Текст книги "Прозрачные Драконы"

Автор книги: Шон Макмуллен (Макмаллен)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Заказ. Голгравора Лассена предполагал обработку семнадцати мегалитов, и все условия были оговорены очень точно. Декоративная обработка могла проводиться по желанию мастера. Голгравор обожал гратториальскую школу цветочного орнамента двадцать седьмого века, и поэтому повелел своим ученикам и помощникам нанести на каждый квадратный дюйм каменных мегалитов цветущие примулы и тонкие стебельки колокольчиков.

– Не на области сидений, – пояснял Голгравор новому наемному каменщику, впервые осматривающему место работы. – Размеры сидений определены очень точно, и они должны быть из простого, необработанного камня.

– Мне кажется, он похож на человека, который лежит, высоко подняв в молитве руки, – сказал Костерпетрос.

– Ну да, это их основная форма.

– Так это для какого-то храма, где священники возносят молитвы?

– Не могу сказать. Самое важное то, что мне заплатили слитками чистого золота, причем высочайшей пробы.

– Ого! Ну а кто возьмет на себя доставку?

– Камни исчезают, а кто-то оставляет золотой слиток там, где они были.

– Вот так? – Да.

– Камни же весят где-то десять тонн?

– Ну, вообще-то, пять. В основании ниша, словно их предполагается ставить по кругу.

– А золото остается?

– Да, слиток из чистейшего золота.

– Как выглядит твой заказчик? Кто-нибудь же его видел?

– Нет, никто не видел. Нам запретили смотреть, как забирают камни. В сумерках мы уходим и на рассвете возвращаемся. Мегалита не будет, но на его месте появится золотой слиток.

– Сколько камней тебе поручили обработать?

– Семнадцать, по пять тонн каждый. Теперь за работу. Один из нас уходит сегодня вечером, другой вскоре вслед за ним. Ты займешься украшениями из примул на камне под номером семнадцать. Нужно закончить к концу недели, иначе мы не успеем. Именно поэтому ты здесь. Если все сделаем вовремя, будем щедро вознаграждены.

– Но кто же покупатель? Есть какие-нибудь предположения?

– Нет. Не важно, кто они – люди, драконы, духи или боги. Они платят чистым золотом. Много золота. Это все, что нам следует знать, и это все, что я хочу знать.

Костерпетрос удостоверился, что прибыл на место до наступления сумерек. Он интенсивно работал в течение недели, даже выполнял двойные нормы и в полной мере продемонстрировал свои способности. Он стал душой компании.

Костерпетрос рассказывал хорошие шутки, делился вином и интересовался даже тем, что обсуждали самые скучные ремесленники. Как-то раз он решил провести конкурс на лучшую теорию о возможности полного переноса мегалитов. Так он надеялся выяснить, кто же мог это сделать. Объединив имевшиеся знания и слухи, все решили, что это был бог, спустившийся с облаков и унесший мегалиты, чтобы разделить их на части для гигантской настольной игры.

Сейчас Костерпетрос лежал в высокой траве, накрывшись зеленым плащом. Слиток золота, уплаченного за мегалит, весил не менее сотни фунтов. Костерпетрос даже боялся, что его сумка не выдержит такой тяжести. Сотня фунтов – не шутка, но он обладал недюжинной физической силой и выносливостью. Потребуется пройти около мили по лесу, и там его ждал брат с лошадью и телегой. Костерпетрос знал, что справится. Он даже попробовал пройти это расстояние с двойным весом за плечами, поскольку хотел быть полностью уверенным. На ноги он прикрепил пару «птичьих лап», каждая из которых была в половину ярда длиной. Они изготавливались из кожи с костяными когтями. Такие приспособления оставят предупреждающие отпечатки на белом песке там, где когда-то были мегалиты.

Мегалит погрузили на деревянный поддон, надежно привязали четырьмя крепкими веревками по краям, и множеством шнурков, которые могли бы выдержать в десять раз больший вес. Деревянный блочный кран поднял камень и поместил в центр круга из чистого белого песка, предварительно выровненного и просеянного.

На западе медленно садилось солнце, на небе стали видны два лунных диска и звезды. После всех дневных споров, проклятий, обычной для работников брани и криков надзирателей рабочая площадка выглядела тревожно. Днем здесь было светло, жарко и шумно, а сейчас темно, прохладно и тихо. Костерпетрос лежал молча, затаив дыхание. Скоро что-то произойдет, скоро что-то случится. Он подумал обо всех версиях, которые выдвигали его коллеги. Возможно, над мегалитом в воздухе разверзнется дыра, и оттуда покажется огромная когтистая рука, поднимет камень и оставит золотой слиток. Демоны же могли сами создавать такие прорехи; его брат изучал магическое искусство седьмого уровня посвящения, и он великолепно разбирался во всех деталях. Но демоны обладали хорошим слухом. Важно было не вскрикнул от изумления или страха, если подобное существо появится.

В темноте раздался свист, и что-то на секунду затмило звезды и луны. Ураганный ветер бушевал во дворе. Затем с неба медленно спустилось некое существо, похожее на огромную летучую мышь, и село на мегалит. «Демон, не бог», – подумал Костерпетрос. Размах крыльев существа был больше, чем вся рабочая площадка, а глаза тускло мерцали фиолетовым и голубым. В челюстях существа находился гигантский крючок, а закрепленная в нем веревка тянулась в небо. Демон аккуратно прикрепил крючок к петле веревки, и на глаза Костерпетроса опустилась пелена. И брат ничем не мог помочь, так как другой громадный крылатый призрак устремился вниз к лесу, где он сидел и ждал в своей телеге. Существо изрыгнуло белое пламя и взмыло обратно в ночные небеса.

Голгравор Лассен рассматривал тело, лежавшее в высокой траве, уперев руки в бока и качая головой. Очевидно, слиток весом в сто фунтов упал с огромной высоты, поскольку он размозжил голову человека. Вокруг было все забрызгано, и парня явно застали врасплох: следов борьбы не было. Темно-зеленый плащ скрывал большую часть тела, оставляя снаружи пару больших когтистых лап. Голгравор снял плащ и решил, что тело принадлежало человеку. Поиски остальной одежды привели к обнаружению печати и свитка гильдии, по которым стало ясно: это Костерпетрос. В этот момент подошел надзиратель с той стороны, где раньше был лес, а теперь все выгорело дотла.

– Мы нашли несколько металлических креплений и раздробленные осколки дерева и костей. Они, вероятно, принадлежали телеге, лошади и вознице, – сказал он.

– Полагаю, мы нашли соучастника, – произнес Голгравор, указывая на тело.

Надзиратель взглянул на тело, на птичьи лапы и на золотой слиток. Ему потребовалось много времени, чтобы подумать и дать свой ответ.

– Когда я был ребенком, моя мать говорила мне, что если я не съем обед полностью, придет Куриный Бог и выклюет мои внутренности за бесполезную трату мяса своих подопечных. Я думал, это лишь сказка, но сейчас…

– Судя по свитку в его мешке, это был Костерпетрос, новый каменщик. Или, возможно, Костерпетрос – переодетый Куриный Бог.

Надзиратель потянул лапу с когтями. Она оторвалась. Надзиратель шумно выдохнул с облегчением.

– Ты просто не знаешь, как я рад, что лапы поддельные, – сказал он.

Голгравор махнул рукой на золотой слиток.

– Пусть сюда придет пара учеников с тележкой, чтобы забрать его, и затем смоет кровь и мозги.

– А тело?

– Обмыть и похоронить, но сначала показать констеблям.

Надзиратель бросил оторванную лапу на тело.

– А что мы им скажем? – спросил он.

Они молча стояли, рассматривая мертвеца.

– Кажется, золотой слиток пролетел целую милю и разбил ему голову, – сказал наконец Голгравор. – По-видимому, телега была превращена в пепел чем-то, что может исторгать пламя и двигать мегалиты. Судя по всему, это существо огромных размеров, способное летать и сжигать. И, похоже, ему очень не нравится, когда за ним наблюдают.

– Драконы?

– Драконы не существуют.

– Что тогда?

– Очень большие и богатые птицы, похожие на драконов.

– Птицы не могут извергать пламя.

– Ну тогда драконы.

– Но ты говоришь, драконы не существуют.

– Конечно, нет, но если бы они существовали и выяснили, что ты узнал об их существовании, то могли бы уронить золотой слиток тебе на голову.

– Но зачем драконам, которые не существуют, мегалиты весом в пять тонн?

– Не знаю. Да мне и все равно.

– Э-э, ты мне еще не сказал, что мы скажем людям.

– Скажи им, что следить за нашими клиентами очень опасно, и продемонстрируй доказательства. А сейчас заставь их пошевеливаться. Мы уже и так потратили кучу времени этим утром.

То, что «Буйная пташка» все-таки прибыла в Палион, вызвало там большое удивление. Лабиринт отмелей и скал, окружавший бухту, защищал город от гигантских волн, поднятых последним торейским штормом, и никому бы в голову не пришло выходить в такую погоду в море. Однако «Пташке» повезло. Огромная волна подхватила ее и благополучно перенесла через скалы в бурлящем и грохочущем пенном водовороте. Высота волн в гавани достигала пяти футов. Те члены экипажа, что были способны двигаться, смогли провести судно мимо внутреннего волнолома к пристани.

Через некоторое время портовые рабочие поприветствовали команду и помогли пришвартоваться. Отличительные знаки на флаге свидетельствовали о принадлежности корабля флоту Альберина с континента Скалтикар, лежащего в четырехстах милях к югу. При нормальных погодных условиях путешествие не должно было продлиться дольше недели, но оно заняло тридцать два дня из-за продолжительного шторма. Холодный дождь заливал город, порывы ветра сбивали с ног, в ушах гудело, словно завывал смертельно раненый дракон.

Специальные крюки зацепили за потрепанный фальшборт. Измученная, осунувшаяся женщина лет тридцати с бледным лицом показалась на палубе и осторожно спустилась на причал. На ее плече висела большая сумка, а одежда промокла насквозь во время шторма. Спустившись с палубы, она упала на колени и стала покрывать поцелуями сырые доски пирса. Дождь хлестал, не зная пощады, и ветер швырял в лицо брызги и какой-то мусор.

Со стороны пирса к женщине поспешил закутанный чиновник. Он протянул ей руку:

– Добро пожаловать в Палион, врата в жаркие страны, – сказал он, помогая женщине подняться. – Вы поклянетесь перед своими богами, что не обвиняетесь ни в каком преступлении, гражданском либо же государственном, в Сарголанской империи или на союзных территориях, и не везете с собой вещей ценностью свыше пяти золотых крон?

Женщина пошарила в складках своей одежды, вынула золотую крону и вложила ее в ладонь чиновника.

– Нет, – прохрипела она. Женщина говорила так, как будто ее тошнило в течение всех тридцати двух дней путешествия.

– Понятно, – ответил чиновник, доставая небольшой свиток. – Просто напишите свое имя внизу, когда появится свободное время. И имейте в виду, что вам лучше не попадать в неприятности. Кто-нибудь есть еще на борту?

– Больше никто не может двигаться.

– Ну ладно, пойду посмотрю.

В то время как чиновник торопливо поднимался на борт, женщина шла неуверенной походкой по пирсу. Какой-то юноша поспешно спустился по ступеням стены гавани и выбежал ей навстречу.

– Высокоученая старейшина? – отважился спросить он. – Высокоученая старейшина Терикель из Метрологов?

Женщина подняла голову и попыталась сфокусировать на нем взгляд. Красноватые, с кровавыми прожилками глаза посмотрели на юношу.

– Да, – выдохнула она с хрипом.

– Высокоученая ректор Феодореан послала меня поприветствовать вас, – объяснил юноша. – Она сожалеет, что не может быть здесь лично в своем собственном лице, так сказать, ха-ха.

На его попытку пошутить женщина никак не отреагировала. Или она не поняла его, или не заметила шутки совсем.

– Она сожалеет не больше, чем я, пустившись в путешествие и оказавшись здесь лично, – сквозь зубы процедила Терикель.

– Недавно убили императора, поэтому услуги ректора Феодореан очень востребованы при дворе.

– Повезло императору, – пробормотала старейшина.

– О, госпожа! – воскликнул юноша. – Смерть нашего императора – большое несчастье для всех нас.

– Молодой человек, тридцать дней назад я чуть было не умерла в мешанине из волн, порывов ветра, брызг, сырости, толчков, падений, шатающейся палубы, рвоты и криков: «Качайте, уроды, качайте воду!» Я не знаю, почему я не покончила жизнь самоубийством в первый же день.

– Но такова жизнь на корабле, госпожа. Мне тоже приходилось бывать в море…

– А твой корабль когда-нибудь взлетал в воздух по милости волн и ветра?

Юноша сглотнул.

– Нет, конечно, – признался он.

– Вот так-то. Я сбилась со счета, сколько их было всего, после десятого прыжка в воздух. – Она остановилась и прислонилась к столбу, устраиваясь поудобнее. – Я никогда не верила в любовь с первого взгляда, пока не увидела этот пирс.

– Но почему вы покинули Скалтикар?

– Для начала, чтобы увидеть твою госпожу. Как тебя зовут?

– Ох! Мои искренние извинения за то, что не представился. Я оцепенел, увидев ваше состояние…

– Как тебя зовут? – повторила Терикель.

– Брайнар, Брайнар! Брайнар Бульсарос, действующий глава студенческого совета Академии Эфирных Искусств Палиона. Мы называем ее «А-три», когда…

– Знаю, знаю, когда хотите произвести впечатление на девушек в тавернах, еще называете «Аррр», когда вы пьяны, и «Аххх», когда засыпаете на скучных лекциях. Теперь отведи-ка меня в купальню Академии. Будь добр, возьми мои вещи. Пока я привожу себя в порядок, ты сожжешь их.

– Сжечь, госпожа? – выдохнул юноша.

– К тому времени, как даже самая старательная прачка выбьет из них запах рвотного зловония, я уже умру от старости. Проверь мои вещи, там где-то должна быть запасная одежда, завернутая в вощеную бумагу и кожу.

Прямо за ними, на палубе «Буйной пташки», чиновник три раза взмахнул руками крест-накрест. Это означало, во-первых, проверить ее свиток выгрузки, во-вторых, арестовать судно, и, в-третьих, изъять все, что на нем было. Когда старейшина и Брайнар подошли к концу пирса, из здания с надписью «Таможня, акцизы и передвижения чужеземцев» появились второй чиновник и двое охранников. Они преградили им дорогу.

– Именем наследного принца приказываю вам остановиться и объявить… – начал чиновник.

Он не закончил. Терикель, сложив ладонь в форме чашки, поднесла ее ко рту и что-то зашептала. Тут же к ногам чиновника обрушился шквал огненных брызг, и раздался оглушительный взрыв. Мужчина отлетел на несколько ярдов вместе с обломками камня мостовой. Охранники упали на колени и, перепуганные насмерть, попытались спрятаться друг за друга. Чиновник попробовал подняться, но, встав на колени, почувствовал резкую боль.

– Высокоученая старейшина Терикель Эример из Метрологов, – прорычала единственная из пассажиров «Буйной пташки», способная двигаться самостоятельно, – прибыла из Альберина, столицы Северного Скалтикара.

– Я, я, я… э-э… очарован, – пробормотал чиновник.

– Тот клоун, который встретил меня у корабля, взял в качестве платы за высадку золотую крону и сказал, что вы дадите положенный по закону свиток, запишите мое имя в регистре прибытия и предоставите взамен сорок семь серебряных вассалов.

– Да?

– Было бы очень неплохо так и сделать, – предостерегающе сказал Брайнар.

Через две минуты старейшина Эример вышла из здания с надписью «Таможня, акцизы и передвижения чужеземцев», держа в руках необходимый свиток и маленькую сумку, наполненную серебром, с удовлетворением осознавая, что ее имя теперь официально записано в портовом регистре. Она также потребовала вознаграждения в десять серебряных вассалов за то, что рассказала о произошедшем на пирсе.

– Если и есть что-то, чего я терпеть не могу, так это бессовестные чиновники, которые получают деньги и не выполняют свои обязанности, – пробормотала она, поднимаясь по ступенькам стены гавани.

– Да, это нарушает принципы этой новой торговой политики, о которой все говорят, – сказал Брайнар.

Вскоре они поднялись на стену и оказались в центре порта. Мимо них прошло несколько людей, спешащих посмотреть своими глазами на самый большой корабль, прибывший за последний месяц.

– Ну и как путешествие? Захватывающее, говорите? – поинтересовался Брайнар, пока они шли, укрывшись его дождевиком.

– Если ты считаешь волны высотой в триста футов захватывающими, то да, – ответила Терикель.

– Конечно, нет! – воскликнул студент. Он подумал, что старейшина шутит, однако сам не рискнул засмеяться.

– Глава студенческого совета Брайнар из «А-три», вода в здешнее море поступает из Оксиданического океана, и в проливе Страха между Скалтикаром и Акремой наблюдается очень сильное течение. Спустя год почти непрекращающихся торейских бурь вода находится в состоянии невероятного волнения. Пройдя устье пролива, через три дня я увидела гигантские волны над вершиной Сидрагона. А та гора не менее трехсот фунтов в вышину, это точно. На четырнадцатый день вода в проливе немного успокоилась, волны достигали лишь ста фунтов. Мы так быстро вошли в Плакидианский океан, что незаметно миновали Мальдеринские острова. Мне бы очень хотелось остановиться там, но, по мнению капитана, если бы мы задержались, чтобы пополнить запасы продовольствия, убедить моряков вернуться на борт снова было бы невозможно. Все без устали твердили о неминуемой гибели корабля, только один член экипажа не потерял присутствия духа, и он погиб на пятый день. На него упало бревно.

– Но, по крайней мере, вы выжили.

– Вероятно потому, что я твердила о гибели корабля.

Когда они пришли к храму академии, Терикель отправилась на кухню, вынула не до конца пропеченный хлеб из печи и стала его есть, с набитым ртом объясняя, что по пути из Альберина все время мечтала о теплой, сухой, и, главное, несоленой пище. Потом она приняла горячую ванну с подносом, полным пирогов и горячего чая, плавающим в мыльной воде.

Брайнар распаковал мокрую сумку Терикель, в то время как она наблюдала за ним. Он вынул все, что там было, и положил отдельно запечатанный пакет и сухую одежду. Кроме того, обнаружился запечатанный цилиндр из вощеной бумаги с именем Феодореан на нем.

– Наверно, моя запасная одежда и бумаги были единственными сухими вещами на «Буйной пташке», – сказала Терикель. – Отнеси бумаги высокоученой Феодореан. Немедленно. Мне нужно отдохнуть… Дай мне знать… когда она их прочитает.

Выйдя из спальни, Брайнар велел горничной следить, чтобы старейшина не утонула в ванной, если вдруг заснет.

– Эти бумаги, должно быть, очень важны, если ради них она прошла через такой кошмар, – заметила девушка.

– Я не понимаю, почему Терикель не послала наемного курьера, или даже почтовую птицу-посланника, – сказал Брайнар, затем добавил:

– Если только это не что-то необыкновенно важное.

Через час Феодореан вернулась из дворца и увидела Брайнара, принесшего бумаги старейшины.

– Как высокоученая Терикель? – поинтересовалась глава Академии.

– Измучена, истерзана, истощена и промерзла до костей, – ответил Брайнар. – Она говорила о волнах высотой в триста фунтов, о торейских бурях и о ветрах, носящих «Буйную пташку» по воздуху.

– Ах, бедняжка. Ей никогда не везло с морскими путешествиями. А что же такое важное заставило ее отправиться в путь?

Брайнар протянул ей бумаги. Пробежав глазами несколько строк, Феодореан выронила их из рук и стала тереть виски.

– Плохие новости, госпожа? – спросил юноша.

– Молодой человек, это послание определяет абсолютно новые границы понятия «плохие новости». Старейшина из Метрологов здесь, чтобы остановить процесс создания эфирного механизма – Стены Драконов.

Каменная кладка Логьяр была закончена последней из семнадцати. Причина оказалась проста: ветер. Место находилось на пойменных землях в миле от побережья, и хотя камни закрывала гора, защищая от ветров, дующих преимущественно с запада, это не могло не сказаться. Те, кто принес сюда мегалиты, передвигались по воздуху, и потому штормовая погода для них являлась определенным препятствием.

Вальтазар постоянно следил за доставкой мегалитов. Их доставляли с расстояния примерно в тридцать миль от каменной кладки Логьяр в хорошо защищенной долину, жителей которой пришлось заставить уйти. Пожилой, но не утративший сил маг ждал возле огромной повозки весом в двенадцать тонн. Ее привезли сюда сто быков, понукаемые пятьюдесятью погонщиками. Сейчас они расположились в пяти милях отсюда и ожидали сигнала.

Пока Вальтазар укладывался в установленные сроки, но Сергаль догонял его, набирая все новых магов. Вальтазар понимал, что тот, кто закончит первым, получит звание хранителя каменной кладки Логьяр, а Астеншаль уже решил: только посвященный тринадцатого уровня может претендовать на подобное место. Хранитель будет восседать на семнадцатом мегалите, когда воссоздадут Стену Драконов. Вальтазар очень заинтересовался ее историей, или легендой, смотря как назвать. Легенда о первоначальной Стене Драконов состояла в том, что прежний хранитель, построивший ее, каким-то образом разрушил мегалиты и не дал возможности другим стать богами. Поэтому было бы очень неплохо сделаться хранителем, когда Стена Драконов будет восстановлена.

Ночное небо затянули облака, но это было даже к лучшему, поскольку те, кто доставлял камни, не хотели привлекать внимания. Маг еще раз наведался к повозке, проверяя, хорошо ли закреплены на каждом колесе массивные тормозные устройства. Пока он осматривал правое переднее колесо, подул сильный ветер, ставший вскоре ураганным.

Вальтазар посмотрел вверх. Темнота перед повозкой уже не казалась непроглядной, в ней можно было разглядеть что-то огромное с гигантскими крыльями и длинной шеей. Существо парило на крыльях, когда Вальтазар вышел навстречу и низко поклонился.

– Последний из наших даров вам, смертные маги, – раздался голос сверху.

Повисла тишина, нарушаемая скрипом повозки, когда на нее клали очень тяжелый груз. Вальтазар знал: лучше даже и не пытаться смотреть. Было слишком темно и почти ничего не видно. Но если бы Вальтазар хотя бы мельком увидел то, что не предназначалось для его глаз, жизнь его оборвалась бы в тот же самый момент, и, возможно, он даже не успел бы осмыслить прожитые годы перед смертью.

– От имени все магов в Акреме, Лемтасе и Скалтикаре – огромная благодарность! – сказал Вальтазар резким, нервным голосом, хотя он хотел произнести слова торжественно, как и подобает говорить от имени всех магов трех континентов в случае, подобном этому.

– Освободи крюк, – потребовало существо.

Подойдя к повозке, Вальтазар влез по ступенькам на поддон, затем медленно вскарабкался по веревке и взялся за сеть, окутывавшую мегалит. Ему было восемьдесят два года, и потому маг не мог двигаться слишком быстро. Он с радостью поручал многие задания колдунам низшего уровня посвящения, но не те, что касались славы. Никто не знал, с кем он встречается по ночам, и даже сам Вальтазар не знал, кто же его покровители. Но вряд ли кто-то знал больше, чем он, и это очень высоко поднимало его в глазах других.

Вот уже в семнадцатый раз Вальтазар отцеплял крюк, прикрепленный к веревке, свисающей с неба. В нем двигались какие-то огромные существа, звук от взмахов их крыльев гулко отдавался в ушах. Очевидно, они могли видеть в темноте: освобожденный крюк тут же взмыл в небо. «Уууушшш, ууушшш, ууушшш», – шум двигающихся крыльев постепенно затихал, пока не наступила тишина.

– Можно мне поблагодарить всех… – Вальтазар поймал себя на мысли, что хочет сказать «драконов». – Всех других существ за обработку и доставку мегалитов?

Это оказался непростой момент. Являясь магом высокого уровня, он великолепно понимал, как обидчивы прозрачные драконы. А ведь это были именно они.

– Другим существам не нужна ваша благодарность, – прогремел откуда-то голос, заставивший мага содрогнуться. – И мне тоже.

– Понятно. Ну… э-э… Мы не подведем вас.

– Надеюсь, нет. У нас появилось много трудностей, когда мы обеспечивали вас необходимым для этого эфирного механизма. Теперь вы нам должны.

– Маги каменной кладки Логьяр отличаются высокой степенью ответственности. Это в других местах колдуны могут подвести. В Альпенниен – нет…

– Все вы так говорите, смертные. Предпочитаете видеть своих соперников униженными и это для вас важнее, чем достижение цели.

– Вовсе нет, Ваша Милость. У нас дружественные отношения с магами из Альпенниен, мы не враги. Надеемся, они не подведут, просто не очень им доверяем.

– Один подведет – подведут все. Стена Драконов не будет воздвигнута. Если это случится, вы все проиграете, и мы тоже. Если мы проиграем, то очень рассердимся. Эти торейские бури ужасно нам мешают. Я предупреждаю тебя, не пытайся разрушить другие каменные кладки и делать дураков из тех, кто пришелся тебе не по душе. Будь готов, когда Лупан, проходя по поверхности Мираля, подаст знак магам во всем мире. Тогда Стена Драконов должна быть возрождена, и опоясать полмира, от одного полюса до другого.

Крылья начали работать, но Вальтазар крепко держался за веревочную сеть на мегалите. Первый взмах огромных крыльев был подобен ураганному порыву ветра, который осыпал Вальтазара грудой булыжников, принес с собой облака пыли и почти оторвал его от камня. Но второй раз крылья взмахнули уже далеко.

Наконец маг остался наедине с мегалитом. Он медленно спустился на землю. Подушечки пальцев горели, и это заставило его вспомнить о сигнальном костре. Он уже складывал его, но из-за взмахов огромных крыльев хворост разлетелся так далеко, что на сбор потребовалось около часа. Наконец можно было разводить огонь. На растопку пошли веревки, привязанные к колышкам палаток. Маг прикинул, долго ли будет разгораться сложенная им куча веток. Пламя занялось сразу, и вскоре запылал яркий огонь.

На расстоянии нескольких миль дозорный заметил свет сигнального костра и три раза подул в свой свисток. Погонщики быков привели в движение свое стадо, но впереди на лошадях ехали всадники, которые направлялись к мегалиту, чтобы привязать его к повозке. Между всадниками и быками шли люди с цветами и с фонарями.

Приблизительно через три часа быки были у повозки, и всего через несколько минут их впрягли в нее. Им предстояло проделать путь длиной в тридцать миль – к каменной кладке. К тому времени всадники прочно привязали мегалит к повозке. Рядом ждал, выстроившись в колонны, конный эскорт. Все держали в руках факелы. Повозку украсили свежими цветами. Даже к факелам привязали букеты. На быках также было праздничное убранство, а их погонщики несли факелы.

– Не понимаю, что за суматоха, – сказал Гарко, один из посвященных двенадцатого уровня, сидевший вместе с другими посвященными двенадцатого уровня вокруг мегалита. – Первые двадцать миль нам никто не встретится, ну разве что случайный пастух.

– Вальтазар любит парады, – мрачно заметил Сергаль. – Мы, истинные маги, скрываемся в тени, в своих комнатах, башнях и уединенных местах, изучая заклинания. Высокоученому Вальтазару нравится, когда люди осознают его значимость. Он не истинный маг.

– Возможно, мы еще и опоздаем, – добавила Ландир, которую высоко ценили маги всех каменных кладок за ее искушенность в таинствах магии. – Каменную кладку Логьяр нужно закончить последней, и, кажется, мы не успеваем. Вот так Вальтазар и выставит нас не в лучшем свете.

– Но мы действительно не успеваем, – сказал Гарко. – Здесь была куча земли, которую потребовалось убрать. На это ушло много времени и сил.

– Звучит как обычные оправдания, – заметила Ландир.

– Не обычные, а обоснованные оправдания, – ответил Гарко. – Сильные ветра и торейские бури тоже помешали… ну, доставить мегалиты.

– Вальтазару не нужны оправдания, он обратит их в свою пользу. Этот парад продемонстрирует людям, что мы должны были оказаться последними, поскольку имеем слишком большое значение. Ведь тысячи людей сидели на стенах Логьяра и смотрели на наши раскопки!

– Налейте пива и раздайте пироги с ореховым маслом всем, у кого есть корзина цветов, чтобы бросить нам под ноги! – велел Сергаль.

– За счет Вальтазара, – скромно добавила Ландир.

– Ученые господа, можно задать непростой вопрос? – спросил Сергаль.

Его двое спутников в знак согласия кивнули головой.

– Почему возводят Стену Драконов?

– Чтобы ослабить мощь торейских бурь, – ответила Ландир.

– Да, Астеншаль прибыл ко мне месяц спустя после начала торейских штормов. Скажи-ка, как Астеншаль мог осмотреть шестнадцать из семнадцати кладок, протянувшихся почти на полмира, за такое короткое время? Вспомни, каменную кладку Логьяр нужно было исследовать последней, что и случилось уже через месяц после начала бурь.

– Очевидно, помогли прозрачные драконы, – предположила Ландир, перейдя на шепот. – Они могут пролететь от одной стены до другой за считанные дни.

– Получается, что большую часть осмотрели прозрачные драконы, они же обработали и принесли мегалиты. Возможно, именно они подали саму идею Астеншалю. Из этого следует: механизм Стены Драконов готовились восстановить задолго до начала торейских бурь.

– Если все так, тогда у прозрачных драконов на уме вовсе не укрощение ураганов, – подвела итог Ландир.

– Вот эта мысль и беспокоит меня, – кивнул Сергаль.

Процессия, сопровождавшая последний мегалит, двигалась очень, очень медленно. К тому времени, как затянувшееся облаками небо осветили первые лучи солнца, она продвинулась всего на десять миль и остановилась, чтобы поменять факелы, освежить украшения из цветов, позавтракать и накормить лошадей и быков. Поскольку главный посвященный каменной кладки Логьяр хотел сохранить торжественность и ничего не делал наспех, кормить лошадей и быков на ходу запрещалось. Все остановились, чтобы перекусить, и появилась возможность немного отдохнуть. Спали и ели до полудня. И люди, и животные были довольны, как и Вальтазар. Если двигаться в том же темпе, до города Логьяр можно добраться часа через два после захода солнца. Факелы будут гореть ярко, и все внимание будет привлечено к процессии.

Во второй половине дня все были охвачены волнением и чувством предвкушения. Жители близлежащих деревень, уже видевшие остальные шестнадцать мегалитов и прежде не придававшие им особого значения, теперь прекращали работу, когда огромная каменная глыба с грохотом проезжала мимо них на гигантской украшенной повозке. Люди громко приветствовали процессию и кидали цветы и зелень. Некоторые из сопровождения успевали заскочить в таверны, а Вальтазар устроил небольшой фейерверк, чтобы произвести впечатление и развлечь селян. На закате солнца факелы зажгли вновь, но на сей раз задержка была не более чем на час.

Проведя в пути еще примерно два часа, они подошли к границе городских стен. Остановившись у ворот, они увидели правителя княжества Кейпфанг, гарцующего на белом коне.

Он произнес несколько комплиментов в адрес Вальтазара, затем подъехал к погонщикам быков, и сказал, что они могут проезжать. Подобно Вальтазару, правитель был убежден в своей значительности и не упускал возможности появиться на торжественных событиях, для которых всегда выбирал белого коня и белый плащ, чтобы его было хорошо видно ночью. Его придворный алхимик даже создал особый раствор, которым смачивался факел, чтобы тот горел мерцающим сине-зеленым пламенем.