Текст книги ""Один из..." - "100 миллиардов солнц". Компиляция. Книги 1-6 (СИ)"
Автор книги: Олег Петров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 128 страниц)
Центр управления полётами, 1987 год
Прыжок
Потомки называют этот небольшой зал ЦУПа «бурановским», и только Королев знает, почему. Проект этого здания отличается от себя самого в иной реальности и реализован несколько раньше, но конкретно этот зал остался почти таким же, только секретность теперь несравнимая. В соседних залах управленцы ведут по орбитам транспортные корабли, станции и крылатые «Спирали», но многие из них и не подозревают, что творится совсем рядом, буквально под боком.
– Эти демоны узкоглазые совсем ума лишились? – мрачно спросил Королев, не ожидая, что ему кто-то ответит. Картинка на экране говорит сама за себя. Яркий овал очерчивает две ярких точки, а за ними пологой дугой поднимаются от Земли преследователи.
– Прямое выведение, – определил Сергей Кольцов, дежурный баллистик. – Через семнадцать минут перехват, плюс-минус минута, в зависимости от профиля подъема. Фазовый угол очень удачный, такое и нарочно трудно подобрать.
– Считать они умеют не хуже нас, – проворчал Главный. – Что будем делать?
В теории, можно спланировать маневр и уклониться, рабочего тела много. Но что тогда будет с Планом? Главный знает, что американцы тоже на орбите, но наклонение куда меньше и фазовый угол совершенно никакой. И чего хотят преследователи? Просто посмотреть, сфотографировать, или у них хватит «ума» попытаться испортить чужое добро?
Китайцы, нужно отдать им должное, неплохо продвинулись в последнее время. Весь огромный Индокитайский пояс работает сейчас на них, а это, если посчитать, большая часть человечества. И крылатый корабль у них есть, не хуже прежней «Спирали». А сейчас две таких «птички» несутся вдогонку за драгоценными прототипами, приготовленными к передаче «заказчикам»…
Потомки должны и сами все видеть, но могут ли они чем-то помочь? А мы сами можем ли что-то изменить? Достаточно ли времени? Все сейчас смотрят на молодого, но опытного и проверенного руководителя полетов, который, нужно отдать ему должное, размышлял недолго.
– Готовьте коррекцию, – быстро скомандовал Владимир Соловьев. – Уклоняемся.
– Не успеем, – вынес вердикт баллистик. – Мы только что вышли из зоны НИПа, а ретранслятор через десять минут, раньше мы не сможем передать команду на борт. Получится впритык. Если они захотят сблизиться вплотную, мы бессильны.
А еще, когда погаснут факелы носителей и спутники СПРН потеряют китайцев, мы даже видеть ничего не будем. И как уклоняться? Маневрируя, можно запросто столкнуться с преследователями, а этого никак нельзя допускать.
Тем не менее, пришлось смириться и ждать, и для Королева эти десять минут стали самыми нервными за много-много лет. Обидно потерять весь труд из-за китайского любопытства. И потомки хороши, куда они только смотрят? Или они так сосредоточились на Америке и СССР, что прошляпили всех остальных?
– Есть телеметрия, – сказал оператор, и огромные экраны ожили, наполнившись потоком цифр и параметров. – Связь устойчивая. Только…
– Что «только»? – недовольно спросил Соловьев, нервничающий не меньше остальных.
– Судя по телеметрии, только что произошло обновление программного обеспечения.
– Они маневрируют! – крикнул баллистик.
Цифры на экране «поползли», и теперь четко видно, что апогей орбит стремительно поднимается. Корабли маневрируют крайне энергично, и если китайцы и были где-то рядом, то теперь уже не догонят. Вряд ли они успели как-то испортить матчасть, слишком мало времени прошло. Максимум, что они могли получить, это снимки двух черных силуэтов издалека.
– Команды не проходят! – группа управления уже почти паникует, и есть от чего. – Обе машины не отвечают!
Королев про себя усмехнулся. Потомки, как всегда, не подвели и вмешались очень вовремя. По идее, теперь можно всех отпускать по домам, остальное от нас не зависит. Если в корабли загружены другие программы, то подчиняться своим создателям они уже не будут. Хотя, можно остаться и понаблюдать. И кстати, можно смело биться об заклад, что в Хьюстоне сейчас происходит то же самое!
– Пытайтесь восстановить управление, – скомандовал Соловьев неожиданно спокойным голосом.
Тщетные усилия, но группа управления будет стараться еще не один час. Для них такое поведение машин необъяснимо. А Королев знает, что еще минут через двадцать будет пересечение линии узлов, когда можно перейти на одну орбиту с «американцами». Потомкам нужны не два корабля, а все четыре…
Самое забавное заключается в том, что телеметрия продолжает приниматься, и в течение нескольких следующих часов беспомощные управленцы наблюдали точнейшую и филигранную работу «софта» потомков. Маневр на совмещение плоскостей орбит состоялся вовремя, и теперь советские корабли, оказавшись на более низкой орбите, стремительно догоняют своих заокеанских побратимов. В свою очередь, именно «американцы» двумя неторопливыми импульсами, как по учебнику, перебрались ниже и стали сближаться с советскими прототипами. Подготовка к Прыжку почти завершилась.
Выдержав до этого момента, Королев вдруг почувствовал огромную усталость, словно сам толкал эти корабли через пространство. Сослался на неважное самочувствие и отправился домой, где спустя пару часов обнаружил в недрах своей ЭВМ огромный массив новых данных. Потомки сдержали слово и передали очень и очень много новой информации, но разбираться с ней будут уже другие. Сергей Павлович, конечно, не собирается помирать сразу после Прыжка, но и иллюзий он не питает. Даже с коррекциями из будущего сил у него остается все меньше и меньше, а сейчас процесс только ускорится.
Но это не беда, потому что он победил. Сделал то, что хотел. И теперь даже сможет немного побездельничать, если здоровье позволит. Может быть, книжку написать? Но как передать словами то, что происходит вот прямо сейчас в глубоком космосе? Можно попытаться это вообразить. В конце концов, после ярких вещих снов это не так сложно…
Вот корабли синхронно отрабатывают последнюю коррекцию и, достигнув нужной скорости, гасят яркие фиолетовые факелы двигателей. Теперь, если Прыжка не произойдет, корабли окажутся на очень высоком эллипсе, уходящем дальше Луны. Но сейчас цель рядом, а скорость необходима, чтобы успеть проскочить исчезающий «тоннель».
Там, куда они стремятся, простым глазом не видно ничего. Или, ничего видимого, но приводной сигнал остается ярким и четким, не оставляя сомнений в точности наведения.
Прежняя система управления не имела понятия, зачем на борту нужно так много энергетических капсул, ведь с точки зрения создателей это всего лишь «планетолет». Да и сейчас машина не совсем понимает, почему некоторые капсулы включены с такими необычными параметрами синхронизации. Но физика резонансных тоннелей не позволяет материальным объектам проникать через пространство без особого изолирующего кокона, предохраняющего материю от мгновенного распада. Если не принять меры, с обратной стороны тоннеля окажется только излучение. Очень много излучения, согласно известной формуле великого Эйнштейна…
Корпуса слегка дрожат от чудовищного по любым привычным меркам потока энергии. Корабли один за другим достигают точки Прыжка и исчезают. Только отголосок этого буйства энергии доходит обратно в виде ярких, но безвредных вспышек. И через долю секунды после исчезновения последнего корабля «тоннель», исчерпав лимит стабильности, схлопывается.
Это могло бы стать весьма ярким зрелище, если бы кто-то смог его увидеть. Но в пустынном районе Тихого океана, над которым все произошло, почти нет любопытных глаз, смотрящих в небо. В отличие от привычных ядерных взрывов сильного электромагнитного импульса не возникло, поэтому основной эффект пришелся на видимый свет и тепло. Никаких последствий эта вспышка после себя не оставила.
Если не считать того, что два мира, связанных друг с другом тридцать лет с одной стороны и почти три года с другой, разошлись навсегда.
Москва, январь 2060 года
Разглядывая картинку на огромном проекционном экране, трудно делать вид, что не можешь разглядеть деталей. Это не обман зрения, и тому порукой четкий покадровый анализ записей.
– Четыре вспышки, Джин, – пессимистично сказал посол Фаррел. – К нам прибыла целая делегация.
– И это позавчера? – уточнил адмирал Дорман. – И с тех пор тишина? А на орбитах что-нибудь нашли?
– Ничего, – процедил Ник. – От самих вспышек осталось послесвечение, которое по скорости соответствует очень высокому эллипсу…
– Насколько высокому? – въедливо поинтересовался адмирал.
Ник порылся в стопке свежеотпечатанных листов и извлек, наконец, нужную бумагу. Но читать не стал, а просто отдал в руки нетерпеливому коллеге.
– Триста десять километров в перигее, – пробормотал Дорман, вчитываясь в колонки цифр. – А апогей, дружище, дальше Луны на полмиллиона километров. И точка «прыжка» близка к перигею.
– И что? – не понял Ник.
– А то, – отозвался адмирал, – Что один оборот по такой орбите займет несколько суток. Я так понимаю, на этой орбите ничего не нашли? Ах, да, вижу приписку. Ни радары, ни инфракрасные детекторы на этих орбитах ничего не увидели.
– Думаешь, они маневрировали? – предположил Ник.
– Если они притормозили сразу после «переброски», то могли и скруглить орбиту. Но я так понимаю, искали не только на первоначальной траектории, но и на всех возможных производных… Хотя искавшие могли иметь неправильное представление о возможном.
– Погоди, – попросил сбитый с толку Ник. – Можешь мне по-простому рассказать, в чем тут подвох?
Дорман подхватил со стола свой планшет и, провозившись с минуту, подсоединил его к большому проектору. Довольно усмехнувшись, запустил свой любимый калькулятор орбит и вбил с листочка перечисленные параметры. На экране возник маленький земной шар с опоясывающим его высоченным красным эллипсом, и адмирал взял с полочки лазерную указку.
– Вот так намного нагляднее, – заявил он. – Видишь, вот нижняя точка, перигей. Здесь они появились, и если ничего не трогать, улетят вон туда, за Луну. Но в нее, конечно, не попадут. Но если они сразу же затормозят…
Дорман несколько раз коснулся планшета, и верхняя точка орбиты опустилась намного ниже.
– Теперь апогей, верхняя точка орбиты, всего в полусотне тысяч километров, – пояснил адмирал. – И на один оборот уйдет всего несколько часов. Можно чуть подождать и в той самой верхней точке изменить, например, наклонение орбиты. Там это оптимально с точки зрения затрат энергии.
– А зачем менять наклонение? – спросил Ник.
– Мало ли! – отмахнулся Дорман. – Видишь, изначальная орбита не сильно наклонена? Поэтому ты никак не попадешь севернее, скажем, Флориды! Это же всего двадцать восемь градусов… Ох, ты ж ё!
– Ты чего? – забеспокоился Ник, когда старый мореплаватель закончил поминать морского змея, отцов-основателей флота и шанцевый инструмент морской пехоты.
– Извини, – как-то ошарашено проговорил Дорман. – Я старый дурак, не сразу сообразил. А как ваши-то эксперты ничего не заметили?
– А что они должны были заметить? – Ник явно почуял, что его друг собирается сказать что-то важное.
– Двадцать восемь градусов, – повторил Дорман. – Это же наше, родное американское наклонение! Оптимальное при запуска с мыса Канаверал!
– Погоди, – смутился Ник. – Ты что же, хочешь сказать, что инопланетники «прыгнули» к Земле на нашу оптимальную орбиту?
– Может, они всю жизнь мечтали попасть во Флориду… – проворчал Дорман. – Я совершенно не понимаю, что все это значит, но теперь пусть ваши эксперты подумают. Мне сейчас другое интересно, что может означать этот массовый десант? Неужели и впрямь явились истинные хозяева того, уничтоженного корабля?
– Мы больше ничего не знаем, – чуть более спокойно заявил Ник. – Только сам факт прилета. Судя по следам, это именно прилет. Ты хочешь поиграть в варианты?
Ужасно хочется заняться аналитикой, серьезным исследованием. Но это возможно только в том случае, если есть материал. А в этой ситуации остается только играть.
– Давай попробуем, – вздохнул адмирал. – Все равно больше делать нечего. Тебе оптимистический сценарий или не очень?
– Начни с первого, – ухмыльнулся Ник. – Посмотрим, кто из нас больший оптимист.
– В самом лучшем для нас случае, – серьезно высказался Дорман. – На шум прилетели «большие дяди» и русским теперь объяснят, что они влезли не в свое дело.
– Кратер на месте Кремля будет? – тонко пошутил генерал.
– Это не лучший для нас случай, – серьезно ответил Дорман. – Скорее всего, «дяди» потребуют выдать тех, кто что-то знает и все артефакты. Или только артефакты, и это для нас хреново, потому что секрет останется в руках у русских. Да, еще один неплохой вариант, если технологию подарят или продадут и нам тоже, чтобы уравновесить. Но это, сам понимаешь, мечты.
– Проклятье, – расстроился посол. – И нам опять нечего предъявить!
– А мы можем хотя бы по намекам уловить, какой из этих вариантов осуществился? – спросил Дорман. – Что-то за эти пару дней могло измениться, например, в графике Орлова.
– Мы следим, – отмахнулся Ник. – Все озвученные планы Орлова и его помощников не сдвинулись ни на час. Либо их никто и не тронул, либо «дяди» пока до них не добрались.
– У меня неприятная мысль, – признался Дорман. – А что, если эти четыре корабля, если это корабли… Что, если это подарки или покупки?
– Не понял, – тряхнул головой Ник. – От кого?
– От тех самых «дядей», – кивнул на экран адмирал. – Вдруг русские с ними договорились? Или, что еще хуже, подружились? И получили, скажем, пусть даже не готовые корабли, а грузы и технологии в подарок? Это самое паршивое, что я могу представить.
– Да уж, воображение у тебя, – еще сильнее расстроился посол. – И непонятно, как на это реагировать. А если мы, предположим, начнем «наезжать» на русских…
– То в теории «дяди» могут вступиться, – махнул рукой Дорман. – Но я хотел обсудить еще одну вещь.
Он снова произвел несколько манипуляций с планшетом, и на экране появилась изящная трехмерная модель «Спирали».
– Две недели назад, – сообщил Дорман. – Фирма Микояна защитила проект «Спирали» и уже началось изготовление первых образцов. Помнишь, мы обсуждали срок в полтора года? Вот оно, Ник! Я уверен, что через несколько дней ты тоже получишь подобный анализ, но я теперь в этом вопросе и сам неплохо разбираюсь.
– Вот как, – удивился Ник. – Хорошо, тогда расскажи мне, что ты нарыл.
– Принятый проект сильно отличается от первоначальных эскизов, – начал объяснения Дорман. – И я бы сказал, что эта машина прошла нехилую историю эксплуатации, если бы не знал, что это новый проект. Это оптимальная и отработанная конструкция, но притом поразительно простая! Я почти уверен, что именно с нее русские начнут адаптировать новые технологии.
– Докажи, – усмехнулся Ник.
– Попробую, кивнул адмирал. – Начнем с того, что ракеты под этот аппарат пока нет. Если брать самолет, то его даже нарисовать никто не потрудился! Поэтому предполагается запуск на ракете. То есть, по массе тяжелый «Енисей» его, может, и поднимет, но под имеющийся обтекатель такой аппарат не влезет. В любом случае, даже если не прятать машину под обтекатель, потребуется адаптер, а про его разработку не слышно ни слова. И это притом, что первый суборбитальный пуск должен быть уже через год.
– Не мало? – усомнился посол.
– Если исходить из того, – усмехнулся в ответ Дорман. – Что «дяди» могли как-то помочь в разработке, то в самый раз. Короче, пункт первый, отсутствие носителя.
– Давай про второй, – с интересом поторопил Ник.
Адмирал азартно прищурился.
– Двигательная установка на самом самолете! Это очень интересная подробность, на слайдах она выглядит слишком малоразмерной для необходимой мощности. И кстати, эта часть проекта сильно засекречена, характеристики движков и топливной системы не опубликованы. И мы даже не знаем, какая фирма их будет делать. Не знаю, как для тебя, а для меня это как красная тряпка для быка.
– Согласен, – кивнул Ник. – Будем копать в этом направлении. – Что-то еще?
– Бог троицу любит, – по-русски прокомментировал Дорман. – Производить «Спирали» будут в Иркутске, там освободилась пара цехов, когда военные заказы чуть уменьшились. И вокруг этих цехов, Джин, сейчас словно железный занавес опущен. Я пытался что-то разузнать, но люди только руками машут и очень просят больше не спрашивать. Еще одна красная тряпка.
– Ну что же, – протянул Ник. – Это значит только то, что русские уже ничего не боятся. Либо знают, что «дяди» их не тронут, либо эти злыдни просто не существуют, и не могут повлиять на расклад. Поэтому секретность и еще раз секретность.
– Самое обидное, что мы так ничего и не поняли, – Дорман выключил проектор и раздраженно отсоединил свой планшет. – Мы ни на йоту не приблизились к пониманию смысла телешоу, просчета сценариев и роли во всем этом Ивана Родина сотоварищи.
– Будем надеяться, – пробормотал Ник. – Что собранной информации хватит хотя бы для того, чтобы началось шевеление в космических делах. Немного подождем и увидим, что смогут понять якобы профессиональные аналитики…
Дорман вздохнул и снова сел в кресло. Перед глазами все еще продолжает висеть образ «Спирали», а от перспектив голова немного идет кругом. Как жаль, что все перспективы, похоже, теперь в руках у потенциального противника.
Несмотря на усталость и пессимизм, сам адмирал готов к драке. Он готов лично обивать пороги и доказывать всем, кто может повлиять на ситуацию, что медлить больше нельзя. Даже самый последний тупица должен понимать, что такая технология даст огромный военно-стратегический эффект. И как же можно закрывать на это глаза?
А сам Дорман все-таки закрыл глаза, когда Ник отлучился за чашкой кофе. Ничего, пусть он и отставной адмирал, но сил и энергии еще хватит на целую жизнь. Как там ему сказал Ник, когда все только начиналось? Джин, ты всегда был двужильным парнем!
Тяжелая и долгая борьба не закончилась, а только начинается!
Неустановленное место, январь 2060 года
Дни продолжают идти, и для Альбины Барсовой мало что меняется, если не считать того, что в ее каморке появилась небольшая светодиодная лампа, да в старой расческе еще один зубчик сломался…
Но зато ей стали сниться сны, длинные и подробные, чего раньше с ней не случалось, и все больше про бывших коллег-наблюдателей. Ей снится, что импланты по-прежнему с ней, как и вся прошлая жизнь, друзья и работа. И Иван Родин еще нигде не прячется, и Стовер и Клатт для нее будто старшие братья, и Варвара Нартова зовет Альбину «хулиганкой»… И милая Джина Лаваль что-то ест под одеялом, и не потому, что от кого-то прячется, а просто так… Странные, добрые сны.
Вот она сама идет по коридору от лифта в сторону уютного бара, где всегда собираются наблюдатели… Проходя мимо, она каждый раз с удивлением видит новые цветовые схемы, на любой вкус. Оказавшись в баре, с удивлением листает меню, где исправно появляются новые экзотические рецепты. И всегда в баре кто-то есть, с кем можно поговорить, но она ни разу не видела там Ивана Родина. В самом деле, что ему делать среди покойников?
Но вот, в разгар одного из таких снов, что-то случилось, словно мурашки по спине пробежали, а потом неподалеку что-то взорвалось. Погас свет, дышать стало тяжело, густо запахло дымом, и раздался выстрел. Очень характерный выстрел, из оружия, которого не может быть на Базе. Как всегда, утешает только одно. Если она услышала этот выстрел, то значит, он предназначен не для нее…
Альбина мгновенно проснулась и скатилась со своего топчана на пол. Темно, и почему-то пахнет дымом. Где-то недалеко бахнул еще один выстрел, а в ответ прозвучала очередь из скорострелки зонда. Что происходит, неужели начался штурм? Какого черта?
Переговоры, как и ремонт в квартире, могут длиться бесконечно, а тайные переговоры и подавно. Шоршех отказывался от окончательной сделки, но и доводить до лобового столкновения не хотел, и именно это его и подвело.
Шансы у Сарги, если бы они все сражались вместе, вполне неплохие. Четверо боевиков в полном снаряжении это серьезная сила, плюс, возможно, несколько зондов со своими скорострелками. С Альбиной в виде живого щита они смоли бы наделать немало бед.
А что с другой стороны? Иван и Лина вдвоем вряд ли справятся, но это тот самый случай, когда имеет смысл подстраховаться и подключить парней Стаса, и это еще плюс четыре ствола. Если обладатели имплантов смогут выдавать им целеуказание, а они смогут, то у Сарги будут большие проблемы. Да, и с той стороны тоже есть заложник, но совершенно не факт, что Шоршех не решит пожертвовать этой фигурой ради победы.
А сейчас кто с кем воюет? Ничего не понятно, ясно только, что дом горит, и сидеть взаперти смерти подобно, нужно выбираться. Альбина включила свою тусклую лампу, подобралась к двери и изо всей силы врезала ногой со стороны запора. Полетели щепки, дверь поддалась, а Альбина снова рухнула на пол, на всякий случай. Вдруг кто-нибудь выстрелит на шум? Хотя грохот и так стоит отменный, стрельба идет со всех сторон, сверху обильно летят щепки и обломки. Альбина собралась выглянуть за дверь, но в этот момент сильная рука подхватила ее за шиворот и втащила в соседнюю комнату, аккуратно закинув в угол за огромным перевернутым столом.
– Лежи здесь! – скомандовал Шоршех, облаченный в полный боевой костюм, мерцающий от включенной маскировки.
Дым становится гуще, в коридоре уже трещит огонь, а перестрелка не затихает. Предводитель куда-то пальнул и сам нырнул под прикрытие стола. Похоже, что этот стол как-то серьезно бронирован, или даже содержит генератор щита, иначе какой смысл там прятаться? То же касается и задней стены. Для гиперзвуковых снарядов это не преграда. Так и есть – в стене появилась еще одна дыра, полетели щепки. Но ни одной дыры ниже уровня стола так и не появилось.
– С кем воюем? – спросила она, не надеясь на ясный ответ.
Если Иван решил не ждать и напал первым, то ничего хорошего Альбину, скорее всего, не ждет. Уж для нее кто-нибудь прибережет снаряд! С другой стороны, Иван готовил бы такую операцию вместе со Стасом, который на планировании засад не одну собачью упряжку съел, и не допустил бы такого бардака, как затяжная позиционная перестрелка.
А со стороны Сарги все довольно предсказуемо. Их нужно держать на расстоянии, чтобы они не могли пустить в ход свои уничтожающие импланты адские машинки, и просто отстреливать. Деваться им некуда, кроме как идти вперед.
– Даргос, – коротко сообщил предводитель. – Ему надоело ждать. Напали сами, но я их ждал. И зонды у меня. Хотели тихо, не вышло!
Перевода нет, и Альбина, по сути, поняла только первое слово, которое все объясняет. Вот так номер! И хуже всего то, что она полностью беззащитна, а пожар, тем временем, разгорается, перекидываясь на крышу. Еще немного, и дышать без защиты будет нельзя. А если дом начнет рушиться…
– Шоршех! – крикнула Альбина. – Дай сигнал Родину, иначе мы не отобъемся!
Похоже, у него перевод все же действует. Задумался, да и сам должен понимать, что долго им не продержаться, нужно звать подмогу.
– Не успеют, – возразил предводитель, но Альбина не дала ему закончить.
– Если корабль готов, успеют! – выпалила она. В самом деле, никаких прочих шансов просто нет. Если противник до них не доберется, то рухнувший горящий дом тоже не подарок…
– Надо уходить! – После этой короткой фразы Альбина сделала через рукав пару глубоких вдохов и задержала дыхание. На две-три минуты ее хватит, а потом можно «вычеркивать»… И запасного оружия у предводителя, похоже, нет.
– Сидим еще немного, – тихо сказал Шоршех, и она его поняла.
За стенами дома тарахтят скорострельные пушки зондов, но редко и как-то вяло. Ответных выстрелов почти не слышно. Видимо, Сарги не очень хорошо умеют бороться с собственными зондами, поэтому держат дистанцию. Шоршех выстрелил куда-то в сторону выхода и занялся какими-то манипуляциями со своим костюмом, а точнее, с панелькой на левом рукаве. Неужели решил послушаться совета? А время идет, и даже не просто идет, а стремительно истекает.
– Пошли! – вдруг скомандовал предводитель и вскочил на ноги.
Вынырнув из коридора, мимо с шелестом пронеслась двойка зондов, и Шоршех устремился за ними. Альбина молча рванула следом за зондами и предводителем, промчавшись через большую темную комнату к небольшому пролому в стене. Шоршех как-то умудрился просочиться в пролом, не снижая скорости, несмотря на боевой костюм, и Альбине пришлось поднажать. На улице совсем темно, и с этой стороны двора она никогда не была, но зато четко виден забор и мощный бетонный цоколь старого колодца. За забором не спрячешься, а вот колодец…
Тень справа! Альбина даже не увидела, но почувствовала это движение, и рыбкой прыгнула за бетонный цоколь. Бах! Кто-то промазал, а воздушная волна от снаряда неслабо огрела ее по спине. Куда делся Шоршех, она уже не видит, и рассчитывать на его помощь глупо, ведь для повторного выстрела времени почти не требуется. Бах! И опять она услышала звук, и это значит, что целью стал кто-то еще. Судя по близкому взрыву, кто-то уничтожил зонд. Шансы тают с каждой секундой, хоть возвращайся обратно в горящий дом!
И главное, никакого варианта спасения не видно даже в теории. Альбина всем телом вжалась в неглубокий снег, зная, что для боевых костюмов Сарги это не маскировка. Короче, или сейчас будет «ее» выстрел, или произойдет что-то еще…
Вспышка! Над головой что-то блеснуло, причем так ярко, что в глазах запрыгали зайчики, хоть Альбина и смотрела в другую сторону. Спустя долю секунды раздался чудовищной силы гром, и настал полный хаос. От ударной волны горящий дом пошатнулся, но устоял, снопы ярких искр разлетелись во все стороны, а когда-то крепкий забор сначала затрепетал, словно живой, а потом лопнул по швам, только покореженные столбы остались.
Альбина, лежа в своем «укрытии», сильно засомневалась в том, что кто-то смог устоять на ногах после такого удара. Самое удивительное, что из района вспышки вывалилось что-то огромное, черное и стремительное, после чего с воем вывернуло горизонтальную петлю, выровнялось и зависло на четырех светящихся струях метрах в ста от пожарища. Что-то такое совсем недавно уже было… Дежавю?
Силуэт едва угадывается, но это, несомненно, корабль. Забыв на мгновение об опасности, Альбина попыталась сопоставить эту машину с той, другой, и представить, что об этом может подумать противник. На темном корпусе нет ярких фиолетовых полос, но зато реактивные струи придают машине совершенно брутальный и классический вид. Остальное не рассмотреть…
Едва машина остановилась, воздух на пару сотен метров вокруг вспыхнул непроницаемой пеленой. Следующие полминуты она ничего не видела, но зато слышала выстрелы, много выстрелов. Она ждала, прижавшись к снегу и бетону и стараясь украдкой хоть что-то разглядеть. Радоваться рано, так можно и шальной снаряд словить. С другой стороны, такая «завеса» означает, что Иван Родин где-то рядом и идет по тропе войны, что не может не радовать.
Наконец, выстрелы затихли, «завеса» погасла и Альбина начала осторожно оглядываться, высунувшись из-за своего укрытия. Шоршех, как выяснилось, далеко убежать не смог, и сейчас лежит у линии столбов, оставшихся от забора, и даже шевелится! Крепкие у него доспехи, у рядовых боевиков они не выдерживают прямого попадания! Удар снаряда явно пришелся в грудную пластину, но его хватило, чтобы от перегрузки отключился силовой щит, и сама пластина приняла на себя остатки кинетической энергии. Внутренностям после этого не позавидуешь. Как Альбина определила, что это именно предводитель? Очень просто, по длинному и тонкому лезвию в ножнах на бедре, Шоршех ей пару раз его демонстрировал…
Тот боевик, что стрелял в нее, тоже еще жив, просто отлетел на несколько метров назад. Пока он приходил в себя, на поле брани появились новые персонажи. Вспыхнул яркий свет, его источником были «ауры» двух призрачных фигур, оказавшихся совсем рядом. Одна из них наклонилась над лежащим в стороне боевиком и после короткой, но безнадежной борьбы сорвала с него шлем.
– Привет, Даргос, – промурлыкала Лина Эл, выключая свою маскировку. – Ты меня еще помнишь? А я тебя не забыла.
Даргос Лину, похоже, тоже узнал. Даже улыбнулся кровавыми губами, собираясь что-то сказать, но получил от нее опережающий силовой удар в грудь, достаточно сильный, чтобы убить, но не мгновенно. Еще несколько секунд агонии, и только потом смерть. Откуда у лапочки Лины такие садистские наклонности, будем выяснять потом, а сейчас…
Вспыхнули фары корабля, и стало совсем светло, как на стадионе во время вечернего матча. Второй призрачной фигурой оказался Иван Родин собственной персоной, а за его спиной, скорее всего, Крот, Рубик и Гвоздь. А Стас где-то далеко, смотрит в прицел, палец на спусковом крючке…
– Вовремя вы явились, – похвалила Альбина, поднимаясь на ноги и встречаясь с Иваном взглядом. – Просто очень вовремя!
«А улыбка его прямо как звезда сияет»… Так, кажется, в той смешной книжке было написано? И главное, Альбине хочется улыбаться в ответ, но есть небольшой пункт, требующий разъяснений. Как теперь видно, Иван Родин явился на поле боя не сам по себе, сейчас он тащит «на буксире» незнакомую молодую девушку, которая явно напугана и растеряна, но старается не подавать виду. Кто она и зачем здесь оказалась?
Но увидев ее яркие золотые глаза, можно не сомневаться в том, кто она такая! И на ней надета часть доспехов Сарги с генератором щита! Какая трогательная забота об этой, как ее…
– Видишь, Майра, – бегло сказал Иван на ее родном языке. – Они решили воевать до конца. Что я тебе говорил?
Майра вырвалась и метнулась к лежащему на спине раненому предводителю клана, но Альбина метнулась наперерез, опередив ее.
– Он мой! – крикнула Барсова, подбирая слова чужого языка, и придавила Шоршеха к земле коленом. Это заявка на трофей, и Майра все поняла и остановилась в паре шагов. Наверно, вид сейчас у Альбины просто зверский, и глаза горят, как у настоящей Сарги.
Осталась одна большая проблема. Нужно срочно избавиться от ошейника! Пока Шоршех жив, все в порядке, но если он вдруг покинет нас, то ошейник может решить, что и трофею не место среди живых. Предводитель слабо пошевелился, сам отстегнул свой ставший бесполезным шлем и отбросил его в сторону. Теперь виден его яростный оскал, и глаза следят только за Альбиной, игнорируя Лину, Ивана, Майру и всех прочих.
– Освободи меня, – потребовала Альбина, выдернув длинное тонкое лезвие из ножен боевого костюма и взвесив его в ладони. Непривычные пропорции, но что-то в этом есть. Поймет парень намек, или нет? – Освободи, и твой клан уцелеет.
Он, видимо, намека не понял, и ошейник начал медленно затягиваться. Почувствовав это, Альбина резко приставила лезвие к горлу предводителя, не отводя взгляд.
