Текст книги "Спасение (ЛП)"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 45 страниц)

Вошедшая Докал с неодобрением оглядела ютящиеся на креслах человеческие развалины.

– Божечки, боже, ребята. Вы должны быть профессионалами. Нежели нельзя было дождаться выходных?

– К выходным мы спасём мир ещё дважды, – буркнул Моши.

– Нет. Не спасёте. Вы даже ходить не можете! – воскликнула юрист. – Зачем вы вообще на работу припёрлись?

– Предлагаю взглянуть на случившееся с другой стороны, – парировала Райна. – Мы молодцы, всё хорошо, Сопряжение в бурном восторге, а сюда мы пришли почивать на лаврах и дожидаться вестей об огромной премии.

– Есть две другие дежурные команды на смене, – сказал Каллум. – Случись что-то настолько страшное, что потребуются все силы, мы соберёмся и будем работать.

Докал глубоко вздохнула, готовясь к гневной отповеди, но не выдержала и улыбнулась.

– Корпорация Сопряжения действительно благодарна вам, – произнесла она потеплевшим тоном. – И вы заметите нашу благодарность при получении вашей следующей зарплаты.

Помещение наполнили вялые, нестройные крики радости. Только Генри выглядел по-настоящему довольным. И не без причины: не так давно он рассказывал Каллуму ужасные истории о том, во сколько ему обошлась покупка детских вещей.

– Кэл, на одну секундочку, – сказала Докал.

– Ну что ещё? – буркнул он, выходя вслед за юристом из дежурки.

– Ну у тебя и видок… – Она внимательно оглядела его с головы до пят. – Краше в гроб кладут.

– Не преувеличивай, всего лишь небольшое похмелье. Имею право, если что.

– Да, просто, в отличие от своей команды, ты не вчерашний студент.

– Чёрт побери, Докал! Вот только ты не начинай…

– По крайней мере, у тебя сегодня нормальные волосы. – Она проверила его одежду, разочарованно вздохнув. – Пойдём, кое-кто хочет с тобой увидеться.

– Кто? – спросил Каллум.

– Увидишь. Но позволю себе намекнуть, что бонус, который мы приготовили, будет отражать искреннюю признательность компании за ваш вчерашний подвиг. Трансляцию из оперативного центра смотрели очень высокопоставленные люди.

– Могла бы и предупредить, – возмутился Кэл.

– Это только помешало бы тебе.

– Верно, – не мог не признать он.

Пройдя через четыре двери порталов внутренней сети Сопряжения, Кэл оказался на огромной строительной площадке. Он узнал Лондонский полуостров Гринвич, прежде чем Аполлон обновил данные о местоположении на его очках. Старые здания снесли два года назад, чтобы освободить место для титанической стройки. Каллум оказался на уровне десяти метров ниже уровня земли – в круглом котловане с металлическими подпорными стенами и полом из застывшей грязи.

Вокруг него с рёвом перемещались огромные строительные машины, при этом некоторые из них даже управлялись вручную – Кэл видел сидевших в высоких кабинах водителей с джойстиками для управления техникой в руках. В холодном утреннем свете это казалось фрагментом постапокалиптического мира, оккупированного механическими динозаврами в стиле стимпанк.

– Он здесь, – сказала Докал, поспешив куда-то вперёд прямо по грязи.

Каллум последовал за ней, ехидно подметив, что впервые видит, как Докал потеряла равновесие, подвернув высокий каблук. Следуя за ней, он вышел к группе одетых в дорогие костюмы шишек, которые смотрелись в эпицентре стройки ещё более неуместно, чем юрист на каблуках.

Затем Кэл увидел, кто стоял в центре их группки.

– Могла бы и предупредить, – второй раз за день возмутился Каллум.

– Ась? Герой, способный спасти мир до обеда два раза, кажется, напуган?

– Ну ты и язва, Докал!

– Помни, что когда ты слишком широко улыбаешься, ты выглядишь нелепо – будто позируешь на фото. Но и быть мрачным тоже не вариант – так что постарайся выглядеть и вести себя естественно. Не забывая, при этом о субординации, естественно.

– Всегда. – Каллум выпятил грудь колесом.

Преторианская гвардия адвокатов, бухгалтеров, архитекторов и прочих особо важных шишек расступилась при их подходе, образовав коридор, в конце которого стоял с любопытством глядящий на него Эйнсли Балдунио Зангари собственной персоной.

Увидев гостей, Кэл приподнял уголки губ в радушном приветствии.

– Каллум! – Его голос звучал как карканье ворона, когда он протянул руку для рукопожатия. Выглядел Зангари точно так же, как в новостях.

– Приятно познакомиться, сынок, – сказал Эйнсли, энергично тряся его руку. – Коллеги, это Каллум, который вчера спас наши коллективные задницы.

Окружающие Зангари овощи, увидев реакцию патрона, как по команде натянули на лица радостные улыбки.

– Сфотографируйте нас здесь ради истории.

Приспешники засуетились, выстраиваясь согласно табели о рангах. Один из них, в чуть-чуть более дешёвом костюме, выбежал перед толпой, судорожно поправляя очки с камерой.

– Улыбаемся и машем! – проорала Докал команду. – СЫ-Ы-Ы-ЫР!

– Для меня большая честь с вами познакомиться, сэр, – сказал Каллум, не без труда подавив желание рассмеяться.

– А ты славный парень. – Улыбка Эйнсли стала ещё шире, когда он дружелюбно похлопал Кэла по плечу.

Зангари был шестьдесят один год, но он все ещё выглядел крепким как скала, чему немало способствовала густая копна чёрных с проседью, как у чёрно-бурой лисицы, волос и внушительных размеров туша, угадывающаяся под дорогим костюмом, специально скроенным, чтобы замаскировать объём. Кэл не мог сказать, чего в его собеседнике больше – мышц или жира. В этом случае возможны оба варианта.

Если добавить к вышесказанному ауру могущества, которую, по выражению журналистов, излучал Эйнсли, являясь самым богатым человеком из всех живущих и живших, то можно приблизиться к пониманию, какое впечатление оказывал «большой босс» на неподготовленного человека.

– Дайте нам минутку, – сказал Зангари.

Окружающие разошлись быстрее, чем тает упавший на лаву ледяной куб.

– Ты неплохо постарался вчера, Каллум. Я это ценю.

– Я просто выполняю свою работу, сэр, – отбарабанил ответ Кэл, сияя искусственной улыбкой.

– Блядь, – пробормотал Эйнсли, выходя из образа весёлого патриарха, – ты что, тоже подобострастный болванчик?

Каллум на мгновение глянул на толпящихся в отдалении приспешников, в число которых входила Докал: они стояли плотной группой, прилагая максимум усилий, чтоб не смотреть в их сторону.

– Я серьёзно. Мне нравится моя работа. Я рад, что спас Швецию от ядерной катастрофы… ну, я и моя команда. Не думаю, что вы знаете, каково это. Но это моя жизнь, и она мне нравится, чёрт побери.

– А я уверен, что ты и понятия не имеешь, как сильно я тебе завидую, – улыбнулся Эйнсли. – Думаешь, мне нравится жить в окружении прихлебателей, способных только поддакивать в ответ на любой вопрос? – Его рука махнула в сторону замерших в ожидании спутников. – Но это моя жизнь. Не волнуйся, я не собираюсь перейти под твоё начало, чтоб ездить по вызовам. Одна моя страховка, уверен, опустошила бы ваш бюджет.

– Каждому своё, босс.

– Всё верно. А теперь серьёзно – спасибо за вчерашнюю работу. Чёртовы британцы, вы можете в это поверить? Только они способны раздобыть плутоний через сто лет после прекращения его продажи!

– Ну… Они сделали это для обеспечения национальной безопасности.

– Ха! Меньше слушай этого чёртового Джонсона. И пересчитывай пальцы, если этот лис пожимал тебе руку. Нации исчезают. Мы, в Сопряжении, работаем над этим – делаем всех соседями. Мы больше не устраиваем гонки, соревнуясь, кто больше убьёт. Мы соревнуемся, кто быстрее достигнет звёзд. Кэл, ты собираешься эмигрировать, когда наши космические корабли наконец-то найдут похожую на Землю чужую планету?

– Я об этом не думал. Зависит от того, сколько времени займёт её терраформирование.

– Да, это важно. Знаешь, я только что вернулся из Австралии, буквально вчера. Ледопад был впечатляющим, даже по моим меркам.

– Ледопад? – Каллум надеялся, что сейчас он не выглядит слишком большим невеждой. Он смутно помнил, что видел что-то о ледопаде в новостях на экране паба прошлой ночью, когда отходчивые СМИ наконец-то перестали крутить ролики из Гилгена.

Услужливый Аполлон тут же подбросил дровишек, показав выжимки из брифинга Сопряжения для СМИ. Из них было видно, что речь идёт об одном из любимых проектов Зангари – превращение центральной австралийской пустыни в цветущий сад.

– Я слышал, что вроде всё прошло хорошо, – неуверенно протянул Каллум. – Конечно, кроме этих чёртовых протестующих, пытающихся остановить прогресс. Ну, поскольку они всегда возмущаются – на них уже никто внимания не обращает.

– В самую точку, – отозвался Эйнсли. – Прелесть этого проекта, во-первых, в том, что это грандиозный природозащитный и популярный проект, так что протестующие против него выглядят так, словно выступают и против природы и против народа. Ну, и во вторых, ледопад – это отработка техники по терраформированию в масштабе один к одному. Это главная причина, по которой я взялся за этот проект. Я хочу, чтоб мы набрались опыта. Это позволит нам не наломать дров, когда придёт время. И так и будет.

– Приятно знать, что хоть у кого-то на нашей планете есть план, – хохотнул Каллум и тут же поправился, добавив: – Я имею в виду, что хоть кто-то работает на долгосрочную перспективу.

– Именно поэтому я не пошёл в политики. Я хочу на самом деле добиться чего-то в своей жизни, – в ответ рассмеялся Эйнсли.

– Думаю, что кое-чего вы уже достигли, – сказал Кэл, уперев руки в бёдра и глядя на машины, суетящиеся у стен огромного котлована.

– Это? Ерунда, сынок. Египтяне и инки строили здания больших размеров. И сильно ли это им помогло? Конечно, это будет впечатляюще – европейский грандиозный центр и штаб-квартира Сопряжения это тебе не хухры-мухры. Но этой стройке уже три года, и идёт она отставанием от графика – по крайней мере, так было, пока я не занялся этим лично и не взъебал ленивого подрядчика должным образом. Чёрт побери, бюрократы здесь просто звери. И я-то думал, что хуже волокиты, чем в США, не бывает. Ты бывал в Нью-Йорке, сынок? Башня, которую я устанавливаю рядом с Центральным парком, станет настоящим прорывом. Как, впрочем, и эта. Но по большому счёту – это всё просто бетон, сталь и стекло.

– Вы перенесёте нашу службу в этот офис?

– А я ебу? Это вопрос для менеджеров, сидящих на десять этажей ниже моего. Пусть они решают, как им заблагорассудится. Я решаю глобальные вопросы.

– Теперь я точно начинаю вам завидовать, – засмеялся Каллум.

– Тебе придётся охуенно много работать, чтобы подняться до моего уровня, – хохотнул Эйнсли. – Даже я начал свой путь не с самого низа Джерси.

– Я читал, что твой отец был менеджером хедж-фонда.

– И я типа последовал за ним на Уолл-стрит и разбогател, сделав правильные инвестиции, да?

– Нет, ты получил учёную степень в Гарварде за работы в области машинного интеллекта. И ты потратил всё своё наследство, чтобы основать Корпорацию Сопряжения.

– Хех, а ведь не просто пожарный с блестящей пожарной машинкой. – Эйнсли удовлетворённо кивнул, как будто Каллум только что прошёл тест.

– Не понял?

– Ты умный сукин сын, и я не имею в виду твою степень. Ты можешь себе представить, чтобы бойцы из твоей команды, сами, по доброй воле, взяли книжку и начали читать биографию босса?

– Нет.

– А ты прочитал. Это имеет значение. Мы находимся на стадии роста, Каллум, человеческой расе требуется жилое пространство. И Сопряжение собирается его предоставить. Переделка астероидов под жилые пространства была только началом. Вот скажи, что ты чувствовал, когда Орион достиг системы Центавра?

– Я был и счастлив и разочарован, босс. Я надеялся, что мы найдём на орбите пригодную для жизни планету.

– Как и я. Как и все мы. Загрея – на редкость подходящее имечко для найденного там мелкого куска дерьма, очередной никуда не годной экзопланетки. Но мы не позволили этому остановить нас, нет, только не в мою смену. Мы с колоссальным трудом достигли этой злоебучей звёздной системы и закрепились там, построив новую волну звёздных кораблей. Это передовая наших дней. Во всех смыслах этого слова. У нас есть яйца, чтобы смело смотреть вперёд, мечтая о покорении Вселенной как Джон Ф. Кеннеди.

Чёрт, это заставляет меня гордиться тем, что я человек. Я знаю, что один из построенных у Центавра новых космических кораблей найдёт нам пригодную для терраформирования звёздную систему. А если и нет, то планету найдёт вторая или двадцать вторая волны.

Это не имеет значения. Мы собираемся открыть для человечества новые миры, сынок, и Сопряжение готово отвезти тебя к звёздам – тебя и миллиард других, отчаянно нуждающихся в новом старте на новой планете.

Через двадцать лет ты будешь стоять на том же самом месте и сможешь войти в наш межзвёздный центр и шагнуть на одну из дюжины планет, которые мы покорили. Сопряжение будет огромным. Однажды мы опутаем своей сетью всю нашу ёбанную галактику.

– Босс, галактика довольно большая, – осторожно заметил Каллум.

– А то, – отмахнулся Эйнсли. – Мечты имеют свойство сбываться. Поэтому нужно мечтать о достойных целях. Освоение Солнечной системы – это только начало. И если компания будет расти так, как я планирую, мне понадобятся настоящие умные и выносливые ублюдки, чтобы держать её в узде, направляя к моим целям. Что ты на это скажешь?

– Шеф, это что, повышение? – оторопело спросил Кэл, всё ещё не отошедший от вчерашней попойки.

– Ты не настолько хорош, парень, – хмыкнул Зангари. – Того, что ты мне симпатичен, для повышения мало. Так что нет. Никаких горящих предложений. Не сегодня. Спокойно возвращайся в «Экстренную Дезактивацию» и получай удовольствие от работы в течение следующих нескольких лет.

Просто следи за молодняком, который, набравшись опыта и уверенности, скоро начнёт кусать твоё поколение за пятки, прямо как крокодилы. Единственная возможность роста для них – это занять твоё место. Так что когда услышишь клацанье голодных зубов, помни: у тебя есть только два пути. Вниз и вверх.

Я уверен, что ты выберешь путь вверх. Подашь заявку на курсы высшего руководства или, может быть, получишь степень магистра делового администрирования… И вот тогда ты и заметишь, что кто-то в руководстве Сопряжения держит за тебя кулачки.

Ты то, что я ищу, сынок. Вот только, ради бога, не обосрись от счастья – я говорю с сотней таких, как ты, в неделю. Наш разговор означает только то, что ты был взвешен, измерен и одобрен. Это немаловажная вещь в организации нашего размера. Но само по себе это ничего не гарантирует.

– Большое спасибо, – искренне сказал Каллум. – Это больше, чем я смел надеяться.

– Хорошо. Ступай. – Эйнсли дружески похлопал его по плечу. – Я не могу надолго оставлять свою свиту, а то до них дойдёт, что они могут что-то решать без меня.

Счастливая улыбка всё ещё сияла на лице Каллума, когда он прошёл через все четыре двери портала в дежурку, где его встретила заждавшаяся команда.

– Ты сейчас ведь от Эйнсли Зангари, верно?! – воскликнула Алана. – От нашей самой главной шишки, м-мать его?!

– Ну, типа да.

– И что ты ему сказал? – потребовал Моши. – Хотя стой, лучше скажи, что он тебе сказал!

– Он сказал, что мы молодцы. И я совершенно не ебу почему – мы просто сделали всё то же самое, что и на тренировках.

– А он вообще какой? – осторожно спросила Райна.

– Высокий такой, крепкий старикан, – ядовито ответил Кэл. – В точности как в новостях.

–Точняк! – воскликнула она. – А он знал наши имена?

– Не знаю. Может быть. Они точно упомянуты в отчёте о событии. Сразу под моим именем.

– Вот ты гусь!

Каллум засмеялся и пошёл заваривать чай. Таблетки замаскировали его похмелье, и он, определённо, уже выпил слишком много кофе. Команда счастливо шушукалась за его спиной. Самый богатый человек из всех когда-либо существовавших, начальник их начальников знал, что они существуют, и был доволен их работой.

Насколько большой бонус это означает, как вы думаете?

Каллум снова опустился на диван, стоящий перед стеклянной стеной в Центр Кризисных Ситуаций, чтобы на этот раз действительно рассмотреть потоки новостей и заставить Аполлона проанализировать возможные проблемы.

Как оказалось, мир, полный проблем с токсичными веществами, тоже взял сегодня выходной. Не было ни одной существенной проблемы. Кэл смотрел на экраны, вспоминая встречу, которая казалась всё более и более сюрреалистичной.

«Я мог бы упомянуть Сави, сказать Эйнсли, что мы поженимся», – запоздало осенило Каллума. – «Босс бы меня поздравил. Таким образом, Службе Собственной Безопасности пришлось бы действовать против его одобрения. Эйнсли бы это не понравилось. Или понравилось? С таким же успехом он мог решить, что я обманом вынудил поздравить меня со свадьбой. Это обнулило бы мои шансы оказаться на вершине. Почему она просто не позвонит мне, блядь!»

– Поздравляю. – Докал присела рядом с ним на краешек дивана.

– Типа ура и всё такое! – невесело буркнул Кэл.

– Я серьёзно. Эйнсли беседует так примерно с тремя сотрудниками за год.

– Да ну? А он сказал, что беседует с такими, как я, по сотне в неделю.

– Большой Босс, кажется, сказал неправду. – Юрист мило улыбнулась. – Быть такого не может!

– Вот это поворот! – вздохнул Кэл.

– Не забывай нас, когда пойдёшь на повышение, господин будущий руководитель Европейского Филиала Корпорации Сопряжения.

Каллум повернулся, чтобы посмотреть на Докал, задаваясь вопросом, сколько в её словах правды, а сколько – иронии. Она обычно общалась с Кэлом с лёгкой долей снисходительности, но… она была честолюбива. И теперь Докал знала, что он стал фаворитом карьерной гонки, она могла пересмотреть свою отстранённо-нейтральную позицию.

«Стоп! Стоп! Мне нужен только совет. Я женат. И не собираюсь лезть под юбку Докал».

– Мы собираемся в Доннингтоне в эти выходные. Приходи, если есть свободный час. Буду рад видеть тебя там снова.

Её ответная улыбка была милой. Каллум не мог вспомнить, когда видел подобное в последний раз.

– Спасибо, Кэл. А кстати, Сави придёт? Она миленькая.

– Эй, это моя девушка, – возмущённо ответил Кэл.

– Включи мозги, если есть, – расплылась в улыбке Докал. – Сави из Собственной Безопасности.

– Да-да, она говорила, – пробормотал он, почувствовав, что краснеет.

* * *

Каллум пролетел мимо «Кривых Кранов», обогнув «Старую Шпильку». Этот бар находился на углу, но его Ducati 999 идеально вписался в поворот, словно следуя по рельсам.

– Кто у нас красивая машинка? Ты у нас красивая машинка! – прокричал он, перекрикивая рёв мотора. Двухцилиндровый двигатель ревел, как маленькая ракета.

Пролетев по Мосту Старки, он снова повернул ручку скорости. Приборная панель размылась, когда мотоцикл ускорился ещё сильнее. Каллум не пользовался подсказками Аполлона во время вождения – они были не нужны, поскольку он чувствовал скорость всем телом. Точные данные только нарушали его единение с машиной.

Замедляясь, чтобы проехать хитровыебанный крутой поворот около Маклинса, Кэл наклонился, почти задевая шлемом остатки покоцанного временем старого асфальтового шоссе и слегка притормаживая, чтоб не вылететь за пределы дороги. Мимо него пролетел Kawasaki ZX-17B, а затем – Aprilia RSV4 1000.

– СУ-У-У-У-У-У-КИ!!! – закричал он в микрофон шлема.

Кэл задыхался: выбрав слишком крутую траекторию поворота, он вынужденно затормозил, отставая ещё больше.

– Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! – кричал он в немного наигранной, но большей частью настоящей ярости.

– Кэл, фу, – возмутилась Алана в его наушниках. – Хватит ругаться как сапожник!

– Не могу обогнать! – крикнул Каллум в отчаянии.

Он снова добавил газа и вылетел на улицу Коппис, чтобы тут же повернуть в длинный переулок «Стрелок Данлоп», разогнав свой Ducati полностью и наслаждаясь мощью, пока пейзаж с обеих сторон мелькал растянутыми полосами света. Всё внимание Кэл сосредоточил на ревущих мотоциклах впереди.

Но азарт пропал так же быстро, как и появился. Каллум не собирался бороться за победу. Несмотря на то, что у них оставалось четыре круга, он, при небольшой толике везения, ещё мог обогнать соперников. Просто не было желания.

Девять дней без вестей от Сави. С ней что-то случилось. Это серьёзно. Насколько опасен студенческий радикализм в наши дни? Насколько они жестоки?

Клетчатый флаг развевался над финишной чертой. Девятое место в гонке из пятнадцати мотоциклов. Он медленно повернул к выходу и поехал через загон.

Автомобили службы обеспечения гонок, припаркованные длинными рядами по аллеям гудронированного шоссе, были даже более древними, чем Ducati. Зрители интересовались ими почти так же, как и мотоциклетными гонками.

В холодном февральском воздухе вдоль этой импровизированной выставки бродили посетители, разглядывая старые туристические автобусы и машины специальных служб, родители рассказывали внимательно слушавшим детям об автомобилях и функциях, которые те выполняли.

Принадлежащий команде Каллума старый фургон «Мерседес Спринтер» был переделан в мобильную мастерскую для его Ducati. Автомобиль припарковали в дальнем конце выделенной для гоночного городка территории, прямо напротив поворота Редгейт.

Колин и Генри установили навес рядом с фургоном, вытащив и разложив свои складные стулья. Снаружи стояло барбекю, где Генри уже вовсю переворачивал жарящиеся колбаски, возмущённо ругаясь, когда они соскальзывали с щипцов.

Каллум старался не улыбаться, глядя, как неловко справляется с бытом будущий молодой папаша. В конце концов, именно взволнованный Генри позвонил ему, найдя их мотоцикл на специализированном аукционе 18 месяцев назад, примерно в то время, когда Кэл получил должность руководителя экипажа.

Они сформировали синдикат, все члены которого получили привилегию ездить на превосходной старой машине на городских покатушках и клубных выездах. С их уровнем зарплат они могли себе это позволить. По крайней мере, так казалось поначалу.

Но, как они вскоре узнали, проблема была не в первоначальном взносе, а в обслуживании. И это даже если не вспоминать цены специально синтезированного бензина…

Каллум припарковал Ducati и снял шлем.

– Это был хороший результат, правда? – спросила Докал, делая вид, что не разбирается в гонках.

Она сидела под навесом рядом со своей подругой Эмили. У обеих в руках были открытые банки пива.

– Нам нужно разработать систему гандикапа для подобных заездов, – как можно более нейтрально сказал Кэл. – Некоторые из участвующих мотоциклов мощнее, чем мой Ducati. И выпущены позже.

– Это просто отмазка, шеф, – сказала Райна, застёгивая молнию на своём защитном костюме. – Я сделаю пару тренировочных кругов перед моей гонкой, хорошо?

– Вперёд и с песней. – Каллум спешился и постарался не кряхтеть как дряхлый старикашка, расправляя согнутую спину. – Остерегайся колотого асфальта в Маклинс и Редгейт. Да и на углу Кранера здоровенная выбоина.

– Хорошо. – Райна взмахнула ногой над седлом и завела мотор.

– Вам приходится участвовать в гонках по разбитому асфальту? – спросила с лёгким французским акцентом Эмили.

– А? – Кэл не без труда отвёл взгляд от невероятного алого и чёрного Yamaha YZF-10R на другой стороне шоссе. – Владельцы треков делают всё возможное. Все собранные ими средства уходят на то, чтобы арендовать трассу в районе Доннингтона на день. Мы просто любители – вот и весь ответ. Сегодняшние гонки были организованы в складчину тремя клубами, и то денег еле хватило.

– Организаторы несут полную юридическую ответственность. Любая крупная авария повлечёт крайне серьёзные обвинения в преступной небрежности. Вплоть до обвинения в убийстве по неосторожности.

– Перед выходом на трассу гонщики подписывают юридически значимый отказ от ответственности.

– Не думаю, что прокуратура удовлетворится этим объяснением в случае инцидента… – продолжила Эмили.

– Я извиняюсь за речи Эмили, – сказала Докал. – Можно вывести девушку из отдела оценки рисков на вечеринку, но вот оценку рисков из девушки вам не вывести…

– Это был обычный разговор, – буркнула Эмили, надувшись.

– А ты, Докал, всё так же защищаешь нас от любых поползновений, – попытался сгладить неловкость Каллум. – А сейчас извините, дамы, я собираюсь снять этот защитный костюм. Генри, как у нас дела?

– Пятнадцать минут до следующего заезда.

– Отлично. Где Катя?

– Отсыпается после смены, – вздохнул Генри. – Но она послала нам свой фирменный пирог с лососем. – Он указал на завёрнутый в фольгу пакет на кемпинговом столе.

– Ладно, сам разбирайся. – Махнув рукой, Каллум вошёл в бытовку Спринтера и осторожно, стараясь не задевать локтями расположенные вдоль стен полки инструментов, вылез из защитной экипировки.

– Кэл, что с тобой? – уже не дурачась, спросила Докал. – Девятое место. Почему?

Он исподлобья посмотрел на юриста, стоящую в дверях фургона, и сухо констатировал:

– Я не напрягался.

– Я заметила. И спрашиваю, что случилось. Ты расстался с Сави?

– Наоборот, – вздохнул Каллум. – Мы с Сави поженились.

Докал охнула, закрыв ладонью широко открытый рот.

– Поженились? – выдавила она, немного придя в себя. – Это такая шутка?

– Я смертельно серьёзен.

– Это замечательно. – Она подошла и обняла его, широко улыбаясь. – Ну ты и романтик! Сколько тебя не будет на работе? Месяц? Два?

– Я сообщу тебе первой, как только сам определюсь.

– Каллум Хепбёрн теперь женатый мужчина. Кто бы мог подумать?

– Спасибо.

– У вас будет пышная свадьба? Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, скажи «да». Я обожаю свадьбы. А её родители? Они ведь совсем старенькие. Как они отреагировали? – затараторила окончательно пришедшая в себя Докал.

– Докал. В общем, есть несколько… формальных вопросов, которые мы должны решить до организации свадьбы. Я хотел бы обсудить их с вами.

– Конечно, – кивнула она, – рассказывай.

– Ну, для начала, я волнуюсь, что скажут в комитете по корпоративной этике.

– Им это не понравится, но не более того. Они обращают внимание на нарушение процедуры уведомления о сексуальных контактах с коллегами только в том случае, если пострадавшая сторона начинает строить из себя недотрогу, подав иск о сексуальном домогательстве прямо на рабочем месте. Ваша парочка тут не при делах – ваш сексуальный контакт закончился счастливой свадьбой, – протараторила Докал, войдя в режим корпоративного адвоката.

– Спасибо, – сказал Каллум, почесав затылок, чтобы скрыть гримасу неловкости на лице. – Но, послушай, Сави из собственной безопасности. Они относятся ко всему намного серьёзнее.

– Срань господня! По их правилам ты должен был пройти полную проверку до сексуального контакта! – взвилась Докал. – А ты не прошёл! Что они могут найти?

– Ничего, – угрюмо пробурчал Кэл. – Меня беспокоит не то, что меня проверят. Проблема в том, что мы не сообщили им как положено, до того, как начали встречаться. Я не хочу, чтобы в её файле была чёрная метка.

– Только и всего? Забей. Компании больше не имеют права ставить чёрные метки.

– В смысле?

– Это дискриминация. Сави, как и любой сотрудник, имеет право просматривать полный комплект своих документов, которые ведёт о ней работодатель, включая дисциплинарные записи. И может их оспорить в трибунале, если решит, что указанные замечания оказывают чрезмерно негативное влияние на её карьерную перспективу. Если трибунал согласится с доводами, что они несоразмерны, они будут стёрты. И в любом случае эти записи не могут быть переданы следующему работодателю.

– В самом деле?

– Да. Вот почему наши кадровики всегда так тесно общаются с менеджерами по работе с клиентами кадровых агентств. И почему Корпорация смотрит сквозь пальцы на их раздутые представительские расходы. «Чёрные списки» проштрафившихся сотрудников мы вынуждены получать неофициально, в барах и ресторанах.

– Кровавый ад! Я этого не знал.

– Тебе ещё долго придётся учиться, перед тем как ты займёшь кресло руководителя, – хихикнула Докал.

– Не буду спорить, – кивнул обрадованный известиями Кэл.

– Я знаю некоторых сотрудников отдела кадров, занимающихся вопросами безопасности. Я могу замолвить за тебя словечко. Лучше всего сгладить эту шероховатость, прежде чем дерьмо попадёт на вентилятор.

– Буду весьма признателен.

– Ну… разве что в обмен на приглашение на свадьбу… – серьёзно начала она, не выдержав и рассмеявшись в конце тирады.

– По рукам. Докал, ты нас так выручишь!

– Я просто присматриваю за будущим номер один, не забыл? Эйнсли думает, что солнце светит прямо из твоей задницы. – Она подмигнула. – Оставь это мне. Я справлюсь.