Текст книги "Кумир"

Автор книги: Стив Сомер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

– Значит, договорились?

– Буду следить за газетами. И как только увижу, что обещание выполнено…

– А если дебатов будет не три, а два?

Она протянула руку:

– Свидание было прелестным.

Улыбнувшись, Салли села в машину. Крис тут же влился в плотный поток тех, кто, только что отобедав, возвращался на службу.

– Весь город говорит о войне между Бейкером и Истменом,– заметил он.

Салли откинулась на спинку сиденья: она была сыта, она была довольна собой. И хотелось ей теперь только одного – поскорее рассказать обо всем Терри.

– Ну как у тебя сложилось с Томми Картером? – спросил Крис.

– Он предложил часовое интервью. В лучшее вечернее время.

– Вот это да! Конец света!

– Я отказалась.

– Не может…

– Сказала ему, что нам нужна серия из трех теледебатов для кандидатов в вице-президенты – и в самые лучшие часы.

– Вот это да! – воскликнул Крис.– Хотел бы я быть там, чтобы увидеть его в этот момент. Он не поперхнулся?

Салли пожала плечами.

– Он просто встал и позвонил в свой офис в Нью-Йорке.

– Не шутишь? – Крис искоса взглянул на нее.– И?… И?…

– И там будет видно.

– Будет видно! Господи, Салли, ты правда думаешь, что выгорит?

– Я просто не думаю, что у них есть выбор.

– Господи, Салли, да ты гений!

– Вполне вероятно. А теперь выкладывай, что ты знаешь.

– В сравнении с тобой – ничего. Уикофф болтается в Техасе – и никто пока не раскололся. Думаю, что Истмен накрылся. Ведь он хотел выведать что-нибудь насчет Терри и тиснуть в газетах.

– Я бы не говорила так уверенно, как ты. Истмен хотя и дубина, но не подлец.

– Зато Уикоффу подлости хватит на них обоих. Но если Истмена сковырнут, то они оба окажутся без работы. Ты понимаешь, кого мы тогда получим в лице Уикоффа?

– Противника. И опасного.

Оставшуюся часть пути оба проехали молча. Добравшись вскоре до Кембриджа, они застали там состояние полнейшего хаоса.

Его обычно тихие и нарядные улочки были буквально запружены полицией – не только из самого городка, но и соседнего Чеви-Чейз, штата Мэриленд, и дорожно-патрульной службы. Из домов повысыпали люди, на всех углах, перекрывая улицу, стояли патрульные полицейские машины. Доступ к Кресент-драйв был полностью блокирован. Крису и Салли приходилось то и дело показывать агентам в штатском свои удостоверения сотрудников аппарата конгресса. Притом на каждой такой вынужденной остановке к их машине сразу же пристраивались патрульные в форме, с пистолетами наготове.

– Может быть, вы скажете,– обратилась встревоженная Салли к одному из полисменов,– в чем, собственно, дело? Что тут произошло?

Тот, не ответив, махнул рукой, отсылая ее вперед.

– Господи, Крис…– прошептала Салли.

При подъезде к Кресент-драйв улица оказалась перегороженной двумя бронетранспортерами Национальной гвардии. Рука Салли, протянувшая удостоверение, мелко дрожала. Один из гвардейцев, капитан, держа руку на кобуре, грубо потребовал, чтобы она вылезла из машины.

– Улица закрыта для любого транспорта. Отдайте ключи моему сержанту: машину вам вернут, когда вы будете выезжать обратно.

– Но я помощница сенатора Фэллона по печати…– взмолилась она.– Скажите же, что случилось?

– Была перестрелка. Убит полицейский.

– О боже!… А что с сенатором Фэллоном?

– С ним все в порядке, мисс. Проходите.

Салли прижала руки к груди, чтобы успокоить заколотившееся сердце.

– Пошли! – обернулась она к Крису и заспешила вверх по холму.

– Мисс Салли, они…– Экономка Катрин стояла в дверях в окружении агентов секретной службы.

Но Салли, не дослушав, бросилась по коридору в кабинет: Терри сидел – живой и невредимый – в обществе двух молодых людей из штаб-квартиры их партии. Перед ними на кофейном столике была разложена схема зала в Сент-Луисе, где в скором времени предстояло собраться съезду. При ее появлении мужчины сразу же поднялись.

– Салли, ты помнишь…– начал Терри.

Не дав ему договорить, она подбежала к нему и, рыдая, обвила его шею руками. Салли плакала не как женщина, а как ребенок, горько и безутешно. Терри стоял, опустив руки, явно смущенный этим неожиданным всплеском чувств. Потом он с нежностью обнял ее за плечи, прижав к себе.

– Джентльмены,– обратился он к гостям,– я прошу вас извинить нас, но…

Те дружно закивали головами и поспешно засеменили к дверям.

– Ну, ну,– заговорил Терри,– успокойся же. Все в порядке.– И, посмотрев на стоявшего в дверях Криса, добавил: – Все в порядке.

Крис затворил створки дверей. Теперь, кроме них, в комнате никого не оставалось. Сидя рядом с Терри, Салли еще долго не могла сдержать слез, выплакивая все тревоги минувших четырех дней, все свои сомнения и страхи, которые она делила с этим человеком уже долгие годы. Постепенно ее всхлипывания перешли в надсадный кашель: в глазах больше не было слез, и в этот момент Терри попытался слегка приподнять ее подбородок.

– Я в порядке. Правда. Не беспокойся, девочка.

– Я так… Терри… Я так перепугалась.

– Но я же в полнейшей безопасности!

– Я так тебя люблю!

– Знаю.

– Терри, Терри, люблю, люблю…– все повторяла она, пока его губы на сомкнулись с ее губами.

Потом он принялся вытирать ей глаза своим носовым платком.

– Не надо,– взмолилась она.– Это тушь. Ее не ототрешь.

– Неважно. Я хочу увидеть твою улыбку.

Ценой героических усилий она изобразила подобие улыбки, затем взяла его платок и решительно утерла последние слезинки.

– Нет, какая же я дура! Представляю себе, как я выгляжу. И что ты должен обо мне думать!

– Ты дурочка, но славная. А вот кто дурак дураком, так это Истмен.

– Правда,– согласилась с этой оценкой Салли, стирая следы губной помады с его лица.– Сегодня же вечером скандал станет известен всей стране. Что ж, нам это только на руку.

– Как мы к этому относимся?

– Официально – никаких комментариев. Неофициально – мы считаем происшедшее постыдным.

– Позорным.

– Нет, достаточно будет просто "постыдным".

Салли разгладила складки на юбке:

– Боже, в каком я виде! Вся как взмыленная лошадь. Мне бы надо переодеться…

– Тебе надо ехать домой, упаковывать вещи.

– Что? – Салли не сразу вспомнила, о чем речь.

– Рамирес, ты не забыла?

– А ты с ним договорился?

– Утром вылетаешь в Майами. Свяжешься там с нашими друзьями. Они все устроят.

– Но, Терри, мне нельзя сейчас ехать. Эта ссора между Бейкером и Истменом может взорвать весь съезд!

Он взял ее за плечи.

– Ты должна поехать. Мы обязаны знать правду, понимаешь?

Она кивнула. Терри разжал пальцы.

– Спасибо. Я знал, что смогу на тебя положиться.

Он прошел к окну. И когда заговорил, в голосе его уже не было нежности:

– А что насчет этой перестрелки? Полицейского убили всего в двух кварталах отсюда.

– Стрелял или сумасшедший, или…

– Или?

Он притронулся к тому месту, где была его рана:

– Думаешь, тут не может быть связи?

– Это просто смешно. Ну кому придет в голову делать плохое тебе?

Он приподнял ее лицо, посмотрел в глаза.

– Такая умница,– засмеялся он,– и так простодушна! Впрочем, это твое качество и сводит с ума мужчин.

Когда он говорил так, она его побаивалась.

– Ладно,– докончил Терри,– отправляйся домой и укладывайся. И позвони мне после ужина.

В доме для гостей Салли сразу же сбросила туфли, упала на софу. Итак, до съезда остается всего пять дней. Через пять дней Терри предстанет перед ликующими делегатами и примет предложенное ему вице-президентство, сделавшись тем самым фигурой общенационального масштаба. Истмен, по существу, разорвал свои узы с президентом: в результате Терри мог теперь без малейших усилий получить то, за что в других условиях надо было бы бороться, не жалея себя. Такой шанс упускать было бы неразумно.

Мысли в голове Салли неслись неудержимо. Сколько лет ждала она подобного поворота событий – и теперь не могла, просто не имела права допустить, чтобы все пошло насмарку…

Она нашла в сумочке визитку, на ней нужный ей телефон. Затем сняла трубку и набрала номер…

15.25.

– Ну и жара,– промолвил Росс, выйдя из кабины лифта.– Звонки были?

– Нет,– ответила секретарша.– Зато есть билеты – тебе на медовый месяц!

– Необычайно остроумно,– кисло заметил Росс, принимая из рук Джин два авиабилета.

– И еще вот это,– она протянула ему зеленого цвета листок телетайпной ленты.– У дома этого вашего Фэллона ухлопали полицейского.

Росс схватил листок, быстро пробежал его глазами.

– Манкузо на месте?

– Нет.

– А звонил?

– Не-а…

Росс захлопнул за собой дверь офиса. Телекс мало что ему говорил. Один из местных "копов" неподалеку от дома Фэллона остановил подозрительного вида человека, тот вытащил свою "пушку" и дважды, в упор, выстрелил ему в грудь. Единственный свидетель находился за целый квартал от места происшествия. Примерное описание: брюнет, раса белая, рост шесть футов, одежда – бейсбольная кепка и кожаная куртка. Все равно что ничего… Росс в сердцах бросил листок на стол Манкузо. Куда он делся? И записки не оставил. Ну ладно, черт с ним, в конце-то концов. Тревожило же его что-то иное, но что именно, Росс так и не мог понять. Снова включив видео, он перемотал пленку, запечатлевшую смерть Мартинеса,– до того самого рокового, момента. В сотый раз следил он, как пули буквально разнесли его в клочья. Да, стрелял профессиональный снайпер, ничего не скажешь. Просто попасть в человека с такого расстояния – и то нелегко. А тут сразу семь попаданий – и все кучно, как на учебной мишени! Найдено было пять пуль, от двух других остались лишь осколки. Но вне сомнения: стреляли из ствола одной и той же винтовки. На крыше обнаружено семь гильз – вот они, в полиэтиленовом пакетике. Шесть блестящих, медных, и одна, седьмая, черная. Итак, один убийца, одна винтовка, на спусковой крючок нажимал один и тот же палец. Между тем люди там, внизу, на ступенях Капитолия, когда убийца целился с крыши Расселовского центра, виделись ему размером с ноготь, а площадка, которую он держал под прицелом,– вроде буквы "о" в клавиатуре пишущей машинки. Притом, охваченный азартом убийства, в поту от страха, что его вот-вот схватят и убьют, этот человек все же сумел собрать свое внимание на столь малой площади и поразить жертву без малейших колебаний. Это мог сделать только тот, кому наплевать на собственную шкуру. Или тот, кто уверен: за его спиной стоят могущественные покровители.

В этот момент в комнате раздался звонок телефона.

– Агент Росс?

– Да.

– Говорит Салли Крэйн.

– Да…

Услышав этот голос, Росс сразу же прокрутил пленку в видеокассетнике до того момента, когда на экране замелькали лица зрителей и среди прочих, в первом ряду,– она, Салли Крэйн. В ужасе она закрыла лицо руками… И наконец совсем крупно: только ее лицо и руки, только выражение страха в остановившихся зрачках.

– Мисс Крэйн…– Росс прочистил горло.– У меня билеты и…

– Кое-что случилось. Вот я и решила, что должна вам позвонить.

– Да, я слышал. Кто-то убил полицейского.

– Это был ОН.

– Кто "ОН"?

– Ну тот человек с фотографии, которую вы показали нам сегодня утром. Из ЦРУ.

Росс перевел взгляд на фото Петерсена, приставленное к телевизору.

– Что вы хотите сказать, мисс Крэйн?

– Я его видела. Сегодня.

– Где?! – Росс схватился за карандаш и блокнот.

– Перед домом, когда я ехала на ланч. Заметила краем глаза, из окна машины. Вот только никак не могла припомнить, где я его видела раньше. А когда пришла домой и узнала про новое убийство… Какая же я все-таки дура! Если бы я тогда подумала…

– О'кэй, Салли! Такое случается со всеми, и довольно часто. Спасибо за звонок. Мы этим займемся. А завтра, полагаю, мы увидимся с вами в аэропорту?

– Да, наверное…

– С нетерпением жду встречи.

Он держал трубку до тех пор, пока она не положила свою. И все это время с экрана монитора на него глядели ее глаза, прекрасные и испуганные. А рядом с экраном стояла фотография Рольфа Петерсена. Росс переводил взгляд с одного изображения на другое, и в нем все больше крепло желание защитить эту женщину – и овладеть ею.

15.45.

Пот Фаулер, заместитель директора ЦРУ по оперативной работе, тихонько попыхивал своей неизменной трубкой пока его босс, контр-адмирал Уильям Раух, зачитывал принесенную Пэтом шифрованную телеграмму. Закончив чтение, тот немедля вставил лист в прорезь "бумагоистребитсля", который, немного пожужжав, смолк: телеграммы больше не существовало.

– Девушка мертва?

– Да.

– Кто стрелял?

– Друзья,– ответил Фаулер.– Наши друзья.

– Но там говорилось, что владелец машины – аргентинский бизнесмен?

– Инсценировка. Маленький фокус, которому нас обучили израильтяне. Нанимать иорданцев, чтобы устранить сирийцев… Вроде ерунда, но полиция и пресса тут же бросаются искать виновных совсем в другую сторону.

– Вы полагаете, Ортега поймет смысл этого нашего послания?

– Еще бы не понять! – Фаулер откинулся назад, попыхивая трубкой.– Думаю, что это куда более веский довод, чем дипломатическая нота.

Его прервал звонок спецсвязи: на проводе был Бендер.

– Черт подери! Только что убили "копа" – всего в двух кварталах от дома Фэллона!

– Что? Когда?… Час назад?… Петерсен? Никогда не поверю!

– Господи, чему тут не верить! Помощница Фэллона узнала его. И позвонила этим олухам из ФБР.

– Откуда это известно?

– Мало ли откуда! Задача сейчас – найти этого сукина сына и убить!

– Послушай, Лу! – обратился к невидимому собеседнику Раух, подавшись вперед.– Все, что мы теперь делаем – наши люди в аэропортах, наши агенты, проверяющие его прежние "явки",– все незаконно. Если это станет известно, мы все полетим вверх тормашками.

– Тогда пусть Ортега поймет, что мы считаем его ответственным. Доведите это до его сведения.

– Лу, мы убили его дочь. Сегодня!

На другом конце провода замолчали.

– Правда?

– В пять ноль восемь по женевскому времени. Когда ее привезли в госпиталь, она была уже мертва. Убийца выстрелил из машины и скрылся.

– А Ортега уже узнал об этом?

– Да, через десять минут. У нас есть подтверждение.

– Ты думаешь, что эта штука с Петерсеном – его ответ?

– Возможно.

– Черт подери!…– Бендер опять замолчал.– Ладно, поддайте ему еще жару. И хорошенько!

– Да, но нам нужны дополнительные средства. Контрас…

– Средства будут. Не беспокойся. Будут!

Раух положил трубку, покачал головой:

– Этот подонок Петерсен…

– Мы все делаем, чтобы найти его,– заметил Фаулер.

Раух вдруг расхохотался.

– Что тут смешного?

Но Раух уже не мог остановиться: он почти лег грудью на стол, в изнеможении хлопая по ручкам кресла:

– Да отмените вы ваши поиски…– наконец выговорил он.

– Что?! – удивился Фаулер.

– Не доходит? Пока Петерсена не нашли, Бендер будет давать нам все, чего мы захотим. Для этой войны в Никарагуа! Ха-ха-ха…

17.40.

Манкузо пробыл в библиотеке конгресса всего минут пятнадцать: перелистав материалы биографии Терри Фэллона, он сразу же напал на след. Притом такой след, что потребовалось разрядиться – и немедленно. Он сел в машину и погнал на ипподром в Пимлико. Там он поставил всю свою наличность – пятьдесят шесть долларов – на Счастливчика, бежавшего в четвертом заезде. Только после того как Манкузо потерял все до единого цента, он наконец успокоился.

Когда он снова попал в офис, Росса там уже на было. Манкузо прочел оставленный на столе телекс насчет убийства полицейского в Кембридже, спустился в бар "У Герти", но Росса не оказалось и там.

Тогда Манкузо решил, что, пожалуй, сегодня имеет смысл не отправляться сразу же домой, на 37-ю стрит, в меблированные комнаты миссис Уайнстайн, а заглянуть сперва к Мэнди.

Так он и сделал.

Взяв у Герти ключи от ее квартиры, он подъехал к дому, поднялся к ней, но, открыв дверь, увидел сидящего в гостиной блондина с короткой стрижкой. Лет ему было девятнадцать, от силы двадцать, грудь обтянута спортивной водолазкой. При виде Манкузо он опустил стакан, который держал в руке, и встал.

– Здорово. Не обращай на меня внимания.– Манкузо повесил свое пальто за дверью. Парень, однако, продолжал глазеть на него.– Что ты интересного увидел, а?

– Ничего.

– Тогда садись, допивай свой стакан.

Манкузо зашел в ванную и вымыл руки. Через тонкую стенку он слышал, как в соседней комнате ходит ходуном двухспальная кровать. Вернувшись, он налил себе виски, взял номер "Ридерс дайджест" и уселся на старую, обтянутую коричневым плюшем софу. Он как раз подошел к разделу "Юмор в военной форме", когда дверь спальни распахнулась и послышался крик Мэнди:

– Поросенок вонючий! Я тебе сейчас дам под зад коленкой, живо отсюда вылетишь. Дрянь паршивая!…

В коридор нагишом выскочил парень, по всей вероятности, студент колледжа, того же возраста, что и первый, сидевший в гостиной. Держа в руках свою одежду и кроссовки, он истерически хихикал. Следом, натягивая на ходу халат, показалась Мэнди:

– Глянь-ка на него, Джо! – обратилась она к Манкузо.– Этот щенок только что обоссал всю мою постель!

Манкузо с трудом удержался от емеха.

– Сука старая! – заорал в свою очередь студент, торопливо натягивая штаны.– Скажи спасибо, что только обоссал!

– Ах ты засранец! – И Мэнди бросилась на него с кулаками.

– Сукин сын!…– пробормотал Манкузо, поставил недопитую рюмку и схватил Мэнди за руку.– Успокойся, из-за такого сосунка не стоит волноваться.

– А тебя кто просит вмешиваться, хрен собачий? – вспылил парень.– Сходи сперва в сортир и просрись как следует!

Второй парень тут же встал, чтобы поддержать друга.

– Послушайте, ребята, так не пойдет,– обратился к ним Манкузо.– Лучше вам обоим сейчас выйти прогуляться.

Мэнди между тем опять заголосила:

– Этот хрен мне не заплатил!

– И не собираюсь! – огрызнулся студент.

– Ну зачем же так? Не будь сквалыгой,– стал увещевать его Манкузо.– Людям ведь надо есть.

– Пусть говно жрет, плевать я хотел!

Мэнди попыталась вырваться из рук Манкузо.

– Пусти Джо! Я этому гаденышу яйца пообрываю!

– Ну зачем же, когда я здесь! – И Манкузо только покрепче прижал ее к себе. – А ты, парень, не дури и заплати что следует,– обратился он к студенту.

– Закрой хлебало! – озверел тот.– А то так вмажу, век не забудешь!

В ответ Манкузо чуть больше расстегнул куртку, чтобы можно было увидеть кобуру на боку.

– Может, есть желание пососать вот это, парень? – Манкузо постучал по кобуре с револьвером.

Глаза у студента полезли на лоб.

– А теперь деньги на стол и катись отсюда куда подальше!

Студент молча бросил пачку скомканных долларовых бумажек на стол, и оба парня тут же испарились.

– Педик паршивый! – Мэнди, плеснув себе виски, спрятала деньги в карман халата.– Ну и жизнь пошла! Совсем не дают ничего заработать!

Манкузо сел на софу, взял со стола свою рюмку. Вздохнув, подумал: трое уже погибли – Мартинес, тайный агент и этот полицейский в Кембридже. А дело-то ведь еще далеко не кончено…

Сидя рядом с ним и приводя в порядок спутавшиеся волосы, Мэнди тихо поскуливала:

– И что за люди пошли? То педики, то чокнутые.

Он сделал большой глоток и отставил рюмку.

– Ну так что, потолкуем, подружка?

19.40. (по центральному времени)

Первым делом, вернувшись к себе в отель, Тед Уикофф принял душ, чтобы смыть пот и пыль Техаса и хоть как-то размяться после долгой езды. Он готов был, кажется, стоять под душем целую неделю – лишь тогда, наверное, ему удастся избавиться от застрявшего в волосах запаха прерий. Но было уже поздно, а надо было еще звонить в Вашингтон Дэну Истмену.

Тот как раз ужинал с женой и сыном-подростком, когда дворецкий подозвал его к телефону.

– Что ты там обнаружил?

– Кое-что. Или ничего. Как посмотреть,– ответил Уикофф, стоя в своем номере возле кровати и растираясь полотенцем.– Но могу доложить, что Фэллон и родня его жены не слишком-то ладят друг с другом.

– Великолепно! Зять и теща совсем как в классических анекдотах! И это самая главная новость, которую ты там вынюхал?

– Вовсе не теща. А тесть. И никакой это не анекдот. Да, его жена находится в заведении… минутку…– Уикофф перелистал бумаги на ночной тумбочке.– Называется "Убежище кармелиток". В Кливленде. Утром я туда отправляюсь.

– Думаю, тебе не следует этого делать.

– Никаких проблем. Билет уже заказан.

– Послушай! – Истмен повысил голос.– Не к чему тревожить эту женщину, она больная, у нее с головой плохо.

– Но откуда известно, что она свихнулась? Никто никогда ее в глаза не видел!

Истмен начинал терять терпение:

– Да она в психбольнице чуть не десять лет. Об этом, черт подери, знают все в городе. И если мы ее только тронем, то газеты пронюхают и сделают из нас бифштекс.

– А кто сказал, что они пронюхают?

Истмен замолчал.

– Ты еще не видел вечерних газет? – спросил он после паузы.

– Нет, а что?

– Тут у нас кое-что случилось.

– С кем это?

– Со мной и Бейкером.

– А что такое?

– Посмотри вечерний выпуск теленовостей. И потом позвони мне. Скажешь свое мнение.

– Так скверно?

– Может, и так…

Положив трубку, Уикофф не смог сдержать улыбки. Вот так всегда: на высокие посты вечно выбирают не тех, кого надо. Он оделся и вышел. На улице съел гамбургер и выпил пива, после чего отправился в центр. Там он набрел на бар "Филлис". В баре играли музыку "кантри", было дымно и шумно. Среди публики он заметил немало настоящих ковбоев и девушек, одетых а-ля Дэйл Эванс [77]77
  Киноактриса, исполнительница ролей ковбойских жен в «вестернах».


[Закрыть]. Послушав пару гнусавых песенок и выпив три бутылки «Лоун стар» [78]78
  Распространенный в США напиток (дословно: «Одинокая звезда»).


[Закрыть], он взглянул на часы и увидел, что до начала программы поздних новостей остается всего двадцать минут. Расплатившись, он решил перед обратной дорогой зайти в туалет.

Следом за ним туда зашли и двое ковбоев. Один из них двинул ему кулаком по затылку, так что он шмякнулся лицом о кафельную стену, где стояли писсуары, и выбил себе передние зубы. Когда же он попытался подняться, второй ковбой врезал ему по уху чулком, набитым песком и подшипниками. Тед был так перепуган, что даже не позвал на помощь. Падая, он ударился лбом о выступ писсуара, а они после этого еще долго пинали его распростертое на полу тело железными носками своих ковбойских сапог – даже когда он потерял сознание.

22.50.

Сотрудникам офиса Фэллона было дано строгое указание: никаких комментариев насчет скандала между Бейкером и Истменом. Что же касается убийства полицейского, то тут им, наоборот, надлежало высказываться вполне определенно. Правда, на сей раз Салли не была расположена делать это сама и послала вместо себя Криса. Стоя у окна, она следила, как он спускается к репортерам, возбужденный, будто подросток, которому впервые доверено столь важное дело. Он возвратился с пылающим лицом, пошатываясь, словно пьяный, и пригласил Салли ужинать: платить, конечно, будет он.

Салли пришлось уступить. Но ела она без всякого аппетита: еда казалась ей такой же безвкусной, как и беседа. Не дождавшись десерта, она извинилась и поехала домой укладывать вещи.

Дома ее ждал сюрприз. Перед дверью стояла белая, перевязанная ярко-красной лентой коробка из цветочного магазина – в ней дюжина красных, с длинными стеблями, роз. И записка от руки:

" Я забыл, какая ты высокая.

И как я тебя люблю.

Томми"

Это было так естественно и вместе с тем так для нее неожиданно, что Салли, сев на тахту, схватила подушку, уткнулась в нее лицом и разрыдалась.

Как же это случилось, что она стала чужой самой себе – расчетливой, холодной женщиной? Откуда в ней уменье управлять другими людьми, используя даже друзей только для дела? Так, как использовала она на сей раз и Томми Картера. Боже, до чего она сделалась хитроумной! Как это произошло? Когда, с каких пор поселилась в ее душе эта черствость?…

Она скомкала мокрую от слез записку. Сейчас обо всем этом думать некогда. До того момента, когда Терри выдвинут на съезде партии в вице-президенты, всего пять дней. Потом, если он добьется власти, у нее будет время во всем разобраться. А пока она должна делать то, что должна. Только так она сможет завоевать мир. Иначе она его потеряет.

23.40.

Когда Рольф Петерсен вошел в свой номер, раздался телефонный звонок. Он закрыл за собой дверь, запер ее и подошел к продолжавшему трезвонить аппарату. Некоторое время он постоял над ним, затем снял трубку. Голос на другом конце провода произнес:

– Ты идиот! Дубина!

– Не мог до тебя дозвониться,– ответил Петерсен.– А хотелось, понимаешь ли, напомнить о себе. Вроде получилось?

– Заткнись. Больше не высовывайся,– продолжал голос.– Или считай, что ты конченый человек.

Трубка умолкла…