Текст книги "М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников"

Автор книги: Сборник Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 44 страниц)

Это было в одном частном доме. Выходя оттуда,

Мартынка глупый вызвал Лермонтова. Но никто не знал.

На другой день Лермонтов был у нас ничего,

весел; он мне всегда говорил, что ему жизнь ужасно

надоела, судьба его так гнала, государь его не любил,

великий князь ненавидел, <они> не могли его видеть —

и тут еще любовь: он был страстно влюблен в В. А. Бах

метьеву; она ему была кузина; я думаю, он и меня

оттого любил, что находил в нас сходство, и об ней

его любимый разговор был 1.

Чрез четыре дня он поехал на Железные; был <в>

этот день несколько раз у нас и все меня упрашивал

приехать на Железные; это четырнадцать верст отсюда.

Я ему обещала, и 15 <июля> мы отправились в шесть

часов утра, я с Обыденной в коляске, а Дмитревский,

и Бенкендорф, и Пушкин – брат сочинителя – вер

хами.

На половине дороги в колонке мы пили кофе и за

втракали. Как приехали на Железные, Лермонтов сей

час прибежал; мы пошли в рощу и все там гуляли.

Я все с ним ходила под руку. На мне было бандо. Уж

не знаю, какими судьбами коса моя распустилась

и бандо свалилось, которое он взял и спрятал в карман.

Он при всех был весел, шутил, а когда мы были вдвоем,

он ужасно грустил, говорил мне так, что сейчас можно

догадаться, но мне в голову не приходила дуэль. Я зна

ла причину его грусти и думала, что все та же, угова

ривала его, утешала, как могла, и с полными глазами

слез <он меня> благодарил, что я приехала, умаливал,

чтоб я пришла к нему на квартиру закусить, но я не

согласилась; поехали назад, он поехал тоже с нами.

В колонке обедали. Уезжавши, он целует несколько

раз мою руку и говорит:

– Cousine, душенька, счастливее этого часа не бу

дет больше в моей жизни.

* господин кинжал и дикарь ( фр. ) .

447

Я еще над ним смеялась; так мы и отправились. Это

было в пять часов, а <в> восемь пришли сказать, что он

убит. Никто не знал, что у них дуэль, кроме двух моло

дых мальчиков, которых они заставили поклясться, что

никому не скажут; они так и сделали.

Лермонтову так жизнь надоела, что ему надо было

первому стрелять, он не хотел, и тот изверг имел духа

долго целиться, и пуля навылет! Ты не поверишь,

как его смерть меня огорчила, я и теперь не могу его

вспомнить.

Прощай, мой милый друг, грустно и пора на почту.

Сестра и брат вам кланяются. Я тебя и детишек целую

бессчетно раз. Не забывай верного твоего друга и обо

жающую тебя сестру

Катю Быховец.

Сейчас смотрела на часы, на почту еще рано, и я

еще с тобою поговорю. Дмитревский меня раздосадо

вал ужасно: бандо мое, которое было в крови Лермон

това, взял, чтоб отдать мне, и потерял его; так грустно,

это бы мне была память. Мне отдали шнурок, на кото

ром он всегда носил крест. Я была на похоронах; с му

зыкой его хоронить не позволили, и священника насилу

уговорили его отпеть.

Он мертвый был так хорош, как живой. Портрет его

сняли.

ПОЛЕВОДИН

ИЗ ПИСЬМА

Июля 21-го 1841 г. Пятигорск

Плачьте, милостивый государь, Александр Кононо-

вич, плачьте, надевайте глубокий траур, нашивайте плё-

резы, опепелите Вашу главу, берите из Вашей библио

теки «Героя нашего времени» и скачите к Лёренцу,

велите переплести его в черный бархат, читайте и плачь

те. Нашего поэта н е т , – Лермонтов пятнадцатого числа

текущего месяца в семь часов пополудни убит на дуэли

отставным майором Мартыновым. Неисповедимы судь

бы твои, господи! И этот возрождающийся гений должен

погибнуть от руки подлеца: Мартынов – чистейший

сколок с Дантеса. Этот Мартынов служил прежде

в кавалергардах, по просьбе переведен в Кавказский

корпус капитаном 1, в феврале месяце отставлен с чином

майора, и жил в Пятигорске, обрил голову, оделся

совершенно по-черкесски и тем пленял, или думал пле

нять, здешнюю публику. Мартынов никем не был терпим

в кругу, который составлялся из молодежи гвардейцев.

Лермонтов, не терпя глупых выходок Мартынова, всегда

весьма умно и резко трунил над Мартыновым, желая,

вероятно, тем заметить, что он ведет себя неприлично

званию дворянина. Мартынов никогда не умел порядоч

но отшутиться – сердился, Лермонтов более и более

над ним смеялся; но смех его был хотя едок, но всегда

деликатен, так что Мартынов никак не мог к нему при

драться. В одно время Лермонтов с Мартыновым и про

чею молодежью были у В<ерзилиных> (семейство

казацкого генерала). Лермонтов в присутствии девиц

трунил над Мартыновым целый вечер, до того, что

Мартынов сделался предметом общего с м е х а , – пред

логом к тому был его, Мартынова, костюм. Мартынов,

15 Лермонтов в восп. совр.

449

выйдя от Верзилиных вместе с Лермонтовым, просил

его на будущее время удержаться от подобных шуток,

а иначе он заставит его это сделать. На это Лермонтов

отвечал, что он может это сделать завтра и что секун

дант его об остальном с ним условится. На другой

день, когда секунданты (прапорщик конногвардейский

Глебов и студент князь Васильчиков) 2 узнали о причи

не ссоры, то употребили все средства помирить их.

Лермонтов был согласен оставить, но Мартынов никак

не соглашался. Приехав на место, назначенное для

дуэли (в двух верстах от города на подошве горы Машу¬

ка, близ кладбища), Лермонтов сказал, что он удовлет

воряет желанию Мартынова, но стрелять в него ни

в каком случае не будет. Секунданты отмерили для

барьера пять шагов, потом от барьера по пяти шагов

в сторону, развели их по крайний след, вручили им

пистолеты и дали сигнал сходиться. Лермонтов весьма

спокойно подошел первый к барьеру, скрестив вниз

руки, опустил пистолет и взглядом вызвал Мартынова

на выстрел. Мартынов, в душе подлец и трус, зная, что

Лермонтов всегда держит свое слово, и радуясь, что тот

не стреляет, прицелился в Лермонтова. В это время

Лермонтов бросил на Мартынова такой взгляд презре

ния, что даже секунданты не могли его выдержать

и потупили очи долу (все это сказание секундантов).

У Мартынова опустился пистолет. Потом он, собрав

шись с духом и будучи подстрекаем презрительным

взглядом Лермонтова, прицелился – выстрел... Поэта

не стало! После выстрела он не сказал ни одного слова,

вздохнул только три раза и простился с жизнью. Он

ранен под грудь навылет. На другой день толпа народа

не отходила от его квартиры. Дамы все приходили

с цветами и усыпали его оными, некоторые делали пре

краснейшие венки и клали близ тела покойника. Зрели

ще это было восхитительно и трогательно. Семнадца

того числа в час поединка его хоронили. Все, что было

в Пятигорске, участвовало в его похоронах. Дамы все

были в трауре, гроб его до самого кладбища несли штаб-

и обер-офицеры, и все без исключения шли пешком до

кладбища. Сожаления и ропот публики не умолкали

ни на минуту. Тут я невольно вспомнил о похоронах

Пушкина. Теперь шестой день после этого печального

события, но ропот не умолкает, явно требуют предать

виновного всей строгости закона, как подлого убийцу.

Пушкин Лев Сергеевич, родной брат нашего бессмерт-

450

ного поэта, весьма убит смертию Лермонтова, он был

лучший его приятель. Лермонтов обедал в этот день

с ним и прочею молодежью в Шотландке (в шести вер

стах от Пятигорска) и не сказал ни слова о дуэли, кото

рая должна была состояться чрез час. Пушкин уверяет,

что эта дуэль никогда бы состояться не могла, если б се

кунданты были не мальчики, она сделана против всех

правил и чести. <...>

Лермонтов похоронен на кладбище, в нескольких

саженях от места поединка 3. Странная игра природы.

За полчаса до дуэли из тихой и прекрасной погоды

вдруг сделалась величайшая буря; весь город и окрест

ности были покрыты пылью, так что ничего нельзя было

видеть. Буря утихла, и чрез пять минут пошел пролив

ной дождь. Секунданты говорят, что как скоро утихла

буря, то тут же началась дуэль, и лишь только Лермон

тов испустил последний вздох – пошел проливной

дождь. Сама природа плакала об этом человеке. Много

бы еще подробностей я мог Вам сообщить о жизни его

здесь на Кавказе, но лист оканчивается. <...>

Больно вспоминать, что Кавказ в самое короткое

время лишил нас трех прекраснейших писателей —

Марлинского, Веревкина 4 и Лермонтова.

РОЩАНОВСКИЙ

ПОКАЗАНИЯ

В прошлом 1841 году, в июле месяце, кажется, 18

числа, в 4 или 5 часов пополудни, я, слышавши, что име

ет быть погребено тело умершего поручика Лермонтова,

пошел, по примеру других, к квартире покойника, у во

рот коей встретил большое стечение жителей г. Пятигор

ска и посетителей минеральных вод, разговаривавших

между собою: о жизни за гробом, о смерти, рано постиг

шей молодого поэта, обещавшего много для русской ли

тературы. Не входя во двор квартиры этой, я с знако

мыми мне вступил в общий разговор, в коем, между

прочим, мог заметить, что многие как будто с ропотом

говорили, что более двух часов для выноса тела они

дожидаются священника, которого до сих пор нет. Заме

тя общее постоянное движение многочисленного со

бравшегося народа, я из любопытства приблизился

к воротам квартиры покойника и тогда увидел на дворе

том, не в дальнем расстоянии от крыльца дома, стоящего

о. протоиерея, возлагавшего на себя епитрахиль; в это

самое время с поспешностию прошел мимо меня во двор

местной приходской церкви диакон, который тотчас,

подойдя к церковнослужителю, стоящему близ о. про

тоиерея Александровского, взял от него священную

одежду, в которую немедленно облачился, и принял от

него кадило. После этого духовенство это погребальным

гласом обще начало пение: «Святый боже, святый креп

кий, святый бессмертный, помилуй нас», и с этим вместе

медленно выходило из двора этого; за этим вслед было

несено из комнат тело усопшего поручика Лермонтова.

Духовенство, поя вышеозначенную песнь, тихо шество

вало к кладбищу; за ним в богато убранном гробе было

попеременно несено тело умершего штаб– и обер-

452

офицерами, одетыми в мундиры, в сопровождении

многочисленного народа, питавшего уважение к памяти

даровитого поэта или к страдальческой смерти его,

принятой на дуэли. Таким образом эта печальная

процессия достигла вновь приготовленной могилы,

в которую был опущен в скорости несомый гроб без

отправления по закону христианского обряда: в этом

я удостоверяю, как самовидец.

А. П. СМОЛЬЯНИНОВ

ИЗ ДНЕВНИКА

9 августа 1841 г. Что сделать с тем, который, поза

быв все священное, презрев всеми чувствами, попрал,

затоптал стыд, совесть, честь, который, унизившись до

степени животного, отымает у бедного, умирающего го

лодною смертию, последний кусок, единственную на

дежду его – и все для того, чтобы удовлетворить свой

каприз, сделать по-своему? Или что сделать с тем, кто,

удовлетворяя своим глупым страстям, позорит, развра

щает невинную девушку, губит ее навек, и потом через

короткое время сам же покидает ее на произвол судь

бы? Суд людской определит ли наказание, достойное

этих двух преступников? Глас божий разразится ли над

ними?.. Теперь другой вопрос: как поступить с убийцею

нашей славы, нашей народной гордости, нашего Лер

монтова, причислить ли его к категории первых двух

преступников или глядеть на него еще хуже – тем бо

лее что он русский... нет, он не русский после этого, он

недостоин этого священного имени... Увы, Лермонтова

нет, к несчастию, это верно, хотя мы и желаем, чтобы

это были неверные слухи, он убит – убит подлым

образом – рукою Мартынова – дуэль была за М-е

Steritch. Секунданты были со стороны Лермонтова —

Глебов, а со стороны того – Васильчиков – сын Илла

риона Васильевича – председателя Государственного

совета, и государь сказал ему, что его седины не спа

сут сына. Кавказ, блаженный Кавказ был свидетелем

Его смерти, он счастлив, по крайней мере, в этом отно

шении, а мы несчастные, мы бедные, лишены даже

и трупа этого гения нашего века. Рано последовал он

Пушкину, рано скрылся от нас. Поступок Мартынова

подл, низок, ему, конечно, не следовало отказываться

454

от вызова и не следовало также пользоваться сча

стием – первым выстрелом, он должен был разрядить

его на воздух – в этом случае я скорей бы самим собой

пожертвовал – мне было бы счастие погибнуть от руки

Лермонтова – и честь моя была бы ограждена. Не

так поступил Мартынов, он низок в моих глазах; дайте

мне право, дайте мне власть, я бы выдумал для него

достойное наказание; но я пока простой человек, я ни

ч т о , – я раздражен и жестоко раздражен – уста мои

одни только в движении, они поминутно лепечут: cara

vendetta, cara vendetta *. Да, это не пустые звуки, не

простые слова – они осуществятся со временем. Две

тени, две милые дорогие тени взывают ко мне, тре

буют мщения, я отвечу им – заплачу должное долж

ным – будет время, будет мщение cara, cara, vendetta,

vendetta.

2 октября 1841 г. Кстати о Лермонтове: я должен

загладить мою оговорку, должен описать действитель

ную причину его смерти, а не ту, которая была мною

рассказана 9 августа, а мне передана в искаженном

виде. Итак, была иная причина смерти Л е р м о н т о в а , —

и эта иная причина достоверна, потому что почерпнута

мною из письма из Пятигорска (где погиб поэт) барона

Розена 1 к брату одного из моих товарищей, который

сам читал мне это письмо. Печальное это событие про

исходило в Пятигорске, где Лермонтов лечился. Из

числа молодежи тамошнего водяного общества нахо

дился некто Мартынов, отставной артиллерист 2, редкий

стрелок. Едва показался он в том краю, как своими

странными манерами, неуместными выходками и, как

видно, даже ограниченностию ума навлек какое-то осо

бое чувство на душу поэта, который сначала начал

тайно, а потом уж и явно над ним насмехаться, давал

ему разные эпитеты, как, например, «Montagnard au

grand poignard» **, и это было не без причины, Марты

нов носил на себе всегда бурку и имел пистолет.

14 июля 3 Лермонтов был в каком-то особенном располо

жении д у х а , – видно было, что он был чем-то недоволен,

и в эту минуту нужен был ему человек, над которым

бы он мог излить свое неудовольствие. Является

Мартынов, чего лучше, шутки и колкие сатиры начи

наются. Мартынов мало обращал на них внимания,

* сладкая месть, сладкая месть ( ит.).

** Горец с большим кинжалом ( фр. ) .

455

или, лучше, не принимал их на свой счет и не казался

обиженным. Это кольнуло самолюбие Лермонтова,

который теперь уже прямо адресуется к Мартынову

с вопросом, читал ли он «Героя нашего времени»? —

« Ч и т а л » , – был ответ. «А знаешь, с кого я списал пор

трет Веры?» – « Н е т » . – «Это твоя сестра». Не знаю,

что было причиною этого вопроса, к чему сказаны эти

слова: «Это твоя сестра», которые стоили Лермонтову

жизни, а нас лишили таланта, таланта р е д к о г о , – след

ствием этих слов был, конечно, вызов со стороны Мар

тынова. Благородно он поступил, всякий бы сделал

то же на его месте, но одно его не оправдывает, это

именно то, что зачем он стрелял не на воздух и удар

его был так верен, что был нацелен и попал прямо

в с е р д ц е , – и пуля тогда только достигла своего назна

чения, когда Лермонтов сам подымал руку и наводил

на противника пистолет. В дополнение выпишу статью

г-на Андриевского, помещенную в 63-м № «Одесского

вестника». Вот она: «Пятигорск. 15 июля около 5 ча

сов вечера разразилась ужасная буря с молниею и гро

мом: в это самое время между горами Машуком и Беш

тау скончался лечившийся в Пятигорске М. Ю. Лер

монтов. С сокрушением смотрел я на привезенное сюда

бездыханное тело поэта...»

En ce cas je fais ce que font les femmes qui mettent en

P. S. ce qui les intéresse le plus *.

* В этом случае я поступаю так, как поступают женщины,

которые помещают в постскриптуме то, что их больше всего инте

ресует ( фр. ).

T. A. БАКУНИНА

ИЗ ПИСЬМА К H. А. БАКУНИНУ

Пятница, утро, 25 или 26 сентября не знаю, а знаю,

что год 1841...

<Ржевский> 1 сейчас рассказывал про Лермонтова,

он видел его убитого, он знал его и прежде; почти по

неволе шел он на дуэль, этот страшный дуэль, и там

уже на месте сказал М<артынову>, что отдает ему свой

выстрел, что причина слишком маловажна, слишком

пуста и что он не хочет стреляться с ним. Но Мартынов

непременно требовал, оба прицелились, Лермонтов по

вернул пистолет в сторону, а тот убил его.

Невыносимо это, всю душу разрывает, так погиб

нуть, погибнуть поневоле лучшей надежде России; горе

во мне, какое бы ни было, как-то худо облегчается вре

менем, напротив, это все увеличивающаяся боль, кото

рую я все сильнее, все мучительнее чувствую, покуда

она не обхватит всю меня и я как будто потеряюсь

в ней.

Об Лермонтове скоро позабудут в России – он еще

так немного с д е л а л , – но не все же забудут, и по себе

чувствую, что скорбь об нем не может пройти, он будет

жить, правда не для многих, но когда же толпа хранила

святое или понимала его.

Мне кажется, я слышу, как все эти умные люди рас

суждают, толкуют об Лермонтове, одни обвиняют, дру

гие с важностью извиняют его, просто противно. Если

же не противно, так уморительно смешно. Мне кажется,

«Московский вестник» очень верное выражение этого об

щества, его ничтожества и чванно-натянутой важности 2.

457

А. Я. БУЛГАКОВ

ИЗ ДНЕВНИКА

Странную имеют судьбу знаменитейшие наши

поэты, большая часть из них умирает насильственною

смертью. Таков был конец Пушкина, Грибоедова, Мар-

линского <Бестужева>... Теперь получено известие

о смерти Лермонтова. Он был прекрасный офицер

и отличнейший поэт, иные сравнивают его даже с самим

Пушкиным. Не стало Лермонтова! Сегодня (26 июля)

получено известие, что он был убит 15 июля в Пяти

горске на водах; он был убит, убит не на войне, не рукою

черкеса или чеченца, увы, Лермонтов был убит на

дуэли – русским! Вот как рассказывают это печальное

происшествие. Молодой Мартынов Николай (сын

покойного Соломона Михайловича Мартынова, извест

ного только потому, что он разбогател от московских

винных откупов), служивший прежде в кавалергардском

полку, перешедший оттуда в какой-то казацкий

линейный полк, а потом оставивший совершенно

службу, поехал на Кавказ лечиться. Там съехался он

с Лермонтовым, с коим некогда вместе служил. Марты

нов показывался всякий день на водах в каком-то

необыкновенном костюме и волочился за одною

дамою, и довольно неудачно. Лермонтов сочинил на

него какие-то стихи, к коим присовокупил и нарисован

ный им очень похожий портрет Мартынова в странном

его костюме. Все это он поднес самому Мартынову,

первому ему показал сам, но Мартынов не принял это

как шутку, а выйдя из себя, требовал сатисфакции

за то, что называл обидою. Тщетны были все усилия

Лермонтова, ему сделалось наконец невозможным

отклонить настояния своего противника. Назначен

день, час дуэли, выбраны секунданты. Когда явились

458

на место, где надобно было драться, Лермонтов, взяв

пистолет в руки, повторил торжественно Мартынову,

что ему не приходило никогда в голову его обидеть,

даже огорчить, что все это была одна только шутка,

а что ежели Мартынова это обижает, он готов просить

у него прощение не токмо тут, но везде, где он только

захочет!.. «Стреляй! Стреляй!» – был ответ исступлен

ного Мартынова. Надлежало начинать Лермонтову,

он выстрелил на воздух, желая все кончить глупую

эту ссору дружелюбно, не так великодушно думал

Мартынов, он был довольно бесчеловечен и злобен,

чтобы подойти к самому противнику своему, и выстре

лил ему прямо в сердце 1. Удар был так силен и верен,

что смерть была столь же скоропостижна, как выстрел.

Несчастный Лермонтов тотчас испустил дух! Удиви

тельно, что секунданты допустили Мартынова совер

шить его зверский поступок. Он поступил противу всех

правил чести и благородства и справедливости. Ежели

он хотел, чтобы дуэль совершилась, ему следовало

сказать Лермонтову: извольте зарядить опять ваш

пистолет. Я вам советую хорошенько в меня целиться,

ибо я буду стараться вас убить. Так поступил бы

благородный, храбрый офицер, Мартынов поступил как

убийца. Он посажен в острог, а секунданты на гаупт

вахту. Одно обстоятельство еще более умножает вину

Мартынова. Убив Лермонтова и страшась ожидавшей

его судьбы, он хотел бежать... бежать, и куда же?

К чеченцам, нашим неприятелям. Он был пойман

на дороге и отдан военному начальству 2. Армия

закавказская оплакивает потерю храброго своего

офицера, а Россия одного из лучших своих поэтов.

Не знаю, что будет с бедною его бабкою Арсеньевой.

Она взяла к себе Лермонтова еще в колыбели, дала

ему отличное воспитание, накопила ему прекрасное

состояние, для него одного жила и долго противилась

нелепому его желанию ехать на Кавказ учиться воен

ному ремеслу на самом деле. Наконец должна была

согласиться на желание внука своего! 3 Я не знал

Лермонтова, но как не пожалеть об нем?! – хоть

и говорят, что он был нрава сварливого и имел уже

подобного рода историю с сыном французского посла

барона Баранта за жену нашего консула в Гамбурге,

известную красавицу 4.

459

ИЗ ПИСЬМА К П. А. ВЯЗЕМСКОМУ

31 июля 1841. Москва

Не знаю, известно ли уже у вас о смерти Лермонтова.

Он убит – и убит не черкесом, не чеченцем, а убит

русским на дуэли. Сообщу тебе подробности, кои мне

известны и кои слышал от Путяты 1, а он знает их по

письму князя Владимира Голицына к жене 2. Съехались

в Пятигорске Лермонтов с Мартыновым, сыном Соло

мона, нашего здешнего покойного Соломона Михай

ловича 3. Этот сын служил в кавалергардах, перешел

в линейные казаки, наконец вышел в отставку и поехал

лечиться на Кавказ. Он приволачивался за какою-то

дамою, не очень успешно. Лермонтов сделал стихи

и маленькую карикатурку, в коей Мартынов представ

лен в своей странной одежде, и все это посвятил ему же,

Мартынову, с коим, бывало, служил вместе, но Марты

нов принял это иначе, вспыхнул, не могли его урезонить,

драться, да и полно. Нельзя было Лермонтову отказать.

Судьба ему предоставляла первый выстрел. Он объявил

Мартынову, что не имел в виду его оскорбить, что все

была одна шутка, и что он ему же все первому показал,

чтобы вместе посмеяться, но что ежели он не так это

принимает, то он, Лермонтов, при всех тотчас же готов

просить у него прощение, но ответ был: «Стреляй!» —

«Я буду стрелять, но только не в т е б я » , – сказал

Лермонтов и выстрелил на в о з д у х , – конечно, справед

ливость и благородство требовали, чтобы Мартынов

сказал своему сопернику (ежели уже хотел непременно

драться): этак неразумно, заряжай пистолет вновь

и целься получше, потому что я буду искать убить тебя,

вместо того Мартынов подошел к самому Лермонтову,

выстрелил ему à bout portant * прямо в сердце. Смерть

была скоропостижна, как выстрел. Удивительно, что

секунданты допустили такой бесчеловечный поступок.

Слышно также, что Мартынов хотел бежать в Одессу,

а другие говорят, к горцам, как будто Одесса не та же

Россия. Секунданты на гауптвахте, а Мартынов посажен

в острог. Это было 15 июля. Все чрезмерно жалеют

о Лермонтове, одну имел смерть с Пушкиным, а жаль

необычный талант, так много его имел. Жаль!

* в упор ( фр. ) .

П. А. ВЯЗЕМСКИЙ

ИЗ ПИСЬМА К А. Я. БУЛГАКОВУ

4 августа 1841 г. Царское Село

Мы все под грустным впечатлением известия о смер

ти бедного Лермонтова. Большая потеря для нашей

словесности. Он уже многое исполнил, а еще более

обещал. В нашу поэзию стреляют удачнее, нежели

в Людвига-Филиппа 1. Второй раз не дают промаха.

Грустно!..

Сейчас получаю и письмо твое 2. Да, сердечно жаль

Лермонтова, особенно узнавши, что он был так бесче

ловечно убит. На Пушкина целила, по крайней мере,

французская рука, а русской руке грешно было целить

в Лермонтова, особенно когда он сознавался в своей

вине 3.

ИЗ «ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ»

В одно время с выпискою из письма Жуковского

дошло до меня известие о смерти Лермонтова. Какая

противоположность в этих участях 1. Тут есть, однако,

какой-то отпечаток провидения. Сравните, из каких

стихий образовалась жизнь и поэзия того и другого,

и тогда конец их покажется натуральным последствием

и заключением. Карамзин и Жуковский: в последнем

отразилась жизнь первого, равно как в Лермонтове

отразился Пушкин. Это может подать повод ко многим

размышлениям. Я говорю, что в нашу поэзию стреляют

удачнее, чем в Людвига-Филиппа: во второй раз, что

не дают промаха. По случаю дуэли Лермонтова кн. Але

ксандр Николаевич Голицын рассказывал мне, что при

Екатерине была дуэль между кн. Голицыным и Шепе

левым. Голицын был убит, и не совсем правильно, по

крайней мере, так в городе говорили и обвиняли Шепе

лева. Говорили также, что Потемкин не любил Голицына

и принимал какое-то участие в этом поединке 2.

461

А. И. ВЕГЕЛИН

ПИСЬМО К СЕСТРЕ

Пятигорск, 24 сентября 1841 г.

Удивляюсь, что письмо мое от 18 июля не получено

тобою, в нем упомянул вкратце о дуэли Лермонтова

и описывал посетителей нынешнего курса, о первом

вот как оно было. Покойник любил посмеиваться

всегда над некоторыми слабостями Мартынова и, будучи

с детства с ним знаком и в связи, позволял себе шутить

над ним и перед чужими людьми. Однажды, находясь

в доме генеральши Виртилиной 1, у которой три дочери

и за которыми вся молодежь ухаживает, назвал Марты

нова данным им прежде эпитетом Chevalier du poignard

venu du monde sauvage *; (Мартынов носит черкесское

платье и всегда при кинжале, по странностям умствен

ным приобрел остальное). Мартынова это кольнуло,

пошло объяснение, и назначена дуэль... Покойник жил

с Васильчиковым 2 <и> взял его в секунданты; Марты

нов – с Глебовым и избрал его; и так все четверо —

люди молодые, неопытные, не сказав никому слова,

на другой день отправились за город, и по первому

выстрелу бедный Лермонтов пал на землю! Конечно,

нельзя оправдывать покойника, но и нельзя крепко

винить Мартынова 3. Эпитет, данный Лермонтовым, был

так часто повторяем им, что никак не мог он думать,

чтобы Мартынов мог тем обидеться; присутствие

девушек сделало всю беду, где они и не делают?..

Если б секунданты были бы поопытнее, можно бы

было легко все это дело кончить бутылкой шампанско

го... Всех их отдали под военный суд без содержания

под арестом – бедного Глебова крепко жаль, юноша

едва начал поприще свое, уже жестоко ранен и сомни

тельно, чтобы когда-нибудь владел рукою, теперь эта

история, с которой также нелегко развязаться.

* Рыцарь с кинжалом, пришедший с диких гор ( фр. ) .

462

К. ЛЮБОМИРСКИЙ

ПИСЬМО ИЗ СТАВРОПОЛЯ В ОДЕССУ

К. Н. И В. Н. СМОЛЬЯНИНОВЫМ

Я должен рассказать вам, любезные друзья мои,

об одном происшествии, горестном не только для меня

и вас, но и для всякого, кто читает и понимает русскую

литературу. Лермонтов, который только что сделался

известен своими сочинениями и подал столько надежд,

покинул нас навсегда – он убит на дуэли. Страшная

судьба наших современных литераторов!.. Лермонтов

служил на Кавказе в Тенгинском пехотном полку,

недавно ездил в Петербург и, возвратившись, жил

в Пятигорске, где он нашел прежнего сослуживца

своего, отставного гвардейского офицера Мартынова,

который валочился за одной из водяниц и уморительно

одевался. Он носил азиатский костюм, за поясом

пистолет, через плечо на земле плеть, прическу â 1а

мужик и французские бакенбарды с козлиным подбо

родком. Говорят, что Лермонтов по-приятельски

несколько раз сказывал ему, как он смешон в этом

шутовском виде, и советовал сбросить с себя эту дурь,

наконец, нарисовал его в сидячем положении, держав

шегося обеими руками за ручку кинжала и объясняв

шегося в любви, придав корпусу то положение или

выражение, которое получает он при испражнении, и эту

карикатуру показал ему первому. Мартынов вызвал

его на дуэль. Положено стреляться в шести шагах.

Лермонтов отговаривал его от дуэли и, прибыв на место,

когда должно было ему стрелять первому, снова

говорил, что он не предполагал, чтобы эта шутка так

оскорбила Мартынова, да и не имел намерения, а потому

не хочет стрелять в него. Отвел руку и выстрелил мимо.

Но Мартынов выстрелил метко, и Лермонтова не стало.

Не ручаюсь за версию причин дуэли и за верность

подробностей, но теперь еще у нас рассказывают так,

как описал я. Может быть, впоследствии откроется

463

что-либо другое достоверное, и я тогда не промедлю

сообщить и вам, но теперь могу ручаться только за то,

что Лермонтов убит и что убил его Мартынов. Вот вам

печальная новость, как бы я желал рассказывать их

как можно реже.

H. МОЛЧАНОВ

ИЗ ПИСЬМА К В. В. ПАССЕКУ

Пятигорск, 27 июля 1841 г.

Письмо мое, добрый и любезный Вадим Васильевич,

встретит вас в Пятигорске, а я тем временем буду

направляться в Москву. Последние дни пребывания

моего здесь были весьма печальны: смерть Лермонтова,

смерть нашего незабвенного Иустина Евдокимовича 1,

все это было в последние дни.

О Лермонтове, о кончине его, вы узнаете здесь все

точно. Бедный поэт! Проживи он далее, что было бы!

Иустин Евдокимович привез ему от бабушки его гостин

ца и письма. Иустин Евдокимович сам пошел к нему

и, не застав его дома, передал слуге его о себе и чтоб

Лермонтов пришел к нему в дом Христофорович. В тот

же вечер мы видели Лермонтова. Он пришел к нам и все

просил прощенья, что не брит. Человек молодой, бойкий,

умом остер. Беседа его с Иустином Евдокимовичем

зашла далеко за полночь. Долго беседовали они

о Байроне, Англии, о Беконе. Лермонтов с жадностью

расспрашивал о московских знакомых. По уходе его

Иустин Евдокимович много раз повторял: «Что за

умница».

На другой день поутру Лермонтов пришел звать

на вечер Иустина Евдокимовича в дом Верзилиных,

жена Петра Семеныча велела звать его к себе на чай.

Иустин Евдокимович отговаривался за болезнью, но

вечером Лермонтов его увез и поздно вечером привез

его обратно. Опять восторг им: «Что за человек! Экой

умница, а стихи его – музыка, но тоскующая».

Через несколько дней Лермонтова убили, что Иусти

на Евдокимовича потрясло. Через шесть дней закрыл

глаза здесь навсегда и наш незабвенный Иустин Евдо

кимович.

465

А. И. ВАСИЛЬЧИКОВ

ПИСЬМО К Ю. К. АРСЕНЬЕВУ

Пятигорск, 30 июля < 1841 г. >

Виноват я пред тобой, любезный Арсеньев 1, что так

замедлил отвечать на твое письмо. Но это последнее

время было у нас грустное и хлопотливое. Ты, вероятно,

уже знаешь о дуэли Лермонтова с Мартыновым и что

я был секундантом у первого. Признаться, смерть его

меня сильно поразила, и долго мне как будто не вери

лось, что он действительно убит и мертв. Не в первый

раз я участвовал в поединке, но никогда не был так

беззаботен о последствиях и твердо убежден, что

дело обойдется, по крайней мере, без кровопролития.

С первого выстрела Лермонтов упал и тут же скон

чался.

N. В. Перевернув страницу, я заметил, что она уже

исписана; ленюсь переписывать и продолжаю, читай

как умеешь.

Мы состоим под арестом, и производится следствие.

Меня перевели по моей просьбе в Кисловодск, потому

что нарзан мне необходим. Я живу здесь в Слободке

скромно, вдвоем с Столыпиным. Меня выпускают

в ванны и на воды с часовым. В Кисловодске холодно,

как и прошлого года. Кроме того, пусто, как в степи.

Мы с Столыпиным часто задумываемся, глядя на те