Текст книги "М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников"

Автор книги: Сборник Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 44 страниц)

в Царское Село осмотреть бумаги Лермонтова и, буде

обнаружатся еще другие подозрительные, наложить на

них арест. Пока что я велел старшему медику гвардей

ского корпуса посетить этого господина и удостоверить

ся, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним

согласно закону.

486

НИКОЛАЙ I

ИЗ ПИСЬМА К ИМПЕРАТРИЦЕ

13/25 <июня 1840 г.> 101/2. Я работал и читал всего

«Героя», который хорошо написан. <...>

14/26... 3 часа дня. Я работал и продолжал читать

сочинение Лермонтова; я нахожу второй том менее

удачным, чем первый. Погода стала великолепной, и мы

могли обедать на верхней палубе. Бенкендорф ужасно

боится кошек, и мы с Орловым мучим его – у нас есть

одна на борту. Это наше главное времяпрепровождение

на досуге.

7 часов вечера... За это время я дочитал до конца

«Героя» и нахожу вторую часть отвратительной, вполне

достойной быть в моде. Это то же самое изображение

презренных и невероятных характеров, какие встреча

ются в нынешних иностранных романах. Такими рома

нами портят нравы и ожесточают характер. И хотя эти

кошачьи вздохи читаешь с отвращением, все-таки они

производят болезненное действие, потому что в конце

концов привыкаешь верить, что весь мир состоит только

из подобных личностей, у которых даже хорошие с виду

поступки совершаются не иначе как по гнусным и гряз

ным побуждениям. Какой же это может дать результат?

Презрение или ненависть к человечеству! Но это ли цель

нашего существования на земле? Люди и так слишком

склонны становиться ипохондриками или мизантропами,

так зачем же подобными писаниями возбуждать или

развивать такие наклонности! Итак, я повторяю, по-

моему, это жалкое дарование, оно указывает на из

вращенный ум автора. Характер капитана набросан

удачно. Приступая к повести, я надеялся и радовался

тому, что он-то и будет героем наших дней, потому

что в этом разряде людей встречаются куда более на-

487

стоящие, чем те, которых так неразборчиво награждают

этим эпитетом. Несомненно, Кавказский корпус насчи

тывает их немало, но редко кто умеет их разглядеть.

Однако капитан появляется в этом сочинении как

надежда, так и неосуществившаяся, и господин Лер

монтов не сумел последовать за этим благородным

и таким простым характером; он заменяет его пре

зренными, очень мало интересными лицами, которые,

чем наводить скуку, лучше бы сделали, если бы так

и оставались в неизвестности – чтобы не вызывать

отвращения 1. Счастливый путь, господин Лермонтов,

пусть он, если это возможно, прочистит себе голову

в среде, где сумеет завершить характер своего капитана,

если вообще он способен его постичь и обрисовать.

H. С. МАРТЫНОВ

ОТРЫВКИ ИЗ АВТОБИОГРАФИЧЕСКИХ

ЗАПИСОК

В 18<32> году поступил юнкером в лейб-гусары,

в эскадрон гвардейских юнкеров, М. Ю. Лермонтов. На

ружность его была весьма невзрачна; маленький ростом,

кривоногий, с большой головой, с непомерно широким

туловищем, но вместе с тем весьма ловкий в физических

упражнениях и с сильно развитыми мышцами. Лицо

его было довольно приятное. Обыкновенное выражение

глаз в покое несколько томное; но как скоро он вооду

шевлялся какими-нибудь проказами или школьниче

ством, глаза эти начинали бегать с такой быстротой,

что одни белки оставались на месте, зрачки же пе

редвигались справа налево с одного на другого, и эта

безостановочная работа производилась иногда по не

скольку минут сряду. Ничего подобного я у других

людей не видал. Свои глаза устанут гоняться за его

взглядом, который ни на секунду не останавливался ни

на одном предмете. Чтобы дать хотя приблизительное

понятие об общем впечатлении этого неуловимого

взгляда, сравнить его можно только с механикой

на картинах волшебного фонаря, где таким образом

передвигаются глаза у зверей. Волосы у него были тем

ные, но довольно редкие, с светлой прядью немного по

выше лба, виски и лоб весьма открытые, зубы пре

восходные – белые и ровные, как жемчуг. Как я уже

говорил, он был ловок в физических упражнениях, креп

ко сидел на лошади; но, как в наше время преимущест

венно обращали внимание на посадку, а он был сложен

дурно, не мог быть красив на лошади, поэтому он ни

когда за хорошего ездока в школе не слыл, и на орди

нарцы его не посылали 1. Если я вхожу в эти подроб-

489

ности, то единственно потому, чтобы объяснить, как смо

трело на него наше ближайшее начальство, то есть

эскадронный командир. К числу физических упражне

ний следует также отнести маршировку, танцы и фехто

вание (гимнастике у нас тогда не учили). По пешему

фронту Лермонтов был очень плох: те же причины, как

и в конном строю, но еще усугубленные, потому что

пешком его фигура еще менее выносила критику. Эскад

ронный командир сильно нападал на него за пеший

фронт, хотя он тут ни в чем виноват не был.

Странное обстоятельство, которое я припоминаю

только теперь.

По пятницам у нас учили фехтованию; класс этот

был обязательным для всех юнкеров, и оставлялось на

выбор каждому рапира или эспадрон. Сколько я ни

пробовал драться на рапирах, никакого толку из этого

не выходило, потому что я был чрезвычайно щекотлив,

и в то время как противник меня колет, я хохочу и дер

жусь за живот. Я гораздо охотнее дрался на саблях.

В числе моих товарищей только двое умели и любили,

так же как я, это занятие: то были гродненский гусар

Моллер и Лермонтов. В каждую пятницу мы сходились

на ратоборство, и эти полутеатральные представления

привлекали много публики из товарищей, потому что

борьба на эспадронах всегда оживленнее, красивее

и занимательнее неприметных для глаз эволюций ра

пиры. Танцевал он ловко и хорошо.

Умственное развитие его было настолько выше дру

гих товарищей, что и параллели между ними провести

невозможно. Он поступил в школу уже человеком, много

читал, много передумал; тогда как другие еще вгля

дывались в жизнь, он уже изучил ее со всех сторон; го

дами он был не старше других, но опытом и воззрением

на людей далеко оставлял их за собой. В числе това

рищей его был Василий Вонлярлярский, человек тоже

поживший, окончивший курс в университете и потом не

знаю вследствие каких обстоятельств добровольно про

менявший полнейшую свободу на затворническую

жизнь в юнкерской школе. В эпоху, мною описываемую,

ему было уже двадцать два или двадцать три года. Эти

два человека, как и должно было ожидать, сблизились.

В рекреационное время их всегда можно было застать

вместе. Лярский, ленивейшее создание в целом мире

(как герой «Женитьбы» у Гоголя), большую часть дня

490

лежал с расстегнутой курткой на кровати. Он лежал бы

и раздетый, но дисциплина этого не позволяла.

Из наук Лермонтов с особенным рвением занимался

русской словесностью и историей. Вообще он имел спо

собности весьма хорошие, но с любовью он относился

только к этим двум предметам. Курс в юнкерской школе

для получения офицерского звания был положен двух

летний, но вряд ли из этих двух лет ему довелось

провести с нами полных шесть месяцев. <...>

МОЯ ИСПОВЕДЬ

15 июля 1871 года, село Знаменское.

Сегодня минуло ровно тридцать лет, как я стрелялся

с Лермонтовым на дуэли. Трудно поверить! Тридцать

лет – это почти целая жизнь человеческая, а мне па

мятны малейшие подробности этого дня, как будто про

исшествие случилось только вчера. Углубляясь в себя,

переносясь мысленно за тридцать лет назад и помня,

что я стою теперь на краю могилы, что жизнь моя окон

чена и остаток дней моих сочтен, я чувствую желание

высказаться, потребность облегчить свою совесть откро

венным признанием самых заветных помыслов и дви

жений сердца по поводу этого несчастного события.

Для полного уяснения дела мне требуется сделать ма

ленькое отступление: представить личность Лермонтова

так, как я понимал его, со всеми его недостатками,

а равно и с добрыми качествами, которые он имел.

Не стану говорить об его уме: эта сторона его лич

ности вне вопроса; все одинаково сознают, что он был

очень умен, а многие видят в нем даже гениального че

ловека. Как писатель, действительно, он весьма высоко

стоит, и, если сообразить, что талант его еще не успел

прийти к полному развитию, если вспомнить, как он

был еще молод и как мало окружающая его обстановка

способствовала к серьезным занятиям, то становится

едва понятным, как он мог достигнуть тех блестящих

результатов при столь малом труде и в таких ранних

годах. Перейдем к его характеру. Беспристрастно го

воря, я полагаю, что он был добрый человек от при

роды, но свет его окончательно испортил. Быв с ним

в весьма близких отношениях, я имел случай неодно

кратно замечать, что все хорошие движения сердца,

всякий порыв нежного чувства он старался так же тща-

491

тельно в себе заглушать и скрывать от других, как

другие стараются скрывать свои гнусные пороки.

Приведу в пример его отношения к женщинам. Он счи

тал постыдным признаться, что любил какую-нибудь

женщину, что приносил какие-нибудь жертвы для этой

любви, что сохранил уважение к любимой женщине:

в его глазах все это было романтизм, напускная экзаль

тация, которая не выдерживает ни малейшего анализа.

Я стал знать Лермонтова с юнкерской школы, куда

мы поступили почти в одно время. Предыдущая его

жизнь мне была вовсе неизвестна, и только из печат

ных о нем биографий узнал я, что он воспитывался

прежде в Московском университетском пансионе; но,

припоминая теперь личность, характер, привычки этого

человека, мне многое становится понятным нынче из

того, что прежде я никак не мог себе уяснить.

По существовавшему положению в юнкерскую школу

поступали молодые люди не моложе шестнадцати лет

и восьми месяцев и в большей части случаев прямо из

дому; исключения бывали, но редко. По крайней мере,

сколько я помню, большинство юнкеров не воспитыва

лись прежде в других заведениях. По этой причине

школьничество и детские шалости не могли быть в боль

шом ходу между нами. У нас держали себя более

серьезно. Молодые люди в семнадцать лет и старше этого

возраста, поступая в юнкера, уже понимали, что они не

дети. В свободное от занятий время составлялись круж

ки; предметом обыкновенных разговоров бывали раз

личные кутежи, женщины, служба, светская жизнь. Все

это, положим, было очень незрело; суждения все отли

чались увлечением, порывами, недостатком опытности;

не менее того, уже зародыши тех страстей, которые при

сущи были отдельным личностям, проявлялись и тут

и наглядно показывали склонности молодых людей. Лер

монтов, поступив в юнкерскую школу, остался школя

ром в полном смысле этого слова. В общественных за

ведениях для детей существует почти везде обычай

подвергать различным испытаниям или, лучше сказать,

истязаниям вновь поступающих новичков. Объяснить

себе этот обычай можно разве только тем, как весьма

остроумно сказано в конце повести Пушкина «Пиковая

дама», что Лизавета Ивановна, вышед замуж, тоже

взяла себе воспитанницу; другими словами, что все

страдания, которые вынесли новички в свое время, они

желают выместить на новичках, которые их заменяют.

492

В юнкерской школе эти испытания ограничивались од

ним: новичку не дозволялось в первый год поступления

курить, ибо взыскания за употребление этого зелья

были весьма строги, и отвечали вместе с виновными

и начальники их, то есть отделенные унтер-офицеры

и вахмистры. Понятно, что эти господа не желали под

вергать себя ответственности за людей, которых вовсе

не знали и которые ничем еще не заслужили имя хоро

ших товарищей. Но тем и ограничивалась разница в со

циальном положении юнкеров; но Лермонтов, как истый

школьник, не довольствовался этим, любил помучить

их способами более чувствительными и выходящими из

ряда обыкновенно налагаемых испытаний. Проделки

эти производились обыкновенно ночью. Легкокавале

рийская камера была отдельная комната, в которой мы,

кирасиры, не спали (у нас были свои две комнаты),

а потому, как он распоряжался с новичками легкокавале-

ристами, мне неизвестно; но расскажу один случай,

который происходил у меня на глазах, в нашей камере,

с двумя вновь поступившими юнкерами в кавалергарды.

Это были Эмануил Нарышкин (сын известной краса

вицы Марьи Антоновны) и Уваров. Оба были воспи

таны за границей; Нарышкин по-русски почти вовсе не

умел говорить, Уваров тоже весьма плохо изъяснялся.

Нарышкина Лермонтов прозвал «французом» и не да

вал ему житья; Уварову также была дана какая-то

особенная кличка, которой не припомню. Как скоро

наступало время ложиться спать, Лермонтов собирал

товарищей в своей камере; один на другого садились

верхом; сидящий кавалерист покрывал и себя и лошадь

своею простыней, а в руке каждый всадник держал по

стакану воды; эту конницу Лермонтов называл «Нуми-

дийским эскадроном» 1. Выжидали время, когда обре

ченные жертвы заснут, по данному сигналу эскадрон

трогался с места в глубокой тишине, окружал постель

несчастного и, внезапно сорвав с него одеяло, каждый

выливал на него свой стакан воды. Вслед за этим дей

ствием кавалерия трогалась с правой ноги в галоп

обратно в свою камеру. Можно себе представить испуг

и неприятное положение страдальца, вымоченного

с головы до ног и не имеющего под рукой белья для

перемены.

Надобно при этом прибавить, что Нарышкин был

очень добрый малый, и мы все его полюбили, так что

эта жестокость не имела даже никакого основательного

493

повода, за исключением разве того, что он был француз.

Наша камера пришла в негодование от набегов нумидий-

ской кавалерии, и в следующую ночь несколько человек

из нас уговорились блистательно отомстить за напа

дение. Для этого мы притворились все спящими, и ког

да ничего не знавшие об этом заговоре нумидийцы

собрались в комплект в нашу комнату, мы разом вско

чили с кроватей и бросились на них. Кавалеристы при

нуждены были соскочить со своих лошадей, причем от

быстроты этого драгунского маневра и себя и лошадей

препорядочно облили водой, затем легкая кавалерия

была изгнана со стыдом из нашей камеры. Попытки об

ливать наших новичков уже после этого не возобновля

лись.

Хотя курс юнкерской школы был двухлетний, Лер

монтов едва ли и несколько месяцев провел между на

ми. При строгостях, тогда существовавших для всех

юнкеров безразлично, подобное исключительное поло

жение требует разъяснения. У Лермонтова была

бабушка, старуха Арсеньева, которая любила его без

памяти и по связям своим имела доступ к нашему

высшему начальству. Генерал Шлиппенбах, начальник

школы... 2

К О М М Е Н Т А Р И И

СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ

Андроников – А н д р о н и к о в И. Л. Лермонтов. Исследования

и находки. М., 1964.

Белинский – Б е л и н с к и й В. Г. Полн. собр. соч. М., 1953—1957.

Бродский – Б р о д с к и й Н. Л. М. Ю. Лермонтов. Биография,

т. I. 1814—1832 гг. М., 1945.

Висковатов – В и с к о в а т о в П. А. Михаил Юрьевич Лермонтов.

Жизнь и творчество. М., 1987.

Вырыпаев – В ы р ы п а е в П. А. Лермонтов. Новые материалы

к биографии. Саратов, 1976.

Герцен – Г е р ц е н А. И. Собр. соч. в 30-ти томах. М., 1954—1965.

Герштейн – Г е р ш т е й н Э. Г. Судьба Лермонтова. 2-е изд., испр.

и доп. М., 1986.

ГБЛ – Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР

им. В. И. Ленина (Москва).

ГИМ – Отдел письменных источников Государственного Историче

ского музея (Москва).

ГПБ – Рукописный отдел Государственной Публичной библиотеки

им. M. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).

ИВ – «Исторический вестник».

ИРЛИ – Рукописный отдел Института русской литературы (Пуш

кинский дом) АН СССР (Ленинград).

Исследования и материалы – М. Ю. Лермонтов. Исследования

и материалы. Л., 1979.

Лермонтов – Л е р м о н т о в М. Ю. Собр. соч. в 4-х томах. Л.,

1979—1981.

Лермонтов в воспоминаниях, 1972 – М. Ю. Лермонтов в воспоми

наниях современников. М., 1972.

Лермонтовский сборник – Лермонтовский сборник. Л., 1985.

Летопись – М а н у й л о в В. А. Летопись жизни и творчества

М. Ю. Лермонтова. М.—Л., 1964.

ЛН – «Литературное наследство».

ЛЭ – Лермонтовская энкциклопедия. М., 1981.

РА – «Русский архив».

PB – «Русский вестник».

PO – «Русское обозрение».

PC – «Русская старина».

Сборник ИМЛИ – Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова. Сбор

ник I. М., 1941.

ЦГАДА – Центральный государственный архив древних актов

(Москва).

ЦГАЛИ – Центральный государственный архив литературы и искус

ства (Москва).

ЦГАОР – Центральный государственный архив Октябрьской рево

люции (Москва).

496

А. П. ШАН-ГИРЕЙ

Аким Павлович Шан-Гирей (1819—1883) – троюродный брат

и один из самых близких друзей Лермонтова. Он участвовал в детских

играх поэта, подолгу жил в доме Арсеньевой в Тарханах, в Москве,

а затем в Петербурге, провожал на Кавказ в апреле 1841 г.; ему

передает Лермонтов поручение в последнем своем письме.

Может быть, только С. А. Раевский значил больше в жизни

поэта. Надо полагать, что «советы», которые давал Шан-Гирей

Лермонтову по поводу окончания «Демона», о чем идет речь в воспо

минаниях, вызывали у поэта улыбку, но, как видим, выслушивал он

его терпеливо.

Узнав, что Шан-Гирей написал воспоминания о Лермонтове,

С. А. Раевский послал ему 8 мая 1860 г. такое письмо: «Друг Аким

Павлович! Наконец исполняется постоянное мое желание – ты

решаешься записать твои воспоминания о незабвенном Михаиле

Юрьевиче. Ты был его другом, преданным с детства, и почти не

расставался с ним; по крайней мере все значительные изменения

в его жизни совершились при тебе, при теплом твоем участии, и ред

кая твоя память порукою, что никто вернее тебя не может передать

обществу многое замечательное об этом человеке, гордости нашей

литературы...» ( PO, 1890, № 8, с. 742—743).

Действительно, с фактической стороны воспоминания Шан-

Гирея представляют для нас необыкновенную ценность.

Жаль только, что он недооценивал ранние произведения Лер

монтова и даже считал поэтому за лучшее уничтожить их. Это тем

более обидно, что в Апалихе, имении Шан-Гиреев, хранились многие

рукописи и памятные вещи Лермонтова.

В письме к Е. А. Арсеньевой от 10 мая 1841 г. Лермонтов

писал: «Скажите Екиму Шангирею, что я ему не советую ехать

в Америку, как он располагал, а уж лучше сюда на Кавказ. Оно

497

и ближе и гораздо веселее» ( Лермонтов, т. 4, с. 426). А. П. Шан-

Гирей последовал этому совету и в начале 40-х годов поехал на

Кавказ. Там он и остался, в 1845 г. купил имение в пятидесяти

верстах от Пятигорска, а затем женился на Э. А. Клингенберг, сви

детельнице последних дней поэта, и жил то в Тифлисе, то в Пяти

горске.

Воспоминания Шан-Гирея, написанные весной 1860 г., были

опубликованы только после его смерти, в 1890 г. Многие сведения

о жизни Лермонтова Шан-Гирей сообщил также Висковатову, когда

тот писал биографию поэта.

О Шан-Гирее см. статью В. А. Мануйлова и С. И. Недумова

«Друг Лермонтова А. П. Шан-Гирей». – Михаил Юрьевич Лермонтов.

Сб. статей и материалов. Ставрополь, 1960, с. 251—270.

М. Ю. ЛЕРМОНТОВ

(стр. 33)

1 Имеется в виду статья С. С. Дудышкина «Ученические тетради

Лермонтова» (Отечественные записки, 1859, № 7, с. 1—62; № 11,

с. 245—270).

2 Лермонтов родился не в Тарханах, а в Москве в ночь с 2-го

на 3 октября.

3 Ошибка мемуариста: M. М. Лермонтова умерла 24 февраля

1817 г., когда Лермонтову шел уже третий год. В 1830 г. он записал:

«Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал: ее не могу

теперь вспомнить, но уверен, что если б услыхал ее, она бы произвела

прежнее действие. Ее певала мне покойная мать».

4 Кропотово.

5 Известны две поездки Лермонтова на Кавказ в детские годы:

в 1820 и 1825 гг.

6 Мария Акимовна Шан-Гирей – двоюродная тетка Лермон

това, с которой его связывали трогательные, доверчивые отношения.

Сохранилось 4 письма юного Лермонтова к ней от 1827—1830 гг.

В одном из них он посылает ей стихотворение «Поэт» («Когда

Рафаэль вдохновенный...»), обещает нарисовать картинку, в другом

заверяет, что постарается следовать ее советам, «ибо я уверен, —

прибавляет о н , – что они служат к моей пользе», в третьем —

спорит о «Гамлете».

В ее альбоме сохранилось несколько рисунков Лермонтова и

самый ранний его автограф. Некоторые рисунки выполнены уже

в 1836 г., когда поэт приезжал в Тарханы в отпуск.

О М. А. Шан-Гирей и ее альбоме см.: С а н д о м и р с к а я В. Б.

Альбом с рисунками Лермонтова (Лермонтов и М. А. Шан-Гирей). —

Исследования и материалы, с. 122—138.

498

7 Жан Капе (Capet) – гувернер-учитель Лермонтова. В 1825 г.

ездил с ним в Пятигорск. П. А. Висковатов писал: «Эльзасец Капе

был офицер наполеоновской гвардии. Раненым попал он в плен

к русским. Добрые люди ходили за ним и поставили его на ноги.

Он, однако же, оставался хворым, не мог привыкнуть к климату,

но, полюбив Россию и найдя в ней кусок хлеба, свыкся и глядел

на нее как на вторую свою родину... Лермонтов очень любил Капе,

о коем сохранилась добрая память и между старожилами села

Тарханы» ( Висковатов, с. 50). Вскоре после переселения в Москву

Капе умер от чахотки. Лермонтов тяжело пережил его смерть.

8 Христина Осиповна Ремер – немка, приставленная к Лермон

тову со дня его рождения. Она учила своего воспитанника уважи

тельному отношению к окружающим, в том числе и к крепостным,

поэтому она пользовалась уважением всей дворни.

Ансельм Левис был человеком образованным и авторитетным.

О нем см.: Н а х а п е т о в Б. Приглашен в Тарханы. Новые данные

о докторе А. Л е в и . – Медицинская газета, 1986, 6 августа.

9 Эпизоды из истории Александра Македонского. По свидетель

ству С. А. Раевского, Лермонтов «вылепил из воску спасение жизни

Александра Великого Клитом при переходе через Граник». В сраже

нии при Арабеллах Александр Македонский разбил персидское вой

ско. Об увлечении Лермонтова лепкой см.: В e й с А. Ю. Затерянные

восковые фигуры работы Лермонтова. – Описание рукописей и изо

бразительных материалов Пушкинского дома, т. 2. М.—Л. 1953,

с. 331—336.

10 О развлечениях маленького Миши и его сверстников в Тар

ханах со слов С. А. Раевского рассказывает в своей книге

П. А. Висковатов. «Елизавета Алексеевна так любила

своего внука, что для него не жалела ничего, ни в чем

ему не отказывала. Все ходило кругом да около Миши.

Все должны были угождать ему, забавлять его. Зимою

устраивалась гора, на ней катали Михаила Юрьевича,

и вся дворня, собравшись, потешала его. Святками

каждый вечер приходили в барские покои ряженые из

дворовых, плясали, пели, играли кто во что горазд.

При каждом появлении нового лица Михаил Юрьевич

бежал к Елизавете Алексеевне в смежную комнату

и говорил: «Бабушка, вот еще один такой пришел!» —

и ребенок делал ему посильное описание. Все, которые

рядились и потешали Михаила Юрьевича, на время

святок освобождались от урочной работы. Праздники

встречались с большими приготовлениями, по старин

ному обычаю. К пасхе заготовлялись крашеные яйца

в громадном количестве. Начиная с светлого воскре

сенья, зал наполнялся девушками, приходившими

499

катать яйца. Михаил Юрьевич все проигрывал, но

лишь только удавалось выиграть яйцо, то с большою

радостью бежал к Елизавете Алексеевне и кричал:

– Бабушка, я выиграл!

– Ну, слава б о г у , – отвечала Елизавета Алексе

е в н а . – Бери корзинку яиц и играй еще.

«Уж так в е с е л и л и с ь , – рассказывают тархановские

с т а р у ш к и , – так играли, что и передать нельзя. Как

только она, царство ей небесное, Елизавета Алексеевна-

то, шум такой выносила!

А летом опять свои удовольствия. На троицу и семик

ходили в лес со всею дворней, и Михаил Юрьевич

впереди всех. Поварам работы было страсть – на всех

закуску готовили, всем угощение было».

Бабушка в это время сидела у окна гостиной ком

наты и глядела на дорогу в лес и длинную просеку,

по которой шел ее баловень, окруженный девушками.

Уста ее шептали молитву. С нежнейшего возраста

бабушка следила за играми внука. Ее поражала ран

няя любовь его к созвучиям речи. Едва лепетавший

ребенок с удовольствием повторял слова в рифму:

«пол – стол» или «кошка – окошко», ему ужасно нра

вилось, и, улыбаясь, он приходил к бабушке поделиться

своею радостью.

Пол в комнате маленького Лермонтова был покрыт

сукном. Величайшим удовольствием мальчика было

ползать по нем И чертить мелом» ( Висковатов, с. 41—42).

11 Жан Пьер Жандро – гувернер Лермонтова, взятый в дом

после смерти Капе. Это был эмигрант, роялист, живший в России

со времен Великой французской революции. «Жандро сумел понра

виться избалованному своему питомцу, а особенно бабушке и мос

ковским родственницам, каких он пленял безукоризненностью манер

и любезностью обращения, отзывавшихся старой школой галантного

французского двора» ( Висковатов, с. 56). По-видимому, с него

списан образ гувернера Саши в поэме «Сашка».

12 Недавно И. Т. Трофимов обнаружил в ЦГАЛИ поэму без

названия за подписью «М. Лермонтов» и высказал предположение,

что это и есть считавшаяся утраченной «Индианка». Возможно,

найденная поэма действительно написана Лермонтовым в пансион

ские годы, но ни сюжет, ни имена действующих лиц не дают

основания считать, что это – «Индианка». См.: Т р о ф и м о в И. Т.

Поиски и находки в московских архивах. М., 1987, с. 137—139.

13 В качестве образца для Лермонтова мог служить только

«Московский телеграф» (1825—1834); «Московский наблюдатель»

тогда еще не издавался.

500

14 Арсеньева с внуком переехала на Малую Молчановку, дом

№ 2 весной 1830. г., когда Лермонтов собирался поступать в универ

ситет. Здесь они прожили до отъезда в Петербург. В настоящее

время дом восстановлен и в нем открыт Музей М. Ю. Лер

монтова.

15 Ср. воспоминания А. З. Зиновьева (с. 77 наст. изд.).

16 Винсон (Федор Федорович Виндсон) – английский гувернер

Лермонтова, преподававший английский язык и литературу. О нем

см.: И в а н о в а Т. А. Лермонтов в Москве. М., 1979, с. 55—57.

17 Первая анонимная публикация воспоминаний Е. А. Сушковой

о Лермонтове ( PB, 1857, № 9, с. 396—408).

18 А. М. Верещагина. См. с. 550—552.

19 Е. А. Сушкова. См. с. 516—520.

20 Е. П. Ростопчина. См. с. 595—597.

21 Варваре Александровне Лопухиной (в замужестве Бахмете-

вой) посвящены стихотворения «К*» («Оставь напрасные заботы...»),

«К*» («Мы случайно сведены судьбою...»), «Она не гордой красо

тою...», «Слова разлуки повторяя...», «К*» («Мой друг, напрасное

старанье..!») и др. Лопухина явилась прототипом Веры («Княгиня

Лиговская», драма «Два брата», «Герой нашего времени»). Ей по

священы поэмы «Измаил-Бей» и «Демон». В 1838 г. В. А. Бахметева

послала Лермонтову список «Демона» с просьбой проверить точность

текста. Поэт вернул ей рукопись (редакция, датированная 8 сентября

1838 г.) с некоторыми поправками и приписанным в конце посвяще

нием: «Я кончил – и груди невольное сомненье...». О В. А. Лопухиной

см. также: П а х о м о в Н. П. Подруга юных дней. М.,

1975.

Н. Ф. Бахметев и его родственники не допускали упоминания

в печати об отношениях В. А. Лопухиной и Лермонтова. Поэтому

Шан-Гирей не мог напечатать свои воспоминания, пока они были

живы.

22 В Московский университет Лермонтов поступил в 1830 г.

23 Первые наброски «Демона» относятся к 1829 г.

24 Об этом см.: Ш у м и х и н С. В. Лермонтов в Российском

Благородном собрании. – Лермонтовский сборник, с. 233—245.

25 Шан-Гирей имеет в виду новогодние мадригалы и эпиграммы,

написанные в самом конце 1831 г. П. Шаликов, описывая этот

маскарад в «Дамском журнале», писал: «Некоторые маски раздавали

довольно затейливые стихи, и одни поднесены той, которая недавно

восхищала нас «Пиксисовыми вариациями». Не будучи балладою,

сии стихи заслужили ласковую улыбку нашей Зонтаг» (Дамский

журнал, 1832, ч. 37, № 3, с. 47). Шаликов имеет в виду пользовав

шуюся в то время большим успехом певицу П. А. Бартеневу.

26 В тексте воспоминаний опубликовано письмо А. М. Вереща

гиной к Лермонтову от 18 августа 1835 г.

501

27 Поэма «Боярин Орша» написана в 1835—1836 гг., «Беглец» —

в 1837 г., «Хаджи Абрек» – в 1833—1834 гг.

28 Лермонтов уехал из Москвы в июле 1832 г. Так называемая

«маловская история» (см. воспоминания А. И. Герцена на с. 133—134)

на его решение покинуть Московский университет не повлияла.

К этому вынудили Лермонтова столкновения с профессорами (см.

воспоминания П. Ф. Вистенгофа на с. 139—140).

29 Дом № 6 по Исаакиевской площади. В нем теперь находится

исполком Ленинградского городского Совета.

30 Дом Ланского, находившийся на углу Мойки и Глухого

переулка, не сохранился. На этом участке теперь дом № 84 по набе

режной Мойки и № 15 по переулку Пирогова.

31 Строфы поэмы, приведенные Шан-Гиреем, имеют некоторые

разночтения с известными источниками текста. Вероятно, он цити

ровал по своему, ныне утраченному списку.

32 Mayeux – персонаж, популярный во французской литературе

1830—1840-х гг. Впервые он появляется в рисунках Шарля Травье

как тип мелкого буржуа, затем в целом ряде сатирических и кари

катурных листков. Имя Mayeux вошло и в название юмористического

журнала, встречается и в шаржах Бальзака, где герой выступает

как смешной и неловкий в обществе человек, которому приписаны

комические выходки, остроты, каламбуры, эпиграммы. «Тип Mayeux

претерпел известную эволюцию и с течением времени как бы очис

тился от своих несимпатичных качеств», – замечает П. Н. Сакулин,

автор статьи «Маёшка» (Известия ОРЯС АН, 1910, т. 15, кн. 2,

с. 62—72).

33 Лермонтов был произведен в корнеты 22 ноября 1834 г.

34 «Хаджи Абрек» был опубликован в «Библиотеке для чтения»

в 1835 г. (№ 8, отд. I, с. 81—94). После смерти поэта О. И. Сенковский

уверял, что Лермонтов сам просил напечатать его поэму. Вряд ли

он мог предвидеть, что этот эпизод найдет место в воспоминаниях

Шан-Гирея и Меринского.

35 Андрей Иванович Соколов – дядька и камердинер Лер

монтова.

36 Цитируется поэма «Монго» (1836).

37 По-видимому, «Княгиня Лиговская».

38 В письме С. А. Раевскому от 16 января 1836 г. Лермонтов

также называет раннюю редакцию драмы «Маскарад» – «Арбенин».

39 В. А. Лопухина вышла замуж за Н. Ф. Бахметева 25 мая

1835 г.

40 См. статью: И в а н о в а Т. А. Об эпиграфе в стихотворении

Лермонтова «Смерть П о э т а » . – Вопросы литературы, 1970, № 8,

с. 91—105.

41 Лермонтов был потрясен, узнав, что С. А. Раевский пострадал

из-за него. «Ты не можешь вообразить моего отчаяния, – писал ему

502

Лермонтов 27 февраля 1837 г . , – когда я узнал, что я виной твоего

несчастия, что ты, желая мне же добра, за эту записку пострадаешь...

Я сначала не говорил про тебя, но потом меня допрашивали от

государя: сказали, что тебе ничего не будет, и что если я запрусь,

то меня в солдаты... Я вспомнил бабушку... и не смог. Я тебя принес

в жертву ей...» ( Лермонтов, т. 4, с. 399; см. также письма Лермонтова

к нему на с. 399—400).

Раевский, по-видимому, старался успокоить друга (его письмо

к Лермонтову не сохранилось). «Я всегда был убежден, что

Мишель напрасно исключительно себе приписывает

маленькую мою катастрофу в Петербурге в 1837 г . , —