Текст книги "Итальянская комедия Возрождения"

Автор книги: Никколо Макиавелли

Соавторы: Пьетро Аретино,Джованни Чекки,Алессандро Пикколомини,Бернардо Довици
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Комната наверху в доме Вальеры.

Вальера, Ория.

Вальера. Придет ли Юлио? Что он тебе передал? Ну расскажи, Ория, миленькая, еще раз.

Ория. Я же сказала: придет. В три часа.

Вальера. Ты его приободрила, чтобы ни в чем не сомневался?

Ория. Он сказал, придет наверняка. Чего тут ободрять?

Вальера. Ну ладно. Теперь который час?

Ория. Два уже пробило.

Вальера. Пойдем вниз.

Ория. Так рано?

Вальера. Как говорится, чем раньше, тем лучше.

Ория. Я там у вас буду лишняя. Ладно, посижу немного для приличия и уйду.

Вальера. Думаешь, я с ним лясы точить собираюсь? Мне нужно услышать от него только одно: любит он меня или нет. А там посмотрим.

Ория. Свечу принести?

Вальера. Неси и поставь за дверью, пускай горит.

Ория приносит зажженную свечу.

Ну, пойдем.

Спускаются.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Улица перед домом Вальеры, дверь дома открыта.

Юлио – в пути.

Юлио (в доспехах и при оружии, точно так же, как перед первым свиданием). Тут дело похуже; там было надежно, а тут опасно. Там не ждал, не гадал, и вышло как нельзя лучше, а тут сам попросил, и как-то не хочется. Разве что радушно встретят или окажут необыкновенный прием, тогда еще ничего.

А вообще, самое лучшее – все испробовать самому, испытать радость познания.

Пойду и доставлю себе удовольствие. А может, не надо? (После недолгих колебаний отправляется дальше.) Прочь сомнения, вперед.

Вот угол, про который говорила служанка. Дверь открыта. Войду решительно, и если там засада, сразу ее обнаружу. (Решительно входит.)

СЦЕНА ПЯТАЯ

Вальера, Юлио, Ория.

Вальера (резко, с обидой). Если в ком нет любви и нет добра, это сразу видно. Я-то мечтала ему довериться, а он сам не доверяет мне – с оружием явился.

Юлио. Синьора, молодому человеку, особенно приезжему, оружие необходимо по разным причинам.

Вальера. Тому, кто не любит, незачем беречься от врагов.

Юлио. Ваша милость, кажется, не желает со мной дружить, а предпочитает вражду. Я понял. Прощайте. (Поворачивается в намерении уйти, однако Вальера жестом удерживает его.)

Вальера. Скажите, вы почему вчера вечером не пришли?

Юлио (с безразличным видом). Нездоровилось, и я предпочел не выходить из дома.

Вальера (ядовито). Хороша любовь. Чуть занемог – и сразу – дома сидеть.

Юлио (с подчеркнутой любезностью). Но я же не перестал быть слугой вашей милости, да и вы ко мне благоволите.

Вальера (пристально глядя на него). Скажите, как перед Богом: с чего это вдруг вы решили обратить на меня внимание?

Юлио. Ваша красота и благородство сделали меня с первого взгляда и навек вашим слугой.

Вальера. А где вы меня видели?

Юлио. В монастырской церкви, на праздник.

Вальера. И вы не подумали, что я замужняя дама?

Юлио. Я ни о чем не мог думать, кроме как о прелести и красоте вашей милости. (Сгибается в поклоне, при этом у него из-под воротника выскальзывает цепочка, и Вальера замечает ее.)

Вальера. А это что у вас там, под воротником? Ну-ка, сделайте одолжение, дайте взглянуть.

Юлио (небрежно). Так, золотая цепочка.

Вальера. Покажите.

Юлио (не прикасаясь к цепочке). Сударыня, если вам нравится, то снимите ее, и она ваша.

Вальера. (потянув цепочку на себя, разглядывает ее вместе с Орией). А цепочка-то здешняя, венецианская.

Юлио. Синьора, так я ее здесь и купил.

Ория (вдруг). Матерь Божья, знаете, на что она похожа? Точь-в-точь такую носила мадонна Андзела до смерти мужа.

Вальера. Силы небесные, конечно, это она и есть, та самая!

Юлио (тотчас же). Синьора, но ведь хозяйка могла ее продать.

Вальера (повысив голос). Вот оно как! Ну хватит! Я все поняла.

Юлио (намереваясь снять цепочку с шеи). Ежели вы милостиво позволите, сударыня, я вам ее подарю.

Вальера (останавливая его). Боже упаси! Вы ее не покупали, она вам самому подарена.

Юлио (обиженно). Ваша милость не верит мне даже в такой малости.

Вальера. Миссьер Юлио, вам можно было верить, как себе, если бы вы не носили эту цепочку. Понимаете?

Юлио. Напрасно ваша милость столь нелестно обо мне думает. Я вовсе не такой.

Вальера. А вчерашняя хворь у вас – сплошная выдумка.

Юлио (смущенно). Простите, ваша милость, вовсе и не выдумка.

Вальера. Эта Андзела могла бы вести себя прилично и не соваться куда не следует.

Юлио. Вы понапрасну тревожитесь.

Вальера. Хватит! Известно ли вам, миссьер Юлио, что обманывать некрасиво? Что не пристало насмехаться над бедной молодой женщиной? Ведь я не хуже Андзелы.

Юлио. Не понимаю вас.

Вальера. Миссьер Юлио, я этого не заслужила. Но теперь ничего не поделаешь. Андзела оказалась счастливее меня.

Юлио. Сожалею, что мой приход причинил вам столько расстройства.

Вальера (гордо парируя). Ну нет. Вы пришли очень кстати. Это Господь открывает мне, что вы меня ни капли не любите; значит, на вас и смотреть-то нечего.

Юлио. Право, не знаю, что и сказать, ваша милость.

Вальера. А что хотите. Можете сказать, что вы передо мной очень виноваты.

Юлио. Согласен, ежели это угодно вашей милости.

Вальера. Вот и забирайте себе свою Андзелу, а я больше и говорить с вами не желаю.

Юлио. Да не знаю я никакой Андзелы, слово честного, благородного человека. (Кладет руку себе на грудь.)

Вальера (распаляясь). Ну все, достаточно! Я никому и никогда еще не позволяла себя оскорблять и сейчас оскорблений не потерплю.

Юлио (обиженно). Ваша милость, что ж вы так гневаетесь без причины?

Вальера. Я все знаю и требую справедливости. Коли затронута честь, Вальера до суда дойдет, клянусь Святым Крестом!

Юлио. По-моему, ни честь, ни что-либо другое у вас не понесли ущерба.

Вальера. Смотрите, миссьер, вы убедитесь в моей правоте. Если я только пожелаю, вам не миновать кары.

Юлио. Ваша милость вправе назначить мне любую кару.

Вальера. Знаете, чего заслуживает плут и обманщик? Изгнания.

Юлио. Я и так нездешний.

Вальера (чуть не плача). Хватит! Вы с Андзелой меня зарезали!

Юлио. Я что-то не заметил.

Вальера. Цепь на шее у вас – вот доказательство.

Юлио. Ну, не знаю, не знаю.

Вальера. Ступайте, миссьер. И впредь остерегайтесь глумиться над благородными женщинами. И передайте Андзеле, что придет время, Вальера с ней посчитается.

Юлио. Сударыня, ваш покорный слуга. (Кланяется и выходит.)

Вальера (язвительно). Андзеле услуживайте, а не мне.

Ория закрывает дверь.

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Юлио, один, оказавшись на улице, в большом волнении.

Юлио. Вот чертовка, как цепочку-то разглядела! И говорит, будто Андзела – вдова. Значит, они знакомы. Вот так конфуз.

Впрочем, раз догадалась, тем лучше: значит, с той, другой, дело пойдет на лад. И коли уж невзлюбила, покажет свою нелюбовь. Тогда та, другая, ежели на самом деле любит, воспылает ко мне еще большей любовью.

Что ж, все выходит как задумано: тащить-то нужно на себе одну колоду, а обе сразу – не только мне, но даже великану, будь он сильнее самого Атланта, и то не поднять.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Ория, на набережной канала.

Ория. О Господи, Господи! Не знаю уж какой нужен мудрец или проповедник, чтобы угомонить благородную женщину. Вчера вечером моя мадонна до того осерчала на миссьера Юлио – видеть его не желала ни в какую. А нынче рвет и мечет, требует его живого или мертвого, а про мадонну Андзелу и вовсе забыла.

Вот послала меня отнести ему это письмо, которое написала ночью в слезах; просит, чтобы я уговорила его прийти сегодня вечером – мириться хочет. Только и думает о нем, только о нем и говорит.

Всю-то ночь мне спать не давала. Как заладила: «Ория, миленькая, Юлио обиделся, больше не придет». Я ей говорю: «Зачем было прогонять?» Она: «От ревности». Я так и не сомкнула глаз. Ну да ладно! «Ты миссьеру Юлио знаешь что скажи? Пускай не держит обиды и приходит; без него мадонне, мол, хуже, чем без воды и хлеба; а как придет, так сразу в постель – мириться». Да скажу, конечно, ради Бога, и кончатся эти мучения. (Уходит, чтобы вернуться потом, когда Юлио будет разговаривать с Бернардо.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

Бернардо, Юлио, Ория.

Бернардо (приветствуя Юлио). Доброго здоровьечка моему почтенному благодетелю.

Юлио. Привет тебе, братец. Ну, что хорошего?

Бернардо (подмигивая). Позавчерашнюю песенку вспоминаем.^{187}

Юлио. Тебя прислала она – твоя хозяйка, моя госпожа?

Бернардо (уклончиво). Не знаю, кто прислал, кто не прислал. Шел, шел – песенку вспомнил. Еще бы спеть.

Юлио (тоже уклончиво). Ну и хорошо, так-то оно веселее будет.

Бернардо (глядя ему в лицо). Понял меня?

Юлио. Понял, понял. Молчи. Все.

Бернардо. Вы уж сумеете приласкать друг дружку, не то что я, Бернардо.

Юлио (смеясь). Ха-ха! Уж как-нибудь сумеем!

Появляется Ория и отступает в замешательстве.

Ория (сама с собой). Ох! Да с ним какой-то мужчина. Я стесняюсь. (Видя, что в этот момент Бернардо отошел от Юлио.) Пусть уйдет.

Бернардо (заметив ее, направляется к ней). Вы тут чего? За сладеньким?

Ория (раздраженно). Ступайте своей дорогой. Носильщики не требуются.

Бернардо (повернувшись к ней спиной и указывая на Юлио). Не надо далеко ходить. В двух шагах вас ждет кое-кто сговорчивый.

Ория (подходя к Юлио, который явно хочет ее не заметить). Миссьер Юлио, ваша милость, на два слова.

Юлио (притворившись, что не сразу узнал ее). Синьора… Синьора Ория? Простите, сестрица, что не узнал вас сразу. Вы что-то хотели?

Ория. Дорогой миссьер Юлио. Вчера вы покинули мадонну Вальеру столь неохотно и в таком огорчении, что она не выдержала. Рыдает и рыдает, ни жива ни мертва. И хочет, чтобы вы пришли сегодня же вечером утешить ее, а то она помрет от тоски.

Дорогой миссьер Юлио, милый, хороший, приходите, и вам и ей будет от этого большая радость.

Юлио (серьезно). Мне очень досадно, что мадонна Вальера так сокрушается. Ведь я – ее покорный слуга и желал бы облегчить ее страдания, да не в силах.

Ория. Как это? Как – не в силах? Когда именно от вас зависит ее выздоровление. Ежели вы немедля придете, она сразу поправится.

Юлио. Не хотел бы я своим появлением усугубить ее недуг. Она вспыльчива и не верит мне. Увидит меня, разгневается и лишь пуще захворает.

Ория (перебивая его). Не говорите так. Она в самом деле страдает оттого, что была с вами нелюбезна, и убивается. Но теперь уже не хочет вздорить, если только вы сами не захотите, и стремится к вам сердцем и душой.

Юлио. Ты поблагодари ее светлость; но я не знаю, как быть. Мне сегодня ночью ехать в Падую – к родственникам, которые приехали туда, в университет.

Ория. Миссьер, не ищите отговорок. Поверьте, она жаждет встретиться с вами. Побудете с ней да и пойдете себе, никто вас не держит.

Юлио. С чего это вдруг такая жажда?

Ория. Ей объясниться надо. Она умрет, если не помирится с вами.

Юлио (протягивая ей правую руку). Дайте мне вашу руку и помиритесь со мной за нее.

Ория (отдергивает свою руку). Ну нет. Это не считается. Она сама даст вам руку. (Протягивает юноше письмо, которое тот немедленно принимается читать; она же в это время говорит ему на ухо.) И вот еще что, я уж вам скажу: за каждое обидное слово, которое вы от нее услышали, она вас много-много раз поцелует.

Юлио (просияв и оторвавшись от письма). Так вы хотите, чтобы я пришел?

Ория (обрадованно). Да, миленький, дорогой, золотой миссьер Юлио.

Юлио. В котором часу?

Ория. Как позавчера… В тот злополучный день.

Юлио. Дай Бог, чтобы тот день не повторился.

Ория. Не сомневайтесь, этот будет счастливым.

Юлио. Ну хорошо. Ждите, я приду. И передайте мадонне мои заверения в глубоком почтении к ней.

Ория. Будьте уверены. (Уходит.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Юлио, один.

Юлио. Вновь я на перепутье, как на кресте. Две интриги сразу, чтоб жизнь малиной не казалась. Видал? Носильщик и служанка одновременно. (В замешательстве.) Как бы развязать этот узел и не запутаться? Клянусь Богом!.. (Вдруг замолкает, и его лицо озаряется догадкой.) Вот что: когда появится носильщик, я не сяду в гондолу, прежде чем он не назовет имя той женщины. Он, понятное дело, откажется, и я, словно бы оскорбившись, отвергну его приглашение и удалюсь к Вальере – для разнообразия.

Под конец монолога со стороны канала доносится свист. Это Бернардо оповещает Юлио о том, что готов и ждет его.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Бернардо, Юлио.

Бернардо (подплыв поближе на гондоле, зовет). Эй, вы чего канителитесь? Сколько можно вам свистеть, не слышите, что ли?

Юлио. Бернардо, ты уже здесь?

Бернардо. Не видите, что ли? Поехали – время.

Юлио. Хорошо. Только прежде, чем я сяду в лодку, ты назовешь мне имя твоей хозяйки и скажешь, из какой она семьи. Не желаю больше жить в неведении и запоминать дорогу.

Бернардо (ошарашенно). Какая муха вас укусила? Да не знаю я ничего. А и знал бы, не сказал.

Юлио. Коли не хотите сказать, так я с вами не поеду.

Бернардо. Рехнуться можно. Вы что, не знаете, куда я вас повезу?

Юлио. Знаю, но хочу знать больше.

Бернардо (издевательски). Притомился, видать, жеребец, вон как задом-то вскидывает.

Юлио (раздраженно). Или упрямый очень; надеюсь, ты понял.

Бернардо (разворачивая лодку). Плохо, когда розы начинают смердеть.

Юлио. Ну, хватит. Решено.

Бернардо (злобно). Небось думали, я тут до завтра стану вас уламывать.

Юлио. Отправляйся и скажи своей мадонне, что я не приду, покуда не узнаю ее имя.

Бернардо. Ну, Бог в помощь! Все равно ничего не узнаете, коли она осерчает.

Юлио. Хорошо говоришь. Ступай к ней и передай, что слышал.

Бернардо. Так я до завтра не стану канителиться. Сейчас прямиком к ней и поеду. (Отправляется.)

СЦЕНА ПЯТАЯ

Юлио, один.

Юлио. Ну и ну, как затея моя удалась. (Решительно пускаясь в путь.) Теперь – к Ории! Юлио, не опоздай, время бежит. (Поглядев туда, где был Бернардо.) А он, даже если вернется, меня уже не застанет и не сможет сегодня докучать. (Уходит.)

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Прихожая в доме Вальеры. Сквозь открытую дверь видна темная улочка. Издалека доносятся шаги.

Ория, Вальера, Юлио.

Ория (прислушиваясь). Мадонна Вальера, а что вы мне заплатите, если этот топотун – миссьер Юлио?

Вальера. Что заплачу? Вот сколько стоит перстень у меня на пальце, то и заплачу.

Ория (насторожившись). Тише! Это он и есть.

Вальера. Ах, кабы ты была ясновидящей, я бы любила тебя больше, чем сестрицу Лаурину.

Ория. Точно, он! Тс-с-с, послушайте.

Появляется Юлио. Ория, смеясь, оборачивается к Вальере.

Ну что я говорила? (Идет навстречу Юлио.) Добрый вечер, миссьер.

Юлио (в первый момент не заметив ее). Кто это? Добрый вечер.

Ория. Миссьер Юлио, вы пришли, и благодаря вам я заслужила любовь моей мадонны.

Юлио. Очень приятно, и мне тоже хотелось бы заслужить.

Вальера. Вы заслужили и тело и душу одной особы, которая без вас попросту пропала бы.

Юлио. Синьора, мне хотелось бы заслужить лишь благорасположение вашей милости и счастье называться вашим покорным слугой.

Вальера. Нет, моим повелителем. Знаете, как я казнилась оттого, что вздумала повелевать вами? Но отныне и впредь я хочу повиноваться вам во всем.

Юлио. Вы слишком добры, ваша милость, я такого не заслужил.

Ория. Великолепная мадонна, теперь помиритесь с миссьером Юлио, как он хотел помириться со мной, а я отказалась.

Вальера (страстно). Миссьер Юлио, сердце мое, отчего вы ко мне так жестоки?

Юлио. Я жесток к вашей милости? Боже упаси. Питаю самые добрые чувства к моей богине, предмету моих вожделений.

Вальера. Ну, тогда станьте же моим и простите, что обидела вас позавчера.

Юлио. Простите вы меня, ваша милость, что причинил вам огорчение; но теперь я ваш, и переменим боль на радость.

Ория (будто зачарованная). Золотые слова!

Вальера (тихо). Миссьер Юлио, дорогой, беседовать на улице неразумно – у ветра есть глаза и уши. Войдемте в дом, я буду счастлива увидеть вас при свечах.

Юлио. Ваша милость, вам нет нужды что-либо объяснять. Просто приказывайте: «Хочу, мол, то-то и то-то», я в вашем распоряжении.

Вальера (входит в комнату, за ней Юлио; Ория идет закрывать дверь на улицу). Я хочу так, миссьер Юлио, мальчик мой нежный и прекрасный.

Ория (возвратившись, шутливо). Мадонна, вы уже собрались мириться, так скоро?

Юлио. Синьора, примирение начертано на вашем лице, которое сразу же расположило меня к вам, едва только я вас увидел.

Вальера. Ория, милая, запри комнату и ступай к миссьеру хозяину, чтобы не шумел. А спросит про меня, скажешь – мне нездоровится и я нынче никого не желаю видеть.

Ория. Не волнуйтесь, Ория сделает все как надо, и притом – немедленно. (Уходит и закрывает дверь.)

Конец

КОММЕНТАРИИ

БЕРНАРДО ДОВИЦИ (кардинал Биббиена)

(1470–1520)

Одна из колоритнейших и характернейших фигур итальянского культурного и политического горизонта конца XV – начала XVI века. Ловкий политик, связавший свою судьбу с домом Медичи. Долгое время состоял секретарем при кардинале Джованни Медичи. Утверждают, что именно Бернардо Довици в немалой степени способствовал избранию своего патрона на папский престол (под именем Льва X), за что и был вознагражден кардинальской мантией. Бернардо Довици был связан дружескими узами со многими замечательными людьми своего времени, в частности с Рафаэлем (оставившим знаменитый портрет кардинала Биббиены), Бальтазаром Кастильоне, Пьетро Бембо, Лодовико Ариосто. Остроумие светского кардинала Биббиены стало цитатным еще при жизни. Обширная образованность в сочетании с природной склонностью к лицедейству помогли ему утвердить свой авторитет в области театра. Нередко он сам руководил театральными постановками, давал указания декораторам, занимался с актерами, подбирал и заказывал музыку. Умер Бернардо Довици в расцвете сил, пятидесяти лет от роду. Скоропостижная смерть его настолько поразила современников, что был пущен слух о том, что он был отравлен папой Львом X, который страшился честолюбия своего приближенного вельможи. Слух не доказан, но известные основания под собой имеет. Подобный способ устранения нежелательных лиц был в духе времени, и семейство Медичи прибегало к нему неоднократно.

Литературное наследие Бернардо Довици очень невелико. Это письма, которые за стилистические качества с основанием относят к разряду изящной словесности, да одна комедия – «Каландрия».

КАЛАНДРИЯ («LA CALANDRIA»)

Пьеса Бернардо Довици принадлежит к числу наиболее удачных образцов итальянской комедиографии XVI века новеллистического типа. По исходной своей фабуле она живо напоминает «Менехмы» Плавта. Но на этом сходство с римской комедией и кончается. Во всем остальном (сюжетной конструкцией, разработкой характеров, типажами, языком, анекдотичностью ситуаций) она примыкает к традиции новеллистического повествования, восходящей к Боккаччо. В комедии почти невозможно отыскать сцену, которая в большей или меньшей степени не воспроизводила бы какой-либо эпизод из «Декамерона».

Первое представление «Каландрии» состоялось в придворном театре в Урбино 6 февраля 1513 года. Сам автор не присутствовал на спектакле. Он находился в это время с важным дипломатическим поручением в Милане. Спектакль отличался необыкновенной пышностью. Предварялась комедия прологом, написанным Кастильоне. В 1518 году при ватиканском дворе комедия была поставлена в декорациях сиенца Перуцци (по случаю визита Изабеллы д’Эсте). Сохранились подробнейшие описания как первого, так и второго спектаклей.

Первое издание пьесы вышло в Сиене в 1521 году, через год после смерти автора. За ним последовало еще около двадцати изданий в одном только XVI веке, что указывает на несомненную популярность комедии. В 1875 году Исидоро Дель Лунго обнаружил пролог к «Каландрии», написанный самим автором. Вероятно, с этим-то прологом и шел ватиканский спектакль в 1518 году.

В 1548 году пьеса была показана в Лионе (Франция) в честь прибытия туда короля Генриха II и его супруги Екатерины Медичи. Наряду с некоторыми другими итальянскими комедиями «Каландрия» оказала серьезное влияние на развитие французской комедии.

Н. Томашевский

НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ

(1469–1527)

До того как прославиться в качестве самого сильного и оригинального политического мыслителя эпохи, Макиавелли долгие годы провел на ответственной государственной службе и фактически если не определял, то курировал всю внешнюю политику республиканской Флоренции. К этому периоду его жизни относится большой массив служебных записок, донесений, отчетов о посольствах (в том числе в Рим, в Германию и во Францию) и аналитических разборов, в которых уже проступают некоторые черты его политической философии и антропологии. Собственно художественных произведений в это время создано немного: главным образом это лирическая, бурлескная и дидактическая поэзия. Реставрация Медичи во Флоренции (1512 г.) лишила Макиавелли места секретаря второй флорентийской канцелярии и обрекла на вынужденное бездействие: восемь лет, проведенные в Сан-Кашано, в небольшом имении близ Флоренции, стали самым продуктивным творческим периодом в жизни Макиавелли. В эти годы написаны лучшие и знаменитейшие его произведения: «Государь», «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», «Мандрагора», «Золотой осел», «Бельфагор» и другие, – в эти годы зародилась его беспримерная слава, сделавшая его имя символом политической беспринципности и полной свободы от нравственных императивов и его дело – знаменем национального возрождения и гражданской ответственности. В «Государе», произведении, с которым связано возникновение самого понятия «макиавеллизма», впервые нашел вполне адекватное и поразительное по своей логической и художественной силе выражения основной мировоззренческий принцип ренессансного индивидуализма: понимание человека как самостоятельного субъекта исторической жизни. В 1520 году Макиавелли возвращается на службу в должности государственного историографа и в 1525 году подносит Клименту VII свой последний шедевр – «Историю Флоренции». Умер Макиавелли спустя несколько недель после второго изгнания Медичи из Флоренции, но успел увидеть, как последнее в истории его родного города республиканское правительство отказывается от его услуг.

МАНДРАГОРА («LA MANDRAGOLA»)

Написана предположительно в 1518 году и поставлена в том же году по случаю празднеств в честь бракосочетания Лоренцо Медичи, но неоспоримых свидетельств этой постановки не сохранилось. Многократно переводилась на русский язык (в том числе А. Н. Островским).

КЛИЦИЯ («CLIZIA»)

Одно из последних произведений Макиавелли, написана в начале 1525 года и поставлена в доме Якопо Фальконетти на празднестве по случаю окончания срока его изгнания из Флоренции 13 января 1525 года. Постановку оформлял Бастиано да Сан-Галло, о чем сообщает в своих жизнеописаниях Вазари. Начиная с четвертого явления третьего акта довольно близко следует сюжету комедии Плавта «Казина». Русский перевод, вместе с помещенным в данном издании переводом «Мандрагоры», впервые опубликован в кн.: Макиавелли Н. Избранные сочинения. М., 1982.

М. Андреев

ПЬЕТРО АРЕТИНО

(1492–1556)

Пьетро Аретино родился в бедной семье. Большую часть жизни провел в Венеции под защитой тамошних законов, ограждающих его от мести со стороны мелких и крупных владетельных особ, в которых Аретино метал свои сатирические стрелы. Долголетняя дружба связывала его со многими замечательными людьми (Тициан и др.). Литературное наследие Аретино огромно и мало исследовано. Значительный интерес представляет его переписка (около 3300 писем), дающая картину общественной и культурной жизни Италии первой половины XVI века. Особое место занимают письма, содержащие суждения о литературе и живописи. Как теоретик Аретино утверждал свободу творчества от непреложных правил и ратовал за непосредственность в отображении правды жизни. Аретино принадлежат пять бытовых комедий: «Кузнец» («Marescalco», 1543), «Комедия о придворных нравах» («La Cortigiana», 1534), «Таланта» («La Talanta», 1542), «Лицемер» («Lo Ipocrito», 1542), «Философ» («Il Filosofo», 1546). В них Аретино выводит галерею типов, представляющих разные слои тогдашнего общества. Комедии, так же как и политические памфлеты и сатиры, позволяют считать Аретино одним из самых независимых и оригинальных умов своего времени и крупнейшим сатириком, который с позиций свободомыслия Возрождения ниспровергал устои феодально-католического общества. Менее удачна комедия «Горация» («Orazia», 1546).

Европейскую славу создали Аретино пять его «Диалогов», три из которых получили в печати название «Рассуждений» («Ragionamenti»). Особняком стоят стихотворные и прозаические памфлеты Аретино, направленные против государей и политических деятелей. Своими испепеляющими сатирами он стяжал славу «Бича государей» и отца современной журналистики. После смерти Аретино его книги были занесены в индекс запрещенных книг.

КОМЕДИЯ О ПРИДВОРНЫХ НРАВАХ («LA CORTIGIANA»)

Знаменитейшая из комедий Аретино на сцене ставилась чрезвычайно редко. Последняя постановка (в сезон 1963/64 г.) – на сцене Университетского театра в Риме.

Н. Томашевский

АЛЕССАНДРО ПИККОЛОМИНИ

(1508–1578)

Известный литератор и филолог, уроженец Сиены, один из основателей и самых активных членов Академии «Оглушенных» (см. ниже), где состоял под именем Ошеломленного академика. В 1540 году перебрался в Пизу, где в тамошнем университете читал этику. В 1546–1558 годах жил в Риме. В 1574 году возведен в сан архиепископа Патрасского. Автор двух комедий (кроме «Постоянства в любви» – «Александр», ок. 1543–1544), одной трагедии («Обращение Киприана»), сборника сонетов, нескольких диалогов и галантно-нравоописательных трактатов, комментариев к Лукрецию и к «Поэтике» Аристотеля, астрономических компендиумов.

ПОСТОЯНСТВО В ЛЮБВИ («L’AMOR COSTANTE»)

Поставлена силами Академии «Оглушенных» в 1536 году по случаю посещения Сиены императором Карлом V. Император присутствовал на представлении. Впервые издана в 1540 году. На русский язык никогда ранее не переводилась.

ДЖОВАННИ МАРИА ЧЕККИ

(1518–1587)

Флорентиец родом, местом жительства и убеждениями (в споре о языках он отстаивал приоритет тосканского наречия), Чекки хотя и бывал на государственной службе, но в основном зарабатывал на жизнь ремеслом нотариуса и торговлей сукном. Один из самых плодовитых итальянских драматургов XVI века, автор духовных драм, фарсов, интермедий и 21-й комедии (из них 7 в прозе). В 1883 году его комедии были введены в круг обязательных для изучения в школе текстов.

СОВА («L’ASSIUOLO»)

Представлена в 1549 году во Флоренции любительской труппой Монсиньори и Фантастичи. Издана в 1550 году. Свободно варьирует мотивы многих новелл Боккаччо, особенно близка к новелле VI третьего дня. На русский язык переводится впервые.

ВЕНЕЦИАНКА («LA VENEXIANA»)

Написана ок. 1535–1536 года. После долгого забвения была обнаружена и опубликована в нашем веке (1928 г.). Автор неизвестен: первоиздатель комедии атрибутировал ее известному поэту и ученому Джироламо Фракасторо, но без достаточных оснований. Есть мнение, что в сюжете комедии воспроизводится нашумевший факт бытовой хроники. Все персонажи, кроме Юлио, говорят на венецианском диалекте. На русский язык переводится впервые.

М. Андреев