Текст книги "Тайна личности Борна (др. перевод)"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 34 страниц)

Бержерон разнял руки:

– Подожди. Ты употребил выражение «операция, которой он командовал». В «Медузе» были люди военные. Ты уверен, что он не был американским офицером?

– Наверняка американец, но не военный.

– Почему?

– Он ненавидел все военное. Его презрение к сайгонскому командованию сквозило в каждом его решении. Он считал армию сборищем дураков и невежд. Как-то в Тамкуане мы получили по рации приказ. Он оборвал прием и, не стесняясь в выражениях, сказал генералу, командовавшему полком, что подчиняться ему не станет. Армейский офицер навряд ли на такое решился бы.

– Если только он не собирался поставить крест на профессии, – сказал модельер. – Как, например, Париж: поставил крест на тебе, и ты ударился во все тяжкие в «Медузе», обделывая свои собственные, не слишком патриотические делишки.

– Моя страна предала меня раньше, чем я продал ее, Рене.

– Вернемся к Каину. Ты говоришь, он не называл себя Борном? Как его тогда звали?

– Не помню. Я уже говорил, что у многих имена были ненастоящие. Для меня он был просто Дельтой.

– Дельтой Меконга?

– Нет, я думаю, это буква алфавита.

– Альфа, Браво, Чарли… Дельта, – задумчиво произнес Бержерон. – Но во многих операциях кодовое слово «Чарли» заменялось на «Каин», потому что «Чарли» стало синонимом слова «Конг». «Чарли» стало «Каином». [71]71
  Альфа, Браво, Чарли, Дельта – в английском эти слова начинаются с первых четырех букв алфавита – А, В, С, Д. Слова «Чарли», «Каин», «Конг» (Вьетконг) начинаются с одной буквы – С.


[Закрыть]

– Совершенно верно. Так Борн передвинулся назад на одну букву и сделался Каином. Он мог бы выбрать себе «Эхо», или «Фокстрот», или «Зулус». Двадцать с чем-то других имен. Какая разница? Что ты имеешь в виду?

– Он выбрал «Каин» намеренно. Тут символика. Он хотел, чтобы сразу все было ясно.

– Ясно что?

– Что Каин заменит Карлоса. Подумай. Карлос по-испански то же, что по-английски Чарли. Кодовое слово «Каин» было заменой «Чарли» – Карлоса. Таково было его намерение с самого начала. Каин должен заменить Карлоса. И он хотел, чтобы Карлос знал это.

– И Карлос знает?

– Разумеется. Про него говорят в Амстердаме и Берлине, Женеве и Лиссабоне, Лондоне и здесь, в Париже. Каин доступен: можно заключить сделку, цены у него ниже, чем у Карлоса. Он подрывает, он постоянно подрывает положение Карлоса.

– Два матадора на одной арене. А может быть только один.

– Это будет Карлос. Кичливый воробей попался в наши силки. Он где-нибудь в двух часах езды от Сент-Оноре.

– Но где?

– Неважно. Мы его найдем. Он же нас нашел. Он вернется к нам, этого потребует его самолюбие. И тогда камнем упадет орел и схватит воробья. Карлос убьет его.

Старик поправил костыль под левой рукой, раздвинул черную портьеру и зашел в кабину для исповеди. Выглядел он плохо: на лице лежала смертная бледность, и он был доволен, что человек в облачении священника, сидящий за прозрачной занавеской, не может его разглядеть. Убийца мог не дать ему новой работы, если бы решил, что он слишком слаб, чтобы с нею справиться. Счет его жизни шел уже на недели, и надо было позаботиться о близких. Он заговорил:

– Ангелюс Домини.

– Ангелюс Домини, сын Божий, – донесся шепот, – благополучны ли дни твои?

– Они на исходе, но они стали благополучными.

– Да. Я думаю, это задание станет последним. Однако оно настолько важное, что твой гонорар будет впятеро больше обычного. Я думаю, он тебе пригодится.

– Спасибо, Карлос. Стало быть, ты знаешь.

– Знаю. Вот что ты должен сделать, и то, что ты услышишь, покинет этот мир вместе с тобой. Ошибке места быть не должно.

– Я всегда был точен и останусь таким до конца.

– Опочиешь с миром, старый друг. Это легче… Ты пойдешь во вьетнамское посольство и спросишь атташе по имени Фан Лок. Когда окажешься с ним один на один, скажи ему следующие слова: «Конец марта 1968 года. „Медуза“, сектор Тамкуан. Там был Каин. Другой тоже». Запомнил?

– Конец марта 1968 года, «Медуза», сектор Тамкуан. Там был Каин. Другой тоже.

– Он скажет тебе, когда прийти снова. Дело решится за несколько часов.

Глава 17

– Я думаю, теперь настала пора поговорить об одной fiche confidentielle из Цюриха.

– О Боже!

– Я не тот человек, которого вы ищете.

Борн схватил женщину за руку, удержал на месте, не позволил выбежать в многолюдный зал элегантного ресторана в Аржантей, неподалеку от Парижа. Павана завершилась, гавот закончился. Они были вдвоем в обитой бархатом кабинке – как в клетке.

– Кто вы? – Мадам Лавье с гримасой боли пыталась высвободить руку. На ее загримированной шее обозначились вены.

– Богатый американец, который живет на Багамах. Вы не верите?

– Мне следовало догадаться: ни расписок, ни чеков – одни наличные. Вы даже не посмотрели в счет.

– Равно как и на цены перед этим. Потому вы ко мне и подошли.

– Какая же я дура. Богачи всегда смотрят на цены, хотя бы ради удовольствия ими пренебречь.

Говоря это, Лавье оглядывалась по сторонам, высматривая свободный проход или официанта, которого можно было бы подозвать. И спастись бегством.

– Не надо, – сказал Джейсон, следивший за ее глазами, – это было бы глупо. Для нас обоих лучше поговорить.

Лавье смотрела на него. Посреди гула большого, тускло освещенного канделябрами помещения и доносившихся от соседних столов взрывов беззаботного смеха между ними повисло враждебное молчание.

– Я еще раз спрашиваю: кто вы такой?

– Мое имя значения не имеет. Пусть будет то, что я вам назвал.

– Бригс? Оно фальшивое.

– Как и Лярусс – имя того, кто взял напрокат машину и посадил в нее трех убийц у банка Валуа. Там у них ничего не вышло. Не вышло у них и сегодня на Новом мосту. Он от них ушел.

– О Боже, – воскликнула она, пытаясь вырваться.

– Я же сказал, не надо! – Борн крепче сжал ее руку и заставил опуститься на место.

– А если я закричу, мсье? – На этот раз напудренная маска исказилась злобой. Ярко-красная помада очертила оскал стареющего, загнанного в угол грызуна.

– Я закричу громче, – ответил Джейсон, – нас обоих выставят, и я не думаю, что на улице вы станете проявлять непокорность. Почему бы не поговорить? Мы можем кое-что узнать друг от друга. В конце концов, мы служащие, а не наниматели.

– Мне нечего вам сказать.

– Тогда начну я. Может быть, вы перемените свое решение. – Он осторожно ослабил хватку. Напряжение сохранялось на ее белом напудренном лице, но оно тоже несколько смягчилось. Она была готова слушать. – В Цюрихе вы заплатили свою цену. Мы тоже заплатили. По-видимому, больше вашего. Мы на хвосте у одного и того же человека. Мы знаем, зачем он нам нужен. – Он отпустил ее. – А вам зачем?

Она молчала примерно полминуты, испытующе рассматривая его сердитыми и все еще испуганными глазами. Борн знал, что поставил вопрос верно. Для Жаклин Лавье отказаться от разговора с ним было бы опасной ошибкой. Если впоследствии возникнут вопросы, это может стоить ей жизни.

– Кто это «мы»? – спросила она.

– Компания, которая желает получить свои деньги. Немалые деньги. Они у него.

– Значит, он овладел ими незаконно?

Джейсон знал, что надо быть начеку. Предполагалось, что он знает гораздо больше того, что знал на самом деле.

– Допустим, что дело спорное.

– Какой тут может быть спор? Деньги или его, или не его, вряд ли может быть какая-то середина.

– Теперь моя очередь, – сказал Борн. – Вы ответили вопросом на вопрос, а я от ответов не уклонялся. Итак, вернемся назад. Зачем он вам нужен? Почему частный телефон в одном из лучших магазинов на Сент-Оноре обслуживает какую-то карту из Цюриха?

– Это было сделано по заказу, мсье.

– Для кого?

– Вы в своем уме?

– Хорошо, пока оставлю это в стороне. Мы полагаем, что это нам и так известно.

– Невозможно!

– Может, да, а может, и нет. Стало быть, это был заказ… на убийство человека?

– Мне нечего вам сказать.

– А между тем минуту назад, когда я упомянул про машину, вы пытались сбежать. Это о чем-то говорит.

– Совершенно естественная реакция. – Жаклин Лавье дотронулась до ножки своего бокала. – Я устроила аренду машины. Я готова вам это сказать, потому что нет доказательств того, что я это сделала. Кроме этого, мне ничего не известно о случившемся. – Она вдруг схватила бокал, и на ее лице, похожем на маску, отразились едва сдерживаемые ярость и страх. – Что вы за люди?

– Я вам уже сказал. Компания, которая хочет вернуть свои деньги.

– Вы вмешиваетесь не в свое дело! Убирайтесь из Парижа! Не ввязывайтесь!

– С какой стати? Мы пострадавшая сторона и хотим выправить баланс. Мы имеем на это право.

– Никакого права вы не имеете! – фыркнула мадам Лавье. – Ошибка была ваша, и вы за нее заплатите!

– Ошибка? – Нужно быть очень осторожным. Вот оно, прямо под этой твердой оболочкой – сквозь лед проглядывали глаза правды. – Бросьте вы это. Кража – не ошибка, допущенная пострадавшим.

– Ошибка была в вашем выборе, мсье. Вы выбрали не того человека.

– Он украл миллионы в Цюрихе. Но это вы знаете. Он украл миллионы, и если вы думаете, что отберете их у него, – а это все равно что отобрать их у нас, – то вы очень сильно ошибаетесь.

– Деньги нам не нужны!

– Приятно узнать. Кто это «мы»?

– Кажется, вы сказали, что знаете.

– Я сказал, что у меня есть соображения на сей счет. Этого достаточно, чтобы засветить некоего Кёнига из Цюриха, д’Амакура здесь, в Париже. Если мы решим это сделать, то могут возникнуть большие затруднения, не правда ли?

– Деньги? Затруднения? О чем разговор? Все вы законченные идиоты, все! Я повторяю. Убирайтесь из Парижа! Не ввязывайтесь. Это уже не ваша забота.

– А мы не думаем, что ваша. Откровенно говоря, мы не считаем, что вы компетентны.

– Компетентны? – повторила Лавье, словно не веря своим ушам.

– Именно.

– Да имеете ли вы понятие о том, что говорите? О ком вы говорите?

– Это не важно. Если вы не отступитесь, то я порекомендую начать игру в открытую. Мы фальсифицируем улики, которыми, конечно, располагаем. Расскажем все про Цюрих, про банк Валуа. Обратимся в Сюрте, в Интерпол… ко всем и каждому, чтобы организовать на него охоту – большую охоту.

– Вы сумасшедший. И болван.

– Как бы не так. У нас есть друзья в очень важных инстанциях. Для начала мы раздобудем информацию. Мы будем ждать его в нужном месте и в нужное время. Мы его возьмем.

– Вы его не возьмете. Он опять исчезнет. Можете вы это понять? Он в Париже, и его ищет целый отряд людей, которых он не может знать. Ему удалось ускользнуть один раз, два раза, но на третий не выйдет! Теперь он в ловушке. Мы его туда заманили!

– Мы не хотим, чтобы вы заманивали его в ловушку. Это не в наших интересах. – Момент почти наступил, подумал Борн. Почти, но не совсем: надо, чтобы ее страх сравнялся с ее гневом. Чтобы она взорвалась и выдала правду. – Вот наш ультиматум, и вы будете отвечать за его передачу, в противном случае вас постигнет та же участь, что Кёнига и д’Амакура. Отмените этой же ночью вашу охоту. Если вы этого не сделаете, утром вступим в игру мы – поднимем шум. «Классики» станут самым популярным магазином на Сент-Оноре, но я не думаю, что такая популярность пойдет ему на пользу.

Напудренное лицо исказилось от возмущения:

– Вы не посмеете! Как вы смеете это говорить? Кто вы такие?

Чуть помолчав, он нанес удар:

– Группа лиц, которым не по душе ваш Карлос.

Мадам Лавье застыла, глаза ее расширились, растянув жесткую кожу на лице. Она прошептала:

– Вы знаете. И вы думаете, что сможете ему противостоять, что вы ему ровня?

– В каком-то смысле – да.

– Вы с ума сошли. Не вам ставить ультиматумы Карлосу.

– Я только что это сделал.

– Тогда вы труп. Если скажете кому-нибудь хоть слово, то и суток не проживете. У него повсюду свои люди. Они прикончат вас на улице.

– Они могли бы это сделать, если бы знали, кого им надо прикончить. Вы забываете: никто не знает. Зато они знают вас. И Кёниг знает, и д’Амакур. Как только мы вас засветим, они вас устранят. Карлос вас больше не потерпит. А меня никто не знает.

– Вы забываете, мсье. Я знаю.

– Это меня беспокоит меньше всего. Найдите меня… после того, что произойдет, и прежде, чем решится ваша собственная участь. У вас будет не много времени.

– Это безумие. Вы появились ниоткуда и ведете себя как безумец. Вы не должны этого делать!

– Вы предлагаете компромисс?

– Это допустимо. Вполне возможно.

– Вы вправе обсудить это?

– Я вправе передать… вместо того, чтобы передавать ультиматум. Другие передадут тому, кто решает.

– Вы говорите теперь то, что я говорил вам несколько минут тому назад: мы можем побеседовать.

– Мы можем побеседовать, мсье, – согласилась мадам Лавье, при этом взгляд ее выражал решимость сражаться за свою жизнь.

– Тогда начнем с очевидного.

– С чего именно?

Вот теперь. Правда.

– Какое дело Карлосу до Борна? Зачем он ему?

– Какое дело… – Она запнулась, злобу и страх сменило потрясение. – И вы еще спрашиваете?

– И спрошу снова, – сказал Борн, слушая удары у себя в груди. – Какое дело Карлосу до Борна?

– Но ведь он же Каин! Вам это известно так же, как и нам. В этом была ваша ошибка! Вы выбрали не того!

Каин.Он услышал это имя, и стук в его груди перешел в оглушительные раскаты грома, каждый удар сотрясал его, пронизывая сознание, тело, словно содрогнувшееся от звука этого имени. Каин. Каин. Снова сгустился туман. Тьма, ветер, взрывы.

Альфа, Браво, Каин, Дельта, Эхо, Фокстрот… Каин, Дельта, Каин, Дельта… Каин.

Каинвместо Чарли.

Дельтавместо Каина!

– Что такое? Что с вами?

– Ничего. – Борн схватил себя правой рукой за левое запястье и надавил с такой силой, что едва не ободрал кожу. Надо было что-то сделать, прекратить дрожь, унять шум в голове, отогнать боль. Чтобы прояснилось сознание. На него смотрели глаза правды, он не должен отводить взгляд. Он здесь, и он дрожит. – Давайте дальше, – сказал он, стараясь справиться с голосом и оттого невольно перейдя на шепот.

– Вы плохо себя чувствуете? Вы очень бледны и…

– Я в порядке, – отрезал он, – я сказал, давайте дальше.

– Что вам рассказывать?

– Говорите все. Хочу услышать это от вас.

– Зачем? Нет ничего такого, чего бы вы не знали. Вы выбрали Каина. Вы пренебрегли Карлосом и думаете, что сможете пренебречь им снова. Вы и тогда ошибались, и сейчас ошибаетесь.

Я тебя убью. Схвачу за горло и задушу. Рассказывай! Бога ради, рассказывай. До конца. Пока это только начало. Я должен все знать.

– Не важно, – сказал он, – если вам нужен компромисс – хотя бы только для спасения своей жизни, – расскажите мне, почему мы должны вас послушаться. Почему Карлос так непреклонен… маниакально непреклонен… насчет Борна? Объясните мне так, словно я об этом никогда раньше не слышал. Если не захотите, то имена, которые не следует упоминать, разойдутся по Парижу, и после обеда вас не будет в живых.

Алебастровая маска мадам Лавье застыла.

– Карлос будет преследовать Каина до скончания века и убьет его.

– Нам это известно. Мы хотим знать – почему.

– Он вынужден. Посмотрите на себя. На людей вроде вас.

– Ерунда. Вы не знаете, кто мы такие.

– Мне и не надо знать. Я знаю, что вы сделали.

– Так скажите!

– Я уже говорила. Вы взяли Каина вместо Карлоса. Не того выбрали. Заплатили не тому убийце…

– Не тому убийце…

– Не вы первые, но вы будете последними. Заносчивый самозванец будет убит здесь в Париже независимо от того, договоримся мы о компромиссе или нет.

– Мы взяли не того убийцу… – Слова плыли в элегантной, надушенной атмосфере ресторана. Оглушительный гром откатился, он еще ярился, но уже где-то далеко в грозовых тучах… Пелена рассеивалась, вокруг курилась дымка. Он прозревал, и его глазам представлялось чудовище. Не миф, а чудовище. Еще одно. Их было два.

– Вы что, сомневаетесь? – спросила Лавье. – Не связывайтесь с Карлосом. Дайте ему взять Каина, отомстить. – Она помолчала, приподняв руки над столом. – Я ничего не обещаю, но я за вас замолвлю словечко, скажу об убытках ваших людей. Возможно… только возможно, вы же понимаете… ваш контракт будет признан тем, кого вы должны были бы выбрать в первую очередь.

– Тот, кого мы должны были выбрать… Потому что мы выбрали не того.

– Вы же понимаете, мсье, не так ли? Карлосу надо сказать, что вы все понимаете. Возможно… только возможно… он посочувствует вашим убыткам, если будет уверен, что вы поняли свою ошибку.

– Это и есть ваш компромисс? – спросил Борн, стараясь собраться с мыслями.

– Все возможно. А из ваших угроз ничего хорошего не выйдет, могу вас уверить. Для каждого из нас, включая, буду откровенна, и меня. Последуют бессмысленные убийства, а Каин останется стоять в сторонке и посмеиваться. Так вы потеряете вдвойне.

– Если это правда… – Джейсон сделал глоток, чтобы смочить пересохшее горло, – то мне надо будет объяснить своим людям, почему мы… выбрали… не того.

Прекрати! Спокойно договори! Возьми себя в руки!

– Расскажите мне все, что вы знаете про Каина.

– С какой целью? – Лавье опустила руки на стол, десять ярко-красных ногтей, как десять лезвий.

– Если мы выбрали не того, значит, получили не ту информацию.

– Вы слышали где-то, что он не хуже Карлоса, так ведь? Что его гонорары более разумны, его аппарат более сдержан, а из-за меньшего количества посредников нет никакой возможности проследить за контрактом. Так было?

– Возможно.

– Конечно, так. Так всем говорили, и все это ложь. Сила Карлоса в его широкой информированности, абсолютной достоверности его информации. В отработанной системе, когда нужное лицо настигается в нужное время, точно перед убийством.

– Похоже, она требует слишком много народа. Слишком много было в Цюрихе, слишком много здесь, в Париже.

– Все слепые, мсье. Все до одного.

– Слепые?

– Объясню. В течение нескольких лет я участвовала в операциях, встречаясь так или иначе со многими десятками людей, игравших второстепенные роли, – главных не играет никто. И, однако, ни один из них не только не разговаривал с Карлосом, но не имел никакого понятия, кто он такой.

– Это Карлос. Я хочу знать про Каина. Что вы знаете про Каина?

Держись. Отступать нельзя. Смотри на нее, смотри на нее!

– С чего начать?

– С первого, что придет в голову. Откуда он появился?

Не отводи глаз!

– Ясно. Из Юго-Восточной Азии.

– Ясно… О Боже.

– Из американской «Медузы», это нам известно…

«Медуза»! Шквалы ветра, тьма, вспышки света, боль… Боль разорвала ему череп. Он находился сейчас не там, где был, а там, где был когда-то. Другой мир во времени и пространстве. Боль. О Господи. Боль…

Тао!

Че-сай!

Тамкуан!

Альфа, Браво, Каин… Дельта.

Дельта… Каин.

Каин вместо Чарли.

Дельта вместо Каина.

– Что такое? – Женщина была напугана. Она вглядывалась в его лицо, сверлила глазами. – Вы вспотели. У вас дрожат руки. Вам плохо?

– Это быстро проходит. – Джейсон отнял руку от запястья и достал платок, чтобы вытереть лоб.

– Это давление?

– Да, давление. Давайте дальше. Времени не много, надо успеть найти людей, принять решение. Оно, вероятно, будет касаться и вашей жизни. Вернемся к Каину. Вы говорите, что он был из американской… «Медузы».

– Les mercenaires du diable, [72]72
  Наемники дьявола (фр.).


[Закрыть]– сказала Лавье. – Так прозвали «Медузу» колонисты в Индокитае – те, кто там еще остался. Подходящее название, вам не кажется?

– Мое мнение здесь ни при чем. И не имеет значения, что я знаю. Я хочу услышать, что вы думаете и знаете про Каина.

– Этот приступ ожесточил вас.

– Просто я теряю терпение. Вы говорите, мы выбрали не того, если так, значит, у нас была неверная информация. Вы предполагаете, что Каин француз?

– Отнюдь нет. Вы проверяете меня неумело. Я упомянула это только для того, чтобы показать, что про «Медузу» мы знаем немало.

– «Мы» означает людей, работающих на Карлоса.

– Можно сказать и так.

– Я так и скажу. Если Каин не француз, то кто он?

– Несомненно американец.

О Боже.

– Почему?

– Во всем, что он делает, есть налет американской дерзости. Он много суетится, иногда без всякого разумения, приписывает себе чужие заслуги, убийства, к которым не имел отношения. Он как никто изучил методы и связи Карлоса. Нам говорили, что он пересказывает их во всех подробностях потенциальным клиентам, выдает себя за Карлоса, а еще чаще уверяет дураков, что это он, а не Карлос, принял и выполнил заказ. – Лавье помолчала. – Я попала в точку, верно? Это он и с вами проделал, с вашими людьми – да?

– Возможно. – Как только ее показания вернулись к нему, Джейсон опять взял себя за запястье. Показания, которые должны дать ключ к решению этой странной загадки.

Штутгарт, Регенсбург, Мюнхен. Два убийства и одно похищение приписываются группировке Баадера. Оплата из американских источников…

Тегеран? Восемь убийств. Ответственность поделена: Хомейни и ООП. Оплата – два миллиона. Советский юго-западный сектор.

Париж… Все контракты будут проводиться через Париж.

Чьи контракты?

Санчес… Карлос.

– …всегда такими примитивными приемами.

Лавье что-то говорила, он не слышал.

– Что вы сказали?

– Вы что-то вспомнили, да? Он использовал тот же прием с вами, с вашими людьми. Так он добывает себе заказы.

– Заказы? – Борн напряг мускулы живота, и боль вернула его за стол в зале с канделябрами аржантейского ресторана. – Значит, он получает заказы, – повторил он.

– И выполняет их вполне квалифицированно. Этого у него не отнимешь. Список его убийств впечатляет. Во многих отношениях он второй после Карлоса, не ровня ему, но намного выше по классу, чем guerilleros. [73]73
  Партизаны (исп.).


[Закрыть]Он человек весьма квалифицированный, очень изобретательный, это разящее оружие, проверенное в «Медузе». Но его заносчивость, его обманы ему выйдут боком.

– Поэтому вы и считаете его американцем? Или у вас такое предубеждение? Я думаю, вы любите американские деньги, но из того, что они экспортируют, лишь это вам и нравится.

Огромная сноровка, изобретательность, разящее оружие… Пор-Нуар, Ла-Сьота, Марсель, Цюрих, Париж.

– Никакого предубеждения, мсье. Это установлено достоверно;

– Каким образом?

Лавье коснулась ножки своего бокала.

– Купили одного недовольного в Вашингтоне.

– В Вашингтоне?

– Американцы тоже ищут Каина, упорно подбираясь к Карлосу. Я так думаю. Существование «Медузы» никогда публично не признавалось, и Каин может причинить им большие неприятности. Этот недовольный имел возможность передать нам существенную информацию, включая и материалы на «Медузу». Оставалось просто сравнить имена с цюрихскими. Просто для Карлоса, но не для других.

Слишком просто,подумал Джейсон, не зная, почему это пришло ему в голову.

– Понятно, – сказал он.

– А вы? Как вы его нашли? Не Каина, конечно, Борна?

Сквозь дымку беспокойства Джейсон вспомнил другое соображение. Не свое, а то, что высказала Мари.

– Еще проще. Мы ему платили по краткосрочным депозитам на счет, разница вслепую переводилась на другой счет. Номера можно было проследить. К этому приему прибегает налоговая инспекция.

– Каин это позволил?

– Он не знал. За номера было заплачено… как вы платите за другие номера – телефонные – из карты.

– Поздравляю.

– Мне нужно не это, а все, что вы знаете о Каине. То, что вы сказали, относится к установлению его личности. Теперь дальше. Все, что вы знаете об этом Борне, все, что вам про него доводилось слышать.

Будь осторожнее. Не напрягай голоса. Ты просто… оцениваешь сведения. Мари тебе говорила. Дорогая, милая Мари. Слава Богу, что тебя здесь нет.

– Полных данных о нем у нас нет. Ему удалось ликвидировать большую часть важнейших документов – урок, несомненно, усвоенный у Карлоса. Но не все. По фрагментам мы восстановили следующее. Прежде чем завербоваться в «Медузу», он жил в Сингапуре как франкоговорящий бизнесмен, представлявший группу американских импортеров от Нью-Йорка до Калифорнии. Известно, что он был отстранен от должности этой группой, которая намеревалась выслать его в Штаты для возбуждения против него уголовного дела: он украл у них сотни тысяч долларов. В Сингапуре он был известен как человек замкнутый, очень активный в контрабандных операциях и совершенно безжалостный.

– А до этого, – перебил ее Джейсон, чувствуя, что вновь начинает покрываться потом. – До Сингапура? Откуда он приехал?

Будь осторожен! Образы! Он мог видеть улицы Сингапура – Принц-Эдвард-роуд, Ким Чуан, Бун-Тат-стрит, Максвелл, Каскаден.

– Этих документов никто не нашел. Есть только слухи, совершенно нелепые. Например, говорили, что он бывший иезуит, сошедший с ума. Еще говорили, что он был молодым напористым финансистом, который растратил фонды в сговоре с несколькими сингапурскими банками. Ничего определенного, ни одной зацепки. До Сингапура – ничего.

Ошибаешься, было многое. Но все это не имеет никакого отношения к тому, о чем ты говоришь. Тут пробел, его надо заполнить, и ты мне в этом не сумеешь помочь. Быть может, никто не сумеет, быть может, никому и не следует.

– Пока что вы не сообщили мне ничего особенного, – сказал Борн. – Ни слова из того, что меня интересует.

– Тогда я не знаю, чего вы хотите! Вы задаете вопросы, настаиваете на подробностях, а когда я вам отвечаю, вы отбрасываете все как несущественное. Чего вы хотите?

– Что вам известно о… работе Каина? Раз вы искали компромисса, то дайте мне для него повод. Если наша информация различается, то скорее всего в том, что относится к его делам. Когда вы впервые обратили внимание на него? Карлос обратил внимание? Быстро!

– Два года тому назад, – ответила мадам Лавье, которую привело в замешательство, напугало нетерпение Джейсона. – Из Азии поступили сведения, что какой-то белый предлагает услуги, удивительно схожие с теми, что оказывал Карлос. Это быстро вырастало в целое предприятие. В Моулмейне был убит какой-то посол, через два дня влиятельный японский политик погиб в Токио накануне дебатов в парламенте. Спустя еще неделю в Гонконге взорвался в своей машине редактор одной газеты, а меньше чем через двое суток на улице в Калькутте застрелили какого-то банкира. За каждым убийством стоял Каин. – Она остановилась, чтобы оценить реакцию Борна, но реакции не последовало. – Вы что, не понимаете? Он успевал всюду. Он кидался от одного убийства к другому, заключая сделки с такой скоростью, что поневоле был неразборчивым. Он страшно спешил, делал себе репутацию так быстро, что поражались даже видавшие виды профессионалы. Никто не сомневался, что он профессионал, и меньше всех Карлос. Было послано указание разузнать про него все, что можно. Видите ли, Карлос понял то, чего никто из нас тогда не понимал, и меньше чем через год его подозрения подтвердились. Поступили донесения из Манилы, Осаки, Гонконга и Токио. В них говорилось, что Каин направляется в Европу, собирается сделать базой своих операций Париж. Вызов был понятен, перчатка брошена. Каин вознамерился уничтожить Карлоса. Стать новым Карлосом и предложить свои услуги тем, кто в них нуждается. Вроде вас, мсье.

– Моулмейн, Токио, Калькутта… – Джейсон услышал эти слова, слетающие с его губ, выговоренные шепотом. Опять они плавали в надушенном воздухе, эти тени забытого прошлого. – Манила, Гонконг… – Он остановился, стараясь разогнать туман, вглядываясь в страшные фигуры, проносившиеся перед его мысленным взором.

– Эти и многие другие места, – продолжала Лавье. – Это была ошибка Каина. Карлос для разных людей разный, но те, кто пользуется его доверием и щедростью, ему преданы. Его информаторов и наемников не так-то легко подкупить, хотя Каин время от времени и пытался это сделать. Говорят, что Карлос скор на расправу, но говорят и другое: лучше сатана, которого знаешь, чем его неизвестный преемник. Вот чего Каин не мог понять и сейчас не понимает, – у Карлоса обширная агентурная сеть. Переместившись в Европу, Каин не знает, что его деятельность раскрыта и в Берлине, и в Лиссабоне, и в Амстердаме… вплоть до Омана.

– Оман, – невольно повторил Борн, – шейх Мустафа Халик, – прошептал он.

– Не доказано, – пренебрежительно оборвала Лавье. – Отвлекающий маневр, дымовая завеса, сам контракт – выдумка. Он приписал себе убийство, которое было внутренним делом: их охрану преодолеть невозможно. Это вранье!

– Вранье, – повторил Джейсон.

– Масса вранья, – презрительно добавила мадам Лавье. – И все же он не дурак, он лжет аккуратно, бросит намек здесь, бросит там, зная, что, когда будут рассказывать, все преувеличат. Он на каждом шагу провоцирует Карлоса, продвигаясь за счет человека, которого намерен заменить. Но Карлосу он не ровня. Он берется за такие заказы, которых не может выполнить. Вы – только один из примеров. Мы слышали про несколько других. Поэтому, говорят, он и скрывается, месяцами избегая встреч с людьми вроде вас.

– Избегая встреч… – Джейсон взялся за запястье, дрожь возобновилась, в голове снова раздался звук какого-то отдаленного грома. – Вы… в этом уверены?

– Вполне. Его не убили, он скрывается. Он провалил не один заказ, это было неизбежно. Он набрал чересчур много на чересчур короткий срок. Но всякий раз, провалившись, он устраивал никому не нужное театральное убийство, чтобы поддержать свой престиж. Он мог выбрать какую-нибудь известную фигуру и ликвидировать ее. Убийство вызывало всеобщий шок и непременно приписывалось Каину. Посол, путешествовавший в Моулмейне, – один из примеров. Его убийство никто не заказывал. Есть еще два-три известных нам случая. Русский комиссар в Шанхае и не так давно банкир в Мадриде…

Ярко-красные губы лихорадочно шевелились на застывшей напудренной маске. Он слышал эти слова, слышал их прежде. Он когда-то существовал с ними. То были уже не тени, а воспоминания из забытого прошлого. Образы и действительность перемешались. Каждую фразу, которую она начинала, он мог бы закончить, каждое имя, или город, или случай, которые она упоминала, были ему подсознательно знакомы.

Она говорила… про него.

Альфа, Браво, Каин, Дельта…

Каин вместо Чарли, Дельта вместо Каина.

Борн был убийцей по имени Каин.

Оставался последний вопрос: мгновения, когда рассеялась тьма, двое суток тому назад в Сорбонне. Марсель, 23 августа.

– Что произошло в Марселе? – спросил он.

– В Марселе? – Мадам Лавье отшатнулась. – Как вы могли? Что вам налгали? Что еще?

– Просто расскажите, что там было.

– Вы, конечно, имеете в виду Леланда. Вездесущего посла, чья смерть была заказана и оплачена. И заказ принят Карлосом.

– А если я вам скажу, что некоторые думают, будто бы это дело рук Каина?

– Он хотел бы, чтобы все так думали! Хотел нанести Карлосу тяжелейшее оскорбление – украсть у него убийство. Оплата была Каину не важна, он хотел только показать миру – нашему миру, – что он может успеть раньше и выполнить работу, за которую заплатили Карлосу. Но он не выполнил ее. Он не имел никакого отношения к убийству Леланда.

– Он там был.

– Он попал в ловушку. По крайней мере после того он не показывался. Некоторые говорят, что его убили, но поскольку трупа не нашли, Карлос в это не верит.

– Как он был убит?

– Два человека с набережной пытались приписать это себе и получить деньги. Одного с тех пор больше не видели, можно предположить, что его убил Каин, если это был Каин. Какое-то отребье из доков.