Текст книги ""Один из..." - "100 миллиардов солнц". Компиляция. Книги 1-6 (СИ)"

Автор книги: Олег Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 128 страниц)

В ЦУПе в это время благодарят судьбу за то, что «самопальные» названия прижились, и теперь с одного взгляда можно понять, где летит корабль.

– Проходим над Землянкой, – продолжил докладывать Гагарин, – Она совсем неглубокая, оказывается!

– Дистанция три, высота семьсот, – доложил бортинженер. – Остаток топлива десять процентов. Радар отключился, у нас сигнал горит.

– У нас тоже горит, – забеспокоилась Земля, глядя на телеметрию. – Что по дальномеру?

– Платформы в согласовании, на дальномере шестьсот, очень близко, – ответил Леонов. – Вертикальная скорость двадцать, постепенно гасится. Горизонтальная скорость двадцать пять.

«Восход» скользит совсем близко от поверхности, но тут Гагарин чуть оторвал взгляд от точки посадки и посмотрел немного выше.

– «Заря», я «Кедр-1», вижу нашу тень! Теперь точно сядем!

– Четыреста метров, – подсказал напарник. – Вертикальная пятнадцать. Радар мигает, захвата нет.

– Ну и ладно, – спокойно ответил командир. – Дай-ка мне ТП еще разок.

– Угол ТП сорок семь.

– А теперь мы в Клумбу летим, – вздохнул Гагарин. – Ждем до высоты двести и переходим на ручное управление.

– Вас поняли, «Кедр-1», – голосом Двадцатого доверительно отозвалась Земля. – Теперь все сами, мы помолчим.

Что сейчас творится в ЦУПе, лучше даже не думать, никаких нервов не хватит. Но нервы пилотов, в отличие от своих собственных, там пытаются беречь. И за это им большое спасибо!

– Высота двести, дальность триста, топливо восемь, – подсказал Леонов. – Есть радар, сигнал не горит. Готов, Юра?

– Тридцать три, – кивнул командир. – Поехали, перелетаем Клумбу.

Взяв на себя управление, он первым делом немного уменьшил угол по тангажу, погасив скорость снижения, которая показалась ему чрезмерной. Через несколько секунд он снова наклонил аппарат назад, быстро гася горизонтальную скорость почти до нуля и переходя в зависание на ста пятидесяти метрах.

– Вижу пыль, – успел заметить командир. – Летит не клубами, а словно завеса у поверхности. Мы над Клумбой, над северным краем. Вижу Иглу точно впереди.

– Высота сто десять, топливо семь, – снова подсказал бортинженер. – Надо садиться, Юра.

– Знаю, – ответил командир. – Ну и пылища!

Гагарин решил еще немного потянуть, чтобы постараться сесть как можно ближе к «Луне-6», но для этого нужно ее увидеть! В предполагаемом месте посадки нет ярких, выделяющихся деталей, и пылевая завеса портит вид. Но вот, кажется, слева что-то блеснуло на ярком солнце!

– «Заря», я «Кедр», вижу цель, садимся! – резко отрапортовал командир и заставил аппарат скользить с небольшим снижением в сторону восточного края кратера. Хорошо, что вал совсем не выражен, и подходящих ровных площадок много, даже выбор есть.

– Гаси горизонтальную, – подсказал бортинженер, с опаской глядя на свои приборы. – Высота пятьдесят, топливо пять.

– Все, почти прилетели, – еле слышно ответил Гагарин, и машина снова качнулась и зависла, дрейфуя чуть вперед. Пилот нарочно оставил небольшую горизонтальную скорость, чтобы видеть то, что находится впереди. Не хочется провалиться в какую-нибудь яму, пятясь вслепую посреди пылевой завесы…

– Высота тридцать, три вниз и полтора вперед, топливо четыре.

В отличие от другого мира, двигатели этого корабля располагаются выше. Поэтому проектировщики не боялись повредить их при посадке и не стали добавлять на опоры длинные щупы с датчиками. Контакт с лунной поверхностью означает свершившуюся посадку!

– Десять метров, полтора вниз и один вперед! – бортинженер уже не может скрыть свое волнение, а командир снова уменьшил скорость спуска, добиваясь плавного касания. Не хватает еще и «козла» дать на Луне! Не по-нашему это…

– Касание! – почти крикнул Леонов, и командир спокойно щелкнул тумблером, выключая двигатели. Корабль совсем немного просел и замер.

– Шестьдесят три, авто-ориентация отключена!

– Отключена!

– Двигатели выключены, остаточное давление в норме.

– Есть норма.

– Взлетная ступень готова, давление гелия в норме.

Проверив еще несколько пунктов из посадочного «чеклиста», командир наконец-то выдал самый главный доклад:

– «Заря», я «Кедр-1», корабль «Восход-9» благополучно прибыл в район станции «Луна-6». Техника и экипаж в порядке.

Можно не рассказывать о нескольких минутах ликования, охвативших ЦУП и всю Землю, смотревшую прямой репортаж. Ликуют, впрочем, не только на Земле, но и в космосе, на орбитальных станциях. И конечно совсем недавно стартовавшие конкуренты Гагарина и Леонова тоже не желают им ничего плохого. Обидно, что опоздали, но что поделаешь! Опять же, разница в пару дней для истории не так важна.

И если честно, то у конкурентов парни тоже не промах. Борман и Андерс, оба сухопутные летчики, вытянули счастливый билет вполне заслуженно. А еще этой парочке и всем прочим астронавтам очень настоятельно посоветовали не брать с собой на Луну почтовых конвертов для последующей продажи. (В нашей истории экипаж Аполлона-15 за это сделали козлами отпущения, отстранив всех троих от дальнейших полетов. Судя по автобиографии, это личная заслуга Дика Слейтона – прим.авт.)

Протиснувшись в узкий надувной шлюз на «спине» капсулы, «Кедры» входили в скафандры тщательно, но немного быстрее, чем на тренировках. В тесном тамбуре нет собственной системы охлаждения, поэтому космонавты поспешили замкнуть дверцы скафандров, оказавшись в комфортном микроклимате. Пока они находятся на внешнем питании, ресурсы самих костюмов не расходуются.

Но вот проверки подошли к концу, и Земля разрешила стравить воздух из надувной камеры. Мягкие стенки ощутимо обмякли, Гагарин отсоединил разъемы внешнего питания скафандра и осторожно отстыковался от комингса люка, встав во весь рост на небольшой площадке. Сверяясь со шпаргалкой на рукаве, проверил страховку, ведь упасть с четырехметровой высоты, да еще и под прицелом телекамеры, очень не хочется.

– Берусь за поручень, – доложил командир, осторожно ставя ногу на верхнюю ступеньку лестницы и отстегивая страховочный карабин. – Меня хоть видно?

– Махмуд доволен, – прокомментировал Двадцатый. – Отличная картинка, хоть и без цвета!

Четырехметровая лестница никак не умещается в поле зрения телекамеры целиком, а ставить две камеры это расточительство, даже с учетом успехов электроники. Поэтому камеру решили сделать поворотной и дистанционно управляемой. Сейчас она пристально следит за спускающимся по лестнице командиром, а управляет ею оператор, находящийся на Земле, в ЦУПе. Зовут оператора, разумеется, Махмуд Рафиков.

– Я на середине лестницы, – продолжал докладывать Гагарин. – Лестница очень удобная. Подниматься тоже очень легко.

– Мы видели, ты пробовал, – с усмешкой заметила Земля, следившая за каждым движением.

– Я к тому, – ничуть не обиделся Гагарин, – Что две-три ступеньки можно сократить. Вот вам еще килограмм экономии!

– Будут звать на обед, мы и без лестницы запрыгнем! – вставил реплику Леонов, вызвав дружное гоготание в ЦУПе. Кто-то поморщился, ну и черт с ними! Не понять им военно-космического юмора!

– Все, я внизу! – выдохнул Юрий. – Стою на лапе опоры, она почти не вдавлена в грунт. Думаю, Луна меня выдержит.

Именно в этот момент, кажется, следует произнести фразу, которая войдет в историю. Что греха таить, были попытки взять этот вопрос под партийный контроль и подсунуть «правильный» текст. Но Королев преодолел давление начальства средней руки, а с самого верха никакого давления, слава КПСС, не было. Захотят ребята что-то сказать, скажут, а нет, так нет! Помнить будут сам факт, и этого достаточно!

– Луна твердая! – сказал Юрий, пробуя ногой реголит, и многие, кто знает историю этой фразы, заулыбались. – Сверху словно серый порошок насыпан, легко сбивается при ходьбе, но ноги почти не проваливаются. Мягко, но крепко. Ходить очень легко, даже приятно. Никаких проблем с равновесием или координацией движений.

– Хорошо тебя слышим, молодец! – подбодрили с Земли. – «Кедр-2», работайте по плану. Юра, нужны аварийные образцы!

– Да, приступаю, – отозвался Гагарин. – Блондин, спускайся уже.

– Есть спускаться! – Леонов, довольный таким приказом, стал отстегиваться от люка. Через пять минут он уже оказался на поверхности, помогая командиру с пакетами для образцов. Для аварийного набора в основном подобрали камни, пытаясь при этом сделать интересную выборку. Потратили еще два пакета, совочком зачерпнув грунт прямо под двигателями и метрах в двадцати в стороне. Аккуратно запечатали все в первый ящик для образцов и засунули в шлюз, для чего Леонову вновь пришлось ненадолго подняться по лестнице.

– Даже с одной занятой рукой подниматься легко, – прокомментировал свои действия бортинженер, и Махмуд ловко поймал его в кадр, чтобы все смогли в этом убедиться. Командир, тем временем, отстегнул от посадочной ступени первый «чемодан», в котором помимо нескольких памятных табличек с автографами сильных мира сего находится флагшток и сверток с алым полотнищем.

Советские планировщики полета не стали повторять ошибки американцев из другого мира, закупивших «лунные» флаги из нейлона по пять долларов в обычном магазине. Мы же хотим, чтобы наши дела остались в веках, не так ли? Поэтому, флаги заказали особенно стойкие, из стеклонитрона, того самого материала, из которого делают парашюты для автоматических «Венер». Теперь за сохранность можно не беспокоиться, нас с вами эти флаги точно переживут.

Учли еще одну ошибку первопроходцев из другого мира. Можно было потратить 25 миллиардов долларов на лунную программу и не подумать о том, что установленный флаг струей двигателя просто сдует при взлете! (Именно это и произошло с флагом Аполлона-11, сдуло! – прим.авт.) Поэтому флагшток сделали двухсекционным, нижняя часть вбивается поглубже в грунт молотком, а при накручивании второго яруса из первой вылезают «якоря», не давая флагу завалиться. Тонкая, однако, механика!

К тому времени, когда Леонов вновь присоединился к командиру, тот уже вовсю машет молотком, вгоняя в грунт флагшток с хорошим запасом. Это Двадцатый им сказал, мол, орелики, забивайте поглубже, чтоб не улетело! И уж сын плотника и выпускник ремесленного училища не оплошал, забил на совесть! Потом вкрутили верхнюю секцию с перекладиной, закрепили флаг, и перед такой картинкой мир на минуту замер. Пусть полотнище кажется на экране серым, а серп и молот светло-серые. Все равно!

А в цвете все это обязательно посмотрим, но только после возвращения. Гагарин пока к своей камере не прикасался, даже не достал ее из укладки, а Леонов уже вовсю «щелкает» исторический момент. Еще несколько минут позирования на фоне флага, и официальная часть закончилась. Работать, солнце еще высоко!

Да, про солнце никто не забыл. Вытащили солнечную панель, разложили, установили под нужным углом к светилу, подключили к борту корабля. Аккумуляторы на корабле хорошие, но вокруг мегаватты дармовой энергии, нужно пользоваться. Перед отлетом эту панель придется перенести подальше, для нее будут другие потребители.

В следующий час постепенно распаковывали научный груз и складывали под кораблем, в тенечке. Одновременно, осваивали технику перемещений. Довольно быстро стало ясно, что рассказы Двадцатого о лунной пыли не пустые слова, уже через полчаса светлые штанины скафандров превратились в черные. Пыль не просто оседает, она прилипает и въедается, и просто так ее отряхнуть непросто. К счастью, этот момент учли заранее и взяли с собой несколько жестких щеток.

– Здесь очень грязно, «Заря»! – комментирует командир. – У меня скоро лампасы не будет видно!

Поскольку телекамера черно-белая, то лампасы, помогающие отличать космонавтов, имеются только у командира. Но от их ярко-красного цвета мало что осталось. В самую последнюю очередь выгрузили «коляску» и тщательно все отсняли согласно подробному плану.

– «Кедры», у вас время час пятьдесят, – подвела предварительный итог Заря. – Как самочувствие?

– Мы только раскочегарились, – высказался Леонов. – Я за продолжение.

– «Кедры» готовы продолжать, – подтвердил Гагарин. – Ждем вашего решения, «Заря».

Нужно сказать, что в этом самом месте циклограмма выхода имеет ветвление. То есть, если космонавты сильно устали, есть вариант прекратить выход и отдохнуть, продолжив работу во втором выходе ровно с этого же места.

Воздуха в скафандрах хватит на семь часов, поэтому запас времени очень приличный. Но разумеется, окончательное решение за Землей. Впрочем, сомнений в способности двух здоровяков продолжать выход, почти ни у кого нет. Поэтому с разрешением никто долго не тянул.

– «Кедры», я «Заря», вам дается разрешение продолжать выход.

– Вас поняли, «Заря»! – ощутимо радостным голосом отозвался Гагарин. – Действуем по плану, собираем инструменты!

Они собрали в большой мешок пакеты для образцов, электрическую отвертку, молоток, ножницы, совок, запасные магазины для фотоаппаратов, прочие мелочи и пошли на юг, в сторону «Луны-6». Двигаясь параллельно краю кратера, Леонов тащит мешок, а Гагарин успевает снимать то массивный Восход, то поблескивающий впереди металлический цветок «лунника». Посадочный аппарат не такой уж маленький, усы его антенн тянутся на уровень человеческого роста. Расстояние в сто метров космонавты преодолели минут за пять, и то лишь потому, что никуда не спешили.

– От нашей «Луны» до края Клумбы всего метров двадцать! – воскликнул Алексей. – И как она туда не скатилась, ума не приложу!

– Повезло, – коротко заметил командир, заглядывая в шпаргалку. – Близко не подходим, клади мешок и бери камеру. Сначала все отснимем, как есть.

Это тоже предусмотрено планом и отработано на тренировках. В конце, концов, это исторические кадры первого аппарата, мягко севшего на Луну. Снимки нужны обязательно!

– Головка камеры не до конца вышла! – доложил глазастый Леонов. – Я аж отсюда вижу! Зеркало ниже среза торчит!

– Обязательно сфотографируйте! – настойчиво попросила Земля, в то время как группа создателей АМС принялась бурно обсуждать эту новость. Невыход головки камеры был в свое время главной версией, получившей подтверждение. Наконец, все отснято, и космонавты подходят к аппарату вплотную. Гагарин первым коснулся рукой длинной антенны и по-простому сказал:

– Ну, здравствуй.

Телекамера с корабля все еще может их видеть, хоть и на пределе угла поворота штатива. На максимуме увеличения и на самом краю поля зрения с трудом можно понять, что происходит, но картина все равно трогательная.

После этого, во имя науки пришлось совершить акт космического вандализма. С трудом, но отвернули крепление одной из антенн и вместе с кусками кабеля положили в мешок, предварительно откусив ножницами саму антенну и оставив всего сантиметров десять. Для изучения вполне хватит. Также не без труда, но сумели открутить крышку и вытащить застрявшую головку камеры. Это очень ценный улов, изучение такого артефакта после шести лет пребывания на Луне сильно продвинет материаловедение. Все находки упакованы в номерные мешки, и космонавты заново фотографируют слегка «облегченный» аппарат.

– Леша, у меня по плану панорама, а у тебя образцы, – подсказал Гагарин, даже не заглядывая в шпаргалку, и напарник, молча подхватив инструменты с пустыми мешками, взялся за дело. Командир в это время сосредоточенно фотографирует окрестности.

– Здесь отличное место для забора образцов, – через пару минут нарушил молчание Леонов. – На краю кратера, то есть Клумбы, много выброшенного материала, но цвет очень ровный. Очень мало камней. Я беру первый образец верхнего слоя, светло-серый материал. Двадцать первый номер.

– Отлично, двадцать первый образец, – продублировала Земля. – Теперь с глубины.

– Да, я снимаю верхний слой, – ответил бортинженер, орудуя совком на длинной ручке. – Снизу грунт темнее и мелких камней еще меньше, почти нет. Это будет номер двадцать два.

– Леша, геологи напоминают, что нужно взять несколько камней, – напомнили с Земли. – Только с внешнего края вала, а не изнутри.

– Помню, – буркнул в ответ Алексей. – В кратер пока не лезем, но вид красивый. Камни пойдут в двадцать третий мешок.

– Я вот что думаю, – вслух рассудил командир, меняя кассету с пленкой. – Оболочка от нашей «Луны» должна быть где-то рядом. Возможно, совсем рядом. Может, мы ее найдем?

– В программе этого нет, – строго ответила Земля. – Но у вас запас по времени.

Речь об амортизирующей оболочке, которую «Луна-6» сбросила после посадки и которая не может находиться слишком далеко от аппарата. К сожалению, легко обнаружить черную ткань на фоне серо-коричневой Луны не получится, но экипаж не теряет надежды. И в самом деле, чудес не бывает, не могли же амортизаторы исчезнуть!

– Леша посмотри-ка сюда! – воскликнул командир.

– Куда? – переспросил Леонов, упаковывая образцы. – Я такой камень нашел, похоже на базальт с кристаллическими вкраплениями.

– Ладно, я сам, – не стал отвлекать друга командир. – «Заря», я сейчас подойду поближе. Кажется, я нашел амортизатор. Метрах в двадцати от «Луны-6» с обратной стороны от Клумбы есть крошечный кратер, номерной.

– Номер 776, – подсказала «Заря».

– Наверно, да. Оболочка скатилась в него и лежит в тени от края, поэтому ее не видно.

Оболочка и вправду лежит там. Разумеется, газ из нее давно вышел, и сейчас она напоминает съежившуюся черную тряпку.

– «Кедры», мы тут посовещались, – вмешались с Земли. – И просим вам отрезать часть оболочки с клапаном. Остальное не нужно.

– Сделаем, – пообещал командир. – Леша, как закончишь со своими камнями, тащи ножницы, а я пока снимки сделаю. Это одна половинка, а вот где вторая?

– Я почти закончил, – доложил Леонов. – Я сделал несколько шагов к краю Клумбы, грунт там очень плотный, так что беспокоиться не о чем. Я увидел булыжник размером сантиметров тридцать с острыми краями и сейчас его осматриваю. На одной стороне вкрапления стекла в виде пузырьков размером примерно сантиметр. С другой стороны длинная трещина. Камень лежит в небольшой яме и мне кажется, что он прилетел откуда-то сверху, и яма получилась при ударе. Возможно, его выбросило из Брюса при его образовании.

– Хорошо, но будь осторожен на краю, – забеспокоилась Земля.

– Склон очень пологий, – прикинул Леонов. – Мы без труда пройдем и вниз, и вверх. Ого, что я вижу! Вторая половинка амортизатора лежит!

– Да ты что? – не поверил командир. – Ты уверен?

– Так точно! – уверенно подтвердил Алексей. – Лежит чуть дальше, чем твоя половинка, вниз по склону. Я даже след вижу в пыли, как она катилась! Склон ярко освещен, отлично видно! Надо же, шесть лет прошло, а будто бы вчера…

– Тут шесть миллионов лет пройдет, ничего не изменится, – проворчал командир. – Что с твоим камнем? Будем брать?

– Великоват, – с сожалением ответил Леонов. – Но образец взять надо. Сейчас попробую молотком постучать.

То ли бортинженер правильно силушку приложил, то ли камень оказался хрупким, но от нескольких ударов молотком он раскололся на две неравных половинки, меньшую из которых Алексей благополучно упаковал. После чего схватил ножницы и кенгуриными прыжками поскакал на помощь командиру. Не без труда, но космонавты отрезали от амортизатора нужный кусок, упаковали все в мешок и смогли, наконец, перевести дух.

– Мы закончили выполнять план по этой точке, – доложил Гагарин. – «Заря», как слышите?

– Вас слышим, «Кедры», отдыхайте.

Вместо предполагаемого отдыха оба космонавта встали на самом краю кратера и отсняли второй амортизатор вместе с дорожкой потревоженной пыли, тянущейся вниз по склону. Оба пока не чувствуют усталости и им не терпится продолжить исследования.

Через несколько минут Земля даст им разрешение спуститься в кратер, но двухсотметровая Клумба станет для них лишь легкой разминкой. На следующий день им предстоит развернуть привезенное с собой оборудование и убедиться, что все работает как надо. И если все работы второго дня будут выполнены в срок, то на третий день им предстоит трудное и довольно рискованное дело. Но до последнего момента нет ясности, одобрит ли Земля двухкилометровый марш к самому краю огромного кратера Брюс.

Есть и еще один фактор, который учли планировщики. В это же самое время, коллеги и вечные соперники из США приближаются к цели, и программа исследований у них, насколько можно судить, тоже неслабая. Поэтому, отступать перед лицом коллег-соперников очень не хочется.

Москва, август 2058 года

Отставной адмирал Юджин Дорман никогда не верил в сверхспособности. Неужели наступает именно такой момент, когда придется поверить? Уже больше года назад его привлекли для расследования, и многого удалось достичь, но ему до сих пор казалось, что каких-то реальных, весомых результатов никогда не будет. И вдруг сразу такое!

Еще полгода назад Ник, то есть, Николас Фаррел, посол Соединенных Штатов в России и куратор проекта, переложил почти все свои посольские дела на плечи помощников и с головой ушел в расследование этой таинственной истории. Они с Дорманом рассмотрели множество тупиковых версий и даже нашли несколько реальных зацепок, но этого мало. А теперь, Ник вдруг срочно вызвал адмирала на встречу, где вывалил на него огромный массив новых находок.

– И что, все эти люди теперь в Москве? – переспросил Дорман, не отрываясь от экрана.

– Тут все точно, – кивнул Ник. – Зря сомневаешься в наших методах. Это целая толпа, больше сотни человек, Джин! Я тогда еще сказал, что нужно надавить на центры хранения данных, которые мы можем контролировать, и проанализировать самые очевидные вещи. Вот на билетах и бронировании гостиниц мы их и поймали. Выявить смогли только статистически, и ты не представляешь, чего это стоило. И интересная корреляция, у всех этих людей нет прошлого. То есть, вообще никакого. Ни родственников, ни знакомых, ни родителей, ни детей. Там, где они якобы жили, их никто не знает, то есть вообще никто! Ни одного человека! Ты понимаешь?

– Очень сильно законспирированная организация, – подвел черту Дорман. – А мы можем доказать связь с правительством?

– Никоим образом, – помрачнел посол. – Нет никаких зацепок. Более того, русские власти точно так же не имеют о них сведений. Но сейчас почти все эти люди в Москве или окрестностях, это мы точно выяснили. Помнишь, мы искали бункер? Возможно, они все сейчас там.

– Значит, есть два варианта, – предположил адмирал. – Либо они собираются перед каким-то решительным действием, либо, опасаясь обнаружения, просто прячутся.

Дорман с интересом посмотрел на список, выведенный на огромный проектор. Подошел к терминалу, провел пальцем по экрану, вглядываясь в лица и фамилии. Сплошь молодняк, внешне до тридцати лет или около того.

– Нашего «верзилу» нашли? – не сильно надеясь, спросил адмирал.

– А как же! – довольно загоготал Ник. – Этого парня сложно не заметить, но нашего «спасителя» среди них нет. Мы решили подойти к делу серьезно, взяли данные за прошлый год и за несколько предыдущих. И что удивительно, нашли одного человека.

Картинка сменилась, и на экране возник довольно четкий портрет внешне довольно заурядного молодого человека. По крайней мере, заурядного на первый взгляд.

– Вот что я тебе скажу, – знающим тоном начал посол. – Это и есть Иван Родин. Старушка, которая с ним училась, опознала его на сто процентов. И самое главное, он входит в общую группу, которую мы вскрыли.

– Ты хочешь сказать, входил? – уточнил Дорман. – В прошлом году?

– Именно! – кивнул Ник. – До пятнадцатого апреля прошлого года он входил в группу и перемещался, как все остальные, заказывая билеты на общих основаниях.

– Значит, он все-таки сбежал от своих дружков, – определил Дорман. – И теперь действует самостоятельно. Мы что теперь, всерьез считаем, что эта группа работает под контролем инопланетников?

– Приходится считать, – развел руками посол. – Мы проследили некоторых персонажей на десятки лет назад, в том числе и этого Ивана, но нам не всегда удавалось раздобыть портреты. Но и того, что мы отыскали, с избытком хватит для серьезных выводов. Независимо от даты они выглядят одинаково, не стареют и почти не меняются. Понимаешь, что это значит?

– Это цена, – кивнул адмирал. – Кто откажется сотрудничать на таких условиях? Нужно освежить нашу версию.

– Это будет не совсем честно, – улыбнулся Ник. – Я-то уже это все обдумал, а ты только что узнал.

Дорман не поддался на подначку старого друга и огрызнулся:

– Еще посмотрим, кто из нас отстанет от мысли.

– Как знаешь, – чуть сдал назад Ник. – Начинай, даю фору.

Адмирал уселся в кресло и по привычке прикрыл глаза. Так ему всегда лучше думается.

– Иван оказался в душе Прометеем и сбежал, – начал он, – Прихватив с собой некие технологии, которые решил подарить не всему человечеству, а одной известной нам стране. Президент Орлов оказал поддержку, Мельникова привлекли как надежного человека, а потом и двух студентов. Они и вошли в исследовательскую группу. Я почти уверен, что больше никто не имеет всей информации.

– Почему? – коротко спросил Ник.

– Потому, что этого достаточно, – ответил Дорман. – Иначе придется привлекать других, но тогда рано или поздно обязательно случится утечка. Значит, подобная утечка для них смерти подобна. Они опасаются и своих, и иностранцев, то есть нас, и «этих»! Любое нарушение секретности недопустимо, и из этого они и исходят.

– Телешоу? – Ник вбросил очередной вопрос.

– Обманка, – неискренне отмахнулся Дорман. – Если они выкатили исходники экспертной системы, то значит, «дар Прометея» даст им несравнимо больше. Что именно, я не готов сказать.

– Очень хорошо, Джин, – усмехнулся Ник. – Я тобой по-прежнему горжусь. И теперь вывалю на твою бедную седую голову еще один сюрприз. Хоть порадуешься, что мы не зря свой хлеб едим.

С чего это Ник решил, что Дорман любит подобные сюрпризы? Можно сказать, он их попросту люто ненавидит. В то же время адмирал отметил про себя крайне эффективность работы вновь созданного отдела. Хотя уже почти год прошел, какое там «вновь»! А Ник достает на свет все новые улики, словно фокусник из цилиндра.

Молодцы, хорошо работают. Вот бы еще выводы правильные сделать! Конечно, иногда удается найти кое-какие сведения, но в реальности это чуть больше, чем ничего. И запросто можно уйти в сторону и сделать совершенно некорректные выводы.

– Ладно, не темни, – упрекнул друга адмирал. – К чему эти театральные паузы?

Ник подошел к терминалу, чуть поколдовал над каталогами и вывел не огромный экран еще один список, гораздо более компактный.

– Мы нашли еще одну группу, и это уже на грани возможного.

Дорман всмотрелся в строчки. Только имена, фамилии и антропометрические данные. По ним, конечно, ничего не скажешь, а портретов он не увидел.

– Настолько небольшая группа? – вслух удивился адмирал.

– Много меньше первой, – кивнул Ник. – Их всего восемнадцать, но это сейчас. Два года назад их было всего двое, а четыре года назад уже никаких следов нет.

– Конкуренты?

– Или параллельная группа на подстраховке. И ведут себя крайне осторожно. Ни одного портрета, все зачищено. Очень ловкие ребята. Мы смогли сделать несколько словесных портретов, опросив свидетелей, но там ничего особенного. Молодые и здоровые, больше ничего не скажешь. И почти все они отметились в Москве и области, а сейчас тоже, судя по всему, залегли на дно. Мне кажется, это «контролеры», или группа зачистки. Поэтому, лучше сейчас держаться подальше и от тех, и от других.

– Тебе тоже кажется, что скоро будет драка? – невесело пошутил Дорман. – Как бы нас не зацепило.

– Будем надеяться, что они будут слишком заняты друг другом, – устало предположил Ник. – Мне очень хочется самому все это пережить и узнать, что это, черт побери, было. И что-то мне подсказывает, что наш Иван Родин окажется в самой гуще этой заварушки, и может быть, засветится по-настоящему.

– Если его не убьют, – проворчал адмирал. – Не знаю, почему, но я этому парню не завидую. А ваши ребята выяснили, как эта вторая группа сюда попала? Все также через точку перехода за Луной?

В ответ, Ник выкатил еще насколько таблиц.

– Корреляцию с увеличением численности второй группы мы проследить не можем, – посетовал Ник. – Слишком поздно взялись. Но вспышки за Луной у нас далеко не каждый раз бывают, начиная с мая месяца ни одного не было. Как думаешь, что это значит?

– Скорее всего, ничего, – пожал плечами адмирал. – А «контролеры» могут совсем другим путем прибывать.

– Мы искали, – кивнул посол. – Установили сеть малых телескопов для полного и непрерывного обзора неба. Открыли кучу новых комет и астероидов, но ничего похожего на наши вспышки не видели. Так что, ничего конкретного не могу сказать.

– А что мы еще знаем про эту вторую группу? – вернулся к вопросу Дорман. – Вы же смогли их отследить, до какой-то степени? Что они делали, где бывали? Пересекались с первой группой?

– Есть несколько интерпретаций, – задумчиво изложил Ник. – Это может быть и негласной охраной, и слежкой, и подготовкой к ликвидации. Вторые однозначно следовали за первыми, хотя корреляция не стопроцентная. А вот первые, похоже, наверняка об этом не знают. Или подозревают, и поэтому решили упрятать всех своих в бункер, на всякий случай. Сейчас мы уже бессильны, все следы теряются.

Оба замолчали, но Дорман чувствовал, что какая-то важная деталь до сих пор упущена. Где-то имеет место явный логический косяк. Он отмахнулся от телешоу как от обманки, но эта мысль вновь и вновь возвращается к нему и не дает покоя. Что же они упустили?

– Дружище, давай-ка проговорим вот что, – не спеша начал он раскручивать мысль, пристально глядя на коллегу. – Какие у нас моменты остаются невыясненными? Что мы с тобой не можем никак объяснить и обосновать?

– Мнемо-проекторы, – мгновенно подсказал Ник. – Это полная загадка и не вписывается в любые версии. Единственное, для чего их можно применить, это стереть память участникам проекта, чтобы не болтали. Но это очень ненадежный метод.

– Отвезти субъекта в лесополосу в багажнике куда проще, – мрачно усмехнулся адмирал.

– Дело даже не в этом, – серьезно возразил Ник. – А в том, что несколько кубиков стимулятора и хороший гипнотизер легко перекроют этот эффект. На такой риск никто не пойдет.

– Ладно, что у нас еще? – спросил Дорман.

– Телешоу, – неожиданно признался Ник. – Извини, но я не верю ни на минуту, что это обманка. Слишком нелепое нагромождение абсурдных допущений.

– Я тоже не верю, – кивнул Дорман. – Но это на уровне инстинкта, обосновать не получается.

– Рад, что наши инстинкты с этим согласны! – устало кивнул посол и, не стесняясь, зевнул во всю свою сухопутную пасть. – Ничего, Джин. Есть у меня чувство, что скоро эти загадки покажутся нам смешными.

Дорман ничего не ответил, только снова закрыл глаза и погрузился в размышления. Ник не стал ему мешать и отправился к кофе-машине за порцией допинга, попутно сунув в микроволновку сэндвич. В отличие от своего флотского коллеги, ему лучше думается в движении.