Текст книги "Прозрачные Драконы"

Автор книги: Шон Макмуллен (Макмаллен)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

– Ларон беспокоился, – сказала она таким тоном, что стало очевидно, что она-то о нем совсем не беспокоилась. – Говорит, простудишься еще.

Эндри стал перебирать в памяти уроки по правилам этикета, надеясь вспомнить слова, с которыми мог обратиться замерзший, мокрый, обнаженный мужчина к мертвой, опасной и обладающей сверхъестественными способностями женщине, принесшей ему сухую одежду.

– А да, спасибо, – сказал он через минуту.

– Старая одежда сидит лучше, – угрожающе добавила Веландер.

Эндри взял свои старые брюки и тунику. «Веландер права, – решил он. – Прежняя одежда больше соответствует тому, кто я на самом деле – Эндри Теннонер из Баржардса». Но внутренний голос произнес: «Не отступай». Слова прозвучали так отчетливо, что Эндри оглянулся, не было ли кого поблизости. Не отступай. Эндри понимал смысл сказанного и, все еще сомневаясь, бросил старые брюки и тунику в огонь. Сначала повалил дым, потом вспыхнуло пламя. Эндри посмотрел на Веландер, которая, казалось, удивилась и стояла в нерешительности. Даже находясь на расстоянии в несколько шагов от нее, он чувствовал запах алкоголя.

– Так что носит старейшина Терикель? – спросил Эндри.

– Поймала пьяного фермера, шел из трактира, две мили отсюда. Разорвала горло, выпила кровь. Старейшина Терикель надела его одежду.

У Эндри на минуту закружилась голова. В нем поднялась волна безрассудного гнева.

– Ты убила человека ради его одежды? – воскликнул он.

– Была голодна. Попался по дороге.

– Голодна? Вот это да! Для тебя он был лишь кувшином вина.

– Он был пьян! Пьяный – зло. Ларон учил меня. Нужно убивать, чтобы прокормиться, и поэтому когда убиваешь зло, съедаешь его.

– Зло? Да ты все равно что горький пьяница, ищущий дешевого вина.

– Я могу пить только кровь!

– И сама не своя от крови пьяных.

– Ты пьяный! – огрызнулась Веландер, и ее лицо, казалось, приняло еще более угрожающее выражение, чем обычно.

– Вовсе нет! Уже десять дней, как я пью совсем чуть-чуть, только чтобы успокоиться. Вскоре это будет один глоток, потом капля, а затем я стану пить, когда и как захочу, и не буду нуждаться в этом постоянно. Ты сама пьяна, и ты сама – зло. Я не такой.

– Я не пьяная!

– Думаешь, я не понимаю, кто пьян, а кто нет? Что было плохого в фермере, направляющемся домой из трактира после нескольких кружек эля?

– Пошел домой, побил жену, наверное.

– Да ты понятия не имеешь, был ли он женат! – закричал Эндри.

С молниеносной скоростью Веландер выбросила вперед руку и схватила Эндри за горло. Она прижала его к земле и почти соприкоснулась своим лицом с лицом пленника. В широко открытом рту поблескивали клыки, затхлый запах крови, гнили и выпивки ударил в нос Эндри, ее огромные бешеные глаза, не мигая, смотрели на него. Но внезапно хватка Веландер ослабла.

– Помоги мне! – прошептала она, затем отшвырнула пленника в сторону и скрылась в темноте.

На следующий день они остановились в другой деревне, где Ларон купил для упряжки более спокойную лошадь, чем его собственный жеребец, и еще одного коня для Эндри. Также они долго выбирали, и, наконец, приобрели на рынке кое-что из одежды. Когда все снова собрались в путь, на Уоллесе и Терикель были красные шарфы и красные повязки, указывающие на то, что их обладатели являлись рекрутами Императорской Армии Основных Путей Сообщения и обладали статусом гвардейцев запаса. Уоллес пытался научиться вести повозку. Лошадь постоянно останавливалась на обочине дороги и что-то рассматривала каждые сто ярдов, так что за ней нужен был глаз да глаз. Эндри и Ларон ехали верхом, облаченные в форму и доспехи гвардейцев Сопровождения Путешествий.

– Боюсь, я навсегда останусь ворчливым неряхой, хотя мне хочется быть… ну… выше всего этого, – признался Эндри Ларону, в то время как они вдвоем ехали немного поодаль от повозки.

– Ну а теперь о том, что значит «подобающе», по-рыцарски.

– Что?

– Это значит «с честью».

– А да, я понимаю, что такое честь. Например, когда какой-нибудь повеса соблазняет твою юную сестру и потом не хочет жениться на ней, тогда ты точишь свой топор и идешь за ним. Смотри, вот что сделал Брэнни Колкер, когда моя сестра Келен…

– Ну это немного не совсем то, однако, в своем роде, правильно. Хочешь ли ты услышать о настоящем рыцарстве, Эндри? Потребуется время.

– Что, нужно правильно себя вести, сир? Я ведь так и останусь простолюдином. У меня нет никаких шансов.

– Императорская Армия даст тебе шансы. Со своими плотницкими навыками, хорошими манерами и отвагой в битвах когда-нибудь ты станешь военным инженером.

– Но я же еще даже не в армии, – возразил Эндри.

Ларон минуту или две ехал молча, потом поднял руку.

Они остановились. Эндри осмотрелся, но не заметил ничего подозрительного или опасного. Ларон слез с коня. Эндри последовал его примеру, из тележки вылез Уоллес, желая узнать, что случилось.

– Хочешь ли ты, Эндри Теннонер, вступить в ряды Императорской Армии Основных Путей Сообщения Его Величества, наследника Сарголанской Империи? – спросил Ларон. – Ты будешь уланом. Это низший кавалерийский ранг.

– Сомневаюсь, что они меня примут, сир, – ответил Эндри, пожав плечами. – Кроме того, я подданный Альберина, что в империи Северный Скалтикар.

– Наемников можно брать, если страны, откуда они родом, не ведут войны с Сарголанской Империей.

– Вы серьезно, сир?

– Абсолютно.

Для Эндри это было сродни решению сжечь свою старую одежду. Как будто ему приказали приготовиться к бою. Он четко не понимал, кто отдает приказ, но, с другой стороны, ему нравилось, что ему указывали идти вперед.

– Тогда согласен.

Уоллес тоже быстро задумался о преимуществах военной службы. Для начала появились бы документы и свое место под солнцем. Если бы удалось вынести пять лет работы поваром в походных фургонах, у него была бы возможность вернуться к нормальной жизни и получить вполне законный паспорт. Самое главное – «в фургонах». Это означало, что ему больше не придется идти пешком.

– Эй, а как насчет меня? – спросил Уоллес, поднимая руку. – У меня есть плащ и герб на груди. Думаю, армии нужны талантливые повара для поддержания высокого морального духа.

Ларон почесал подбородок и улыбнулся.

– Очень хорошо, почему бы и нет? Уоллес, как ты посмотришь на то, чтобы стать поваром третьего класса в Императорской Армии Основных Путей Сообщения?

– Для этого нужно будет проверить мою биографию? – спросил тут же Уоллес.

– Если бы у каждого гвардейца проверяли биографию, то гвардейцев не было бы вообще. А те, кто бы остался, закончили бы свою жизнь в петле. А пока набор в армию еще ведется, не хотела бы ты засвидетельствовать присягу, высокоученая старейшина?

– Конечно, – сказала Терикель, спускаясь из тележки.

– Сколько нужно служить? – спросил Уоллес.

– Пять лет, и я могу походатайствовать для вас о месте в гарнизоне Логьяра, когда мы приедем туда.

Эндри почесал голову. Уоллес потер подбородок.

– А я могу преуспеть как повар? – произнес Уоллес.

– Делай, как я скажу, и если будешь стараться, то, думаю, чего-нибудь добьешься.

Терикель выступила свидетелем, когда Эндри и Уоллес, упав на колени в пыль на обочине дороги, приносили по очереди присягу Сарголанской империи.

– Ваши имена? Откуда родом? – спрашивал Ларон.

– Эндри Теннонер из Альберина.

– Уоллес… Бейкер… из Саргола родом.

– Поточнее?

– Палион.

– Эндри Теннонер из Альберина и Уоллес Бейкер из Палиона, клянетесь ли вы в верности трону Сарголанской империи, клянетесь ли вы преданно служить в Императорской Армии Основных Путей Сообщения именем богов, которых вы почитаете, как засвидетельствовала Старейшина Терикель Эример из Ордена Метрологов?

– Да, сир, – ответил Эндри.

– Ну да, сир, – брякнул Уоллес.

– Тогда поднимитесь, вы приняты. Наказание за дезертирство в первый раз – сто плетей, во второй – смерть через повешение. Пусть будет так, высокоученая старейшина. Поскольку с этими двумя новобранцами все улажено, предлагаю вновь присоединиться к гвардейцам Сопровождения Путешествий.

– Согласна, – ответила Терикель. – Почетный ритуал окончен.

Ларон ускорил темп, желая нагнать Сентерри и ее свиту. Проведя ночь под открытым небом и два дня в пути, они пришли в город Кловессер. К своему ужасу Уоллес обнаружил, что у него осталась лишь четверть пинты вина на каждый день, но Эндри не придал этому обстоятельству никакого значения.

Эндри опасался Веландер, которая, кажется, давно не ела и во время прогулок часто поглядывала на него и облизывалась. Эндри обертывал шею куском ткани, пропитанным чесночным соком, когда ложился спать. Как и ожидалось, Веландер постоянно отпускала колкие замечания в адрес Уоллеса и Эндри, вступивших в ряды Императорской Армии Основных Путей Сообщения, но они редко ее видели, поскольку Веландер просыпалась только по ночам, когда Мираль был высоко в небе. Обычно она бродила вдали от лагеря.

Кловессер был достаточно большим городом, находящимся приблизительно в одном дне езды верхом к востоку от Глэсберри, и как только все добрались до пропускных ворот, то увидели, что на стене висит знамя императора. В Кловессере находился член императорской семьи, и им могла быть лишь принцесса Сентерри. Повозка въехала в город с наступлением вечера.

Терикель и Веландер остались в гостинице, а Ларон, Эндри и Уоллес отправились городской гарнизон. Там зарегистрировали двух рекрутов и выдали им форменные плащи, туники, штаны, шлемы и сапоги. К своему ужасу, Эндри обнаружил, что за одежду придется платить. Уоллесу тут же дали поручения, касающиеся запаса провизии, а Эндри получил звание разведчика, или реккона. Ларон оставил его наедине с маршалом Гвардии Сопровождения Путешествий.

– И кем же вы будете, сир? – спросил тот, близко наклонившись к лицу Эндри.

– Новобранец Теннонер к вашим услугам, сир, – медленно произнес тот по-сарголански.

– Так, новобранец Теннонер, капитан Ларон сообщил мне, что вас следует назначить рекконом при Гвардии Сопровождения Путешествий. Однако это не делает вас членом Гвардии Сопровождения Путешествий и не дает права говорить о своей службе в ее рядах. Я понятно объясняю?

– Да, сир, – ответил Эндри, который не понял ничего из того, что было сказано, за исключением того, что ему был задан вопрос, по-видимому, предполагающий ответ «да».

– Тогда не нужно стоять столбом! Снимайте доспехи и форму гвардейца Гвардии Сопровождения Путешествий и наденьте длинную тунику реккона!

Маршал кричал еще целый час, пытаясь научить Эндри чистить коня, чистить и полировать седло, уздечку и седельные сумки, а также чистить, точить и полировать свой топор. Затем ему пришлось осваивать строевую подготовку до тех пор, пока солнце не опустилось за горизонт. Наконец Эндри отпустили, но приказали привести себя в порядок для официального обеда.

– После всего, что ты вытворял на борту «Буйной пташки», как ты можешь спокойно сносить все это? – спросил Уоллес, забирая для стирки тунику Эндри.

– «Буйная пташка» была как Баржардс, Уоллес. Там я не мог бы стать никем, кроме плотника, даже если бы очень постарался. Здесь совсем не так. Здесь я мог бы стать военным инженером.

– Инженер – это своего рода офицер. Почти лейтенант, если я правильно помню свои уроки в школе геральдики.

– О да, Уоллес, я должен много работать и исправить свое поведение. Благородным так быстро не станешь, но я добьюсь своего.

– Смотри, не разочаруйся, когда это произойдет, – предупредил Уоллес.

Терикель решила не отпускать далеко Веландер не столько для спокойствия жителей Кловессера, сколько из-за соображений собственной безопасности. Кловессер был достаточно большим городом, чтобы иметь свою маленькую магическую академию, и именно туда и направились Терикель с Веландер. На вампире был черный плащ, накинутый на черную тунику, а волосы она убрала назад, и поэтому другие легко могли принять ее за наемного телохранителя, сопровождающего женщину по темным улицам.

– Мне нужно встретиться с очень необычными людьми, – объясняла Терикель на торейском языке, ныне мертвом, когда они вышли из гостиницы.

– Это плохие люди? – спросила Веландер с надеждой.

– Нет! И, пожалуйста, старайся держать себя в руках. Они особенные, целеустремленные люди, но не плохие.

– А потом, может быть, зайдем в таверну? – предложила Веландер.

– Чтобы ты могла поохотиться на пьяных? Веландер, я начинаю очень волноваться за тебя.

– Никто не волнуется, если Эндри пьет слишком много, – сказала Веландер тихо.

– Он не берет свое вино из крови других. Однако я беспокоюсь об Эндри так же, как и о тебе.

– А кто эти особенные люди? – пробормотала Веландер, уже не очень интересуясь темой разговора.

– Я рассказывала о них в Палионе. Они называют себя группой магических замыслов и общих оккультных планов.

– Да, звучит и в самом деле как-то по-особенному.

– Это группа радикально настроенных студентов, которые хотят свергнуть правящие круги.

– Звучит серьезно, а часто серьезные люди – это зло, – сказала Веландер, облизывая губы: в ней снова проснулась надежда. – Кто-нибудь из них пьет?

– Нет! Запомни: оставь их в покое! Я… О, Вел, мне грустно видеть тебя в таком состоянии. Тебе можно чем-нибудь помочь?

Веландер пожала плечами, затем хлопнула в ладоши, чтобы унять дрожь.

– Нет, – сказала она просто. – Я кончу плохо, и тогда, надеюсь, ты запишешь мою историю в назидание остальным.

– Вел, если бы я могла помочь тебе… Что можно сделать?

– Если Ларон не может помочь, то уже ничего не поделаешь. Но мы уходим от темы, высокоученая старейшина. Как я могу быть полезна тебе сегодня вечером?

– Как я говорила, эти странные люди одержимы желанием очернить правящие круги, а в данный момент я практически в одиночестве с ними сражаюсь.

– С правящими кругами? Но с какими?

– О, если бы я знала. Мне нужны союзники – любые, каких я только найду. Так что если действительно хочешь помочь, Веландер, не досаждай им.

Обедали в гарнизонной столовой, и Эндри усадили за стол в задней части зала. Там было еще шесть других рекконов, прикрепленных к Гвардии Сопровождения Поездок, все из империи Северный Скалтикар. Командование придерживалось теории, согласно которой иностранные наемники вряд ли станут участниками заговоров против императорской семьи, в отличие от местных. Пока что теория подтверждалась. Самым надежным способом добиться верности со стороны рекконов было дать им почувствовать некое свое превосходство. Для Эндри проблема состояла в том, что маршал не познакомил его с другими рекконами, которые высокомерно посматривали вокруг.

Выполняя полученные указания, Эндри промаршировал к столу и, поклонившись, по-сарголански обратился к реккону, отмеченному красной звездой делегата и вручил ему маленькую тарелку:

– Теннонер прибыл, сир!

Делегат кинул тарелку на свободное место за столом и сказал:

– Садись.

Он был человеком, через которого маршал гвардии Сопровождения Путешествий передавал приказы, поэтому к нему прислушивались. Однако он не был их командиром, поэтому его собственные приказы никто не выполнял.

Эндри сел и, ожидая, пока его обслужат, стал наблюдать, чем заняты остальные рекконы. Сначала Эндри заметил, что между собой они говорят по-альберински. И обращаются друг к другу по-приятельски. А еще у них была еда на тарелках, а у него не было. Эндри терпеливо ждал.

Неожиданно реккон, которого другие звали Эссеном, встал, подошел к столику, где раздавали пищу, и взял себе добавку. Внезапно поняв, что свалял дурака, Эндри покраснел, извинился и тоже направился за едой. Он также заметил, что у остальных были еще и небольшие кружки с вином. Вино раздавали за другим столиком, но Эндри решил не делать очередную ошибку и обошелся без спиртного. Таким образом, стараясь избежать одной оплошности, он сделал другую.

Эндри нарушил один из пяти существующих здесь неписаных законов, что не укрылось от внимания рекконов, а также не выполнил правила, о котором не сказал ему маршал. Рекконы были разведчиками, а это предполагало наблюдение за любыми новыми людьми. Назревал конфликт.

– Некоторые считают ниже своего достоинства пить с рекконами, – сказал один из рекконов по имени Дэнол.

– Кто это? – спросил Портер, делегат.

– Щеголеватые господа, ничего собой не представляющие, – ответил Дэнол.

«Пойди-ка и поучись манерам, и тогда посмотрим, можно ли тебя назвать щеголеватым господином», – закипел от злости Эндри, потом встал, извинился и направился за вином. Дэнол сел. Эндри решил, что будет есть и пить, и беспокоился, не желая никого обидеть.

Хотя Эндри и был обычным парнем из Альберина, он не являлся абсолютно неопытным. Кое-что о корабельной дисциплине пришлось усвоить на борту «Буйной пташки», во дворах и тавернах Баржардса – научиться драться, а благодаря многолетней работе с портовыми лошадьми – ездить верхом. Он также знал некоторые нормы поведения и способы защиты от Ларона и от Уоллеса – как нужно есть и что говорить за столом. Более того, Эндри умел считать, читать и писать по-альберински, говорил на всеобщем сарголанском диалекте и понимал диомеданский язык торговли – все это выделяло его из массы простых людей; он мог бы возвыситься над ними, если бы захотел. На самом деле, Эндри был одарен от природы, и получил неплохое образование, хоть условия и были не идеальны. Но сейчас его способности стали наконец проявляться. Стоило кому-то что-нибудь сказать, как он запоминал это до мельчайших подробностей и использовал на практике. Теннонеру не хватало лишь опыта, но Эндри напоминал себе, что опыт – это, что он только что приобрел за столом рекконов.

Однако вскоре стало очевидно: другие считали назначение Эндри рекконом запаса Гвардии Сопровождения Путешествий ошибкой, за которую отвечать придется всем. За столом остались некоторые из рекрутов, остальные ушли.

– Они говорят нам, что о рекконах в последнее время стали лучше думать, – сказал Портер.

– Сомневаюсь, если учесть то, сколько нам платят, – ответил полный, коренастый Костигер.

– О да. Юные франты хотят купить место в наших рядах, словно откупаясь от службы в прочих войсках.

– Скажи-ка, а мы что-нибудь от этого получаем? – спросил Сандер.

– Ну, они неплохо подготовлены, хоть и думают, что выше нас со своими франтовскими манерами, – сказал Портер.

– Их отправляют сюда словно собак в собачьи школы – так знатные поступают со своими псами, – добавил Дэнол, самый младший из рекконов. – Скажи им: «Сидеть», они и сядут.

Эндри начал понимать, к чему они клонят. Годы пьянок и драк в Баржардсе не прошли даром.

– Думаю, собакам нужно кидать кости на пол, – заметил Хартман, который брился наголо, не желая демонстрировать начинающие седеть волосы.

– Если собака может выполнять приказы, ее следует брать в расчет, – ответил делегат Портер.

– У собаки есть перед нами преимущество: она может лизать свою задницу, не испортив себе аппетит, – добавил Дэнол.

– Попридержи язык, Дэнол. Наши двери всегда открыты для всех рекрутов.

Эндри погонял ложкой в тарелке крупную кость, затем осторожно срезал ножом мясо и, подцепив кончиком, отправил его в рот. Дэнол и остальные просто грызли свои кости. Естественно, действия Эндри не остались незамеченными.

– Посмотрите-ка, никто не говорил этой собачке, что за столом рекконов едят руками, – сказал Дэнол, поднося ко рту очередную кость.

– Очень хорошие манеры для собаки, – сказал Сандер.

– Наверно, сбежала от богатеньких франтов, – добавил Дэнол.

В мгновение ока Эндри схватил нож и всадил его в кость, которую грыз Дэнол, расщепив ее на части. За столом рекконов наступила полная тишина, затянувшаяся, казалось, на целую вечность, хотя на самом деле длившаяся всего десять секунд.

– Я прощу прощения, – сказал Эндри, широко улыбнувшись, медленно протянулся и взял нож за рукоятку. – Нож выскользнул.

Он вынул нож и кость изо рта Дэнола, снял кость с лезвия и осторожно положил ее в дребезжащую миску реккона. Минуту Эндри подержал нож, показывая остальным, что на рукоятке была выгравировано изображение женской груди, смотрящей в разные стороны, а конец представлял собой пару ягодиц.

– Необычно, знаю, – сказал Эндри. – Но это памятный подарок от покойной мадам Джилли из Дома Отдохновения мадам Джилли из Палиона, и я очень люблю его.

Эндри хорошо изобразил альберинский акцент Ларона, то есть очень правильно, но одновременно и небрежно. Затем он взял кружку вина.

– Реккон Теннонер!

Голос маршала эхом отозвался по всему залу, и все, начиная от принцессы Сентерри и заканчивая Эндри, замолчали. Некоторые даже перестали двигаться. Маршал направился к столу рекконов.

– Реккон Теннонер, делегат реккон Портер, внимание! – крикнул он.

Оба рекрута вскочили на ноги, поприветствовали маршала и замерли, повернувшись к той части зала, где сидела Сентерри.

– Делегат реккон Портер, позвольте представить вам рекрута Эндри Теннонера. Теннонеру не следует разрешать брать вино за столом, поскольку, по его собственным словам, он завязавший пьяница и спиртное демонстрирует не лучшие качества его характера.

– Сир! – ответил Портер.

– Во-вторых, Теннонер напал на трех из лучших Стражей Трона умершего императора, и они сейчас находятся в дворцовом лазарете, а потом устроил драку с доблестным капитаном Лароном и избил нескольких гвардейцев из Гвардии Сопровождения Путешествий. Вам следует позаботиться о том, что таланты Теннонера использовались против врагов принцессы и не были направлены против своих.

– Сир.

– В-третьих, Теннонер что животное – как вы, наверно, уже заметили – поэтому ему не требуется дополнительные силовые нагрузки, чтобы укрепить тело, или проходить базовую военную подготовку. Однако Теннонеру пришлось взять курс «О поведении и этикете», чтобы не быть таким опасным для тех, кто на его стороне. Соответственно, позаботьтесь о поощрении усилий, предпринимаемых рекрутом по изменению своих привычек, вами и вашими людьми.

– Сир.

– Это все. Вы свободны, можете вернуться к еде.

– Сир! – крикнули Эндри и Портер хором.

Эндри отправился на свое место, отодвинул кружку с вином и стал отрезать кусок мяса от кости в миске. Очень медленно другие рекконы также вернулись к еде, и оставшаяся часть обеда прошла, в основном, в молчании.

Маршал уселся на свое место за высоким столом возле Ларона.

– Это было замечательное предложение – представить молодого Теннонера солдатам и отряду рекконов, капитан Ларон, – произнес он, поднимая кубок вина.

– Мне нравится, когда люди знают свое место, и не устраивают всяких глупых недоразумений, – ответил Ларон.

– Вы очень проницательны и разумны для своего возраста. Отчего? Ведь даже молодой Теннонер, по крайней мере, лет на пять старше вас.

– Напротив, маршал. Я гораздо старше, чем выгляжу.

Терикель встретилась с Вильбаром, Риеллен и Мэбеном в домике, где Вильбар и Мэбен делили мансарду. Через окно они видели широкую полосу огней – Стену Драконов, протянувшуюся по всему западному горизонту. Вильбар носил очки с цветными стеклами даже ночью и всегда прикрывал рукой рот, когда говорил. Мэбен объяснил, что таким образом Вильбар хотел казаться незаметным, поскольку являлся тайным революционером. Терикель и Веландер обменялись друг с другом взглядами, однако не нашлись с подходящим ответом.

– С помощью этого мы можем следить за Стеной Драконов, – рассказывал Вильбар, показывая устройство, представлявшее собой пять кусков затемненного стекла, прикрепленного к спинке круглого стула. – Знаете, как будто ты просверлил дырочку в стене и подглядываешь в комнату, где преподаватели составляю вопросы для экзаменов.

– Мы называем себя сверлами, – гордо сказала Риеллен, глядя на Терикель поверх толстых стекол своих очков в узкой оправе. – Мы сверлим отверстия в заклинаниях и величайших деяниях.

– И следим за происходящим, – произнес Мэбен, желая поучаствовать в разговоре.

– Это было создано мной, и по праву должно носить название «Миниатюрная Каменная Кладка Вильбара». Лишь из соображений безопасности мы не можем давать свои имена приспособлениям. По крайней мере, пока все не установлено, нужно обеспечить надежность и быть честным по отношению к людям, рассказав им всю правду о нововведении…

– Как это работает? – нетерпеливо спросила Терикель.

– Мы используем это устройство и слышим слова магов, управляющих Стеной Драконов, – ответила Риеллен.

К тому времени Терикель успела приглядеться к людям, входящим в группу магических замыслов и общих оккультных планов. Мэбен был около четырех футов ростом и очень волновался, если на него не обращали должного внимания. Риеллен оказалась альберинкой, носившей очки с очень толстыми стеклами, еще менее знакомой с нормами поведения в обществе, чем Эндри, а Вильбар был выше Мэбена на два фута, но, по-видимому, и весил в два раза больше. Вильбар представлял себя реформатором-революционером, собирающимся показать магическое сообщество в его истинном свете, но пока затруднялся определить, в чем же именно заключается истинный свет, который он хочет показать.

– Но любое подобное устройство нужно установить в непосредственной близости от Стены Драконов для достижения контакта, – сказала Терикель. – Поэтому придется расположить все прямо под эфирным механизмом.

– Вот тут вы не правы! – радостно заявил Вильбар, размахивая в воздухе своей табуреткой.

– Нет, правы, – сказала Риеллен, которая всегда стремилась поддерживать женщин, так как она была единственной девушкой-студенткой из пяти мужчин.

– Просто немного заблуждаетесь, – объяснил Мэбен, подпрыгивая на месте и махая рукой, чтобы привлечь внимание.

– Стекло, в которое превратился расплавленный материк Торея, – произнес гордо Вильбар. – Нам всем пришлось работать целый месяц, чтобы мы смогли купить этот ценный образец.

– Я много знаю о резке стекла и линзах, поскольку мне самой нужны особые очки, – сказала Риеллен. – Именно я разрезала кусок на пять частей.

– Я прикрепил их к стулу, – добавил Мэбен.

– Но вам потребуется пять людей, которые могут сотворить заклинание, – сказала Терикель. – Вас всего трое.

– О, сегодня вечером Голбок разливает пиво в «Руках Короля».

– А Аллэн натирает полы в «Ногах Королевы», – произнес Мэбен.

– Но вы ведь тоже заклинатель, – сказала Риеллен. – Если подождете час, пока Аллэн закончит работать, тогда будет пятеро, и вы все увидите.

– Мы не можем так долго ждать, – сказала Терикель. – Веландер произнесет заклинание.

Веландер кивнула, когда трое студентов повернулись к ней. Они поклонились, полагая, что видят одного из магов высшего уровня.

Использование устройства Вильбара предполагало привязывание стула к столу, и развернуть его необходимо было так, чтобы он смотрел сквозь окно в сторону Стены Драконов. Вильбар очень беспокоился о точности углов и о том, как бы не упала и не сломалась самая, вероятно, маленькая кладка в мире.

– Эй, нам нужна книга магических формул, – вдруг заявила Риеллен. – Все книги хранятся в моей комнате.

Книги были ценными, а Риеллен жила в дортуаре кловессерской школы Карьеры, Изысканных Манер и Этикета, поскольку это было единственное заведение, предоставляющее комнату для молодых девушек-студенток. Там имелась охрана, и большинство учебных изданий, которые пятеро экспериментаторов позаимствовали из академической библиотеки, находилось именно там.

– Думаю, я могу произнести подходящее заклинание по памяти, – сказала Терикель. – Давайте начнем.

В настоящей каменной кладке маги сидели бы на камнях, но сейчас это оказалось невозможным: камни представляли собой холмики песка высотой в четыре дюйма, переплавленные в стекло. Каждый из пяти магов мысленно нарисовал в воображении свой образ величиной приблизительно в один дюйм и поместил его на стеклянный обломок. Маленькие копии начали разводить руки, и вспыхнули искры эфирной энергии, которые переплетались и исчезали в окне, устремляясь к Стене Драконов. Вильбар произнес заклинание от имени своего изображения, и в центре наклоненного стула возник переливающийся шар эфирной энергии. Сгустки энергии превратились в крошечную головку, которая говорила едва слышным голосом:

– Каменная кладка Альпин сообщает о буре в тридцати милях к северу. Пожалуйста, ответьте, каменная кладка Центрас.

Голова вновь сменилась шаром разнородной энергии, и больше уже ни во что не превратился. Прошло несколько минут. Терикель нарушила тишину.

– Они молчат, – сказала она. – Они обнаружили нас?

– Нет, им просто нужно быть сконцентрированными, чтобы расслышать передаваемое сообщение. Никто в каменной кладке Альпин больше не произнес ни слова после того первого послания, и мы не слышали ни звука от каменных кладок, находящихся на отдаленном расстоянии.

– Мне бы хотелось еще что-нибудь узнать об этом, – произнесла Терикель, стараясь не показать своего волнения.

– Каменная кладка Альпин – все, что мы можем слышать… – начал Мэбен.

– Просверлить отверстие! – вмешался Вильбар.

– …с помощью этого особенного устройства, – закончил Мэбен.

– Но у нас есть еще кое-что! – попыталась возразить Риеллен.

– Риеллен! – воскликнули хором Вильбар и Мэбен.

– Зачем скрывать? – спросила Риеллен, упершись кулаками в бедра.

– Эти женщины – не из магического сообщества, – сказал Вильбар.

– Правильно ли я понимаю, что у вас есть каменная кладка большего размера? – спросила Терикель.

– Я ничего не знаю об этом, – решительно заявил Вильбар, но больше никто не проронил ни слова.

– Ну, спасибо за все, что вы мне показали, – произнесла Терикель, вставая. – Все это интересно, но не думаю, что это может помочь.

– Премного благодарны, – добавила Веландер, тоже поднимаясь со своего места.

Студенты поклонились, но вдруг поняли, что совершили какую-то промашку. Веландер жадно облизнулась. Студенты в страхе отшатнулись назад. Терикель подошла к двери.

– Подождите! Пожалуйста, подождите! – сказал Вильбар. – Ну… у нас в самом деле есть такая кладка, и мы… ну… провели кое-какие испытания. Вероятно, нам повезло, что вы здесь, и мы можем снова опробовать ее. Я… мы заметили: вы помогали с маленькой кладкой, и в центре появился более отчетливый образ, чем получался у нас во время работы с той большой.

– Это потому, что вы гораздо сильнее нас в заклинаниях, – произнесла Риеллен с нескрываемым восторгом.

– Представь, что вы могли бы сделать с той большой! – закричал Мэбен, подпрыгивая вверх и вниз и размахивая руками.

Терикель сложила на груди руки и неподвижно смотрела на них.

– А где же «та большая»? – спросила она.

– На крыше академии, – сказал Вильбар.

– Правда, сейчас ее там нет, – добавила Риеллен.

– Но через час мы можем ее там установить, – завершил Мэбен.

Теперь Сергаль был отчаявшимся, напуганным и запутавшимся человеком. В этом он оказался не одинок: маги всех каменных кладок оказались в сложном положении и очень беспокоились о своей судьбе. Ведь никто из них не мог остановить функционирование Стены Драконов. Сейчас стало понятно, почему она так называется. Прозрачными драконами были маги, которые постоянно жили под воздействием заклинания, тщательно создаваемого в течение десятилетий и укрепляемого на протяжении многих веков или даже дольше. Их тела оказались в особом магическом состоянии неизменности: они не старели, им не требовалась ни пища, ни вода, ни воздух. Стена Драконов представляла собой похожее устройство, и участвовавшие в ее строительстве маги скоро поняли, что если хотят уйти, то нужно полностью остановить действия заклинания. Все планы по активированию внешних колец внезапно стали магам так же важны, как проститутка для евнуха, хотя первоначально они собирались этим заниматься. Однако помимо затруднений в их положении было и свои преимущества, поскольку физически волшебники не могли умереть, а Стена Драконов давала им возможность посмотреть на мир сверху, с высоты несколько сотен миль, и общаться с простыми людьми, используя заклинания-образы. Многие из старых, немощных, больных магов считали все это определенным улучшением своей жизни. Они словно тоже становились прозрачными драконами, освободившись от всех земных трудностей.