Текст книги "Прозрачные Драконы"

Автор книги: Шон Макмуллен (Макмаллен)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

– Очень хорошо, парень, – сказала она по-диомедански без малейшего акцента. – Я хочу приобрести инструмент в качестве подарка мужу. Это должно быть то, чему легко научиться.

– На лире можно научить играть всего за несколько дней, – со знанием дела заявил Уоллес.

Эндри поймал на себе взгляд продавца, который постукивал большим пальцем по макушке. Бросив взгляд на наблюдателей на улице, Эндри заметил, что они оживились и подают какие-то таинственные сигналы. Он повернулся к продавцу. Тот чесал голову мизинцем. Быстрый взгляд через дверь – и Эндри понял, что остальные тоже что-то показывают.

– У нас сейчас большая распродажа лир, – рассказывал продавец Терикель.

– Великолепно, а какую цену вы просите? – спросила она, взяв инструмент, протянутый Уоллесом. – Я хочу что-то на память о Палионе. Я прибыла с Диомеды, и потому попросила своих охранников подобрать простой инструмент. Знаете, я совсем не разбираюсь в музыке.

– И я буду торговаться по поводу цены этой второсортной вещицы, – заявил Уоллес.

Продавец рассердился и начал спорить с Уоллесом. Эндри отвел Терикель в сторону.

– Госпожа, за магазином наблюдают, – прошептал он. Терикель посмотрела на улицу. Наблюдатели прятаться не умели, скрыть своего возбуждения тоже не могли.

– Ну вот они и нашли меня, – прошептала она в ответ.

– Они? Кто?

– Люди, которые должны были найти меня.

Где-то неподалеку раздался свист, и кто-то ударил в гонг.

– Хотя, вероятно, меня нашли не те.

Эндри подошел к двери и выглянул на улицу. Приближалась группа стражников. Он посмотрел в другую сторону. Подходил отряд в не меньше двух дюжин воинов в доспехах. Стоявшие напротив магазина шпионы отчаянно подавали знаки обоим, тревожно поглядывая друг на друга. Других людей на улице не было: местные жители как-то узнали о приближении стражников и спрятались в безопасных местах. Эндри подошел к продавцу, схватил его за тунику и ударил кулаком в лицо. Ошеломленный мужчина упал на пол.

– Что ты делаешь? Что ты там себе надумал? – закричал Уоллес в ужасе. – Я его за три серебряных…

– Быстро уходи через заднюю дверь.

– Задней двери нет! – раздался голос Терикель из глубины магазина. – Окна тоже.

С улицы донесся шум. Свист стрел и топот бегущих ног смешивался с криками боли и боевыми выкриками. Случайные зеваки, попавшие в перестрелку между городской стражей, ищущей Уоллеса, и подразделением Стражей Трона, преследующих Терикель, шли, шатаясь, или падали.

Терикель, Уоллес и Эндри замерли от удивления, наблюдая за битвой на улице. Численность стражников в несколько раз превосходила численность Стражей Трона, но последние являлись элитным воинским отрядом. Началась рукопашная. Стражники сражались у магазина, затем Стражи Трона оттеснили их и стали окружать. Затем они снова переместились к магазину. Видимо, командир Стражей Трона решил, что противники захватили Терикель в магазине и собирались в разгаре битвы убить старейшину из Метрологов.

Эндри снял со стены трехструнный ребек.

– Эндри, это же кража! – воскликнула Терикель.

– Да, ну и что? – ответил Эндри. – Может, я забираю его как плату за все это беспокойство!

Эндри взял еще несколько запасных струн, вышел на улицу и стал внимательно наблюдать за битвой, которая теперь переместилась на несколько ярдов к северу.

– Э-э, думаю, нам бы лучше отправиться в путь, – сказал он, маня к себе остальных.

Терикель и Уоллес присоединились к нему, и они быстро пошли прочь. Оставалось несколько шагов до перекрестка, когда из музыкального магазина выскочил продавец, размахивая руками и вопя:

– Он там, остановите его, он купил лиру!

Стражи Трона посмотрели на них и заметили Терикель, Уоллеса и Эндри.

– За нами, старейшина! – закричал Уоллес.

Стражи Трона развернулись и девять из них метнули топоры. Один всадил лезвие в череп продавца, но Терикель, Уоллесу и Эндри удалось избежать смерти. Городская стража вновь начала нападать на Стражей Трона, решив, что те отступают. Стражи Трона обратились в бегство. Терикель, Уоллес и Эндри исчезли за углом.

– Можно узнать, что все это значило? – спросил Уоллес, когда они расположились в таверне в миле от музыкального магазина, приходя в себя и переводя дыхание.

– За магазином наблюдали! – ответил Эндри.

– Они наблюдали за мной, – объяснила Терикель.

– Но продавец кричал про лиру, – возразил Эндри.

– Только потому, что ты спас меня, – сказала Терикель. – Трое выживших Стражей Трона наверняка сообщили, что у одного из моих спасителей была лира, сломанная во время борьбы. Когда Уоллес спросил о лире, продавец, скорее всего, дал сигнал кому-то, находящемуся снаружи.

– Но я видел там два отряда, сражающиеся друг против друга.

– Я чувствую себя польщенной. Они сражались за право убить меня.

Эндри повернулся к Уоллесу:

– Убери эту чертову лиру с глаз моих! – прошипел он.

– Чем займемся сейчас? – поинтересовался Уоллес, пряча лиру в рваное покрывало.

– Ну, продавец мертв, уличные шпионы тоже, – подытожила Терикель. – А стражники видели нас только на расстоянии. Если немного изменить внешность и почистить одежду, никто нас не узнает. У меня есть белые повязки на голову, как у паломников, для каждого из вас. Выдавая себя за паломников, мы сможем бродить по городу как странники и посещать странные места, не выглядя странно.

– Какие места? – спросил Эндри с любопытством.

– И насколько странные? – подозрительно осведомился Уоллес.

После обеда они посетили храмы, гробницы, памятники и другие места, где за последнюю пару тысяч лет по той или иной причине умирали святые.

– Твой акцент, он звучит как альберинско-скалтикарский, – говорила Терикель Эндри во время прогулки.

– Ну да.

– Ты давно тут?

– Со вчерашнего дня.

– Ах, да… – начала Терикель, но замолчала.

– Простите, госпожа?

– Да вчера прибыл корабль «Буйная пташка».

– Да, я приплыл на нем. Помощник плотника, вот кто я. За исключением того, что самого плотника не было.

– А ты не слишком молод для помощника плотника?

– О нет, мне уже девятнадцать. Я учился.

Терикель мало что видела из своей каюты на борту «Буйной пташки», и что бы ни случилось, она находилась в безопасности. Если ее что и беспокоило, то только волны. Однажды старейшина из Метрологов наблюдала за огромной волной, накрывшей величественную вершину Сидрагона. В течение тридцати двух дней она ела шесть раз в день в каюте капитана, и во время разговоров о холоде, трудностях и попытках удержать корабль на плаву и продолжать путь на север, хотя сносило на запад, Терикель вспоминала, как моряки жаловались на «того молодого ублюдка», помощника плотника. Он присоединился к команде перед отплытием из Альберина и почти постоянно подвергался наказаниям за различные проступки, начиная с драк и пьяных песен во время ночной вахты и заканчивая раздражающим поведением в целом.

– Ты получил двадцать пять ударов кнутом за то, что выпил ром из фляги капитана и наполнил ее жидкостью, ставшей причиной расстройства его желудка, и еще двадцать пять ударов за стычки с командой и попытку бежать с Мальдеринских островов.

– Я… вы… Как?.. я… – пробормотал, запинаясь, ошеломленный Эндри.

– Ударить офицера считаются тяжелым проступком, так что, должно быть, тебя очень ценили, раз ограничились поркой.

– Но… но как?

– В порту сейчас около пяти дюжин моряков с «Буйной пташки», и они рассказывали о путешествии, Эндри, – продолжила Терикель. – Когда-то это был единственный корабль из Скалтикара, о котором любая новость, приходящая с юга, тут же разлеталась по городу. Мельчайшие подробности не оставались без внимания. Пьяные моряки, говорившие со скалтикарским акцентом, охотно обсуждали их.

– О… ах, да.

– Не подумайте ничего плохого, Эндри и Уоллес. Я слушаю, запоминаю и собираю информацию, которую другие люди пропускают мимо ушей. Никогда, никогда не лгите мне. Если я пока не знаю правды, то все равно скоро ее выясню. Тогда буду очень разочарована.

Уоллес и Эндри одновременно вспомнили о едва стоявшей на ногах жрице, заставившей воспламениться Стража Трона. Обоим подумалось, что эти воспоминания не из самых приятных.

Уоллес от них был вообще в ужасе, поэтому он не стал возражать:

– Хорошо.

– Тогда кто ты?

– Я в бегах.

– Какое преступление ты совершил?

– Никакого.

– Это не ответ.

– Убийство.

– Черт! – воскликнул Эндри.

– Видишь, как все просто? – сказала Терикель. Очевидно, ее не волновали заверения Уоллеса, что он не совершал преступления. – Я так часто спрашиваю, когда уже знаю ответ. Ты спас меня из очень неприятной ситуации, вполне вероятно, от смерти, но все это могло быть спланировано.

– Спланировано? – воскликнули хором Уоллес и Эндри.

– Конечно. Послушайте-ка. Меня преследовали, избили, сорвали одежду. Неожиданно появляетесь вы двое и швыряетесь оружием, сражаясь с воинами элитного отряда. Я доверяюсь вам, рассказываю все секреты, даже то, что агония последнего императора не могла быть моих рук делом. Если вы искренни, я не зря вверила вам свою жизнь, и моя благодарность не знает границ. Если вы обманываете меня, вас ждет неминуемое воздаяние.

Эндри и Уоллес отошли в сторонку, когда Терикель остановилась взглянуть на статую Барбаруна, бога урагана. Все вокруг было усыпано жертвоприношениями из-за торейских бурь, которые с недавнего времени еще больше усилились и участились.

– А что такое «воздаяние»? – прошептал Эндри Уоллесу.

– Это то, о чем ты думаешь очень, очень осторожно, – ответил Уоллес.

– Например, о Мариэль Стокер, как она раздевается и принимает ванну?

– Ну не совсем, подумай о том, что свалилось на тебя прошлой ночью и почти разорвало горло, чтобы напиться крови.

– Ой, не хочется это вспоминать.

– Ага! Теперь ты понимаешь, что имела в виду жрица, говоря «неминуемое воздаяние».

Терикель присоединилась к ним, и они продолжили путь.

– Госпожа, вы же почитаете Барбаруна, да? – поинтересовался Эндри, шагая рядом с ней.

– У Барбаруна и у меня общие интересы, – ответила Терикель. – Стена Драконов была построена, чтобы подорвать его власть, а мое предназначение… – Она бросила взгляд исподлобья на Эндри. – Мое предназначение – узнать подробности.

Рано вечером Терикель вернулась в заведение мадам Джилли, поговорила с ней пару минут и что-то обсудила с одной из проституток. Они вместе отправились в спальню и вскоре вернулись. На девушке была одежда Терикель, а сама Терикель оделась как торговец. Ее верхняя одежда раздулась, а грудь была перевязана, и люди легко могли бы предположить, что перед ними мужчина с широкими плечами и грудью.

– Это Мелье, – провозгласила Терикель, указывая на девушку, отныне замаскированную под нее. – Мелье, это Эндри и Уоллес. Они будут тебя сопровождать. Мелье – диомеданка, прибывшая на юг Палиона в поисках удачи. За то, чтобы она поплыла на борту «Буйной пташки», выдавая себя за меня, я дала ей маленький кошелек с золотыми монетами, а также предоставила бесплатный проезд домой на Диомеду. Вы отправитесь вместе с ней на «Буйной пташке». Диомеда находится вне Сарголанской империи, так что вы будете в полной безопасности. А теперь, господа, мне пора. Это наша последняя встреча.

Терикель ушла просто, безо всяких формальностей, лишь поклонившись и прикрыв за собой дверь. Мелье поднялась наверх, а Эндри и Уоллес сидели и наигрывали мелодии на своих инструментах, пока ждали ее.

– Странная женщина, эта старейшина, – тихо сказал Эндри. Можно было подумать, что она вышла только чтобы купить кувшин на рынке, а не исчезла навсегда.

– Наверно, ей не терпелось поскорей уйти от тебя, – ответил Уоллес. – Представь себе, справить нужду в ром капитана.

– Да нет! Его фляжка была пуста.

– Конечно, ты же вначале выпил его ром!

– Ублюдок выкинул мою флейту за борт, пришлось украсть другую у боцмана. Ну так где эта Мелье?

– Собирается, наверно.

– Уже пятнадцать минут? Когда я плавал вверх по реке на баржах, у меня было лишь одеяло и нательная одежда.

– Неудивительно, что люди обходили тебя стороной.

– Что ты хочешь эти сказать?

В этот момент к ним подошла мадам Джилли, размахивая рукой. Она указала наверх.

– Уоллес, пожалуйста, дай Мелье необходимые советы, чтобы ей хорошо перенести путешествие, – приказала она.

– Но, но я даже не умею плавать! – воскликнул Уоллес.

– Тогда посоветуй, что взять с собой. Эллизен, иди вместе с ними.

Мадам Джилли смотрела, как они поднимались по лестнице, затем поманила Эндри к себе.

Эндри еще никогда не был в публичном доме до своего прибытия в Палион, если не считать той ночи в Альберине, когда его вышвырнули из дверей одного такого заведения. Теперь он находился в личных покоях женщины, которая заправляла публичным домом. Эндри поставил сумку в углу. Ему не терпелось узнать, что же будет, и от этого сладко засосало под ложечкой. Но одновременно он и боялся поставить себя в глупое положение.

В воздухе витал легкий запах лаванды. В комнате стояла большая кровать, на которой лежало яркое одеяло и пара розовых подушек в форме женской груди. Было несколько сундуков, стол с зеркалом, еще один стол с набором для письма и регистрационные книги. «Она живет здесь», – подумал Эндри и внезапно почти перестал бояться. Мадам Джилли открыла один из сундуков и стала в нем рыться.

– Наверно, тебе интересно, почему я привела тебя сюда, – сказала она, выпрямившись и вытащив маленький кошелек.

– Да, – ответил взволнованно Эндри.

– А как ты думаешь?

– Прошу прощения, госпожа, но это слишком неприлично.

– Ну этого можно было ожидать, но то, чего ты хочешь, я тебе не дам. Ты получишь лишь кошелек, который у меня в руках.

Эндри протянул руку, и она положила кошелек на ладонь. Несколько минут Эндри просто разглядывал неожиданный подарок.

– Это что-то волшебное?

– Отчасти да. В нем есть иголка, моток черных ниток, кусок мыла, зубной порошок, губка и пилка для ногтей. Смотри, пользуйся каждым предметом в течение всей следующей недели и тогда заметишь, что девушки начнут воспринимать тебя серьезно. Пользуйся месяц – и познаешь любовь. Пользуйся до тех пор, пока не решишь вернуться назад из Диомеды в Скалтикар и… ну, не забудь зайти ко мне как-нибудь в гости.

– Вы говорите, мне надо умываться, чистить зубы, латать одежду и ухаживать за ногтями? – спросил с сомнением Эндри.

– Можешь попробовать еще причесываться, но ты выглядишь хорошо и с всклокоченными волосами, – произнесла мадам Джилли, открывая дверь.

Эндри поспешил к выходу, но, проходя одну из комнат, решил проверить себя. Он положил кошелек на стол в холле.

– Огромное спасибо, госпожа, но не надо, – сказал он. Мадам Джилли взглянула на него с удивлением.

– Я это и имела в виду, когда пригласила зайти, если окажешься здесь снова, – заявила она.

– Почему? – спросил Эндри почти шепотом.

– О Эндри, чтобы узнать, как ты поведешь себя, дурачок.

– Ну я бы выглядел как сейчас: помытым и причесанным. Мадам Джилли снова улыбнулась, наклонив голову набок.

– Ты бы мог мне понравиться, – призналась она кокетливо.

– Прошу прощения, госпожа, но вам понравился Уоллес, когда он был грязным. Если со мной что-то не так, то ванна и расческа не помогут.

– А ты завидуешь! – засмеялась мадам Джилли, и в ее глазах загорелся лукавый огонек.

– Не завидую, госпожа, просто немного обидно. Уоллес проводит ночь с женщиной, а я всего лишь получаю набор для шитья. Это как в альберинских тавернах. Официантки приносят тебе пиво бесплатно за хорошо исполненную песню, а затем сидят на чужих коленях. Можете объяснить мне, почему так?

Вопрос был очень неожиданным, и мадам Джилли, очевидно, оказалась захваченной врасплох. Она поднесла к губам палец, пытаясь придумать подходящий ответ.

– Думаю, некоторые мужчины сначала производят хорошее впечатление, – начала она.

– Ну да, а некоторые – плохое, – несчастным голосом добавил Эндри.

Над ними хлопнула дверь, и Уоллес, Эллизен и Мелье стали спускаться по лестнице. Эллизен несла пять сумок Мелье. Они остановились перед мадам Джилли, и Эллизен передала Эндри свою ношу.

– Моя дорогая мадам Джилли, боюсь, нам пора покинуть ваш очаровательный дом и вас, обворожительная леди, – заявил Уоллес, разводя руки и кланяясь.

Мадам Джилли отступила назад. На ее лице не было и тени улыбки. Уоллес тут же опустил руки и отвесил небольшой, формальный поклон. Она подняла свои юбки так, что стало видно всю ее ножку. Четыре пары глаз пристально следили за мадам Джилли, вынимающей кинжал из ножен, закрепленных на бедре.

– Как-то раз он уже отрезал язык мужчине, хвастающемуся тем, что произошло между нами ночью, – произнесла она, демонстрируя свое небольшое оружие.

Уоллес побелел, Мелье выглядела озадаченной, Эллизен слегка ухмыльнулась. Эндри с трудом оторвал свой взгляд от голой ноги мадам Джилли – и увидел, как она направила свой кинжал на него.

– Господин, мне очень жаль, что я была слишком застенчива и не предложила вам места в своей постели прошлой ночью, – тихо сказала она, глядя прямо на Эндри. – Пожалуйста, поймите: самое важное для меня – чтобы вы помнили обо мне. Если господину суждено когда-либо вернуться в Палион, мое сердце не будет знать покоя, если он выберет не мою постель для отдыха.

Рука Эндри дрожала, принимая кинжал. Затем мадам Джилли обвила его шею и поцеловала в губы. После нескольких слов на прощание Эллизен открыла дверь. Уоллес так рассердился, что споткнулся на ступеньках и вывалился головой вперед на улицу. Мелье шла за ним с по-прежнему озадаченным выражением лица. Эндри шел с краю, на палке через плечо висели сумки.

Мадам Джилли и Эллизен стояли вместе, наблюдая за троицей, спускающейся вниз.

– Я думаю, что понимаю сейчас Эндри, – сказала мадам Джилли.

– Да, мадам? – спросила Эллизен.

– Эндри вырос грубым, но одновременно он скромный, храбрый, добродушный и очень, очень сообразительный. Его проблема в том, что он не находит места среди своего же класса, и люди не знают, как с ним быть.

– Правда, мадам, – согласилась Эллизен, которая чувствовала что-то подобное.

– Но Эндри не является своим и среди знати, хотя он лучше, чем многие из них. Я обидела его, Эллизен, но попыталась сгладить свою вину.

– Он вас, несомненно, глубоко уважает, мадам.

– Нет, презирает.

– Презирает – это слишком сильное слово.

– Ты думаешь, я достаточно унизила Уоллеса?

– О да, мадам.

– Хорошо.

Внезапно поняв, что Эндри может стать серьезным соперником в борьбе за благосклонность Мелье, Уоллес причесался, пригладил одежду и заговорил на самом изысканном сарголанском. Очень скоро он осознал: таким образом можно исключить из разговора не только Эндри, но и Мелье. Тогда Уоллес перешел на правильный диомеданский.

– Конечно, агенты императора, например, я, должны быть мастерами маскировки, – начал он, когда троица ушла с улицы, на которой находилось заведение мадам Джилли.

– А в чем состоит ваша миссия? – спросила девушка, широко раскрыв глаза. В душе Мелье боролись восхищение и подозрение, и эта борьба отразилась у нее на лице.

– Ну конечно, защита старейшины Терикель.

– Но разве не Стражи Трона последнего императора преследовали ее?

– Вовсе нет, то были простые наемные убийцы, одетые как Стражи Трона. Можно сказать, их было почти не отличить от настоящих.

– А вы, господин Эндри, – произнесла девушка, поворачиваясь к Эндри, который нес четыре ее сумки на палке через плечо и одну на спине. – Мне очень неудобно, что такой благородный человек, как вы, вынужден нести мой багаж.

«И вполовину не так неудобно, как мне», – подумал Эндри, но вслух сказал:

– К вашим услугам, госпожа.

– Расскажите вашу историю, Эндри. Мадам Джилли обмолвилась, что вы – лорд, как и господин Уоллес.

– Я обычный парень, – ответил Эндри, всматриваясь в дорогу впереди.

– Но вы же не могли дать другого ответа, правда? Думаю, я потрачу много времени в путешествии, пытаясь выяснить, кто же вы на самом деле. Кажется, сегодня погода гораздо лучше, чем вчера. Она благоприятствует нашему плаванию.

– Хорошая погода меняется на плохую гораздо быстрее, нежели наоборот, – возразил Эндри. – Как и люди.

Если бы Эндри был полюбезнее с Мелье, Уоллес бы неминуемо проиграл ему. Однако Мелье восприняла его немногословность как обычное поведение знатного человека и поверила в невозможность каких-либо отношений с ним. Вскоре Уоллес снова смог перевести разговор на себя и стал развлекать ее рассказами о многочисленных скандалах во дворце.

– Конечно, никто не мог находиться рядом с виконтом Коссереном и принцессой Сентерри, когда они возлегли на супружеское ложе, но я перекинулся парой слов с леди Кормендель, четвертая дочь которой, как известно, оказывала услуги дворцу взамен на высочайшие милости.

– О нет! – выдохнула Мелье, никогда не слышавшая ни о леди Кормендель, ни о ее дочери.

– О да, и она развлекала виконта Коссерена ночью и на следующее утро! Она сказала, что он был грубоватым и неловким, и вообще не понимал, как удовлетворить женщину. Она даже добавила: «Вероятно, все победы, которыми Коссерен так гордился, он одержал над овцами».

Оба разразились безудержным смехом, хватаясь друг за друга, чтобы не упасть.

– И беспородными овцами, к тому же, – выдавил Уоллес через несколько минут, наконец-то закончив историю, которая при всей своей вульгарности содержала, как это ни удивительно, частицу правды.

Эндри ждал их до тех пор, пока они не успокоились и снова не пошли за ним.

– Какое же умение… ммм… требуется, чтобы усладить утонченную даму, господин Уоллес? – наигранно невинно спросила Мелье, хотя даже Эндри понял, что кроется за этим вопросом.

– О, сложно объяснить, – ответил Уоллес с величавой торжественностью, которую не смог бы изобразить ни один уличный попрошайка. – Незаметные жесты, взгляды, поклоны, любезности – все эти изысканности, каковые лучше показывать, а не марать словами.

– Мне бы так хотелось узнать что-нибудь об утонченной вежливости, прежде чем я вернусь на Диомеду.

– Ну тогда после путешествия вы можете смело говорить, что у вас была есть связь с придворным.

«Я бы никогда не смог стать великим соблазнителем, моя честь воспротивилась бы этому, – подумал Эндри, устало передвигая ноги и таща сумки. – Я только что подумал о том… что же я подумал? Я – благородный? Эндри Теннонер из Баржардса? Четырнадцатый из семнадцати детей? В мадам Джилли, по крайней мере, есть изысканность. Изысканность? Я только что подумал об изысканности? Когда я помыл волосы, наверно, что-то произошло с моими мозгами. Или, может быть, это случилось из-за выведения вшей. Но как Мелье оказалась втянута Уоллесом в эти глупые шутки? Если женщина хоть немного умна, она будет вести себя хоть немного по-умному!»

Эндри был все еще погружен в свои мысли, когда они подошли к «Буйной пташке». Поднимаясь на борт, Мелье положила руку на локоть Уоллеса. За ними плелся Эндри с сумками. Их встретил капитан, который долго и тщательно рассматривал бумаги Мелье.

Уоллес представил ее как Терикель, немного смутившись – ведь он знал, кто она на самом деле. Капитан наклонился к ее уху, и что-то прошептал ей. Она дала ему пощечину. «Интересное путешествие намечается», – подумал Уоллес, передавая сумки Мелье матросу, стоявшему около пассажирского люка и пытавшемуся сдержать смех. Никто не обратил на Эндри внимания до отплытия, которое произошло вечером.

– Разрази меня гром, если это не молодой Теннонер! – воскликнул старый моряк – знакомый Эндри, внезапно увидевший его.

– Собственной персоной, – просто ответил Эндри.

– Но на борту для тебя нет места. Мы сегодня наняли плотника и помощника плотника.

– Но на сей раз я пассажир, – сказал Эндри. – Я нахожусь на службе у этой диомеданской госпожи, у которой есть билет на дорогу в родной город. Я наемный охранник.

– Ты наемный охранник? – засмеялся старый моряк.

– Я обладаю особыми навыками, помогающими мне в работе. Отличная погода для плавания, да?

– Ну да, вот только сколько это продлится?

В этот момент появился Уоллес, взял одну из сумок Мелье, затем исчез вместе с ней в пассажирском люке. Эндри заметил, как капитан бросил на них сердитый взгляд. Он потер лицо и позвал старого моряка. Они разговорились, начали шутить и смеяться. У Уоллеса намечается интересное путешествие, решил Эндри. Возможно, сначала в еду подсыплют дозу слабительного, и у него начнется легкое недомогание, во время которого капитан будет расписывать Мелье прелести положения его фаворитки. С другой стороны, когда начнется сильная качка за пределами гавани, вероятно, Уоллесу уже не понадобится что-то дополнительное, чтобы плохо себя чувствовать. Возможно, и Мелье не покажется хорошей компанией.

«Почему я такой ужасный растяпа, и постоянно отталкиваю людей? – удивлялся Эндри. – Кто я? Дворянин, оставшийся сиротой или покинутый родителями, и выросший в Баржардсе?» Без сомнения, он был похож на своего отца, высокого, костлявого и упрямого. Наверняка бы кто-то заметил, если бы они с матерью не были похожи. И ведь Эндри унаследовал ее способность запоминать все до мельчайших подробностей и быстро учиться. Когда он был у мадам Джилли… его украденный ребек! Теперь Эндри вспомнил, что он забыл его в Доме Отдохновения мадам Джилли, в ее спальне.

Первой мыслью Эндри было спрыгнуть на пирс и мчаться обратно, швартовы уже были отданы, и небольшое судно стояло в ожидании сигнала, чтобы начать буксировку «Буйной пташки» в открытое море. «Нет, это хорошая причина для визита в следующий раз с невинным видом», – решил Эндри, но неожиданно для себя ударил кулаком по перилам корабля: – «К черту невинность, я хочу сейчас обратно в комнату мадам Джилли и делать с ней то, что делает Уоллес с Мелье в ее каюте!»

День почти закончился, но погода была прохладной, как обычно при торейских бурях. «Когда я снова увижу мадам Джилли…», – подумал Эндри – и больше уже ни о чем не думал.

Лафонтен и Тальберан неторопливо прогуливались вокруг каменной кладки Центрас, которую все не только покинули, но и оставили без охраны. За ней устанавливали три дополнительных каменных кольца.

– Я все-таки не уверен в необходимости дополнительных колец, – признался Тальберан. – Да и как можно назвать те штуки каменными кольцами, если даже мегалиты – лишь деревянные стулья с высокими спинками?

– Ну, сиденья-то каменные, выполненные специально в форме ягодиц. И находятся они на каменных плитах.

– Это не одно и то же. Древние…

– Древние построили маленькую конструкцию, и она должна была работать. Мы же воздвигаем самый огромный механизм, который только могут соорудить смертные.

– А что с центральным мегалитом?

– Я думаю, мы знаем, что пошло не так, сейчас все проясняется. Любая эфирная энергия должна проходить через центральный мегалит, и необходимо, чтобы он сочетался с остальными шестнадцатью и дополнял их. Наш мегалит оказался слишком низко из-за кратера, вот и рвануло!

Лафонтен поднял руки к небу, возмущенный: – Это «рвануло», как ты изволил выразиться, стоило нам доверия каждого мага в лагере. Сейчас никто по своему желанию не станет в этом участвовать.

– Нам нужно постараться держать проблему в секрете.

– В секрете? – Лафонтен засмеялся. – Как? На каждого в радиусе четырех сотен ярдов попали клочки Астеншаля.

– Ну, мы все-таки можем создать хоть какую-то завесу секретности. Сергаль находится у каменной кладки Логьяр. Он достаточно могущественен и опытен, чтобы заменить Астеншаля. Я сегодня вечером отбываю и вызову его сюда. Тем временем ты должен начать строительство каменной плиты в центре кратера, чтобы потом установить центральный мегалит на одном уровне с остальными.

– Весьма неприятным путем мы выяснили правду насчет этого кратера.

– Зато мы раскрыли древнюю тайну.

Эндри обнаружил, что стоит в полумраке, а напротив него – очень стройная незнакомка. На первый взгляд она казалась полностью обнаженной, но если вглядеться, становилась заметна облегающая белая одежда, оставляющая открытыми только руки, ступни и голову. За спиной девушки тихо плескалась неторопливая темная река, а у берега покачивалась самая прекрасная лодка, которую Эндри когда-либо приходилось видеть. Весла были такими длинными и тонкими, что походили на лапки паука. Девушка держала раскрытой огромную книгу.

– Что-то мне не по себе, – сказал Эндри.

– Ты знаешь, кто я? – спросила девушка.

– Ты перевозчица, но имени твоего я не знаю.

– А почему я здесь?

– Думаю, потому, что я мертв.

– Теоретически да… но есть одна проблема.

– Ты не такая, какой я тебя себе представлял. Ты должна быть старухой в лохмотьях, с палкой и на черной лодке.

– Перевозчицы все разные. Я вообще-то работаю на другой мир. Было слишком много смертей, когда горела Торея, так что работы до сих пор хоть отбавляй.

Девушка заглянула в книгу и нахмурилась. Эндри заметил, что ее уши круглые, как и зрачки глаз.

– Что теперь? – спросил Эндри.

– Мне нужно отвезти тебя в загробный мир, но… здесь записана смерть, а имени не указано.

– О! Моя жизнь подошла к концу?

– Хм? Подожди-ка, я проверю графу «Выдержки» и поищу твое имя. О боже, как тут много всего. Статьи об обучении, моряках, пятидесяти ударах хлыстом, назначение Пьяным Скандалистом Баржсайда в 3140 году, мелкая кража, храбрец, знает три языка, сообразительный… Тебе надо вручить приз за абсолютно неправильное использование своих талантов.

– Все так плохо? – спросил Эндри.

– Скорее печально, чем плохо. У тебя монета есть?

– Монета?

– Монета. Плата на перевоз через реку в загробный мир, – заявила перевозчица, кивая в темноту вдали.

Эндри пошарил в карманах. Кажется, у него вообще не было денег. Девушка снова посмотрела в книгу.

– Нет монеты, – признался Эндри.

– Понятно, – ответила перевозчица, не отрываясь от книги. – Ты музыкант. Сыграешь?

– Я бы с удовольствием, но мой ребек у мадам Джилли.

– Как-то странно все это. Уоллес тонет, потому что не умеет плавать, но сейчас он еще жив, а ты точно мертв. Очень, очень запутанно.

– Что случилось? «Буйная пташка» затонула?

– Нет. Капитан приревновал Мелье к Уоллесу. Он ударил тебя по голове и выбросил за борт, думая, что ты их охранник. Теперь он выкинул Уоллеса тоже… ну-ка, я думаю, мы можем помочь друг другу.

– Я? Помочь Смерти?

– Я перевозчица, не Смерть. Ты спасаешь Уоллеса, я достаю твой ребек. Что скажешь?

– Согласен.

Внезапно Эндри очутился в холодной воде в бухте Палиона. Возле него барахтался булькающий клубок рук и ног, бывший, по-видимому, Уоллесом.

Терикель в одиночестве отправилась на площадь на склоне холма, выходившую на гавань Палиона. Одну половину площади обнесли каменной стеной, на другой находились дома с видом на море – их сдавали, и они приносили неплохой доход. Уже давно наступил вечер, когда старейшина преодолела пятьдесят ярдов и прислонилась к стене, вглядываясь вдаль, но не забывая и по сторонам поглядывать. На ней была одежда странствующего торговца. Это означало, что она являлась мужчиной, сильным, но вовсе не богатым – и потому не брезгующим воровством.