355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Питер Ф. Гамильтон » Спасение (ЛП) » Текст книги (страница 33)
Спасение (ЛП)
  • Текст добавлен: 30 мая 2021, 20:02

Текст книги "Спасение (ЛП)"


Автор книги: Питер Ф. Гамильтон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 45 страниц)

Аналитическая группа, Няка. Феритон Кейн, 25 июня 2204 года

– Ты их убил? – спросил шокированный Каллум. – Просто взял и убил Джавида Ли и Рейнера? Чёрт возьми, чел, почему?

И он был не одинок. Признаюсь, я и сам несколько встревожился. Услышанная история была интересной и проливала свет на некоторые тайны. Но готовность Алика вот так запросто признаться в двойном убийстве откровенно пугала. Такого смелого пренебрежения законом можно было ожидать от наёмника вроде Кандары – но уж никак не от респектабельного агента ФБР Алика Понедельника. Честно сказать, он казался мне более осторожным.

Тем временем Алик пожал плечами, словно удивляясь реакции слушателей.

– Думайте о Рейнере и Джавиде Ли как о паразитах, от которых необходимо избавиться. Это не метафора и не преувеличение. Я всего лишь государственный служащий, выполняющий работу по очистке.

– Вот только не надо мне баки забивать! – взорвался Каллум. – То, что ты сделал, называется бессудной казнью. И ты ничуть не лучше тех бандитов, от которых ты «очистил» планету.

– А что, по-твоему, я должен был с ними сделать?

– Выслать! – потрясая руками, выкрикнул Кэл.

– Опаньки, – ехидно заметил Юрий. – Неужели высылка стала для тебя приемлемой?

Каллум сердито посмотрел на него, ничего не сказав.

– Мой оппонент частично прав, – развёл руками Алик. – Случившееся действительно было бессудной казнью. Вопреки слухам, у меня нет полномочий самостоятельно выносить приговоры. Просто случай, о котором я рассказал, действительно был исключительным. Если бы я действовал в рамках своих полномочий, мне бы пришлось пройти слушания по высылке и мне понадобились бы визы трёх судей. Конечно, с этим проблем не было – даже если не учитывать личности бандитов, у ФБР достаточно ручных судей.

Дело было в другом. Следование стандартной процедуры привело бы к тому, что этим вопросом занималось бы множество разных людей. Тогда как стоящая передо мной задача была прямо противоположная – нужно было, чтоб информация о происшествии бесследно исчезла. Официально мы списали случившееся на войну банд. Все остальные причастные к этому засранцы сидели на попах ровно – им совершенно не с руки противоречить официальной версии.

Именно поэтому мои действия являются наилучшими из возможных. Правда я молодец?

– Кровавый ад, – вздохнул Каллум, уронив голову на руки.

В гостиной повисла долгая тишина – собравшиеся пытались переварить информацию, серьёзно покачнувшую сложившуюся у них картину мира. Ну а мне было любопытно увидеть, как Алик отреагировал на обвинение в бессудной казни. Вне всякого сомнения, он был ещё тем высокомерным сукиным сыном – подобно многим государственным чиновникам, он пришёл к выводу, что его действия никогда не должны подвергаться критике.

При этом его действия по урегулированию кризиса – назовём их так – не содержали даже крохотной доли личного участия. Подобно простейшему автомату, Алик выполнил набор команд, заложенный в него Тайным Рептилоидным Правительством. Помимо всего прочего, это означало, что он не был тем, кого я ищу. Но, несмотря на это, мне было очень интересно поговорить с этим деятелем.

– А что там со щитом, – спросила Джессика, – который над Нью-Йорком? Были ли другие попытки похитить файлы?

– Солдат не спрашивает, – улыбнулся Алик, – что почём. Ему не за это платят. Но, – добавил он после минутной паузы, – я слышал, что весь проект защитного щита после той ночи претерпел довольно серьёзные изменения в системе обеспечения безопасности.

– Гражданские щиты возвращены под военную юрисдикцию двадцать два года назад, – сказал Луи. – По крайней мере, в Америке. Так что наверху серьёзно отнеслись к этой попытке.

– За последние пятнадцать лет большая половина стран взяла под военный контроль свои городские щиты, – произнесла Кандара. – Практически все, у кого ещё есть армия.

– Мне вот одно непонятно, – начала Джессика, – зачем Чуме вообще понадобились файлы щита?

– Это неправильный вопрос, – вмешался в разговор стоящий у бара Юрий. – Правильный вопрос: зачем файлы щита понадобились нанимателям Чумы?

– В любом случае мы не знаем, – развёл руками Алик, добавив с сарказмом: – Но я обязательно расскажу вам, как только узнаю.

– Можете не стараться, – сказал Элдлунд. – Ответ будет: «Деньги». Что бы вы ни делали, всё сводится к ним.

Во время этой речи я внимательно смотрел на Каллума. Сначала решил, что его раздражает помощник, надевший виртуальную фуражку Капитана Очевидность. Но потом до меня дошло, что причина раздражения глубже – Элдлунд, подобно многим молодым утопийцам, никогда не покидавшим комфорт системы Дельты Павлина, был самым настоящим фанатиком, переполненным культурным превосходством как апельсин соком. Именно благодаря таким деятелям иммиграция в Акиту, и без того не активная, упала практически до нуля.

В Солнечной системе есть старая поговорка: «Утопия была бы прекрасным местом для жизни, если бы не утопийцы». Так что Элдлунд был прекрасным примером той бессознательной ауры покровительства, излучаемой утопийцами.

– Интересно, как они собирались это монетизировать? – спросил Юрий, позвенев льдом в бокале.

– Это элементарно, – снисходительно произнёс Элдлунд. – Щиты защищали города от суровых погодных условий на протяжении десятилетий. Люди привыкли к ним, воспринимая эту защиту как должное. Они строили дома, рассчитанные на эксплуатацию в условиях защищённой среды. Таким образом, если щит выйдет из строя во время шторма, будет много повреждений. Отключение щитов приведёт к тому, что вырастут страховые выплаты. Если знать заранее, что должно произойти, можно неплохо подняться на торгах.

– Вау, – сказал Луи, – я в восхищении. Из тебя выйдет неплохой тёмный властелин.

Элдлунд понимающе хмыкнул.

– Если тот, кому нужны файлы, мог нанять Чуму, то это безошибочно свидетельствует о том, что в деле замешаны большие деньги. Это уровень Уолл-стрита, если честно.

– Неплохой анализ, – хмыкнул Юрий, поджав губы.

Вы должны быть не меньше меня знакомы с моим боссом, чтобы понять, сколько в этой похвале злой насмешки. Я видел подобное на десятках встреч. Почти всегда это заканчивалось увольнением. В лучшем случае.

– А можно спросить? – сказала Кандара, подняв руку, как школьница. – А что случилось с ребёнком Колеанны? Он вырос, эмигрировал на Акиту и сейчас присутствует среди нас?

В следующую секунду она, к общему смятению, указала пальцем на Элдлунда.

– Это ведь ты? – спросила она. – Верно?

– Нет! – возмущённо воскликнул тот.

Луи громко и несколько наигранно рассмеялся. Все остальные ограничились улыбками.

– О боже мой, – проворчал Алик, – да на этого ребёнка всем насрать.

– Тебе не насрать, Алик, – веско произнёс Юрий. – Я ни за что не поверю, что ты не интересовался судьбой малыша, после того как помог им со страховкой.

– Я что, блядь, похож на ёбанную крёстную фею?

– Если честно, – в разговор вмешался Каллум, – то ты больше похож на убийцу.

– Знаешь что? – процедил Понедельник. – Иди нахуй.

– А что насчёт Чумы? – вклинился Луи. – Ты всё ещё ищешь её?

– Естественно ищу, – буркнул Алик. – Полиция Манилы, естественно, упустила след. Ленгли отправил на её поиски лучшую теневую команду, но и те вернулись несолоно хлебавши. Чума бесследно растворилась – как, впрочем, и всегда. Но это ничего не меняет, мы её всё равно поймаем. И я с ней плотно поработаю, прежде чем выброшу её голую тушку на Загрею.

– Не, – сказала Кандара, – вам её не поймать.

– Это ещё почему? – возмутился Понедельник.

– Просто потому, что она мертва.

– Ерунда! Уж такую новость я бы не пропустил, ручаюсь.

– Выходит, что пропустил.

– А ты-то откуда это знаешь? – Алик, прищурившись, посмотрел на Кандару.

– Потому что десять лет назад я видела её смерть.

Чума убивает. Рио, 2194 год

Рано утром на пляже Копакабана, за несколько часов до того, как загорелые полубоги начнут демонстрацию своих совершенных тел туристам, первые, почти горизонтальные лучи солнца отражались в воде, создавая ослепительное мерцание. С ним не могли справиться даже солнцезащитные очки четвёртой категории, заставляя Кандару щуриться от яркого света.

Она бежала, ритмично вбивая босые ноги в песок, чуть выше линии прибоя, по очищенной роботами уборщиками полосе. Каждую ночь десятки городских роботов просеивали и выравнивали песок, возвращая Копакабане достойный статуса одного из лучших курортов по уровню чистоты. При этом их колёса оставляли на песке чёткий, повторяющийся рисунок шинами, словно превращая пляж в огромное декоративное полотно. Кандара бежала, разрушая узор следами ног, наслаждаясь статусом первопроходца – она была первой посетительницей пляжа.

Не добежав считанные метры до южного конца пляжа, она развернулась и побежала обратно.

Сапата, её электронный секретарь, следил за пульсом и потреблением кислорода, выводя рекомендации по темпу бега на линзы солнцезащитных очков. Кандара использовала его, чтобы поддерживать равномерную нагрузку на сердце – согласно составленной для неё программе тренировок, которой она неуклонно следовала с тех пор, как покинула «Героическую военную академию» двадцать четыре года назад.

Правильная диета, несколько стандартных процедур удлинения теломер, дисциплина питания и ежедневные физические тренировки помогли ей сохранить выносливость и гибкость двадцатилетнего кадета. Спустя четверть часа, когда Кандара вернулась к точке, откуда начала свой бег, она уже не была единственным посетителем пляжа – на песок выходили жильцы, зевая и потягиваясь, из расположенных вдоль берега домов. Вдоль всего побережья открывали кафешки, от которых тёк аромат кофе и сдобы, натягивались убранные на ночь волейбольные сетки.

Она замедлила шаг, ступая босыми ногами по брусчатке авениды «Атлантика», чтоб насладиться знакомыми с детства ощущениями от волнообразного узора старой мозаики под ступнями. Окружающие Копакабану отели, ещё до её рождения, постигла та же экономическая судьба, что и все отели постпортального мира – они были перестроены в кондоминиумы, предоставляющие роскошные апартаменты, расположенные над несколькими этажами баров, ресторанов и дискотек.

В одном из них Кандара, семь лет назад, купила относительно скромную квартиру. Расположенная всего лишь на третьем этаже, прямо над ночным клубом, квартирка не могла похвастаться хорошей звукоизоляцией, но в ней имелся крохотный балкон с шикарным видом на пляж.

Войдя в двери, она потрепала по холке Короля Джулиана – крупного бирманского кота, встретившего её приход громкими негодующими воплями. До его обретения Кандара даже не подозревала, что кот может быть настолько громким.

Её сосед, мистер Паркер-Доусон, больше не разговаривал с ней из-за, как он выразился, «адских воплей» и даже подал несколько жалоб управляющему.

– Мамочка дома, – сказала Кандара коту. – Завтрак скоро будет.

В ответ кот мяукнул ещё громче.

– Хлебало завали, кисонька, – повысила она голос.

Ещё один пронзительный голодный крик.

– Заткнись, блядь! – рявкнула Кандара, ткнув кота босой ногой под рёбра. Не с силой, нет. Просто, чтоб кот почувствовал. И тут же осеклась, поняв, что позволила гневу выйти из-под контроля.

– Стоп, стоп, стоп, – сжав виски руками, забормотала она. – Мне нужно успокоиться! Святая матерь божья, это всего лишь кот. Неужели я не могу быть умнее кота?

Она наклонилась и подняла его на руки, почёсывая ему подбородок, пока шла к кухонному закутку. Открыв ногой холодильник, Кандара продолжала гладить кота, открыла одной рукой банку и, улыбнувшись, вывалила желе в пустую миску.

– Ебучий выблядок, – тут же выругалась она, заметив, что кот ухитрился зацепиться когтём за беговую майку из лайкры.

Кандара потянула за распущенную нить и выдернула целую прядь, окончательно испортив майку. Поняв это, она с яростью захлопнула холодильник, чтоб замереть, испугавшись собственной неадекватной реакции. Гнев вырос на ровном месте, словно в петле обратной связи.

– Сапата! Статус по нейрохимии и периферийным устройствам!

Отдав команду, замерла, стараясь успокоиться и дышать ровно. Она стояла посредине длинной гостиной, с оплетёнными комнатными лианами стенами и мексиканским ковром на стене. Руки на бёдрах.

Вдох – выдох.

Вдох – выдох.

Блестящую от пота кожу холодил ветерок от кондиционера. Поднявшееся над горизонтом солнце слепило через окна балкона.

– Нейрохимия: дисбаланс, – объявил Сапата. – Периферийные устройства: без сбоев.

Кандара зарычала, зверея. В охватившем её неожиданном приступе ярости легче всего было обвинить технический сбой имплантированного устройства – сложного, экспериментального устройства, выпускающего в кровь тщательно выверенную дозу блокиратора дофамина, позволяющего держать шизофрению, словно опасное животное, на привязи в самом дальнем углу сознания.

Но нет. Устройство работало в штатном режиме. Должно быть, в приступе виноват бег. Или тревога, связанная с отсутствием работы, – Кандара не получала заказов уже больше двух месяцев. И ничего не могла с этим поделать – из-за особого статуса её работы наниматели сами обращались к ней, а не наоборот.

Пройдя по коротенькому коридору, она открыла дверь Густаво. У живущего в ней парня был примерно равный Королю Джулиану статус – формально он считался гостем, полностью зависимым от перепадов её настроения. Семь недель назад она подобрала его в переулке за шикарным клубом, где он лежал без сознания, жестоко избитый сотрудниками службы безопасности какого-то ревнивого толстосума. Ему было всего девятнадцать, он был красавцем-манекенщиком, полным надежд и амбиций. Именно поэтому он и отправился в Рио – как следовало из его рассказа.

К сожалению, карьера в модельном бизнесе у парня не задалась – несмотря на то, что он обивал пороги сразу трёх ведущих местных агентств, не пропуская ни одного кастинга. Единственная предложенная ему работа заключалась в том, что он должен был сопровождать стареющих модниц на вечеринки – живой аксессуар, значащий меньше, чем надетые на дам драгоценности.

Кутюрье, более холодные и расчётливые, чем любой уличный сутенёр, начали предлагать его услуги своим состоятельным клиенткам. Густаво развлекал женщин историями, смеялся их повторяющимся шуткам… ну, и ебал, естественно, до самого утра, со всем своим девятнадцатилетним пылом. А когда пыла оказывалось недостаточно, он принимал правильные лекарства, чтобы продолжать.

Сейчас Густаво растянулся на кровати и тихонько храпел. Кандара помогла парню с оплатой лечения и даже с контрактом на пару показов спортивного снаряжения, а также – сняться на подтанцовке в одном из спортивных клипов. Но несмотря на всю трескотню о благотворительности, Кандара точно знала, что и зачем она делает, и альтруизм в этом списке не фигурировал.

Густаво удобен. Больше ничего.

Сейчас Густаво подслеповато улыбался, разбуженный её вторжением. Кандара усмехнулась, стягивая испорченную котом майку через голову.

– Пресвятая дева Мария, – пробормотал он. – Ты хоть знаешь который час?

– Технически говоря, – улыбнулась Кандара, – сейчас утро.

В ответ она услышала нечленораздельное бурчание.

– Ты что, опять всю ночь шароёбился? – назидательным тоном сказала она, вылезая из шорт. – Тебе нужно соблюдать режим сна и бодрствования…

– Как я могу спать, – сонно пробормотал Густаво, – если молодость даётся всего один раз…

– Ты говоришь так, словно собираешься умереть в тридцать, – произнесла уже полностью голая Кандара, откидывая простыню и ложась рядом с парнем на кровать.

На секунду ей показалось, что Густаво собирается возразить, но вместо этого он тяжело вздохнул и расслабился. Впрочем, спокойствие оставило его достаточно быстро, как только её умелые руки заскользили по его худому телу, прогоняя последний туман сна. После проведённых вместе недель Кандара знала, что делать, удерживая юношу на пике наслаждения, пока жадно скакала на нём.

Сексуальная гимнастика, которую её натренированные мускулы воспроизводили в кровати, никогда не приводила к истинной близости. Они были приятелями, а не любовниками. Всё, чего она хотела, было физическое удовлетворение.

Врачи научили её справляться с гневом. «Устройство, имплантированное в ваш мезолимбический путь, не способно вылечить болезнь, – говорили они, мудро кивая. – Его назначение – подавлять симптомы, возвращая вашу жизнь к норме».

Как будто её теперешнюю жизнь можно считать нормальной.

Сейчас она даже не могла вспомнить, как жила до того, как её родителей убили. Какая черта поведения была новой, искусственной, психопатической, биологической, божественной… Трио управляющих её поведением демонов было взято под контроль: психопатия, гиперсексуальность, бессонница. Подчинив их железным кулаком импланта, она использовала их по мере необходимости, создавая себе идеальную личность для работы. Она стала настоящим ангелом-мстителем, очищающим мир от необузданного зла.

Закончив с Густаво, она с лёгкой нежностью наблюдала за тем, как он снова уснул, прежде чем проскользнула в душ. Завтрак представлял собой смузи её собственного приготовления: полдюжины разных ягод и йогурт (натуральный, органический; она старалась не покупать искусственных продуктов), измельчённые и смешанные в кузинатре.

Кандара пила завтрак сидя у открытой балконной двери, в халате, волосы завёрнуты в полотенце. Густаво пришёл, когда она расправилась с большей половиной стакана.

Он был обнажён, и кубики пресса показались ей картиной, соперничающей с видом на пляж.

– Святой Иисусе, – простонал Густаво. – А человеческой еды нету?

– Какой именно?

– Ну, это, тост какой-нибудь, жареный бекончик, яйца… бокал оранжада…

– Я уверена, что этого полно в кафешках этажом ниже, – с вызовом сказала она.

– Хорошо, хорошо. Я понимаю. – Юноша примирительно поднял вверх руки. – Просто кушаньки хочется.

– Ну, хочешь, я сделаю тебе смузи из мёда с кефиром и отрубями? Будет сытно.

– Ещё спрашиваешь! Конечно! – Он рухнул на табурет в кухонном баре. – Ты так здорово готовишь!

Она ухмыльнулась, оглядывая множество дорогих кулинарных гаджетов, которые приобрела для своей камбузной кухни. Все органические ингредиенты тщательно перемешивались, замороженные ягоды разогревались до идеальной температуры.

– Это что? – озадаченно спросил юноша, когда она налила густую кремообразную жидкость из блендера в стеклянный стакан. – Типа домашний йогурт?

– Именно. А ещё я испеку тебе вафли. В благодарность за утреннюю стойкость.

Его белоснежная улыбка заставила померкнуть солнце.

– Какие у тебя планы на день? – спросил Густаво, поглощая третью вафлю.

– Встречи, – пожала плечами Кандара, – работа.

Сказанное было правдой только отчасти. Она зарезервировала пару часов на стрельбище, чисто чтобы держать себя в тонусе. Затем ей предстояло встретиться с барыгой, чтобы ознакомиться с некоторыми из новых смертоносных периферийных устройств, поступающих с севера России. Конечно, она не собиралась ни покупать их, ни тем более имплантировать. Но было бы полезно изучить их возможности…

– А можно я пойду с тобой? Я не буду мешать или что-то в этом роде. Можно будет сказать, что я работаю твоим помощником.

– Нет. По крайней мере, не сегодня, – чуть более резко, чем нужно, ответила Кандара.

– Да, конечно, – Густаво вздохнул, – ты считаешь меня идиотом.

– Не наговаривай на себя, – возразила она, гордая тем, что сумела погасить раздражение.

После того как Кандара забрала парня из больницы, она рассказала ему, что работает проектировщиком узлов реакторов на водорослях, которые широко использовались на ранней стадии терраформирования. Это была хорошая легенда на первое время. Вот только это «первое время» несколько подзатянулось.

– Тебе нужно иметь базовое образование в моей отрасли, чтобы быть моим помощником.

– Ну, так у меня его нет! – гордо вскинув голову, воскликнул Густаво. – И не думаю, что когда-то будет!

– Ты мог бы его получить, если бы поступил в университет.

– Конечно, мамочка, – ядовито заметил он.

И замолчал, осознав, что ляпнул что-то не то.

– Мамочка, говоришь? – вставая, лукаво улыбнулась Кандара.

Неуверенность и страх в глазах юноши действовали на неё возбуждающе. Её рука потянулась к банке с органическим мёдом манука.

– А твоя мамочка делала тебе так? – проворковала она, распахивая его халат и готовясь вылить тягучую золотистую жидкость на грудь Густаво.

– ВХОДЯЩИЙ ВЫЗОВ! – перебил её Сапата.

Всплывшая в поле зрения иконка её европейского агента заставила поставить банку на место.

– Сначала прими душ, – сказала она Густаву.

Драматическое возвращение надутых губ рассмешило её, и она подбодрила бредущего обратно в спальню парня игривым шлепком по заднице.

– Доброго утречка, – проворковал в ухе голос европейца. – Как поживает моя лучшая исполнительница?

– А я-то почём знаю? – в тон ему ответила Кандара. – Меня ты с ней не знакомил…

– Опаньки, – хохотнул агент, – так это ты и есть.

– Ты говоришь это всем работающим на тебя девушкам, – отмахнулась она.

– Потому что я люблю вас всех, – рассмеялся он. – И уверен, что вы лучшие!

– А сам-то как? Надеюсь, что не в тюрьме и не умер?

– Типун тебе на язык!

– Может быть, мы перейдём к делу? Ты ведь не просто так мне позвонил? У тебя есть предложение?

– И ещё какое! – с энтузиазмом воскликнул агент. – Просто пальчики оближешь! Заказ мечты, после которого можно будет спокойно удалиться на покой, чтоб веками хвастаться в барах такой удачей!

– Я бы поверила, – притворно-горестно вздохнула Кандара, – не говори ты то же самое о предыдущем заказе.

– Тогда не получилось! – обиженно заверещал он. – Не срослось, не фортануло… Но сейчас совершенно другое дело. Оно точно выгорит, инфа тысяча…

– Может быть, мне стоит поискать другого, более собранного агента? – как бы невзначай спросила она.

– А что, этот другой агент тоже предложит тебе контракт с Акитой? А? А? А?

– Прекрати хуйнёй страдать, – уже серьёзно сказала Кандара. – Акита – утопический мир. Они не поддерживают контакты с людьми вроде нас.

– Сложные времена диктуют непростые решения, дорогая. Я бы не хотел, чтобы твоё недоверие встало между тобой и баснословным вознаграждением…

– Давай к делу. Ты уверен, что заказ именно от Акиты?

– Уверен ли я? – посерьёзнев, сказал агент. – Более чем. Мне пришлось встретиться с их представителем лицом к лицу. Ты знаешь, что обычно я так не поступаю…

– Что за работа? – перебила она его.

– Ты же сама знаешь, что я не интересуюсь такими вещами…

– Хорошо. Но хоть что-то ты знаешь? Когда нужно выполнить заказ?

– Прямо сейчас, – почти пропел он.

– Серьёзно?

– Думаешь, почему они готовы платить настолько огромную сумму?

– Выдвигаюсь, – отрезала Кандара. – Дай мне час на сборы…

Она задумчиво посмотрела на банку с мёдом, которую весь разговор сжимала в руке.

– …а лучше два часа.

Самой большой проблемой оказался Король Джулиан. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – с учётом того, как она обошлась с Густаво. Израсходовав весь мёд в серии бешенных совокуплений, она просто выставила его из дома, оплатив ему, в виде прощального подарка, двухнедельную аренду квартиры в респектабельном районе Санта-Тереза, расположенного на самой вершине холма.

Конечно, это сопровождалось криками. А также угрозами и слезами. На итог это не повлияло – Густаво пробкой вылетел из её квартиры, изрыгая непристойные проклятия на неё, а также на предков и потомков.

Чемодан с вещами вылетел вслед за ним. Всё просто.

Не то что с котом. Быстро пристроить гордое и независимое животное в приличный питомник было ой как не просто. И обошлось ей, в конечном итоге, даже дороже, чем аренда жилья для Густаво. После чего Кандара заплатила юристу, чтобы тот нашёл Королю Джулиану подходящего нового владельца, если она не вернётся через месяц.

Правило 101: «Относитесь к каждой миссии так, как будто она будет вашей последней».

И в данном случае это не было пустой предосторожностью – если жителям утопии понадобились её услуги, значит, дела плохи.

* * *

Портальная сеть Рио привела её к международному узлу, лежащему всего в трёх переходах от Бангкока. Дальше было интереснее – она перешла на локальную ветку до Правета, где находилось посольство Утопии.

Проходя через бесконечные портальные двери, она дала указание Сапате проверить её нейрохимический баланс, который – вот неожиданно, да? – оказался идеальным.

«Работа, – пробурчала Кандара про себя, – лучшее лекарство от стресса».

Пару минут спустя она поднималась по широким ступеням посольства, любуясь водопадами, бегущими по стенам. Чемодан с одеждой и некоторыми легальными приспособлениями следовал за Кандарой по пятам.

Утопиец по имени Круз ждал её наверху, прямо перед главным арочным входом. Он выглядел лет на тридцать, с гривой каштановых волос, в которой ненавязчиво светились радужные драгоценности. В остальном его палевый твидовый костюм был официальным, с доходившей до колен юбкой. Кандаре пришлось задрать голову, когда она пожимала его руку – Круз был на сорок сантиметров выше её.

Но его улыбка казалась достаточно искренней.

– Офицер Мартинес, – низким голосом произнёс омни, – моё почтение.

– Просто Кандара, – сказала она, слегка обескураженная таким приветствием.

То, что её назвали офицером, сбило её с толку, но с другой стороны – какая разница, как они собираются к ней обращаться?

– Конечно. Следуй за мной, Кандара.

Круз провёл её через дверь поменьше, сбоку от центрального входа в посольство. Короткий холл вёл к единственной портальной двери. Кандара шагнула вперёд. Она сразу поняла, что они переместились на какую-то орбитальную станцию: её внутреннее ухо могло уловить тонкое изменение веса, вызванное силой Кориолиса. Сапата подтвердил догадку, подключившись к локальной сети и считав идентификатор.

«Мы на Забоке», – сообщил он.

Чего-то подобного Кандара и ожидала. Забок был первым крупным орбитальным комплексом, построенным Эмили Юрич, одной из основоположников утопического движения. Сейчас на нём располагалось представительство Утопии в Солнечной системе.

В комнате, в которой Кандара оказалась, располагались ещё несколько порталов, подобных тому, через который она прошла.

– Сюда, пожалуйста, – сказал Круз, указывая на средний.

«Небеса», – сообщил ей Сапата, после того как она прошла через врата.

Этот орбитальный комплекс вращался на высоте в 100 тысяч километров над терраформированной планетой Акита, которая сама вращалась вокруг Дельты Павлина. Внутреннее ухо Кандары обнаружило ещё одно изменение – снижение нестабильности, вызванной силой Кориолиса.

Логично. Небеса значительно больше Забоки, что приводит к уменьшению паразитной силы.

Они прошли несколько десятков метров по широкому, ярко освещённому коридору, который выходил на просторную мощёную площадь. Кандара подняла глаза, поражённая размахом открывшегося вида.

Практически плоская равнина, на которой стоял город, постепенно поднималась вверх, переходя в смыкающиеся над головой стены титанических размеров цилиндра, вызывая трепет и благоговение.

Большинство людей считало терраформирование технологическим чудом, величайшим достижением человечества. Природе потребовался миллиард лет, чтобы изменить состав атмосферы, населив Землю простейшей жизнью.

Современное человечество могло повторить этот процесс на бесплодной планете менее чем за столетие. Впрочем, Кандара считала это жульничеством: простое рассеивание бактерий и семян по бесплодным каменным равнинам – не победа над природой, а банальное подражание.

Тогда как создание орбитальных городов… разработка астероидов с целью добычи полезных ископаемых, создание из металла и камня цилиндров размером с небольшие государства старой Земли – это было настоящим вызовом. Инженерным триумфом, трансформировавшим собранные за столетия знания в победу над самой враждебной окружающей средой – самой пустой вселенной.

– Это великолепно, – благоговейно прошептала Кандара, вдыхая влажный воздух, более чистый и вкусный, чем любой из проносившихся по Копакабане южно-атлантических ветров.

– Спасибо, что оценили наш труд, – искренне сказал Круз.

Образующий Небеса цилиндр имел шестьдесят километров в длину и двенадцать в диаметре. Вдоль его центральной оси ярко сияла заменяющая солнце струна, окутывая интерьер рассеянным, мягким светом. Прямо над головой Кандары, чуть затуманенная толщей атмосферы, была видна цепь длинных озёр, усыпанных островами, заросшими густым тропическим лесом. Дальше виднелись горы, с тонкими паутинками водопадов, спускавшимися по каменистым склонам.

Дальнейший обзор закрывали невесомые завитки облаков, переходивших в грозовую облачность, которая охватывала весь цилиндр – в поселении была воссоздана полноценная смена погоды.

Опустив глаза, Кандара оглядела место, в котором находилась. Она стояла на круглом кольце балконов из чёрного стекла, простирающемся на двести метров над мостовой. Чуть ниже, а также выше и с боков, располагался лес небоскрёбов, стремящихся к центру цилиндра, от одного вида которых у Кандары кружилась голова.

Выдохнув, она проследила взглядом за кольцевым прудом, который пересекал цилиндрический город по окружности, и остановилась только тогда, когда разглядела расположенный прямо над её головой обелиск портального комплекса.

– Сколько людей живёт здесь? – спросила Кандара, обращаясь к своему спутнику.

По её прикидкам, даже если бы у каждого жителя видимого ей города была квартира в десять раз больше, чем у неё, население можно было бы измерить миллионами.

– Осталось не больше сотни тысяч, – сказал Круз, – тогда как до завершения процесса терраформирования Акиты здесь жило в десятки раз больше. Но жители были переселены на поверхность. Сейчас тут проживает только высшее руководство и обслуживающий персонал.

– Это печально… – произнесла она.

– Что именно? – встрепенулся он.

– Почему высшее руководство имеет льготы? Вы же утопия, у вас должны быть все равны!

– У нас равны возможности, а не люди, – понимающе улыбнулся Круз. – В нашем обществе мы не стремимся ограничить человека! Вы можете расти, развиваться далеко, насколько это возможно благодаря вашему таланту и энтузиазму!

– Точно такая рекламная трескотня, как и везде, – мрачно пробормотала Кандара.

– Такая, да не совсем, – усмехнулся он. – У нас каждый вправе претендовать на справедливую долю продукции общества, независимо от того, какой практический вклад вносит. Даже если человек решит ничего не делать в течение всей своей жизни, его всё равно будут кормить, одевать и предоставлять жильё. Ему всегда будет открыт доступ к лечению или образованию без каких-либо ограничений. Конечно, на этапе внедрения мы опасались, что это породит множество бездельников. Но по факту оказалось, что очень мало людей выбирает полную праздность – человеку свойственно заниматься какой-либо деятельностью.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю