Текст книги "Спасение (ЛП)"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц)

И хотя на Морей-Плейс и соседних улицах по-прежнему оставалось место для такси, роботов доставки и машин скорой помощи, в эти дни их было относительно немного. Единственный раз, когда Каллум действительно видел много такси, был во время нехарактерного для Эдинбурга сильного ливня. В отличие от велосипедистов, которых всегда множество и которые, как казалось Кэлу, старались использовать для проезда любую плоскую поверхность в городе, совершенно игнорируя пешеходов.

– Почта от Сави приходила? – спросил он у ассистента, сворачивая на улицу Форрес.

Каллум толком не знал, почему спросил. Почтовый ящик находился в его поле зрения, и он прекрасно видел, что в нём накопилось около двух десятков писем, которые, кроме одного от его матери, связаны с работой.

– Нет, – ответил Аполлон.

– Как насчёт писем из папки спама? Может быть, использует одноразовый адрес. Поищи там, может, найдёшь признаки личного сообщения.

– Уже проверял. Никаких признаков.

– Вызовы? Обычные телефонные звонки или сообщения?

– Нет.

– Голосовая почта?

– Нет.

– Сави проявляла активность в соцсетях?

– Ничего нового нет с тех пор, как она выложила свои видео о Барбуде за ночь до вашего отъезда. Её родители и сестра оставили сообщения на своих страницах, в последние тридцатьчасов, с просьбой перезвонить им.

– Как насчёт упоминания меня на трекере?

– Ни одного с того момента, как вы потеряли свой умный браслет в ноябре прошлого года. Вы оставили его в квартире Фитца после вечеринки.

– А, помню. А можешь сейчас набрать Сави?

– Да.

– Набирай.

– Номер не отвечает.

– Набирай снова.

– Нет ответа.

– Чёрт! Почему суперумная девушка не может ничего придумать, чтобы сообщить мне, что она в порядке? Хоть что-нибудь!

* * *

Как и в любом городе, центры Сопряжения в Эдинбурге были организованы по принципу паутины. На карте это выглядело как концентрические окружности, пересекаемые под прямыми углами радиальными линиями.

Пассажиры могли двигаться в обоих направлениях вокруг окружностей, в ту и другую сторону – по часовой стрелке и против, а также переходить на радиальные направления. Простое приложение на мобильнике под названием Хаб-Сеть помогало выбрать самый быстрый маршрут к месту назначения.

Каллум никогда не использовал его по утрам: путь на работу уже настолько знаком, что давно стал мышечной памятью. Он вошёл в сеть на перекрёстке с улицей Юнг. Это кольцевой центр с пятью платными барьерами через вход, ведущий к серо-зелёному кафельному вестибюлю. Аполлон передал турникету свой код Сопряжения, и Кэл прошёл прямо через открывшиеся створки.

Как и в любом вестибюле хаба, врата порталов, расположенные с разных сторон, были обращены друг к другу, образуя бесконечный коридор. Каллуму он напоминал иллюзию, возникающую, когда стоишь меж двух зеркал. За исключением, конечно, того, что его отражение не появлялось во всех вестибюлях спереди и сзади.

Глядя через череду портальных врат, он увидел, как его попутчики по пригородным маршрутам проходят между несколькими вестибюлями, чтоб свернуть и исчезнуть из вида, достигнув нужного хаба.

Кэл, не раздумывая, повернул направо, чтобы пройти через расположенную по ходу часовой стрелки от него дверь портала. Эта дверь вела к центру улицы Тисл. Дальше – в центр площади Андрея Первозванного, которая являлась перекрёстком. Оттуда он повернул направо и через входную портальную дверь радиальной станции пошёл прямо к узлу Уверли.

Уверли был узлом сети станций Сопряжения, расположенных на месте старой железнодорожной станции. Двенадцать радиальных веток, что вели в него, выходили в зал круглого здания со стеклянной купольной крышей, через которую был виден суровый старый замок, возвышающийся на каменном утёсе высоко над головой.

В центре зала находилась пара широких портальных врат сети междугородних сообщений – вход и выход. Даже ранним утром у врат было людно. Обогнав медлительных пешеходов, Каллум вышел в огромный зал.

Огромный, как заводской цех, Центр Британской сети междугородних порталов был построен двадцать пять лет назад на месте купленной за бесценок заброшенной промышленной зоны в Уверли. Поскольку физическое местонахождение узла не имело значения, бухгалтеры выбрали место с самыми низкими ставками муниципальных налогов в стране.

Помещение, в которое вошёл Кэл, представляло собой кольцо шириной в сотню метров, с высокими полированными стенами из чёрного гранита и чёрно-белым мраморным полом. Огромные гирлянды ламп свисали с арочного потолка, заливая ярким полуденным светом плотный поток пассажиров двадцать четыре часа семь дней в неделю.

Зал был построен для обеспечения функционирования ста тридцати портальных врат: шестидесяти пяти на внутренней стене и столько же на внешней. Все врата внутренней стены были связаны с городами Британии, позволяя пассажирам переместиться в зал и перейти к шестидесяти пяти портальным вратам во внешний мир, расположенным по периметру наружной стены – каждое с названием города, сияющим ярким бирюзовым неоном вверху.

В зале не было специально размеченных дорожек вдоль стен, предназначенных, чтобы переходить между вратами, никаких удобных движущихся полос пола, не было даже улыбающегося персонала, способного помочь.

Зал представлял собой бурлящее человеческое море, где выживал сильнейший. Люди использовали приложение Хаб-Сеть, чтобы найти необходимые им портальные врата, после чего шествовали к ним, уткнув лица в телефоны, что приводило к постоянным скандалам, в которых выплёскивалась агрессия от инцидентов, когда на них налетали постоянно спешащие путешественники. Родители громко кричали на отстающих детей, багажные лентяйки пищали, не успевая за владельцами, и все без исключения болтали, создавая шум, сравнимый с криками толпы на футбольном стадионе.

Каллум скользил сквозь толпу, словно покрытый тефлоном. Дверь в Лондон была шестой слева от выхода из Эдинбурга. Он преодолел это расстояние за сорок секунд. Пройдя через врата, оказался в центре Сопряжения «Трафальгарская площадь» с двадцатью пятью радиальными дверями, ведущими к районам огромной столицы, плюс одна дверь в нише, закрытая защитным барьером, который открылся, пропуская Каллума и позволяя ему напрямую войти во внутреннюю сеть порталов Корпорации Сопряжения.

Три портала спустя он находился в «Экстренной Дезактивации», крупном специализированном отделе Корпорации в Брикстоне, вольготно занявшим восемь огромных боксов, заполненных специализированным оборудованием – и это не считая расположенных там же офисов и пунктов технического обслуживания.

В «ЭД» работали семь команд быстрого реагирования, что гарантировало: две из них всегда находятся в режиме ожидания, способные моментально переместиться в любую часть Европы.

Задача подразделения состояла в контроле за инцидентами, связанными с возможным загрязнением окружающей среды, с целью предотвращения утечек. Это означало, что команды быстрого реагирования должны прибывать на место быстрее всех и решать проблемы напрямую, используя преимущество в возможности мобилизации ресурсов, предоставляемой командам Корпорацией Сопряжения.

Для этого потребовались две неизменно находящиеся на базе в Брикстоне команды, постоянная техническая поддержка от работающих в офисе специалистов, способных организовать ускоренную процедуру эвакуации гражданских и оперативно доставить в случае серьёзной катастрофы, медицинские бригады скорой помощи со всего мира.

Управление этими службами, призванными справиться с любыми проблемами за минимальное время и с минимальными затратами, возлагалась на руководителя группы быстрого реагирования. Политический и финансовый вес принимаемых им решений был огромен.

Команда быстрого реагирования Каллума занимала офис с застеклённой стеной, выходящей в зал Объединённого Центра Кризисных Ситуаций, создатели которого скопировали планировку с центра управления полётами космического отдела Корпорации Сопряжения.

Каллум поприветствовал свою команду и встал около стекла, наблюдая за происходящим в кризисном центре. Он обратил внимание, что у каждого пульта внизу находится несколько человек. Это означало, что команда кризисного сопровождения уже была на месте и помогала дежурной команде справиться с ситуацией.

Верный признак непредвиденной ситуации.

Специалисты изучали скользящие по дисплеям данные под наблюдением пяти начальников групп.

На видеостене, которая приковала их внимание, демонстрировалась дюжина видеопотоков. На большинстве из них транслировались те же самые новости о незначительных бедствиях – это Кэл видел в квартире.

Одно из двух главных окон показывало процесс утилизации опасных веществ на стареющем химическом заводе на берегах Висты недалеко от Гданьска. Команды «ЭД» работали над этим ещё до его поездки в Барбуду. Земля вокруг завода использовалась в качестве могильника для химикатов в течение десятилетий, никого не оповещая ни о содержимом, ни о месте захоронений.

Агентство по охране окружающей среды обнаружило этот участок только тогда, когда химикаты начали просачиваться в Висту. «ЭД» пришлось раскопать всю территорию на глубину в пятьдесят метров, чтобы остановить утечку.

На втором большом окне были видны ворота центра по утилизации Гилгена. В длинных тёмных зданиях за двойным забором из сетки Рабица не было заметно никакой активности. Словно нарочно, ворота были припорошены снегом, наглядно показывающим, что их давно не открывали. И это всё именно тогда, когда Каллум точно знал, что Брикстон отправит команду.

Он наблюдал за Докал Торрес, их советнице по внутрикорпоративному взаимодействию. Она стояла рядом с Фитцем Адамовым – по мнению Каллума, лучшим из исполнительных директоров «ЭД». Как было видно по их жестам, они вели напряжённый разговор.

– Выглядит подозрительно, – сказал Кэл.

– Как и всегда, когда замешаны большие деньги, – весело произнёс Моши Лиан.

Двадцативосьмилетний Моши никогда не упускал шанса проявить себя, демонстрируя смесь щенячьего рвения и здравых выводов отточенного интеллекта. Каллум был убеждён, что в веке ракет его заместитель был бы подходящим кандидатом в астронавты НАСА. Но теперь, когда Сопряжение изменило мир, у Моши осталось не так много возможностей прославиться, рискуя своей шкурой на благо человечества.

Увлечённость Моши была схожа с одержимостью. И не у него одного – у всей команды.

– Новости? – спросил Каллум.

– Мы собираемся позвонить сами, – ответил Моши. – Бойнак в своих отчётах до сих пор не сообщил вообще ничего конкретного.

– Ничего? – удивлённо спросил Кэл. – А мы вообще уверены, что там чрезвычайная ситуация?

– А чем они тогда заняты? Мебель переставляют? – вмешалась Алана Китс. – Докал сообщила, что всё техническое руководство компании собралось на месте аварии ещё час назад.

– Оценивают ущерб, – сказал Каллум. – Ничем другим это быть не может.

– Докал тоже так думает, – согласилась Алана. – И, кстати, что случилось с твоими волосами?

– Я их вымыл. – Кэл провёл рукой по волосам. На ощупь они казались немного жёстче, чем обычно, и он всё ещё чувствовал запах геля для душа.

– У нас есть планы завода?

– У меня есть, – произнесла Райна Яцек.

Она являлась экспертом по поиску данных и была настолько полезна, что Каллум не согласился поменять её на любых двух других сотрудников. Райна умела обходить защиту закрытых сетей лучше, чем все известные Кэлу специалисты, часть из которых имела университетскую степень. Будучи хакером, она посвятила свою юность противоборству с системой по политическим и экологическим причинам. Её несколько раз арестовывали, а один раз она даже провела три месяца в лагере для несовершеннолетних правонарушителей Норвегии.

Обычно подобные поступки ставили крест на самой возможности работы на Сопряжение, но в её файле было указано, что она перешла на другую сторону после реабилитации.

Однажды ночью на вечеринке, когда они оба были сильно навеселе, Райна рассказала Каллуму, что она без малого прошла по самому краю – её компании продали плохую партию кристального Нсима. Парень Райны скончался на месте, но приехавшие на вызов врачи были достаточно хороши, чтобы реанимировать её.

Случившаяся трагедия заставила девушку пересмотреть свои приоритеты, давая понять, насколько опасным может быть мир криминала.

Райна считала, что она продолжает хранить верность своим юношеским идеалам, поскольку «Экстренная Дезактивация» действительно трудилась на благо человечества. С тем, что «ЭД» приносит Корпорации баснословную прибыль, она вынужденно смирилась.

Они сидели за офисным столом, и Райна перекинула схемы завода Гилген на настенный экран.

– Стандартная схема центра утилизации, – сказал Генри Омри, эксперт по радиоактивным материалам. – Бойнак имеет контракт с целой кучей европейских компаний, пользующихся его услугами по захоронению опасных отходов.

– Какие отходы они принимают на утилизацию? – спросил Каллум.

– Обычный набор: биологические материалы, отходы больниц и исследовательских лабораторий. Ничего страшного, пока ты не начнёшь всё это смешивать.

– И именно это они и сделали? – спросил Колин Уолтерс.

– Скорее всего. Между заводом Гилген и одной из камер на нашей астероидной станции Хаумее есть портал. Бойнак собирает отходы партиями на заводе в Гилгене и отправляет их на Хаумею, откуда их выбрасывают в глубокий космос вместе со всеми остальными опасными вещами, от которых Земля желает избавиться.

Сорок астрономических единиц – расстояние, признанное экспертами безопасным. Это простой и безотказный способ.

– С которым, тем не менее, случился отказ, – радостно возвестила Райна.

– Расскажи подробней, – попросил Каллум, игнорируя смешки.

Колин использовал указку, чтобы выделить часть планов. В центре главного здания располагались пять больших цилиндров диаметром четыре метра и длиной в пятнадцать. Стоящие одной группой, они походили на толстые колонны.

Внизу цилиндры сужались, заканчиваясь трубами шириной в один метр, которые, в свою очередь, были подключены к метровому порталу через ряд клапанов.

– Эти резервуары способны выдержать высокое давление, – сказал Колин. – Вы собираете отходы у клиентов в маленьких закрытых канистрах и сбрасываете их в резервуар через воздушный шлюз наверху. Как только бак заполняется, вы повышаете давление до пяти атмосфер, – его указка показала на дно бака, – и тогда открываете клапан. Под действием силы тяжести и давления отходы направляются прямо к порталу, откуда они вылетают в вакуум на Хаумее. Вот так это и работает.

Каллум кивнул. Он уже видел варианты этой схемы десятки раз. Она была гениально простой, при этом надёжной и безопасной. Каждый год десятки тысяч тонн токсичных отходов выбрасывались в космос с Хаумеи – это единственное предназначение открытого портала на транснептуновой карликовой планете.

– Райна права, – вмешалась в разговор Докал Торрес. – В процессе произошёл сбой.

Присутствующие повернулись к вошедшему в комнату юристу. В отличие от остальной команды, Докал одета в светло-серый костюм с тёмно-бордовой блузкой, демонстрирующий, что эта женщина не является членом команды, и наглядно показывающий, насколько высоко она поднялась по карьерной лестнице.

Каллуму нравилось работать с ней, несмотря на исходящие от неё настойчивые требования соблюдения инструкций и составления отчётов. Она достаточно умна, чтобы понимать, когда следует предоставить ему полную свободу действий для решения проблем.

У них сложились хорошие профессиональные отношения. Иногда Докал даже присоединялась к остальным членам команды в баре, когда они пропускали по стаканчику пива после работы.

– Что случилось? – спросил Моши.

– Закупорка основания бака. Он находился под давлением, и Бойнак обеспокоен тем, что некоторые отходы получили возможность взаимодействовать со стенками бака в течение длительного периода. Это выходит за пределы воздействия, которому бак способен противостоять.

– Мы выезжаем? – уточнил Каллум, старательно сдерживая волнение в голосе.

– Да, – вздохнула Докал.

Команда радостно завопила, обмениваясь ударами ладоней.

– Бойнак со своими страховщиками санкционировал разрешение на частичное разрушение и очистку.

– Что они понимают под «частичным разрушением»? – спросил Кэл.

– Если не получится открыть заклинивший клапан, – помедлив несколько секунд, ответила Докал, – то вы можете его уничтожить.

– Ну да… – Каллум коротко кивнул. Инстинкт предупредил его, что ситуация не такая простая, как кажется на первый взгляд. Пауза на обдумывание, которую взяла юрист при ответе на очевидный вопрос, только усилила подозрения.

– Мы можем окружить дно резервуара защитной оболочкой и разрушить клапан.

– Решай сам, – ответила юрист. – Это твой хлеб.

– Отлично. – Он хлопнул в ладоши. – Выдвигаемся. Моши, Алана, Колин и я. Загрузите в наш тарантас пару пузырей, несколько упаковок зарядов на полметра. Райна, вы занимаетесь их диспетчерской – я хочу знать реальное состояние этого бака и всех его фланцев. Мне также понадобятся все его чертежи и характеристики материала, из которого он сделан.

– Будет сделано, босс, – ответила девушка, широко улыбаясь.

– Генри, на тебе станция Хаумея. Подготовь её к приёму груза.

– Ну, да. Кроме меня некому, – простонал Генри.

– Да, некому, – отрезал Каллум ровным тоном.

Подруга Генри была на седьмом месяце беременности. Это заставляло Каллума чувствовать себя ответственным за него, словно он член семьи. Оградив Генри от контакта с опасным материалом в Гилгене, Кэл почувствовал себя намного лучше.

– Тебе виднее, ты босс. – Генри поднял руки в знак капитуляции.

– Я хочу быть на месте через десять минут. Помните, что наша работа связана с максимальным риском – радиация, с которой мы будем иметь дело, не прощает ошибок.

Экипаж поспешил к выходам. Но не успел Каллум дойти до дверей в транспортный ангар, как Докал остановила его: «Одну минуточку, Кэл». Нехорошее предчувствие заставило встать дыбом волоски на его коже, но он смог дружелюбно улыбнуться, сказав: «Конечно», словно происходящее было обычным делом, какой-то глупой бумажной волокитой, каким-то документом, который нужно подписать.

– Что случилось с твоими волосами сегодня утром? – спросила Докал, когда они поднимались вверх по лестнице.

– Ничего, – огрызнулся Кэл.

Она вопросительно подняла бровь, но ничего не сказала.

Офис Докал находился на втором этаже комплекса «ЭД», что наделяло её редкой привилегией иметь настоящее окно. Белые жалюзи были опущены, чтобы никто не видел, или, что более важно, никто не мог подслушать происходящего в офисе, подумал Каллум.

Два человека уже ждали их. Он узнал одного из присутствующих: Пола Ли, директор по безопасности Сопряжения, работающая с Эйнсли Зангари с момента основания компании. Ходили слухи, что она снабжала его пиратским программным обеспечением в те времена, когда он арендовал свой первый офис на Манхэттене, потому что у него не было денег, чтобы купить лицензионные копии.

Даже сам вид строгой старухи заставил его почувствовать себя виноватым. Её появление ведь не могло быть связанным с Сави. Или могло? Дама внимательно оглядела его, словно он товар.

– Выглядите взволнованным, мистер Хепбёрн, – сказала она обманчиво-мягким голосом.

– Все мои расходы законны, – огрызнулся он.

Второй посетитель встал и деликатно прокашлялся.

– Это майор Дэвид Джонсон, – представила его Докал. – Министерство обороны. Ядерное подразделение.

Майор был тяжёлым мужчиной лет пятидесяти, который двигался с трудом, кряхтя каждый раз, когда ему приходилось сгибать колени. Каллум даже подумал, что он, вероятно, был ранен во время какой-то секретной и мрачной миссии. Тонкая полоса белых волос обрамляла внушительную лысину, что в сочетании с очками в проволочной оправе делало его похожим на классический образ профессора. Его присутствие озадачило Кэла сильнее, чем присутствие Полы.

– Здравствуйте, – осторожно начал он.

– Рад знакомству, Каллум. Советник Торрес нам уже все уши прожужжала рассказами о ваших подвигах.

– Большое спасибо, Докал. – Кэл иронично посмотрел в сторону юриста.

– У нас имеется одна деликатная проблема, – начал майор, – и под «нами» я имею в виду Британское правительство. Поэтому мы обращаемся к вам за содействием в её решении.

– Которое Корпорация Сопряжения уже успела гарантировать, – продолжила Пола Ли. – Не так ли, Каллум?

– Конечно. Расскажите, в чём проблема? – Он широко развёл руки, стараясь не показывать смятение.

– Проблема в договоре всеобщего разоружения шестьдесят восьмого года, – произнёс майор Джонсон. – Это по-настоящему значимое событие для мировой политики, которое принесло много счастья избирателям.

– Я слышал о нём, – осторожно сказал Каллум.

На самом деле он едва вспоминал отдельные детали: ни политика, ни история не были его сильными сторонами.

– Это было неизбежно, учитывая появление генераторов силовых щитов. Теперь у каждого крупного города в мире есть силовой щит. Ракеты и беспилотники не могут пройти, и если вы обеспечите силовой щит достаточным количеством энергии, он сможет противостоять даже ядерному взрыву. Целые национальные арсеналы устарели за одну ночь – ну, ладно, за пять с небольшим лет.

Щит, конечно, не является панацеей от всех угроз – террористы могут применить украденное ядерное оружие, как и страны-изгои, как и экстремистские политические группы, и так далее и тому подобное… И единственный способ предотвратить реализацию подобных угроз – избавиться от мировых запасов оружия и расщепляющихся материалов.

– После заключения договора шестьдесят восьмого года все страны отказались от своих ядерных бомб и веществ, из которых можно было создавать новые, – продолжила мысль Докал. – Это одна из причин, по которой Хаумея была настолько прибыльной для Сопряжения – мы устроили демонстрацию, показав военным, куда они могут выбросить накопившиеся опасные запасы.

Каллум внимательно наблюдал за юристом. Ему не нравилось русло, куда свернула беседа. И изучающие взгляды опытного вивисектора, которыми одаривала Пола Ли, наблюдая за его реакцией, вовсе не помогали ему успокоиться.

– И мы поступили как все, – продолжил майор Джонсон. – Сократили наш арсенал. Великобритания осталась с пятью ядерными боеголовками, исключительно для целей сдерживания, без возможности создавать новые. Тем не менее, вынужден признать, что у нас возникла некоторая проблема с запасами.

– Вот дерьмо, – тихонько простонал Каллум.

– Проблема в том, что некоторое время назад, в двадцатом веке и в двадцать первом, правительство было, – майор скорчил неодобрительную гримасу, – несколько параноидальным. Они держали в тайне истинное количество накопленного нами плутония.

– Ебучий Иисус! Вы хотите сказать, что в этом засоренном резервуаре есть плутоний?

– Мы хотели избавиться от него без лишнего шума, – спокойно, словно речь шла о бытовых отходах, сказал майор Джонсон, – чтобы избежать инцидента с межнациональной инспекцией.

– Вы не сказали им? – в ужасе пробормотал Кэл. – Вы не сказали Бойнаку, что отправляли через их систему утилизации?

– Наше высшее руководство было в курсе, – спокойно произнесла Пола Ли.

– Наше руководство? – Каллум, нахмурившись, обернулся к ней.

– Сопряжение владеет долей в Бойнак. Однако персонал объекта Гилген не был проинформирован. Не было необходимости.

– Значит, мы помогаем британскому правительству избавиться от их нелегального плутония?

– Плутоний был ошибкой, допущенной предыдущим поколением, – решительно сказал Джонсон. – Было честно и благородно исправить её.

– Теперь вы называете обман так?

– Именно так, – спокойно ответил майор, глядя в глаза Каллуму.

– И вы включили в состав заговорщиков меня, – не мог успокоиться Кэл.

– Вам, как руководителю группы, нужно знать, что находится в засорившемся баке в Гилгене на самом деле, – примирительным тоном сказала Докал.

– Большое, блядь, спасибо. – Каллум обхватил лицо руками, пытаясь обдумать сложившуюся ситуацию. – Мне всё равно не хватает данных. Может ли эта неисправность быть диверсией террористической группы?

– Маловероятно, – сказал майор Джонсон. – Ранее мы отправили несколько партий без каких-либо проблем. Наши канистры с плутонием числились как медицинские отходы из различных лондонских больниц. Сам плутоний был расфасован на мелкие гранулы, при этом каждая из них была покрыта защитным слоем из керамики для предотвращения окисления и запечатана в стандартную ёмкость для утилизации. По моему мнению, произошедшее – простая цепь случайностей. Канистра, падая с верхней части бака, могла неудачно приземлиться, налетев на твёрдые отходы. От удара керамика могла расколоться или даже разбиться.

– Вы не проверяли керамику на способность выдержать удар, – произнёс Каллум.

– Мы собирались сделать всё без лишнего шума, – сказала Пола Ли. – То, что мы не провели испытания на прочность керамической оболочки, наш недосмотр.

– Если вы подвергаете плутоний воздействию влажного воздуха, он окисляется и гидрируется, покрываясь рыхлой коркой и увеличиваясь при этом в объёме на… – Каллум закрыл глаза, пытаясь вспомнить физические свойства плутония.

– До семидесяти процентов, – закончил за него Джонсон. – Контейнер должен был разрушиться от вызванного этим повышения внутреннего давления. Контейнеры распечатаны из обычного недорогого пластика, прямо на заводе Гилген, откуда мы их и взяли.

– Контейнеры, прямо и явно не предназначенные для транспортировки плутония. Неспособные сдержать его расширение после контакта с воздухом… – устало подытожил Кэл. – Полагаю, что просочившийся из разрушенных контейнеров плутоний собрался на дне бака и заблокировал клапан.

– Мы считаем, что реальное положение дел ещё хуже.

– Ну конечно, – простонал Каллум.

– Порошок, который образуется при окислении и гидратации плутония, отслаивается и вспыхивает.

– Самовозгорается.

– Да. Если в случае первоначального самовозгорания произошёл пожар, то он, вероятнее всего, разрушил другие контейнеры. И каждый сломанный контейнер усугубил случившееся.

– Сколько контейнеров с плутонием сейчас находится в баке?

– Двадцать пять. Вместе в них килограмм плутония.

– Ебать-копать. Будем надеяться, что смогу избавиться от всего этого беспорядка до того, как всё вспыхнет.

– Кэл, – прошептала Докал, – инженеры Гилгена не поднимали давление в резервуаре.

– Но ты сказала… вот ведь блядь!

– Всё верно. Внутри резервуара произошёл пожар, – спокойно сказал майор Джонсон. – Это и вызвало повышение давления. Там находилось весьма ограниченное количество кислорода, и огонь, поглотив его весь, уже давно потух. Но мы подозреваем, что пока отходы горели, от жара успело расплавиться много других канистр, позволив плутонию смешаться с остальным мусором.

Плутоний – это тяжёлый металл. Он должен скопиться внизу бака. Подозреваем, это и есть причина, по которой сломался клапан. Внутри резервуара не осталось датчиков – огонь уничтожил их. Мы не знаем, в каком состоянии находятся отходы. Пластмассовые канистры могли расплавиться при пожаре. Сейчас, вероятно, они застыли, образовав плотную массу. Если вы проделаете дыру в дне резервуара, отходы не выльются из него.

– Всё ещё велик риск того, что пожар возобновится, Кэл, – произнесла Докал. – Некоторые из этих канистр содержат радиоактивную воду. Если мы допустим ещё большее окисление плутония, он может начать гореть и взрываться. Промедление сейчас действительно подобно смерти. Ты должен утилизировать весь резервуар целиком.

– Он пятнадцать метров в высоту и весит шестьдесят тонн!

– Но его ширина всего четыре метра – вот что действительно важно, Кэл. Наплюй на экономию. Здесь и сейчас мы вне бюджета. Ты можешь использовать наш самый большой портал диаметром в шесть метров. Я проверила, у нас есть пара в наличии.

– Хорошо, я принимаю на себя риск руководства операцией, – спокойно сказал Каллум. – Но мне придётся рассказать об этом команде.

– Только не Райне Яцек, – в разговор вмешалась Пола Ли. – Не с её уголовным прошлым.

Каллум почти возразил. Почти. Но какая-то, – вероятно, довольно испорченная – часть его мозга вспомнила о проверке безопасности. Проблемы просто не существовало бы, если бы он мог доверять Поле Ли в этом вопросе.

– Хорошо, Райна будет в диспетчерской Гилгена. Я говорю об Алане, Колине и Моши – именно они, вместе со мной, будут работать непосредственно с баком.

– Им можно сказать, – согласилась Пола Ли.

– Ну, тогда приступаем.

* * *

Когда Каллум добрался до пятого ангара, его экипаж вовсю готовился к выполнению задания.

Моши, Колин и Алана переоделись в зелёно-жёлтые костюмы полной химической защиты и сейчас проводили цикл проверки систем жизнеобеспечения.

Райна сидела на скамейке, с толстой полосой шлема дополненной реальности на лице, и бормотала что-то неясное, ловко перемещая видимые ей одной виртуальные значки.

Генри, при помощи сотрудников службы поддержки, успел надеть напоминающий чулок, связанный из тонких трубок терморегулирующий костюм. Ему предстояло облачиться в скафандр Марк VI – жёсткий вакуумный костюм с ранцем системы жизнеобеспечения, закрывающим маленький прямоугольный люк на спине, через который человек и попадал внутрь.

Алана протолкала в люк ноги, затем ей пришлось согнуться почти вдвое, засовывая руки в рукава скафандра и просовывая голову через открытое прижимное кольцо на шее.

Каллум вздрогнул от сочувствия, глядя, как бедняга втискивается в неудобный костюм.

– Мы собираемся избавиться от всех отходов разом, – сказал он им. – Я хочу сбросить весь бак через Хаумею.

В ответ раздались возгласы.

– Это ещё зачем?

– Почему?

– Вы, наверное, шутите, шеф.

– Это настоящее безумие.

– Вовсе нет, – спокойно произнёс Кэл. – Что-то в этих контейнерах протекло и заблокировало клапан. Мы не знаем, что это за вещество, и не знаем, что получилось от его взаимодействия с остальным мусором. Я не собираюсь рисковать, пытаясь разделить ком спёкшихся отходов – это может привести к значительно большим проблемам, чем мы имеем сейчас. Мы избавимся от всех отходов сразу, быстро и чисто. Докал уже согласовала решение с руководством.

Райна перетащила свои очки на затылок, чтобы скептически взглянуть на него. Все остальные нервно переглянулись.

– Эта штука четыре метра в диаметре, шеф, – попытался возразить Колин.

– Это меньше, чем расположенная на Хаумее пара порталов диаметром в шесть метров, – довольно улыбаясь, ответил Каллум.

– Вы нас дурите, шеф! – воскликнул Генри в восторге. – Никому не разрешено использовать шестиметровые порталы.

– Нам – можно.

– Тогда приступаем. – Алана поджала губы в знак одобрения. – Мы ждём указаний, шеф.

– Ты берёшь два портала, Генри. Первый, малый, нужен, чтобы сбросить давление в резервуаре – это даст нам время, чтобы мы смогли смонтировать большой и провести полную утилизацию. Это может занять много времени. Моши, на тебе аппарат лазерной резки. Колин, нам понадобится как минимум пара кумулятивных зарядов. Райна, как твоя загруженность? Нам потребуется твоя помощь в координации действий.