Текст книги "Горячее сердце"

Автор книги: Сергей Бетев

Соавторы: Лев Сорокин,Г. Наумов,Владимир Турунтаев,Анатолий Трофимов,Юрий Корнилов,Сергей Михалёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 51 страниц)

* * *

Первая половина тридцатых годов характеризовалась напряженной обстановкой в мире. Агрессивные действия фашистской Германии и милитаристской Японии привели к образованию двух очагов войны на западе и востоке. Полным ходом шла подготовка ко второй мировой войне. Значительно возросла угроза безопасности Советского государства.

Обстановка на Урале в этот период была сложной. На промышленных предприятиях продолжали работать иностранные специалисты из США, Англии, Германии, Австрии, Чехословакии и других государств. Подавляющее большинство среди них были интернационалисты, настоящие друзья первого в мире государства рабочих и крестьян. Однако находились и такие, которые становились на путь шпионажа, занимались вредительством. Будучи враждебно настроенными к Советской власти, они оказывали вредное идеологическое воздействие на отдельные группы неустойчивых в политическом отношении советских людей.

Наиболее ответственным участком работы чекистов в это время, как и ранее, являлась борьба с подрывной деятельностью агентуры империалистических разведок. Чекисты завершили в эти годы разоблачение сотрудников английской разведки, действовавших под прикрытием английской фирмы «Метрополитен-Виккерс». Уголовное дело о их вредительстве на уральских предприятиях рассматривалось Верховным судом СССР.

Агенты немецкой разведки были выявлены на некоторых объектах горнодобывающей промышленности.

Уральские чекисты нанесли ощутимый удар по японской разведке, пытавшейся внедрить своих агентов на промышленные предприятия Урала.

Проводилась большая работа по разоблачению и обезвреживанию участников антисоветских организаций и групп, ликвидации остатков антисоветского подполья. Чекисты Свердловска в зародыше прекратили существование контрреволюционной группы с претенциозным названием «Общество спасения России и культурного человечества», объединявшей журналистов, актеров, преподавателей учебных заведений города – выходцев из эксплуататорских классов.

В годы второй пятилетки на Урале, как и по всей стране, начало развиваться стахановское движение. Враждебные элементы использовали различные приемы и методы, чтобы дискредитировать и само движение, и стахановцев, не останавливаясь даже перед применением к ним террористических актов.

В Ревде был убит нормировщик треста Уралмедьстрой Павел Зыкин за то, что разоблачил врагов социалистического строительства, за его активную работу, за подлинно социалистическое отношение к труду. Это убийство, как отметил военный трибунал Уральского военного округа, «произведено преступниками на почве классовой мести».

Выявляя и разоблачая противников всенародного движения новаторов, чекисты тем самым помогали партийным и советским органам обеспечивать высокие темпы развития уральской промышленности.

В общем плане борьбы органов государственной безопасности с подрывными элементами значительное место занимал розыск государственных преступников.

В результате кропотливой работы чекисты транспортного отдела УНКВД выявили опасного преступника Васенкова, занимавшего ответственную должность в Наркомате путей сообщения в Москве. В 1918 году он сформировал на одном из уральских заводов «черную сотню» из кулаков и офицеров, входивших в «Союз Михаила Архангела». Черносотенцы ликвидировали местный ревком, а после восстания чехословацкого корпуса зверски расправлялись со сторонниками Советской власти и местными партизанами. Затем вместе со своей «черной сотней» Васенков перешел на сторону белочехов и продолжал пятнать свои руки кровью ни в чем не повинных детей, женщин, стариков. Преступник не избежал возмездия.

Были установлены и разоблачены активные участники контрреволюционного восстания эсеров в Полевском заводе, а в Покровском и Верхотурском районах арестованы, а затем осуждены опасные белогвардейские каратели, уничтожившие многих рабочих и крестьян, не пожелавших служить Колчаку.

Пришлось органам госбезопасности заниматься и изобличением авантюристов, которым удавалось проникать на ответственные посты и которые, используя служебное положение, причиняли ущерб строительству социализма. Вот некоторые примеры.

В Уральском химико-технологическом институте подвизался некий Цивин. Сумев приобрести фиктивные документы на вымышленное имя, он устроился на должность заместителя директора Высшей школы организации производства. Будучи членом государственной квалификационной комиссии, сфабриковал себе документы о якобы присвоенной ему квалификации инженера и ученого звания «профессор». Занимал ответственные посты в институтах Ленинграда, а в 1934 году приехал в Свердловск, где вскоре был разоблачен и арестован.

В Свердловском горном институте чекисты выявили политического авантюриста Бек-Бельского, обманным путем пробравшегося на преподавательскую работу. Пользуясь фиктивными документами, он выдавал себя за члена ВКП(б), старого политкаторжанина, члена ЦК Компартии Германии, секретаря Латвийской Коммунистической партии, наркома Венгерской Советской Республики, соратника Белы Куна и личного секретаря Карла Либкнехта. При этом Бек-Бельский вел в институте антисоветскую пропаганду, вносил разложение и дезорганизацию в студенческую среду.

Примеры успешного разоблачения агентуры империалистических разведок, ликвидации антисоветских террористических, диверсионных и вредительских организаций и групп, розыск государственных преступников – все это свидетельствует о тем реальном вкладе, который внесли уральские чекисты в строительство основ социализма. Надежными помощниками чекистов в выполнении этих нелегких задач были многие советские люди, их классовое самосознание и высокая революционная бдительность.

В 1937—1938 годах обстановка резко изменилась. Руководители Наркомата внутренних дел страны, всячески прикрываясь рассуждениями об особых условиях работы чекистских аппаратов и маскируя свое враждебное лицо, окружив себя политическими авантюристами, пытались изолировать органы госбезопасности от Коммунистической партии и советского народа. При их активном участии невинно пострадали многие честные коммунисты и беспартийные советские люди. Нарушения социалистической законности не обошли стороной и свердловские органы госбезопасности.

«Мы не вправе забывать, – говорил Ю. В. Андропов, – когда политические авантюристы, оказавшиеся в руководстве НКВД, пытались вывести органы госбезопасности из-под контроля партии, изолировать их от народа, допускали беззакония, что нанесло серьезный ущерб интересам нашего государства, советских людей и самих органов безопасности».

В результате принятых Коммунистической партией и Советским правительством мер были приостановлены массовые репрессии, в известной мере упорядочена и нормализована деятельность органов госбезопасности. Однако намеченные мероприятия были проведены непоследовательно и не до конца. В деятельности органов госбезопасности и позднее возникали рецидивы нарушений законности до того времени, пока Коммунистической партией не были окончательно ликвидированы основные причины их возникновения.

* * *

Состоявшийся в 1939 году XVIII съезд ВКП(б) принял третий пятилетний план развития народного хозяйства. Решения съезда имели важное значение и для деятельности органов государственной безопасности. Они определили их основные задачи. Эти задачи вытекали из осложнения международной обстановки и усиления опасности военного нападения на СССР. Выполнение их потребовало от органов государственной безопасности пронести реорганизацию своих оперативных звеньев и усилить контрразведывательную деятельность.

В 1939 году разразилась вторая мировая война и установилась непосредственная граница между Германией и Советским Союзом.

Подготавливая агрессию против СССР, политические и военные руководители Германии, упоенные быстрыми захватническими успехами в Европе, рассчитывали без всяких затруднений победить и первое в мире социалистическое государство. Накануне войны они активизировали и направили деятельность своих специальных служб на добывание секретной информации, проведение диверсии в пограничной зоне – в полосе предполагаемого театра военных действий, создание там условий для быстрого разгрома Красной Армии.

Поэтому к началу Великой Отечественной войны немецко-фашистская разведка в глубоком тылу Советского Союза не имела и не стремилась иметь разветвленную агентурную сеть. Однако данное обстоятельство еще не означало, что в предвоенные годы на Урале, и в частности в Свердловской области, агентов немецкой разведки не было. Практическая деятельность органов государственной безопасности свидетельствует о том, что такие агенты в этом крае были, но из-за малочисленности в планах германских специальных служб при подготовке молниеносной войны существенного значения не имели. К тому же в первые месяцы войны они были обезврежены.

В предвоенные годы чекистам необходимо было проявлять настороженность и бдительность в отношении враждебных элементов из среды ликвидированных эксплуататорских классов и их агентуры, чтобы своевременно пресекать возможные с их стороны антисоветские выпады.

27 октября 1939 года на собрании партийного актива города Свердловска секретарь Свердловского обкома ВКП(б) В. М. Андрианов сказал, что

«мы не должны ни на минуту забывать о капиталистическом окружении и о притаившихся недобитых вражеских элементах внутри страны. Нам надо быть всегда в состоянии мобилизационной готовности… чтобы ни одна случайность не могла застать нас врасплох. Поэтому мы должны повышать большевистскую бдительность, беспощадно разоблачать врагов и пресекать любые вражеские происки…».

Руководствуясь партийными директивами, распоряжениями и приказами НКВД СССР, чекисты повысили эффективность оперативных мероприятий и сумели вскрыть в Свердловске и области ряд враждебных группировок.

Одну из них создал и возглавил бывший дворянин А. Г. Чижевский, в прошлом беллетрист. В предвоенные годы он развернул лихорадочную деятельность в выявлении антисоветски настроенных лиц из инженеров, журналистов и писателей, привлекая их на свою сторону, и пытался созданную им террористическую группировку использовать как руководящий орган восстания с целью свержения существующего в СССР строя. В 1940 году девять человек – основные и наиболее активные участники организации – были арестованы и осуждены.

Аналогичные группы были вскрыты в Нижнем Тагиле, Каменском районе, Верхней Салде.

Итак, несмотря на серьезный ущерб, принесенный органам государственной безопасности политическими авантюристами, Свердловская партийная организация осуществила ряд мер по реорганизации и укреплению чекистских аппаратов кадрами, что имело большое значение в условиях надвигающейся фашистской агрессии.

* * *

Вероломное нападение гитлеровской Германии и ее сателлитов на СССР заставило советских людей по-иному взглянуть на себя, на свое место в общем строю, на свои возможности и ответственность в деле защиты Родины.

Война внесла много изменений в привычную жизнь, привычные методы работы и органов государственной безопасности. Жить и работать, как прежде, было уже нельзя. Требовалось большее. Бдительность и бдительность против возможных лазутчиков врага, трижды надежная безопасность заводов, средств транспорта и связи, обеспечение государственной тайны, сохранение военных секретов – все это приобрело еще большую остроту и значение. Объем работы значительно возрос, и личный состав УНКВД был переведен на военное положение. Требовалось уточнить и, где необходимо, преобразовать систему и структуру оперативных звеньев и перестроить их работу на военный лад. В результате упорного труда партийных организаций подразделений, парткома и руководящего состава УНКВД при непосредственном участии и повседневной помощи обкома ВКП(б) удалось в сжатые сроки преодолеть возникшие трудности и провести усовершенствование методов работы, укрепить связи с трудящимися как в городе, так и в сельской местности.

В начале войны Средний Урал, как и другие тыловые регионы нашей страны, оставался вне активных действий фашистской разведки. Усилия своих разведывательно-диверсионных служб командование немецко-фашистских войск направляло на сбор шпионской информации в районах боевых действий, на дезорганизацию управления войсками Красной Армии, на совершение террористических актов против ее командного и политического состава.

О размахе этой деятельности свидетельствуют такие цифры. Против СССР действовали свыше 130 разведывательных, диверсионных и контрразведывательных команд и групп абвера и СД, а также 60 школ, в которых велась подготовка агентов, диверсантов и террористов. За первые пять месяцев войны разведывательно-подрывные службы фашистской Германии забросили в части советских войск и их ближайшие тылы более пяти тысяч агентов, а за весь 1941 год по сравнению с 1939 годом в тринадцать раз больше.

Кадры шпионов, террористов и диверсантов вербовались среди населения оккупированных районов и попавших в плен советских военнослужащих. Склонять к измене Родине удавалось антисоветски настроенных, морально неустойчивых людей, всякого рода подонков, готовых на любую подлость и преступления.

Приобретенные в спешке, такие агенты (многие были малограмотными людьми) не проходили никакой разведывательной или диверсионной подготовки, для них не разрабатывались специальные легенды прикрытия. Им лишь рекомендовалось, как правило, выдавать себя за военнослужащих, вышедших из окружения или отставших от подразделений, или за гражданских лиц, бежавших из захваченных немцами районов. Перебрасывались они через линию фронта в тыл Красной Армии почти всегда пешком и на короткое время.

Значительная часть этой быстро приобретенной агентуры использовалась для антисоветской и профашистской агитации. Ей отводилось видное место среди основных форм подрывной деятельности против Советского Союза и его Вооруженных Сил. Цель этих агентов – создание в прифронтовой полосе и ближайшем тылу Красной Армии смуты, неуверенности в победе, распространение провокационных слухов и беззастенчивой клеветы на Коммунистическую партию и Советское государство, восхваление гитлеровской Германии и фашистского «нового порядка».

Такие агенты появлялись и на Урале. Некоторые из них пытались скрыться в этом крае от заслуженного наказания за совершенные преступления.

Нежданно-негаданно объявился в родной деревне, в Пышминском районе, некий Зуткин. Земляки не забыли его, местного кулака. Но зла против него за прошлое никто не держал. Другому дивились люди: крепкий, сильный и совсем еще не старый, а не мобилизован – ни в армию, ни на заводскую работу. А местные мужчины все при деле – большинство воюет, и уже похоронки стали приходить, другие – честно трудятся.

Никто не знал, и Зуткин, конечно, о том молчал, что он успел побывать на фронте. В самое тяжелое для Красной Армии время, в сентябре 1941 года. Да повел себя подло. В первом же бою бросил оружие и перешел на сторону врага. «Что скажете, все сделаю», – были первые его слова немецкому офицеру. Обязательство верно служить фашистской Германии подписал не колеблясь.

Вермахту нужны были такие. Зуткину предложили сразу же вернуться, но не в свой полк, а углубиться в ближайший тыл соседних воинских частей и в разговорах с советскими людьми восхвалять «новый немецкий порядок», предсказывать скорый разгром Красной Армии, а ее бойцов и командиров склонять переходить на сторону фашистов.

Зуткин с рвением взялся выполнять задание. Какое-то время ему удавалось оставаться незамеченным. Однажды все-таки его спросили, кто он, чем занимается. Он прикинулся бежавшим от оккупации, потерявшим и дом, и семью, и документы. Таких в прифронтовых районах было немало. Обман удался. Но вольному передвижению с места на место и сеянию ложных слухов пришел конец. Военкомат снова призвал его в армию (ведь не знали, что он служил и даже давал присягу).

С маршевой ротой Зуткин снова оказался на передовой. Первая мысль его была – опять перебежать к фашистам. Сделать это никак не удавалось. Тогда Зуткин попросту сбежал с передовой и подался на Урал в надежде отсидеться до конца войны и потом по возможности служить своим новоявленным господам. Пакостить ему, однако, не дали. Бдительных земляков провести ему не удалось.

Попадались среди негодяев и более матерые преступники. В районе Кушвы в марте 1942 года задержали некоего Левина. Чекистам пришлось немало потрудиться, чтобы опознать в нем изменника Родины Сунгурова. В предвоенные годы он дважды судился за хищение социалистической собственности. Гитлеровская разведка его услугами, разумеется, не побрезговала – именно такого рода типы были нужны ей, – Сунгуров стал «агентом-пропагандистом». Получил поддельный паспорт на имя Левина и задание – проводить в оккупированных гитлеровскими войсками городах и селах Тульской области антисоветскую агитацию. Сунгуров вовсю активничал, распространял среди населения антисоветские листовки, брошюры и книги. Дважды в старой и рваной красноармейской форме, подпоясанной клочками веревки, снимался вместе с немецкими солдатами на звуковую кинопленку, выступал по радио по фашистским шпаргалкам с обращениями к советским военнослужащим, призывая их переходить на сторону немецких войск.

Когда гитлеровцев изгнали с территории Тульской области, Левин-Сунгуров был задержан красноармейцами. При конвоировании в соответствующий орган НКВД ему удалось бежать. И вот он пробрался на Урал. Здесь решил скрыться от следствия; и суда. Бдительность работников Кушвинского железнодорожного узла прервала преступную деятельность вражеского «пропагандиста».

Таких, как Сунгуров и Зуткин, немало было разоблачено свердловскими чекистами. Ни одному из них – ни одному! – не удалось внедриться в рабочую или колхозную среду, найти единомышленников. Каждый раз и на фронте, и в тылу этих предателей встречала бдительность советских людей, презрение и всеобщая ненависть к изменникам Родины. Потому-то столь скоро становилось известно органам безопасности о появлении в селах и городах области идеологических диверсантов и других немецких агентов. Это было первое и значительное поражение разведывательно-подрывных служб вермахта в тайной войне с советской контрразведкой.

* * *

Развязывая войну и надеясь на успех, руководство фашистской Германии заблуждалось в оценке степени подготовленности советского народа к защите своего Отечества. Вооруженные Силы СССР наносили сокрушительные удары по врагу, после которых он уже не был в состоянии двигаться в глубь нашей страны и перешел к обороне. Наступил коренной перелом в ходе войны в пользу Советскою Союза. Его глубокий тыл полностью обеспечивал фронт вооружением и продовольствием. В районах, оккупированных фашистскими захватчиками, разгоралась народная война.

Крах авантюристической политики блицкрига вынудил командование вермахта в спешном порядке перестраивать свои специальные органы. Теперь перед ними поставлены три стратегические задачи: выявление планов Советского Верховного Главнокомандования; разведывание людских и материально-технических ресурсов; подрыв морально-политического единства народов СССР. Для усиления специальных органов Германии во втором периоде войны создавались новые и перестраивались ранее существовавшие разведывательные центры, значительно расширялись их штаты.

В 1942 году создается специальный орган под названием «Унтернемен Цеппелин», который должен был подорвать советский тыл и оказать войскам гитлеровской Германии реальную помощь в разгроме Красной Армии.

Для выполнения этих замыслов потребовались в большом количестве квалифицированные кадры разведчиков. Прежнее примитивные приемы вербовки и использования агентуры без всякого, хотя бы краткого и поверхностного обучения методам подрывной работы, были заменены основательной и глубокой подготовкой в специальных учебных заведениях. В 1942 году через различные школы прошли сотни человек. В 1943 году дополнительно было создано еще 13 таких школ и курсов со сроком обучения до шести и более месяцев. По сравнению с предыдущим годом использование в подрывных акциях против Советского Союза разведчиков, террористов и диверсантов, прошедших тщательную предварительную подготовку, увеличилось в 1943 году в полтора раза.

Оперативная деятельность советских органов безопасности в связи с этими изменениями у противника стала еще сложнее. Партия и правительство пересмотрели структуру Наркомата внутренних дел СССР. В апреле 1943 года были образованы Наркомат государственной безопасности и его органы на местах. На территории Свердловской области выполнение контрразведывательных функций легло на плечи вновь созданного управления Народного комиссариата государственной безопасности (УНКГБ).

Чекисты Среднего Урала понимали величайшую ответственность перед Родиной за обеспечение безопасности тыла сражающейся Красной Армии. Они сознавали также, что на втором этапе войны, когда враг увеличивает заброску агентов в глубокий тыл, им предстоит вступить в ожесточенные схватки с опасным и коварным противником непосредственно на территории Свердловской области. Вот почему, преобразуя и совершенствуя контрразведывательные подразделения, основное внимание они обратили на дальнейшее укрепление связи с советскими людьми. В этих целях рабочие места многих сотрудников НКГБ тогда были перенесены непосредственно в цехи и электростанции, на железнодорожные объекты, в деревни и села.

Непрерывные контакты чекистов с трудящимися, проявившими в годы войны высокую революционную бдительность, определили успех в их нелегкой работе. При постоянной помощи населения своевременно выявлялись лица, поведение и образ жизни которых вызывал сомнения. Среди них оказывались агенты противника, прошедшие длительную подготовку в разведывательных школах.

…Поздно вечером в один из домиков на окраине Свердловска постучал военный в звании капитана и попросился на ночлег. Хозяин ответил, что домик у него неказистый, маленький, к нему даже эвакуированных не подселили. «На фронте и не то бывало», – отшутился военный и вошел, неся объемистый, по виду нелегкий чемодан.

Представился, назвался Никишиным. Приехал получать боевую технику. «Что ж вам подходящего места в общежитии не нашли?» – спросил хозяин. «Гостиницы переполнены, а одна женщина посоветовала поехать сюда, там, мол, частные домики, хозяева пускают на постой», – ответил капитан. Оказался он словоохотливым, хорошо знал обстановку на фронте, хозяин слушал его с интересом.

С утра пораньше капитан ушел по своим делам. А хозяин, прибираясь в доме, переставил чемодан с места на место и почувствовал, что тот тяжеловат. И тут ему снова пришло на ум: почему офицера, приехавшего с фронта, не нашли где поселить?

День прошел, другой. Капитан сказал, что ему придется задержаться на некоторое время, у хозяина ему нравится и он, пожалуй, у него поживет, если тот не возражает. «Сколько возьмете?» – «Что я, сквалыга какой, – ответил хозяин, – чай, красный партизан, в гражданскую воевал, да чтоб с защитников Родины деньги за постой брать?»

Однако многое ему не нравилось в постояльце. И как он все выглядывает в окно, когда заслышит на улице скрип шагов. И как, приходя домой, первым делом ощупывает замки у чемодана.

Своими сомнениями хозяин поделился с работниками госбезопасности. Поскольку речь шла об армейском офицере, к знакомству с ним привлекли военных контрразведчиков.

Чтобы не оскорбить капитана подозрением, решили по записям у военного коменданта навести о нем первые справки: откуда прибыл, зачем. Каково же было удивление, когда никакого капитана Никишина в записях военного коменданта не оказалось. Этого было более чем достаточно, чтобы проявить повышенный интерес к капитану.

При его задержании вскрыли чемодан. В нем оказалась мощная рация, много всяких документов – паспорта, удостоверения личности командного состава РККА, красноармейские книжки, командировочные и отпускные удостоверения, и все на разные фамилии, пачки денег. «Капитану» ничего не оставалось, как во всем сознаться.

Шесть месяцев готовили его в качестве агента в специальной школе в польском местечке Яблонь, близ Люблина, в бывшем замке графа Замойского. Обучались в ней диверсанты для центральных районов нашей страны и Урала. Никишин представлял для врагов особую ценность. В прошлом сибиряк, он мог легко внедриться и на Урале, а как инженер, имел представление о промышленности, сведения о которой должен был собирать и передавать в свой центр.

Но бдительность советского человека не дала ему развернуться, он был вовремя схвачен за руку и обезврежен.

Надо подчеркнуть, что подавляющее большинство советских людей, которых немецким специальным службам удалось завербовать для подрывной деятельности против своей страны, пройдя соответствующие школы и курсы, не приступали к выполнению данных им заданий. После переправы через линию фронта они являлись в органы Советской власти и сообщали о своих секретных связях с противником.

Так, в начале 1943 года в управлении НКГБ пришли с повинной Финатин, Бардачев и Бахчеев, которые рассказали, что после семимесячного обучения в одной из разведывательных школ на территории Германии и двадцатидневной проверки и дополнительной подготовки в немецком лагере, дислоцировавшемся в Варшаве, они были сброшены с самолета на территорию Рязанской области. Дальше надо было добираться до Урала, где и предстояло развернуть подрывную деятельность. В разведывательном центре их хорошо экипировали: снабдили мощной радиостанцией, питанием к ней, шифрами, взрывчатыми веществами, оружием и другими шпионскими принадлежностями, а также фиктивными документами и советскими деньгами в сумме 200 тысяч рублей. А жить должны были врозь, по одному – в Нижнем Тагиле, Свердловске и на станции Свердловск-Сортировочный. Задача же была одна – вести разведку, но главным: образом уничтожать железнодорожные объекты, мосты, электростанции, важные участки и цехи заводов и фабрик.

Добровольная явка в органы государственной безопасности разведывательно-подрывных групп, составленных из советских людей, несомненно, причиняла врагу огромный ущерб. Несли спецслужбы противника и чисто профессиональный урон, ибо многие секреты становились известны советской контрразведке, и это помогло ей предвидеть замыслы врага, предупреждать и срывать его разведывательно-подрывные акции.

Эти обстоятельства вынудили руководителей фашистской армии срочно вносить поправки в систему комплектования и обучения диверсионных групп, направляемых в глубокий тыл, в промышленные центры СССР. Теперь они увеличивались до семи и более человек.

Поскольку подавляющее большинство завербованных советских людей не оправдывало надежд фашистов, к командованию подрывными группами их не стали допускать. Руководство поручалось русским по национальности, но выходцам из белоэмигрантской среды и преимущественно тем из них, кто в годы гражданской войны в составе воинских и бандитских формирований или иностранных легионов участвовал в сражениях с Красной Армией и бежал от нее в западноевропейские страны. Завербованным из числа военнопленных отводились второстепенные роли рядовых диверсантов и террористов.

Усовершенствование противником приемов и методов обучения агентов, изменения в комплектовании подрывных групп усложнили работу советских органов государственной безопасности.

Наивысшего напряжения и накала борьба достигла в 1943 году, когда «Цеппелин» попытался осуществить мощные диверсии на основных коммуникациях и оборонных объектах в СССР. Запланированная им крупная подрывная операция под кодовым названием «Волжский вал» имела цель – с помощью заброшенных в советский тыл агентов-подрывников нанести мощные удары по средствам сообщения и связи на Урале, в Сибири, Средней Азии и Коми АССР, а также взорвать все основные железнодорожные мосты через Волгу, провести крупные диверсии на основных предприятиях, выпускавших военную технику.

Органы НКГБ этого региона, в том числе и чекистские аппараты Свердловской области, вместе с органами Наркомата внутренних дел при активном участии трудящихся сорвали эту операцию, на подготовку которой противник потратил немало сил и средств.

После этого поражения «Цеппелин» тщательно подготовил еще несколько групп диверсантов и на самолете выбросил их за линию фронта. Они должны были пробраться в тыл нашей страны. Чекисты Сибири, Коми АССР, Свердловской и других уральских областей образовали плотный заслон. 15 диверсионных групп из 19 выброшенных на нашу территорию были ликвидированы раньше, чем они приступили к выполнению заданий. Остальные группы были разысканы и обезврежены на подходе к районам, где им предстояло совершать диверсионные акты.

Руководство «Цеппелина» пыталось исправить положение новыми реформами, однако операции по подрыву тыла Красной Армии срывались одна за другой. Провалилась и последняя попытка направить в январе – феврале 1944 года на Урал, в основном в Свердловскую область, несколько подрывных групп для нанесения серии диверсионных ударов по уральским оборонным заводам и железным дорогам.

Какими они были, эти последние подрывные подразделения «Цеппелина» у нас на Урале в годы Великой Отечественной войны, свидетельствуют материалы захвата диверсантов и следствия, проведенные чекистами контрразведки «Смерш» Уральского военного округа и территориальных органов НКГБ Свердловской области по ряду таких групп, которые для зашифровки назывались «Баллиста-1», «Баллиста-2» и т. д.

Одна из таких групп была нацелена на южные районы Свердловской области. Ее состав свидетельствовал о далеко идущих намерениях тех, кто ее прислал. Восемь диверсантов, три радиста, два руководителя – почти отряд, который мог при необходимости разделиться, действовать небольшими звеньями. Исключалась всякая случайность. Выбыл из строя один – заменит другой.

Основательность подготовки чувствовалась во всем, и особенно в комплектовании личного состава. Все были русские, но один из Италии, другой из Франции, третий из Португалии. Расчет был на то, что, поскольку они русские, им легче будет внедриться и действовать. Но какие они были русские?

Итальянцем русского происхождения был начальник группы Н. Н. Солохин. В Италии его знали как инженера-механика, специалиста по оборудованию текстильных и швейных предприятий. Но этот 55-летний белоэмигрант, сохранивший смутные юношеские воспоминания о своей отчизне, был еще кадровым разведчиком германского вермахта, о чем в Италии если и знали, то единицы, руководившие его шпионской деятельностью.