Текст книги "Тайна личности Борна (др. перевод)"

Автор книги: Роберт Ладлэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

– Ты записала адрес?

Мари кивнула.

– Почему Корбелье не знает про Питера? Почему никто не знает?

– Может быть, выяснишь, когда позвонишь. Вероятно, все объясняется просто разницей во времени. Не успели поместить в здешние парижские утренние выпуски. Я посмотрю в вечерних газетах.

Вспомнив про тяжелый предмет у себя за поясом, Борн решил надеть пальто.

– Я иду к банку. Послежу за курьером до Нового моста.

Надевая пальто, он понял, что Мари его не слушала.

– Хотел тебя спросить: эти парни носят униформу?

– Кто?

– Банковские курьеры.

– Это относится к газетам, но не к телеграфным агентствам.

– Прошу прощения?

– Разница во времени. Газеты могли не успеть, но телеграфные службы должны бы уже все знать. А в посольствах есть телетайпы, там тоже должны знать. Джейсон, об этом не сообщили.

– Вечером позвонишь. Я пошел.

– Ты спрашивал про курьеров. Носят ли они униформу?

– Хотелось бы знать.

– Обычно носят. И еще они водят бронированные грузовички, но это я оговорила особо. Если будет использован грузовичок, то его должны поставить за квартал от моста, куда курьер пойдет пешком.

– Я слышал, но не вполне понял, зачем все это.

– Курьер при бонах – для нас не самое лучшее, но без него нельзя – банковские правила безопасности. А фургон просто слишком заметен, его легко проследить. Ты не передумал, может быть, возьмешь меня с собой?

– Нет.

– Поверь мне, все будет как надо. Эти двое ворюг не могут допустить сюрпризов.

– Значит, тебе незачем быть там.

– С тобой с ума можно сойти.

– Я спешу.

– Знаю. Без меня ты управишься быстрее. – Мари встала и подошла к нему. – Я понимаю. – Она потянулась к нему, поцеловала в губы и вдруг поняла, что у него за поясом оружие. – Ты чего-то опасаешься?

– Простая предосторожность. – Он взял ее за подбородок и улыбнулся. – Это ведь куча денег. Нам может хватить их надолго.

– Это хорошо звучит.

–  Куча денег?

– Нет. Нам. – Мари нахмурилась. – Депозитный ящик с гарантией.

– Ты разговариваешь в non sequiturs. [52]52
  Букв.: из сказанного не следует (лат.);здесь эта фраза не связана с предыдущими.


[Закрыть]

– Нельзя держать ценные бумаги на сумму больше миллиона долларов в номере парижской гостиницы. Нужен депозитный ящик.

– Мы можем сделать это завтра. – Он направился к двери. – Пока меня нет, поищи этот салон в телефонном справочнике и позвони туда по обычному номеру. Узнай, до которого часа он открыт.

С заднего сиденья такси Борн через ветровое стекло наблюдал за входом в банк. Водитель мурлыкал себе под нос и читал газету, довольный авансом в пятьдесят франков.

Мотор такси работал, на этом настоял пассажир. В правом заднем окне появился бронированный фургон. Его радиоантенна поднималась над центром крыши, как заостренный бушприт. Фургон остановился на площадке для служебных машин, прямо напротив такси, в котором сидел Джейсон. Над пуленепробиваемым стеклом двери правого крыла зажглись два красных огонька. Включили сигнальную систему.

Борн подался вперед, не сводя глаз с человека в униформе, который, выйдя из боковой двери, пробирался через толпу на тротуаре ко входу в банк. Он перевел дух: человек в униформе был не из тех троих хорошо одетых мужчин, что приходили вчера в банк Валуа.

Через пятнадцать минут курьер вышел из банка с кожаным чемоданчиком в левой руке, правая лежала на незастегнутой кобуре. На боковой обшивке чемоданчика была ясно видна вырезанная прореха. Джейсон нащупал кусочек кожи в кармане сорочки. Эта примитивная комбинация могла бы сделать возможной жизнь вдали от Парижа, вдали от Карлоса. Если бы такая жизнь существовала и он мог бы принять ее, забыв о жутком лабиринте, из которого не находил выхода.

По рукотворному лабиринту можно бежать, ощупывать стены, само прикосновение означает какое-то движение, пусть и вслепую. А в его лабиринте нет ни стен, ни проходов. Только воздух и клубящийся во тьме туман, который он видел по ночам, открывая глаза и чувствуя, как пот струится по лицу. Почему это всегда воздух, и тьма, и небесные потоки? Почему он куда-то падает по ночам? Парашют. Почему? Потом явились и другие слова. Он не знал, откуда они, но они были, он их слышал:

Что остается, когда теряешь память? Лицо или личина, мистер Смит?

Прекрати!

Бронированный фургон вошел в поток машин на улице Мадлен. Борн тронул водителя за плечо:

– Едем за этим грузовичком, но чтобы между нами было две машины, – сказал он по-французски.

Водитель встревоженно обернулся:

– Мне кажется, вы сели не в то такси, мсье. Берите назад ваши деньги.

– Болван, я из компании бронированных автомобилей. Это спецзадание.

– Простите, мсье. Мы его не упустим. – И водитель устремился вперед, в единоборство за место в потоке.

Фургон выбрал ближайшую дорогу к Сене по переулкам. На набережной Рапе он повернул влево к Новому мосту. Потом, примерно, как определил Джейсон, в трех или четырех кварталах от моста, снизил скорость, словно курьер увидел, что прибудет навстречу раньше назначенного времени. Но, подумал Борн, он и так опаздывает. Было без шести минут три, и времени едва хватало на то, чтобы припарковать машину и пройти пешком оговоренный квартал до моста. Почему же тогда фургон замедлил ход? Замедлил? Нет, он остановился! Почему?

Пробка? Бог ты мой, конечно, пробка!

– Остановитесь здесь, – сказал Борн водителю. – Скорее тормозите!

– В чем дело, мсье?

– Вы везучий человек, – сказал Джейсон, – моя компания заплатит вам дополнительно сотню франков, если вы просто подойдете к кабине этого фургона и скажете несколько слов водителю.

– Что, мсье?

– Скажу откровенно, мы его испытываем. Он новичок.

Хотите сотню?

– Просто подойти к кабине и сказать несколько слов?

– И все. От силы пять секунд, потом возвращаетесь и едете по своим делам.

– А тут ничего такого нет? Мне лишние неприятности ни к чему.

– Моя фирма одна из самых уважаемых во Франции. Вы видели наши фургоны повсюду.

– Я не знаю…

– Все, забудьте. – Борн взял за ручку дверцы.

– Какие слова?

Джейсон вынул купюру.

– «Господин Кёниг. Привет из Цюриха». Сможете запомнить?

– Кёниг. Привет из Цюриха. Что тут такого? А вы? За мной?

– Верно.

Они быстро пошли к фургону по правой стороне узкого прохода в потоке, а слева от них машины то трогались с места, но останавливались. Фургон – это ловушка Карлоса, подумал Борн. Убийца купил себе людей среди курьеров – водителей бронированных фургонов. Одно-единственное имя и место встречи, переданные по рации, могли принести недовольному своим жалованьем водителю большие деньги. Борн. Новый мост. Только и всего. Этот курьер заботился не столько о том, чтобы скорее прибыть на место, сколько о том, чтобы дать солдатам Карлоса время добраться до Нового моста. Движение в Париже известно какое, опоздать может каждый. Джейсон остановил таксиста, держа в руках еще четыре двухсотфранковые банкноты, шофер так и прилип к ним взглядом.

– Мсье?

– Моя компания готова проявить щедрость. Этого человека, допустившего грубые нарушения, следует призвать к порядку.

– Что, мсье?

– После того как скажете «Господин Кёниг. Привет из Цюриха», просто добавьте: «План изменился, у меня в такси человек, который должен с вами увидеться». Поняли?

Взгляд водителя вновь обратился к банкнотам.

– Какие проблемы? – И он взял деньги.

Они дошли до фургона. Спиной Джейсон прижался к стальному борту машины, правая рука под пальто сжала пистолет. Таксист подошел к кабине и постучал по стеклу.

– Эй, кто там! Господин Кёниг. Привет из Цюриха! – прокричал он.

Стекло опустилось на один-два дюйма, не больше.

– В чем дело? – проорали в ответ. – Вас надо было встретить у Нового моста.

Таксист был не дурак, к тому же ему не терпелось смыться.

– Не меня, осел! – рявкнул он, перекрывая гул окружающего, опасно близкого потока машин. – Я тебе сказал то, что мне велели сказать! План изменился. Тут один человек говорит, что ему надо тебя видеть!

– Скажи ему, чтоб поторопился, – сказал Джейсон, показав последнюю пятидесятифранковую бумажку водителю.

Таксист взглянул на купюру и обернулся к курьеру:

– И, поторопись! Если не вылезешь немедленно, потеряешь работу.

– Теперь ступай отсюда! – велел Борн.

Таксист повернулся и, ухватив банкноту, побежал к своей машине.

Борн остался на месте, внезапно встревоженный тем, что расслышал сквозь какофонию гудков и стреляющих моторов на перегруженной мостовой. Из фургона доносились голоса, но не одного человека, кричащего по рации, а двоих, орущих друг на друга. Курьер в фургоне оказался не один, с ним был еще кто-то.

– Он так сказал. Вы же слышали.

– Он должен был подойти к вам сам. Должен был показать себя.

– Что он и сделает. И предъявит клочок кожи, который должен точно совпасть с дыркой! Вы что, думаете, он станет все это проделывать посреди мостовой, забитой машинами?

– Мне это не нравится!

– Вы заплатили мне за то, чтоб я помог вашим людям найти кого-то, а не для того, чтоб я потерял работу. Я пошел!

– Вы должны встретиться на Новом мосту!

– Пошел на фиг!

Послышались тяжелые шаги по металлическому полу фургона.

– Я тоже иду!

Дверь открылась, Джейсон встал за ней, по-прежнему держа руку под пальто. Напротив него детское лицо прижалось к стеклу машины: глаза сощурены в щелочки. Юные черты перекошены в безобразную маску в явном намерении подразнить и напугать. Все усиливающийся звук сердитых сигналов, сопровождаемый ревом моторов, заполнил улицу. Движение окончательно остановилось.

Курьер вышел из-за металлического борта, держа чемоданчик в левой руке. Борн был готов: едва курьер ступил на мостовую, он с размаху захлопнул дверь, обрушив тяжелую сталь на колено и вытянутую руку второго. Человек взвыл и рухнул обратно. Джейсон заорал курьеру, протянув ему свободной рукой кожаный клочок:

– Я – Борн! Вот все, что тебе требуется! И держи свою пушку в кобуре, иначе потеряешь не только работу, но и жизнь, сукин сын!

– Мсье, я никакого зла вам не желал! Они хотели вас найти. Их не интересовали ваши деньги, даю вам слово!

Дверь резко распахнулась. Джейсон опять захлопнул ее плечом, потом открыл, чтобы увидеть лицо солдата, посланного Карлосом. Рука его все время оставалась на пистолете за поясом.

Он увидел дуло пистолета, черное отверстие смотрело ему прямо в глаза. Он отпрянул, осознав, что выстрел запоздал на долю секунды, потому что из бронированного фургона внезапно вырвался пронзительный звон. Включился сигнал тревоги, оглушая и перекрывая все звуки улицы. В сравнении с ним выстрел показался тихим хлопком, а треск лопнувшего асфальта и вовсе пропал.

Джейсон еще раз захлопнул дверь. Послышался звук столкновения металла с металлом – панели с пистолетом солдата Карлоса. Борн выхватил из-за пояса свой, упал на колени и дернул дверь.

Он увидел человека из Цюриха, убийцу, которого они называли Йоханном и которого привезли в Париж, чтобы опознать его. Борн выстрелил дважды, тот попятился, кровь потекла у него по лбу.

Курьер! Чемоданчик!

Джейсон увидел его. Тот нырнул под машину сзади и, держа оружие в руках, звал на помощь. Борн вскочил на ноги, метнулся вперед, вцепился в ствол пистолета и вывернул его из руки курьера. Выхватывая чемоданчик, он крикнул:

– Не желал зла, верно? А ну давай сюда, ублюдок!

Швырнул пистолет курьера под фургон и бросился сквозь охваченную паникой толпу.

Бежал он исступленно, слепо, тела прохожих представали перед ним движущейся стеной лабиринта. Но между принятым теперь вызовом и тем, что ежедневно его преследовало, было одно существенное различие. Здесь не было тьмы, было яркое послеполуденное солнце, слепящее, как его гонка по лабиринту.

Глава 14

– Все на месте, – сказала Мари, проверив сумму, обозначенную на ценных бумагах, и пачки франков, разложенные на столе, – я же тебе говорила, что все будет как надо.

– Почти.

– Что?

– Тот, кого они звали Йоханном, из Цюриха. Он мертв. Я его убил.

– Джейсон, что произошло?

Он рассказал ей.

– Они рассчитывали на Новый мост. Я думаю, что еще одна машина застряла в пробке, и из нее курьеру сообщили по рации, чтоб он задержался. Наверняка так оно и было.

– О Боже, они повсюду!

– Но они не знают, где я, – сказал Борн, глядя в зеркало на свои светлые волосы и надевая очки в черепаховой оправе. – И меньше всего они рассчитывают найти меня в доме моделей на Сент-Оноре, если даже им и пришло бы в голову, что я о нем знаю.

– «Классики»? – изумилась Мари.

– Вот именно. Ты туда звонила?

– Да. Но это же невероятно!

– Почему? – Джейсон отвернулся от зеркала. – Ну подумай. Двадцать минут назад их ловушка не сработала. Теперь они должны быть в замешательстве: взаимные упреки, обвинения в некомпетентности, а то и хуже. Теперь, в это самое время, они друг другом заняты больше, чем мной. Кому охота получить пулю в горло? Но это продлится недолго, они быстро очухаются – Карлос об этом позаботится. Однако еще примерно час, пока они будут разбираться, что же произошло, в своем связном пункте они искать меня никак не будут, ведь у них нет ни малейшего подозрения о том, что я про него знаю.

– Кто-нибудь может тебя опознать!

– Кто? Для этого они привезли из Цюриха человека, а теперь его нет в живых. Они не знают, как я выгляжу.

– Курьер. Они за него возьмутся. Он тебя видел.

– Ближайшие несколько часов им будет заниматься полиция.

– Д’Амакур. Юрист.

– Подозреваю, что они теперь на полпути в Нормандию или в Марсель или, если повезло, уже где-нибудь за границей.

– А если их остановили и взяли?

– Если взяли? Думаешь, Карлос станет раскрывать точку, откуда он получает сообщения? Да ни за что.

– Джейсон, мне страшно.

– Мне тоже. Но не из-за того, что меня могут опознать. – Борн повернулся к зеркалу. – Я мог бы прочитать тебе целую диссертацию о типах лица, об изменении черт, но не буду.

– Ты подразумеваешь следы операции. Пор-Нуар. Ты мне говорил.

– Говорил, но не все. Какого цвета у меня глаза?

– Что?

– Нет, не смотри на меня. Скажи, какого цвета у меня глаза? У тебя карие в зеленую крапинку. А у меня?

– Голубые… голубоватые. Или серые… – Мари остановилась. – В общем, точно сказать не могу. Наверное, с моей стороны это свинство.

– Это совершенно естественно. Обычно они светло-карие, но не всегда. Я даже сам это заметил. Когда я надеваю голубую сорочку или синий галстук, они делаются голубоватыми. Если на мне коричневый пиджак или куртка, они серые. А когда на мне ничего нет, то просто нельзя сказать, какого они цвета.

– Ничего особенного. У миллионов людей то же самое.

– Конечно. Но многие ли из них носят контактные линзы при нормальном зрении?

– Контактные…

– Вот именно, – перебил ее Джейсон, – некоторые типы контактных линз предназначены для изменения цвета глаз. Они наиболее эффективны, если глаза светло-карие. Когда Уошберн в первый раз осмотрел меня, он обнаружил признаки продолжительного использования линз. Это ведь о чем-то говорит?

– Это может говорить о чем угодно, – сказала Мари. – Если это правда.

– А почему нет?

– Потому что доктор был чаще пьян, чем трезв. Ты мне сам говорил. Он нагромождал одно предположение на другое, Бог знает в какой мере рожденное алкоголем. Он ни разу не сказал ничего определенного. Да и не мог.

– Об одном сказал. Я хамелеон, способный принимать разные обличья. Я хочу узнать, на какое меня запрограммировали. Может быть, я смогу узнать это теперь. Благодаря тебе у меня есть адрес. Кто-то должен знать правду. Кто-то один – вот все, что мне нужно. Человек, с которым я смогу поговорить, расколоть его, если понадобится…

– Я не могу тебя остановить, но Бога ради, будь осторожнее. Если они тебя опознают, то убьют.

– Там они этого делать не станут: нехорошо для бизнеса. Это же Париж.

– Не вижу тут ничего смешного.

– И я не вижу. Я рассчитываю на это вполне серьезно.

– Что ты собираешься делать? Я имею в виду – как?

– На месте будет видно. Посмотрю, нет ли кого, кто суетится, нервничает, беспокоится или ждет телефонного звонка так, словно от этого зависит его жизнь.

– А потом?

– Сделаю так же, как с д’Амакуром. Подожду снаружи и прослежу. Не упущу. И все время буду начеку.

– Ты мне позвонишь?

– Постараюсь.

– Я тут с ума сойду в ожидании. В неизвестности.

– А ты не жди. Можешь куда-нибудь пристроить наши боны?

– Банки закрыты.

– Попробуй в большом отеле. В отелях есть камеры хранения.

– Для этого придется снять номер.

– Сними. В «Мерисе» или в «Георге Пятом». Оставь чемоданчик у портье и возвращайся сюда.

Мари кивнула:

– Это меня займет на время.

– Потом позвони в Оттаву. Узнай, что произошло.

– Ладно.

Борн подошел к ночному столику и взял несколько купюр по пять тысяч франков.

– Подкупить легче. Не думаю, что до этого дойдет, но все возможно.

– Возможно, – согласилась Мари и не переводя дух спросила: – Ты слышал, что ты только что сказал? Ты выпалил названия двух отелей.

– Слышал. Я бывал здесь раньше. Много раз. Жил здесь, но не в таких отелях. Думаю, на каких-нибудь укромных улочках. Которые трудно найти.

Они немного помолчали.

– Я люблю тебя, Джейсон.

– Я тебя тоже.

– Возвращайся. Что бы ни случилось, возвращайся.

Освещение было мягким и выразительным. С темно-коричневого потолка на манекены и дорого одетых клиентов лились потоки льстивого желтого света. Витрины с драгоценностями и аксессуарами были выстланы черным бархатом. Мягкими волнами струились яркие красные и зеленые шелка. Золото и серебро вспыхивали в направленном свете спрятанных в рамах ламп. Проходы замыкались в элегантные полукружия, создавая иллюзию простора, тогда как салон «Классики» был невелик. Но этот прекрасно оборудованный магазин размещался в одном из самых дорогих кварталов Парижа. Примерочные с дверями из цветного стекла располагались под антресолями, где были кабинеты администрации. Справа наверх вела покрытая ковром лестница, рядом с которой стоял пульт управления. За пультом сидел странно неуместный здесь мужчина средних лет, одетый в строгий деловой костюм. Он нажимал кнопки и говорил в микрофон, соединенный с его единственным наушником.

Продавщицы были по большей части женщины, высокие, подтянутые, сухие и лицом и телом, ходячая память о манекенщицах прошлых лет, чей вкус и ум возвысили их над сестрами по ремеслу, когда прежние обязанности выполнять уже стало невозможно. Немногие мужчины были тоже стройны как на подбор. Тонкие, как тростинка, фигуры, подчеркнутые хорошо подогнанными туалетами, быстрые жесты, по-балетному дерзкие позы.

Легкая романтическая музыка выплывала из-под темного потолка. Спокойные крещендо отмечались миганьем крошечных огоньков. Джейсон бродил по проходам, изучая манекены, щупая ткани, оценивая увиденное. И в этой оценке преобладало удивление. Где тут замешательство, беспокойство, которые он ожидал найти в самом сердце информационного центра Карлоса? Он взглянул на раскрытые двери кабинетов, на единственный коридор, деливший небольшой комплекс надвое. Мужчины и женщины ходили так же непринужденно, как и в главном зале, останавливая то здесь, то там один другого, обмениваясь шутками или обрывками уместной своей неуместностью информации. Сплетни. Нигде не чувствовалось ни малейшего намека на какую-нибудь безотлагательность, никакого признака того, что роковая западня взорвалась прямо у них под носом, импортированный убийца, единственный человек в Париже из тех, кто работал на Карлоса и мог опознать мишень, – застрелен, и труп его лежит в бронированном фургоне на набережной Рапе.

Это было непостижимо, хотя бы даже оттого, что вся атмосфера противоречила его ожиданиям. Не то чтобы он предполагал застать сумятицу, нет, для этого солдаты Карлоса были слишком вышколены. И все же он ожидал чего-то.А тут ни напряженных лиц, ни быстрых взглядов, ни резких движений, выдающих тревогу. Ничего из ряда вон выходящего. Элегантный мир высокой моды продолжал вращаться по своей элегантной орбите, не заметив событий, которые должны были нарушить его равновесие.

И все же где-то здесь был частный телефон и некто, кто не только собирал сведения для Карлоса, но и был полномочен пустить в погоню трех убийц. Женщина…

Он увидел ее; это наверняка она. Посредине покрытой ковром лестницы стояла высокая, царственного вида дама с лицом, которое годы и косметические средства превратили в маску, безжизненный слепок с него самого. Ее задержал гибкий как тростинка продавец, протянувший блокнот, чтобы она одобрила какую-то продажу. Она заглянула туда, потом бросила взгляд в зал на средних лет мужчину с нервным лицом возле прилавка с драгоценностями. Взгляд был кратким, но выразительным, в нем ясно читалось: «Хорошо, mon ami, [53]53
  Мой друг (фр.).


[Закрыть]забирайте вашу безделушку, но не слишком задерживайтесь с оплатой счета. Иначе в другой раз у вас могут возникнуть затруднения. Или того хуже, я могу позвонить вашей жене». Нагоняй продолжался какие-то доли секунды. Маску разломила улыбка, столь же фальшивая, сколь и широкая.

Кивнув и взяв у клерка карандаш, дама росчерком завизировала квитанцию. Она пошла дальше вниз по лестнице, сопровождаемая клерком, который продолжал что-то говорить ей вслед. Было очевидно, что он ей льстит. На нижней ступени лестницы она обернулась, тронула корону своих темных с проседью волос и похлопала его по запястью в знак благодарности.

В глазах этой женщины недоставало спокойствия. То были самые осведомленные глаза, какие только доводилось видеть Борну, не считая, быть может, глаз за очками в золотой оправе в Цюрихе.

Инстинкт.Она была целью его поисков, оставалось только решить, как ее приманить. Первые фигуры паваны должны быть деликатными, без дерзости, но привлекающими внимание. Она должна к нему подойти.

Следующие несколько минут удивили Джейсона, вернее сказать, он удивился сам себе. Он понимал суть выражения «играть роль», но его поразила легкость, с какой он перевоплотился в персонаж, вовсе на него – насколько он себя знал – не похожий. Если несколько минут тому назад он просто оценивал то, что видел, то теперь производил настоящую инспекцию, снимая одежду с вешалок, разглядывая ткань на свет. Он внимательно осматривал швы, проверял пуговицы и петли для пуговиц, оглаживал ладонью меховые воротники, встряхивал их, а потом давал им осесть. Он был экспертом по классной одежде, опытным покупателем, который знает, что ему надо, и сразу оставляет без внимания то, что не отвечает его вкусам. Единственное, на что он не обращал внимания, так это на бирки с ценами. Они его явно не интересовали.

Это обстоятельство привлекло внимание царственной женщины, которая все чаще на него поглядывала. Вогнутое женское тело проплыло над ковром, к нему приблизилась одна из продавщиц. Он учтиво улыбнулся, но сказал, что предпочитает сам изучить товар. Не прошло и тридцати секунд, как он уже стоял позади трех манекенов, каждый из которых был одет в самые дорогие модели из всех, что были в «Классиках». Он поднял брови, губы его выражали беззвучное одобрение, когда он, прищурившись, перевел взгляд от трех пластиковых фигур к женщине за прилавком. Она шепнула что-то продавщице, что подходила к нему. Бывшая манекенщица в ответ покачала головой и пожала плечами.

Борн стоял подбоченившись и, отдуваясь, переводил взгляд с одного манекена на другой. То был человек, который никак не мог решиться. Потенциальный клиент в подобной ситуации, да еще такой, что не смотрит на цены, нуждается в содействии самого компетентного лица из всех, что находятся поблизости. Он был неотразим. Царственная дама поправила прическу и грациозно проследовала к нему. Первая часть паваны подошла к концу, танцоры раскланялись в преддверии гавота.

– Я вижу, мсье, вы тяготеете к нашим лучшим образцам, – произнесла женщина по-английски, выказав тем самым опыт и наметанный глаз.

– Надеюсь, что да, – ответил Джейсон, – у вас тут интересная коллекция, но ведь надо и осмотреться, не так ли?

– Вездесущая и неизбежная шкала ценностей, мсье. Как бы то ни было, все наши модели первоклассны.

– Cela va sans dire, madame. [54]54
  Само собой разумеется, мадам (фр.).


[Закрыть]

– Ah, vous parlez français? [55]55
  О, вы говорите по-французски? (фр.)


[Закрыть]

– Un peu. [56]56
  Немного (фр.).


[Закрыть]Сносно.

– Вы из Америки?

– Ятам редко бываю. Вы говорите, эти сделаны только для вас?

– О да. Наш модельер работает по специальному контракту. Я уверена, что вы о нем слышали. Рене Бержерон.

Джейсон нахмурился:

– Да, я слышал. Имя уважаемое. Но у него пока что не было настоящих прорывов, не так ли?

– Они у него будут, мсье. Его репутация растет с каждым сезоном. Несколько лет тому назад он работал у Сен-Лорана, потом у Живанши. Говорят, он занимался там далеко не изготовлением выкроек, если вы догадываетесь, что я хочу этим сказать.

– Догадаться нетрудно.

– И как эти коты стараются отодвинуть его в тень! Безобразие! Из-за того, что он обожает женщин. Он льстит им и не делает из них мальчишек, vous comprenez? [57]57
  Вы понимаете? (фр.)


[Закрыть]

– Je vous comprends parfaitement. [58]58
  Я отлично вас понимаю (фр.).


[Закрыть]

– Скоро он получит мировую известность, и тогда они не посмеют коснуться подола его творений. Относитесь к этим вещам, мсье, как к произведениям перспективного мастера.

– Ваши слова очень убедительны. Я возьму эти три. Полагаю, они близки к двенадцатому размеру.

– Четырнадцатый, мсье. Они, конечно, будут подогнаны под нужный размер.

– Боюсь, что не здесь, но я уверен, что в Кап-Феррате есть приличные портные.

– Naturellement, [59]59
  Разумеется (фр.).


[Закрыть]– быстро согласилась женщина.

– Итак… – Борн, колеблясь, вновь нахмурился. – Пока я здесь, чтобы сэкономить время, подберите мне еще кое-что подобного фасона. Разных расцветок и покроя, но родственных, если сочтете это разумным.

– Весьма разумным, мсье.

– Благодарю вас. Я после долгого перелета с Багам, он меня вымотал.

– Не соблаговолит ли мсье присесть?

– Откровенно говоря, мсье соблаговолил бы чего-нибудь выпить.

– Разумеется, это можно устроить. Что касается оплаты, то мсье…

– Я думаю, je paierai cash, [60]60
  Я заплачу наличными (фр.).


[Закрыть]– сказал Джейсон, знавший, что обмен товара на твердую валюту понравится надзирательнице «Классиков», – чеки и счета – все равно что следы зверя в лесу, не так ли?

– Вы столь же мудры, сколь разборчивы. – Жесткая улыбка вновь сломала маску, совершенно не затронув глаз. – А насчет того, чтобы выпить, – почему бы не в моем кабинете? Обстановка там совершенно неофициальная. Вы сможете расслабиться, а я бы принесла подборку моделей на ваше одобрение.

– Великолепно.

– Относительно цен, мсье в каких пределах?

– Les meilleurs, madame. [61]61
  Лучшее из всего, что есть, мадам (фр.).


[Закрыть]

– Naturellement. – Протянута тонкая белая рука. – Я Жаклин Лавье, совладелец и администратор «Классиков».

– Благодарю. – Борн взял руку, не назвав в ответ никакого имени. Представиться можно, как он выражался, в более интимной обстановке, но не теперь. Теперь его рекомендацией были деньги. – В вашем кабинете? А мой в нескольких тысячах миль отсюда.

– Прошу сюда, мсье. – Вновь появилась жесткая улыбка, сломавшая маску – так раскалывается на части льдина. Мадам Лавье жестом пригласила на лестницу. Мир высокой моды продолжал вращаться по своей орбите, невзирая на провал операции и смерть на набережной Рапе.

Эта безмятежность одновременно и беспокоила, и сбивала с толку. Джейсон был убежден, что женщина, которая шла рядом с ним, передала распоряжения, несущие смерть, распоряжения, исполнение которых час тому назад было сорвано пистолетными выстрелами. Исходили же эти приказы от человека без лица, который требовал повиновения или смерти. И все же не было ни малейшего указания на то, чтобы хоть одна прядь ее безупречно уложенных волос была потревожена нервным движением, ни малейшего основания приписать бледность этой словно выточенной маски испугу. А между тем в «Классиках» не было никого старше ее по положению, никого, кто располагал бы частным телефоном в частном кабинете. Какого-то элемента уравнения недоставало… зато другой пугающе подтвердился.

Он сам. Хамелеон. Находясь в лагере врага, он нисколько не сомневался в том, что его не опознали. Во всей этой сцене было нечто в духе дежавю. Он проделывал такие вещи раньше, испытывал подобные ощущения. Он продирался сквозь незнакомые джунгли, но каким-то образом инстинктивно знал дорогу, знал, где его подстерегают капканы и как их избежать. Хамелеон был специалистом своего дела.

Они вступили на лестницу и пошли наверх. Внизу оператор, средних лет человек в строгом костюме, спокойно говорил что-то в микрофон, почти устало покачивая седеющей головой, как бы уверяя собеседника в том, что в их мире все идет как положено.

Борн невольно остановился. Затылок этого человека, очертания его скул, вид редеющих седых волос, то, как они прикрывали уши, – все это показалось ему знакомым. Он видел раньше этого человека! Где-то видел. В прошлом, в забытом прошлом, вспоминающемся сейчас: темнота… и вспышка света. Взрывы, туманы, шквалы ветра, сменяемые тишиной, полной напряжения. Что это было? Где это было? Почему у него опять заболели глаза? Седовласый стал поворачиваться в своем вертящемся кресле в его сторону. Джейсон отвел глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом.

– Я вижу, мсье обратил внимание на наш единственный в своем роде пульт управления, – заметила мадам Лавье. – Это наша особенность, отличающая «Классиков» от других магазинов на Сент-Оноре.

– Чем именно? – спросил Борн, следуя выше по лестнице. От боли в глазах он зажмурился.

– Когда нам кто-нибудь звонит по телефону, то отвечает не легкомысленная девица, а воспитанный джентльмен, у которого вся наша информация на кончиках пальцев.

– Отличный прием.

– Так считают и другие джентльмены, – добавила она, – особенно когда, заказывая покупки по телефону, предпочитают сохранить их конфиденциальность. В нашем лесу, мсье, следов зверя не остается.

Они вошли в просторный кабинет Жаклин Лавье. То было логово делового служащего. На столе стопки бумаг, у стены мольберт с акварельными эскизами, одни смело подписаны, другие нет – очевидно, не были приняты. Стены сплошь увешаны фотографиями Красивых Людей, чью красоту слишком часто увечили безбрежные улыбки, такие же фальшивые, как та, что разламывала маску обитательницы кабинета. В воздухе, пропитанном духами, чувствовалось что-то стервозное. То было обиталище стареющей тигрицы, готовой напасть на всякого, кто станет угрожать ее владениям или удовлетворению ее аппетитов. При этом она была крайне дисциплинированна, словом, неоценимая союзница для Карлоса.

Кто был этот человек за пультом? Где он видел его раньше?

Борну было предложено выбрать из батареи бутылок. Он остановился на коньяке.

– Садитесь, мсье. Я могла бы привлечь на помощь самого Рене, если найду его.

– Это очень любезно, но я уверен, что все, что вы выберете, меня устроит. Я инстинктивно чувствую в человеке вкус. Ваш заметен по этому кабинету. Я его вполне принимаю.

– Вы слишком великодушны.

– Тогда только, когда это оправданно, – сказал Джейсон, вставая. – Мне бы хотелось взглянуть на эти фотографии. Я вижу здесь немало знакомых, почти друзей. Многие из этих лиц довольно часто можно встретить в багамских банках.