355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рози Томас » Женщина нашего времени » Текст книги (страница 7)
Женщина нашего времени
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 18:04

Текст книги "Женщина нашего времени"


Автор книги: Рози Томас



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

– А какое следующее?

За ними на лестничной площадке кто-то споткнулся о дверь ванной. Неожиданно внизу музыка ударила с удвоенной силой. Вечеринка разгоралась.

– Если у тебя нет идеи, то ты должна сразу отвергнуть этот план. Пойди и попроси того мужчину в блузе потанцевать с тобой, чтобы отвлечься. И я могу потанцевать с тобой, если тебе это поможет. – Затем он посмотрел на ее лицо и изменил тон. – Ты занимаешься розничной торговлей. У тебя есть магазин модных вещей, не так ли? Ты сказала мне, каким должен быть твой первый шаг?

– Я думаю, – сказала Харриет. – Мне просто хотелось бы… отрепетировать это с тобой. Когда выходишь замуж, то привыкаешь к тому, что кто-то всегда есть рядом, не так ли? Для того, чтобы выслушать тебя и помочь собраться с мыслями. Тогда замечаешь свои ошибки.

Она помнила, как сказала Саймону, что умение слушать – это одна из обязанностей дружбы.

Чарли раскаялся. Он взял ее за руку.

– Извини. Продолжай репетицию.

– Исследования.

Она начала отмечать по пунктам, сгибая их сцепленные пальцы.

– Исследование рынка, определение уровня конкуренции, изучение показателей. Определение собственного рынка. После изготовления прототипа определение производственных расходов. Расчет цены. Составление бизнес-плана, определение наилучших и наихудших возможных результатов. Вход в Сити и мобилизация капитала. Или что-нибудь в этом роде.

Она издала звук, который наполовину был нервным смехом, наполовину стоном смятения.

Чарли покачивал стакан с выпивкой в свободной руке.

– И ты хочешь все это сделать?

– Да, – ответила Харриет. – Да, я хочу. Я нуждаюсь в том, чтобы сделать это.

Чарли вновь посмотрел на нее. Казалось неуместным слушать о всех этих деловых планах и исследованиях рынка в простом и безупречном доме Джейн Хантер. На взгляд Чарли, Харриет выглядела голодной и немного свихнувшейся. «Нуждается, – подумал он, – возможно, это и есть правильное слово». И если бы ей удалось заставить свой план работать, то на это потребовалась бы вся ее неизрасходованная энергия.

– Тут необходимо проделать огромную работу, – сказал он ей, – еще до того, как ты будешь готова сдаться и получишь отказы на свои заявки на финансирование.

– Я не боюсь работы.

То, как она пожала плечами, красноречиво говорило ему, что она больше ни на чем другом не сосредоточит своего внимания. Между ними возникло взаимопонимание. Работа могла стать полезным паллиативом.

– Есть ли у тебя какой-нибудь собственный капитал?

– Моя половина стоимости квартиры, когда она будет продана. Двадцать тысяч. Я сняла на год дешевую квартиру.

– Харриет, ты знаешь что-нибудь о коэффициенте риска?

– Кое-что, – ей не хотелось признаваться в незнании чего-то, что могло бы иметь отношение к ее плану.

– Ты должна спросить себя, окупятся ли в конце концов все усилия и энергия, которые ты должна будешь вложить в этот бизнес. Будет ли их достаточно, чтобы принести прибыль?

Харриет не смутилась:

– Я хочу сделать это. Игра существует, и я хочу продвигаться вместе с ней. Я могу заработать кучу денег, ведь так?

Чарли рассмеялся, снова повеселев.

– Иначе нет никакого смысла. Было бы лучше, если бы ты позволила мне взглянуть на твою необыкновенную игру. Ты уверена, что не будет проблем с правами на нее?

– Мне уже сказали, что я могу делать с ней все, что захочу. Однако я еще раз проверю, не волнуйся.

На какое-то мгновение в этой квартире Джейн с кремовой лестницей, с гравюрами в рамках и висящими на стенах растениями, со все усиливающимся запахом морковного супа, она увидела серый дом Саймона, пахнущий сыростью и запустением. Она слегка вздрогнула, а Чарли, не поняв причины этого, обнял ее одной рукой.

– Ты помнишь Крит, Харриет?

– Да, я помню Крит.

Они путешествовали по Греции, шестеро из них, в их последние студенческие каникулы. Там были Чарли, Джейн и Харриет, а Дженни занималась в это лето чем-то другим.

Они приехали в Вай на восточном побережье и обнаружили там полумесяц белого песка, окаймленный пальмами, под которыми располагались раскрашенные туристские автофургоны и оранжевые палатки других путешественников. Они установили свои палатки рядом с этой компанией, повесили свою грязную дорожную одежду и бросились купаться в море.

Дни стояли жаркие, и часы либо медленно тянулись, либо сокращались под лучами солнца. Они наслаждались сверкающим солнцем, плавали в переливающейся радугой воде и в тени пальм читали книжки карманного формата.

Они обменивались дорожными рассказами с бородатыми немецкими парнями, хотя их запас таких историй был очень скудным по сравнению с немцами, которые рыскали по всей Европе на своем фольксвагене-фургоне. В красном свете пляжных пикников они беседовали со светловолосыми, красивыми скандинавами, курили сигареты с марихуаной и слушали гитару с дружелюбными голландцами.

– Это чудо, – сказала Харриет, – это утопия.

Джейн сидела, скрестив ноги, ее волосы развевались на солнце, и соль выступила на плечах. Даже подошвы ее ног были загорелыми.

– Нет насилия, нет жадности, нет воровства – солнце загипнотизировало их всех, у них было очень мало собственности и еще меньше денег, – нет тщеславия, нет соперничества, нет никакого расизма.

– Нет притворной стыдливости, нечего скрывать.

В нескольких ярдах от них на одеяле шведы Геза и Инге занимались любовью. Они отдавали этому занятию массу времени и демонстрировали неиссякаемый интерес по отношению друг к другу. Чарли поднял глаза.

– Они все еще заняты? А вы были бы счастливы, ведя такую жизнь?

– Всегда, – прошептала Джейн.

– А как же теория нравственности?

– Я могу быть выше нее.

– Мужчина живет для того, чтобы работать, и для того, чтобы любить, – напомнил им Чарли. – Это, можно сказать, как наш друг Геза.

Ночью под яркими звездами они усаживались вокруг костра, разожженного из прибитого к берегу дерева, и беседовали о том, как изменить мир. При всех различиях в оттенках мнений они все были убеждены, что когда они выпьют достаточно ароматного греческого вина, когда угол стояния солнца на небе изменится настолько, что это будет означать осень, они вернутся домой и унаследуют мир, который нуждается в переделке в соответствии с их мечтами. Они были полны наивного оптимизма и энтузиазма.

Однажды вечером, когда разговор пошел по кругу, кто-то спросил:

– Так чего же ты хочешь, Харриет?

А кто-то другой ответил:

– Харриет хочет быть богатой и знаменитой.

Защищая себя, она коротко и резко ответила:

– Достаточно просто богатой.

Это было столь нетипичной реакцией, так резко контрастирующей с часами предшествующих возвышенных бесед, что, казалось, она намеревалась всех насмешить. В последующие дни Харриет поддразнивали ее буржуазными идеалами и эксплуататорскими наклонностями.

А потом, через непродолжительное время, как будто управляемые теми же импульсами, что и ласточки, собирающиеся на телефонных проводах в английских деревнях, жители палаточного лагеря начали снова складывать свою превратившуюся в лохмотья одежду и говорить о длинном пути назад в Мюнхен, Амстердам и Манчестер. Когда спальные мешки были свернуты, палатки сложены и погружены в фургоны, про замечание Харриет уже забыли. С востока начал дуть холодный ветер, уносящий с пляжа песок. Они сняли с плеч гитары, связали их головными повязками и начали по двое, по трое отправляться по изрытой колеями дороге, ведущей с пляжа.

Утопия оказывалась далеко в прошлом еще до того, как они доехали до Ираклиона.

– Да, я помню Крит.

Солнце и соленая вода, ароматное греческое вино и разговоры, бесконечные разговоры. Харриет больше не чувствовала себя юной и наивной, и она знала, что неразумно ощущать трепет сожаления из-за того, что было десять лет назад. Но она чувствовала именно такой трепет.

– Я помню. Я сказала, что хочу быть богатой.

– И ты лелеяла предпринимательские амбиции все это время?

Чарли не понял ее. Это были не предпринимательские амбиции, а цель, связанная с игрой Саймона.

– Я сказала то, что я сказала много лет тому назад. Это была шутка. Шутка, которая по сей день угнетает меня.

– Нет никакой необходимости оправдываться, ни тогда, ни сейчас. Я восхищаюсь тобой, Харриет. Если ты хочешь делать, то делай это. Финансовый климат сейчас, как ты знаешь, благоприятный. Политика правительства способствует предпринимательству, что ты также знаешь. Я желаю тебе самого большого успеха, если это то, что ты хочешь услышать. И если я что-то могу для тебя сделать, чтобы помочь тебе, то знай, я сделаю это.

Харриет почувствовала себя так, как будто он дал ей свое благословение. Она поцеловала Чарли в щеку, найдя ее твердой и теплой. В то же самое время она почувствовала в своих жилах кровь и кости у себя под кожей. Внизу не было мужа. Не было ничего в мире, кроме ее плана. Она почувствовала себя невесомой, опьяневшей и очень взволнованной.

Чарли поднял глаза.

– Мне жаль, что у вас так с Лео, – сказал он, удивив ее.

– В этом никто не виноват, – ответила Харриет, – мы не сделали друг друга счастливыми. Может быть, кто-нибудь или что-нибудь это еще сделает. – Она подумала, что он не заметил этой оговорки. Она сказала это скорее для себя, но уж, в любом случае, не для Чарли. – Спасибо тебе за совет. Я решила прямо сейчас воспользоваться им и пойти потанцевать с мужчиной в блузе.

Харриет наклонилась над ним. Машинально Чарли поднял руку, и она скользнула под ее красную блузку. Он держал одну ее теплую обнаженную грудь в своей ладони. Вес ее создавал приятное чувство комфорта.

Харриет улыбнулась и мягко убрала руку. Она целый месяц прожила обнаженной на греческом пляже рядом с Чарли Тимбеллом, и было бы ханжеством возражать против этого прикосновения. Кроме того, оно принесло ей определенное удовольствие, которое было не слишком сексуальным. Это было скорее возбуждение от новизны, от свободы.

– Спасибо, – сказала она снова.

Чарли посмотрел на нее, когда она уходила вниз по лестнице. Прошли годы, прежде чем он задал себе вопрос, считает ли он Харриет физически привлекательной. Он полагал, что на определенной стадии он решил, что нет, потому что предпочитал хорошеньких женщин, внешне более мягких, таких как Дженни. Однако сегодня вечером он почувствовал в Харриет какой-то заряд, который, определенно, был стимулирующим. «Возможно, это и хорошо, – размышлял он, – что она разошлась с Лео Гоулдом». Но он опасался, что для нее будет хуже, если она направит всю свою энергию на маркетинг какой-то игры.

Мысли Чарли совершили круг и снова вернулись к Дженни. Он ощущал смесь нежности и раздражения к своему собственному горю. Он хотел найти способ смягчить страдания Дженни, но их глубина казалась пугающе бесконечной. И он отступил перед этой глубиной. Они ни разу не были близки после смерти ребенка. Короткий всплеск желания, который Чарли почувствовал к Харриет, перешел на Дженни и укрепился.

Чарли встал. Пришло время забрать Дженни с этой вечеринки домой, в постель.

Внизу Харриет вновь была втянута в вечеринку. Здесь были ее друзья, некоторые из них были ее близкими друзьями, и Харриет была рада присоединиться к ним. Она выпила вина и обнаружила себя смеющейся и болтающей под музыку в кружках, которые то собирались, то расходились. Это была удачная вечеринка. Харриет поймала беглый взгляд Джейн, танцующей с мужчиной в синей рубашке, и довольной, что она тоже получает удовольствие.

В дверях показались Чарли и Дженни, надевающие пальто. Харриет помахала им рукой и послала воздушный поцелуй.

Танцы были в полном разгаре. Учитель, коллега Джейн, нашел Харриет и увлек ее танцевать. Он был довольно пьян и обхватил ее своими руками, как будто без ее поддержки он мог упасть. Он горячо бормотал ей на ухо:

– Вы напрашиваетесь на неприятности, приходя сюда без мужа.

Харриет сняла его руки менее нежно, чем руки Чарли.

По возможности быстро она выбралась из толпы танцующих и направилась на кухню. Мужчина в блузе с конским хвостом шумно пил суп из кружки «Ройал Уэддинг». Харриет представилась и выяснила во время короткой беседы, что его зовут Бернард, что он строгий вегетарианец и астролог-любитель и что он не относится к людям того сорта, с которыми она хотела бы разговаривать хоть на секунду дольше, чем это необходимо. На ее счастье, пришла девушка в вышитой блузке и позвала его.

Харриет повернулась и начала энергично, автоматически убирать пустые бутылки с забитого посудой кухонного стола Джейн. Когда это было сделано, она освободила раковину от грязных тарелок и стаканов и аккуратно поставила их на сушилку, чтобы вымыть. Во время работы она размышляла о том, что она пришла на вечеринку в поисках чего-то, но ей не удалось найти этого. Это не должно было быть заменой того, что она потеряла с Лео, не любовью, конечно, и уж, естественно, не сексом.

Она взяла посудное полотенце и начала аккуратно вытирать тарелки, но вдруг остановилась и внимательно посмотрела в черное стекло окна, отражающее комнату за ее спиной. Она увидела «униформу» Джейн цвета сливы, движущуюся среди неясных расплывчатых очертаний других людей. Джейн променяла обязанности хозяйки на приятное развлечение. Харриет улыбнулась. Что она нашла на этой вечеринке, так это компанию своих друзей. Тепло, которое встретило ее, оставалось вместе с ней и поддерживало ее.

Когда она посмотрела в окно еще раз, то увидела за собой отражение мужчины. Он был одет в синюю рубашку, рукава которой были засучены до локтя. Она заметила этого мужчину еще раньше, когда он танцевал с Джейн.

Затем из-за ее спины он спросил:

– Неужели это интереснее, чем общаться со своими друзьями?

Он говорил с акцентом. Йоркшир или, возможно, еще севернее. Харриет повернулась к нему. Ее рассердило его предположение, но в то же самое время она понимала, как она должна была выглядеть, повернувшись спиной к комнате, с руками, опущенными в раковину.

– Я пообщалась, – сказала она.

Мужчина был очень хорош собой. Было удивительно, почему она не заметила его раньше. Потом она попыталась быстро определить, сколько вина она выпила, пока не отказалась от подсчетов.

– Кроме того, я увидела, что это надо сделать. Я подумала, что я смогу немного помочь Джейн.

Не было никакой необходимости оправдываться. Ей хотелось бы думать, что она это делает не потому, что у него черные кудрявые волосы и лицо, которое заставляет ее вспомнить боксера-профессионала, еще не обезображенного боями.

– Джейн?

Харриет удивилась:

– Это вечеринка Джейн. Дом Джейн. Вы танцевали с ней час назад.

Она чувствовала себя беззаботной. Она не ощутила непосредственной связи между своей беззаботностью и облегчением от того, что он не знает, кто такая Джейн.

– Вон та – Джейн? Я только что познакомился с ней. Я нахожусь в гостях, и хозяева взяли меня с собой. Когда я попал сюда, я не знал никого, включая Джейн.

Он, извинясь, пожал плечами, и это показалось ей привлекательным. Харриет улыбнулась ему.

– Я не буду мыть посуду, если вы сможете найти мне что-нибудь выпить.

Он поискал среди полупустых бутылок и налил два стакана вина. Они стояли на углу возле холодильника в том месте, где Харриет нашла Чарли в начале вечера, и беседовали о незнакомцах, встреченных на вечеринке. Мужчину звали Дэвид. Чем больше Харриет смотрела на него, тем привлекательнее он ей казался.

– Вы замужем, Харриет? – Дэвид посмотрел на ее руку.

– Была, – ответила она нейтрально.

– И я тоже был.

За минуту до этого они говорили о реставрации домов. Оказалось, что взаимное признание создало между ними новые отношения. Харриет затаила дыхание, но вдруг была поражена. Музыка в другой комнате на мгновение прекратилась, а затем неожиданно началась вновь. Вечеринка заканчивалась, шли ее последние судороги. Дэвид взял из ее рук стакан.

– Пойдем потанцуем.

Затемненная гостиная была почти пуста. Несколько пар танцевали под грохочущую вокруг музыку. Дэвид взял ее за руку, и они пошли танцевать. Он держал ее не так, как пьяный учитель. Разница состояла в том, что он делал это правильно. Харриет закрыла глаза, полностью отдаваясь музыке. Дэвид тихо напевал, его лицо было рядом с ее лицом. Она подумала о том, как хорошо, когда тебя ведут. Как хорошо и как легко. Они танцевали довольно долго, а потом что-то случилось. Дэвид плавно изменил свое положение, перемещаясь с одной стороны так, чтобы встать прямо перед ней. Он обхватил ее руками за талию, и она поняла, что он собирается прижаться бедрами к ее бедрам. Потом он поцелует ее.

Харриет открыла глаза. Музыка уже почти превратилась в шум, хотя группа «Полис» пела все ту же песню. Ей не хотелось, чтобы ее кто-нибудь целовал. Прошло довольно много времени с тех пор, как ее целовал хоть кто-то, кроме Лео, и ей не хотелось этого сей час. Но все это время у нее в голове вертелась мысль: «Как она не понимает, что было бы так захватывающе захватить этого мужчину к себе домой и позволить ему согреть ее постель и ее тело». Нечто подобное она делала много лет назад, однако не забыла этого. Они прокрадутся тайком в комнату, а потом будут прятать глаза друг от друга при нежеланном свете. Они будут обладать друг другом, а их одежда будет сброшена и переплетена, как и они, прижавшиеся друг к другу.

Она помнила, как властно это желание и еще множество других приятных желаний вторгались в ее жизнь. «Не просто на ночь и на день, – что-то подсказывало ей, – а на долгое время».

Однако Харриет пребывала в нетерпеливом ожидании. У нее теперь не было времени предаваться таинствам любви.

Она внимательно взглянула в лицо Дэвиду. Это было хорошее лицо, лицо, которое она выделила бы из толпы. А за Дэвидом она увидела двух своих приятелей, собирающихся уходить. Она ловко и уверенно выскользнула из твердой хватки его рук.

– Я должна идти, спокойной ночи.

На его хорошем лице, на неповрежденном лице борца, она заметила тень раздражения. «Как типично для мужчин», – подумала она. При таком отказе женщина может выразить открытую обиду, злость или страх. А у мужчины это просто досада. Она быстро, но недостаточно твердо, пересекла комнату. Она говорила себе, что она очень много выпила и не должна больше пить.

Попрощавшись с уходящей парой, Харриет поднялась наверх. Она заперлась в ванной комнате и села на край ванны. Она изучала спаржу и вьющиеся растения, собранные Джейн в плетеных корзинах, мыльницы с мылом, баночки с косметикой и кремами и круглые, как луна, весы. Она дышала глубоко и ровно, вспоминая, что она затаила дыхание, как глупая девчонка. Она решила, что убежала вовремя и должна преодолеть упорное желание сбежать вниз и снова найти этого мужчину. Это был бы ее первый шаг, который неминуемо привел бы их во взятую ею взаймы квартиру. Когда они пришли бы туда, она расстегнула бы синюю рубашку и запустила бы пальцы в его черные кудри. Это было бы приятно и никому не причинило бы зла.

– Дерьмо, – вслух сказала Харриет.

Она встала и посмотрела на себя в зеркало, висящее над умывальником. Она открыла стеганую косметичку Джейн и достала темно-фиолетовую помаду. Она накрасила ею губы и обнаружила, что это ей решительно не к лицу.

Она не знала, сколько времени она просидела в запертой ванной комнате, но становилось уже глупо скрываться в ней и дальше. Она без всякой необходимости спустила воду и открыла дверь.

На кухне Джейн и последние гости пили кофе.

– Я бы тоже хотела, – сказала Харриет.

Она взяла кружку, которую до этого использовал вегетарианец Бернард, и попыталась проявить интерес к беседе о половом воспитании детей. Боковым зрением она искала синюю рубашку, надеясь, что она больше не появится. Когда же она появилась, на ней был толстый темный свитер. Дэвид вошел с той парой, которая его привела, для того чтобы попрощаться с Джейн. Он поцеловал Джейн в щеку и поблагодарил ее, а затем протянул руку Харриет. Она пожала ее с уверенностью, что он смеется над ней.

– Возможно, мы еще встретимся, – сказал Дэвид. Он говорил, казалось, с акцентом северянина.

– Возможно, – ответила Харриет совершенно искренне, не обнадеживая, но и без излишнего холода.

Харриет гордилась собой и, хотя она не могла видеть его усмешки, она понимала, что усмешка была. В ее голове возникло несколько слов, относящихся к ней, – это «высокомерная» и «самодовольная».

Когда она наблюдала за тем, как он шел, наклоняя голову в дверях, она почувствовала, что испытывает сильное искушение броситься за ним. Она стояла абсолютно неподвижно и слышала, как открылась и закрылась парадная дверь.

Потом ее плечи опустились. Она, действительно, едва избежала опасности. Возникнет ли этот спонтанный импульс едва сконцентрированного вожделения всякий раз, когда она встретит нового мужчину, просто потому, что Лео уже больше нет возле нее? Харриет улыбнулась этой мысли. У нее нет времени доставлять себе такие удовольствия. Сегодня вечером произошло помутнение сознания, однако влияние этого мужчины уже угасло. Она уже не может вспомнить лица боксера.

– Я сварю еще кофе, – предложила Харриет, обращаясь к Джейн.

Наконец, стали собираться и самые стойкие. Они вели себя так, как обычно и ведут себя поздние гости. Одна половина из них вела горячую дискуссию перед парадной дверью, а вторая – за ней. В конце концов, остались только Джейн и Харриет, разглядывающие беспорядок на кухне.

Джейн сдвинула в сторону ряд грязных стаканов и плюхнулась на один из сосновых стульев.

– Я не притронусь ни к чему до завтра, – заявила она.

Ее волосы наполовину выбились из косы и исчезли последние следы темно-фиолетового макияжа. Казалось, что она испытывает облегчение. Она опустила подбородок на руки и через стол лучезарно улыбнулась Харриет.

– Ну, разве это не лучший момент вечеринки? Когда все ушли, и ты можешь сесть и поговорить о них.

– Я хорошо провела время. А ты?

Джейн глубоко вздохнула:

– Я обычно не получаю удовольствия от своих вечеринок. Вся эта суета вокруг выпивки и соусов. Мужья полезны хотя бы для этого.

Харриет улыбнулась:

– Лео никогда не был очень полезен в таких делах. Ты поступишь правильнее, если наймешь дворецкого.

Джейн не слушала:

– Однако сегодня я получила удовольствие. Ты видела того, в синей рубашке? Конечно, ты видела. Ты танцевала с ним, не так ли? Ну, как он тебе показался?

Харриет открыла рот, но услышала сигнал тревоги. То облегчение, которое она почувствовала, узнав, что Джейн не знакома с ним, оказалось несколько преждевременным.

– О ком ты говоришь? А, о нем. Я полагаю, что вполне хорош собой, – Харриет вытянула ноги и положила их на соседний стул.

Она заметила, что кто-то аккуратно стряхнул пепел на складки ее замшевых ботинок. Теперь Джейн слушала достаточно внимательно и пристально смотрела на Харриет.

– Он тебе понравился?

– Что? Нет. Только издалека.

Она заперлась в ванной, продумала всю последовательность будущих событий и решила, что у нее на это нет времени. И это все.

– Я слишком занята для таких дел.

– Хм. Он остановился у Гринов. Он что-то вроде строителя.

– Так я и решила.

– Ты хоть поговорила с ним?

Харриет, смеясь и как бы защищаясь, вытянула вперед руки.

– Только пять минут. Он твой. Бери его.

Джейн снова вздохнула:

– Мне подходит этот шанс. Ну что ж, он знает, где найти меня. – Она с неодобрением посмотрела на Харриет. – Что ты имела в виду, когда говорила, что ты слишком занята для таких дел? Может быть, короткий бурный роман – это как раз то, что тебе сейчас нужно?

– Я так не думаю. Я не говорила тебе, что я собираюсь делать. Можем мы забыть о строителе хоть на минуту?

– Как скажешь.

– Я намерена начать дело. – Харриет вскочила на ноги, так Как была не способна говорить от этом сидя.

Она начала рассказывать все по порядку. Джейн, мигая, наблюдала за ней. Ее подбородок все еще лежал на ее руке.

В конце Харриет прислонилась к раковине и сложила руки.

– Итак, что ты думаешь по этому поводу?

Джейн задумалась:

– Я полагаю…

Харриет ждала, понимая, что одобрение Джейн может быть вследствие различия подходов не менее важным, чем одобрение Чарли, и зная также, что она будет реализовывать свой план независимо от того, что скажет Джейн.

– Я думаю, что это прекрасная идея.

– Спасибо, – Харриет наклонилась и крепко обняла Джейн, а растрепанная коса щекотала ее щеку.

– Ну так брось это чертово полотенце и расскажи мне, с чего ты намерена начать.

– С работы дома. Огромное количество работы дома, а затем постараюсь достать деньги. Чарли ясно дал понять, что будет нелегко.

Джейн на несколько секунд задумалась.

– У меня есть немного сэкономленных денег. Пара тысяч. Это все, но если они помогут тебе, то ты можешь их взять.

Харриет была поражена. Щедрость Джейн имела значительно больший масштаб, чем требовалось для ее находящегося в зачаточном состоянии плана, и она была тронута. Чтобы скрыть свои чувства, она пошутила:

– Это может быть хорошим капиталовложением. Ты получишь хороший доход от своих денег, я обещаю.

Джейн возмутилась:

– Я предлагаю тебе деньги не потому, что я хочу на тебе делать деньги.

– Я знаю это, – ответила Харриет, – и я тебе очень благодарна.

– Надеюсь. О, Господи, посмотри на часы. Уже почти четыре часа.

– Я поеду одна в Белсайз-парк.

– Чтобы лежать между простынями балансовых отчетов.

Они смеялись, сознавая свое одиночество и привязанность друг к другу.

– Почему бы тебе не остаться на ночь?

– Я лучше поеду домой. Но я вернусь к тебе утром и помогу тебе со всем этим.

Харриет думала об игре, прислоненной к стене в пустой квартире. Она притягивала ее к себе так, как будто они нуждались друг в друге.

– Да ты уже больше половины сделала. Позвони.

Джейн стояла в круге света на крыльце и смотрела, как она уезжала.

Улицы были пустынны, когда Харриет возвращалась своим кружным путем. Компании молодежи уже рассосались, и даже несколько автомобилей, которые пронеслись мимо нее, казалось, путешествовали без человеческого участия.

Было приятно ощущать тепло, безопасность и обособленность в этой темноте. Харриет улыбалась. Она не думала о Чарли Тимбелле, протянувшем руку, чтобы прикоснуться к ее груди, или о мужчине в синей рубашке. Она думала о дружбе и ее объединяющем подтверждении. Ведя машину, она тихонько напевала.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю