Текст книги "М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников"

Автор книги: Сборник Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 44 страниц)

называет Вревского «одним из образованнейших и умнейших людей

своего времени» ( Б е л я е в А. П. Воспоминания декабриста о пере

житом и перечувствованном. СПб., 1882, с. 434, 499—500).

О вечерах в доме И. А. Вревского см. также воспоминания

А. Д. Есакова (с. 333).

3 Николай Павлович Слепцов был зачислен в юнкерскую школу

16 сентября 1834 г., за два месяца до окончания ее Лермонтовым.

20 декабря 1840 г. Слепцов был назначен адъютантом А. С. Траскина

и находился в Ставрополе. Здесь он мог познакомиться с поэтом.

4 О другой математической игре, которой Лермонтов также

развлекал товарищей-офицеров, рассказывал Е. И. Майдель. Об этом

см.: М а р т ь я н о в П. К. Дела и люди века, т. 2. СПб., 1893,

с. 152—154.

Р. И. ДОРОХОВ

Руфин Иванович Дорохов (1801—1852) – сын героя Отече

ственной войны 1812 г. И. С. Дорохова. Участник кавказской войны,

он был известен современникам своим удальством, многочисленными

дуэлями и громкими историями. Несколько раз он был разжалован

в солдаты, но опять получал офицерский чин благодаря храбрости

и хладнокровию в бою. А. С. Пушкин упоминает о своем знакомстве

с Дороховым и встрече с ним во Владикавказе («Путешествие

в Арзрум»). К нему обращено его стихотворение «Счастлив ты

в прелестных дурах...», см.: П у ш к и н А. С. Полн. собр. соч. в 10-ти

томах, т. 6. Л., 1978, с. 557. Он явился прототипом образа Долохова

в «Войне и мире» Л. Н. Толстого.

До публикации письма Дорохова и статьи о нем А. В. Дружини

на, хотя и было известно о его встречах с поэтом, характер их

отношений был не вполне ясен. Теперь очевидно, что именно Доро

хова имел в виду Дружинин в своих «Письмах иногороднего под

писчика». В одном из них он писал: «Во время моей послед

ней поездки я познакомился с одним человеком, кото

рый коротко знал и любил покойного Лермонтова,

странствовал и сражался вместе с ним, следил за всеми

событиями его жизни и хранит о нем самое поэтиче

ское, нежное воспоминание. Характер знаменитого на

шего поэта хорошо известен, но немногие из русских чи

тателей знают, что Лермонтов при всей своей раздражи

тельности и резкости был истинно предан малому числу

582

своих друзей, а в обращении с ними был полон женской

деликатности и юношеской горячности. Оттого-то до

сих пор в отдаленных краях России вы еще встретите

людей, которые говорят о нем со слезами на глазах

и хранят вещи, ему принадлежавшие, более чем драго

ценность. С одним из таких людей меня свела судьба

на короткое время, и я провел много приятных часов,

слушая подробности о жизни, делах и понятиях чело

века, о котором я имел во многих отношениях самое

превратное понятие. Наши разговоры происходили

в виду скал и утесов, в виду тех самых снеговых гор,

которые так любил великий поэт, угасший безвременно.

<...> Приятель мой долго жил на Кавказе и понимал

произведения Лермонтова так, как немногие их пони

мают: он мог рассказать происхождение почти каждого

из стихотворений, событие, подавшее к нему повод,

расположение духа, с которым автор «Пророка» брался

за перо. Нечего и говорить, что он знал наизусть каж

дую строчку своего бывшего друга и сожителя» (Библио

тека для чтения, 1852, № 1, отд. 7, с. 119—120).

Дорохов и Лермонтов вместе служили в отряде А. В. Галафеева

в 1840 г., где они и познакомились.

Летом 1841 г. Дорохов был в Пятигорске и, возможно, при

сутствовал при дуэли Лермонтова.

«Когда был убит Л е р м о н т о в , – рассказывает декаб

рист А. С. Г а н г е б л о в , – священник отказывался было

его хоронить, как умершего без покаяния. Все друзья

покойника приняли живейшее участие в этом деле

и старались смягчить строгость приговора... Дорохов

горячился больше всех, просил, грозил, и наконец тер

пение его лопнуло: он как буря накинулся на бедного

священника и непременно бы избил его, если б не был

насильно удержан князем Васильчиковым, Львом Пуш

киным, князем Трубецким и др. (Гангеблов А. С. Вос

поминания декабриста. М., 1888, с. 182—183).

ПИСЬМО К М. В. ЮЗЕФОВИЧУ

(стр. 321)

Впервые в публикации С. К. Кравченко в журн. «Радянське

лiтературознавство», 1971, № 9, с. 85, где воспроизведено по руко

писи, хранящейся в ЦДIА УРСР, ф. 873, оп. 1., од. сб. 57, с. 5—6.

Печатается по этому изд.

1 Михаил Владимирович Юзефович, офицер, принимавший

участие в военных действиях на Кавказе, адъютант H. Н. Раевского

(младшего), друг Л. С. Пушкина. Впоследствии известный археолог.

583

2 Л. С. Пушкин получил чин майора.

3 Об этом отряде Лермонтов писал: «...я получил в наследство

от Дорохова, которого ранили, отборную команду охотников, со

стоящую из ста казаков – разный сброд, волонтеры, татары и проч.,

это нечто вроде партизанского отряда, и если мне случиться с ним

удачно действовать, то авось что-нибудь дадут; я ими только четыре

дня в деле командовал и не знаю еще хорошенько, до какой степени

они надежны; но так как, вероятно, мы будем еще воевать целую

зиму, то я успею их раскусить» ( Лермонтов, т. 4, с. 423). Об этом

отряде см. также воспоминания К. X. Мамацева и ЛЭ, с. 254.

4 В ответ на письмо Юзефовича, обеспокоенного письмом Доро

хова, Л. С. Пушкин писал: «Опасения его <т. е. Дорохова> насчет

Лермонтова, принявшего его командование, ни на чем не основано;

командование же самое пустое, вскоре уничтоженное, а учрежденное

единственно для предлога к представлению» (Радянське лiтературо-

знавство, 1971, № 9, с. 86).

А. В. ДРУЖИНИН

Александр Васильевич Дружинин (1824—1864) – писатель

и критик. Вначале был связан с «натуральной школой», со временем

стал одним из идеологов теории «искусства для искусства». Статья

Дружинина о Лермонтове представляет несомненную ценность. При

сопоставлении Лермонтова с Байроном он вполне обоснованно

оспаривает мнение С. С. Дудышкина о подражательном характере

творчества Лермонтова. Наибольший интерес в статье Дружинина

представляет пересказ воспоминаний Р. И. Дорохова о поэте.

Подробный разбор статьи Дружинина см.: Герштейн, с. 218—240.

ИЗ СТАТЬИ «СОЧИНЕНИЯ ЛЕРМОНТОВА»

(стр. 322)

1 Речь идет об издании: Л е р м о н т о в М. Ю. Соч. (Приведен

ные в порядок и дополненные С. С. Дудышкиным). СПб., 1860.

2 Дружинин пользуется датировками произведений Лермонтова

по изданию Дудышкина, во многих случаях неточными. «Вид гор из

степей Козлова» и «Кинжал» датируются 1838 г.

3 Имеется в виду Руфин Иванович Дорохов (см. с. 582 наст. изд.).

4 Эти альбомы, вероятно, исчезли после гибели Дорохова на

Кавказе в 1852 г.

5 Как отметила Э. Г. Герштейн, эти сведения подтверждают

принадлежность Лермонтову дошедшего до нас в копии письма,

в котором идет речь о предполагавшейся дуэли между автором

письма и человеком, прославившимся «двадцатью поединками»

(см.: Лермонтов, т. 4. с. 432, 520—521).

584

6 Недооценка Дружининым юношеских стихотворений Лермон

това вызвана тем, что к 1860 г, большая часть их еще не была

опубликована.

7 Цитата из поэмы «Уланша»: «Идет наш пестрый эскадрон...»

8 Сам Лермонтов писал об этих годах как об исключительно

тяжелых в своей жизни.

А. Д. ЕСАКОВ

Александр Дмитриевич Есаков, прапорщик 20-й артиллерийской

бригады, участвовал вместе с Лермонтовым в экспедиции в Малую

Чечню в октябре—ноябре 1840 г.; встречался с Лермонтовым также

в Ставрополе зимой 1840/41 г.

Мемуары Есакова датированы 16 декабря 1884 г.

МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ ЛЕРМОНТОВ

(стр. 333)

Печатается в более полном виде, чем в изд. Лермонтов в воспо

минаниях, 1972 . Дополнение – по тексту журн. «Русская старина»,

1885, № 2, с. 474—475.

1 Об И. А. Вревском см. с. 582 наст. изд.

2 Карл Карлович Ламберт – поручик Кавалергардского полка.

В июне 1840 г. Лермонтов жил вместе с ним в Ставрополе, затем

в июле они участвовали в экспедиции генерала Галафеева, в част

ности в сражении при Валерике. Лермонтов и Ламберт запечатлены

в группе офицеров на рисунке в альбоме П. А. Урусова, изображаю

щем привал по пути в крепость Темир-Хан-Шуру. За сражение

4 октября 1840 г. и Лермонтов и Ламберт отмечены в журнале

военных действий как «отличившиеся храбростию и самоотверже

нием». Таким образом, Ламберт постоянно встречался с Лермонтовым

с начала лета 1840 г. до отъезда поэта в отпуск в середине января

1841 г.

3 О С. В. Трубецком см. с. 560—561 наст. изд.

4 Лев Васильевич Россильон – подполковник гвардейского Ге

нерального штаба, квартирмейстер 20-й пехотной дивизии. В 1840 г.

участвовал в экспедиции в Чечню и часто встречался с поэтом.

В походной палатке Россильона в июле 1840 г. Д. П. Пален нарисовал

профильный портрет Лермонтова (об этом см.: Висковатов, с. 305).

Между поэтом и Россильоном сложились неприязненные отношения.

П. А. Висковатову он дал такую характеристику поэта:

«Лермонтов был неприятный, насмешливый человек

и хотел казаться чем-то особенным. Он хвастал своею

храбростью, как будто на Кавказе, где все были храбры,

можно было кого-либо удивить ею!

585

Лермонтов собрал какую-то шайку грязных голово

резов. Они не признавали огнестрельного оружия,

врезывались в неприятельские аулы, вели партизанскую

войну и именовались громким именем Лермонтовского

отряда. Длилось это не долго, впрочем, потому что

Лермонтов нигде не мог усидеть, вечно рвался куда-то

и ничего не доводил до конца. Когда я его видел на

Сулаке, он был мне противен необычайною своею

неопрятностью. Он носил красную канаусовую рубашку,

которая, кажется, никогда не стиралась и глядела

почерневшею из-под вечно расстегнутого сюртука

поэта, который носил он без эполет, что, впрочем, было

на Кавказе в обычае. Гарцевал Лермонтов на белом,

как снег, коне, на котором, молодецки заломив белую

холщовую шапку, бросался на чеченские завалы. Чистое

молодечество! – ибо кто же кидался на завалы вер

хом?! Мы над ним за это смеялись» ( Висковатов,

с. 304—305).

Россильона возмущало также то, что Лермонтов ходил небритый,

ел из одного котла со своею командой, спал на голой земле, не

понимая того, что Лермонтов искал полного взаимопонимания

с людьми, которыми командовал, и не хотел для себя никаких

привилегий.

5 Имеется в виду портрет работы А. И. Клюндера. В настоящее

время находится в ИРЛИ.

К. X. МАМАЦЕВ

Константин Христофорович Мамацев (Мамацашвили; 1815 или

1818—1900) родился на Кавказе. Учился он в Павловском кадетском

корпусе, откуда в 1837 г. был выпущен офицером. Военную службу

начал на Кавказе. В начале 1840 г. подпоручик Мамацев был коман

дирован в Чеченский отряд генерала А. В. Галафеева, куда в июне

того же года прибыл Лермонтов, высланный из Петербурга за дуэль

с Барантом.

К. X. Мамацев принадлежал к передовой части русского офицер

ства, «был человеком незаурядных способностей и передовых взгля

дов, видным военачальником и крупным деятелем грузинской куль

туры» (Литературная Грузия, 1974, № 10, с. 83).

В своих неизданных записках Мамацев верно оценивает

расстановку сил в журналистике: так, он отмечает особое значение

«Московского телеграфа» и «Отечественных записок» под редакцией

его бывшего учителя Краевского в противовес «прочим журналам,

существовавшим прежде, как-то: «Библиотека для чтения» и тому

586

подобные, с отвратительно-подлою газетою («Северная) Пчела»,

скорее притупляли и извращали ум, чем развивали» ( ИРЛИ, ф. 265,

оп. 2, ед. хр. 1519, тетр. I).

Как явствует из записок Мамацева, в Тифлисе он часто видел

A. А. Бестужева на обедах у генерала Козлянинова. По его словам,

«он был знаком с другими декабристами, переведенными также сол

датами из Сибири на Кавказ, например: два брата Беляевы, Нази

мов и Лихарев, – люди эти пользовались всеобщим уважением за

свой ум и высокую нравственность» (там же, тетрадь II).

Общность взглядов и дружеские отношения связывали его

с грузинскими шестидесятниками и народниками, в частности

с Акакием Церетели.

Воспоминания Мамацева составили 18 тетрадей. Тетради 5—18

были обнаружены И. Л. Андрониковым и представлены для публи

кации В. А. Мануйлову. Страницы, относящиеся к Лермонтову,

опубликованы им в «Трудах Ленинградского библиотечного инсти

тута» (1957, т. 2, с. 241—249). Тетради 1—4 недавно обнаружены

B. С. Шадури у потомков Мамацева (см. его статью: «Новое о Кон

стантине Мамацашвили, однополчанине М. Ю. Лермонтова». —

Литературная Грузия, 1974, № 10, с. 81—85). Наиболее полно вос

поминания Мамацева о Лермонтове опубликованы В. А. Потто,

который пользовался не только записками Мамацева, но и его

устными рассказами (Кавказ, 1897, 5 сентября, № 235). Л. Н. Наза

рова обратила внимание на то, что отношение Мамацева к Лермон

тову в его записках гораздо сдержаннее, чем в более позднем пере

сказе Потто. По мнению исследовательницы, это явилось следствием

общего отношения кадровых артиллеристов к петербургским гвар

дейским офицерам, приезжавшим на Кавказ на недолгий срок.

С течением времени эти соображения потеряли значение для

Мамацева, и он уже с другим чувством стал вспоминать о своих

встречах с Лермонтовым (см.: Н а з а р о в а Л. Н. Однополчанин

М. Ю. Лермонтова. – Литературная Осетия, 1977, № 49, с. 104—106).

Маловероятным представляется свидетельство сына мемуариста

о том, что в их семье хранились письма Лермонтова к его отцу

1840 г., но в начале века сгорели. «Ни числа их, ни содержания

В. К. Мамацев не знал» ( ЛН, т. 45-46, с. 47).

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

(В пересказе В. А. Потто)

(стр. 335)

1 Имеется в виду командование Лермонтова особым отрядом

«охотников». Об этом см. с. 584, 586 наст. изд.

587

Я. И. КОСТЕНЕЦКИЙ

Яков Иванович Костенецкий (1811—1885) происходил из укра

инской дворянской семьи. Окончив в 1827 г. Полтавскую гимназию,

он переехал в Москву и в августе 1828 г. поступил на нравственно-

политическое (юридическое) отделение Московского университета,

где примкнул к передовому студенчеству и близко сошелся с Огаре

вым и Герценом. «Чистые, благородные юноши», – писал Герцен

о Костенецком и его друзьях ( Герцен, т. VIII, с. 426). В 1832 г. за

участие в антиправительственном Сунгуровском кружке Костенец-

кий был лишен дворянства и сослан рядовым на Кавказ в Куринский

полк. В 1839 г. за отличие при штурме крепости Ахульго он был

произведен в прапорщики, а затем генерал П. X. Граббе взял его

к себе адъютантом. В 1842 г. Костенецкий был уволен в отставку

и поселился у себя на родине в Черниговской губ., где занимался

хозяйством и литературным трудом. «Воспоминания из моей студен

ческой жизни», частью которых являются записки Костенецкого

о встречах с Лермонтовым, были написаны в 1872 г.

В мемуарах Костенецкого сказано, что в студенческие годы

Герцен, Огарев и А. Д. Закревский, друг Лермонтова, составляли

триумвират и были неразлучны ( РА, 1887, кн. 1, с. 114). Однако

указанное свидетельство Костенецкого, который писал сорок лет

спустя после того, как события совершились, не может быть безого

ворочно принято на веру. Ведь имя А. Д. Закревского, помимо этого

беглого упоминания мемуариста, не встречается ни в литературном

наследии Герцена, ни в материалах о нем. В «Былом и думах», где

Герцен подробно писал о своих университетских друзьях, Закревский

не упомянут. По-видимому, Костенецкий преувеличил близость

Закревского к Герцену и Огареву или просто ошибся.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

(стр. 339)

1 Лермонтов поступил на нравственно-политическое отделение

Московского университета 1 сентября 1830 г.

2 Встреча Лермонтова с Костенецким в Ставрополе относится

к декабрю 1840 г.

3 Недружелюбный характер отношений между Лермонтовым

и мемуаристом объясняются не только склонностью поэта подшу

чивать над окружающими, но и неумением Костенецкого глубже

вникнуть в противоречивую натуру Лермонтова. Утверждение Кос-

тенецкого, что Лермонтов не имел друзей, опровергается другими

мемуаристами (см. об этом статью А. В. Дружинина на с. 322,

328—329 наст. изд.).

588

П. П. ВЯЗЕМСКИЙ

Павел Петрович Вяземский (1820—1888) – сын поэта

П. А. Вяземского. Он был женат с 1852 г. на М. А. Бек (урожд.

Столыпиной), сестре А. А. Столыпина-Монго. Знакомство мемуа

риста с Лермонтовым относится ко времени его юности – он был

тогда студентом Петербургского университета. Встречался с ним

и в 1833—1841 гг. у Карамзиных и Валуевых. Верноподданнический

образ мыслей, столь характерный для князя П. П. Вяземского-

чиновника, давал себя знать и в его студенческие годы; этим объясня

ется сдержанное отношение к нему Лермонтова.

П. П. Вяземский знал о Лермонтове значительно больше того,

о чем сообщил в своих мемуарах. Не оставив развернутых воспоми

наний о поэте, он вывел Лермонтова в качестве одного из действую

щих лиц в «Письмах и записках» Омэр де Гелль, являющихся, по

мнению исследователей, литературной мистификацией. Подробнее

об этом см. статьи Л. Каплана и П. Попова ( ЛН, т. 45-46, с. 761—775).

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

(стр. 342)

1 Имеются в виду три сестры Оболенские: Екатерина Васильевна,

Софья Васильевна, Наталья Васильевна.

2 Автограф стихотворения Лермонтова «На севере диком стоит

одиноко...», подаренный княгине Юсуповой П. П. Вяземским, нахо

дится в настоящее время в ИРЛИ.

3 Лицемерие Николая I, его двуличное поведение при получении

известия о гибели Лермонтова заставили некоторых современников

сомневаться в том, что царь действительно произнес эту фразу.

Рассказ П. И. Бартенева окончательно убеждает в правдивости

этого утверждения: «Государь, по окончании литургии, вой

дя во внутренние покои дворца кушать чай со своими,

громко сказал: «Получено известие, что Лермонтов убит

на п о е д и н к е , – собаке – собачья смерть!» Сидевшая за

чаем великая княгиня Мария Павловна Веймарская,

эта жемчужина семьи (la perle de famille, как называл

ее граф С. Р. Воронцов), вспыхнула и отнеслась к этим

словам с горьким укором. Государь внял сестре своей

(на десять лет его старше) и, пошедши назад в комнату

перед церковью, где еще оставались бывшие у бого

служения лица, сказал: «Господа, получено известие,

что тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит» ( РА,

1911, № 9, с. 160). Впервые фраза «Собаке – собачья смерть»,

сказанная Николаем I при получении известия о гибели Лермонтова,

была напечатана за границей, в анонимном предисловии к первому

полному переводу «Героя нашего времени» на английский язык (1854).

589

А. П. АРАПОВА

H. Н. ПУШКИНА-ЛАНСКАЯ

(стр. 343)

Александра Петровна Арапова (1845—1919) – дочь Натальи

Николаевны Пушкиной от ее брака с П. П. Ланским.

Имя Лермонтова – автора стихотворения «Смерть Поэта» —

было знакомо H. Н. Пушкиной уже через несколько дней после

смерти Пушкина. С. Н. Карамзина 10 февраля 1837 г. писала брату

Андрею: «Мещерский понес эти стихи Александрине Гончаровой,

которая попросила их для сестры, жаждущей прочесть все, что

касается ее мужа, жаждущей говорить о нем, обвинять себя и плакать»

(Пушкин в письмах Карамзиных 1836—1837 годов. М.—Л., 1960,

с. 175). Личное знакомство H. Н. Пушкиной с Лермонтовым прои

зошло в салоне Карамзиных не ранее января 1839 г., когда Наталья

Николаевна вернулась из имения Гончаровых (Полотняный завод)

в Петербург.

В. А. СОЛЛОГУБ

Владимир Александрович Соллогуб (1813—1882), граф, извест

ный беллетрист 30—40-х гг., познакомился с Лермонтовым, видимо,

в 1839 г. у Карамзиных и затем часто встречался с ним с Петербурге.

Его первые прозаические вещи пользовались успехом и заслужили

одобрительные отзывы В. Г. Белинского, но в 1860-е гг. его уже

называли забытым писателем, и, наверное, поэтому он стал утвер

ждать, что никогда серьезно литературой не занимался, а писал

только «по случаю».

Первый вариант воспоминаний Соллогуба о Лермонтове был

опубликован в 1865 г. в РА; в следующем году он вышел отдельной

книгой. После смерти писателя в 1886 г. в ИВ появился расширенный

вариант воспоминаний, где были добавлены эпизоды на балу у Ворон

цовых-Дашковых и на прощальном вечере у Карамзиных и неко

торые др.

По свидетельству Висковатова, который дважды записывал рас

сказы Соллогуба о Лермонтове, «граф его терпеть не мог и был

склонен умалять его талант. Хваля его, он делал уступку обществен

ному мнению, но тут же всегда прибавлял что-нибудь, ясно сви

детельствовавшее, что он в душе досадовал на славу, которую при

обрел себе поэт... «Он, как и я, были только наездниками на русском

Парнасе. Ему посчастливилось больше меня, может быть, потому,

что он вовремя умер, а я имел глупость остаться жить, что, быть

может, очень приятно для меня, но не выгодно для моей славы»

(цит. по кн.: Висковатов, с. 446).

590

Неприязнь Соллогуба к Лермонтову проявилась и в письме его

к П. В. Шумахеру от 7 марта 1874 г.: «Лермонтов написал прекрасные

стихи в этом смысле <видимо, «Опять народные витии...»> и не посмел

их напечатать. Он был человек бесхарактерный и жертвовал своим

убеждением в угоду нашей грамотной челяди» (Щукинский сб. М.,

1912, с. 199).

В 1840 г. в «Отечественных записках» появилась повесть Сол

логуба «Большой свет», где Лермонтов был выведен под именем

Леонина, в образе армейского офицера, который всеми силами стара

ется втереться в великосветское общество, но играет там самую

незавидную роль.

Сам Лермонтов еще в конце 1838 г. писал в письме М. А. Лопу

хиной о своем положении в свете: «...я каждый день езжу на балы:

я пустился в большой свет; в течение месяца на меня была мода,

меня буквально разрывали. <...> Весь этот свет, который я оскорблял

в своих стихах, старается осыпать меня лестью; самые хорошенькие

женщины выпрашивают у меня стихи и хвастаются ими, как величай

шей победой. <...> Было время, когда я в качестве новичка искал

доступа в это общество; это мне не удалось: двери аристократических

салонов были для меня закрыты; а теперь в это же самое общество

я вхожу уже не как проситель, а как человек, добившийся своих

прав...»

Может быть, Лермонтов когда-нибудь по-приятельски рассказы

вал Соллогубу о своих неудачных попытках перед первой ссылкой

войти в светское общество, и тот воспользовался этим, сделав вид,

что ничего в этом отношении не изменилось. «...этот новый опыт

принес мне пользу, – пишет поэт в этом же письме, – потому что дал

мне в руки оружие против этого общества, и если оно когда-нибудь

станет преследовать меня клеветой (а это непременно случится),

то у меня по крайней мере найдется средство отомстить...» ( Лермон

тов, т. 4. с. 413—414). Но когда повесть Соллогуба появилась в печати,

Лермонтов счел более разумным не принимать выпад Соллогуба на

свой счет, тем более что общие знакомые или не поняли намеков

Соллогуба, или предпочли держаться той же политики. Краевский

напечатал ее в своем журнале, Белинский отозвался о ней настолько

положительно, что это дало повод многим советским исследователям

утверждать, что в повести Соллогуба и нет ничего обидного для

Лермонтова (см.: З а б о р о в а Р. Б. Материалы о М. Ю. Лермонтове

в фонде В. Ф. Одоевского. – Труды Публичной б-ки им. M. Е. Салты

кова-Щедрина, 1958, т. 5(8), с. 185—199, и в особенности: Р а й ф -

ман П. С. Стихотворение Лермонтова «Как часто пестрою толпою

окружен...» и повесть Соллогуба «Большой с в е т » . – Литература

в школе, 1958, № 3, с. 94—95).

В литературных кругах разговоры об антилермонтовской направ

ленности повести велись сначала как бы шепотом, но в 1862 г.

591

А. А. Григорьев уже писал: «Как гласят никому уже не секретные

литературные преданья, в фигуре Леонина довольно ловко выставлена

комическая сторона великосветских стремлений поэта» (Время,

1862, № 12, с. 34).

После опубликования повести Лермонтов и Соллогуб продолжали

встречаться в обществе. По свидетельству А. Н. Струговщикова,

поэт и сам приезжал к Соллогубу, а тот посетил его на Арсенальной

гауптвахте, когда Лермонтов был арестован за дуэль с Барантом.

Соллогуб собирал списки произведений Лермонтова и некоторые

издал после его смерти в сборнике «Вчера и сегодня» («Штосс»,

«Ашик-Кериб», «Я хочу рассказать вам...», «Волшебные звуки»,

«Слышу ли голос твой...» и др.).

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

(стр. 346)

1 Несколько рисунков, сделанных Г. Г. Гагариным во время

поездки в Казань, послужили толчком к замыслу книги, но в основном

писатель и художник работали одновременно. Об этом подробнее

см. в статье: С а в и н о в А. Н. Лермонтов и художник Г. Г. Гага

р и н . – ЛН, т. 45-46, с. 463. «Аптекарша» впервые появилась в печати

в сб.: Русская беседа. Собр. соч. русских литераторов, издаваемое

в пользу А. Ф. Смирдина, т. 2. СПб., 1841.

2 О журнальных планах Лермонтова см.. также воспоминания

А. А. Краевского в пересказе П. А. Висковатова на с. 313 наст. изд.

3 См. о ней в воспоминаниях И. С. Тургенева на с. 296 наст. изд.

4 Соллогуб женился на Софье Михайловне Виельгорской

13 ноября 1840 г. Исходя из этого разговор Лермонтова с Соллогубом

об издании журнала происходил раньше. Между тем, по утверждению

других мемуаристов, о плане издания журнала Лермонтов рассказы

вал друзьям лишь в 1841 г., во время своего последнего приезда

в Петербург.

5 Висковатову Соллогуб несколько иначе рассказывал об этом

эпизоде в 1877 г.: «Друзья и приятели собрались в квартире

Карамзиных проститься с юным другом своим, и тут,

растроганный вниманием к себе и непритворною

любовью избранного кружка, поэт, стоя в окне и глядя

на тучи, которые ползли над Летним садом и Невою,

написал стихотворение «Тучки небесные, вечные стран

ники!..». Софья Карамзина и несколько человек гостей

окружили поэта и просили прочесть только что набро

санное стихотворение. Он оглянул всех грустным взгля

дом выразительных глаз своих и прочел его. Когда он

кончил, глаза были влажные от слез...» К этому

592

месту воспоминаний Соллогуба Висковатов сделал следующее

примечание: «Самый вечер у Карамзиных он описывает

как бы состоявшимся в 1841 г., в последний приезд

Лермонтова, что неверно. Мне он говорил: «Я хорошо

помню Михаила Юрьевича, стоявшего в амбразуре окна

и глядевшего вдаль. Лицо его было бледно и выражало

необычайную грусть – я в первый раз тогда заметил

на нем это выражение и, признаюсь, не верил в его

искренность» ( Висковатов, с. 300—301). «Демона» Лермонтов

читал у Карамзиных еще в 1838 г. В 1840 г., перед отъездом,

он, конечно, читал «Тучи». Возможно, С. Н. Карамзина в одно из

посещений Соллогуба и восхищалась отрывком «На воздушном

океане...», но это было намного раньше.

6 О предчувствиях Лермонтова перед последним отъездом из

Петербурга в 1841 г. известен рассказ А. М. Веневитиновой, дочери

М. Ю. Виельгорского, записанный П. А. Висковатовым: «По свиде

тельству многих очевидцев, Лермонтов во время про

щального ужина был чрезвычайно грустен и говорил

о близкой, ожидавшей его смерти. За несколько дней

перед этим Лермонтов с кем-то из товарищей посетил

известную тогда в Петербурге ворожею, жившую у Пяти

Углов и предсказавшую смерть Пушкина от «белого

человека»; звали ее Александра Филипповна *, почему

она и носила прозвище «Александра Македонского»,

после чьей-то неудачной остроты, сопоставившей ее

с Александром, сыном Филиппа Македонского. Лер

монтов, выслушав, что гадальщица сказала его това

рищу, с своей стороны, спросил: будет ли он выпущен

в отставку и останется ли в Петербурге? В ответ он

услышал, что в Петербурге ему вообще больше не

бывать, не бывать и отставки от службы, а что ожи

дает его другая отставка, «после коей уж ни о чем

просить не станешь». Лермонтов очень этому смеял

ся, тем более что вечером того же дня получил от

срочку отпуска и опять возмечтал о вероятии отстав

ки. «Уж если дают отсрочку за отсрочкой, то и

совсем в ы п у с т я т » , – говорил он. Но когда нежданно

пришел приказ поэту ехать, он был сильно пора

жен. Припомнилось ему «предсказание» ( Висковатов,

с. 332—333).

7 Такого рисунка Лермонтова не сохранилось.

* Имеется в виду немка-гадалка Александра Филипповна

Кирхгоф, которая упоминается в письмах и дневниках современни

ков Пушкина и Лермонтова.

593

8 Французский перевод стихотворения «Е. М. Хитровой» («Вам

холод света незнаком...»), о котором говорит Соллогуб, неизвестен.

Русский текст его за подписью одного Соллогуба был опубликован

в «Отечественных записках» (1841, № 2, отд. 3, с. 251).

К. А. БОРОЗДИН

Корнилий Александрович Бороздин и его старший брат Николай

учились в Петропавловском училище, куда были помещены для

подготовки к поступлению в Училище правоведения. Оба брата были

определены в пансион Адриана Тимофеевича Крылова, учителя рус

ской словесности, о котором Бороздин пишет в своих воспоминаниях.

Позднее Бороздин закончил Московский университет и служил

в Симбирске, Ярославле и Петербурге. С 1854 г. он переезжает на

Кавказ, где знакомится с Николаем Петровичем Колюбакиным.

В своей работе «Упразднение двух автономий» он писал

о Колюбакине как прототипе Грушницкого ( ИВ, 1885, № 1, с. 41).

Рукопись воспоминаний Бороздина, сохранившаяся в архиве

С. Н. Шубинского, редактора «Исторического вестника», не имеет

подписи, и долгое время автором ошибочно считался И. П. Забелла.

В статье Л. И. Бройтман «Новые сведения о последнем приезде

Лермонтова в Петербург в 1841 г.» (Русская литература, 1987, № 3,

с. 140—145) аргументированно доказывается принадлежность их

К. А. Бороздину.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

(стр. 350)

Печатается по рукописи: ГПБ, ф. 874, № 30.

1 Воспоминания Бороздина интересно сопоставить с заметкой

«Памяти Лермонтова», подписанной инициалами «Н. Кр.» (Новое

время, 1910, 24 марта/6 апреля, № 12224, с. 5). Автор ее в 1841г.

(тогда ему было 11 лет) жил в доме матери К. А. Бороздина Татьяны

Тимофеевны. В этой публикации не только подтверждается адрес

дома, где жила Е. А. Арсеньева, но и описывается сам дом:

«Е. А. Арсеньева жила в своем доме на Шпалерной улице. В 1841 году

этот деревянный одноэтажный дом был в 9 окон по улице. Двор был

просторный, но застроен, и через ворота на заду сообщался с домом

Лобанова на Захарьинской улице. В доме Лобанова жила Татьяна

Тимофеевна Бороздина, большая приятельница Е. А. Арсеньевой».

Далее описывается трагический момент, когда Е. А. Арсеньева полу

чила известие о гибели Лермонтова.

2 В 1841 г. Е. А. Арсеньевой было 68 лет.

594

3 Кивер с кистью Лермонтов никогда не носил. Это ошибка

мемуариста.

4 Лермонтов выехал из Петербурга 14 апреля 1841 г.

5 Э. А. Шан-Гирей также утверждает, что Колюбакин – прото

тип Грушницкого.

Е. П. РОСТОПЧИНА

Знакомство Евдокии Петровны Ростопчиной (урожд. Сушковой;

1811—1858) с Лермонтовым относится к юношеским годам поэта,

когда он жил и учился в Москве. Она была сестрой С. П. Сушкова,

товарища Лермонтова по Московскому университетскому пансиону

(он учился двумя классами ниже поэта) и кузиной Е. А. Суш-

ковой. Лермонтов был увлечен будущей поэтессой, посвятил

ей стихотворение «Крест на скале» (1830) и новогодний мадригал

«Додо» (1831). Затем их жизненные пути разошлись, и только десять

лет спустя, во время последнего приезда Лермонтова в столицу,