Текст книги "Прозрачные Драконы"

Автор книги: Шон Макмуллен (Макмаллен)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Однако в Стене Драконов было сосредоточено огромное количество энергии, и если бы сооружение было разрушено, для нее потребовался бы выход. Существовало нечто, которое в книгах Сергаля называли «Огненным Ветром», и, как там утверждалось, оно вбирало в себя эфирную силу, возникшую в результате вращения «ветряных мельниц» Стены Драконов. Проблема была в том, что Сергаль знал заклинание для призвания Огненного Ветра, и знал о его способности концентрировать внутри себя энергию. Но он понятия не имел о других его свойствах.

Не активированные по всем правилам, но тем не менее действующие каменные кладки притягивало к Стене Драконов, подобно тому, как акула приманивает маленьких рыбешек. Даже не очень сильные маги могли устроиться на холме или крыше, находящейся под определенным углом к поверхности земли, и связаться со Стеной Драконов. Пятеро уже вышли на связь со Стеной Драконов с континента Акрема, остальные пока устанавливали связь. Однако в эфирном механизме существовала некая тайна, тайна настолько ужасная, что если бы Сергаль узнал о ней раньше, то посвятил всю свою жизнь поискам способа разрушить Стену Драконов. Еще никто не понял, кто же за всем этим стоит, но со временем кто-то непременно узнал бы правду и рассказал о ней остальным. То, что случилось бы потом, стало бы концом света.

На данный момент Сергаль знал: необходимо, по крайней мере, попытаться убедить других не присоединяться к ним. Было слишком опасно предпринимать какие-то действия по отношению к работающим в полную мощь каменным кладкам из-за боязни нарушить равновесие всей Стены Драконов. С другой стороны, не все работающие каменные кладки работали в полную мощь.

Эндри, его приятелям-рекконам и гвардейцам запаса из Сопровождения Путешествий разрешили уйти в конце обеда и вернуться в полночь. Как только они покинули зал, Эндри нашел Уоллеса и предложил завернуть в таверну.

– Это ничего, если ты уйдешь, ты же готовишь? – спросил Эндри.

– Да ладно. Мне там рады и очень хорошо относятся. Я могу готовить гораздо лучше, чем кто-либо. Даже Гвардия Сопровождения Путешествий получает пищу весьма посредственного качества в пути во время службы.

– У тебя талант готовить изумительные блюда из обычных продуктов, – сказал Эндри. – Откуда ты все это умеешь?

– Родители научили, которые превращали простые ингредиенты во вкусную еду, а ее – в большую сумму денег.

– Твои родители были поварами?

– Можно сказать и так. Они заработали много денег и решили, что мне и моему брату следует найти себе место при дворе. Я изучал риторику, искусство лести, геральдику, этикет и все эти штучки, к которым прибегают знатные, ленивые и невероятно скучные богачи. Я также брал уроки музыки и оказался очень способным молодым человеком.

– Ну…

– Ладно, смейся, если хочешь. Я допускаю, что мои необычные композиции редко ценили по достоинству, но в исполнении музыкальных произведений других авторов я превзошел многих. Даже то, что писала императрица – о, этим нотам лучше бы сразу отправиться в мусорную корзину! – звучало гораздо лучше, когда я играл это. Мужчины могли льстить ей, но именно я умел сделать ее сочинения мелодичнее, чем они были на самом деле. Так я получил повышение. Понимаешь, все как в моей семье: из ничего делаешь конфетку.

– Уоллес, мысль о тебе как о великом музыканте сарголанской империи никогда не перестает меня удивлять. О, выглядит многообещающе – «Дыхание Дракона».

Они вошли в маленькую, переполненную таверну, чьей посетителями являлись, в основном, пехотинцы, гвардейцы и уланы из казарм гарнизона неподалеку. Эндри купил две пинты местного эля и встал с Уоллесом у окна, наблюдая за движением экипажей на ночной улице.

– Уоллес, ты когда-нибудь замечал, что те, кто больше всего ненавидит несчастных, но талантливых людей, или находятся с ними на одном социальном уровне, или немного выше их?

– Неприятности с рекконами? – спросил Уоллес.

– Да, много, и все во время еды. Я точно не знаю, что случилось, но рекконы стали жаловаться на мои слишком хорошие манеры. Тогда подошел маршал и стал кричать на меня, называя животным, потом рекруты перестали говорить обо мне. Они даже друг с другом больше не общались. Я что, действительно переступаю какую-то черту?

– Отчасти да. Ты бы мог легко найти общий язык с теми рекконами, если бы захотел. Нет никого проще тебя, но ты пытаешься усвоить манеры и вежливые выражения, которые тебе не свойственны. Чего ты на самом деле хочешь, Эндри?

– Чего я хочу? Сейчас я хочу шумную таверну, полный кошелек и хороший ребек.

– Все это у тебя есть. Здесь много солдат, в наших карманах звенят монеты, а в твоей сумке – ребек.

– А, правда. Проблема в том, что когда я надел тот плащ, я хотел стать офицером.

– Ого! Тогда для начала тебе придется стать благородным.

– Я бы мог продвинуться по службе.

– Это невозможно. Тебе необходимо познакомиться с принцессой, чтобы достичь желаемого, но прежде нужно стать благородным.

– Принцесса слышала, как маршал кричал на меня. Она уже знает обо мне.

– Поверь мне, Эндри, это разные вещи.

– Их разговор прервал полный мужчина с пинтой в одной руке и, кажется, с деревянной флейтой, прикрепленной к коровьему рогу, в другой. Он опасно раскачивался из стороны в сторону, стоя перед Эндри и Уоллесом.

– Купишь музыкальный инструмент, на котором играли при дворе императора в Палионе? – спросил он.

– Да это ж обычная волынка, господин, – ответил Уоллес. – Самая обычная волынка.

– Это семейная реликвия. Моя мать-старушка когда-то играла на ней.

– Это инструмент не для женщин, – сказал Уоллес. – Ты взял его у кого-то, кто украл его, и если кто-нибудь купит, ты пропьешь деньги.

– Дай сюда, – вмешался Эндри, протягивая руку.

На одном конце была двойная дудочка, и Эндри проверил ее, поскольку умел обращаться с подобным инструментом. Он взял дудочку в рот и сыграл «Джигу всадников». Некоторые из посетителей захлопали. Эндри поклонился.

– Я беру ее, – сказал Эндри. – Если, конечно, цена разумная.

Немного поторговавшись, Эндри снизил цену до той, которую считал подходящей.

– Зачем тебе волынка? – спросил Уоллес, когда Эндри отсчитал деньги за украденный инструмент. – У тебя есть флейта и ребек – и ты продолжаешь брать мою лиру и поешь свои пьяные песни.

– У нее сильный, громкий звук, это хорошо для танцев. Кроме того, я пел любовную песню прошлой ночью. Благородные поют любовные песни.

– «Пять пинт перед тем, как она переспала с ним» вряд ли можно назвать любовной песней. Но ты поддержал теневой рынок, купив эту волынку.

Эндри отсчитал стоимость волынки.

– Вот, парень. Уоллес, даже преступникам нравится хорошая песня. Э-э, да я ведь знаю одного хладнокровного убийцу, который играет…

– Ладно-ладно, хватит, достаточно, ты меня убедил, ты победил.

– Как зовут тебя, парень? – спросил Эндри, когда хозяин волынки во второй раз пересчитал пригоршню медных и серебряных монет.

– Трансером кличут.

– Странное имя, – сказал Уоллес. – Не встречал такого в Геральдических Списках 2-А.

– Меня так кличут среди торговцев, толстяк.

– Следи за языком! – воскликнул Уоллес, испытывающий чувство гордости от того, что в последнее время похудел, хотя это произошло и не по его желанию.

– Я передаю вещи от людей, у которых они есть, людям, которые хотят, чтобы они у них были.

– Кажется, ты не платишь налоги, – сказал Уоллес.

– Ха-ха-ха, сир, вот и весь мой ответ. Я помогаю в разных ситуациях. Люди помогают мне, а я помогаю им. Мы все люди, которым нужна помощь, и мы помогаем друг другу. Сборщики налогов не помогают никому.

Эндри бросил на стол монету.

– Давай, Уоллес, купи нам выпить, пока я тут побуду, – начал он, и вдруг почему-то ему вспомнились два слова Веландер, пробудившие какие-то давно забытые воспоминания. «Помоги мне». Эндри пришло в голову, что он давно не брал в рот спиртного. Нет, не из-за одержимости Веландер этой темой. Но если можно было что-то сделать с ее нынешним состоянием, то несомненно удалось бы сохранить жизни многих пьяниц – набрался бы целый батальон, большой, хоть и недееспособный.

– Эй, я передумал, мне простой воды, – сказал Эндри, пока Уоллес еще не ушел.

Эндри стал наигрывать песню «Ива у воды». Трансер вскочил и, шатаясь, пошел отплясывать джигу. Остальные посетители присоединились к нему, хлопая в ладоши или стуча ногами. Эндри решил, что он счастлив, даже если владельцу таверны все это и не нравилось.

Кловессерская Академия Прикладных Магических Искусств в действительности представляла собой старую гостиницу, в стенах которой находились лекционный зал и библиотека. Академия вмещала около пяти дюжин студентов, пять магов-наставников и надзирателя. В отличие от больших академий, где каждому предоставлялось место в общежитии, преподаватели и студенты Кловессера были рассредоточены в разных местах. Это означало, что на ночь в академии не оставалось никого.

Забраться внутрь было проще простого. Вильбар украл несколько ключей и сделал с них оттиски на воске, а Риеллен изготовила дубликаты. Решили проникнуть именно таким образом, дабы не потревожить защитных заклинаний против воров, поставленных надзирателем.

– На крыше нет защитных заклинаний, старейшина, вскарабкаться туда – вот это проблема, – объясняла Риеллен, пока они ждали в узком переулке, которым заканчивалась улица, тянущаяся от здания академии.

– На крыше? – спросила Терикель.

– Там, где мы установили свою кладку, – сказал Вильбар.

– Я знаю, где расположены заклинания, а на крыше мы бывали уже сотни раз, – добавил Мэбен. – Дело в том, что когда мы делаем это… ну… это как-то необдуманно. Нужно обсудить все очень, очень тщательно.

– А на крыше есть веревка? – поинтересовалась Веландер.

– Да, на самом деле даже двойная, – ответил Вильбар. – Мы прячем веревки, балки и все, что связано с нашей кладкой, в водосточном желобе на крыше.

– Подождите, – произнесла Веландер.

Перейдя на другую сторону улицы, она залезла прямо по кирпичной стене академии, цепляясь когтями. Через минуту оттуда упала веревка. Терикель схватилась за нее и исчезла в вышине. Едва старейшина смогла перевести дыхание, Веландер снова спустилась на улицу. Она вновь присоединилась к трем студентам.

– Старейшина на крыше, – сказала Веландер. – Давайте и вы туда.

– Но нам тогда тоже нужна твоя помощь, – ответила Риеллен.

– Вернусь через час.

Веландер растворилась в темноте, оставив студентов обмениваться недоуменными взглядами среди теней.

Эндри видел много трупов, пока жил в Баржардсе, но тот, на который он наткнулся, пройдя несколько улиц от таверны, где только что играл, отличался от всех других. Эндри довелось купить кое-что у него при жизни, причем с тех пор не прошло еще и часа. Горло Трансера оказалось разорвано, и прежде румяный маленький продавец краденых вещей сейчас был бел, как мел при свете ламы.

Эндри и Уоллес постояли, глазея на стражника и судебного пристава, осматривающих тело. Уоллес покачал головой, когда последний попытался нащупать пульс там, где когда-то была шея Трансера. Собралась толпа пьяных, зевак и проституток. Эндри потрогал под одеждой волынку и вздрогнул.

– Веландер, – прошептал Эндри так тихо, что даже Уоллес ничего не услышал.

– Мне вспоминается, ты тоже чуть было так не кончил, – сказал испуганно Уоллес. – И я, кстати. Хотелось бы знать, продается ли в Кловессере лечебное чесночное вино «Крем Матери Антвурцель»?

– Что за способ уйти в Мрачные Земли! – сказал громко Эндри. – Как могут благородные люди, подобные господину Ларону и госпоже Терикель, отпускать этого дьявола на свободу?

– Вероятно, они не могут убедить Веландер в пользе вегетарианского образа жизни, – предположил Уоллес. – Меня тоже никто не заставит это сделать. Ни один из вегетарианцев, которых я когда-либо встречал, не оказался убедительным наставником.

– Она говорит, что пьет кровь только злых людей, – сказал Эндри, не слушая Уоллеса. – Что злого было в Трансере? Он перепродавал краденные вещи и пропивал заработанное.

– Возможно, он подкопил бы денег и исправился, – добавил Уоллес.

– Много ведь есть других, которые куда хуже.

Стражник подобрал кувшин, валявшийся возле трупа, поднял крышку, понюхал содержимое и допил остатки.

– Отвратительно, – сказал Уоллес. – Он даже кружки не взял.

– Наставник, – пробормотал Эндри, отвернувшись и усаживаясь прямо на землю на полутемной улице. – Ты сказал «наставник», Уоллес? Кто такой наставник? Это как бы хозяин ученика?

– Не совсем, больше похоже на то, когда один, старый и опытный ремесленник, мастер своего дела, рассказывает о своем ремесле другому. Кто-то, кто, скорее, является хорошим примером для подражания, нежели учителем.

– Наставник, – повторил Эндри, взвешивая на ладони свою новую волынку. – Веландер просила о помощи, но я не сделал ничего.

– Помощи? Я думал, она в силах завалить пьяного без посторонней помощи.

– Я пошел обратно к казармам, Уоллес. Ты идешь?

– О да. Сейчас впервые с моего бегства из дворца в Палионе у меня настоящая постель, на которой можно растянуться.

– А как же мадам Джилли?

– А… ну да. Уф.

– И койка Мелье на «Буйной пташке».

– Ну… в общем, да.

– И постель Желены в Хархе.

– Точно. – И…

– О, заткнись!

Кладка большего размера представляла собой множество разграничительных знаков на крутой, покрытой черепицей крыше академии. Здание вытянулось с севера на юг, поэтому располагалось параллельно к Стене Драконов. Чтобы подготовить кладку, указывающую на радугу огней на горизонте, необходимо было связать деревянные балки тщательно отмерянной длины над отметками, сделанными на тщательно подобранном расстоянии на определенных черепицах, и поместить в нужном месте тонкий кусок торейского стекла, спрятанного в водосточном желобе – примерно час кропотливой работы.

Посвященные старательно трудились над установкой кладки, после чего долго проверяли, все ли расположено именно так, как нужно.

– Сколько еще ждать? – спросила Терикель, заметив, что студенты уже дважды, если не трижды осматривают различные части кладки.

– Прошу прощения, госпожа, но ваша подруга еще не вернулась, а нам нужны пятеро посвященных, – сказала Риеллен.

– Черт, – выругалась Терикель.

– Простите?

– Да не обращайте внимания. Вы упоминали других магов.

– Голбок и Аллэн. Аллэн скоро закончит работу в «Ногах Королевы». Я мог бы найти его, он живет недалеко, но вдруг госпожа Веландер вернется…

– Пусть госпожа Веландер делает, что ей заблагорассудится. Веди Аллэна.

Прошло около получаса, когда Риеллен вернулась вместе с Аллэном, который был похож на грязный веник, одетый в тунику. Также Риеллен оставила записку под дверью Голбока, жившего в доме Аллэна.

– Голбок – очень серьезный и добрый человек, но немного медлительный, – объясняла Риеллен Терикель, пока Вильбар инструктировал Аллэна. – Он любит поспорить, и не сразу может сделать нужные выводы.

– И он в группе, которая занимается раскрытием тайн? – спросила Терикель с сомнением.

– О, он мыслит неплохо. Проблема в том, что Голбок не любит, когда его торопят.

– Это может стать большой помехой, если придется действовать, не руководствуясь правилами, предписаниями и законами, придуманными опасными людьми для собственного удобства.

Эндри смотрел на повозку, стоящую в тени возле конюшни. Через минуту он заговорил. Правда была в том, что никто раньше не просил его о помощи. Иногда Эндри удивлял людей своей способностью оказать им поддержку, когда в ней нуждались. Но просьба о помощи – такого Эндри еще не слышал.

– Эй, Веландер? – начал он, не приближаясь к повозке.

Веландер откинула одеяло, села, затем вылезла наружу, похожая на сгусток черной ртути, и встала возле повозки.

– Ну, что скажешь? – спросила она.

– Ты просила о помощи, и я помог.

– Помог? Как?

– Я попытался быть твоим наставником, – ответил он, немного преувеличивая. – Я не пил с тех пор, как стал тебе помогать.

На самом деле Эндри не знал, почему пил сейчас гораздо меньше. Благородные употребляли вина столько же, сколько и остальные люди, они лишь не так сильно буянили.

– Я… ты не пьян, а? – спросила Веландер, и ее голос дрогнул.

– Нет.

Веландер отвела взгляд в сторону. Такого раньше не было. Веландер всегда смотрела на людей сверху вниз.

– Пьяный… всего один, – неохотно призналась она.

– Того всего одного пьяного звали Трансером. Ему был сорок один год, и он танцевал джигу, когда я играл на своей новой волынке в «Дыхании Дракона». В его комнате жила дикая крыса по имени Крыл, любящая сырные колечки. Он работал продавцом на рынке, и однажды грабители разломали его телегу и забрали все, что там было, поэтому Трансеру пришлось заняться продажей краденых вещей. Особого выбора, знаешь ли, не было. В душе царила пустота, но он все-таки держался молодцом. Трансер причинял другим вреда меньше, чем они ему.

– Хватит! – воскликнула Веландер, поднимая руки, но взгляд по-прежнему отводила в сторону. – Так что теперь?

– Соблюдай наш уговор.

– Не было никакого уговора.

– Ты просила помощи.

– Но ты не говорил об уговоре! – закричала Веландер, из всей силы топнув ногой – так, что вылетел камень из мостовой.

Эндри вздрогнул от страха и удивления, но стоял на своем.

– Ну хорошо, говорю теперь. Я не возьму в рот ни капли спиртного, если ты перестанешь охотиться на безобидных пьяниц.

– Ты бросаешь? – удивилась Веландер.

– Ага. Это очень сложно, ведь все мои друзья проводят время в тавернах, а я там играю.

– Сложно? Очень?

– Да. Заключим договор?

Веландер повернулась лицом к Эндри и встретилась с ним взглядом. На сей раз она не пыталась смотреть на него сверху вниз.

– Да, мы договариваемся о следующем: я убиваю, ты проводишь ночь в тавернах и напиваешься. Я говорю про, э-э… Трансфера. Сейчас.

То, с каким усилием Веландер вспоминала имя своей последней жертвы, произвело на Эндри неизгладимое впечатление: у него пропал дар речи, поэтому он даже не исправил ее.

– Ларон говорит, ты можешь питаться собаками и волками, – добавил Эндри.

– Ну да. Но это как вино, превратившееся в уксус. Вино вкуснее.

После того, как каждый посвященный занял свое место, Терикель и студенты произнесли заклинания и создали свои изображения. Маленькие фигурки осторожно перемещались по осколкам стекла, потом подняли руки и выдохнули огненные вихри, которые сплелись в спирали и, озарив весь город, слились с радугой, мерцающей оранжевым цветом где-то далеко на западе.

На сей раз группой руководила Терикель, и поэтому действия были более четкими и организованными. В центре, на пересечении лучей эфирной энергии, появился шар.

– Каменная кладка Центрас сообщает об очередных энергетических колебаниях в подконтрольных областях. Другие кладки, ответьте.

Голос прозвучал громко и ясно. Вероятно, даже слишком громко. Терикель подумала, что бы сделал стражник, проходящий мимо и заметивший странный свет и голоса на крыше академии. Шары построились в ряд и заговорили по-диомедански:

– Каменная кладка Септир сообщает: все в порядке.

– Каменная кладка Логьяр сообщает: колебания заметили, но не поняли, откуда они.

– Каменная кладка Центрас сообщает: все в норме.

– Каменная кладка Вейстланд сообщает: здесь все тихо.

– Каменная кладка Альпин сообщает: наблюдали за колебаниями и пришли к выводу, что они исчезнут сами по себе.

– Каменная кладка Центрас: повторите, каменная кладка Альпин.

– Каменная кладка Альпин сообщает: кажется, у колебаний есть источник, сигналы которого постепенно угасают. Возможно, присутствуют фоновые волны, не замеченные до окончания возведения Стены Драконов.

– Каменная кладка Центрас: говорите, эти колебания естественны, каменная кладка Альпин?

– Каменная кладка Альпин: такова наша теория.

«Колебания, – подумала Терикель. – Урони камень в пруд, и появятся колебания. Произнеси случайное заклинание, рядом со Стеной Драконов, и тогда она тоже может зашататься». Казалось так странно, что маленькая и слабая кладка была в состоянии повлиять на мощную Стену Драконов, словно вода в пруду, которая волновалась, если в нее падал камень, в миллионы раз меньший по весу.

Изображения подконтрольных областей мелькали перед глазами Терикель, когда кладки, протянувшиеся почти по всему миру, обменивались друг с другом сообщениями. По мнению Терикель, в Стене Драконов было что-то не так, поскольку все находилось в пределах ее досягаемости, стоило ей только захотеть дотянуться до какого-то места. Конечно, это привлекло бы к ней внимание, но, обращаясь к Стене Драконов, Терикель могла пользоваться ее силой для прикрытия. Контролировать резервы Стены Драконов оказалось слишком легко. Похоже на ловушку? «Каждый может сделать что хочет, – думала Старейшина. – Это как огромная военная галера, которой управляет тысяча гребцов, причем каждый из них может быть и рулевым». Терикель приказала произнести заклинание, затронувшее самый верхний уровень Стены Драконов. Шар приобрел форму головы пожилого человека с испуганным выражением лица.

– Мел'си дар, тик-ле тррас асгир.

Терикель знала этот язык – ученый торейский, или ларментийский. Все лекции в университете Ларменталя велись на ларментийском, а она училась там десять лет назад. Тррас. «Бить», или, возможно, «наносить удар». Асгир. «Нападающие»…

– Разорвите связь, быстро! – закричала она, позабыв про свой образ и кусок стекла. – Они видят нас!

Терикель поскользнулась на крутой крыше, ударилась о водосточный желоб, потеряла равновесие и упала, но приземлилась в один из кустарников, растущих у главного входа. Посмотрев наверх, она заметила, как Риеллен спускается по веревке, привязанной Веландер, за ней следовал Вильбар. Аллэн тоже столкнулся с желобом и схватился за него. Желоб оторвался и полетел, увлекая несчастного студента за собой. На Терикель посыпался ливень синевато-серой черепицы; вскоре неподалеку свалился Мэбен.

– Быстрей, уходим! – закричала старейшина, вылезая из ветвей.

При таком стремительном падении с крыши довольно высокого здания ушибов было не избежать, но, к счастью, ничего серьезного не случилось.

– Что это такое? – выпалил Вильбар, когда они скрылись в тени.

– Стена Драконов, – ответила Терикель. – Она контролирует почти весь мир, – прошептала старейшина ему на ухо. – Стену Драконов нужно разрушить!

– Что? Почему? – прошептал в ответ Вильбар.

– Эту мощную энергию может контролировать любой, – едва слышно произнесла Терикель, хватая его за воротник. – Все гораздо хуже, чем я думала. Теперь я знаю, я должна ее разрушить, и вскоре пойму, как.

– Эй! – крикнула Риеллен. – Кто это?

Насколько было видно в полумраке, поблизости стоял кто-то в плаще и шляпе с длинным растрепанным пером. Они заметили, как незнакомец достал ключ и направился к двери академии.

– Голбок! – позвал Мэбен. – Сюда, прячься!

– Братья, вы где? – ответил Голбок, оглядываясь. – В записке говорилось, что время прятаться прошло.

– Голбок, не спорь! – закричал Вильбар. – Иди сюда, прячься.

– Но братья, в записке говорилось, этой ночью мы разнесем академию…

Ослепительно-яркая вспышка ударила в крышу и через некоторое время в каменную кладку – точно определить хронологический промежуток оказалось бы не под силу никаким измерительным приборам. Взрыв был такой оглушительный, что никто из находящихся внизу не помнил, с каким звуком он произошел. В воздухе поднялось облако пыли, похожее на густой туман, и на Терикель и студентов посыпались остатки раскаленной черепицы и кирпича.

Старейшина взглянула наверх и упала на колени. Через слой пыли она увидела то немногое, что осталось от академии. Казалось, крышу разорвали на сотни частей, и четыре стены упали в разные стороны. Терикель вышла на улицу. Из-под обломка, ушедшего глубоко в землю, торчала пара ног. Она вернулась к остальным.

– Забирайте свои вещи и бегите! – твердым голосом сказала Терикель съежившимся студентам.

– Но сначала мы должны поискать Голбока! – закричал Вильбар.

– Выше колен от Голбока ничего не осталось.

– Мой дом, он горит! – воскликнул Аллэн, посмотрев в сторону своего жилища.

Это была правда. Несколько соседних домов тоже оказались объятыми огнем, и жители или выбегали на улицу, или выпрыгивали из окон, надеясь спастись.

– Ну, одним местом, куда нам нужно зайти, меньше, – сказала Терикель. – А теперь вперед!

Город быстро оживал, пока они бежали по улицам. Звонили колокола и гонги, раздавались сигналы тревоги, мчались люди с ведрами воды и лестницами в руках.

– Думаю, императорский экипаж скоро уедет, – произнесла Терикель, указывая на дорогу, по которой они пришли. – А если нет, то я смогу убедить принцессу покинуть это место. Мне бы хотелось предложить вам поехать со мной, но боюсь, даже у меня появятся проблемы с транспортом.

– Ты? – воскликнул Вильбар. – В императорском экипаже?

– Это длинная история. Даже тем, кто близок правительству, не всегда нравится правительство. Может, барон даст нам убежище.

Спустя несколько минут по ночному небу рассыпался рой полупрозрачных бабочек золотистого цвета.

– Что ты делаешь? – грозно спросила Терикель Вильбара.

– Да ничего, просто мысленно посылаю сообщения, что в подобной жестокости виновато правительство.

– Вильбар, время революционных движений прошло, сейчас самая пора пытаться выжить. Не произноси никаких заклинаний, в смысле, никаких до тех пор, пока я не скажу. Ясно?

– Да, командир.

– Нам понадобится телега, чтобы забрать наши вещи, – выпалила Риеллен, не привыкшая носить тяжести.

– Ты возьмешь деньги, одно одеяло, оружие, сумку и кое-что из одежды, – решительно заявила Терикель, когда они подошли к большой, но выглядевшей запущенно гостинице. – И какой-нибудь еды…

Ослепительно-белый диск заполнил собой пространство вокруг комнаты Вильбара на четвертом этаже и превратился в обжигающий пар. Он начал давить на деревянные перекрытия, кирпич и штукатурку, и раздался взрыв, в результате которого от гостиницы остался лишь шар пыли и огня, разбрасывающий мелкие осколки в разные стороны.

– Небольшое изменение: вы берете ту одежду, которая сейчас на вас, и спасаете свои жизни! – крикнула Терикель.

– Наверное, они разрушили и нашу маленькую кладку! – воскликнул Вильбар.

– Да уж наверняка, – ответила Риеллен.

В комнате Риеллен прежде никогда не происходило встреч или экспериментов с участием группы магических замыслов и общих оккультных планов, поскольку в дортуар кловессерской школы Карьеры, Изысканных Манер и Этикета пускали далеко не всех. Но Терикель вошла туда вместе с Риеллен, притащив сумку с книгами, которыми Риеллен зачитывалась в академической библиотеке. Они завернули в одеяло рукописные страницы заговоров, заклинаний и магических теорий, запасные очки, маленький бинокль и арбалет длиной в руку.

– Личное средство безопасности, позволяет свободнее чувствовать себя в жестоком мужском обществе, – пробормотала Риеллен, смутившись.

– У тебя нет больше ничего из одежды? – спросила Терикель, поднимая арбалет.

– Подушка.

Подушка на кровати была набита запасной одеждой и нижним бельем Риеллен, поэтому она прежде не задумывалась о покупке новой. Они выбежали на улицу, где их ждали Вильбар, Мэбен и Аллэн.

– Что дальше? – закричал Вильбар, когда все поспешили прочь.

– Мы покинем город и постараемся остаться в живых, – ответила Терикель.

– А помедленнее мы не можем покинуть его? – прохрипел Аллэн, который еле бежал.

– Я знаю, где повозка и лошадь, – сказала Терикель. – Кто-нибудь из вас может вести повозку?

Никто не поднял руки.

– Кажется, и принцессе придется спасаться бегством в одиночестве, – пробормотала Терикель.

Главным недостатком группы магических замыслов и общих оккультных планов являлось то, что ее члены все-таки не были параноиками. В настоящее время в городе существовало около тридцати различных объединений и организаций, имеющих загадочные и опасные намерения. Братство Безопасности Каменных Кладок не знало, что причиной двух взрывов оказалась Стена Драконов, поэтому начала нападать на персонал кловессерской академии в их домах. Слаженные действия огненных шаров и призрачных воинов очень быстро заставили весь город запылать. Прибыло городское ополчение и начало бороться с пожаром, разрушая заклинания специальными орудиями с металлическим наконечником. Сопровождение Путешествий привели в состояние боевой готовности, а принцессу Сентерри посадили в экипаж, пока гвардейцы расчищали дорогу для выезда из города. Видя, как они надевают доспехи и готовятся к сражению, местный барон решил, что впал в немилость со стороны наследников последнего императора, поэтому призвал своих людей и велел им не пускать к себе никого. Преследователи из Палиона, которые охотились за Терикель, пришли выводу о начале нападения Гвардии Сопровождения Путешествий и объединились с несколькими группировками в городе, желая дать отпор.

Эндри и Уоллес подошли к гарнизону в то время, когда солдаты занимали боевые позиции и наблюдали, как Гвардия Сопровождения Путешествий эскортирует императорский экипаж к выходу.

– Они уходят без нас! – выл Уоллес, пока Эндри оттаскивал его от дороги.

– Если бы ты был принцессой, они бы взяли тебя с собой. Теперь делай как я говорю. Возьми мою сумку, иди к казармам, собери нашу одежду. Встретимся у конюшни.

Эндри оседлал лошадь и впрягал ее в повозку, когда вернулся Уоллес. Он уложил в повозку все сумки. Шатаясь, вылезла Веландер, зашипела на Уоллеса и снова натянула на себя одеяло. Над ними вспыхнул каскад огненных стрел и ударил в гарнизонные казармы.

– А мы не можем оставить ее здесь? – спросил Уоллес, когда Эндри уселся верхом и поднял топор.

В этот момент Терикель и члены группы магических замыслов и общих оккультных планов вошли, пошатываясь, во двор конюшен, едва дыша от быстрого бега.

– Эндри! Это ты?

– Терикель?

– Возьмешь нас? – выдохнула она. – Всех нас? Императорский экипаж уже уехал, и нам нужно какое-то средство передвижения.

– Заклинаю веслами перевозчицы, скажи мне, кто эти люди?

– Ты можешь нас взять?

– Да. Забирайтесь, но там Веландер.

На улицах шла ожесточенная борьба, хотя никто точно не знал, с кем сражается. Повозка проехала несколько улиц, когда кто-то в толпе, состоявшей главным образом из городского ополчения и преступников, призвал остановиться. За повозку схватились чьи-то руки, но тут показалась Веландер, схватила незнакомца за волосы и распорола его горло своими когтями. Его сообщник тоже долго не продержался. Веландер вцепилась ему в руку и затащила в повозку. Душераздирающие крики вскоре прекратились, но их хватило, чтобы толпа пропустила повозку вперед.

Неподалеку огромная толпа людей направлялась к местному дворцу. Через пару минут поток раскаленной добела плазмы обрушился на самое большое в Кловессере здание.