Текст книги "Рыцари былого и грядущего. Том II(СИ)"

Автор книги: Сергей Катканов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 49 страниц)

– А ваше мнение?

– А нет у меня на сей счёт мнения. Мы многого не знаем о том, что будет являть собой царство Антихриста. Мне не нравится, когда всё это расписывают в деталях, словно будущее видят. Пророчества открывают нам не всё, и не все толкования пророчеств представляются мне безупречными. К примеру, есть основанное на книге пророка Даниила утверждение, что Антихрист победит трёх царей: египетского, ливийского, эфиопского. Но надо ли тут понимать правителей Египта, Ливии и Эфиопии в их современных границах? В древности понятие «ливийский» и «эфиопский» означали совсем другие вещи, а что эти слова будут означать на момент окончания истории вообще трудно сказать. Или утверждение, что Антихрист будет евреем из колена Данова. Это основано на книге пророка Иеремии. Но мне, например, толкование соответствующего фрагмента у Иеремии представляется довольно произвольным, хотя дело даже не в этом. Дело в том, что принадлежность к колену Данову не является идентифицирующим признаком. Как известно, все современные евреи принадлежат к двум коленам – Иудину и Вениаминову, а остальные 10 колен сгинули после вавилонского плена. Соответственно, сейчас ни про одного человека на земле нельзя утверждать, что он принадлежит к колену Данову. Значит, по этому признаку мы не узнаем Антихриста, так что вопрос о его принадлежности к колену Данову представляется праздным.

– А я слышал, что утраченные 10 колен вернутся из небытия в последние времена и примут участие в последней битве с Антихристом. Они будут на стороне Бога, потому что на них не лежит клеймо богоубийства, ведь евангельские события происходили без них.

– Это легенда. Красивая, надо сказать, легенда. Мне только не понятно, откуда эти 10 колен возьмутся? Современным мир достаточно хорошо изучен, в нём затруднительно спрятаться целому народу, а чтобы этот народ на протяжении нескольких тысяч лет сохранял свою идентичность, это уже и вовсе невероятно. Понятно, что 10 колен израилевых давным-давно растворились среди других народов.

– А наши эфиопские «Бэта Израэль»?

– Бэта Израэль – это, действительно, очень интересно. Они ведь и правда являются носителями ветхозаветного а не талмудического иудаизма. Однако, нет никаких подтверждённых данных о том, когда они появились в Эфиопии. Может быть, действительно, как они утверждают, во времена царя Соломона, то есть задолго до вавилонского плена? Во всяком случае, ни на чём не будет основанным утверждение, что Бэта Израэль – это и есть 10 колен. Задумаемся ещё о том, что про Бэта Израэль знают все, кому интересно. И если бы где-то ещё существовали 10 колен – о них бы тоже знали.

– А правда, что евреи признают Антихриста своим Мессией?

– Решил меня, старика, в антисемитизм затянуть?

– Так я ж известный провокатор.

– Наконец-то всё раскрылось. А если серьёзно… Часть евреев признает Антихриста Мессией. Это логично – в их учении о Мессии слишком много сходных черт с нашим учением об Антихристе. Но часть евреев, вне всякого сомнения, будут на стороне Бога вместе с христианами, а часть евреев и является христианами. То есть еврейский народ разделился на сторонников и противников Антихриста, так же, как и все народы. Нелепо говорить: «Евреи признают…». Есть отдельные люди, каждый из которых будет делать выбор самостоятельно.

– Но ведь Антихрист восстановит иерусалимский храм?

– Это утверждение основано на послании апостола Павла. Надо только уточнить, что в Павловы времена на всей земле был лишь один храм Творца-Вседержителя, а сейчас таких храмов много. Павел пишет: «В храме Божьем сядет…». Не факт, что именно в Иерусалимском, хотя Павел не мог иметь ввиду никакой иной храм. Да ведь это и не принципиально. Если антихрист воссядет в храме Нью-Йорка или Брюсселя, ты думаешь от этого многое изменится?

– Каковы же тогда принципиальные, самые важные черты Антихриста?

– Позволь, я приведу обширную цитату из преподобного Ефрема Сирина, горячо мною любимого. Я книжечку захватил. Вот что он пишет про времена Антихриста: «Все должны будут носить на себе печать зверя… и в таком только случае можно будет им покупать себе снедь и всё потребное. Заметьте, братья мои, чрезмерную злокозненность зверя и ухищрения его в лукавстве: таким образом начинает он с чрева, чтобы человек, когда приведён будет в крайность недостатком пищи, вынужден был принять печать… не на каком-либо члене, но на правой руке, а так же на челе, что бы человеку не было уже возможности правою рукою начертать крестное знамение, а так же на челе изобразить… славный и честный крест Христа и Спасителя нашего… Господь наш во истине придёт ко всем нам, отразит ради нас ухищрения зверя. В чистоте соблюдая веру Христову, сделаем шаткой силу мучителя… И с великой радостью провозгласят его царём, говоря друг другу: найдётся ли человек столь добрый и праведный? И скоро утвердится царство его и поразит он трёх царей…».

Потом прп. Ефрем пишет о том, что благоденствие при Антихристе будет недолгим: «Страх внутри, трепет извне, день и ночь трупы на улицах… все же поверившие лютому зверю и принявшие на себя печать его… приступят к нему вдруг и с болезнью скажут: «Дай нам есть и пить, потому что мы истаиваем, томимые голодом». И этот бедный, не имея к тому средств, с великой жестокостью даст ответ, говоря: «Откуда, люди, дам вам есть и пить? Небо не хочет дать земле дождя, и земля так же не даёт ни жатвы, ни плодов…». Многие из святых… с великой поспешностью побегут в пустыни и со страхом будут укрываться в горах и пещерах, и посыплют землю и пепел на головы свои, в великом смирении молясь день и ночь… Все, не принявшие печать Антихриста, и все, скрывающиеся в пещерах, возвеселятся с Женихом в вечном небесном чертоге со всеми святыми в беспредельные века…».

Отец Августин перевёл дух и продолжил:

– Я цитировал фрагментами, но, думаю, общая картина ясна. Святитель Иоанн Златоуст, говоря об Антихристе, предлагает «отстать от детских сказок и болтовни старух», так что давай последуем этому совету. Оставим в покое 10 колен израилевых, включая Даново, не будем гадать ни о «трёх царях», ни о судьбе иерусалимского храма, ни о будущем еврейского народа – это только раздувает политические страсти. А нам надлежит знать немногое, но главное. Итак, обобщим. Антихрист – правитель, которому покорится весь или почти весь мир. Он утвердит в качестве обязательной религию, которая по сути будет сатанинской. Все, кто не примет религию Антихриста и его печать, не будут иметь возможности купить пищу, но малое число верных Христовых, несмотря на это, выживет. В последний период своего правления Антихрист уже не сможет контролировать ситуацию – голодать и умирать будут все, включая принявших печать. Правление Антихриcта закончится вторым пришествием Христа. Это всё.

– А печать Антихриста? Что значит число 666?

На эту тему существует немало «детских сказок и болтовни старух», но гадать об этом не полезно, а главное – бессмысленно. Определённо можно сказать только одно: во времена Антихриста всем будет понятно, что означает число 666, а сейчас это для нас не актуально. И вообще, когда придёт Антихрист, у христиан не будет возможности усомнится, что это именно Антихрист, а не кто-нибудь иной.

– А какие у нас основания полагать, что Орден Христа и Храма будет играть активную роль в завершении истории человечества?

– Историю, Андрюша, делают люди. Так хочет Бог. Бог может спасти верных Христовых во времена Антихриста самыми разными способами, но почему бы и не с помощью тамплиеров, если последние готовят себя к тому, чтобы эту помощь оказать? Христиане – не фаталисты. Пусть мы не можем изменить общий ход истории и её результат, но свою роль в истории мы определяем сами.

– А мне кажется и в пророчествах есть некоторые косвенные указания на роль нашего Ордена в завершении мировой истории. Главная резиденция Ордена – в Эфиопии, а ведь среди тех царей, которых победит Антихрист, назван эфиопский. Значит один из фронтов сопротивления Антихристу будет именно там, где тамплиеры. То, что в христианской эсхатологии постоянно фигурирует 10 утраченных колен Израилевых, косвенно указывает на Бэта Израэль, которые опять же там, в Эфиопии – где тамплиеры.

– И постоянные указания на то, что последние христиане будут скрываться в горах и пещерах. В Иудее горы – не горы. Вот эфиопские горы могут по-настоящему укрыть. Эфиопия – сокровенное царство, о которое веками обламывали зубы все завоеватели. Опять же, пресвитер Иоанн. Ведь некоторые исследователи локализуют его в Эфиопии. А некоторые идентифицируют пресвитера Иоанна, как апостола Иоанна Богослова, который не умер и примет участие в последних судьбах мира. И это будет там, где тамплиеры.

– В том, что ты говоришь есть свои резоны. Не собираюсь ничего опровергать, однако предупреждаю – не увлекайся такими построениями. Это не полезно.

– Но это интересно.

– Копания в пророчествах ни на что не направлены, и ни к чему не ведут, а интересна тебе должна быть собственная посмертная судьба. Говорю это как духовник. Может быть, когда-то эта тема и станет актуальна лично для тебя, но не сейчас.

– А что для меня актуально сейчас?

– Москва. Имею ввиду не встречу с Родиной, а встречу со страшной, огромной и разветвлённой организацией сатанистов. Вы обнажите свои мечи во славу Божию. А ты можешь сколь угодно безупречно доказать себе, что имеешь на это моральное право, но вопрос всё равно останется – имеем ли мы право проливать кровь ради Христа? На этот вопрос надо отвечать всю жизнь. И этот вопрос так же связан с последними временами. Мы знаем, что царству Антихриста положит конец второе пришествие Христа. Но как это будет? А будет страшная и кровавая битва.

Вот что сказано в заключительной части Откровения Иоанна Богослова: «И увидел я отверстое небо, и вот – конь белый, и сидящий на нём называется Верный и Истинный, который праведно судит и воинствует… И воинства небесные следовали на Ним на конях белых, облечённые в виссон белый и чистый…».

Архиепископ Аверкий, комментируя этот фрагмент, пишет, «Святой Иоанн увидел отверстое небо, откуда сошёл в виде всадника на белом коне Иисус Христос, за которым следовали так же на белых конях небесные воинства». Вот видишь: даже Сам наш Господь изображается, как рыцарь. Ведь слово «всадник» и означает «рыцарь». А сопровождавшие Его воинственные всадники, облечённые в белый виссон? Разве это не символическое изображение тамплиеров?

– Это, однако, ангелы, батюшка.

– Конечно, ангелы, а не мы грешные. Но плохо ли подражать ангелам? Не такова ли и задача наша – уподобление ангелам? К тому же, душа святого человека после смерти ничем принципиально от ангела не отличается. А, может быть, среди этих небесных всадников в белых одеждах будут так же и тамплиеры-мученники, которые приняли смерть, но не отреклись от Христа? А если небесных всадников поддержат всадники земные, так же облечённые в белые одежды – последние рыцари Христа и Храма? Это, наверное, не будет странно, ведь битва предстоит в самом что ни на есть земном смысле. Святой апостол пишет: «И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные чтобы сразится с Сидящим на коне и воинством Его». Заметь, это будет войско из людей, а не из демонов. И эти люди, слуги Антихриста, будут истреблены небесным воинством. Апостол пишет: «Все птицы напитались их трупами». Эта страшная картина поля битвы совершенно не похожа на символическую.

– Батюшка, а ведь известно, что малое число последних христиан встретит Господа во плоти, не познав телесной смерти. Где же они будут во время этой последней битвы?

– Вот в этом-то и весь вопрос. Скажем, среди последних христиан будут профессиональные военные. А почему им не быть? Господь военную профессию не отменял. Тогда, очевидно, их священный долг будет присоединится к последней битве с Антихристом. Они облачатся в белые одежды, возьмут в руки оружие и ударят по «воинствам царей земных». Должно быть, так?

– Так, батюшка. Деус вульт. Но до этого мы вряд ли доживём. Это будут последние времена. Не надлежит ли нам озаботить себя днём сегодняшним, как вы к этому только что призывали?

– Для христианина все времена – последние. И каждый день своей жизни он должен жить, как последний. Наша битва – вечная, она вне времени. И если ты погибнешь в бою с сатанистами, считай, что ты пал в этой самой последней битве с воинством Антихриста. Мы ожидаем пришествия Христа, которое лишь условно называем вторым, а на самом деле оно – вечное. И если ты падёшь в бою с именем Христовым на устах, разве не встретят тебя небесные святые храмовники? Разве не проводят ко Господу нашему? Всегда последняя битва и всегда пришествие Христово. Так стань же, Андрюша, «всадником, облечённым в виссон белый и чистый».

Предприятие «Пересчет»

Пролог

По тихому московскому переулку к незаметному православному храму на раннюю литургию шла группа мужчин в возрасте от 20 до 40 лет. Они были одеты в камуфляж, но чем-то неуловимо отличались от военных. Держали себя свободно, раскованно, на глаз их невозможно было разделить на солдат и офицеров, словно каждый из них был сам себе командиром. Короткими стрижками и суровыми лицами они отдалённо напоминали братву, но присмотревшись, не трудно было убедится, что это не так. Не было в их походке блатной расхлябанности, а на лицах – ни тени наглой самоуверенности, которая всегда отличает бандитов. Шли они скорее по-военному, хотя и не по-армейски – девять человек в шеренгу по три – не в ногу, строй явно не пытались держать, они похоже, просто не умели ходить иначе. Впрочем, ответ на вопрос, кто они такие, не трудно было получить, заметив шевроны на рукавах, где красовалась надпись: «Пересвет. Охранное предприятие». Хотя на обычных охранников они тоже не походили, равно как и обычных прихожан православного храма не сильно напоминали.

Великолепная девятка приблизилась к двери храма. По одному спокойно и без суеты, но не секунды не мешкая, они трижды крестились и заходили в храм. Мужчины пришли с идеальной точностью, одновременно с их появлением начали читать «часы». К самому началу ранней литургии приходит обычно лишь горстка бабушек, и мужчинам не трудно было найти место в почти пустом храме. Они встали перед большой иконой Георгия Победоносца так же, как шли – в три шеренги по три, установив дистанцию, позволявшую каждому свободно сделать земной поклон. Четко, слаженно и строго одновременно кланялись. С места не сходили, головами не вертели, ни на кого внимания не обращали. А вот на них, напротив, было обращено всеобщее внимание.

С их появлением бабушки не усомнились, что мужики сейчас поставят свечи и сразу же исчезнут, однако, мужики установкой свечек пренебрегли и до самого окончания литургии стояли, как вкопанные. Бабушки поглядывали на них, кто с умилением, а кто и настороженно. Мужики вели себя по всем правилам, и упрекнуть их было не в чем, хотя очень хотелось. Детишки, которые пришли в храм с мамами, смотрели на крепких мужчин в камуфляже с восхищением. Их мамы в «ту сторону» старались не смотреть, как будто сегодня на правой стороне происходило нечто не вполне приличное. Несколько одиноких интеллигентных мужчин и пара простоватых старичков постарались перебраться поближе к «славной когорте», получив долгожданную возможность не смешиваться во время богослужения с женщинами.

Старенький отец Пётр тоже был озадачен появлением на богослужении сплочённой и явно военизированной мужской группы. Когда они подходили ко кресту, он каждому постарался улыбнуться как можно дружелюбнее, чем, по-видимому, не произвёл на них никакого впечатления. Отец Пётр не сомневался, что после службы мужчины останутся и будут задавать ему вопросы, не понятно только какие, а, может быть, что-то предложат или о чём-то попросят, но он ошибся. Приложившись ко кресту, мужчины тот час исчезли из храма, так же слаженно и безмолвно, как и появились. Батюшка пожал плечами. Сегодня ему суждено было ещё раз очень сильно увидится. Отперев маленький замочек на ящичке с надписью «Пожертвование на храм», он обнаружил внутри сумму, существенно превышавшую кружечный сбор за месяц. Он даже рот ладонью прикрыл, словно желая избежать неуместного возгласа.

Вечером этого же дня отец Пётр, попивая чаёк в трапезной, думал про себя: «Вот что такое произошло? Мужчины пришли в храм. Вроде охранники какие-то, может, бывшие военные. Ну и что? Мужчины и должны ходить в храм. Самое нормальное дело. А мы удивляемся, словно к нам пожаловали гости из средневековья. До чего дошла Святая Русь».

ПРЕДПРИЯТИЕ «ПЕРЕСВЕТ»

Опус первый

Путь Ставрова

Стоял тёплый афганский март 1988 года. Капитан Владимир Ставров смотрел на горы и мурлыкал себе под нос: «Прощайте горы, вам видней, кем были мы в краю далёком». Ставров прощался с Афганистаном. Три бесконечно долгих года отдал он этим горам – целая жизнь. Рейды, зачистки аулов, душманские караваны и горы, горы, горы – ущелья, перевалы, козьи тропы, зелёнка. Всё это опостылело так, что уже сил не было терпеть. До возвращения в Союз оставалась всего неделя. И вдруг Ставров всем своим существом почувствовал, как он сжился с этим миром, как будет ему не хватать Афгана. Эта чужая страна стала ему родной, хотя и осталась непонятной. Ставров даже вздохнул, хотя никогда не был особо сентиментальным.

– Товарищ капитан, вас вызывает товарищ майор, – выпалил запыхавшийся солдат.

Ставров молча усмехнулся. Он понимал, что комбат не станет так срочно звать ротного, если не случилось ничего особенного. Видимо, батя хочет предложить ему какую-то гадость под занавес. Кажется, рановато он с горами прощался.

Ставров не ошибся. Комбат, глядя в сторону, для приличия посопел, всем своим видом изображая, что ему очень неловко, и наконец, выдал:

– Тут такое дело, Володя. Я понимаю, что ты уже чемоданы упаковал, но кроме тебя некому. У меня все ротные кроме тебя – зелень, только что из-за речки. А дело ответственное.

– Раз надо, значит надо.

– Вот и хорошо. Ситуация такая. Недавно на сторону народной власти перешёл один аул здесь неподалёку. Сразу было понятно, что душманы это так не оставят, захотят отомстить. А час назад поступила оперативная информация – они попрут сегодня ночью через ущелье. Их надо остановить.

– Они точно пойдут этим ущельем?

– К аулу нет других подходов.

– Сколько их может быть?

– Полсотни, не больше. Они на карательные акции значительных сил не бросают. Да если их и будет больше – твоя рота справится. У тебя бойцы обстрелянные, каждый троих стоит. К тому же нет задачи уничтожения противника. Шуганёшь их хорошенько и достаточно. Ты лучше меня знаешь – духи не станут упорствовать, если натолкнутся на организованное сопротивление.

– За 3 года в Афгане я узнал про духов только одно: они ничего нам не должны и ничем не обязаны. У них есть своя логика, но мы так и не научились её понимать. Духи для нас всегда непредсказуемы.

– Ну, конечно, как карта ляжет.

– Разрешите выполнять?

– Володя, я обещаю тебе, что это твой последний бой.

– Последняя у попа жена была, товарищ майор.

* * *

Ставров вывел роту сразу же, хотя времени в запасе было ещё много. Пока-то дотащатся до ущелья, да найдут хорошую позицию, а ребятам надо ещё отдохнуть перед боем, хорошо бы и поспать хотя бы пару часов. Духи могут нагрянуть, едва стемнеет, а могут и ближе к утру. Значит, надо быть готовым ко всему.

Хорошую позицию нашли быстро. Ущелье здесь сужалось, так что держать оборону будет легко. Большие камни на дне ущелья были разбросаны так удачно, словно кто-то их специально расставил, чтобы сделать оборону максимально удобной. Пожалуй, даже слишком удобной. У Ставрова заныла душа. Ох, не к добру это, не к добру, когда всё так хорошо складывается. Приказ они получили не в последний момент, им дали достаточно времени на подготовку, чем баловали далеко не всегда. Они легко дошли, не сбив ноги. Они не мучились в поисках хорошей позиции. Им не придётся вжиматься в камень на открытом пространстве. Что же не хорошо? Что-то должно быть не хорошо. Ну да, конечно, ущелье очень глубокое и узкое, из-за нависающих уступов им не смогут оказать поддержку с воздуха, вертушки сюда даже не сунутся. И хотя ущелье не так уж далеко от места дислокации их части, но оно очень изолированно. Он и сам-то, зная в округе каждый камень, с трудом нашёл дорогу сюда, два раза чуть не потерял направление. Значит, если что-то пойдёт не по сценарию – помощи ждать не стоит.

* * *

Духи попёрли, когда ещё солнце не зашло. «Совсем обнаглела душманская нечисть», – подумал Ставров, снимая подползающего душмана спокойным одиночным выстрелом из «калаша». Его ребята работали по противникам так же спокойно, технично и грамотно. Это обстрелянные бойцы, много раз принимавшие участие в подобных горных операциях. Никто из них не вскочит с перепуга в полный рост, не будет метаться, как заяц на мушке у противника, никто не закричит «За Родину!», никто не станет истерично матерится. Говорить сегодня будут только АКМы, душманы так и не услышат, да и не увидят ни одного русского бойца, получая из-за камней пулю за пулей. Началась работа не столько даже тяжёлая, сколько сложная – требующая точности, сосредоточенности и предельной концентрации внимания.

В горах, особенно в ущельях, не стоит много стрелять. Дурацкие длинные очереди порождают столько рикошетов и смертоносной каменной крошки, что ещё неизвестно, для кого такая стрельба опаснее – для своих, или для чужих, особенно при сокращении дистанции боя. Душманы понимали это так же хорошо, как и русские бойцы – лишних патронов не тратили, толпой не пёрли, просачиваясь меж камней, словно змеи.

Дуэль профессионалов длилась уже второй час, от напряжения Ставров взмок, хотя в ущелье было довольно прохладно. Он понял – что-то идёт не так. Сколько духов они уже положили? По самым скромным оценкам – не меньше трёх десятков. Банда из полусотни человек уже должна была отступить, да пожалуй, и сотня отступила бы, наткнувшись на такую упёртую оборону. Сколько бы их не было, но шурави в ущелье явно не стали для них очень большой неожиданностью. А если они ожидали встретить здесь сотню русских, значит их не меньше полутысячи. Вот потому-то и попёрли ещё до заката – решили сначала уничтожить шурави, а ночью спокойно войти в аул и вырезать своих предателей всех до единого. Значит, бой по-настоящему ещё и не начинался, они лишь проверяют оборону шурави на крепость. И вот всё стихло, душманы перестали просачиваться.

– Передай ребятам по цепочке, чтобы готовились к рукопашной, – тихо сказал Ставров лейтенанту – взводному, который залёг в позиции неподалёку.

Вскоре всё началось по-настоящему. Душманы попёрли несколькими упругими потоками, почти не разгибаясь, прыжками от камня к камню, один за другим, непрерывно, волнами. Прыгая, перекатываясь, позволяя себе лишь короткие перебежки под градом пуль, они сами непрерывно стреляли и не наобум, а прицельно. За какие-то десять минут душманы уложили сотни две своих, но и русские падали один за другим – от роты осталось меньше половины. И вот уже первый русский солдат поражал штык-ножом первого душмана – началась рукопашная.

«Аллах акбар», – раздался дикий рык. «Как жаль, что моим парням и заорать-то нечего. «За Родину» – как-то фальшиво, да и какая тут на хрен Родина, а в Бога они не верят», – подумал Ставров, поражая огромного душмана, который вырос буквально из-под земли.

Началось безумие рукопашного боя. «Аллах акбар», – орали моджахеды. Русские парни изредка коротко матерились, орудуя прикладами, примкнутыми штык-ножами, а порою уже и камнями. Вскоре от роты осталось лишь несколько последних ожесточённо сопротивляющихся бойцов. Ставров не знал этого, давно уже сражаясь, как рядовой боец. Он уже терял последние силы, когда увидел перед собой сразу трёх душманов. «Ну вот и всё», – подумал русский офицер. Он направил примкнутый штык-нож в грудь одному из врагов, приготовившись нанести последний в своей жизни удар, но в этот момент почувствовал справа от себя нечто белое. Белого человека. Рыцаря в белом плаще с обнажённым мечём. Ставров не обернулся к нему, он тупо смотрел в изменившиеся лица душманов – куда подевалась наглая самоуверенность. Рыцарь сделал выпад – голова одного из душманов шмякнулась на камни, тут же второй, падая, схватился за грудь, а третий так и не смог удержать руками выпущенные кишки.

Ставров впал в ступор. Он неподвижно замер в той позе, в которой застал его рыцарь, сжимая в руках автомат, готовый нанести удар, но поражать было уже некого. Ставров остекленелыми глазами смотрел, как рыцарь ринулся в бой, поражая окровавленным мечем душманов одного за другим. Его белый плащ красиво развевался, покрываясь красными пятнами, а на левом плече пламенел красный крест – не такой по цвету, как пятна крови. Крест был словно из пламени – переливался, пылал, жил.

За пару минут стремительный рыцарь поразил, наверное, не менее сотни душманов. Остальные бежали – не прячась, в полный рост. Ставров без удивления смотрел на то, что рыцарь идёт к нему. Лицо суровое, но не жестокое, а, напротив, очень доброе. Ясные голубые глаза излучали мир, покой и любовь. «Не бывает таких лиц после боя», – вяло подумал офицер и тупо уставился на бороду рыцаря. Короткая русая борода, казалось бы, ничего особенного, но очень уж она была аккуратная, волосочек к волосочку, словно на картинке – чтобы иметь такую бороду, за ней надо день и ночь ухаживать. Ставров рассматривал удивительную бороду и молчал. Рыцарь улыбнулся тихой детской улыбкой.

– Серьёзных ранений нет? – спросил, наконец, рыцарь.

– Не знаю, – пожал плечам Ставров.

– Позволь, я посмотрю.

– Рыцарь внимательно осмотрел раны офицера на левом плече и в боку.

– Пустяки, – удовлетворительно заключил он. – Только кожа разрезана. Чем бы перевязать?

– В сумке, – равнодушно обронил офицер.

Рыцарь порылся в сумке Ставрова, извлёк бинт, распаковал, удивлённо повертел в руках и восхищённо покачал головой:

– Какой удивительный перевязочный материал.

– Обычный бинт.

– Для вас, может быть, и обычный, а у нас такого не было – тонкий, прочный, ложится, наверное, хорошо. Сейчас попробуем, – рыцарь начал перевязывать Ставрова. – Да, замечательно ложится, – рыцарь опять улыбнулся очаровательной детской улыбкой. Он закончил перевязку в считанные минуты. Его пальцы орудовали так ловко, быстро и сноровисто, как будто он всю жизнь только и делал, что перевязывал раненных бойцов.

Они присели рядом на тёплые камни. Ставров обернулся к рыцарю и глухо спросил:

– Водки хочешь? Возьми у меня в сумке фляжку.

– Водки? Что это?

– Ты, вроде, по-русски говоришь, а что такое водка не знаешь? – Ставров усмехнулся не особо вежливо.

– Я говорю по-русски первый раз в жизни.

– Неплохо у тебя получается для первого раза – чисто, без акцента, – Ставров почему-то ничему не удивлялся. – И какой язык для тебя родной?

– Лингва франка. Прости, брат, я не представился. Командор тамплиеров Эмери д Арвиль. Погиб в битве под Ла-Форби в 1244 году.

– Вона как. Значит, ты – призрак?

– Сам ты призрак. Может быть, хочешь вложить персты в мои раны?

– Персты? В раны? Водки хочу.

– А кто тебе запрещает? Доставай свою водку. Да объясни, что это такое.

– Водка, брат, – Ставров достал флягу, – наиполезнейший продукт. Национальный русский напиток. Душу лечит, мозги на место ставит, если, конечно, употреблять её с осторожностью.

– Понял, – широко улыбнулся рыцарь. – Водка – это ваше вино.

– Только раза в три покрепче вина.

– Да ты что? Вот это пойло!

Они дружно рассмеялись, словно старые друзья. Ставров налил себе стаканчик и опрокинул. Налил рыцарю. И тот опрокинул.

– Ну как? – поинтересовался Ставров.

– Вкус непривычный. А как действует – не знаю. На меня это теперь не действует.

Ставров опрокинул ещё полсотни грамм. Тепло разлилось по всему телу, напряжение схлынуло. В ущелье пришла ночь, но темнота была ласковой и уютной. Рядом с таинственным гостем было хорошо и спокойно на душе. Выдержав паузу, Ставров размеренно спросил:

– Ну рассказывай, дорогой, кто ты есть и как сюда попал. А то я что-то не въехал насчёт тамплиеров. Насчёт того, что ты давно погиб, тоже не вполне понятно.

– Когда-то очень давно я был командором Ордена рыцарей Христа и Храма. Мы сражались с неверными в Палестине, защищали Гроб Господень. Потом мне покалечили в бою правую руку, я вернулся на Родину, во Францию. Занимался финансами Ордена и по финансовым делам вскоре вновь отправился в Иерусалим. Как раз в это время на Иерусалим нагрянули хорезмийцы – мы вновь потеряли Святой Град. Палестинские бароны и рыцарские Ордена собирали все возможные силы, чтобы дать отпор хорезмийцам. Тут уж и я, калека, вновь взялся за меч, я не так уж плохо держал его в левой руке. Под Ла-Форби крестоносцы потерпели страшное поражение, почти все рыцари-тамплиеры были убиты, и я в том числе. При жизни у меня было много грехов, и я не считал себя достойным Царства Небесного, но Господь всё-таки взял меня к себе. На Небесах много воинов, и тамплиеры тоже есть. Теперь мы служим Господу нашему Иисусу Христу вместе с ангелами. С некоторыми ангелами я очень подружился. Они рассказали мне про древнюю битву с полчищами Люцифера, с теми ангелами, которые изменили Богу и стали демонами. Это было страшное побоище. Наши во главе с Архангелом Михаилом победили. А теперь мы вместе – и ангелы, и люди, которые сражались во славу Божию.

Ставров почему-то не усомнился ни в одном слове из того, что услышал. Это было странно для человека, равнодушного к религии. Ему помогло то, что он всегда ненавидел ложь и безошибочно определял даже малейшие её проявления, а в словах небесного рыцаря он не почувствовал ни тени лжи, каждое тамплиерское слово дышало подлинностью, высшей правдой, в которой невозможно было усомнится.

– Значит, это всё правда, что говорят про загробную жизнь, – задумчиво заключил Ставров.

– А разве в этом кто-то сомневается? – удивился Эмери.

– В нашем мире многие не верят в загробную жизнь и в Бога тоже не верят. В моей стране религиозность, мягко говоря, не поощряется.

– Ваши правители отреклись от Бога?

– Да.

– Как же вы с этим живёте? Ведь существование без Бога – это и есть ад.

– Большинству из нас это совершенно безразлично.

Они замолчали. На лице Эмери Ставров даже в темноте различал нечеловеческое страдание. Ангельское страдание. Потом командор начал ронять, казалось бы, спокойные, но очень тяжёлые слова:

– У нас на Небе – иерархия. Мы не можем, когда захотим, приходить к людям. Это возможно, но редко, в особых случаях, если Бог благословит. А я долго-долго молил Бога о том, чтобы он отпустил меня на землю, помочь сражающимся братьям, но ангел-командор всегда говорил мне, что Бог не благословляет, а я по неразумию своему продолжал молить Бога: «Господи, мы здесь блаженствуем, а братья по-прежнему сражаются, они – в крови и грязи, они посреди страданий. Позволь мне, Господи, хоть раз придти к ним на помощь». Я не знал, о чём прошу. У нас на Небе про вашу жизнь, конечно же, хорошо известно, но не всем известно всё, Бог каждому открывает только то, что ему будет полезно. Я, например, не знал, что вы погрязли в безбожии. И вот ангел сказал мне: «Если желаешь – иди, помоги». Я пришёл и теперь не понимаю, зачем. Объясни мне, Владимир, за что вы сражаетесь?