Текст книги "Все дороги этого мира"

Автор книги: Ольга Табоякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

"Значит, отдыхаем. Подожди, но это вроде уже не Темные земли?", – Хэсс заметил, что эти места отличаются от уже привычных Темных земель.

"Темных земель больше нет, но это еще Темные земли. Нам понадобится еще один переход, чтобы уйти отсюда", – пояснил кодр.

За поздним ужином Хэсс согласился с предложением директора. Инрих высказался, что актерам надо меняться. Следующим утром собирать в дорогу маленьких человечков и багаж будут Боцман, Плинт, Хима, Лахса и Недай. Перегонять животных предстояло директору, Хэссу, Железяке, Дикарю, Логорифмусу и Григорию.

– Как вы сегодня то справились? – полюбопытствовал Хэсс.

– Да методом проб и ошибок, – Инрих пожал плечами, не желая вспоминать их многотрудный переход.

Поделиться подробностями пробило отца Григория.

– Я смотрю, из этого странного загона стали выбегать ошалевшие животные. Это сейчас я к ним привык, а утром, мягко говоря, они такие необычные. Хорошо, что не очень поворотливые. Мленки имеют впечатляющие жировые запасы, даже молодняк, а у нас почти один молодняк. Но управлять ими тяжело, хотя, если организовать их и погнать в одну сторону, то они идут без понуждений.

– Как люди, – вставил свое слово Дикарь.

Отец Григорий недовольно взглянул, что его перебили, и продолжил:

– Так вот совладать с ними удалось Недаю и Логорифмусу. Те волшебные палки, которые оставили директору эти покойные Мастера, весьма помогают в обращении с мленками. Все же мне кажется, что эти самые мленки помесь быков с бегемотами, как кодры похожи на котов и драконов. Может у них мир такой странный был? Да, ладно, это все уже неважно. Я вот все собирался спросить, а кодры, что едят этих мленков?

Инрих вспомнил все, что узнал от старого Мастера, и стал рассказывать:

– Про их мир я ничего не знаю. Но кодрам необходим жир и мясо мленков. Правда, может их называют и не мленки, просто я так расслышал, а переспрашивать не стал. Не до того было. Так вот кодры всеядны, сами выбирают, что есть. Зелень потребляют с удовольствием. Но также и охотятся, и рыбку ловят. Только мне, почему-то все время рассказа про кодров, представлялось, что они ловят большую морскую рыбу. Я так предполагаю, что им будет в самый раз. Что про этих мленков? А жир и мясо мленка необходимы взрослому кодру раз в двадцать-двадцать пять дней. Я так предполагаю, что этих мленков надо разводить, растут они быстро. Животные наедают жир и мясо. Может для людей они тоже подойдут? Мастер говорил, что они плодовитые животные. Да! Мастер сказал, что наши кодры, пока сыты. Они что-то там делали, пока те спали, что кодры с голоду не померли. Внутреннего запаса кодрам должно хватить еще дней на пятьдесят, а потом все. Они перейдут на обычный режим питания.

– Понятно, – отец Логорифмус записал все, что сообщил директор.

– А эти мленки как? – Хэсс подумал, что кодры то вроде не просят еды, а вот сами мленки на чем-то наедают жир.

– Эти мленки тоже пока не едят, а так они травоядные. Но у них ресурс дней двадцать, потом они тоже, как выйдут из спячки, – директор перебирал в памяти то, что запомнил. – Вроде все.

– Не густо, да ничего, – отец Логорифмус заметил, что сегодня некоторые мленки рвались щипать траву. С одним он особо намучился, постоянно загоняя его назад в общую массу.

– Надо серьезно подумать над разведением этих самых мленков, – отец Григорий внезапно озаботился будущим мира и хозяйственными перспективами.

– Надо вообще подумать, как будут жить кодры и мы с ними, – подал голос повар Грим.

– Это не нам решать, – Недай высказал свою точку зрения.

– Стыдись, племянник, – Инрих повернулся к нему. – Ты что такое говоришь? Мы, считай, в этой истории уже потонули, а ты "не нам решать".

– Но, дядя...

– А как же мы придем в столицу с таким хозяйством? – отец Григорий впервые зрительно представил себе эту картину.

Огонь съел почти все ветки, темнота почти скрыла растерянное выражение лиц, сидящих вокруг костра.

– К королю придется идти, – Альтарен предлагал вполне здравую вещь, которая не вселила в остальных надежды на хороший конец.

– А если он откажет? – возразил Сесуалий.

– Тогда придется искать другое место жительства, – влез в разговор Тьямин.

– С королем мы проблемы решим или по хорошему или.... – это уже Вунь попытался всех успокоить.

– Или как? – дотошный директор желал услышать альтернативный вариант.

– Если не возможно по-хорошему договориться с один королем, то договариваются с другим, – от крамольных речей Вуня повеяло государственным переворотом.

– Вунь, ты, пожалуйста, такого в столице не говори, – повинуясь молчаливой просьбе директора, попросил Хэсс.

– Я знаю Главрика IX, – Альтарен не был уверен, что объясняться придется с королем. – Он достаточно стар. Делами заправляет Шляссер. Это потный боров, весьма неприятный тип, но в свою сторону не копает. Он ни разу еще не проштрафился. Налаживает жизнь, как умеет, конечно, да и все не исправить сразу. Казначей его беспрекословно слушается, а за ним и король и первый министр. Двое последних больше похожи на маленьких детей, а правит фактически Шляссер.

– А Шляссер? – директор не сомневался, что первым лицом предоставят быть ему.

– С ним я, слава всем богам, не сталкивался, – Альтарен смущенно улыбнулся. Рассказывать, что Шляссер фигурировал в деле с его не сложившейся любовью, он не собирался.

– Так что будет дальше? – неугомонный Тьямин за короткий срок ожил в труппе и совсем не напоминал больше забитого ребенка, которого Недай и Хэсс встретили на базаре.

– Тьямин! – одернул его Сесуалий.

– Просто я, что хотел сказать, – Тьямин решил, что подходящее время, чтобы сообщить новость. – С нами будет жить маленькая семья Хэссовых человечков.

– Хэссовых? – отец Григорий заценил новое название, решил использовать в своих рукописях, как синоним. – А как они правильно называются? – Григорий повернулся к Хэссу.

– Кто? – тот не понял.

– Мы, – Вунь обиделся, что обратились не к нему. По мнению Вуня, некоторые люди отличались чрезвычайной бестактностью.

– Не знаю, – Хэсс действительно был не в курсе. Сначала он считал, что это личные духи, а потом забыл выяснить этот вопрос. – Вунь, а как вы все называетесь?

Вунь посопел, в темноте это заменило ему гримасу недовольства.

– Какие вы люди бестолковые, – посетовал он остальным, но с оговоркой. – К личному духу это не относится. Это даже достоинство. Сколько знакомы, а вы так и не догадались.

– Нет, – одновременно несколько человек покачали головами. Вунь достаточно заинтриговал всех.

– Вунь, не тяни, – попросил Хэсс.

– Одно из наших названий хранители. Раньше были хранители и дозорные. Долгое время дозорными были синие птицы, а до них были другие дозорные, но они умерли. А теперь дозорными будете вы люди.

Сообщение Вуня о новом качестве людей требовалось обдумать.

– Вунь, – Хэсс привыкал ко всему новому быстрее остальных. Видимо образовалась привычка. – А что вы храните?

– Жизнь, конечно, – Вунь старался быть терпеливым, тем более спрашивал его личный дух.

– Ага, а получится, что вы будете хранить жизнь, а дозорные, что...?

– Мы раньше тоже хранили жизнь людей. Хэсс, нельзя хранить абстрактную жизнь. Мы храним жизнь людей. Так вот были и дозорные тогда, но они были не люди. Они успели нас предупредить, что люди все умрут. Мы говорили с людьми, но те нам не верили. Когда все пошло совсем плохо, мы ушли в Темные земли. А потом многие наши думали, и решили, что теперь надо, чтобы люди и дозорные были одним и тем же. Понимаете?

– Примерно, – Хэсс слегка запутался во всех этих конструкциях. – Теперь вы людей охраняете, и они же охраняют себя и вас. Так?

– Так, – Вунь вскочил и в избытке чувств пробежался вокруг костра. По пути он подбросил веточек в огонь. – Мы больше не хотим терять своих людей. Мы же не простых людей храним.

– А каких? – Тьямин лопался от любопытства.

– Особенных, – Вунь добежал до него, постоял рядом и побежал обратно к Хэссу.

– Ммм, Вунь, а кого же вы хранили в Темных землях? – Недай пошевелился, и на него отлетела искра.

– Мы хранили сами себя. Мы долго очень долго разбирались, как же все так было. А потом наши мудрецы решили, что надо вырастить новых хранителей, которые не будут сожалеть об уже утраченном, и примут все новое.

– И это правильно, – послышался старческий голос.

– Бабушка! – Вунь всматривался в темноту.

Его бабушка Ника резво проковыляла к костру.

– Остальные спят, наши стерегут этих ваших мленков, и все можете поспать, – сообщила старушка.

Вунь представил свою бабушку людям. Хэсс восхищенно пялился на Нику. Она напоминала ему Шаа по легкому ворчанию и бесконечной любви к жизни.

– Скажите, уважаемая Ника, – отец Григорий приступил к столь важным для него вопросам. – А хранители это единственное название вашего народа? Ведь если вы так долго жили с людьми должны остаться сведения о трагедии, да и о вашем народе.

– Нет, – старушка говорила медленно, сделав еще несколько шагов, она остановилась рядом с внуком. – Раньше люди нас звали полуросликами. Это потом уже полуросликами стали звать кого угодно. Мы селились с людьми, это был своего рода союз, содружество. А потом у людей стала селиться всякая нечисть. Мы полурослики, настоящие и потомственные полурослики и единственные реальные. Чтобы не пятнать нас тем, что вместо нас стали звать полуросликами, мы стали хранителями. Мы храним дом, людей, жизнь.

Старушка повернулась, чтобы уйти. Отец Григорий лихорадочно писал. Люди молчали, про полуросликов ходили старые легенды, да и теперь иногда встречались полурослики. Страшно узнать, что они не настоящие.

Вунь решил развеять поселившееся вокруг них молчание.

– Да не дергайтесь, мы же живые.

– Какие же вы древние, – выдохнул образованный Мухмур Аран.

– Да, наверно, мы одни из самых древних, но вроде бы еще живут на земле нимфы, кицунэ, эльфы и черные маги, – посмеялся Вунь.

Его бабушка неодобрительно крякнула.

– А причем здесь черные маги? – подивился отец Логорифмус.

Отец Григорий строчил свои записи с такой скоростью, что на вопросы не оставалось сил. Он получал сведения о первых существах на земле.

– Так черные маги и создали этот мир, – чуть недоуменно подсказал Вунь.

– Да? – единовременный всеобщий выдох.

– Конечно, а почему тогда все здесь так несовершенно? Если бы мир делали белые маги, то мы бы жили совсем по-другому.

Разговор затих на этой ноте. Хэсс вспомнил давний разговор об устройстве мира. Этот не шел ни в какое сравнение с тем.

Утром первыми отправилась группа на кодрах, чтобы найти место следующей стоянки. Хэсс получил свой завтрак, на этот раз не сильно вкусный, но питательный. Повар Грим с многочисленными маленькими помощниками вынужден был готовить много еды.

"Это все дороги", – прозвучал в голове у Хэсса знакомый голос.

"О чем это ты?", – не понял он.

"Ты все думаешь, почему мы за два дня уходим из Темных земель, когда вы столько дней ходили по ним", – благозвучно утренней прохладе пояснил кодр.

"Извини, не думал, что это так глубоко засело в голове, что тебя стало беспокоить", – покаялся Хэсс.

"Этот тот вопрос, на который я могу ответить", – кодру нравилось общаться с Хэссом.

"Это ты к тому, что есть вопросы, на которые ты не можешь ответить?", – за вчерашний день Хэсс больше освоился в общении с мохнатыми зверями, чем за все предыдущее время.

"Уйма", – кодр кого-то спародировал своим ответом, но Хэсс так и не понял кого именно, хотя знакомые нотки послышались.

Хэсс на своей лошадке Ле с Вунем за спиной ехал вдоль обочины дороги. Ему надо было следить, чтобы никакое глупое животное не вздумало свернуть с пути. В случае, если подобное случалось, Инрих научил Хэсса, как действовать палкой, чтобы загнать животное обратно в общий поток.

Ехать по дороге пришлось необычным способом все время, мотаясь взад-вперед. Хэсс подумал о собаках, которые бы могли прекрасно стеречь этих животных. Подумав о собаках, по ассоциации пришла в голову мысль о золотой рыбке. Покричав отцу Логорифмусу, что ему надо срочно отлучиться, Хэсс свернул с дороги. Ему довольно быстро удалось найти ручей между редкими деревьями.

Вунь остался в седле, но вопросами донимал своего личного духа:

– А что ты будешь делать?

Хэсс пребывал в сомнении. С одной стороны, золотая рыбка – это все, с другой стороны, сейчас она нужнее. Использовать шанс сейчас на не слишком значительное для него дело и попросить сторожевых собак, или оставить все как есть, и с рыбки возможно попросить что-то потом.

– Хэсс! А что ты молчишь? – Вунь наклонился вперед и стал съезжать с седла. – Хэсс! – это уже маленький человечек завопил, чтобы удержаться на месте.

Хэсс повернулся и подхватил Вуня.

– Ты чего? – Хэсс все же решился и снял с пальца кольцо.

– Я тебя зову! А ты все молчишь! – Вунь пялился на колечко в руке Хэсса. До этого он не замечал кольца. – А колечко то самое волшебное. Как глаза отводит.

– Это не колечко, это рыбка, – Хэсс кинул кольцо в воду и стал ждать.

– Рыбка? Та самая? Так их же всех того! Хэсс! Я хочу все знать! – Вунь уже голосил.

Пришлось Хэссу частично рассказать о его встрече с рыбкой. От Вуня он получил только один комментарий, да и то не понял, к кому конкретно он относился.

– Разводила, разводила, разводила, – недовольно буркал Вунь. Успокоившись после рассказа Хэсса, Вунь полюбопытствовал, что делать Хэсс.

– Я бросил ее в воду, но что-то кольцо так и лежит, – Хэсс видел на дне колечко.

– А ты бы что сказал, – Вунь понимал, что без желания Хэсса рыбка не обернется.

– Пусть колечко снова станет рыбкой, – покорно согласился Хэсс.

Своим золотым хвостом рыбка подняла столько брызг, что и Вунь, и Хэсс и лошадка Ле промокли.

– Спасибо, – рыбка плавала кругами.

– Не за что. Я вообще собирался тебя озеро выпустить, но...

– Понятно, – рыбка вроде как посочувствовала. – Приспичило. Ну, выкладывай.

– Собачек бы нам сторожевых. Мы перегоняем этих мленков и трудно нам все это дается. Я вот и подумал, что возможно ты бы могла помочь.

Рыбка опять забила хвостом. Сквозь поднявшийся шум, они услышали:

– За ручей спасибо, а в озеро я не хотела.

Когда шум закончился, Хэсс и Вунь смотрели друг на друга.

– И что? – Вунь потребовал ответа у личного духа.

– Откуда я знаю. Собак нет.

– Может они скоро будут? – понадеялся Хэсс. Ему не казалось, что рыбка его могла обмануть.

– Поехали-ка назад, – Вунь, ставший не в меру рассудительным, жаждал вернуться. Было у него предположение, собаки уже есть и есть они у стада.

– А что она про ручей и озеро сказала? – спросил Хэсс у Вуня, когда они двигались назад.

– Так реки, как дороги, постоянно переплетаются. Она и до моря доберется, а в озере ей тяжело было бы выжить. Пришлось бы стать каким-нибудь чудовищем озера, чтобы отвадить жадных.

– Ага, любопытные бы их забили в очереди к озеру, – Хэсс ответил в тон Вуню.

Зря, конечно, Хэсс не уточнил свои требования к рыбке. Она все сделала, как он попросил, не предположив, что этим может сильно напугать людей.

Отец Логорифмус не из пугливых, но волосы у него встали дыбом, а сердце замерло, когда впереди на дороге он увидел два десятка больших собак.

Стая стояла молча, ожидая подхода стада. Логорифмус не встречался со специальными пастушьими собаками. В долю секунды он представил, что собаки кинутся на него и животных, будет бойня, в которой уцелеть будет весьма проблематично. Остановить сейчас движение стада в восемь сотен голов практически нереально, да и особо это ничего не даст. Логорифмус приближался к собакам и напряженно думал, что делать. Он разглядел вытянутые собачьи морды, умные глаза, поднятые загривки, раскрытые пасти.

Положение спас отец Григорий. Он делал объезд, и решил добраться до своего товарища, чтобы поведать новую мысль, пришедшую в голову. Незаметно он материализовался рядом с Логорифмусом.

– Тебе, что небо благоволит? – Григорий был до потери пульса рад, что увидел впереди собак.

– Ты о чем? – Логорифмус из-за своего напряжения не понимал, что говорят. – Собаки смотри.

– Да, их только приспособить и дело пойдет быстрее, – Григорию хотелось кричать от радости. Не смотря на то, что животных они гнали только второй день, но он уже сильно вымотался.

– Что? – зашептал Логорифмус, так и не отведя взгляда от собак.

– Это же пастушьи. Откуда они здесь взялись? – Отец Григорий пришпорил свою лошадку, чтобы первым подъехать к стае.

Что-то гортанно затянув, отец Григорий приблизился вплотную к собакам. Вожак подпрыгнул, Логорифмус понял, что сейчас Григорию перегрызут горло. Но нет, вожак буквально выбил ученого из седла, и стал облизывать.

Плюнув на стадо, Логорифмус рванулся вперед. Животные тупо шли за ним, но скорости не прибавили.

– Григорий! – Логорифмус уже был рядом.

Григорий поднялся с земли, его лицо было заплаканным.

– Это же Хандро! Он у нас вожак! В моей деревеньке.

– Ага, – ничего не понимая, но, соображая, что стадо вот-вот будет рядом и просто затопчет Григория, согласился Логорифмус.

Григорий тоже уловил, что к нему приближаются мленки, подергал собаку за уши, и замахал руками. Вожак, повернулся, видимо провел короткое совещание с остальными членами стаи, и собаки разделилась. Они волной разбились в разные стороны. С Логорифмусом и Григорием остались две собаки. Один из них был вожак – Хандро.

Григорий ушел с пути мленков, одна собака побежала перед стадом, вожак отирался рядом с Григорием.

Для остальных вынужденных пастухов появление собак произошло менее драматично, но не менее впечатляюще. Они просто появились рядом, и стали оббегать опекаемых мленков.

Логорифмус сообщил по цепочке остальным, что теперь с ними собаки, людям стало значительно легче.

К обеду прилетел кодр с питанием от повара Грима и сообщил сколько еще надо будет гнать стадо. Выходило, что гнать придется почти до глубокой ночи.

Вунь и Хэсс вернулись на место, и полюбовались на результаты своего желания. Обед им привез Недай и рассказал, что переброску багажа и малышей они закончили. Девушки под руководством Илисты занимаются их устройством на ночь. Повар Грим кашеварит, как заведенный. Так же он пересказал новости, которые пропустил Хэсс, о первой встрече с собаками на дороге.

Когда уехал Недай размеренный ход беседы Хэсса и Вуня нарушил директор. Он долго ничего не говорил, просто ехал рядом и слушал, как Хэсс и Вунь обсуждают влияние маленьких человечков на людей. Когда Вунь в своих аргументах стал повторяться, Инрих внезапно спросил:

– Собаки твоих рук дело?

Хэсс виновато опустил глаза. Он уже знал, как передергался отец Логорифмус.

– Э...

– Ясно, – директор действительно все понял. – Мог бы предупредить.

– Да я не знал, получится ли это, – Хэсс все еще чувствовал себя неудобно.

– А что могло получиться что-то другое? – директор слегка ужаснулся.

– Э...

– Понятно, – Инрих в который раз подумал, что непредсказуемей типа он еще не встречал. – Расскажешь что да как?

Хэсс был рад, что все обошлось, и поэтому все же поведал директору свои похождения по покоям Мастеров и про общение с золотой рыбкой.

– Да, Хэсс, ты полон сюрпризов и сравнить не с кем, – директор получил массу удовольствия от рассказа. Ему было приятно, что в чем-то они обошли этих самых Мастеров.

– Так уж и не с кем? – Хэсс попытался пошутить, но Инрих воспринял его вопрос серьезно.

– Не с кем это точно. А вот с чем тебя сравнить я, пожалуй, понял. В тебе больше секретов, чем в нашем законодательстве.

– Да не может быть, – вот в такое Хэсс решительно не мог поверить.

– Я много законов изучал Хэсс, мне по занятию положено. Грамоту гильдейскую я не получил, там чтобы это все знать надо лет тридцать учиться. Но и то, что я знаю, лишь подтверждает мое мнение о тебе, – директор был все еще предельно серьезен.

Вунь с какого-то места разговора директора и личного духа упустил нить беседы, говорили о непонятных ему вещах. Но сейчас он загордился, так как понял, что Хэсса сравнили с чем-то исключительным.

Инриху хотелось побольше пообщаться с Хэссом. Он решил, что вполне может ехать рядом и разговаривать, благо собаки гораздо лучше справлялись с перегонкой стада мленков. Хэсс тоже был рад возможности пообщаться. Оба понимали, что это лишь временное затишье, дальше предстоят битвы и волнения. Они везут такие перемены, что предположить, как развернутся события дальше просто невозможно.

– Хэсс, а случаем ничего больше ты не спе... взял там? – директор старался быть предельно корректным.

– Нет, – Хэсс был уверен в своих словах. О мече и скатерке он пока был не в курсе.

– Жаль, хотя и это хорошо. И как тебе нравится быть создателем чуда?

– Какого? – юноша не понял, что директор говорит о рыбке.

– Так ведь твоя спасенная рыбка еще много дел натворит. Не думаю, что будет сидеть тихо. Сначала разговоры пойдут, потом легенды.

– Надеюсь, что про меня не узнают, – весьма легкомысленно отмахнулся Хэсс.

– А ты не жалеешь, что отпустил ее за собак? – Инриху было действительно важно узнать ответ на этот вопрос.

Хэсс подумал минуты две, послушал себя:

– Нет, в моих делах она мне не помощник, – решил он.

– А почему?

Объяснять директору, что воровать с золотой рыбкой будет явно не правильно, Хэсс не стал. Он нашел другой приемлемый аргумент.

– Вы посмотрите, что она сделала с собаками? Она виновата, что ученые были напуганы. Еще не известно, как бы все сложилось, если бы не коротышка Григорий.

– Так ты думаешь, что она больше бы навредила, чем помогла? – таких пояснений своим поступкам Инрих от Хэсса не ждал.

– Где-то так, Инрих. Людские дела лучше делать людям. Насколько я помню, эльф тоже отказался от рыбкиных желаний.

– Да, – директор все сильнее проникался внутренним убеждением, что этот парень преподнесет еще много сюрпризов себе и окружающим.

Они продолжили свой познавательный разговор, неспешно двигаясь по обочине. Вунь, навострив уши, слушал и тоже делал свои, пусть весьма не однозначные выводы.

Добраться до места, указанного дотошным и слегка нудным колдуном из Белой Башни, Сентенус успел вовремя. Колдун заверил его в своей обычной хамской манере, что на этом месте растут две косых ивы, в окружении черных дубов. Дорога там делает поворот на восток, а по ее обочине растут маленькие беленькие цветочки, которые раскрывают свои бутоны по ночам. Сентенусу однажды показалось, что он добрался до указанного места, но цветочки там не росли, и поэтому, он поехал дальше. До того самого места, он добрался точно через три дня пути. Радость ожидания и почти близкой победы заполнила его до краев, но макушку все же не захлестнула. Сентенус достал из дорожных припасов сыр и сладкие ватрушки, оставшиеся на дне корзинки от колдуна. Запивая все водой из фляги, Сентенус размечтался, что впереди его ждет беззаботная жизнь. Одновременно ему в сердце закралась мысль о том, что кто-то наслал на него порчу. Ну, не может он такой удачливый во всех смыслах этого слова человек, вдруг оттяпать на свою голову – в прямом и переносном смыслах этого слова – мешок неприятностей. "Найду кто, запытаю в подвале", – измыслил будущий король Эвари.

Вечер скрашивался сиянием странных белых цветочков. "Что-то надо делать, чтобы не замерзнуть", – решил Сентенус. Он разжег костер посреди дороги, хотя еще не было темно. Ему надо было дождаться своего шанса. И, как это часто бывает, к людям, которые уверены в себе, приходит удача.

Сентенус услышал знакомый голос. Так говорил один парень с черными глазами, с которым Сентенус познакомился в одной милой заварушке. Тогда он явился, чтобы прихватить гадкого торговца чужими сновидениями, но его уже успел прибить один из обманутых клиентов. Голоса Сентенус различал безошибочно и узнал однажды услышанный голос. Сентенусу был симпатичен чернявый парень, но тогда судьба не дала им встретиться еще раз. Зато здесь на краю мира, она задумала пошутить. С другой стороны, Сентенус приободрился, один союзник в предстоящем общении с театральной труппой у него будет. Сейчас Сентенусу следовало подождать еще несколько минут. И, как всегда, это были очень-очень длинные минуты.

Посмотрев на огромных зверей с крыльями в неимоверном количестве круживших на горизонте и на остальное, что открылось его взгляду, Сентенуса озарило, зачем собственно последние три дня он изучал архитектуру больших и малых форм. "Ублюдочный колдун", – промелькнуло в его голове. "На что пойдет колдун, желая удовлетворить свою прихоть, даже оракул не отгадает. Верная пословица". Сентенус улыбнулся, разговор надо было начать с улыбки.

– Видишь костер впереди? – Инрих толкнул Хэсса в бок. – Парень какой-то.

– Ну, сидит кто-то, нет встал. На нас смотрит. Зрелище то невероятное, да и костер прямо на дороге разжег. Ненормальный какой-то, – Хэсс всмотрелся вдаль.

– Вот я и говорю, это очередные наши неприятности, – высказал свое пророческое мнение Инрих.

Хэсс не стал возражать, что еще больших неприятностей, чем несколько тысяч летучих кодров, почти столько же маленьких человечков, пять сотен больших сов, розыски наследника старого барона, наследство от Одольфо, предстоящие разборки с медальоном, абсолютно придурочный ученичок на шее и пропущенный фестиваль, просто не может быть никогда.

Но он так подумал и был не прав.

Конец половины истории.