Текст книги "Пришествие Зверя. Том 3"

Автор книги: Роб Сандерс

Соавторы: Гай Хейли,Дэвид Аннандейл,Дэвид Гаймер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 45 страниц)

ГЛАВА 14

Железный кулак 

Космодесантники спали немного, но все же нуждались во сне. Даже сам Император не сумел обойти в Своем проекте человеческую потребность в отдыхе.

Церберина разбудил настойчивый звон. Благодаря улучшенной физиологии он за долю секунды перешел из глубокой дремы к полному бодрствованию. Над дверью его кельи мигала красная люмен-лампа в мятой проволочной оплетке. Пахло сыростью и свежим скалобетоном: в крепости Калькатора офицеры жили в таких же аскетичных условиях, что и простые воины.

– Что случилось? – спросил первый капитан.

У входа затрещал вокс-динамик:

– Прости, мой господин, но тебя хочет видеть серв библиариума. Утверждает, что по твоему приказу и дело срочное. Я поклялся убить его, если он лжет, но слуга настаивает, что говорит правду.

Встав с топчана, Церберин одним длинным шагом подошел к порогу. Дверь задвинулась в стену. Увидев съежившегося человека, над которым возвышался брат Рантан, офицер презрительно усмехнулся. В последнее время сервы стали еще трусливее.

– Мой господин, – нервно проговорил слуга, – вы распорядились немедленно сообщить вам, если ведьма Железных Воинов скажет что-нибудь осмысленное. В общем, она сказала.

– Я немедленно посещу ее. Вызови Гонориуса в Астропатикум.

Колдунья дергалась в подвеске из кабелей и цепей. Она говорила быстро и так тихо, что сервам, записывающим ее бредни, приходилось подаваться вперед. С другой стороны от ведьмы стоял и напряженно слушал толкователь астропатов «Данталиона». Церберин с его ухом Лимана разобрал все слова женщины, но не понял их значения.

– Все та же тарабарщина, – сказал капитан.

– Нет, мой господин! – возразил дешифровщик. – Она произносит стандартные метафоры астротелепатов. Вы, господин, никогда бы их не разобрали. Методы связи уникальны для каждого отправителя и получателя, но есть общие шаблоны. Здесь звучат самые простые из мнемонических слов-образов. Любой астропат выучивает их первыми.

– Кто-то явно хочет, чтобы мы приняли послание, – заметил Гонориус.

Текли минуты. Наконец бормотание колдуньи стихло, и она поникла в оковах. Толкователь велел слугам прочесть вслух все, что они записали, после чего кивнул, забрал свитки с текстом и подошел к Кулакам Образцовым.

– Мои господа, ведьма изрекла все. Сообщение получено. – Дешифровщик непрерывно кривился от отвращения, вызванного близостью к несанкционированному псайкеру, и часто поглядывал на нее. – К нам летят Черные Храмовники. Наша реляция пробилась.

– Изложи мне послание в точности! – потребовал Церберин.

– Точного содержания передать не могу, – с сожалением произнес толкователь, – но смысл таков: Последняя Стена распущена, а Зверь мертв.

– Извести остальных, что сегодня праздничный день! – воскликнул капитан.

Сервы расправили плечи, позабыв на миг о недавно приобретенной опасливости. Их воодушевление подействовало на разум колдуньи, и она застонала, не приходя в сознание.

Дешифровщик вскинул руку:

– Позвольте, мой господин... Сюда направляется сам верховный маршал Боэмунд. Один из отрывков сообщения предельно ясен – повторяется несколько раз.

Хорошее настроение Церберина как рукой сняло.

– Что там?

– «Смерть предателям Империума Человечества. Хвала Ему!»

– Непростая ситуация, – сухо подытожил эпистолярий.

– Нам нужно покинуть цитадель и встретить их в пустоте, – заявил капитан. – Иначе Боэмунд не станет раздумывать, а немедленно атакует и разрушит город. Пусть воины Первой явятся ко мне в полной броне. Гонориус, собери остальных Кулаков Образцовых и прикажи капитанам подготовиться к захвату крепости силой, но пока не нападать. Потом мы с тобой нанесем визит кузнецу войны.

Ветераны ордена собрались быстро. В ходе войны с орками Первая рота несла большие потери, и ее не раз пополняли, поэтому там служили не самые бывалые по меркам Космодесанта братья. Однако же они были могучими воинами, и Церберин мог рассчитывать на их безграничную преданность.

Не скрываясь, ветераны прошагали к центру твердыни. Железные Воины отреагировали на это, заняв по возможности опорные пункты. В других местах Кулаки Образцовые и легионеры сошлись лицом к лицу. Церберин приказал отделениям распределиться так, чтобы количество бойцов с обеих сторон везде совпадало, и отбыл. Воины пристально смотрели на своих визави, держа оружие наготове.

Центр управления крепостью – отдельная сферическая постройка с независимым снабжением энергией и воздухом – располагался глубоко в толще горы. К его бронированным дверям вел только один двухсотметровый коридор. Каждый клочок идеально прямого прохода попадал в секторы обстрела тяжелых орудий под управлением сервиторов и автоматических турелей.

Большинство бойцов Первой роты остановились у входа. Церберин и его командное отделение двинулись дальше. Пушки поворачивались вслед за ними, но не открывали огонь.

Капитан встал перед дверями. Его знаменосец прочно поставил штандарт, древко лязгнуло о железобетон, и по коридору разнеслось зловещее эхо. Все орудия, зажужжав, взяли командира Кулаков Образцовых на прицел. Ворота не открылись.

Включился замаскированный вокс-динамик.

– Наконец наш союз распался! – загремел в проходе голос Калькатора.

– Вовсе нет, иначе мы бы уже сражались, – сказал Церберин. – Я пришел с новостями. Верховный маршал Боэмунд на пути в эту систему. Он намерен убить тебя.

– Боэмунд уже здесь. Час назад он прибыл в точку Мандевиля. Его флот выйдет на орбиту Иммитис Семь менее чем через сутки.

– Почему мне не доложили?

Кузнец войны рассмеялся, и его голос странно раздвоился, как уже случалось не раз. От такого эха Кулака Образцового пробрало холодом: оно звучало совершенно неестественно.

– Потому что ты пошел против нас?

– Они – изменники по природе своей, – вмешался брат Мардат, оператор мелты в отделении Церберина.

– Но это вы стоите здесь в полном боевом облачении! – рявкнул Калькатор. – Я знал о твоем плане и мог бы прикончить тебя во сне, но не стал. Ты и в самом деле намерен вырезать своих союзников? После того как мы столько преодолели вместе?

– Нет. Все это – превентивные меры. Я собираюсь не убить тебя, а спасти, – ответил первый капитан.

– Да неужели? Как трогательно.

– Если ты не выйдешь, сюда высадится Боэмунд со своими крестоносцами. Мы уже превосходим вас численностью. У меня уцелело двести пятьдесят братьев, у тебя всего девяносто. Мы внутри твоей цитадели. Если нам придется скрестить клинки, ты проиграешь.

После доводов Церберина наступило молчание. Он покосился на Гонориуса, но почтенный библиарий твердо смотрел перед собой.

– Что ты предлагаешь? – наконец спросил кузнец войны.

– Отправляйся со мной на «Данталион». Нам следует встретить Боэмунда в пустоте, подальше от этой безымянной луны.

– Так тебе проще будет вручить мою голову твоему брату.

– Я поговорю с ним, заставлю одуматься, – пообещал капитан. – Оставь «Палимод» здесь на тот случай, если придется эвакуировать базу. Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не произошло.

– Ничего не выйдет. Боэмунд – фанатик.

– Он – благородный сын Дорна! – гневно возразил Церберин. – Маршал послушает меня. Если ждать здесь, он атакует, но, если мы вылетим ему навстречу, у твоих бойцов появится шанс спастись.

– Ты хочешь, чтобы я бросил уже третий мир. Видишь ли, у меня не бесконечный запас планетарных владений. Если мы потеряем Иммитис, моей великой роте конец.

Первый капитан огляделся, будто ища нужные слова.

– Калькатор, я не вижу других вариантов. Ты доблестно бился рядом со мной, и я не позволю Боэмунду убить тебя. Даю слово. Держать оборону здесь не получится, поэтому иди со мной – маршал не станет стрелять по «Данталиоиу». У тебя нет выбора.

Прозвучал недолгий гудок. Двери разъединились на четыре треугольных пластины, которые разъехались в стороны. За порогом стоял кузнец войны, окруженный собственными ветеранами.

– Согласен, – произнес он. – Выбора нет.

– К нам подходит «Ненависть», – доложил командир Маркариан.

Его живые, как у бодрого старика, глаза метались в клетке из полумертвой плоти. Сервы из экипажа «Данталиона» давно уже научились читать пожелания капитана по его взгляду, и на главном гололите вспыхнуло изображение корабля Черных Храмовников крупным планом.

Церберин изучил его вместе с Гонориусом и Реохом. Присутствие последнего смущало первого капитана: за время их затянувшегося союза с Железными Воинами апотекарий сбросил оболочку цивилизованного человека и вел себя почти как варвар.

– Она пострадала на войне, – сказал Маркариан, пустив слюну из уголка наполовину парализованного рта.

Гололит-офицеры, догадавшись, что нужно командиру, выделили участки «Ненависти» кодовыми цветами.

– Повреждения от гравитационной плети и кинетических зарядов, – отрапортовал магистр авгуров. – Нерегулярные скачки мощности реактора, до четырех процентов.

– Космолетов эскорта нет, – заметил библиарий. – Флагман в одиночку прибыл для контакта с нами.

– Черные Храмовники порывисты по меркам сынов Дорна, – произнес Мендель Реох. – Интересно, кто бы победил в столкновении двух наших родов...

– В них больше нетерпимости, чем мудрости, – отозвался Калькатор. – Вы бы выиграли.

– Кузнец войны, я просил тебя помалкивать, – оборвал его Церберии. – Если Боэмунд узнает, что ты на борту моего звездолета, наше общение получится кратким и завершится кровопролитием. Кулаки Образцовые никогда не ошибаются, такова истина. Не преврати ее в ложь.

Калькатор покорно опустил голову в шлеме:

– Ни я, ни мои бойцы не произнесут ни слова, первый капитан.

– Получен запрос на установление связи, мои господа, – сообщил магистр вокса.

Церберин встал на гололит-пластину узкого обзора.

– Подключай.

На объемном экране возникло покрытое шрамами лицо Боэмунда.

– Ты жив, Церберин! А я боялся, что на мостике «Данталиона» окажется Железный Воин.

– Я все еще командую моими кораблями, верховный маршал.

– Вижу, что «Парагон», «Молчаливый», «Отважный» и «Жиллиман» по-прежнему в строю. Ты хорошо справился. Сколько твоих воинов уцелело?

– Двести сорок восемь из четырехсот боевых братьев, с которыми я отправился в путь.

Раскрывая численность своего соединения, Церберин ощутил дрожь беспокойства.

– Мне жаль. Все мы понесли тяжелые потери на этой войне. И все же то, что ты выжил, – повод для празднества! Тейн восстановил Имперских Кулаков из орденов-наследников, так что теперь ты и твои бойцы – единственные Кулаки Образцовые.

Первый капитан склонил голову.

– Сначала нужно раздавить астартес-предателей, – не умолкал Боэмунд, – потом ты сможешь примкнуть к крестовому походу Тейна. Он истребляет оставшиеся орды зеленокожих и восстанавливает мир в Империуме, хвала Повелителю Человечества!

Церберин молчал, чувствуя затылком взгляд Калькатора.

– Брат? – подбодрил его верховный маршал.

– Я так не могу, – скованно проговорил капитан.

– Объяснись! – с угрозой в голосе потребовал Боэмунд.

– На протяжении всей кампании Железные Воины сражались плечом к плечу с нами. Без их поддержки, без доступа к их разведданнььм, припасам и базам Кулаки Образцовые полностью погибли бы еще несколько недель назад.

– Тогда отступись. Мы закончим дело вместо вас, если тебе не хватает духу, – пренебрежительно сказал верховный маршал.

– И так я поступить не вправе. Я поклялся сохранить жизнь кузнеца войны и его людей. Покинь систему, и потом мы встретимся в любом месте по твоему выбору. Но ты должен разрешить Железным Воинам уйти.

Боэмунд свирепо улыбнулся, и его изуродованное лицо стало еще неприятнее.

– Ты грозишься напасть на Черных Храмовников? Следи за своими речами, Кулак Образцовый.

– Я говорю как есть. У меня нет желания биться с вами. Дай мне исполнить мой обет, и все будет хорошо.

– Позволить изменникам сбежать? Здесь нет ничего хорошего! – рявкнул маршал. – Тот, кто якшается с предателями, сам становится предателем. Приготовься, мы высадимся к тебе на борт. Я арестую тебя и отправлю на Терру, где ты пойдешь под трибунал Инквизиции. Там определят твою судьбу. Молюсь, чтобы судьи проявили милосердие и даровали тебе быструю смерть. И еще: передай своим друзьям-демонопоклонникам, что Боэмунд идет за их головами!

Верховный маршал отошел от передатчика, и фокусирующие катушки сдвинули обзор на задний план. Церберин мельком заметил бронированные капсулы и ровные платформы переноса.

– Он на палубе телепортации, – выдохнул первый капитан.

– Мой господин, «Ненависть» подает энергию на главный огневой комплекс! – крикнул кто-то из сервов.

– Они подняли щиты!

– Будь проклят Боэмунд! – зарычал Церберин. – Он прибыл сюда для битвы. По боевым постам! Всем кораблям активировать щиты и зарядить орудия!

Взвыли сирены. Маркариан спокойно отдал несколько команд подряд. Палубный экипаж немедленно взялся за работу, готовя «Данталион» к сражению.

– Задействовать пси-заслон, – заключил командир.

Слуги библиариума запели в своих нишах, сплетая вокруг капитанского мостика незримое защитное поле.

Церберин беспомощно смотрел, как боевая баржа несется вперед. Верховный маршал намеревался пройти через центр флота Кулаков Образцовых.

– На борту «Ненависти» открывается множество пусковых труб, – доложил другой серв.

– Они берут на прицел наши орудийные батареи и двигатели, – сообщил третий.

Рапорты накладывались друг на друга, и в общем шуме тонули обережные песни хора.

– Капитан Аркос из Четвертой требует разговора с вами, – передал Церберину магистр вокса.

– «Требует»? – повторил Калькатор. – Ты теряешь власть над своими воинами, первый капитан.

– Выведи его на гололит, – велел Кулак Образцовый, игнорируя насмешку.

Аркос сразу перешел к делу:

– Ты что творишь?! С ума сошел?! Я не стану атаковать других Адептус Астартес!

– Исполняй приказы! – гаркнул Церберии.

– Приказам изменников не подчиняюсь. Все это зашло слишком далеко. Я свяжусь с Боэмундом и поддержу его. – Четвертый капитан разорвал гололит-контакт.

– Мой господин, пришло послание от первого сержанта Роста на борту «Парагона». Он опротестовывает ваши распоряжения. Корабль покидает строй, – доложил магистр вокса.

– Не стрелять! – заорал Церберин.

Ситуация выходила из-под его контроля.

– Черные Храмовники открыли по нам огонь, – сообщил магистр авгуров.

В поле обзора громадного окулюса воины увидели, как вдоль обоих бортов и верхней части корпуса «Ненависти» пробегают дульные вспышки. Главный гололит-экран заполнили мигающие значки, которыми обозначались приближающиеся снаряды.

– Дать ответный залп? – спросил Маркариан.

– Нет! Приготовиться к столкновению. Вызвать Боэмунда еще раз!

– Мощный выброс энергии по миделю «Ненависти»!

Гонориус поднял к обнаженной голове руку в латной перчатке:

– Волнение в варпе. Они идут.

Ближе к взрывозащитным дверям командной палубы возникла мерцающая дымка, которая начала сгущаться в двенадцать огромных силуэтов. Хоры сервов запели громче, и тела половины переносящихся космодесантников задрожали. Шлемы Астартес искорежились, сплавляясь с плотью мод ними. Трое Храмовников бесследно исчезли под звуки потусторонних воплей, остальные пострадавшие воины свалились на палубу дымящимися грудами металла и мяса. Другие воплотились и немедленно открыли огонь.

– Так ты привел вероломных дружков на свой корабль? – прогромыхал Боэмунд, заметив Калькатора за спиной Церберина.

Верховный маршал в массивном терминаторском доспехе зашагал вперед, вминая палубное покрытие. Его болты разносили слуг библиариума на куски.

Неизвестно, кто первым выстрелил в ответ, Железные Воины или Кулаки Образцовые, да и значения это не имело. Воздух прочертили снаряды, выпущенные бойцами всех трех братств, и вскрики перепуганных сервов затерялись в какофонии хлопков и разрывов. От Маркариана, который не мог двинуться с места, остались только кровавые клочья, свисавшие с экзоскелета. Его смерть пробудила многочисленные орудия, встроенные в стены и потолок отсека, и они обрушили на Черных Храмовников гибельный перекрестный огонь. Болты отскакивали от толстой брони, но на мостике имелось и более мощное оружие. Когда Гонориус наслал на Храмовников яростное псионическое пламя, они начали падать один за другим.

– Стойте! Хватит! – взревел Церберин.

Он попытался встать на пути у Боэмунда, направлявшегося к Калькатору. Верховный маршал отбросил его ударом силового кулака наотмашь, пробив кирасу. Церберин пролетел над полом и врезался в одну из рабочих станций сервов.

– Ты сгинешь смертью предателя, Калькатор!

– Сначала доберись до меня, – отозвался кузнец войны.

– Я с радостью прикончу тебя здесь, если того требует Император!

Боэмунд опустошил магазин штормболтера в грудь Калькатору, но тот выстоял под шквалом снарядов, защищенный превосходно изготовленным доспехом.

Верховный маршал издал оглушительный боевой клич:

– Без жалости, без сожалений, без страха!

И грузно бросился в атаку.

Калькатор ждал нападения. От его невероятно мощного удара в голову треснула броня из керамита и адамантия, а сам Черный Храмовник завалился на спину. Пока Боэмунд старался встать, кузнец войны шагнул к нему, наводя оружие. Верховный маршал поднялся на одно колено, сорвал разбитый шлем и отшвырнул прочь.

– Гляди, Церберин, – произнес он. – Гляди, с кем ты вступил в союз: этот Железный Воин наделен противоестественной силой! Чтобы стать могущественнее, он продался пагубным сущностям. Ты горько разочаровал меня, Церберин. Что, научился у него чернокнижию? Ты же вмешался в перенос моих бойцов. Мне следовало бы уничтожить твой корабль в пустоте, как только я увидел тебя.

Первый капитан выбрался из кучи расколотых деталей и обломков металла. Пробоины в его доспехе пропускали газовую смесь, вокруг трещин пенились керамитовые гели. Шум битвы меж тем ослабел и затих, когда погиб последний из Черных Храмовников, не считая Боэмунда.

Кулаки Образцовые прицелились в Железных Воинов. Повисла напряженная тишина, в которой тонули стоны раненых и умирающих.

«Данталион» трясся и грохотал под обстрелом «Ненависти», но щиты держались.

– Это не колдовство, – сказал Церберин. – Мой корабль модифицировали, чтобы он выдерживал самый жестокий натиск Потока Рубиканте. Хоры библиариума противостоят телепортации через варп так же уверенно, как прорывам демонов. Ты обвиняешь человека, который всю жизнь боролся с Хаосом!

– Ты будешь вечно гореть в пламени Императорского правосудия! – отрезал Боэмунд.

– Прикажи остановить атаку. Пора заканчивать.

– Никогда! – выпалил Храмовник. – Я лучше погибну в бою, чем пощажу легионеров-предателей. Они – мерзость, что оскорбляет священный взор Императора! Их нужно искоренить. Если ты отказываешься, этим займусь я, хотя наверняка сгину.

– Смотри, как он разбрасывается собственной жизнью! – вмешался Калькатор. – Церберин, ты хочешь служить тому, что воплощает собой этот полоумный фанатик? Сам Император запрещал поклоняться себе. Даже покарал Несущих Слово за то, что они считали его божеством. И все же ты внимаешь речам того, кто своим религиозным бредом плюет в лицо Императору, которому ты вроде как повинуешься.

– Владыка Людей – не бог, – сказал капитан Боэмунду. – Это ты заслуживаешь порицания, не я.

– Возможен и другой вариант, Церберин, – продолжил кузнец войны. – Хорус, Пертурабо и все прочие были правы. Император лгал нам всем – скрывал правду о варпе, чтобы самому завладеть всеми тайнами эфира, а не защитить нас. Когда показалось, что его сыновья ненароком подошли вплотную к истине, он запретил библиариев в легионах. Император изначально замышлял стать богом и использовал в своих целях все человечество. Его едва успели остановить.

– Ложь, – произнес верховный маршал. – Император божественен. Он защищает!

– Как же тогда выходит, Боэмунд? Если Император говорил правду, то он не высшее существо, и ты ошибаешься. Если же ты прав, и Император – бог, то получается, что он лгал? – спросил Калькатор. – Разве ты не понимаешь? Его не интересовала раса людей. Весь смысл Крестового похода состоял в том, чтобы приблизить его вознесение. Он не желал противостоять богам Хаоса, он хотел стать одним из них!

– Ложь, ложь! Покончи с ним, Церберин. Обрати против него турели на мостике и сотри эту погань с лица Галактики!

– Зачем тебе слушать его, Церберин? Мы с тобой истинные поборники человечества. Мы служим только себе, но тем самым сберегаем людей. Кто силен, тот и прав, поэтому ради спасения нашей расы мы должны встать на сторону могучих владык мироздания, великих богов Хаоса. Не потому, что мы полны зла, но потому, что иначе нельзя. Скажи, Церберин, кто ты? Кто такие Кулаки Образцовые?

В окулюсе расплылись круговороты радужного света – рухнул один из пустотных щитов.

– Мы – стена, что защищает Империум, – глухо, с болью в сердцах ответил первый капитан.

– Вы – один из бастионов цитадели обмана. А этот воин, этот Черный Храмовник, который так открыто выказывает свой фанатизм, – ее кастелян. Убей его! – потребовал Калькатор.

– Покончив со мной, они лишат жизни и тебя, Церберин, – предупредил Боэмунд.

– Брат, мы на протяжении месяцев сражались рядом с вами, – напомнил кузнец войны. – А где были они?

Церберин смотрел то на верховного маршала, то на Калькатора.

– Прикажи остановить атаку, – в последний раз сказал он Боэмунду, уже безнадежным томом.

– Никогда.

Хватило одного выстрела, чтобы голова Храмовника исчезла в облачке крови. Доспех не позволил его телу упасть. Церберин, глупо моргая, уставился на болт-пистолет в своей руке: он не помнил, как достал его.

Первый капитан мысленно повторил короткую литанию, посвященную оружию. Пистолет не отличался изяществом моделей, разработанных после Ереси, но хорошо справлялся с работой, для которой его создали. От простоты к чистоте: только так можно защититься от неизвестных опасностей Галактики.

Вот так, не думая, Церберин принял решение. Он уже погубил себя.

– Всем кораблям открыть огонь! Уничтожить «Ненависть»! – приказал капитан.

К нему обернулись слуги. Лица их побледнели сильнее, чем от нехватки солнечного света.

– Сейчас же!

Экипаж взялся за дело. Ремонтные команды оттащили тела, кое-где подключили резервные пульты управления. На мостик прислали новых сервов. Церберин прошел на командное возвышение и встал рядом с трупом Маркариана.

– Мой господин, «Отважный» и «Молчаливый» выходят из боя, – отрапортовал магистр авгура. – Есть сообщения о мятеже на борту «Жиллимана».

– Передай капитану Венфрину, что он поплатится головой, если не подавит бунт. «Отважный», «Молчаливый», изменить курс! Стреляйте по «Ненависти», иначе вас объявят врагами ордена!

На гололите возникло лицо Аркоса, искаженное от ужаса.

– Значит, мы враги, – произнес он. – Ты изменил присяге!

– Канонирам открыть огонь по «Отважному» и «Молчаливому», – сухо приказал Церберин. – Такова расплата за их вероломство.

Пустота озарилась хаотичной пальбой, салютующей распаду ордена Кулаков Образцовых. «Молчаливый» попытался совершить разворот и сбежать, но попал под беспощадный бортовой залп и лег в дрейф с разрушенными двигателями. «Отважный» выбрал другую тактику ринулся прямо на «Данталион», изрыгая пламя из всех орудий. Команда «Ненависти», воодушевленная расколом в рядах противника, вдвое усилила интенсивность стрельбы.

– «Отважный» разгоняется до таранной скорости! – закричал магистр авгуров.

– Хотят забрать нас с собой, – буркнул первый капитан. – Сосредоточить огонь на цели впереди!

«Данталион» разразился яростными залпами, но пустотные щиты «Отважного» засверкали, отводя энергию попаданий в варп, и корабль продолжил мчаться к цели. Он пронесся мимо флагмана на расстоянии считаных метров – так близко, что с корпусов обоих звездолетов содрало выступающие шпили. «Отважный» вывел двигатели на полную мощность и устремился прочь от неистово содрогнувшегося «Данталиона».

– Они убегают!

– Забудьте о них! Разрушить «Ненависть»! – велел Церберин.

Боевую баржу Черных Храмовников обстреливали со всех сторон. Под ударами «Парагона», «Жиллимана» и «Данталиона» ее пустотные заслоны падали один за другим. Последний щит отключился в тусклом пурпурном блеске, и на «Ненависть» обрушились совместные залпы трех кораблей Кулаков Образцовых.

Выбросив фонтан пламени, баржа развалилась на куски. Апотекарий Реох хихикал, как ребенок, глядя на картину их триумфа. Гонориус молчал, озаренный светом взрыва, но затем негромко сказал:

– Нам повезло. Если бы Боэмунд командовал «Вечным крестоносцем», мы бы все погибли.

Калькатор направил болтер в лицо Церберину и аккуратно приставил дульный срез к его виску. Ствол еще не совсем остыл после стрельбы.

– Кто ты, первый капитан Церберин? По-прежнему Кулак Образцовый? Хочешь ли ты сразить меня, как сразил Боэмунда? Считаешь ли ты это братоубийство ужасной ошибкой?

Церберин повернулся. Дуло болтера, скользнув по его коже, замерло посередине лба. Подавшись вперед, воин прижался головой к стволу и внимательно посмотрел в линзы шлема Калькатора.

– Кулаки Образцовые никогда не ошибаются, – промолвил он и встал на колени.

Сервы и космодесантники на мостике «Данталиона» последовали его примеру.

– Железо внутри, железо снаружи, – произнес Церберин.

За пределами системы Иммитис помехи для телепатической связи исчезли. Заключительные отголоски Зеленого Рева не утихли только возле базы Железных Воинов, и Аркос, капитан Четвертой роты Кулаков Образцовых, подозревал, что случилось это не просто так. Отремонтировав корабль возле какой-то изолированной шахтерской колонии, последний верный офицер капитула некоторое время обменивался сообщениями с другими орденами Последней Стены. Так он узнал, что Максимус Тейн находится на орбите Эйдолики, бывшей родной планеты братства. Как только Аркос получил эти сведения, «Отважный» на полном ходу устремился туда.

По прибытии воины обнаружили, что «Фаланга» стоит на высоком якоре прямо над «Альказар Астра». Цитадель Дорна могла бы скрыться на ночной стороне мира, но, словно бы в знак некоей машинной симпатии к неподвижному звездному форту, висела в жгучих лучах пылающего солнца Эйдолики. Такой выбор Тейпа пролил бальзам на израненную душу Аркоса.

Радость от появления «Отважного» на «Фаланге» сменилась унынием, как только стало известно, что больше не прибудет ни один звездолет и выжили всего двадцать два Кулака Образцовых. Потрепанный в боях корабль все же сопроводили к причалу с большой торжественностью, но, когда из него вышел угрюмый Аркос, который потребовал немедленно отвести его к магистру ордена, встречающие окончательно помрачнели. Сложно улыбаться, если с твоих губ непрерывно слетают вопросы.

А четвертый капитан не желал отвечать никому, кроме Тейна.

По просьбе офицера Максимус распорядился, чтобы почетная гвардия и его советники вышли. Тейн и Аркос остались вдвоем.

Магистр ордена сидел на троне Инвита, высоком кресле посреди огромного пустого купола. Максимуса омывали лучи серовато-белого света, настолько яркие, что казалось, будто они сияют из недр пагубного солнца Эйдолики. Разгневанный воин безмолвно слушал рассказ Аркоса. Капитан на протяжении всего доклада стоял на коленях и смотрел только в пол.

– Боэмунд мертв, – повторил Тейн, когда Аркос закончил. – Церберин изменил. – Слова застревали у него в горле. Да, Церберин всегда был порывистым и творчески интерпретировал приказы, но также обладал редкостной отвагой. – Гонориус тоже...

– Да, мой господин. Мы слишком долго пробыли рядом с Железными Воинами – видимо, часть их зла просочилась к нему в сердце. Также с Церберином апотекарий Реох и еще около двух сотен братьев. – Аркос поднял глаза. – Позвольте мне загладить вину. Разрешите восстановить Кулаков Образцовых. Клянусь, мы станем символом борьбы с легионерами-предателями. Мы вернемся в Поток Рубиканте, чтобы охотиться на изменников среди рифов имматериума. Мы будем сражаться неустрашимо, не зная отдыха. Такой я даю обет.

Максимус стиснул подлокотники трона. В пучке ослепительного света с высоты по его лицу пролегли угловатые тени.

– Ты давал много обетов, капитан Аркос, но преступил их все.

– Мой господин, я не знаю, что еще говорить.

– Тебе нечего сказать. – Ярость в голосе Тейна казалась особенно жуткой из-за его спокойствия. – Ты сотрудничал с отступниками и не сумел предотвратить величайший позор Адептус Астартес со времен войн Ереси.

– Пожалуйста, дайте мне искупить грехи!

– Нет. Мы не станем воссоздавать Кулаков Образцовых. Ты вместе со своими воинами поступишь в распоряжение магистра рекрутов. Вас примут в орден Имперских Кулаков. «Альказар Астра» станет домом для одного из новых капитулов.

– Если мы скроем металл нашей брони под желтым цветом Имперских Кулаков, наш прежний орден сгинет, – сказал Аркос. – Не останется ни одного Кулака Образцового. Прошу, разрешите мне сохранить память о наших предшественниках, нe допустите, чтобы миг безумия перечеркнул тысячелетие верной службы.

– Не будет никакой памяти. Ни монументов, ни баллад. Даже название Кулаков Образцовых следует вычеркнуть из имперских летописей. Нужно найти и стереть из истории каждое упоминание об ордене, каждый рапорт, каждую похвалу. Позор нам, что именно наш капитул первым после Ереси перешел на сторону Хаоса. Мы не заслуживаем, чтобы о нас помнили.

Аркос встал, не веря своим ушам.

– Мой господин, но мы имеем право сохранить честь Ориакса Данталиона. Нельзя, чтобы его наследие погибло здесь и сейчас.

– Не осталось никакой чести! – крикнул Тейн, вдруг придя в неистовство. Он ударил по подлокотнику кулаком в латной перчатке. – Упрямые, горделивые, уверенные в своей добродетельности, мы вели себя так высокомерно, что после падения нашего звездного форта не обратились за помощью к Адептус Механикус! Мы предпочли не признаваться в ошибке, а сражаться с яростью звезды! Все эти черты – дары нашему ордену от Данталиона. Они не принесли нам пользы. Записи о нас необходимо удалить.

– Да, мой господин, – поклонился Аркос.

– Вам всем надлежало принять меры, откровенно высказаться. Нет положений настолько безвыходных, чтобы заключать союз с легионерами-предателями и уж тем более с Железными Воинами. В наказание вы высадитесь на Эйдолику и лично проследите за уничтожением архивов капитула. Своими слезами вы омочите реликвии Кулаков Образцовых, отправляя их в небытие. Молюсь, чтобы при виде нашего прошлого, сгорающего дотла, вы вспомнили истину: «Изменника другом не называй».

– Мой господин, мы все исполним, – произнес капитан.

– Наше название должны забыть. Пусть никто более не произносит его. Отныне и впредь мы – Имперские Кулаки, так примем же их наследие, ибо оно беспорочно, – заключил магистр ордена Тейн.

Максимус прожил еще долго, но ни разу не говорил о Кулаках Образцовых и до дня своей смерти не позволял, чтобы о них заводили речь в его присутствии.