Текст книги "Спасение (ЛП)"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 45 страниц)

Аналитическая группа, Няка. Феритон Кейн, 25 июня 2204 года

До рассказа Кандары я даже не подозревал, что Джессика, оказывается, принимала участие в охоте на Чуму, организованной Утопией. Сейчас она сидела на противоположенном от меня конце салона, беседуя с Луи, прошлое которого также представилось мне в неожиданном свете. Ничего сверхъестественного, конечно. Но мне потребовалось бы сделать много запросов, чтоб узнать эти факты.

То же самое я могу сказать и об историях Юрия, Каллума и Алика. Особенно если учесть, под каким грифом секретности хранятся их оперативные отчёты. Хотя они, конечно, не были моей настоящей целью – они были только средством получения информации о крупных политиках и бизнесменах. Дичь, на которую я охотился, могла водиться только среди крупных акул – среди тех, кто принимает решения, определяя пути развития.

Мне требовалось найти истоки паранойи, возникшей по отношению к Оликс. Корпорации потратили просто феноменальное количество денег, шпионя и вынюхивая, и я был убеждён, что за всем этим стоит коварный план невидимого злобного врага, выступающего за полное прекращение любых контактов с пришельцами.

Также я был уверен, что этот таинственный враг не может оставить без внимания столь интересную находку, внедрив в нашу команду одного из своих миньонов. Поначалу я даже думал, что этим тайным агентом может быть Кандара – это объяснило бы её периодические контакты с верховными лидерами Утопии.

Потом я некоторое время думал, что шпионом мог быть Каллум, но учитывая отношение к нему Юрия, на этой версии можно поставить крест.

Можно сказать, что мне приходится начинать с того, с чего начал – у меня нет весомых улик, способных изобличить затесавшегося в нашу команду шпиона. Это приводит меня к сомнениям в его наличии.

Может быть, всё случившееся не более чем случайное совпадение? Но возможна ли подобная цепь случайностей без вмешательства со стороны бога? Что он пытается сказать мне?

Столько открытий и новых фактов за продолжающееся всего сутки с небольшим путешествие на «Первопроходце». Положительно, эта поездка окупила с лихвой потраченное на неё время.

– Вот и ответ, куда пропала Чума, – сказал Алик, после того как Кандара закончила рассказывать свою историю. – А я всё гадал, почему о ней ничего в последние годы не слышно…

– Подожди, – остановил его Юрий. – У меня есть вопрос. Кандара, ты так и не узнала, кто нанял Чуму для саботажа Брембла и исследовательских групп Ониско?

– Мы пытались, – вздохнул Каллум, – в течение многих лет. Но несмотря на все наши усилия, мы так и не нашли концов. Чума была чертовски хороша. Она оставляла после себя очень мало следов, неважно, цифровых или физических.

– Отряд не заметил потери бойца, – меланхолично произнёс Алик. – Освободившееся место недолго пустовало, на смену Чуме пришли другие террористические группировки, которые точно так же сражаются со спецслужбами государств и корпораций.

– Серьёзных изменений нет, – кивнул я. – Вот только сейчас никто не сможет вот так вот просто прийти и украсть файлы щитов Нью-Йорка. Полагаю, что с Бремблом и Ониско так же.

– Всё верно, – подтвердил Каллум. – Инцидент заставил нас понять, насколько мы уязвимы перед подобными атаками. Сейчас мы используем искинов восьмого поколения для защиты наших сетей. И это не все изменения. Высшее руководство поручило Бюро наладить обмен информацией с коллегами из Солнечной системы. Теперь мы получаем данные об активистах и фанатиках. В общем, ты прав: атаки Чумы повысили уровень безопасности.

– Значит, все в выигрыше, – пробурчал вечно недовольный Алик, – кроме тех, кого Чума убила.

– Она так больше не будет, – улыбнулась Кандара. – Я ручаюсь.

– Она исполнитель. Нанявшие её люди без труда нашли ей замену, – сказал Понедельник. – Её убийство ничего не изменило.

– Эй, – Кандара холодно посмотрела сверху вниз на агента, – я не убивала Чуму. Она покончила жизнь самоубийством.

– Тебе следовало предложить ей сделку.

– Я предлагала.

– Хуёво, значит, предлагала. – Алик пренебрежительно оглядел Кандару. – Вести переговоры – это искусство, которому не учат в военной академии. Ты, кстати, её вообще окончила? А что до Чумы, то она, несмотря на всю свою репутацию, так и осталась девчонкой из банды с окраин. Твоим зеркальным отражением, в каком-то роде…

– Завалил бы ты ебало, пиздушкин чепчик, – произнесла Кандара, поднимаясь.

На какую-то секунду мне показалась, что она ему врежет. И не одному мне – в кабине стало очень тихо. Все напряжённо ждали развязки.

Меньше всего я хотел, чтобы разразилась драка, которая испортила бы начавшую складываться атмосферу доверия и взаимной открытости; атмосферу, которая была необходима для решения главной задачи – обнаружения источника паранойи охватившей обе культуры – утопическую и универсальную. Пока что это был единственный доступный мне способ обнаружить пришельца. Но что я мог сделать?

Время замерло…

«Мы на месте», – во внутренней сети раздался голос водителя. Все присутствующие, облегчённо вздохнув, тут же припали к окнам.

Организованная на месте крушения корабля временная база как раз показалась на горизонте. Она представляла собой группу из шести серебристо-белых геодезических куполов, соединённых короткими переходами. Но, конечно, всех нас заинтересовали не они, а надувной ангар, скрывающий инопланетный корабль.

Шатёр из зелёно-красной силиконовой ткани выглядел достаточно большим, чтоб закрыть футбольный стадион. Образующие его поверхность дольки распирало внутреннее давление, создавая обманчивое впечатление, что он может лопнуть в любую секунду.

Пока наша команда, затаив дыхание, разглядывала титанический ангар и размышляла о тайне, скрытой за растянутой до предела пластиковой тканью, «Первопроходец» успел подъехать к базе. Поскольку ни в одном из куполов не было гаража, наши водители, Саттон Кастро и Би Джейн, подъехали к шлюзовой трубе, торчащей из ближайшего к нам купола.

После нескольких секунд лязга и шипения, с которым труба подключалась к шлюзу, окружающие его светодиоды сменили цвет на зелёный, сообщая о нормальном давлении с другой стороны. Двери распахнулись, и мы осторожно перешли из «Первопроходца» в помещение базы.

Наше путешествие было окончено.

Внутри нас уже ждал командир базы – Ланкин Уорриер. Один из старших руководителей Сопряжения широко и отрыто улыбался нам, энергично пожимая руки. Но несмотря на всю демократичность встречи, у нас не оставалось сомнений в том, кто здесь главный, независимо от того, какие должности мы занимали у себя дома.

– Уверен, – произнёс он, – вы все хотите безотлагательно осмотреть корабль.

– Несомненно, – ответил за всех Юрий.

– Ну так идём, – сказал Ланкин, делая приглашающий жест рукой. – Лучше будет, если вы увидите всё сами.

И пошёл вперёд, не оборачиваясь и не проверяя, следуем ли мы за ним. Конечно мы следовали. Помещения, через которые шёл наш путь, казались одновременно и временными и невероятно дорогими – было очевидно, что для обустройства этого аванпоста Корпорация не пожалела средств, снабдив работающих здесь специалистов самым лучшим оборудованием.

Перед тем как добраться до корабля, нам предстояло пройти через ряд процедур, продиктованных параноидальной службой санитарно-эпидемиологического контроля: надеть автономные костюмы биологической защиты и подвергнуться биостерилизации.

– Это необходимо для защиты инопланетного корабля от обитающих на базе земных микробов, – пояснил нам идущий впереди Ланкин. – При выходе с корабля вы пройдёте значительно более серьёзную обработку и подвергнетесь дополнительному облучению, чтоб гарантировать, что никакие чужеродные патогены не выбрались наружу.

Я понимающе кивнул. Требования разумны, а предоставленный мне защитный костюм был самым лёгким из всех когда-либо виденных мной скафандров. Это, в общем-то, логично – ему не нужно противостоять ни вакууму, ни жаре, ни радиации. По сути, это обычный комбинезон с шлемом. Стоило мне проскользнуть внутрь через разрез на спине, как автоматическая застёжка поползла вверх, герметизируя костюм.

Несколько секунд спустя, когда отверстие было закрыто, а воротник у основания шеи затянулся, закрывая доступ воздуха, свободно висящий вокруг меня костюм ужался, выдавливая лишний воздух. Я бы мог сказать, что костюм чувствовался словно вторая кожа, не будь он надет поверх одежды. Санджи, подключившийся к телеметрии костюма, сообщил, что тот полностью исправен. Имеющегося заряда квантовых батарей хватит для обеспечения работы модуля рециркуляции воздуха в течение месяца.

Единственным значимым неудобством был скрывающий лицо светоотражающий шлем. Но мы по-прежнему могли беседовать, а что до видимых на лице эмоций, их можно заменить на язык тела. К примеру, я без труда считывал нетерпенье с движений моих спутников. Думаю, что и они могли прочитать подобное, наблюдая за моей стойкой.

После того как все облачились в защитные костюмы, Ланкин махнул рукой, приглашая нас в секцию стерилизации. Пройдя через ряд автоматически закрывающихся после нашего прохода тамбуров, мы оказались в помещении с решётчатым полом. С потолка на нас брызнули струи серо-голубой пены, за которой последовали потоки горячего воздуха.

Вся процедура заняла не больше пары минут. По её окончании Ланкин Уорриер открыл двери в застеклённый тамбур, откуда открывался вид на цель нашего путешествия – на потерпевший крушение инопланетный корабль.

По прибытии, ещё до возведения защитного купола, инженеры при помощи своих универсальных строительных машин раскопали реголит вокруг корабля, обнажив коренную породу. Очистив периметр, они прикрепили к нему оболочку ангара и заполнили её отфильтрованным из атмосферы чистым азотом. Сейчас внутри ангара поддерживалась комфортная для исследователей температура в 10 градусов.

Выйдя из тамбура, мы спустились по рампе, мимо расставленных в ряд прожекторов. В их свете чужой корабль казался тёмно-зелёным, почти чёрным, напоминая, издалека, чуть перезревший плод из влажных и тёмных джунглей. Его размеры достигали шестидесяти метров в длину и тридцати метров в ширину. Он возвышался над поверхностью, в самой высокой точке, не меньше чем на двадцать пять метров.

Непосредственно сам фюзеляж, конечно, был меньше и имел форму чуть сплющенного у днища усечённого конуса. До указанных мной размеров его увеличивали расположенные на поверхности выступы – назовём их плавниками… или чешуйками… или крыльями.

Более трёх сотен подобных наростов покрывали всю поверхность корабля. Многие из них были погнуты или отломаны, свидетельствуя о том, насколько жёсткой была посадка. Насколько я понял, корабль ударился о поверхность левым боком, пропахав в скальном грунте борозду, перед тем как остановился.

– Корпус корабля потерял структурную целостность при катастрофе, – сказал Ланкин, – утратив герметичность. Поэтому техники заполнили внутренние помещения азотом. Он нейтральный, инертный, и мы пока не наблюдали каких-либо неблагоприятных реакций от систем корабля.

– А вам известно, какая смесь газов там была раньше?

– Исходя из предварительного анализа систем жизнеобеспечения, это была смесь из кислорода и азота. Процентные отличаются от земных, но не намного. Содержание кислорода чуть выше.

– А вы разобрались, что это за наросты? – спросил Каллум, указывая рукой на торчащие из корпуса крылья.

– В них, под защитным слоем, находится ядро, изготовленное по известной нам технологии молекулярной сборки. Физики полагают, что эти узлы являются проводниками отрицательной энергии.

– Отрицательная энергия? – взволнованно спросил Элдлунд. – Это что-то вроде экзотического вещества? Это нужно для поддерживания стабильности червоточины?

– Да.

– Выходит, что у корабля был сверхсветовой привод?

– Может и был, – вздохнул Ланкин. – Всё сложно. Плавники – только проводники. Они использовались для направления потока отрицательной энергии. Вот только мы до сих пор не нашли на борту ничего, что могло бы создавать этот поток…

– Так как же он перемещался?

– Скорее всего, он скользил по червоточине, как сани по бобслейной трассе.

– Этот, я смотрю, с трассы вылетел, – заметил Юрий.

– Мы тоже так считаем, – кивнул Ланкин. – Если корабль по какой-то причине покинул червоточину, вывалившись в обычное пространство-время, то вернуться на путь он уже не сможет. Ему придётся передвигаться в обычном пространстве. В кормовой части есть термоядерные реакторы, которые могут выполнять функции ракетного двигателя и генератора энергии.

– То есть этот корабль по какой-то причине выпал из кротовой норы в обычное пространство и добрался сюда уже на термоядерном двигателе?

– Более-менее так.

– А поскольку на борту корабля были похищенные люди, – сказал Луи, – значит, входное отверстие червоточины открыто в одной из освоенных человечеством систем.

– Да, – мрачно произнёс Ланкин. – В одной из наших систем функционирует червоточина примерно вот такого размера. – Он обвёл руками нависающий над нами корпус корабля.

– Количество энергии, необходимое для создания червоточины, просто феноменально, – присвистнул Луи, – и увеличивается как с увеличением длины, так и диаметра…

– Всё верно, – кивнул Ланкин.

– Господиблядьбоже! – воскликнул Алик. – Выходит, что все эти ебанутые конспирологи были всю дорогу правы? С пятидесятых годов позапрошлого века за нами действительно наблюдали зелёные человечки. Интересно, а они делают ректальный анализ похищенным людям?

– Нет, – неожиданно мрачно сказал Ланкин, – они делают кое-что похуже.

– Что? – спросил Луи.

– Это лучше увидеть самому, – повторил он, делая приглашающий жест следовать за ним.

Выстроившись цепочкой, мы прошли по укатанной киберами дорожке вдоль бока корабля. В практически неповреждённой передней части несколько плавников были отвёрнуты в стороны, освобождая круглый массивный люк, оснащённый электромеханическим приводом, выполненный, на первый взгляд, по схожим с земными технологиям.

– Интересно, сколько времени вам потребовалось, чтобы вскрыть этот сейф? – удивлённо присвистнул Алик. – Даже в земных хранилищах двери тоньше!

– Нисколько, – сухо улыбнулся Ланкин. – Первая прибывшая сюда команда обнаружила люк открытым.

Поднявшись вслед за ним в шлюзовую камеру, мы огляделись. Земные инженеры демонтировали внутреннюю дверь, пропуская в корабль несколько дюжин шлангов и кабелей, которые следовали вдоль коридора, изгибаясь и ветвясь, словно лианы.

Стены корабля, в отличие от земной техники, были до обидного обыденны. Выполненные из тусклого серого металла, они выглядели так, словно их только что напечатали на промышленном принтере. Не было ни разметки, ни какого-либо декора, ни пультов управления, вообще ничего – кроме утопленных в стенах и потолке решётках систем жизнеобеспечения. Чистая, голая функциональность.

Я открыл скачанную Санджи модель корабля – большая его часть уже была картографирована. Не обследованными белыми пятнами оставались только технически сложные узлы оборудования, вроде термоядерных реакторов, и различного рода резервуары.

Коридор, по которому мы шли, представлял собой широкую трубу, освещённую висящей под потолком гирляндой светильников.

Увиденная мной схема коридоров напоминала не межзвёздный корабль, а план муравейника. В отличие от построенных людьми кораблей, на которых коридоры шли параллельными линиями вдоль фюзеляжа, здесь они располагались несколькими пересекающимися кругами. Впечатление усиливалось тем, что некоторые коридоры шли под уклон, другие завершались несимметрично расположенными группами цилиндрических камер – отнорков.

Всё ещё напряжённый, Ланкин вёл нас в расположенную в центре корабля самую крупную из подобных камер. Чтобы попасть в неё, нам потребовалось подняться по приставной лестнице на следующий ярус.

– Мы называем это капитанским мостиком, – пояснил он, помогая Юрию подняться, – потому что отсюда велось управление кораблём.

Мы с любопытством огляделись. Вопреки ожиданиям, мостик оказался таким же безвидным и пустым, как вся виденная нами раньше часть корабля. В самом центре камеры, прочно закреплённая множеством стальных стержней, висела серая стальная сфера диаметром в пару метров. Сейчас к ней были прикреплены несколько земных сенсорных панелей, от которых внутрь сферы уходили провода датчиков.

Стоящие на полу трёхмерные экраны показывали что-то вроде схемы разрезанной луковицы, с множеством окрашенных в разные цвета слоёв.

– Хорошо, а это ещё что? – устало спросил Юрий.

– Органический нейронный процессор, – сказал Ланкин. – Самый настоящий, без каких-то иносказаний, мозг корабля. Местная бортовая сеть не оптическая и даже не цифровая. Она биологическая. Можете воспринимать эти стержни, – он похлопал по идущим к яйцу стойкам, – как позвоночник. Нервные волокна связывают все находящиеся на борту механизмы и биологические узлы.

– А этот мозг, – с тревогой спросила Кандара, – он ещё жив?

– Нет. И нам не известна причина его смерти. Точно не из-за недостатка энергии – один из вспомогательных термоядерных реакторов работает до сих пор. И не по причине нехватки питательных веществ – система питательных органов, поддерживающая мозг, не была повреждена до того, как замёрзла. Мы предполагаем, что мозг пережил аварию – кто-то же должен был пилотировать корабль после того, как он выпал из червоточины. Также известно, что мозг пережил посадку – часть приборов и узлов сохранила следы отданных им после приземления команд. Возможно, он просто замёрз, после того как вышла из строя система отопления.

– И этот гениальный мозг в пару тонн весом не сумел справиться с поломкой отопительной системы? – скептически сказал Каллум.

– Помимо интеллекта, нужны ещё и рабочие руки, – улыбнулся Ланкин. – А вот с ними как раз были определённые трудности.

– А у него что, не было исполнительных устройств?

– На этот вопрос нет простого ответа, – развёл руками Ланкин. – Ещё в самом начале исследований мы взяли образец тканей мозга. И были чрезвычайно удивлены – их генетическая структура была очень похожа на структуру клеток кселл.

– То есть всё-таки Оликс, – мрачно сказал Юрий.

– Я тоже так решил. А вот моя команда считает, что не всё так однозначно – эти клетки много сложнее, чем Оликс. Они говорят, что схожие задачи требуют одинаковых решений: если мы уберём из ДНК весь мусор, который там скопился, сделав клетки универсальными, то получившиеся клетки будут похожи – что у нас, что у Оликс, что у этих, неизвестных нам пришельцев. Но вернёмся к нашему мозгу в колбе. Как вы уже поняли, эти клетки могут свободно превращаться в любые другие клетки – нужно всего лишь загрузить правильный код и добавить химический активатор. Таким образом, можно выращивать себе всё что угодно – любое существо или биологическую машину. Так, кстати, был выращен и сам мозг.

– Так от чего он умер? – спросила Кандара.

– Сейчас я дойду и до этого, – чуть раздражённо ответил Ланкин. – Так вот, на борту имеются ёмкости с этими клетками. Сейчас они, конечно, мертвы…

– Христос всемогущий, – фыркнул Алик. – Я словно попал обратно в школу! Можешь прямо сказать, куда делась команда?

– Никакой команды тут нет. И никогда не было, – уже не скрывая раздражения, сказал Ланкин.

– Не… не может такого быть, – удивился Каллум. – Я понимаю, что это совершенно чужой корабль, но при его постройке нельзя игнорировать базовую логику. Если нет экипажа, то зачем все эти коридоры?

– Об этом я и говорил, – снисходительно произнёс Ланкин. – Наша рабочая теория состоит в том, что мозг должен был выращивать себе команду из находящихся в резервуарах клеток, которые поступают в устройство, выполняющее функции биомеханического лона. Это устройство было повреждено, когда корабль разбился. Именно поэтому мозг не мог вырастить себе клонов, способных производить ремонт.

– Стоп, стоп, стоп, – возмутился Алик. – А вот и нестыковки подвезли. Ты, помнится, говорил, что люк в корабль был открыт, когда вы сюда прибыли?

– Ну да, так и было.

– Значит, на корабле был кто-то живой. Кто-то, кто пережил аварию. Живой, подвижный и мыслящий. Больше люк открыть некому.

– Здесь нет никакой нестыковки. На корабле действительно не было экипажа, но был пассажир, который и покинул корабль после аварии, оставив открытой дверь. Запертому в яйце мозгу-переростку делать это совершенно незачем.

– А вы искали этого пассажира?

– Скорее уже Робинзона... – сказал Ланкин. – Да, мы искали. Прямо сейчас снаружи работает больше полутора тысяч дронов, которые ищут любые следы активности на поверхности. Детально обследованы тысячи квадратных километров. Но увы – мы не нашли ничего. Нет ничего похожего на следы ног, когтей, копыт, колёс, щупалец… нет тела, нет посадочной площадки… Если пришелец вообще был, то он, очевидно, улетел прямо в небо, не касаясь поверхности.

– Может быть, его спасли соотечественники? – осторожно спросила Кандара.

– Нет. Спасательная команда не стала бы оставлять включённым аварийный маяк, – произнёс Каллум.

– Не факт, – возразил Элдлунд. – Не забывайте, мы имеем дело с психологией инопланетян.

– Если бы здесь побывали спасатели, они бы забрали… – Ланкин замялся, пытаясь подобрать слово. – …груз.

– Кстати, о грузе, – сказал Юрий. – Давайте осмотрим их.

– Да, конечно.

Грузовой отсек, занимавший всю хвостовую часть, разделялся на четыре уровня, практически вплотную заполненные сотнями и сотнями капсул для гибернации – громоздкими саркофагами с гладкой, изогнутой, прозрачной передней частью. Вопреки нашим ожиданиями, все видимые капсулы были тёмными, холодными, пустыми.

– Сразу после аварии, – продолжил лекцию Ланкин, – как и весь корабль, этот отсек потерял герметичность, утратив пригодную для дыхания атмосферу. Но капсулы гибернации уцелели и работают в штатном режиме, поскольку продолжают получать питание от уцелевшего вспомогательного реактора.

– Повезло, – улыбнулась Кандара.

– Это как посмотреть, – пробормотал Ланкин.

– Но эти камеры сейчас неактивны, – осторожно произнёс Луи, – в них ничего нет.

– Всё верно. По неизвестной нам причине корабль совершал рейс практически пустым. Заполнена незначительная часть капсул, находящаяся в конце трюма, – сказал Ланкин, поднимаясь по раздвижной алюминиевой лестнице.

– Интересно, как эти злоебучие пришельцы обходились без лестниц?! – воскликнул Юрий, недовольно проверяя рукой надёжность шатких ступенек.

– Этот корабль приспособлен для путешествий в состоянии невесомости, – ответил выглянувший из люка Ланкин. – Он не имеет чётко выраженного пола и потолка.

– Ещё это означает, что доки на обеих сторонах тоже находятся в состоянии свободного падения, – сказал Луи. – То есть этот корабль стартовал не с Земли и не с какой-то другой планеты.

– Если, конечно, создавшие его пришельцы не умели манипулировать гравитацией, – произнёс Элдлунд.

– А они не умели. Все отсеки расположены под прямым углом к предполагаемому направлению полёта. Во время ускорения корабль испытывал перегрузки, – пояснил Каллум.

Поднявшись на второй уровень трюма, мы присоединились к ожидающему нас Ланкину.

– Потерпите, – сказал он тоном профессионального экскурсовода, – мы практически добрались до цели нашего путешествия. Осталось только подняться на третий уровень.

– Эти камеры, – начал Луи, – выглядят так, как будто созданы человеком.

В этот момент мы по очереди протискивались мимо техников, в похожих на наши костюмах, которые изучали инопланетные устройства.

– Они предназначены для людей! – крикнул сверху Ланкин, успевший подняться по новой лестнице. – Это вводит вас в заблуждение. На самом деле, все компоненты капсул изготовлены инопланетянами. Я уверен в этом потому, что уровень используемых тут технологий значительно выше земного.

– Для людей, как же, – пробурчал Юрий, осторожно поднимаясь по ступенькам. – Высота камеры едва ли больше метра…

– Сейчас всё увидите сами, – раздалось сверху.

Как-то так получилось, что я оказался последним в нашей шеренге. Ещё поднимаясь по лестнице, я уловил всеобщее смятение – все разговоры прекратились, сменившись неловким покашливанием людей, пытающихся контролировать свой рвотный рефлекс. Со своей позиции я видел только спины стоящих в узком проходе людей, залитые ярким бело-голубым светом. И только поднявшись, увидел причину всеобщего замешательства.

В камерах гибернации действительно находились люди. Но не полностью – их конечности были удалены, голова и торс оставлены практически нетронутыми. Их тела были закреплены на задних стенках камер при помощи прозрачной плёнки, создавая впечатление упакованных для продажи кусков мяса. Впечатление усиливалось тем, что с тел также была удалена кожа, открывая для просмотра внутренние органы.

Оставшаяся на телах плоть, очевидно, тоже подверглась какой-то обработке и стала похожей на полупрозрачное стекло. Я мог рассмотреть все их сухожилия, кости, кровеносные сосуды и органы, выставленные напоказ, словно в медицинский анатомической модели.

Хуже всего выглядела голова. Сквозь полупрозрачную плёнку, создавая впечатление вечной ухмылки, проглядывались зубы. Кажущиеся огромными, из-за отсутствия век, глаза смотрели в разные стороны сжавшимися до размеров булавочных головок зрачками. Ушей у черепа не было.

И несмотря на всё, это тело жило. Присмотревшись, я увидел несколько чужеродных органов, прицепившихся, словно огромные чёрные пиявки, к культям тазобедренных и плечевых суставов. Они медленно пульсировали, прогоняя кровь по венам и артериям. Другие их концы шли к внешним органам, висящим, словно вялые подушки из плоти, по бокам человеческого обрубка.

Я огляделся. В камерах находились и мужские и женские тела. По крайней мере, так мне показалось, исходя из особенностей строения тел – груди и гениталии были удалены. Я посмотрел на один из земных мониторов, прикреплённых к камерам, но меняющиеся на нём группы символов были выше моего понимания.

Почувствовав за спиной движение, я панически обернулся. Но это был всего лишь один из медицинских киберов, запускающий отряд микродронов в саркофаг через крошечную стерильную трубку воздушного шлюза, которая крепилась в отверстии, просверленном в стеклянном корпусе.

Подойдя к этой ячейке, я словно заворожённый смотрел, как синтетические букашки расползаются по туго натянутой прозрачной мембране, ощупывая её усиками-анализаторами. Особенно сильно их интересовали места стыков между человеческим телом и чужеродными органами – они покрыли их почти сплошным шевелящимся слоем.

– Святая кровь Иисуса… – пробурчал стоящий около меня Алик.

Его тело сотрясали рвотные спазмы.

– Это настоящие люди? – спокойно, словно находясь на экскурсии по винному погребу, спросил Юрий. – Или это какая-то подделка, собранная кораблём из универсальных клеток?

– Люди, – вздохнул Ланкин, – самые настоящие люди. По крайней мере, они были людьми раньше. Медицинская бригада уверена в этом практически на все сто процентов. Их мозг полностью человеческий, как и некоторые из оставшихся органов. Остальные, правда, были заменены на инопланетные аналоги.

– А какой в этом практический смысл? – спросил Луи.

– Благодаря этой операции они ещё живы. Если это, конечно, можно назвать жизнью. Из тела человека было удалено всё не связанное с системами жизнеобеспечения мозга. Жизнь оставшихся органов поддерживается питательными веществами, поставляемыми искусственными органами – вы их видите по бокам каждого тела. Искусственные органы, в свою очередь, питаются электричеством, полностью перерабатывая в замкнутом цикле все биологические отходы. Несколько упрощая, можно сказать, что данная операция является попыткой сохранить человеческий мозг с минимальными затратами.

– Оптимизаторы, блядь, – сплюнул на пол Каллум.

– А эти люди сейчас находятся в сознании? – спросила Кандара.

– Нет. Активность их мозговых волн соответствует глубокой коме. Химический анализ крови показал присутствие синтетических аналогов сложных барбитуратов, которые удерживают их в вегетативном состоянии.

– Всё равно непонятно. В капсулах много пустого места. Зачем убирать конечности? – настаивал Луи.

– Мы можем только предположить, что там, куда они отправляются, конечности не понадобятся, – развёл руками Ланкин. – К тому же сохранение структуры мышц и костей будет истощением органов, поддерживающих гибернацию. Выращенные из кселл-клеток внешние органы имеют ограниченный ресурс.

– Всё-таки это Оликс, – со злым удовлетворением сказал Юрий.

– Мы не уверены. Это единственное применение клеток кселл на корабле не может однозначно свидетельствовать об участии Оликс – в конце концов, эти универсальные клетки пришельцы могли получить из тел похищенных людей.

– Но почему пришельцы не использовали собственные универсальные клетки? – спросил Луи. – Они сложнее и, как я понимаю, лишены недостатков кселл?

– Клетки пришельцев не совместимы с человеческой биохимией. Клетки кселл лишены этого недостатка, – пояснил Ланкин.

– Но клетки кселл вырождаются, – не сдавался Луи. – Выращенные из них органы имеют ограниченный ресурс и требуют периодической замены.

– Все органы человеческого тела имеют ограниченный ресурс, – развёл руками Ланкин. – А это решение подтвердило свою эффективность, поддерживая работу мозга на протяжении тридцати лет, прошедших с аварии.

– А в чём смысл таких забот? – спросил Каллум. – Пришельцы похитили семнадцать человек, изуродовали их, а теперь изо всех сил стараются как можно дольше сохранить им жизнь.

– Потому что это пришельцы, – начал было Элдлунд. – Мы принципиально не можем понять их мотивацию…

Но на него быстро зашикали, заставив замолчать.

– А это вообще обратимо? – спросила Кандара. – Этим несчастным можно вернуть их тела? Восстановить, вырастить… или как-нибудь ещё?

– Технически говоря, – начала Джессика, – мы можем клонировать любую часть человеческого тела, или напечатать её с помощью стволовых клеток, или воспроизвести с помощью клеток кселл… но от этих людей настолько мало осталось, что я совершенно не уверена в возможности сшить им новые тела из набора органов. Это уже какое-то чудовище Франкенштейна получится.

– Можно будет вырастить целиком клонированное тело, – вмешался Элдлунд.

– Тогда у нас возникнут трудности с соединением старого мозга с его новым телом.

– И снова здорова! – саркастично поддакнул Юрий.

Глядя на его раскрасневшееся лицо, я начал подозревать, что он успел приложиться к карманной фляжечке.

– Я правильно помню, – продолжал настаивать Элдлунд, – что Хай-3 сказал, что это теоретически возможно…

– Хай-3 много чего говорил, – отмахнулся Юрий.

– Даже если это теоретически возможно, – вмешалась Джессика, – для этого потребуется масштабный исследовательский проект. Десятки лет и миллиарды ваттдолларов.