Текст книги "Прозрачные Драконы"

Автор книги: Шон Макмуллен (Макмаллен)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

– Да.

– Но их рост достигал пятидесяти футов! – не унимался Эндри. – Может, и больше. Потом они стали… ну… как мы.

– Маленькие тела, которые ты видел, – их настоящие тела. Вероятно, «настоящие» – не очень подходящее слово, но это так. Учитель, Судья и Наблюдатель – старейшие прозрачные драконы, их возраст – свыше пяти тысяч лет.

– Кажется, они были похожи на сумасшедших, – сказал Эндри.

– Те трое так мудры и могущественны, что по собственному желанию становятся людьми, желая лучше понять мир.

– Они превратились в прозрачных драконов с целью возвыситься над человеческим существованием, и они так высоко поднялись над ним, что теперь становятся людьми.

– Эндри, думаю, ты опошляешь ситуацию.

У Сергаля не оставалось другого выхода, нежели обдумать появление Огненного Ветра к тому времени, как сотая миниатюрная каменная кладка соединилась со Стеной Драконов. В числе сто ничего особенного не было, кроме того, что оно являлось относительно большим и подчеркивало серьезность сложившегося положения. Почти три тысячи магов сейчас оказались во власти энергии Стены Драконов, и в любой момент кто-то из них мог обнаружить, во-первых, отсутствие контроля со стороны других, а во-вторых, свои неограниченные возможности. Неограниченные при постоянно увеличивающемся количестве энергии.

Огненный Ветер оставался единственной надеждой Сергаля. О нем он знал лишь то, что это был некий способ вытянуть энергию из Стены Драконов, а если будет вытянуто достаточно энергии, Стена Драконов потеряет свою форму, и заклинание, опоясавшее весь мир, разрушится. «Времени не много, – напоминал он себе. – Совсем немного времени».

Сергаль произнес заклинание Огненного Ветра.

Сергаль находился в каменной кладке Центрас, когда от Стены Драконов принесся Огненный Ветер. Маги Стены Драконов не являлись единственными свидетелями его рождения. На всех трех континентах миллионы людей увидели радугу, которая, мерцая и поднимаясь в воздух, закрыла собой Стену Драконов. Над радугой ярко вспыхнула блестящая линия голубого цвета и как-то странно заискрилась.

От Стены Драконов отделилось и вспыхнуло переливающееся голубоватое пламя, осветив тридцать четыре королевства. Оно медленно двигалось к звездам. Пламя казалось ярким, но не слишком. Жители древнего города Зальмек увидели, как оно задержалось на голубой вершине каменной кладки Центрас.

Терикель и Эндри сидели вдвоем на узком выступе, наблюдая за последними лучами заходящего солнца. Устав от тяжести тела Уоллеса, Эндри вылил часть содержимого бурдюка ему на голову. Тот очнулся и стал осматриваться по сторонам, затем взглянул на свое тело, желая удостовериться, что воспоминания, оставшиеся в памяти, были всего лишь плохим сном. Обнаружив обратное, Уоллес начал бредить, невнятно бормотать и биться о землю головой. Эндри и Терикель пришлось связать его и вставить в рот кляп.

Лишив Уоллеса возможности двигаться, они поели и на некоторое время забыли о том, что произошло в пещере. Затем Стена Драконов снова стала темой их разговора. Когда дневной свет погас, над ними в небе стала мерцать и переливаться эфирная паутина.

– Это оружие, – сказала Терикель, взглянув вверх на Стену Драконов. – Оружие огромной разрушительной силы, вот что это. Оно может уничтожить целые королевства.

– Звучит угрожающе, – ответил Эндри, осознавая значение сказанного в общем, но не задумываясь о частностях.

– Контролировать ветра? Укротить торейские бури? Бессмыслица! У Стены Драконов иное, более важное предназначение.

– Прошу прощения, госпожа, но торейские бури очень, очень сильны.

– Точно. Поэтому можешь вообразить, какую угрозу может представлять Стена Драконов. Проблема в том, что у каждого монарха, мага и вождя, находящегося на любом из трех континентов, свои планы на нее, и любой в силах ее контролировать. Благодаря миниатюрным каменным кладкам.

– Значит, всякий крестьянин может стать богом, – произнес Эндри, начиная понимать всю сложность ситуации. – Плохая идея, если вспомнить некоторых парней. Например, представь – бог Уоллес. Кому нужна такая глупость?

– Людям, которые хотят, чтобы пострадал каждый, Эндри. Подозреваю, прозрачные драконы приложили руку… или коготь ко всему этому.

– Что мы будем делать? – спросил Эндри. – Я могу помочь?

– Это только мое дело. Я должна кое-что завершить. Но все очень сложно.

– Что, госпожа?

– То, из-за чего у меня возникнет множество проблем.

– Еще больше, чем сейчас, госпожа?

– Без сомнения, еще больше, Эндри, – ответила Терикель, указывая на тонкую яркую линию голубого цвета, передвигающуюся по небу и удаляющуюся от Стены Драконов. – И с каждым магом, связанным со Стеной Драконов. Если посмотреть, как эта голубая полоса двигается по отношению к звездам, то, кажется, она один раз в день обходит кругом весь мир. При условии, что это полный круг, некая часть того луча проходит над любым городом, замком, верфью, мостом и гарнизоном. А также над любой академией. Разрушь все это, и что останется?

– Дороги, фермы и бандиты – прошу прощения, госпожа.

– Эндри, Эндри, в это время прошлой ночью мы занимались любовью и потом спали вместе, – сказала Терикель неожиданно очень усталым и каким-то обезумевшим голосом. – Пожалуйста, не забывай об этом и зови меня «Тери».

– Извините, госпожа – то есть извините, Тери.

– Одно маленькое дополнение к твоему ответу, если не возражаешь.

– Нет, конечно… Тери.

– Среди бандитов есть главари, которые не являются ни хорошими, ни плохими. Собирается вместе полдюжины парней с оружием, они грабят и сжигают фермы, бесчестят женщин и убивают мужчин. Главарь – их предводитель. Многие крестьяне видят, что они живут хорошо, поэтому присоединяются к их шайкам. Пройдет месяц – и появится масса разрушенных ферм, мелкий вождь и пятьдесят вооруженных парней. Он тоже главарь, Эндри, и его слово определяет, кому жить, а кому умереть. Кто тебе больше нравится: он или наследный принц Альберина?

Эндри невесело засмеялся, покачав головой и толкая ногой булыжники к краю обрыва в темноту.

– Да, без правителей нет правил, вы правы, – произнес наконец он. – Стена Драконов то же самое, да? Маги могут сделать то, что им нравится, поскольку их никто не контролирует. Проблема вот в чем: один мизинец любого из них сильнее дюжины крестьян.

– Так, значит, стоит швырнуть в них пивной бутылкой, да? – сказала Терикель, удачно изображая акцент Эндри.

Они оба засмеялись, вставая, но, дотронувшись до руки Терикель, Эндри перестал улыбаться.

– Перед тем как мы пойдем… мне нужно сказать… ну… не пойми неправильно…

– Пока не скажешь, я все-таки не смогу понять правильно.

– Ну… Вел – моя девушка, но люблю я тебя. Я беспокоюсь о тебе. Ты как человек, идущий по дороге, на которой орудуют разбойники, и это большая…

Терикель так крепко обняла Эндри, что тот едва не задохнулся. Она долго не выпускала его.

– Я делаю это потому, что один парень сделал для меня очень многое, Эндри, – прошептала она. – Боюсь, я люблю тебя так, как хотела любить Ровала. Я никогда не была слишком любезна с ним, но ты и я – это другое.

Терикель порылась в своей сумке и достала книгу, несколько драгоценных украшений, заколки и пару эфирных амулетов. Она передала их Эндри.

– Эта книга – на память обо мне. Береги ее, а все остальное продай. Все из Тореи, такого нигде не найдешь.

– «Основные заклинания и магические формулы для одаренных», – прочитал Эндри.

– Я читала ее, чтобы улучшить свои познания в альберинском, но это хороший учебник для таких талантливых, как ты, – объяснила Терикель. – Вскоре я оставлю тебя, Эндри. У меня много дел, но я буду биться до последнего, если узнаю, что кто-то… преследует моих друзей. Если отправишься в Альберин, сможешь присмотреть за Ровалом?

– Я клянусь, Тери.

– И если у альберинки по имени Уэнсомер появятся проблемы – пожалуйста, сделай все, что в твоих силах. Она замечательный маг, а ее танец живота просто удивителен.

– Хорошо.

– И последнее: возьми с собой Ларона в Альберин. Уэнсомер и Ровал – его единственные оставшиеся в живых друзья.

– Да, возьму.

– Знаешь, что сейчас произойдет, Эндри?

– Ну да, ты получишь подарок от меня с, так сказать, наилучшими пожеланиями, – сказал Эндри, вручая ей две сумки. – Одолжу у Уоллеса, у него их всегда много.

– Эндри… я… я не понимаю.

– Очевидно, ты собираешься сегодня ночью умереть, вот и все. Враги не преследуют мертвых, даже я это знаю. Я разыграю большой грустный спектакль. Я понимаю тайный смысл слов, и мне ясно, что ты имеешь в виду.

– Я рада, что ты мне не враг, Эндри, ты всегда знаешь, что я хочу сказать. Спасибо за все, но там, куда я иду, не нужны пожелания.

Поднявшись, чтобы отправиться дальше, Эндри вдруг ткнул большим пальцем в сторону Уоллеса. Связанный и с кляпом во рту, тот заснул.

– Мне бы не хотелось нести Уоллеса дальше, – сказал Эндри. – Что мне с ним делать?

– Я знаю несколько рецептов знахарей и магических наговоров и могу спрятать в его памяти те воспоминания, которые связаны с появлением Уилли. Уилли используется для успокоения изнасилованных девушек и детей, увидевших ужасные злодеяния.

– И надолго это?

– Пока он не захочет в туалет.

Когда они начали спускаться, Уоллес смог идти, хотя четко и не помнил, что случилось с ним в пещере прозрачных драконов. Терикель и Эндри пошли быстрее и поздно вечером подошли к месту, где оставили лошадей. Эндри остановил спутников, прежде чем они начали последний спуск.

– Кони должны быть там, – произнес он, смотря вниз, на небольшое пастбище.

– Я чуть было не пожелал, чтобы прозрачные драконы съели их, – пробормотал Уоллес. – Не знаю, что хуже: идти, и тогда будут болеть ноги, или ехать верхом, и тогда будет болеть все остальное из-за седла.

– Их нет, – сказал Эндри.

– Не глупи, они там, – ответил Уоллес.

– Привязь была длиной около десяти футов. Этого достаточно: их должно быть видно при свете Стены Драконов.

– Ты уверен?

– Я плотник, Уоллес! Я в состоянии четко определить расстояние на глаз.

– Ты говорил, что Терикель заколдовала лошадей, – вдруг вспомнил Уоллес.

– Я солгал, – ответил Эндри. – Драконы были правы. Кто-то там, внизу. Он ждет нас.

– Ждет и хочет убить нас? – мрачно спросил Уоллес.

– Ждет и хочет убить меня, – произнесла Терикель.

– Ах да, правда, – оживился Уоллес. – Значит, они не преследуют намеренно меня или Эндри.

Эндри обнял Терикель, покачав головой:

– Какими бы ни были обстоятельства, госпожа, вы провели ту ночь со мной. Сейчас вы – моя девушка, и я никогда не покину вас. Уоллес, можешь проваливать, если хочешь.

– За лошадями следят, а до Логьяра десять дней пути пешком, – сказал Уоллес.

– Да, а те отважные ребята, что следят за ними, не против сделать что-нибудь ужасное с нашими телами, – заметил Эндри.

– Не пойми неправильно, но им и правда нужна только леди Терикель, – попытался возразить Уоллес. – Я мог бы спуститься и объяснить, что драконы все еще с вами разговаривают, и уехать. Я приведу рекконов, ведь они могли бы разобраться с ними.

– Уоллес, они скорее поверят, что любому, кто был здесь, рассказали, как разрушить Стену Драконов, – сказала Терикель. – Тебя убьют.

– Откуда ты знаешь! – воскликнул Уоллес.

– Ну ладно, иди, – разрешила Терикель, вручая Уоллесу кусок белой ткани.

– С другой стороны, мы все понимаем, какие глупые выводы могут сделать жестокие необразованные солдаты, – вздохнул Уоллес, возвращая ткань обратно.

– Они считают, мы не в состоянии никуда добраться без лошадей, – произнес Эндри, посмотрев туда, где дорога поднималась наверх. – Но мы в состоянии добраться туда, куда не смогут добраться лошади. Подождите тут.

Эндри ушел и вернулся через полчаса.

– У них есть лошади, наши лошади, но они смогут пробраться только туда, куда пройдут лошади, если они захотят ехать верхом, – объяснил он. – Мы можем лезть по скалам.

– Лезть? – спросил Уоллес. – Ты имеешь в виду, повернуть назад, наверх, к драконам и их пещере? Я сомневаюсь, что они помогут.

– Нет, не наверх, а вокруг. Поскольку дорога окружает гору, она становится очень узкой. Отличное место для засады.

– Зачем нам делать это? – поинтересовался Уоллес. – Мы уже попали в засаду!

– Самое главное – то, что дорога сужается. То, что мы попали в засаду – не так важно, – ответил Эндри.

Потребовалось четыре часа, чтобы обойти гору кругом, и, когда они добрались до дороги на другой стороне, была почти полночь. Произошел крайне неприятный эпизод: Уоллес решил, что ему нужно помочиться, и Терикель пришлось снова использовать заклинание забвения. Те, кто их преследовал, пока были слишком далеко. Пройдя по извилистой горной тропе и миновав крутой обрыв, Терикель, Эндри и Уоллес очутились на маленьком заросшем травой лугу.

– Теперь пора подумать о способе передвижения, – сказал Эндри. – Подождите здесь.

– Почему мы не торопимся? – спросил Уоллес. – Через день или два они поймут, что мы не собираемся возвращаться.

– Но тогда они поскачут за нами. У них есть лошади, а скорость лошадей в четыре или пять раз быстрее нашей, а ты еще и еле плетешься. Госпожа, оставайтесь здесь до тех пор, пока не услышите громкий крик, затем считайте до трехсот. Если к тому времени мы не появимся, отправляйтесь в Логьяр. Уоллес, пошли со мной.

– Мы же не собираемся совершать никаких подвигов, да? – спросил Уоллес.

– Если бы собирались, я бы не взял тебя с собой.

Эндри обнял Терикель, и она ответила ему, сжав с неожиданной силой.

– Для меня было честью стать объектом вашего внимания, госпожа, – прошептал Эндри.

– Для меня было честью стать твоей девушкой, реккон, – прошептала Терикель в ответ. – До свидания.

Пригнувшись, Уоллес и Эндри тихо исчезли в темноте. Эндри вел их по тропинке, ширина которой была лишь в несколько локтей. Уоллес заявил, что дальше выступа скалы, находящегося на высоте около ста футов на дорогой, он не пойдет.

– Тогда жди здесь, – едва слышно ответил Эндри.

– Разве тебе не понадобится моя помощь? – поинтересовался Уоллес.

– Конечно, нет, я взял тебя лишь потому, что не хотел оставлять наедине с леди Терикель.

Некоторое время Уоллес сидел молча, затем заглянул за край выступа. Дорога казалась невероятно длинной, а Терикель скрывал сумрак. Уоллес подумал о том, как придется карабкаться назад в одиночестве, а еще потом Терикель станет спрашивать, почему он бросил Эндри. И он решил, что попытка карабкаться в гору без посторонней помощи равносильна сумасшествию. Цена за возможность поухаживать за Терикель показалась ему слишком высокой. Уоллес сел и закрыл глаза.

– Итак, я здесь, один, в самом центре гор Кейпфанга, окруженный гигантскими драконами и вражескими уланами, практически без пищи, без коня и безо всяких надежд увидеть цивилизованный мир в ближайшие десять дней. Что же еще со мной произойдет?

В его памяти стало всплывать смутное воспоминание о пещере прозрачных драконов, но Уоллесу никак не удавалось воссоздать полную картину происшедшего.

– Нет, это просто смешно, – произнес он, шумно вздохнув. – Кто бы мог подумать, что магистр музыки дойдет до такого? Я достану свою лиру и исполню печальную песнь… но она будет короткой. Ирония судьбы: я, униженный, нахожусь на высочайших во всей Акреме горах. Наверно, это неплохое начало для песни…

Уоллес стал сочинять стихи.

Терикель выглянула за край дороги. Подножие утеса скрывалось где-то в самом низу, в темноте. Она сняла плащ и стянула с себя доспехи, которые легко соскользнули с ее тела. Хотя кольчуга и стоила несколько годовых жалований опытного ремесленника, Терикель швырнула ее через край утеса. Кольчуга долго сверкала в сиянии Стены Драконов, пока не исчезла в темноте внизу.

Терикель начала избавляться от лишней одежды, связав все шнурки и засунув одно в другое. Ножом она сделала разрез на ладони и брызнула пару капель крови на обочину дороги. Открыв сумку, Терикель вынула часть ее содержимого, затем съела и выпила столько, сколько хотелось. Делая все поспешно, но осторожно, она смастерила из плаща маленький мешок для того, что решила взять с собой. Положив сумку и топор на землю, Терикель набросила мешок на плечи.

На все это ей требовалось полчаса, и даже больше, но в распоряжении Терикель было всего лишь несколько минут. Она потратила пару из них на изготовление из веревки и сумки сбруи и поводьев, затем, сложив руки, произнесла заклинание, направив его на сбрую.

И вновь Терикель прочитала заклинание и дунула на тускло поблескивающую сбрую. Из ее середины начал подниматься луч, похожий на шпиль. Чем больше он становился, тем меньше мерцала энергия заклинания. С каждым вздохом Терикель чувствовала себя все слабее, отчетливо понимая, что любой, кто очутится здесь, может легко захватить ее. Пока шпиль продолжал увеличиваться, возник странный легкий ветерок, но она знала: ничто не могло помешать ей. Ей повезло неожиданно: торейские бури в горах надолго утихли, но Терикель напомнила себе, что целые империи иногда одерживали победы или терпели поражение по чистой случайности. Перед тем как Терикель решила не рисковать и не пытаться увеличить его еще больше, высота шпиля уже достигла свыше пятидесяти футов.

«Он должен быть вполовину меньше, да и поводья не очень прочные. Но ладно, тут меня никто проверять не станет», – подумала она, остановившись на минуту передохнуть и сконцентрироваться.

Очень осторожно Терикель подняла сбрую над головой, надевая ее на себя, затем дотянулась до шпиля и разделила его надвое. Две его половины широкими лучами взмыли в небо. Когда между ними образовался угол наклона в сорок пять градусов, Терикель махнула рукой назад и направила эфирные ветра на сбрую на своей спине. Затем она продолжила усиливать воздушные потоки. Когда они образовали с прямой линией угол в пять градусов, Терикель наконец-то остановилась и решила снова отдохнуть.

Все это время она испытывала невероятно сильную боль, боль, подобную той, которую испытывает бабочка, вылупляясь из кокона и расправляя крылья. Однако могло быть и хуже – Удача была благосклонна к Терикель. Все, что ей сейчас оставалось сделать – это прыгнуть. Терикель напрягла память, пытаясь вспомнить, куда ее приглашали с тех пор, как она покинула Палион. Казалось, ничего не было забыто, и ситуация выглядела лучше, чем Терикель надеялась. Как только она исчезнет, все подумают, что она мертва, и перестанут гнаться за ней.

Терикель встала, чувствуя дыхание эфирных воздушных потоков, сбивающее с ног. Пора было прыгать, прежде чем неожиданный порыв ветра лишит ее опоры. И она прыгнула.

Восходящий поток подхватил Терикель, когда она находилась на расстоянии всего нескольких ярдов от земли, и подбросил ее вверх. На Терикель была темная одежда, поэтому на ночном небе, во мраке возвышающихся вдали гор и при общей плохой видимости она стала практически не заметна. Под ней проплывали долины, с высоты казавшиеся большими черными пятнами, а остроконечные вершины слепили глаза белизной лежащего на них снега и ледников. Воздушные потоки несли ее, холодные воздушные потоки – они вытягивали тепло из ее тела. Если бы она провела в воздухе час, то неминуемо бы замерзла до смерти. Но ей не был нужен целый час.

Уоллес проснулся от грохота где-то вдалеке. Он потряс головой. Земля под ним дрожала. «Землетрясение», – подумал Уоллес, на минуту оцепенев от страха. Вдруг все стихло. «Наверно, это было маленькое землетрясение», – решил он. Мысли Уоллеса вернулись к его печальной песни. Он стал повторять ее про себя.

– Уоллес, пора, – сказал Эндри откуда-то сверху.

– Зачем? Я слышал грохот.

– Не будет тебе больше капустной похлебки, – сказал Эндри, появляясь из полумрака.

– Так что произошло? – не унимался Уоллес.

– Где? – спросил Эндри, поднимая сумку.

– Знаешь, земля дрожала.

– А, это, – ответил Эндри, засовывая руки в заплечные лямки.

– Это мог быть дракон.

– Не знаю. Наверно, дракон просто пукнул. Очень громко пукнул.

– Не говори ерунды! – резко оборвал его Уоллес, начав вслед за ним спускаться вниз. – Это ты был причиной грохота?

– Да нет, я не так громко пукаю.

– Эндри! Что случилось на самом деле?

– Не паникуй. Я забрался на скалу над дорогой, где она проходит по узкому ущелью, и устроил завал. Столкнул пару больших валунов. Теперь у нас есть одно место над дорогой, на расчистку которого уйдет день или два.

– Завал? Но даже я могу перебраться через завал.

– Да, но не с лошадью же. Перед тем как лошади наших преследователей минуют это место, их хозяевам придется потрудиться и убрать с пути камни. Пока они будут идти за нами, мы уйдем далеко. Ведь так больше шансов остаться в живых, как ты думаешь? Я уже четко различаю дорогу – но где госпожа?

Они спустились на дорогу. Остроконечные вершины отливали теперь зеленым там, где их не освещала Стена Драконов. Мираль почти полностью поднялся на востоке, и дорога, на которой оставалась Терикель, стала отчетливо видна в сиянии его колец. Уоллес осторожно подошел к краю утеса. Он нашел сумку и топор Терикель. Больше ничего.

– Старейшина, мы должны идти! – крикнул Уоллес как можно громче.

Терикель не откликнулась на его призыв. В отличие от Эндри, который тут же вырос у него за спиной.

– Заткни свой проклятый рот! – зашипел он. – Где она?

– Ее сумка здесь, но ее самой нет.

Эндри быстро осмотрелся:

– Сумка и топор – все аккуратно сложено на одной стороне дороги. Больше ничего нет вокруг – или нет! Есть!

– Что?

– Там, на обочине. Темное, липкое, холодное.

– Что? Темное, липкое, холодное? Говори понятно! Ты говоришь, словно только что вывалился таверны после бессонной ночи.

– Кровь! – прошептал Эндри.

– Кровь? – открыл от удивления рот Уоллес.

– Вокруг… пятна везде. Словно кто-то застал ее врасплох и ударил… Но Терикель сражалась с ним…

– С кем?

– Должно быть, по этой стороне от моего завала остался кто-то из врагов. Госпожа! Где вы?

– Я получу приз, если скажу «там, внизу»? – сказал Уоллес, указывая за край.

– Ублюдок пытался убить ее.

– И неплохо справился со своей работой.

– Но она забрала его с собой, когда упала вниз, – произнес Эндри. Его голос начал дрожать. Эндри еле удерживался от рыданий. – Она… она умерла в объятиях какого-то проклятого улана из Альпенниен…

– И ты называешь меня безнадежным поэтом? – воскликнул Уоллес. – Эндри, очнись! Нам нужно бежать.

Эндри заглянул за край. Уоллес тоже посмотрел, затем поспешно отступил и закрыл глаза.

– Может, она жива там, внизу, упала на ветви или что-нибудь еще, – с надеждой произнес Эндри.

– Что? Не глупи! – ответил Уоллес, оттаскивая его от края.

– Я должен что-нибудь сделать.

– Потребуется много времени, чтобы спуститься вниз, и тебе нужна будет очень длинная веревка.

– Если бы только я мог видеть! – закричал Эндри, снова заползая на край обрыва. – Внизу так темно, что даже с собакой-ищейкой ничего не найдешь.

– Ни одна собака-ищейка… – начал Уоллес.

– Ш-ш! Что это?

Где-то вдалеке они услышали голоса – и лай.

– Уланы из Альпенниен! – воскликнул Уоллес. – И с ними собака-ищейка!

– Прощай, моя любимая, и пусть не оставит тебя Удача, – сказал Эндри, последний раз заглядывая за край. – А теперь – беги, Уоллес!

Уоллес бежал три минуты без остановки. Затем еще пятнадцать быстро шел. К концу часа он просто шел и на рассвете уже вяло плелся. К тому времени красота горного рассвета на востоке и поражающая взгляд полоса мерцающего света на западе – Стена Драконов – утратили для Уоллеса все свое очарование. Он изнемогал от напряжения, а Эндри – от Уоллеса.

– Разве мы не можем спуститься с дороги и спрятаться? – умолял тот.

– Забыл про собаку-ищейку? – отвечал Эндри.

– Но это безнадежно! Мы не дойдем до границы, даже если выдержим до вечера.

– Да, но мы можем наткнуться на усадьбу, где есть лошади. Шевелись быстрее.

– Нет, подожди немного, я уже не помню, когда в последний раз облегчался.

«Это должно было случиться рано или поздно», – подумал Эндри в ту минуту, как Уоллес поднял свою тунику и снова обнаружил дыру, прожженную в штанах. Крик ужаса эхом отозвался в горах.

Для Веландер, подвергшейся заклинанию драконов, самым болезненным оказалось прохождение через различные его стадии и побочные эффекты. Есть ведь разница: кулачный бой насмерть или хороший массаж. В обоих случаях испытываешь боль, но точно знаешь, что массаж все-таки безопаснее.

– Ты заметишь, как твое тело слабеет, – сказал Учитель. – Причина в том, что мы не знаем правильного метода. Ты первая, кто проходит через это.

– Где я? – спросила Веландер почти шепотом.

– Все еще в Альпенфасте, в той же самой кровати. Просто ее перенесли на крышу, и теперь тебя можно лечить, не повредив мебель и все остальное.

– Я не могла ничего повредить, – простонала Веландер. – Я едва в силах говорить.

– О нет, вовсе нет. Понимаешь, некоторое время ты была мертва. Однако беспокоиться не о чем.

Веландер попыталась засмеяться.

– Все мы немного похожи на тебя, Веландер, – сказал Учитель. – Только растениям не нужно питаться жизненной силой других существ. Ест ли человек орех, репу, сладкий пирожок или куриную ножку, он питается жизненной силой других существ. Ты вплотную подошла к границе со смертью, ведь ты провела значительное количество времени рядом с ней, поскольку твои потребности более… так сказать, необычны.

– Да, мне нужна кровь живых людей.

– Да, да, и теперь ты моришь себя голодом, поскольку ненавидишь ту, кем стала. Однако другая часть тебя не подвластна контролю, но ты не осознаешь этого. Ты, моя дорогая, впитала в себя заклинание, превращающее смертного в дракона. Дракон в течение многих лет создавал его и смог полностью подчинить своей власти. Но внезапно заклинание оказывается у тебя, а ты не представляешь, что с ним делать. Второе Я твоего подсознания контролирует заклинание, и поэтому мы должны разобраться с этим. Однако это не так просто.

– Я понимаю в общем, но детали мне не ясны, – призналась Веландер.

– Посмотри на меня, – велел Учитель. – Я прозрачный дракон.

Веландер открыла глаза и уставилась на него. И обнаружила, что видит! Она попыталась сесть, но не смогла двигаться. Красота Альпенфаста на миг ослепила ее. Было раннее утро: на фоне горных склонов храмы и дома казались экзотическими кристаллами, вырастающими из темной вулканической скалы. В Небесном зеркале отражались разноцветные облака, диск Мираля с кольцами казался бледным на проясняющемся небе, а Стена Драконов превратилась в отвесную скалу оранжевого цвета, возвышающуюся над всей округой. Для той, что была слепа с момента ухода из Кловессера, зрелище на самом деле являлось впечатляющим, и у Веландер возникло ощущение, что с минуты на минуту она упадет в обморок. Ветер свежел из-за приближающейся бури, а воздух становился пронизывающе холодным. Веландер обнаружила, что они и правда находятся на крыше.

Учитель, стоявший возле ее кровати, был высоким худым мужчиной. Он улыбнулся Веландер, и его кожа слегка заискрилась голубоватым цветом.

– Я дракон, – сказал Учитель. – На Альпенфасте мы известны также как прозрачные драконы, драконы-студенты или драконы-студенты-неудачники. О, смертные думают, мы здесь все жрецы, но все это лишь помогает избежать бесконечных объяснений и избавиться от героев, приходящих сюда с желанием убить драконов. Посмотри-ка. Я могу растянуть свою кожу и стану драконом с размахом крыльев в двести футов, но я лучше останусь таким, какой я сейчас – чтобы не дать ветру сдуть меня отсюда, поскольку энергия не весит ровным счетом ничего.

– Ничего?

– Ну, на самом деле, от подобного заявления у некоторых прозрачных драконов-теоретиков крылья бы встали дыбом, но тебе потребуется пара веков на обучение, чтобы понять все это. Проблема в следующем, Веландер: на эфирном уровне у тебя есть предпосылки и возможности для превращения в дракона. Но у тебя также есть проблема отождествления. Очень сложная проблема отождествления. Ты не совсем живая, как было раньше со мной. Я беру тебя обратно на границу со смертью. Терикель говорила мне, что Ларон привез тебя сюда и дал нынешний… статус – это единственное слово, которым я могу это описать. Он привел тебя назад не мертвую, а я приведу тебя назад живой.

– Живой? – выдохнула Веландер.

– Да, да, с теплой кровью, с бьющимся пульсом, вместо людей ты будешь есть еду, что подают в тавернах, и все остальное, но только тогда, когда опустится Мираль. Когда Мираль поднимется, ты станешь такой же, как я.

– Вы… вы имеете в виду, частично драконом?

– Прозрачным драконом, да, но с одним очень важным, и очень опасным, отличием. Вероятно, у меня появятся враги среди прозрачных драконов за то, что я собираюсь для тебя сделать, но я уже немного повздорил с парой из них, поэтому пусть это станет для них наказанием Всевышней Матери за глупые поступки.

К полудню кровь с новых мозолей Уоллеса уже капала с его сапог и с каждым шагом оставляла в пыли темные пятна. Им не повстречалось ни одной фермы или путника. Рекконов также нигде не было видно.

– Черт! – в который раз прошипел Уоллес.

– Уилли был не совсем то, что я имел в виду, – признался Эндри.

– А о чем же ты думал?

– О, я хотел, чтобы прозрачные драконы сделали тебя более приятным по отношению к женщинам, вероятно.

– Я и так им нравился. Очень нравился.

– Или даже превратить тебя в девушку…

– В девушку?

– Чтобы ты смог увидеть ситуацию с другой стороны.

– Чудовище.

– Хотелось бы знать, чем на самом деле все закончилось в пещере прозрачных драконов? – сказал Эндри, бросая взгляд назад, через плечо.

Уоллес поднял тунику и показал на Уилли.

– Если это не принимать во внимание это, – произнес Эндри.

– Он мужского рода! – заявил Уоллес.

– Уилли может быть и девочкой, – предположил Эндри.

– Женский пенис?

– Ладно, ладно, он мужского рода. Но меня тревожит другое: мне бы хотелось понять, чем занималась Терикель. Тогда мы могли бы продолжить ее дело.

– Ты – пожалуйста. Я же собираюсь стать дворцовым поваром в Логьяре. Остановимся у тех скал? Мне снова нужно облегчиться.

Эндри сел и сделал глоток из бурдюка, пока Уоллес устраивался за скалами.

– Ха, я все еще не могу заставить себя прикоснуться к этой ужасной штуке, – пожаловался Уоллес.

– Не проси помочь, – ответил Эндри.

– Давай, страшила, делай на ту трещину. Ха! Не хочешь посмотреть?

– Нет, спасибо, – крикнул Эндри.

– Уилли выполняет команды, он наделал на трещину.

– О да, тогда ему самое место в армии, – произнес Эндри.

– Вот думаю: может, научить его показывать фокусы?

День близился к вечеру, когда Эндри и Уоллес услышали вдалеке лай. К тому времени Уоллес шел, тяжело опираясь на Эндри. Как выразился Эндри, быстрее он мог двигаться, только если бы опустился на колени и полз.

– Собака-ищейка! – выпалил Эндри.

– Может, ищут чего, – ответил Уоллес.