшись, покачал головой.
– Скорей Дэн Истмен станет президентом Конго.
– Вы решили перекрыть мне дорогу во флот? – спросил Раух.
Бендер расплылся в самой сладкой своей улыбке.
– Просто не хотелось бы, чтобы ты сбежал, пока игра еще не сыграна.
– Говнюки, надумали сделать меня козлом отпущения, когда история с вирусом СПИДа выйдет наружу?
– Ах, Билл, Билл… Откуда ты взял, что история со СПИДом когда-нибудь выйдет наружу? Протокол вскрытия видели только О'Брайен и двое его парней. Об одном ты уже успел позаботиться.
– Что ты несешь? – ощерился Раух.
– Росс. Агент ФБР, который обнаружил, что следы вируса ведут в армию. Помнишь тот день на площадке для гольфа? – Бендер продолжал улыбаться.– Я сразу понял: ты тогда и решил убрать его.
– Нет, вовсе нет.
– Не лги мне, Билл,– сказал Бендер.– Христа ради, ведь игра окончена!
Раух уперся взглядом в землю.
– Что ж, в Майами это мы пытались убрать его.– Он поднял глаза.– Но… твою мать, вы же прикрыли его с помощью ФБР.
– Нам важно было узнать, чем он занимается. В любом случае плакать тебе не о чем. Сегодня ночью вы же прихлопнули его.
– Это не мы.
Бендер внимательно поглядел на Рауха.
– Только не пытайся убедить меня, что это несчастный случай. Я не больше твоего верю в такие несчастные случаи.
– Лу, если ты опять хочешь поймать меня в ловушку…
– Стой, стой,– прервал его Бендер,– разве ты не выслеживал этих двух агентов ФБР?
Раух тяжело вздохнул.
– Того, постарше, Манкузо, да. Его дружок, Уилсон, сообщил ему местонахождение Петерсена. В Балтиморе мы установили за ним слежку. Убедившись, что он вышел на Петерсена, мы велели Уилсону предупредить Петерсена по телефону.
– А группа захвата?
Раух прищурился.
– Я думал, это ты их послал.
– Я? – Голос Бендера так и взвился.– Это ты их послал. И ты же приказал этой ночью убить Росса.
– Черта лысого я,– огрызнулся Раух.
– Тогда кто…
Но тут Бендер осекся. Оба продолжали сидеть, глядя в разные стороны, каждый со своими мыслями. Вывод напрашивался один.
– Лу, у меня возникло нехорошее чувство, что мы играем втроем.
Не спеша с ответом, Бендер поднялся и стал прохаживаться туда-сюда. Наконец сказал:
– Послушай, ведь я пришел сюда, чтобы сделать тебе предложение. Ускользнуть тебе на этот раз я не дам.
– Ладно, послушаем,– будто покорился Раух.
– Позаботься о Манкузо, а я позабочусь, чтобы ты вернулся в действующий флот при всех воинских регалиях.
– Тебе это не удастся сделать.
– Сделает Сэм Бейкер.
– Не станет он. Мы с тобой уже обсуждали это,– с досадой заметил Раух.
– У него был разговор с О'Брайеном. Он сам мне об этом сказал.
– Что-то не верится.
– Просто ты недостаточно хорошо знаешь Сэма Бейкера. Как знаю его я,– сказал Бендер и опять сладко улыбнулся.– Иногда он кажется слишком уж бескорыстно честным. Но не забывай, он ведь политик.
Раух сидел задумавшись.
– Манкузо знает, что Уилсон подсадил его? – спросил Бендер.
– Сомневаюсь.
– Тогда почему бы не устроить им дружескую встречу? Не поехать куда-нибудь вместе? В какое-нибудь тихое, славное место. А назад вернется один из них, а? Организуй это. Тогда и о кораблях поговорим. Идет?
Раух медленно опустил голову.
– Хорошо. Идет.
Бендер поднялся.
– Ну и грязный ты подонок, Лу.
Бендер на миг задержался и поглядел на Рауха с улыбкой.
– Не я устанавливаю правила игры, Билл. Но играю я на выигрыш.
17.20.
Манкузо распахнул дверь бара "У Герти", и две "ночные бабочки" у стойки обернулись к нему. Одна из них кивнула:
– Привет, Джо.
Остальные просто не узнали его или притворились, что не заметили. Он прошел в глубину зала и сел, чувствуя себя здесь невидимкой. Когда горе, всегда так: ты словно в пустоте, никто тебя не видит. Все отвернулись.
Герти сидела на своем месте и читала газету. Заголовок гласил:
РЕЧЬ НА СЪЕЗДЕ ПРОИЗНЕСЕТ ФЭЛЛОН
– Привет, Джо,– тихо произнесла она, увидев его.– На улице дождь собирается?
– Да.
Он сел рядом, и она налила ему двойную порцию "Джека Дэниела". Пока он пил, она, постучав длинным ногтем по первой полосе газеты, заметила:
– Парень не промах, этот Фэллон.
– Ты угадала.– Манкузо встал и оглядел присутствующих в баре.– Мэнди не видела?
Герти пожала плечами:
– Развлекается где-то.
– А ключ ее здесь?
– Конечно.
Манкузо протянул руку.
– Решил отдохнуть? – спросила Герти.
– Да.– Манкузо сунул ключ, в карман.
– Я рада, что тебе полегчало.– Это прозвучало искренне.
Манкузо вышел из бара.
17.30.
Салли бросила на пол тяжелый узел, который с трудом выволокла по ступеням лестницы из подвала, и бегом взлетела наверх, успев на четвертом звонке схватить трубку телефона.
– Слушаю! – выдохнула она, запыхавшись.
– Я не вовремя? – Это был Терри.
– Ничуть. Просто… я укладывалась.
– Укладывалась? Куда это ты собралась?
– Как куда? На съезд. Разве мы не уезжаем завтра?
– Ах да, конечно.
– Терри, ведь я еду с тобой?
– Само собой, дорогая,– откликнулся он.– Но пока мне нужна твоя помощь. Меня попросили подготовить обращение к съезду.
– О господи, Терри! Но это же прекрасно! Значит, президент просил тебя…
– Нет, не президент, а руководство партии.
– В самом деле? – Салли опустилась на стул и одернула на себе юбку.
– Сдается, они подают мне сигнал.
– Да, и вполне определенный.
– Сегодня у меня предвыборный обед, который дает руководство партии. Думаю, к концу обеда наши позиции будут ясны.
– Терри, я так за тебя…
– Я прошу тебя написать текст моей речи.
– Но, Терри…– Это предложение ошеломило ее.
– Ты можешь подготовить его?
Она оглянулась на дверь черного хода. Там стояла машина Томми Картера с открытым багажником.
– Ты хочешь, чтобы я написала его сегодня? Прямо сейчас?
– Конечно, сегодня.
У нее было столько дел. Неотложных…
– Терри, если я…
– Салли, ну пожалуйста. Ты мне очень нужна, Салли. Слышишь?
– Да.
– Я тебя люблю.
У Салли опустились плечи и ноги стали как ватные, словно она уступила его крепким объятиям.
– Так могу я на тебя положиться?
– Да,– сказала она.– Да, да.– Ничего на свете не было для нее дороже, чем это.
Даже чем она сама.
– Позвони, когда набросаешь что-нибудь,– сказал он.– Я пришлю посыльного.
– Да я и сама привезу.
– Нет, нет. Позвони мне. Оставайся у своей пишущей машинки. Пусть посыльный побегает.
– Ладно. Пусть. Может, ты и прав. Я тут же начну.
– Я же знал, что могу рассчитывать на тебя.– И он повесил трубку.
Она на седьмом небе от счастья, включила электронную пишущую машинку.
17.40.
Открыв дверь, Манкузо услышал тонкий детский голосок:
– Мамамамамама…
И вслед за этим топот босых ножек по деревянному полу. Он закрыл за собой дверь, задвинул задвижку и тут в прихожей наконец разглядел малыша с большущими глазами, совсем голого, если не считать подгузника.
Манкузо присел на корточки.
– Привет, Стенли,– сказал он малышу.– Привет.
Но малыш повернулся и заковылял назад в кухню.
– Это вы, Джо? – окликнул его женский голос.
Манкузо снял шляпу.
– Да, миссис Робинсон.
– Присаживайтесь,– отозвалась она.– Я тут настойку делаю.
Манкузо окинул взглядом бутылки из-под виски, бокалы, стоявшие прямо на телевизоре.
– Пожалуй, я бы пропустил стаканчик.
– Я вам другого дам для разнообразия,– отозвалась миссис Робинсон, появляясь из кухни с плетеным подносом, на котором стояли чайник и две чашки.– Чего, чего, а уж выпивки вы, наверно, пропустили через себя немало, на всю жизнь хватит.
Миссис Робинсон, мать Мэнди, была женщиной небольшого роста, с круглым лицом, одетая в черное платье, расшитое красными и зелеными цветами. Волосы короткие, черные, под глазами коричневые круги. Она поглядела на Манкузо.
– Лучше уж повесьте ваш плащ, если не хотите оставить на ковре лужу, а?
– Да, конечно, мэм.
Он снял плащ, и тут она увидела его оторванный карман, пришпиленный английской булавкой.
– Что с вашим пиджаком?
– Небольшое приключение.
– Садитесь. Давайте его сюда.– Она протянула руку.– Ну, давайте же.
Он снял пиджак и подал ей.
– Ой-ёй-ёй,– сказала она и покачала головой.– Да садитесь, садитесь.
Когда он наконец сел, она налила ему чашку чая и вышла за шкатулкой для шитья.
Манкузо взял чашку обеими руками и посмотрел на желтоватую водичку, похожую, скорей всего, на мочу и пахнущую не лучше.
– Это розмарин,– сказала миссис Робинсон,– и мята. Хорошо успокаивает.
Но Манкузо с вожделением смотрел на бутылку "Джека Дэниела", стоявшую на телевизоре. Потом, поморщившись, отхлебнул чаю.
Миссис Робинсон отколола оторванный клок пиджака и покачала головой.
– Что получится, просто не знаю,– сказала она и, достав из шкатулки иголку и черные нитки, начала сшивать рваные края.– Значит, они убили вашего напарника?
– Да.
– Мне он нравился.– Она шила, поднеся пиджак к самым глазам и разговаривая скорее сама с собой, чем с ним.– Не мучайтесь так из-за него. Он теперь с нашим Иисусом. Хвала господу!
– Он был евреем,– заметил Манкузо.
Она поглядела на него поверх очков.
– Когда ты умер, это уже не имеет никакого значения, сынок,– сказала она.
Тут они услышали, как в дверях поворачивается ключ, и на пороге появилась Мэнди.
– Привет, мама. Хэлло, Джо! – Она раскрыла красный зонтик, поставила его в передней и вернулась в комнату.– А где Стенли?
– Сосет свою бутылочку,– ответила миссис Робинсон.
Мэнди повесила плащ за дверью.
– Пойду посмотрю на него. Джо, я сейчас вернусь, дорогуша!
Манкузо посмотрел на миссис Робинсон. Но она продолжала шить как ни в чем не бывало. Тогда он поставил чашку и встал.
– Иди, иди,– крикнула миссис Робинсон дочери, не отрывая глаз от шитья.– Пока я тут дошиваю.
Он последовал за Мэнди в спальню.
– Ну и холод,– она потерла рука об руку. Потом кивнула на постель.– Ложись, а я должна умыться.
Но когда она вернулась в длинном голубом халате и в голубых шлепанцах с помпонами, он по-прежнему стоял в свете угасающего дня, проникающем через окно.
– Что случилось?
– Ничего.
Она подошла к нему и начала развязывать галстук.
– Не надо.
– Ты что, милый? – удивилась она и вытянула галстук из-под воротнички рубахи.– Не робей. Я тебе помогу.
Она раздела его. заставила лечь, нырнула рядом. Ее руки, губы ласкали его, пока он не стал упругим…
Они долго лежали молча. Лишь дождь барабанил по темнеющему окну, да из соседней комнаты доносился тихий голос миссис Робинсон, напевавшей ребенку колыбельную.
Наконец Манкузо перевернулся на спину. Ничего не вышло.
Она обняла его за плечи, прижалась к нему.
– Джо, ведь я тоже его любила. Славный был малый. Но что ж делать, постарайся забыть его.
Он был так близко, что она слышала, как бьется его сердце.
– Я не хочу забывать,– сказал он.
Из горла ее, из самой глубины, чуть слышно вырвались какие-то клокочущие звуки.
– Тебе ж никогда не найти молодчиков, что прихлопнули его. У них власть, они сильней тебя.
Манкузо тяжело вздохнул, разнял ее руки, обвивавшие его шею, и сел.
– Гоняться за ними мне уже надоело. Я решил столкнуть их лбами. Пусть дерутся между собой.
Он потянулся и включил лампу рядом с кроватью. От резкого света Мэнди зажмурилась и невольно ухватилась за простыню, чтобы прикрыть грудь.
– Я должен ненадолго выйти,– сказал он.– Можно, я вернусь и проведу ночь здесь?
– Конечно, милый. Все, что ты хочешь.
Он кинул взгляд на дверь спальни.
– А не могла бы твоя мать с малышом переночевать сегодня где-нибудь в другом месте?
– Конечно, если так надо.
Он поглядел на нее. Да, она уже не девочка, какой была, когда он впервые купил ее любовь.
– Хочешь заработать пятьдесят? – спросил он.
Она опустила глаза.
– Конечно, Джо. Сколько заплатишь, столько получишь.
19.20.
Первое, что хотел сделать метрдотель "Космос-клуба", когда Манкузо вошел туда через главный вход,– выставить его вон. Ему не понравился этот мрачный субъект в промокшем плаще. Однако Манкузо знал, что его удостоверение агента ФБР из ОР [129]129
Отдел разведки ФБР.
[Закрыть]является лучшим пропуском в любой клуб Америки. На верхнем этаже клуба «сливки» партии все еще наслаждались своим предвыборным обедом, в котором принимал участие и блистательный сенатор Фэллон. Поэтому вестибюль клуба кишмя кишел сотрудниками секретной службы. Метрдотель направился к одному из безликих представителей этой службы в плохо сидящем смокинге, с тянущимся из-за уха проводком рации.
Тот кинул взгляд в сторону Манкузо.
– Дайте мне ваше удостоверение,– поманил он пальцем.
Манкузо протянул ему свою карточку ОР. Черт бы побрал эту секретную службу!
Молодой безликий долго изучал ее, потом самого Манкузо, затем вернул карточку и махнул рукой кому-то, стоящему на верхней площадке лестницы.
– Да что, специальное приглашение требуется, чтоб переговорить с этим парнем? – разозлился Манкузо.
Сотрудник секретной службы оглянулся на него с непроницаемым лицом.
Само собой, его заставили ждать. Отвели в небольшой кабинет рядом с холлом второго этажа и продержали целых пятнадцать минут. Наконец дверь открылась, до него донесся смех, звуки музыки, и вошел еще один в смокинге.
– Я – Крис Ван Аллен,– представился он.– Помощник сенатора Фэллона. Так что такое стряслось?
– Мне надо говорить с вашим боссом.
– Сенатор сейчас занят.
– Пусть занят. То, что хочу сообщить я, важнее.
Крис упер руки в боки и уставился на Манкузо. Он выглядел типичным хлипким гомиком, каких Манкузо просто не выносил.
– Вашего мнения не спрашивают, агент Манкузо.
– Послушай ты, балаболка, хиляй отсюда к своим педикам, пока цел!
Крис кинул на Манкузо взбешенный взгляд.
– Ах ты, невежа, шут гороховый…
– Доложи ему, есть разговор насчет Салли Крэйн,– спокойно сказал Манкузо.– Иди. Исчезни, пока я не оборвал твои колокольчики.
Крис вышел, изо всех сил хлопнув дверью.
На этот раз Манкузо не пришлось долго ждать.
Снова открылась дверь. Вошел сотрудник секретной службы, за ним Терри Фэллон. Терри посмотрел на Манкузо и кивнул. Потом повернулся к сопровождающему.
– Все в порядке, можете идти,– сказал он.
Тот подчинился.
Когда дверь за ним закрылась, Терри произнес:
– Надеюсь, приятель, у вас действительно важная новость.
– Да. Про Салли Крэйн.
– Что с ней? Надеюсь, все в порядке?
– О, да. Она в полном порядке.
– Тогда что вам надо?
Манкузо внимательно посмотрел на Фэллона. Господи ты боже мой, на него невольно заглядишься. Крупный, высокий, просто красавчик в своем безупречном костюме.
– Это Салли Крэйн наняла убийцу, стрелявшего в вас и в Мартинеса.
Терри уставился на Манкузо.
Открылась дверь. Вошел Крис.
– Сенатор, губернатор Огайо…
– Убирайся! – приказал Фэллон.
Дверь захлопнулась.
Тогда Терри снова повернулся к Манкузо и, понизив голос, с угрозой спросил:
– Что вы такое несете, черт побери?
– Это ее рук дело.
– Чепуха. Не верю.
Манкузо пожал плечами. На мраморный пол с его промокшего плаща натекла небольшая лужа. Он поглядел себе под ноги и грустно улыбнулся.
– Придется поверить,– сказал он.
Манкузо провел Терри через проходную на первом этаже здания Гувера. Потом в лифте они поднялись на третий этаж – Манкузо, Фэллон и четверо сотрудников секретной службы. Но когда они подошли к аппаратной, Манкузо махнул в сторону этой четверки:
– Они пусть останутся здесь.
– Хорошо,– согласился Терри.
– Сначала мы войдем и все проверим.
– А, идите вы…
Первым все-таки вошел Манкузо. В студии находилась сложная телеустановка, оснащенная восемью видеомониторами. Перед ней, высоко задрав ноги, сидел, развалясь, механик и читал какую-то книжонку в бумажном переплете. Рядом стояла пепельница с горой окурков.
– Это ты, Джо? – Он сел прямо.– Давай живей. Я отчаливаю в шесть. А уже восьмой час.
– Уйми свой поток,– попросил Манкузо.– У нас в гостях сенатор Фэллон.
Механик вскочил на ноги и погасил сигарету.
– Лэрри Харрис,– представился он.– Счастлив с вами познакомиться, сенатор.
Терри не подал ему руки.
– А это вот ищейки из секретной службы Соединенных Штатов – Манкузо показал на четверку, которая шарила по студии, заглядывая даже за телевизионную установку.– Пришли обнюхать помещение.
У стены стоял столик на колесиках, покрытый чехлом. Один из агентов секретной службы отогнул край. Под ним находилась автоматическая винтовка.
– Это еще что, черт подери?
– Участница нашего будущего представления,– сказал Манкузо.
Сотрудник поглядел на Фэллона. Тот кивнул.
– Ну, хорошо. Мы будем на страже за дверью, сенатор,– произнес он в микрофон на лацкане своего пиджака и вышел.
Наконец Манкузо и Фэллон остались одни.
– Итак, зачем я пришел сюда? – нетерпеливо заговорил Терри.– Покажите, что вы хотели.
Манкузо молча высыпал на ладонь Фэллону содержимое пластиковой сумки.
– Что это? – не понял Терри.
– Гильзы Петерсена,– Манкузо склонился над горсткой стреляных гильз и стал перебирать их указательным пальцем.– Смотрите-ка… так… шесть одинаковых. А вот и эта!
Большим и указательным пальцами Манкузо подцепил одну черную гильзу.
Терри пожал плечами.
– Ну и?…
– Вы же знаете, сенатор, этот Петерсен был первоклассным стрелком. Он был не просто профессиональным снайпером, он входил в элиту.