Текст книги "Прозрачные Драконы"

Автор книги: Шон Макмуллен (Макмаллен)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

Прошло не более минуты, как с другой стороны площади появились двое. Они остановились, что-то обсуждая между собой, затем посмотрели на нее. Наконец один сделал шаг по направлению к Терикель, а другой исчез между двумя домами. Терикель слышала, как шаги приближаются, затем они затихли. Старейшина почувствовала запах плесени и гниения. Некоторое время они стояли рядом, опираясь локтями на старый мрамор перил. Терикель обернулась, и заметила, что человек одет во все черное.

– Веландер? – окликнула Терикель.

– Да, высокоученая старейшина, – услышала она ответ, произнесенный тихим, вкрадчивым, но не лишенным угрозы голосом. – Не подходи слишком близко, я очень опасна.

Говорили на мертвом языке мертвого материка, но Терикель знала его.

– Я думала, что никогда не увижу тебя снова, – сказала она.

– К моей радости, это не так, высокоученая старейшина.

Мы слишком долго находились далеко друг от друга.

– Мы были не в очень хороших отношениях, когда виделись последний раз.

– Да. Мы ненавидели друг друга. Я предала тебя, высокоученая старейшина, я пыталась уничтожить тебя. Этого нельзя простить.

Терикель выпрямилась, скрестила на груди руки, опустила их, потерла подбородок и взмахнула рукой в воздухе, словно готовясь сказать нечто, что прозвучало бы как прощение и ободрение одновременно. Однако она не смогла найти нужных слов даже для себя, не говоря уже о Веландер. Старейшина плотнее сжала на груди руки и уставилась вниз, на мраморные плиты. Она переминалась с ноги на ногу. Обеим было неловко.

– Вероятно, ты чувствовала себя такой оскорбленной, преданной, когда я… – начала Терикель.

– Да, но это не оправдание для того, что я сделала. Мне нет прощения.

– Тебя наказала сама Судьба, – возразила Старейшина. – Зачем мне еще наказывать тебя? Я хочу снова быть твоим другом.

Послышался звук, похожий на сдавленное рыдание.

– Твоим другом? Посмотри на меня. Я мертвец, который может передвигаться. Я охочусь за живыми, и я всегда голодна.

Глаза Веландер засветились, а кончик языка облизал губы. Терикель с трудом справилась с желанием попятиться. Она почувствовала резкий и неприятный запах в воздухе – запах свернувшейся крови. Возникло ощущение, что она в опасности – как если бы над ней навис огромный тяжелый ящик, удерживаемый тоненькой полусгнившей веревкой.

– Веландер, мне бы многое хотелось исправить в отношениях между нами.

Терикель сделала шаг вперед и протянула руки, но Веландер отступила к стене, оставаясь вне досягаемости.

– Не прикасайся, прошу тебя! – воскликнула она. – Это было бы похоже на объятия овцы и волка. Очень плохая идея.

Терикель поняла ее. Кроме запаха свернувшейся крови и плесени, витавшего в воздухе, она ощутила резкий запах пота. Пота до смерти перепуганных людей. «Все они сейчас мертвы, это точно», – осознала Терикель. Ее старая подруга стала демоном.

– С тобой приехал Ларон? – спросила Терикель.

– Да, мы увидим его попозже, сейчас он занимается некоторыми проблемами во дворце, – ответила Веландер, кивая в сторону императорского дворца.

– Я слышала, он теперь как ты.

– Ты имеешь в виду, мертв и опасен?

– А… ну да.

– Это так, но он уже чувствует себя лучше. Почему ты здесь? Я могу тебе помочь?

– Официально я не здесь, у меня билет на тот корабль, «Буйная пташка».

– Но он уже ушел с пристани и находится в открытом море.

– Да. Он направляется к восточному побережью Акремы и дальше к северным королевствам. Мои враги знают это, а то, что думают мои друзья, вряд ли имеет сейчас значение.

– Однако ты здесь, высокоученая старейшина.

– Да. Я должна ехать в горы Кейпфанга. Мне там надо кое-что решить со Стеной Драконов.

Веландер следила за удаляющейся «Буйной пташкой». Корабль можно было заметить по ярким огням, которые постепенно исчезали. Погода стояла ясная, дул легкий ровный бриз.

– Стена Драконов – это не то, что кажется, – начала Веландер.

Внезапно на «Буйной пташке» вспыхнул огонь, длинные языки пламени начали лизать палубу и взбираться по палубам и такелажу. Длинные извилистые тени виднелись в свете горящего корабля, они напоминали большую плоскую голову на шее, которая то показывались на поверхности воды, то погружались снова в темноту.

– Эндри! – воскликнула в ужасе Терикель, схватившись за голову. – Мелье! Уоллес!

– Это та приманка, которую ты оставила на борту? – спросила Веландер, не отводя глаз.

– Приманка, но они мои друзья! – закричала Терикель.

Горящее масло, изрыгаемое морскими драконами, заливало все, сковывало движения и утягивало вниз. «Буйная пташка» быстро стала огромным плавучим факелом. Огненные змеи продолжали неистовую пляску на телах моряков, выпавших за борт.

– Морские драконы еще никогда так себя не вели, – сказала Терикель.

– Я надеюсь, кто-нибудь сообщит куда следует, – проговорила Веландер.

– Это глубоководные создания, и их не видно с побережья. Естественно, они под контролем.

– Кто-то пытается убить тебя, – заключила Веландер.

– Я заметила, – сказала Терикель, качая головой.

– И что дальше? – спросила Веландер. – Твои преследователи должны быть уверены, что ты мертва.

«Одна часть меня уже мертва, – подумала Терикель. – Я же считала, что оказываю услугу своим друзьям».

– Мне нужно где-то остановиться в безопасном месте. И затем необходимо добраться до гор Кейпфанга в целости и сохранности. Передвигаться по воздуху невозможно. Я слишком слаба после путешествия и… других переживаний.

– Я могу помочь, – сказала Веландер, указывая на одну из улиц, ведущих в сторону от площади. – Пошли, хватит уже на это смотреть.

Они пересекли сумрачную площадь, уже не казавшуюся столь пустынной. Из окон высовывались люди. Они выходили из домов, спускались к нижней стене и смотрели. Внезапно яркая вспышка осветила здания. Терикель услышала, как некоторые из зевак вскрикнули.

– Иногда у меня появляется ощущение, что в мире для меня не осталось больше теплоты, – прошептала она.

– Мне жаль твоих друзей, – сказала Веландер. – Я знаю, что происходит сейчас в твоей душе.

– Тогда тебе должно быть знакомо невыносимое ощущение вины, Вел. Отчасти я рада их смерти. Мне никогда, никогда не удастся объяснить, что я не хотела такой судьбы для них.

Промокшие и грязные, Эндри и Уоллес прижались к илистому берегу под пирсом, наблюдая за пылающим кораблем и чудовищами, напавшими на него.

– Вот черт! – воскликнул Эндри.

– Только черта нам еще и не хватало, – прохрипел Уоллес.

– Там была госпожа Мелье! – закричал Эндри, указывая на горящий в отдалении корабль и разбушевавшихся морских змеев.

– Там мы чуть не погибли! – сказал Уоллес.

– Они думали, что госпожа Терикель находилась на борту, – ответил Эндри.

– Кто они? – грозно спросил Уоллес.

– Тот, кто это сделал, – ответил Эндри.

Внезапно они заметили яркую вспышку огненно-красного цвета с редкими желтыми вкраплениями: «Буйная пташка» взорвалась.

– О, черт, – прошептал Уоллес.

Огонь начал перекидываться на пирующих морских драконов. Хоть они и могли сами извергать пламя, их шкура была уязвимой к огню. Драконы исчезли с пронзительными воплями и больше не появлялись.

– Что произошло? – выдохнул трясущийся Уоллес.

– На борту было масло для ламп, – ответил Эндри. – Очень ценное, допустимо хранение лишь глубоко в трюме. Его можно было перевозить лишь на таком большом корабле, как наш. В Диомеде за него бы выручили целое состояние.

– Ты имеешь в виду, что «Буйная пташка» была просто обречена на взрыв с таким грузом?

Это не приходило Эндри в голову.

– Старейшина, – произнес он тихо. – Она велела Мелье одеться как она, прежде чем взойти на борт.

– Ах да, Мелье.

– А ее враги стали бы искать судно в первом же порту. И обнаружили бы, что старейшины там нет… но сейчас никто не знает о ее мнимой смерти. Могла ли она подготовить такое?

– Ты имеешь в виду, сфальсифицировать свою гибель? – сказал Уоллес, не веря своим ушам.

– Ну да.

– Стерва-убийца!

– Ага.

– Как думаешь, кто-нибудь выжил? – спросил Уоллес, вспомнив о Мелье и чувствуя себя немного виноватым за то, что он все еще жив, а она погибла.

– Только ты, – ответил Эндри, не отрывая взгляда от столбов дыма и языков пламени в центре бухты. – То немногое, что у меня было, осталось в сумке на «Буйной пташке».

– Твоя лира лежала в моей сумке.

– Ну и? Она тоже сгорела вместе с «Буйной пташкой».

– Да не совсем. Я забыл свою сумку, она у мадам Джилли.

Уоллес еще раз взглянул на бухту, где в свете горящего масла можно было видеть предсмертную агонию объятого пламенем морского дракона, всплывшего на поверхность. Он вдруг представил, как умирала Мелье, и понадеялся, что ее смерть была быстрой.

– Можешь распоряжаться моей жизнью на свое усмотрение, – вздохнул он.

– Тогда следуй за мной, – ответил Эндри и упал замертво.

Мадам Джилли лежала полностью одетая на своей кровати, положив руку на лицо, когда в дверь постучали. Три раза. Негромко. Она не стала обращать внимания. Вскоре стук повторился.

– Я сказала, я хочу побыть одна! – закричала она, не убирая руку с глаз.

– Боюсь, мне придется настоять на своем, – произнес кто-то мягким контральто.

Мадам Джилли тут же села, ужасно рассердившись.

– Как ты осмеливаешься входить в мою комнату? – прошипела она, пристально рассматривая стоящую перед ней девушку. – Никому не дозволено входить…

Ее голос задрожал. Она находилась в своей спальне, но ее заволакивал полумрак, и можно было различить чернильно-черную реку. Неподалеку кто-то сидел в узкой лодке.

– Только не это, – прошептала мадам Джилли.

– Так говорят многие, когда видят меня, – сказала девушка, потянувшись к сумке Эндри и доставая оттуда его ребек и смычок.

– Откуда ты здесь? Я лежала на своей кровати, дверь была закрыта.

– Кровати – опасные места. В них умирает людей больше, чем где-либо еще. Ты-то не мертва, а вот Эндри – да Мне нужно твое разрешение, чтобы принести ему его ребек.

– Мое разрешение?

– Он оставил его у тебя, поэтому я должна спросить. Ну так что?

Мадам Джилли выскользнула из кровати, но когда она оглянулась, то увидела, что ее тело продолжало лежать.

– Я не могу задерживаться слишком долго, – сказала девушка. – Если, конечно, ты не хочешь, чтобы к тебе пришел кто-нибудь другой.

– Смерть?

Девушка засмеялась:

– О, Смерти не существует, она лишь антропоморфное существо, придуманное теоретиками постмодернистской магии и философами-метафизиками. Есть я и такие как я.

– Что все это значит?

– Смерть – процесс, а не существо.

– Я все еще не понимаю.

– Послушай, можно я возьму ребек Эндри для него? Настоящий, материальный ребек останется в сумке, а у него-то будут проблемы во время перевозки через реку, если он не сыграет для меня.

– Если Эндри нужно, возьми, – сказала мадам Джилли, потом воскликнула: – Подожди!

– Я не принимаю условий, – предупредила девушка. – Так можно я возьму, или нет?

– Пожалуйста, послушай. Я хотела изменить Эндри, я хотела дать ему что-нибудь, что будет напоминать обо мне. О, я ведь соблазняла его обещанием провести с ним ночь… ну, наверно, идея оказалась и не очень удачной, но я действовала из лучших побуждений. Теперь он мертв. Как бы мне хотелось обходиться с ним… ну… лучше.

– Так часто бывает, – заметила девушка.

Мадам Джилли увидела, как на ее спальню медленно опускается тень, а берег реки становится все мрачнее.

– Ты скоро можешь умереть, – произнесла перевозчица. – Останешься со мной подольше – и не вернешься.

– У меня есть время, чтобы послушать, как Эндри играет?

Эндри прогуливался в одиночестве по берегу реки, когда вернулась перевозчица с его ребеком и смычком.

– Что бы вам хотелось услышать, госпожа? – спросил он, принимая принесенное девушкой.

– О, я не знаю, что играют в вашем мире, – сказала она, слегка взмахнув рукой. – Наверно, что-нибудь морское. Я своего рода моряк, как бы там ни было.

Эндри сыграл джигу, потом еще один отрывок оттуда, затем рил и наконец исполнил песню «Парень, работающий на барже». Перевозчица сидела и слушала. Очевидно, ей нравилось. Позади стали собираться неясные, призрачные создания. «Здесь не надо удивляться привидениям», – подумал Эндри. Он перестал играть, когда девушка подняла руку.

– Очень хорошо, Эндри, – сказала она. – Я довольна, можешь садиться в лодку.

– Нет, подожди! – закричало одно из созданий позади. Пара привидений с невероятно красивыми, совершенными телами выступила вперед, и перевозчица представила их как Удачу и Случай:

– Нам бы хотелось, чтобы ты сыграл «Галоп на пальцах и пятках».

– О да, конечно, – отозвался Эндри.

– Тебе не обязательно, Эндри, – сказала девушка. – Их сила здесь на тебя не подействует.

– Может быть, но мне бы хотелось сыграть.

Из тени вышла Судьба, поклонилась перевозчице и протянула руку. К тому времени Эндри сыграл несколько отрывков, в которых упоминались дюжины богов, полубогов и потерянных душ, танцующих на берегу реки. Он заметил, что один из слушателей стоял в отдалении и не принимал участия в происходящем. Наконец перевозчица попросила остановиться.

– Как ты умер, Эндри? – спросила Удача. – Я тебе благоволила.

– Воля Судьбы, – ответил Случай.

– Слепой Случай, – возразила Судьба.

– Я не слепой, – обиделся Случай.

– Все то время, которое ты провел в тавернах с пьяными картежниками, ты был пьян до слепоты в глазах, сказала бы я, – настаивала на своем Судьба. – В любом случае, люди никогда не говорят, что Судьба слепа и проводит столько времени в тавернах, сколько ты. Они проклинают меня, а молятся тебе.

– Если ты посчитаешь таверны, то поймешь, что Случай и я построили больше храмов для нас, чем все другие боги, – заговорила Удача, толкая Эндри локтем под ребро.

– Так кто убил Эндри? – спросила перевозчица.

Боги переглянулись.

– Это был не Случай, это точно, – сказал Случай.

– Это была не Судьба, я навещала тогда Рок, – подхватила Судьба.

– Ну а я ему благоволила, – заявила Удача, кладя руку Эндри на плечо. – Ты мне нравишься, Эндри.

– Он на самом деле умер? – спросил Случай у перевозчицы.

– Судьбой ему было предначертано жить, – сказала Судьба.

– Держу пари, произошло одно из тех случайных совпадений, которые повсюду оставляет Вероятность, – заявил Случай.

– И это законно здесь? – спросила перевозчица.

– Существовала Вероятность, что его слишком сильно ударили по голове, – подтвердила Вероятность. – Тогда бы он вряд ли пришел в себя в холодной воде, и в любом случае бы утонул.

– Так это была ты? – спросила перевозчица.

– Нет, у него оказалась крепкая голова, она повидала и выдержала многое. Просто Случайно…

– Нет! – закричал Случай. – Я устал слышать, как мое имя употребляют всуе.

Перевозчица встала и кивнула Эндри пройти с ней. Они подошли к лодке и остановились, наблюдая за спором остальных.

– Так случается время от времени, – сказала перевозчица. – Пусть твоя душа что-нибудь сыграет, тогда они начнут слушать, иначе с ними случится сердечный приступ. Я люблю моряков, поэтому и прошу самых лучших перебрать разок струны, а не платить деньги.

– Я не понимаю, – сказал Эндри.

– Совместные действия Судьбы, Случая и других богов часто приводят к гибели людей. Они начинают раздражаться, если такое случается. Разделение власти, понимаешь. Прибавь тот факт, что Удача благоволит тебе, поэтому все выглядит очень двусмысленно.

– Я все еще не понимаю, – сказал Эндри.

– Просто смотри, – ответила перевозчица, доставая регистрационную книгу, перо и баночку чернил со дна своей длинной полупустой лодки. – Господа, Эндри сыграл эту мелодию для меня. Сейчас мне нужна лишь подпись возле его имени, тогда я могу перевезти его…

– Я не буду ничего подписывать! – взвизгнул Случай.

– Вероятность того, что я позволю вовлечь себя в его смерть, невероятно низка, – заявила Вероятность.

– Его смерть не была предопределена Судьбой, я к этому не причастна, – сказала Судьба.

– Я благоволила ему, хватить на меня смотреть! – решительно сказала Удача.

– Я просто перевожу их, – заявила перевозчица. – Мне нельзя ставить свою подпись в регистрационной книге.

Жизнь Эндри повисла на волоске, когда девушка и несколько могущественных богов обдумывали сложившуюся ситуацию. Случай прокашлялся. Остальные повернулись к нему.

– Может выйти Случайно, что холодная вода замедлила процессы жизнедеятельности в его организме, поэтому ему не понадобилось обычное количество воздуха.

– Есть небольшая Вероятность, что волны, созданные морскими драконами и взрывом «Буйной пташки» вынесли его на илистый берег под пирс, – признала Вероятность.

– Да и Судьбой ему было уготовано жить гораздо дольше, – согласилась Судьба.

Удача исчезла без предупреждения. Судьба поклонилась Эндри и растворилась в полумраке. Вероятность попрощалась и пропала. Эндри увидел, как кто-то, прежде наблюдавший молча, сделал несколько шагов вперед, зашел в лодку перевозчицы и сел. Случай подбросил в воздух монету, поймал ее, хлопнул по тыльной стороне ладони, посмотрел, что вышло, пожал плечами и поклонился незнакомке.

– Ваша поперечная артерия может случайно разорваться, мадам, – предупредил он.

– Мадам, это очень плохая идея, – сказала перевозчица, приближаясь к лодке.

Незнакомец покачал головой в капюшоне. Случай записал что-то в большой книге, закрыл ее и положил на стол, которого минуту назад еще не было. Эндри сощурился. Стол исчез. Он встал на ноги и пошел к Случаю.

– Я мертв? – спросил он.

Случай бросил на него ничего не выражающий взгляд.

– Так уж произошло, – ответил бог. – Ты хочешь пожить еще?

– О да, мне кое-что пришло в голову за время моего пребывания в Палионе. Это… ну… как будто я покинул Альберин и понял, что я тогда просто губил все свои таланты, понимаешь?

– Но ты действительно покинул Альберин. – Я хочу выяснить, кем я должен быть… вроде как… и стать этим человеком. Лучше узнать себя… ну… изучать что-то, учиться.

Бог кивнул, но выражение его лица не изменилось.

– Я отправляю тебя обратно, Эндри, в основном, из-за того, что ты появился здесь из-за прикосновения Перемены. Наверно, она жестковато с тобой обошлась, но знаешь, иногда так трудно привлечь внимание людей. Я предупреждаю: если пренебрежешь подарком Перемены – окажешься в большой беде.

– Ну почему же, господин?

– Никогда не знаешь, чего ждать от ее следующего дара. А сейчас иди и живи – о, и играй превосходно!

ГЛАВА 3
СТЕНА ДРАКОНОВ

Уоллес со всей силы стучал в дверь Дома Отдохновения мадам Джилли, ожидая, что ему навстречу выскочит несколько полураздетых женщин с арбалетами в руках. Однако когда дверь отворилась, случилось другое: Эллизен ударила ему кулаком в лицо, и затем дверь снова захлопнулась. Уоллес пришел в себя, лежа на спине на улице. Челюсть клацала каждый раз, когда он шевелил ею, а несколько зубов выпало. Уоллес сел, раздумывая, что делать. В сумке Эндри была пара монет, одежда и ребек, а также лира. Он прямо сейчас мог бежать из Палиона. Без сумки Уоллес бы застрял в городе и вернулся бы к попрошайкам.

Дверь открылась снова, и появилась Эллизен. Она вышла и встала над ним, скрестив на груди руки.

– Почему ты до сих пор жив? – сурово спросила Эллизен. – Говорили, что все на «Буйной пташке» погибли.

– Эндри и я боролись с водной стихией, – объяснял Уоллес, запыхавшись. – Я вытащил его на берег, где он и умер. Послушай, мне нужен его…

– Ты говорил, что не умеешь плавать.

– Все так, правильно, он вытащил меня на берег, но перед смертью сказал, что оставил сумку в комнате мадам Джилли.

– Эндри мертв?

– Да, да, он был ранен, когда морские драконы уничтожили корабль. Эллизен, пожалуйста, моя лира в его сумке – и там еще мои деньги. Ну, половина из тех денег моя.

Остальное можешь оставить себе. Но если ты милосердна, я бы не отказался от твоей помощи: мне необходимо покинуть город.

Уоллес улыбнулся ей, надеясь, что выглядит трогательно и очаровательно.

– Заходи, – сказала она, повернулась и вошла внутрь. Дверь в комнату мадам Джилли была открыта, и не меньше дюжины девушек и женщин окружили ее кровать. Она лежала там в яркой одежде, осыпанная цветами, свежими и не очень, которые сорвали где-то поблизости. Над мадам Джилли склонился человек с медицинскими инструментами, и что-то рассматривал, сощурив один глаз.

– Говоришь, она издала лишь один вскрик? – спросил он у подошедшей Эллизен.

– Я слышала лишь один вскрик, господин. Когда она не ответила на мой стук и слова, я взломала дверь.

– Она умерла от разрыва поперечной артерии. По-видимому, боль пронзила ее на короткое мгновение, затем наступил конец. Я напишу заявление, чтобы не заводили уголовного дела.

Уоллес стоял неподалеку, пока лекарь не ушел. Эллизен поглядела по сторонам и увидела сумку Эндри.

– Ты можешь забрать лиру и половину денег, Уоллес, но это все, – заявила она, поднимая сумку. – Но сначала ты должен отвести меня к телу Эндри.

– Что? Но… тогда я окажусь в опасности!

– Почему?

– Из-за стражников, людей, которым принадлежал затонувший корабль, из-за морских драконов, из-за…

– Тебе хочется добавить меня в этот перечень? – спросила Эллизен, уперев руки в бока.

– Я… вовсе нет, – ответил неохотно Уоллес.

– Замечательно. Веди.

Натянув промокший капюшон на голову, Уоллес пошел к передней двери, открыл ее, и внезапно взвизгнул и бросился к Эллизен. Она оттолкнула его, и он свалился на пол. Перед ними стоял Эндри, подняв кулак, чтобы постучать в дверь. Как и с Уоллеса, с него капала вода и падали комки грязи.

– Э-э… Могу я забрать сумку? – поинтересовался он. – Она в комнате мадам Джилли.

Эллизен от души отвесила пинок Уоллесу.

– Это за то, что пытался ограбить Эндри, – рявкнула она, словно маршал на солдата.

В течение последующего часа Эндри рассказывал о том, что с ним произошло после того, как он вытащил Уоллеса на берег. Не было ничего удивительного, что Уоллес решил, что Эндри умер: ведь было темно, а Эндри был весь в мокрой, холодной грязи. Они снова приняли ванну, пока Эллизен тщательно перебирала в ящике одежду, оставленную или забытую разными людьми за много лет. В ней Эндри и Уоллес стали выглядеть вполне прилично.

Эндри сел рядом с кроватью мадам Джилли, подле женщины на ее смертном ложе. Эллизен стояла позади, расчесывая ему волосы.

– Я послала Уоллеса на ночной рынок с Розелль, нашей новенькой, – объясняла Эллизен. – Ей нужно многое купить, а потом они подождут нас у одной таверны.

– Э-э, что все это значит, госпожа?

– Терикель знает, что у тебя здесь друзья.

– Она думает, мы мертвы.

– Хорошо, если так.

Спустя полчаса расчесывания было вычесано огромное количество вшей, а то, что было не прочесать, Эллизен просто состригла с головы Эндри. Она убрала назад его чистые, сухие шелковистые волосы и завязала их кожаным ремешком. Потом принесла зеркало.

– Узнаешь себя? – спросила Эллизен.

– Такое ощущение, что моя голова уменьшилась.

– Людям будет трудно узнать тебя, а те, кто хотел причинить тебе вред, не ожидают снова увидеть тебя в живых. А теперь попрощайся с мадам Джилли, мы должны идти.

– Но как? Она же мертва.

– О, придумай что-нибудь романтическое, Эндри! Она к тебе относилась как-то по-особенному.

– Я не так уверен в этом. Она говорила мне ласковые слова, но спала с Уоллесом. Вот кто ей по-настоящему нравился.

– Это глупая ошибка, мы все их совершаем. Он дала тебе свой звездный кинжал. Это ее особенное оружие, сделанное из осколка упавшей звезды, выкованное, закаленное и заточенное женщинами. Тело мужчины оно рассекает надвое. На моей руке больше пальцев, чем мужчин, которым довелось держать такое оружие. Мадам Джилли пыталась тебе сказать, что ей жаль, Эндри. Жаль, поскольку она поддалась влиянию Уоллеса и причинила тебе боль.

Эндри сидел, поднеся кулак ко рту и разглядывая тело мадам Джилли. Наконец он взял свои отрезанные волосы, поднял одну ее руку и положил поверх спутанных прядей.

– Теперь она сможет пропускать пальцы через мои волосы всегда, когда захочет, – сказал он, не убирая руки. – Я видел, так делали девушки с парнями, которые им нравились.

Одна из женщин, сидевших рядом на кровати, шмыгнула носом. Эллизен положила руку на плечо Эндри.

– Сейчас на самом деле пора идти, – произнесла она.

– Я еще никогда в своей жизни не испытывала подобного волнения, – сказала мадам Джилли, когда лодка перевозчицы пристала к берегу, за которым кончался мир живых.

– Ну сейчас-то ты мертва, – ответила девушка, которая тоже выглядела не самым лучшим образом.

– Приехал обратно из Аркадии для того, чтобы даже не умереть как следует. Столько нервов из-за этого перебежчика-херувима.

– Случай из ряда вон выходящий даже для меня.

– Нам не разрешили остановиться даже в аду.

– Я предупреждала тебя. Все самые жуткие бюрократы идут туда.

– И что теперь? Мне просто здесь остаться?

– Не навсегда. Процесс твоей смерти связан с Эндри, поэтому, когда он умрет, можешь разделить лодку с ним. Очень романтично.

– Он может прожить еще много лет!

– Ну, все равно он не вечный.

– А мне что делать? Я люблю, когда вокруг люди, люблю встречаться с новыми людьми. Это место меня угнетает.

– Я должна вернуться в свой собственный мир, срок моего контракта уже почти истек… но я скажу тебе вот что. Я покажу, как войти в библиотеку, где хранятся книги прошлого и настоящего. В них много романтических историй, соблазнений, предательств и прочего. Почитай их, наверняка найдешь что-нибудь интересное.

– О, я люблю романтику.

– Великолепно. Я уверена, ты будешь счастлива.

Отказавшись быть всего лишь заместителем хранителя каменной кладки Логьяр, Сергаль очень удивился, увидев у себя Тальберана, не сообщившего заранее о своем прибытии. Встреча произошла в седлах и под дождем на дороге в Логьяр.

– Мне нужно сегодня отправиться к каменной кладке Центрас? – спросил Сергаль в третий раз, до сих пор не веря в то, что слышит.

– Если ты согласен, высокоученый брат, тогда отправляйся немедленно. Карета будет ждать тебя около Логьяра и повезет на север по дороге вдоль берега. Лошадей поменяют, все устроено. Ты получишь еду, кровать и узнаешь несколько очень важных заклинаний.

Сергаль оглянулся на Логьяр, потом посмотрел на север.

– Хранитель каменной кладки Центрас, говоришь? – спросил он в пятый раз.

– Ну на самом деле ты будешь хранителем всей Стены Драконов, – ответил Тальберан, еще больше раззадоривая Сергаля. – Все остальные хранители подчинятся тебе.

– Ты уверен, что знаешь, как это случилось? Я имею в виду смерть Астеншаля.

– О да, он умер не зря, он раскрыл тайну, почему первая Стена Драконов была разрушена. Понимаешь, маги, произносящие заклинание Стены Драконов, должны находиться на одном уровне с камнями, и то, где находится центральный мегалит, особенно важно. В том древнем эфирном механизме его установили плохо. И на определенной стадии после произнесения заклинания камень упал. Это разрушило не только ту кладку, но и все кладки, поддерживающие Стену Драконов. Вся огромная энергия тут же высвободилась через центральные мегалиты, и на их месте образовались кратеры.

– Кратеры не являются частью кладки? – подытожил Сергаль, кивнув головой и поглаживая бороду.

– Нет, они лишь свидетельствуют о том, что произошло в древности, – ответил Тальберан.

– Это подтверждает мои мысли, – сказал Сергаль, вновь поворачиваясь к каменной кладке Логьяр. – Я много спорил с Вальтазаром.

– О, он неправ. Сейчас это считается общепризнанным фактом. Ему велят построить каменную платформу и поднять центральный мегалит Логьяра на нужную вышину.

В голосе Тальберна слышались злобные нотки, когда он обращался к Сергалю. Кажется, Тальберан презирал лишенных воображения магов-политиков, похожих на Вальтазара, испытывал чувство удовлетворения от возможности их унизить и радовался их неудачам.

Хотя его плащ промок, и ему не очень хотелось отправляться в путь длиной почти в две тысячи миль без перспективы хорошо выспаться по дороге, от такого предложения Сергаль отказаться не мог.

– Перед вами новый верховный хранитель, высокоученый Тальберан, – заявил он, отворачиваясь от каменной кладки Логьяр – теперь уже навсегда.

Эллизен вела Эндри через лабиринт темных аллей и улочек, пока не убедилась, что за ними никто не идет. Тогда она повернула к «Капризному Страннику». От западных ворот Палиона было недалеко, причем, как известно, ночью они были открыты. В таверне их ждали Розелль и Уоллес. Они немного выпили и были навеселе. При виде Эллизен Уоллес сел прямо и принял торжественную позу.

– У нас поминки по мадам Джилли, – объяснил он.

– Уоллес говорит, нужно радоваться жизни, когда встречаешься со смертью, – добавила Розелль. Потом она встала и направилась в сторону стойки бара.

– Это все равно как если бы ты подкупал выпивкой старика-перевозчика, – продолжил Уоллес.

– Лодкой управляет девушка, и ей не больше двенадцати лет, – сказал Эндри, который сел неподалеку и почесывал затылок.

– Откуда ты знаешь? – засмеялся Уоллес. – Встречался с ней?

– Да.

Уоллес смотрел то на Эллизен, то на Эндри. На их лицах не было и тени улыбки.

– Вы сошли с ума? – спросил Уоллес, все еще пытаясь улыбаться.

– Нет, просто живы, – ответил Эндри, который сейчас почувствовал, что никто, кажется, и не заметил того, что он умирал.

Уоллес побледнел и пристально посмотрел на Эндри: ведь он помнил, как его спутник не дышал, и его сердце не билось там, под пирсом. Эллизен тоже не отводила глаз, потом взглянула на стол, хлопнула в ладоши, постучала по столу и кивнула головой самой себе. Уоллес решил сменить тему.

– У тебя нет моей лиры, а? – спросил он Эндри. Эндри вынул инструмент из мешка и передал его Уоллесу, который стал что-то наигрывать.

– Она не настроена! – воскликнул он.

– Удача благоволит мне, – ответил Эндри.

– Да не слишком.

– Удача покинула меня.

– Чем сейчас займемся? – спросил Уоллес, выдвинув колок и натягивая струну.

– Можешь еще выпить, – сказал Эндри, ущипнув себя за запястье, желая удостовериться, что чувствует боль.

– А ты?

– Как-то не хочется после того, как чуть было не выпил половину бухты.

– Идем обратно к мадам Джилли? – обратился Уоллес к Эллизен.

– Мы уже были у мадам Джилли, никуда идти не надо, – заявила Эллизен. – Мы останемся здесь до рассвета, потом ты и Эндри покинете город.

– А где мы будем спать? – попытался протестовать Уоллес, взглянув на Розелль, которая возвращалась с четырьмя пивными кружками.

– Сегодня мы не будем спать, – сказала Эллизен таким тоном, что, казалось, ее возмущал сам факт существования Уоллеса. – Городские ворота закрываются за полчаса до восхода солнца. Если, конечно, тебе не хочется ползти по стенам.

– Ну вообще-то есть много других способов скоротать ночные часы, – возразил Уоллес, когда Розелль села напротив него.

Он дотронулся до нее под столом и стал гладить рукой ее бедро. Но он случайно перепутал ее с Эллизен. Она схватила Уоллеса за мизинец и резко согнула. Раздался щелчок, и Уоллес вскрикнул от боли.