Текст книги "Все дороги этого мира"

Автор книги: Ольга Табоякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

Судя по загоревшимся глазам колдуна, эта перспектива ожидалась им с большим нетерпением. Сентенус представил, что будет дальше, и расстроился, поняв какого дурака он свалял.

– Погоди минуту. Раз надо, то отправляй. Но сначала может подскажешь, что там такое в мире творится, что все наши местные чувствуют.

Колдун вытащил из воздуха кресло и уселся. Сентенус так и стоял.

– Мда, мда, мммддддаа, – колдун зажмурил глаза и двигал руками перед собой. – Как однако интересно! Вот жизнь пошла. Так, парень, – колдун открыл глаза, – ищи все, что у тебя есть по архитектуре. Башню не я строил, а... неважно. В общем переделке все это потом подлежать не будет. Так, что погоди, я тебе достану для начала одну книжку.

Колдун помахал руками, и книга в твердом переплете упала на пол прямо перед Сентенусом.

"Королевская архитектура и городское строительство" – прочитал Сентенус, подняв книгу.

– Жизнь то какая веселая будет, – колдун аж приплясывал в своем кресле от нетерпения.

– Ты о чем? – Сентенус не понимал, как архитектура связывается с его вопросом.

– Не сейчас, – колдун внезапно успокоился. – Жрать будешь?

– Хотелось бы, – юноша пропустил подряд завтрак и обед, и намеривался поужинать.

– На, – в руки к Сентенусу попала корзина. – Я очень добрый за то, что ты меня развлекаешь. Надо и мне что-то почитать, – последнее, что слышал от колдуна Сентенус, смещаясь далеко в пространстве.

Почему-то он оказался на дороге. В руках корзина и книга. Сзади раздалось ржание, его конь оторопело вращал мордой, высказывая свое критическое неодобрение такого способа перемещения.

– И куда нам теперь? – Сентенус слегка растерялся. В обе стороны уходила широкая дорога.

Лошадка дернулась, как будто ее пнули в круп, и резво затрусила на юг.

– Значит, туда.

Сентенус осознал прелесть своего положения в первые же десять минут своей дороги. Побыть одному оказывается это большая роскошь. Быть одному, когда ты никому ничего не должен, когда над тобой не стоят разные люди, когда даже будучи один в комнате, за дверью тебя ждут дела.

– Вот удружил! – Сентенус радовался, что колдун сделал ему такой роскошный подарок.

Пришло время подумать. С тех самых пор, как Сентенус получил титул наследника, он всецело был занят решением государственных проблем. Скажем, через три дня он встретится с людьми, имеющими какое-то средство для решения этих самых проблем. А потом что? Так далеко он до сих пор не заглядывал в своих мыслях. Да еще эта книжка странная про архитектуру. Что этим хотел сказать колдун? Видимо придется что-то строить? Но если, колдун дал книгу, то это связано с ним, а уж он то строить точно не будет. Тогда к чему все это? Сентенус решил не пренебрегать полученным советом, а изучить сей талмуд от корки до корки.

Раздел "королевская архитектура" был посвящен описанию больших и малых форм. К малым автором относилось и строительство башен. Сентенусу захотелось прочитать про башни, может быть найдется такая же, как у колдуна.

"Впервые башни стали относить к малым формам, когда выяснилось, что в них не могут жить короли", – начинался сей раздел. Сентенус согласился, теперь становилось понятно кое-что в существующих законах правления Эвари. Там был один замечательный по архаичности пункт, где может жить и не может жить король, его наследники, их наследники и прочее. "Башни подразделяются на три вида и двадцать шесть подвидов (смотри рисунок на следующей странице)". Сентенус перевернул лист. Там были маленькие схематично прорисованные башенки. Под номером девятым башня сильно походила на известную ему Белую Башню. Пролистнув несколько листов, Сентенус стал читать о Белой Башне. "Белая Башня называется Белой потому, что в ее основе лежит тяга магов подвида геомантов к изменению прошлого настоящего и будущего. Белая Башня остается неизменяемой в этом случае, и всякий, кто в ней находится не изменится, и не утратит памяти о прошлом и настоящем, даже если его существенно изменили. Фундамент Белой Башни надлежит закладывать не магу, а простому человеку, тем самым Башня будет неприступна для магов. Человек же, закладывающий фундамент Белой Башни, должен любить и почитать мага подвида геомантов, чтобы Башня стояла на веки вечные. Платить в таком случае магу подвида геомантов за работу человеку нельзя, что обеспечит его (мага) должность (обязанность) перед человеком. Если же маг подвида геомантов задумает изменить свою Башню, то сделать он это сможет, но существует определенная последовательность действий. Во-первых, маг должен оплатить свои долги перед человеком тем, или его потомками. Во-вторых, с магом случатся неприятности (неприятные, но не фатальные вещи), и следует всем к этому быть готовыми. К тому же маг подвида геомантов, меняющий свою Башню, должен направить на какие-либо геомантные изменения всю высвобожденную силу. Это следует сделать обязательно, так как иначе возможен конец большому количеству людей. Предупреждение! Маг подвида геомантов имеет право изменять свою Белую Башню только в случае конкретной обоснованной просьбы со стороны. Если это правило будет нарушено, изменение либо не произойдет, либо будет фатальным для мага, башни или кого-то еще". Дальше шли технические подробности, как и что именно следует сделать, чтобы изменить Башню на другую архитектурную форму, и прилагались формулы по расчеты высвобождаемой силы в зависимости от срока службы башни и ее размеров.

Сентенус перевернул лист. "Башни подвида городских жилых", – прочитал он. Ни о чем подобном он никогда не слышал и заинтересовался. "Башни подвида городских жилых возводились в городских поселениях с .... по ... годы. Башня является жилым домом и укреплением одновременно. На первом этаже башни находятся бытовые помещения. Водоотводы делаются по специальной системе (смотри раздел водоотведение). Кухня и подобные помещения располагаются на средних помещениях, спальные и караульные помещения на верхних этажах. Также рекомендуется делать башни с плоскими крышами для возможности организации смотровых площадок. В башне рекомендуется делать лестницу наряду с площадкой для подъема и спуска (смотри механизм подъема и спуска в разделе подъем и спуск в башнях всех видов). Существует возможность соединения нескольких, рядом стоящих башен с друг другом, по подвесным мостам (смотри раздел лестницы). Технические чертежи по устройству городских жилых башен смотри в томе десятом "Королевской архитектуры и городского строительства".

Сентенус глянул на обложку, точно первый вводный том.

Устав от башен, он посмотрел в оглавление, что еще там интересное. "Королевский дворец, общее описание", – прочитал он. "Размещение покоев, залов и других помещений в королевском дворце имеет несколько десятков вариантов. Но не это является главным в королевском дворце". Последний пассаж несказанно удивил Сентенуса, что же главное тогда во дворце? "Во дворце основополагающими являются три вещи: сеть подземных ходов, сокровищница и отсутствие ненужных свидетелей о том и о другом. Я, как автор, позволю себе отступить от описания архитектурных форм, и позволю дать совет. Всех лишних, что-либо знающих, или догадывающихся о пути в сокровищницу и, особенно о системе подземных ходов, следует казнить немедленно. При этом прах и души следует заточить в специальные сосуды, чтобы невозможно было допросить. От этого зависит жизнь и благосостояние. Позволю себе настойчивое предложение, читателю сего труда обратить внимание на мой другой труд о казнях и пытка. Там указаны способы казни, заточения, пыток и изготовления тех самых специальных сосудов для праха и душ нужных людей. Итак, возвращаясь к архитектуре дворца, подземные ходы должны возводиться трех видов: маленькие (спасительные), отводящие (для части любопытствующих), функциональные (часто используемые). Первый вид, при наличии соответствующего допуска, описан подробно в приложении 5 тома 12. Второй вид смотри на схеме 65 на следующем листе. Функциональные ходы строятся для текущего использования: по ним водятся люди и нелюди, выносятся тайные вещи, вносятся тайные вещи, совершаются всяческие тайные и полутайные дела. Следует помнить и оборудовать эти ходы ловушками для возможных врагов и лазутчиков. Перечень ловушек смотри в приложении 6 том 12 (при наличии соответствующего допуска)".

Столь познавательное творение даже одним абзацем дало Сентенусу столько информации к размышлению, что он поклялся себе изучить этот том, а также найти остальные книги этого автора. Ну, и конечно, по всем тематикам, может, что еще полезное узнается.

Пора было снова собираться в дорогу, ему предстояло еще два дня пути.

Праздничное утро, так называл это утро Вунь. Он бегал вокруг большого кодра и орал для своих родственников "А я не боюсь! А я все могу!". Вунь решил показать примером, как надо летать на большом звере.

– Первый полет будет ритуальным. Я полетаю вместе с нашим личным духом, чтобы все было хорошо! – сообщил присутствующим Вунь.

Сегодняшним утром Вунь собрал около полутора тысяч маленьких человечков на площадке для полетов. Актеры тоже собрались, чтобы познакомиться и посмотреть на них. Маленькие люди были разными. Кто-то, как Вунь наглым и красивым, кто-то, как его брат Глюк спокойным и задумчивым. Женщины были тоже разные и толстые и худые, и красивые и просто обычные.

Хэсса привел Вунь.

– Покланяйся, что приветствуешь, – затараторил с плеча Вунь.

Хэсс наклонился. Он слегка оторопел перед таким количеством маленьких людей.

– А теперь?

– Я буду выступать с тебя, – зашептал ему в ухо Вунь.

Личный дух подумал, что видимо это такая традиция – использовать личного духа в качестве трибуны.

– Ты сядь, меня так будет виднее, – стал командовать Вунь.

Хэсс сел. Вдалеке стояла Алила с синей птицей на плече. Вблизи расположились члены труппы. Кто-то уже активно знакомился с маленькими человечками, кто-то просто присматривался.

Хэсс услышал обрывок разговора.

Хвалился маленький человечек чрезвычайно худощавого телосложения:

– Мы и чесать умеем, кодра всегда довольна. А еще моя специализация охранять дома. В такой дом не заберется вор, ни болезнь, ни горе.

Тьямин с расширенными до предела глазами осматривал человечка:

– О! А книжные лавки ты охранять умеешь?

– Еще бы! Я и читать умею на трех языках, – похвалился человечек, но тут раздалось мощное вуневское "Тиха!".

– Мои родственники! Я первым освящу наш путь личным духом. Вот Он! – Все зааплодировали. – Наш личный дух самый личный! – Опять общие аплодисменты. – Коробки будем паковать завтра. Все запомнили? А теперь учимся летать. Хэсс, давай!

Хэсс поднялся, придерживая Вуня рукой, хотя тот и вцепился ему в шею.

– Давай того кодра попросим? – Вунь показал рукой, какой именно кодр ему нравится.

– Это Васагир, – определил Хэсс. Уговорить Васагира покатать важных гостей удалось довольно таки быстро. Кодр взмыл в небо.

– Уяа! Уйяа! – счастливо вопил Вунь, а его родственники пялились снизу. Вунь вспомнил, что когда подобное он уже видел.

В этот славный день Хэссу удалось налетаться до тошноты. Маленькие человечки под руководством Вуня забирались на кодров вшестером. Но были и такие, кто категорически отказывался летать, даже с товарищами. Пришлось Хэссу катать их, так как и Вуня. Деловой Вунь поручил вести списки шестерок кодров проявившему недюжинный энтузиазм Эльниню. Тот лихорадочно все записывал в бывшую стихотворную книгу Хэсса. Вунь иногда подбегал, смотрел и тыкал куда-то пальцем, мычал и убегал снова. Эльнинь вынужден был перезнакомиться со всеми пришедшими маленькими человечками. Кодрам понравилось катать этих симпатяг поэтому, на площадке для полетов царило радостное возбуждение.

– Хэсс! – Эльнинь привлек его внимание диким криком через всю площадку.

– Что? – Хэсс разогнулся. На его руках висело шестеро маленьких человечков.

– А что делать с этим? – Эльнинь на что-то показывал, что Хэсс не мог разобрать.

– Погоди! – Усадив очередную шестерку на кодра, Хэсс по краю площадки обошел еще двух кодров, на которых усаживали маленьких человечков Боцман и Логорифмус.

– Что там? – Хэсс уже стоял за спиной Эльниня.

– Вот, я записывал одного человечка, Хэсс, – Эльнинь разжал ладонь. Хэсс испытал душевный шок, на ладони лежала серьга.

– Что это? – хрипло спросил вор.

– Я тебе говорю, что был маленький человечек, погоди, – Эльнинь смотрел в записи. – Гмыкл.

Хэсс кивнул, имя было знакомое.

– Так он дал мне эту серьгу. Она похожа на твою.

– Я сам вижу, – Хэсс осторожно взял ее в руки. – Почти. Плетение такое же, а камень то у тебя серый.

– Да? – Эльнинь всмотрелся. – И что?

– Он что сказал?

– Сказал, что это мне, – Эльнинь повторял слова человечка.

– Тебе, вот и разбирайся, – успокоено рявкнул Хэсс.

– Хорошо, а не мог бы ты мне ее вдеть? – попросил Эльнинь.

По старому забытому обычаю вдевать в ухо серьгу могли только мастера ее изготовившие, любимые и учителя и близкие родственники по духу или по крови.

– Спасибо, – Эльнинь потрогал ухо. – Что теперь?

– Работай! Тебе, что мало? – Хэсс обдумывал, зачем Гмыкл подарил серьгу Эльниню. Единственная подходящая версия была связана с колодцами силы. Решив, что это его не касается, Хэсс постарался забыть о серьге. Пусть мальчишка разбирается сам. Эльнинь же отчетливо знал о старом обычае, он слышал старые легенды в исполнении труппы. Хэсс, как раз пропустил эту часть, тогда он лечил Машу.

Маша ходила с трудом, нога и рука были в твердой повязке. Ей помогал передвигаться эльф Тори. Глаз был в повязке, и она им ничего не видела. На лице еще оставались шрамы. Маше хотелось общаться с кодрами. Ее тянуло сидеть с ними до бесконечности. Благодаря той страшной ночи, Маша все же осталась на земле, а не умерла. Но эта была всецело заслуга пушистых крылатых созданий.

– Маша! – Тори беспокойно на нее смотрел.

– А я летать хочу! – Маша мечтательно щурила свой здоровый глаз. – Плевать, что я не буду больше актрисой, – внезапно заявила она Тори.

– Это правильно, девочка, – послышалось у них за спиной. Рядом стоял Мухмур Аран. – Видимо, тебе суждено не быть актрисой, а быть кем-то другим.

– Да, дядя Ара, – Маша постаралась ласково улыбнуться, но ей было больно.

– Ты эльф иди погуляй, нам поговорить надо, – попросил Мухмур Аран.

Маша разглядывала, как внизу перемещается масса кодров, маленьких человечков и актеров. Ей нравилось ее сегодняшнее время препровождение. Аран сел рядом.

– Хорошо, девочка, что ты все понимаешь, – Аран говорил спокойно, ни извиняющихся, ни обвиняющих ноток не было слышно.

– Я ничего не понимаю, Ара, – Маша дотронулась до повязки. – А чешется как!

– Не понимаешь, детка? Ты вышла из повозки, значит, все понимаешь, – Аран повернул голову.

– Спасибо вам, Ара, – Маша протянула здоровую руку.

– За что? – Аран не понял, но руку принял.

– Тори, да и остальные меня жалеют, это не то что бы что, но неприятно. Понимаете? – Маша все же улыбнулась сквозь боль. – Хэсс меня не жалеет, он странно иногда на меня смотрит. Очень-очень, – на распев произнесла она, – странно. А еще кодры не жалеют. Если бы не их сила, я бы умерла. И еще вы не жалеете.

– Только Хэсс? – Аран расправил плечи. – Умный мальчик, не ожидал от него. А тебе неприятна жалость?

– В какой-то мере, да, Ара.

– Маша, дай руку, – попросил Мухмур Аран.

– Зачем?

– Посмотреть хочу, – девушка без дополнительных вопросов протянула свою руку.

Аран долго в нее вглядывался, хмурил брови, бормотал, водил своим пальцем по ее ладони.

– Я хочу тебя попросить, Маша, – отпустил ее руку, попросил Аран.

– Просите, – разрешила девушка.

– Когда ты выйдешь замуж, пожалуйста, оставайся такой же, – Аран улыбнулся.

– Я выйду замуж? – не поверила Маша. – Не надо меня утешать.

– Я не утешаю, девочка. У тебя на руке написано, что любовь ты совместишь с работой. В этом твое предназначение, – Аран рассказал ей лишь часть того, что увидел.

– Это кем же я буду, если любовь совмещать с работой? – Маша запуталась. Никак не могла представить себе за кого же надо выходить замуж.

– Это неважно все пока, девочка. Ты не думай, твои кости срастутся, твои шрамы заживут. У тебя все еще впереди, – Аран был почти за нее спокоен. – Я сначала тоже пожалел тебя, а теперь вижу, что твое актерство просто этап в жизни.

– Жаль, а мне нравится играть, – пожалела Маша.

– Наиграешься еще, девочка, – Аран раздумывал сказать ли ей еще кое-что, а потом решил, что не надо. – На руке никому не давай гадать, чтобы не сглазили и не помешали, а то отобьют твою судьбу. Завистников в этом мире превеликое множество.

– Спасибо, что посидели со мной, Ара, – Маша устала, но в повозку не желала возвращаться.

– Не за что, детка. Только я еще тебе скажу, ты, пожалуйста, не спорь с судьбой. Хоть и говорят, что она дура, но в твоем случае она добрая подруга.

– Странная просьба, Ара, – Маша откинулась назад, ее спине нужна была опора.

– Да, детка. Был у меня один знакомый, который поспорил с судьбой.

– И как это было? – Маше хотелось послушать что-то новое интересное.

– Это печальная история, но ты пожалуй поймешь. Молодая девушка приехала в столицу. Ей было семнадцать. Девушка была красивая, уверенная в своей исключительности, в отличие от тебя. Так вот, она мечтала стать по меньшей мере королевой. Дар у нее был хороший, явно не средний. Она могла бы блистать на сцене, но девушка уверилась, что хочет блистать при дворе. На сцену она пробилась, роли выгодные получала. Своей игрой она стремилась привлечь некоторых конкретных личностей. У нее и деньги завелись, и поклонники были. Были и влюбленные в нее, но не подходящие, как она считала. Десять лет она потратила на то, чтобы пробиться в королевскую свиту. Король наш Главрик был порядком в возрасте, но такую не пропустил. Две недели она побыла фавориткой, и все.

– И вся история? – Маше казалось, что Аран лишь начал рассказывать.

– Все дело в этих двух неделях. Она успела рассориться со всеми и в театре, и при дворе. Ей даже лавочники отказали в продаже товаров. Никто не хотел иметь с ней дело.

– И что было дальше?

– Дальше она уехала, тяжело терпеть всеобщую неприязнь. Дом продала, уехала в провинцию, слава за ней шла нехорошая. На сцену ее не брали, никто с ней играть не хотел. Тогда до нее и дошло, что ей нужны софиты и поклонники. Дошло, что и нужен ей был один человек, но теперь он с другой. Так вышло, что он пережил свою влюбленность.

– Ара, так она поспорила с судьбой?

– Конечно, поспорила. Ей не была положена корона королевства и власть над ним, ей было положена корона сцены и любовь окружающих. Девочка в тридцать стала развалиной, так она поспорила. Судьба дала ей короткий миг власти и звание фаворитки, но при этом забрала то, что действительно было положено несчастной.

– И все?

– И все. Знаешь сколько таких историй. Это весьма обычный случай. Просто у нее это было ярко, – Аран поднялся, и поискал взглядом Тори.

– Поэтому вы и говорите, что мне надо это просто пережить, и не плакать, что актрисой я больше не буду?

– Тебе, как я думаю, надо жить, как воде. Она всегда пробивает себе дорогу, она не течет в гору, а обходит ее. И всегда добирается до моря, девочка. Ты именно такая река. А историю мою запомни, чтобы не возноситься сильно, да и не спорить.

– Ара, а есть такие люди, которые должны спорить? – Маша удержала его за подол красной хламиды.

– Есть, конечно, но это люди совсем другого склада, чем ты. Только они все равно не спорят. Ты принимаешь, что тебе дается, а они вынуждены добывать это когтями и зубами, – Аран помахал рукой эльфу, тот заспешил к ним.

– Ух, ты, выходит я везучая? – Маша удивилась собственной судьбе.

– Кто бы сомневался, только не ты, девочка, – с этим Аран отправился по своим делам.

Тори поставил над Машей самодельный тент, чтобы девушка сидела в тени.

– Вы скоро полетите?

– Ты же знаешь, Тори, а ты тоже собираешься? – Маше взгрустнулось, но не до печали.

– Да, Маша. Я вернусь домой, и разберусь со своими проблемами. Надоело мне от них бегать, чувствую себя виноватым, – Тори упрямо сжал челюсти.

– Ты же эльф, Тори, не вини себя, – от такой точки зрения человека на эльфа Тори опешил. Он то предполагал, что это эльфы высшее существа.

Следующим утром эльфа доставил кодр до границы Темных земель. Идти ему предстояло долго, но с каждым шагом в нем крепла решимость, выяснить, что собственно такое он совершил в глазах Совета, и как с этим бороться. Тори тоже изменился с той самой ночи, и плевать ему было на проблемы Совета с высокого моста. Это выражение он подцепил у актеров. Поплевав на свои проблемы с моста, пусть и не с высокого один раз, Тори убедился, что это действенный метод. Тори не знал, но эльфовский Совет, потерявший его из виду, приступил к его тщательным поискам.

Если Хэсс был занят с маленькими человечками, то Алила выбивалась из сил и терпения, чтобы совладать с птицами. Она везде таскала их с собой

– Нейя! – Алила уже привыкла откликаться на свое новое имя. Рядом уселась птица. – Нейя!

– Да? – Алила сосредоточилась на разговоре с синей птичкой.

– Мы готовы, звери летуны не против нас, – слова медленно возникали у Алилы в голове.

– Отлично, что надо делать? – одна из последних просьб птиц, поставила ее в тупик. Птички притащили ей пару еще живых мышей, и просили продегустировать, чтобы выяснить такие ли мыши живут в городах.

– Надо наловить мышей. Мы привыкли к ним. Потом разведем, – птицы были сильно озабочены вопросами пропитания. Алила не нашла в себе силы духа, возразить, что в столице есть и куда более вкусные вещи, чем мыши. Она не знала, что можно сравнить с этими самыми мышами.

– Зачем? – Алила полагала, что ловить придется ей. Как объяснить свое занятие остальным, она не представляла.

– Наловим мы, а ты дай хранилище, – птица все еще кружила над девушкой.

– Отлично, но мне надо немножко времени, – Алила бегом бросилась к повозке рабочих сцены, у них то должна найтись емкость для перевозки мышей.

– Нейя! – остановила ее птица. – Мы тебя зовем сначала со мной.

Девушка пошла за птицей. Пару раз приходилось карабкаться по камням. Вскоре она пришла к старому разлапистому дереву.

– Там дупле все тебе, – заявила птица, и уселась на ветку.

Алиле пришлось осваивать лазанье по деревьям. В дупле, куда она сунула руку с некоторой опаской, было что-то твердое. На солнце самоцветы заиграли всеми оттенками и полутонами.

– Что это?

Птица молчала.

Засунув камни в карман, она еще раз засунула руку в дупло. И вытащила еще два больших камня невероятных красных оттенков.

После опустошения дупла в активе Алилы оказалось девять редких драгоценных камней, два из которых пришлось засунуть в корсаж, в карманах они уже не помешались. Также ей досталась массивная золотая цепочка. На подобной король Эвари Главрик IX носил золотой диск власти. И еще в дупле лежал мешочек со старыми монетами неизвестного королевства, и хороший гномовский нож.

Алила пребывала в замешательстве от свалившегося на ее голову богатства, а птицы были чрезвычайно довольны.

Нож, который получила Алила, был орковский. Им Страхолюд расплатился за услуги.

Девушке же прибавилось хлопот. Пришлось решать, как упаковать камни, чтобы другие их не увидели, да и сама не потеряла.

Глава 32. Достучаться до души

Прописывая диалоги героев, по сути, автор разговаривает сам с собой.

В психиатрии это можно было бы называть размножение личности.

«Исключи невозможное и получишь то самое возможное». Кто-то когда-то говорил Хэссу Незваному что-то подобное или точно такое же. Но мотивировать свои действия подобным образом он не догадался. Хэсс, в сущности, предпочитал проживать каждый день своей жизни без особых заумствований. Жить в гармонии с окружающим миром – один из талантов, которыми щедро наделила его природа при рождении.

Эльнинь же был сложен из другого материала. Ему требовалось всегда что-то рационально измыслить. Линай тем самым и держал своего ученика. С момента, когда Хэсс спас юношу из колодца, и до момента, когда Хэсс вытащил его из глубокой депрессии, Эльнинь это сумел понять. Чему еще научил его бывший учитель, так это дважды не совершать одну и ту же ошибку, если остался жив.

– Именно поэтому, я и думаю, что я теперь твой ученик, – Эльнинь смотрел невозможными уверенными в своей правоте глазами на Хэсса.

Новоиспеченный учитель сделал два глубоких вдоха, чуть не забыв при этом выдохнуть. Затем переступил с ноги на ногу, подергал себя за ухо и переспросил:

– Ты что сейчас сказал?

Эльнинь дословно повторил вывод из всей своей предыдущей речи.

– Нет, это уже ни в какие ворота не лезет, – за Хэсса ответил Вунь.

– Э... – Хэсс закрыл рот.

Эльнинь держался спокойно. Его не задел резкий протест маленького человечка.

– Я что твой учитель?

К разговору присоединился повар Грим, подошедший обсудить, кто из кодров понесет его поварской сундук:

– Ты удивляешь меня, Хэсс. Ты же поэт, по крайне мере в душе, послушай он сказал совсем другое.

Все молчали. Хэсс еще раз повторил про себя, что услышал от Эльниня.

– Он сказал, что он мой ученик. Значит, что я его учитель?

– Хэсс, ты уже сделал вывод, который тебя к чему-то обязывает, – Грим не собирался уходить. Этой историей он собирался поделиться в Клубном Кафе, чтобы кто-то из литераторов воплотил на сцене.

– Он решает, что он мой ученик, и это его дело. Правильно?

– Правильно, – повар согласно махнул рукой.

– Ты не обязан решать, что ты его учитель, – Вунь стоял на камне, и усиленно дергал Хэсса за рубашку.

– Я готов признать, что я твой ученик, – Эльнинь неосознанным движение потеребил серьгу.

– Отлично, – Хэсс понадеялся, что его обошел очередной кувырок судьбы.

– Да, – Эльнинь будто не заметил радости нового учителя. – Теперь надо подождать, когда ты признаешь, что ты мой учитель.

Дыхательные упражнения пришлось проделывать уже в двойном размере, и тогда Хэсс сумел продолжить разговор.

– Я вот думаю, надо мне к хорошему колдуну сходить.

Его несвязанное ни с чем желание сходить к хорошему колдуну, внесла замешательство в разговор.

– Зачем? – рискнул спросить Вунь. Он нахмурился, такие идеи ему чрезвычайно не нравились.

– Слишком много на меня свалилось, – Хэсс постарался, щадя чувства Вуня, помягче сформулировать свои претензии к жизни.

– Давай к матери Валай, – расцвел Вунь. – Она должна быть где-то здесь.

– Найди ее, пожалуйста, Вунь.

Вунь привел матушку Валай, когда удалился повар Грим и ушел Эльнинь. Маленькая женщина произвела на Хэсса приятное впечатление. Они поприветствовали друг друга. Пока Хэсс садился на камень, на котором раньше стоял Вунь, матушка Валай очутилась на ветке, рядом растущего дерева.

– Вунь, малыш, погуляй, – попросила матушка.

– Я что? Я пойду, ты его береги, – Вуню хотелось остаться, но такие разговоры следовало вести с глазу на глаз.

– Ты хотел поговорить? – матушка Валай лукаво улыбалась. Улыбка отражалась в ее глазах.

– Я хотел, чтобы меня посмотрели. Знаете, колдуны же умеют, – отчего Хэссу было легко рассказывать ей о своих проблемах. – Я не понимаю, за короткое время на меня свалилось столько, что это похоже на колдовство.

– Что с тобой случилось? – Хэсс услышал такое сочувствие и дружественный интерес, что стал рассказывать о своих делах свободно и легко.

– Я попал в труппу к актерам случайно. Мне надо было уехать из города. Но до этого погиб мой самый близкий человек, при этом пропали опасные ценности. Потом я не умею писать стихи, но в труппе мне пришлось быть лекарем. Я познакомился с Вунем, и стал личным духом. Мне снился учитель, тот самый погибший. Иногда я его физически чувствую за спиной. Еще орк огорошил, что может я наследник какого-то страшного барона из диких. Но до этого серьга, которую принес Вунь меня завела в странное место, и там была история с Эльнинем, который теперь решил, что он мой ученик. Нашел себе учителя, бодяжник. Неожиданно выяснилось, что я глава кодров, и меня отправляли распутывать дороги. Еще рыбка эта странная мне досталась, или я ей. Обычно люди ей желания для себя загадывают, а я для нее. Алила не хочет со мной встречаться. Одольфо заставил поклясться, что я закончу его ненормальную рукопись. Что с мной такое твориться и кто это творит?

Хэсс остановился, ему стало неудобно перечислять странности своей жизни.

– Обо всем этом я знаю, или почти обо всем, Хэсс, – матушка выбирала слова. – Такие вещи иногда случаются.

– Просто так? – Хэсс не верил в совпадение такого количества случайностей. – И никто этому не способствует? Мне что-то слабо в это верится.

– Посмотри на результат, – подсказала матушка.

– Результат? – он все еще не понимал ничего.

– Что с тобой такое сейчас? Скажи мне, что у тебя появилось такого, что тебе не нравится? – матушка варьировала слова, чтобы Хэсс сам догадался.

– Мне не нравится в себе? – собеседник дергал себя за ухо. – Не понимаю, матушка Валай.

– Совсем для непонятливых. Что тебя тяготит?

– Все эти обязанности, обязательства и вещи, – Хэсс выпалил скороговоркой.

– Ты будто связан? – матушка спрыгнула с ветки. Хэсс отметил, что прыгала она легко, примерно так, как он видел это у акробатов.

– Да я связан, привязан по рукам и ногам, – согласился он. Не видя на себе этих пут, вор их чувствовал.

– Вот и ответ на твой вопрос, Хэсс.

– Я глупый, но не понимаю зачем?

Матушка загадочно посмотрела по сторонам и наклонилась вперед. Хэсс придвинулся.

– Тебя привязали, чтобы ветер не унес тебя в ненужную опасную даль, – шепотом сообщила она. Хэсс отпрянул.

– Ненужную? – но матушки Валай не было рядом. Хэсс не увидел, как она пропала. – Ненужную опасную даль. Все эти проблемы это как оберег что ли? Ну, вы даете.

Рядом послышался смешок и голос:

– Где-то так, Хэсс.

Хэсс мог поклясться, что это его любимый учитель Шаа веселится.

Вунь появился через секунду.

– Опять твой призрак? Он плохого не посоветует. Что она сказала? – Вунь лопался от любопытства.

Благодаря реплике учителя, Хэсс принял все, что сказала маленькая женщина. Теперь он учился не воспринимать свои обязательства, обязанности и вещи, как тяготы.

– Она сказала, что все у меня хорошо, – личный дух стал спокойнее, Вунь был рад, что догадался привести матушку Валай.

– А ты сомневался? – маленький человечек Вунь сделал круглые глаза.

Их радостный смех прозвенел над лагерем и лесом.

Мать и дочь молчали после тихого разговора. Анна и Най после разговора стали где-то ближе друг к другу, а где-то разошлись навсегда. Представить себе последствия, к которым приведет состоявшийся разговор, не одна из них была не в силах. В голове у Анны было пусто, будто сильный ветер ураганом вынес все мысли оттуда. Уходить не хотелось, думать и говорить тоже. Слезы перестали литься. Анна смотрела на дочку.