Текст книги "Итальянская комедия Возрождения"

Автор книги: Никколо Макиавелли

Соавторы: Пьетро Аретино,Джованни Чекки,Алессандро Пикколомини,Бернардо Довици
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 38 страниц)

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Мессер Амброджо, Джаннелла.

Амброджо. Джаннелла, открой, открой скорее! Выпусти меня!

Джаннелла. Кто ты? Имя скажи.

Амброджо. Мессер Амброджо.

Джаннелла. Так я тебе и поверил! Докажи.

Амброджо. У тебя отняли кинжал.

Джаннелла. Этого мало. Какой сигнал ты должен был подать?

Амброджо. Уху-уху-уху!

Джаннелла. Совсем другое дело. Теперь я знаю, что вы – это вы.

Амброджо. О небо! О земля! Неужели я не ослышался? Мне больно! О бедный Амброджо! Видишь, на твою голову обрушилось несчастье, которого ты боялся!

Джаннелла. О чем это вы опять?

Амброджо. За что мне такое наказанье? Ну за что?

Джаннелла. Больно? Может, от холода опять бок прихватило?

Амброджо. Горе мне! Моя честь!

Джаннелла. Попробуйте разок-другой потянуться.

Амброджо. Я хочу, чтобы братья узнали, как блюдет она их честь и мою, когда меня нет. Принимать в доме любовников! Каково?

Джаннелла. Черт возьми, сколько я понимаю, это называется рогами!

Амброджо. Не знаю, как я удержался, чтобы не перерезать обоим горло. Запри дверь.

Джаннелла. А где ключ?

Амброджо. Откуда я знаю. Закрой на засов: кому-то ведь и замок отомкнуть раз плюнуть. Оставайся здесь и гляди, чтобы никто не вышел.

Джаннелла. На кой черт мне глядеть? Чтобы опять взбучку получить?

Амброджо. Вернись, говорю!

Джаннелла. Лучше я с вами пойду.

Амброджо. Ступай назад, сделай доброе дело.

Джаннелла. Да не хочу я ничего делать! Коли меня укокошат, люди скажут, что за дело, только мне ведь от этого не легче.

Амброджо. Куда ни кинь – все клин. Да пропади оно пропадом!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Мадонна Оретта, мессер Джулио.

Оретта. После того, как его безумие, моя ревность и ваша хитрость побудили меня сделать то, чего сама бы я никогда не сделала, мне остается лишь сказать, что так суждено было тем, который волен нами располагать и которого велению, будучи не вправе его ослушаться, я не собираюсь противиться. А посему я прошу вас, мой мессер Джулио, чтобы, приняв во внимание обстоятельства, в коих я оказалась из-за вашей любви, вы соблаговолили мне помочь, дабы я не потеряла в глазах людей то, что вы заставили меня потерять вдали от сторонних глаз.

Джулио. Мадонна Оретта, считайте меня самым вероломным любовником из живущих на свете, коль скоро я не готов буду подвергнуть свою жизнь опасности и отдать ее во имя спасения вашей чести и вашей жизни.

Оретта. Что нам делать, ежели вернется мой старик? Глядите, окно открылось и кто-то вылезает. Кто это?

Джулио. Оставайтесь здесь, а я посмотрю. Пожалуй, спрячьтесь.

Оретта. Да поможет мне Бог избежать позора!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Мессер Джулио, мессер Ринуччо и мадонна Оретта.

Джулио. Ну и ну!

Ринуччо. Ну и ну!

Джулио. Господи, это же мессер Ринуччо! Вот так так!

Ринуччо. Кто здесь?

Джулио. Мессер Ринуччо?

Ринуччо. Мессер Джулио! Вы не видели мадонну Оретту?

Джулио. Я знаю, что она устала вас ждать. Почему вы столь непростительно промешкали?

Ринуччо. Объясню на досуге. Где она?

Джулио. Здесь, рядом. А что?

Ринуччо. Мне нужно с нею поговорить. Идем к ней.

Джулио. Да вот же она. Мадонна, выходите, это ваш мессер Ринуччо.

Оретта. О мессер Ринуччо, с доброй ночью.

Ринуччо. С доброй ночью и доброго вам года. Что же это вы, мадонна, убегаете от вашего слуги?

Оретта. Мессер Ринуччо, да кабы я знала, что все подстроено вами или мессером Джулио, я бы не вышла, а вы бы не вошли в мой дом. Но, слава Богу, мы оба здесь. Все к лучшему. Однако что это вы через окно вылезли?

Ринуччо. По милости вашего мужа, который, вернувшись домой и найдя дверь незапертой, а также услышав меня в комнате с вашей сестрой и подумав, что я с вами, выскочил на улицу и, заперев дверь, побежал, сдается мне, к дому ваших братьев.

Оретта. Горе мне! Я пропала.

Ринуччо. Не плачьте, не тревожьтесь, мадонна Оретта. Ничто не препятствует моему счастью, не мешает наслаждаться вашей любовью после того, как мы с вашей сестрой нашли прикрытие на все случаи.

Оретта. Какое прикрытие? Горе мне!

Ринуччо. Идите сюда, я открою двери. О, чудо! Они не заперты! Заходите в дом и действуйте так, как скажет мадонна Вьоланте. И не тревожьтесь.

Оретта. Поручаю себя вам. Ради Бога!

Джулио. Мадонна, будьте покойны. Пока мы живы, вам не грозят неприятности; жизнь же наша останется вне всякой опасности, доколе мы будем знать, что вы милостивы к нам.

Оретта. О мессер Джулио и мессер Ринуччо! Выбраться из беды, не причинив огорчения близким, представляется мне невозможным! Дай Бог, чтоб это мне удалось так же, как я ваша и всегда буду ваша.

Ринуччо. Да будут благословенны эти уста!

Оретта. И уж коль скоро я ваша, то и поручаю себя вам.

Джулио. Мы же как ваши слуги целуем вам ручки.

Ринуччо. Хватит. Отложим на потом церемонии и рассуждения. Заходите в дом.

Оретта. Действуйте. Доброй ночи.

Ринуччо. Запритесь на засов.

Джулио. Мессер Ринуччо, вот вам возможность ради ее спасения поставить на кон состояние и жизнь.

Ринуччо. Не сомневайтесь, мессер Джулио: комар носа не подточит. Станем здесь, у нашего дома, и подождем старика. И ежели вас не разберет смех, завтра утром я угощаю вином.

Джулио. Не держи я вас за человека умного и рассудительного, я бы сейчас смеялся над вами, видя, какой оборот принимает дело, и слыша то, что вы говорите.

Ринуччо. Не сомневайтесь.

Джулио. А я и не сомневаюсь, ибо опасность бесспорна. Сомневаются, когда вилами по воде писано.

Ринуччо. Сомневаться нынче ночью следовало бы мне – после того, как меня надули, будто мячик, однако я не хочу роптать. В конечном счете мне скорее повезло, чем хватило ума. И поскольку дело приняло такой оборот, расскажите мне по крайней мере, мессер Джулио, как это случилось, дабы я знал на будущее, хотя, быть может, не всегда же мне попадать впросак, как нынче ночью. Обещаю и я наперед рассказать вам кое-что не менее занятное. Тем самым мы скоротаем время, покуда старик не вернется.

Джулио. Можно, я скажу правду? Вы не рассердитесь?

Ринуччо. Можно и даже нужно. Так и знайте – наперед все вам прощаю.

Джулио. Правду вам сказать, я с самого начала, с самого моего приезда в этот город, влюблен в мадонну Оретту; только я этого не показывал, ибо после того, как вы поведали мне о своей любви, я полагал, что, открывшись, огорчу вас и поврежу себе. Втайне же я разными путями искал встречи с нею и, поскольку ни один из них ни к чему не привел, жил в отчаянии.

Ринуччо. А я-то хорош, черт меня возьми! Так опростоволоситься!

Джулио. Особенно я отчаялся сегодня, когда увидел, как скоро и с какой легкостью вы можете осуществить свое намерение.

Ринуччо. Зачем же вы дали мне совет и нашли для меня легкий способ осуществить мое намерение?

Джулио. Затем, что когда вы как друг попросили у меня совета, я скрепя сердце предпочел поступить в ущерб себе, как этого требовал долг истинного друга, вместо того, чтобы обмануть вас и выиграть самому.

Ринуччо. Я всегда видел в вас верного друга, но тут – честь вам и хвала! – вы показали себя сверхверным.

Джулио. Не находя себе места, я, дабы излить душу, поведал обо всем моему Джорджетто, коему, как вы знаете, я охотно поверяю все свои тайны; после чего, сам на себя непохожий, я стоял, переодевшись служанкой, у двери вашего сада в ожидании старика, который явился в соответствии с нашим планом.

Ринуччо. Я видел, как он пришел. Но под каким предлогом вы его заперли во дворе?

Джулио. Впустив его во двор и заперев дверь, дабы он не мог выйти, я ему говорю: «Сударь, мы погибли! Мессер Ринуччо и мессер Джулио вернулись, они дома». Услышал это старый хрыч – и поджилки у него затряслись. Тут я его немного успокоил, сказал: «Все равно они куда-то собрались. Ждите меня здесь – чуть только выйдут они из дома, я к вам вернусь».

Ринуччо. Вы так долго с ним говорили, и он вас не узнал?

Джулио. Вот именно. Я весьма удачно подделал голос под женский. Да и не знает он меня – видел как-то с вами, но, по-моему, разговаривать нам не довелось. К тому же, когда он явился, он плохо соображал от любви, а уж когда услышал, что мы дома, и вовсе от страха перестал соображать. Таким образом, я ушел, а его запер во дворе.

Ринуччо. Перед этим бледнеет история мессера Риньери из «Декамерона».^{182}

Джулио. Не успел я дверь запереть, подходит ко мне Джорджетто и, весь сияя, говорит: «Мессер Джулио, живо раздевайтесь и идите в комнату – мадонна Оретта вас ждет». «Не следовало бы и тебе усугублять мою боль», – говорю я ему. «Господь с вами! – отвечает он. – Я вам ее привел, идите к ней, только сделайте вид, что вы ее благоверный, и попробуйте ее приручить без лишних хлопот».

Ринуччо. И по-твоему, это хорошо – добиваться своего бесчестным путем!

Джулио. Я сбрасываю с себя платье служанки и вхожу, не вполне уверенный, что меня не заманили в ловушку. Не успеваю я переступить порог, как шею мою обвивают чьи-то руки.

Ринуччо. Все это, надо думать, происходило в темноте.

Джулио. Вот именно, что в темноте! Тогда я нащупываю лицо и, убедившись, что кожа нежная, чувствую желание заняться своим делом. Полураздетые-полуодетые, мы добрались до кровати, я совершенно сбился с панталыку, она говорила до того тихо, что я ничего не мог разобрать и, следовательно, не был уверен, мадонна Оретта она или нет, боясь, что Джорджетто привел мне другую женщину, и не осмеливаясь спросить: «Кто вы?» – либо сказать, чтобы она говорила громче; про себя же я твердил: «Если это мадонна Оретта, – что тем не менее представлялось мне невероятным, – я не хочу, чтобы она меня узнала».

Ринуччо. И тогда вы последовали примеру купцов, проверяющих товар на ощупь. Я угадал?

Джулио. Дело в шляпе. Мы можем сказать, что нам повезло. Только бы свистопляска не поднялась.

Ринуччо. Черт вас побери! Уж говорили бы за себя: мне повезло. Плакать не стану.

Джулио. Конечно, не станете, когда услышите, что торг будем вести сообща. Так вышло, что я действовал за вас. И насколько мне перепало в этот раз больше вашего, настолько в следующий раз вы отхватите больше меня – и мы будем квиты.

Ринуччо. Договоримся без всяких посредников. Рассказывайте дальше.

Джулио. Прошло уже немало времени с той минуты, как я возлег с ней, и боевой задор поутих, когда она, думая, что я ее благоверный…

Ринуччо. Ну да! Как будто нет разницы между возлежанием доктора и вашим! О, поверьте мне, мессер Джулио: ежели женщины этим не занимаются, то или потому, что не с кем, или случай удобный не подворачивается.

Джулио. Все может быть. Хотя я действительно думаю, что она думала, будто я ее благоверный, ибо учинила мне страшный нагоняй. «Ах, так, старый безумец! – шипела она. – Так? Дома мертвец мертвецом, а на стороне молодец молодцом! С кем это ты, по-твоему, услаждался? Ну-ка посмотри. Узнаешь? Кто я – мадонна Анфрозина или мадонна Оретта? Я направила по твоему следу лучших собак, а ты и не ведал. Таково дело, которым ты собирался заняться с комиссаром? Вот кого я так люблю! Вот из-за кого удерживаюсь получать удовольствие с другими, как это делаешь ты, изменник! Или, быть может, я не нашла бы с кем?»

Ринуччо. Еще как нашла бы! Тогда вам стало ясно, кто она?

Джулио. Да. И после того, как я дал ей выговориться, крепко держа, чтобы она из-под меня не вырвалась…

Ринуччо. Да ты бы ее и палкой не прогнал!

Джулио. Ей-богу, она хотела убежать.

Ринуччо. Убежала одна такая! А как насчет бабы, которая нехотя целого поросенка съела?

Джулио. Не знаю, что творилось в душе ее, но хорошо знаю, что когда я сказал ей, кто я и как ее люблю, она, сначала пытаясь вырваться, а потом умоляя отпустить ее, сделала все, дабы уйти. Я же, не желая, чтобы первый раз стал и последним, и удерживая ее, не допуская мысли, что вы не вернетесь, наговорил ей с три короба и убедил отдать вам и мне всю свою любовь. В мире и согласии мы пошли на новый приступ, дабы, когда вы вернетесь, вместе с вами посмеяться над вашим походом впустую; и в числе прочих приятностей мы имели то дивное удовольствие, что, пока мы пребывали вместе, старик во дворе ухал совой – черт его знает, что на него нашло.

Ринуччо. А кто его потом выпустил?

Джулио. Да никто. Он сам открыл – ковырял-ковырял в замке, тот поддался, и он выскочил, чем испортил нам все удовольствие. Ибо мы тотчас встали, оделись – и сюда, в расчете, что я успею водворить ее в дом раньше, нежели вернется он. Не вышло. Очень плохо – хуже быть не могло.

Ринуччо. Вы преувеличиваете, вот что я вам скажу. А теперь послушайте, что было со мной. Я выхожу из дома и, увидев полотенце в окне, отпираю дверь отмычкой и направляюсь в комнату, отпираю ее тем же способом, сбрасываю одежду и ложусь в постель.

Джулио. А в постели никого!

Ринуччо. Не спешите. Меня спрашивают: «Кто здесь?» Подделавшись под голос доктора, я ответствую: «Твой мессер Амброджо» – и придвигаюсь к молодому телу, уверенный, что это мадонна Оретта.

Джулио. И кто это был?

Ринуччо. Сестра мадонны Оретты, которая, как она мне поведала, пришла вечером, чтобы переночевать у нее, поскольку этак им сподручнее идти утром какую-то комедию в монастыре смотреть.

Джулио. А как она оказалась в этой постели?

Ринуччо. Сейчас скажу. Мадонну Оретту вызвала – так она думала – моя мать, предоставляя ей возможность застигнуть мужа на месте преступления, и ей нужно было уйти. На самом же деле ее вызвал этот негодник Джорджетто, чтобы отнять у меня и отдать вам. У мадонны Оретты с доктором есть, как вы знаете, трехлетний малыш, и поскольку он у них единственный, старик держит его в своей постели. Итак, мадонна Оретта должна была уйти, а чтоб не оставлять мальчонку одного, положила сестру в свою постель, дабы она за ним присмотрела.

Джулио. Ее ожидала славная ночка, и, думаю, она нуждалась в таковой не меньше, чем мадонна Оретта; ибо, по мне, ее муженек похож на доблестного рыцаря постели не более, чем мессер Амброджо.

Ринуччо. Само собой разумеется. Так вот, считая, что это мадонна Оретта, я к ней придвигаюсь и готовлюсь исполнить супружеские обязанности; она же, дикарка, отодвигается и говорит: «Ах, мессер Амброджо, оставьте, я не хочу!» И с этим «оставьте, я не хочу» захотела-таки, и я справил дело раз и другой.

Джулио. На здоровье! Но неужели она поверила, что вы мессер Амброджо?

Ринуччо. Да, она сама мне сказала. И сказала, что изо всех сил сдерживала страсть, дабы не открылось, что она не мадонна Оретта. И я этому верю, ибо она говорила тихо-тихо. Она призналась, что была удивлена тем, сколько в старике силы.

Джулио. А как она думала – где была мадонна Оретта?

Ринуччо. Она решила, что та под видом, будто идет к старику, пошла карнавал справлять в другое место. После того, как я пробыл с ней довольно долго и, по-моему, достаточно ее приручил, я обратился к ней с несколькими учтивыми словами, сказав: «Любовь, которую я к вам питал и питаю, мадонна Оретта, привела меня сюда. Я ваш Ринуччо Гваланди». И так далее. Однако со мной, мессер Джулио, произошло обратное тому, что произошло с вами: в то время, как ваша, когда вы назвали себя, вознамерилась выбраться из-под вас, моя, услыша, кто я, обняла меня крепче.

Джулио. Красноречивый знак.

Ринуччо. Прижалась она ко мне и говорит: «Мессер Ринуччо, страх бесчестия много месяцев удерживал меня от того, чтобы выказать вам любовь, которую я к вам питала и питаю; но теперь, когда, против ваших и моих ожиданий, представился случай, я не хочу обманывать себя самое. Я не мадонна Оретта, как вы полагаете, а Вьоланте, ее сестра и ваша служанка». Ну и так далее. Щебетала она, щебетала и под конец говорит, что я свет ее очей.

Джулио. Сразу видно, своим обхождением вы в самую жилку попали.

Ринуччо. Теперь вам известно, что меня задержало: после того как я узнал ее, а она меня, и сделка оказалась выгодной, я не стал искать другой. Я был бы рад рассказать вам все это раньше, да помешал приход старика, который запер меня в доме, так что пришлось мне поучиться вылезать в окно. Что это там за свет? Господи, это же старик с братом наших дам! Спрячемся, отойдем сюда, чтоб они нас не заметили.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Мессер Амброджо, Угуччоне, Джаннелла, с горящим факелом.

Амброджо. Я переоделся на этот лад, дабы застигнуть их на месте преступления, и, поймав птичку, пошел за вами: я хочу, Угуччоне, чтобы вы своими глазами увидели, как она себя ведет и сколь ревностно печется о вашей и о моей чести.

Угуччоне. Я ничего не могу сказать, покуда не увижу и не услышу другую сторону.

Амброджо. И его и ее увидите, коль скоро они не упорхнули. Иди, Джаннелла, открывай дверь. Я и хочу, чтоб вы сами убедились.

Джаннелла. Хозяин, дверь не открывается – они заперлись изнутри.

Амброджо. Заметили, что я вернулся. Это им не поможет. Стучи! Ежели придется, я через окно полезу или дверь выломаю, а в дом попаду. Стучи сильнее!

Джаннелла. Не зря говорится: кто сам не плошает, тому Бог помогает.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Мадонна Аньола, мессер Амброджо, Угуччоне, Джаннелла.

Аньола. Кто там?

Амброджо. Сейчас увидишь, потаскуха!

Аньола. Сдается мне, что вы куча пьяниц. Ступайте, ступайте проспитесь. Ступайте.

Амброджо. Дай мне только в дом войти – я тебе просплюсь!

Джаннелла. Открой, Аньола. Это я, Джаннелла.

Аньола. Ступайте языком болтать да в шутов рядиться к каким-нибудь шлюхам, а тут добропорядочные люди живут. Кабы хозяин был дома, небось… небось бы…

Амброджо. Эх, камня под рукой нет!

Угуччоне. Не болтайте, она права. Открой, Аньола, это я, Угуччоне, брат мадонны Оретты.

Аньола. Ой, Угуччоне, простите меня, я вас не узнала. Иду.

Угуччоне. Вот видите? Доброму слову под силу ошибку исправить.

Джаннелла. Чуть отопрет – вы туда.

Амброджо. Туда, туда.

Аньола. Да что они делают?

Угуччоне. Гляди в оба, болван! Стой здесь с факелом и ни с места! А вы, сударь, отойдите от двери и не ломитесь. Аньола, открой, открой, не бойся.

Аньола. Ну что, не под мухой они? Или я пьяниц не видала?

Угуччоне. Добрый вечер. Где Оретта?

Аньола. Шьет наверху.

Амброджо. Не иначе как толстой иглой.

Угуччоне. Помолчите, если можете. Впусти, нам нужно с ней поговорить.

Аньола. Мессер Угуччоне, вам придется обождать: когда хозяина нет дома, мне никого не велено пускать.

Угуччоне. Так вот же твой хозяин!

Аньола. Еще чего! Рогоносец какой-то, а не хозяин.

Амброджо. Черт бы тебя побрал! Кого хотела, того пустила.

Аньола. Охота мне с пьяницей разговаривать!

Амброджо. Ничего не попишешь, придется ломать дверь.

Угуччоне. Ну и осел же вы! Наказываете никому не открывать, а потом сами удивляетесь, что ваши наказы выполняют.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Мадонна Оретта, мессер Амброджо и Угуччоне.

Оретта. Кто это там внизу? О брат мой, добро пожаловать!

Амброджо. Вот она, Угуччоне, эта добродетельная женщина!

Оретта. Что там еще за рогоносец?

Амброджо. Ты не обозналась, приняв меня за рогоносца, ибо сама и наставила мне рога, негодница! Где любовник, который недавно был с тобой в комнате?

Оретта. Так вы мессер Амброджо, мой муж? Благодарение Господу, сегодня мой брат, полагавший, что выдал меня за адвоката, увидит, кого я получила в мужья. Мой любовник наверху. Фабио, идите сюда!

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Мадонна Оретта, мадонна Вьоланте, переодетая мужчиной, мессер Угуччоне и Джаннелла.

Оретта. Идите сюда, Фабио. Вот полюбуйтесь. Он?

Вьоланте. Что случилось, старый дурак?

Амброджо. Случилось то, что Бог тебя накажет, злой юноша. Ты зачем приходил в мой дом?

Вьоланте. За тем же, зачем ты вырядился в эту дурацкую одежду, которая как раз по тебе; за тем же самым, чем ты собирался заняться в доме мадонны Анфрозины, любезный сердцеед.

Джаннелла. Черт подери! Прогулочка-то наша боком выходит.

Амброджо. Я с тобой не желаю разговаривать. Я к вам обращаюсь, Угуччоне, убедились, что я говорил правду? Перед вами любовник вашей сестры. Быть может, она устыдилась показать его нам? Теперь вы видите, кто она?

Оретта. Брат мой, он спрашивает у вас, кто я, а вы послушайте лучше, кто он. Этот почтенный человек, который в его годы и при его занятии мог бы служить примером для Пизы, влюбляется направо и налево и уходит на всю ночь в этом наряде, в коем вы его видите. И поскольку мне это надоело, я, зная, что нынче ночью он отправился к даме, послала за этим моим любовником и устроила так, чтобы, воротясь домой, он услышал, что я в комнате с мужчиной, и, разозленный, в платье, в котором ходит предаваться безумству, побежал за вами и сам же показал вам то, чему, расскажи вам об этом я, вы бы, знаю, не поверили. Теперь вам известно его отношение ко мне. А чтобы понять, кто мой любовник, глядите. (Дай сюда бороду.) Узнаете мою сестру? Ну что, видели, мудрый доктор, кто мой любовник?

Джаннелла. Господи, так это ж мадонна Вьоланте!

Угуччоне. Мессер Амброджо, дело обстоит иначе, чем вы мне говорили. Провинились и заслуживаете наказания вы. Стыдитесь, старый осел!

Амброджо. Я слышал скрип кровати и пыхтение.

Вьоланте. Не устрой мы этого представления, нам было бы трудно вас разоблачить. Кабы моя сестра меня послушала, я бы вас по-другому наказала. Брат мой, ваше дело позаботиться о том, чтобы этот слюнявый старик перестал глумиться над бедняжкой.

Амброджо. У меня есть свидетель. Вот он.

Оретта. Хорошо. Спросим его. Скажи-ка, Джаннелла, ты видел, чтобы кто-нибудь входил в дом?

Джаннелла. Я не видал, я не видал, сударыня, нет.

Оретта. Сторожишь ли ты днем и ночью эту дверь?

Джаннелла. Да, сударыня, у меня никто не войдет.

Амброджо. Когда я вернулся, был замок открыт? Когда я поднялся наверх, был кто-то в комнате с ней?

Джаннелла. Сдается мне, хозяин, дверь была в том виде, в каком вы ее оставили. Вы-то уж знаете, что не захотели, чтобы я закрывал. В доме я тоже никого не видел.

Вьоланте. А ежели вы кого-то и слышали, так меня. С чего бы это мне пыхтеть?

Амброджо. Все на одного – ну и пожалуйста! Будь что будет.

Оретта. Погодите. Скажи-ка, Джаннелла, ты сопровождал его нынче ночью в этом платье к дому дамы?

Джаннелла. Говорить, хозяин? Коли на то пошло, врать не хочу – грех это. Да, сударь, то бишь сударыня, и нам худо пришлось, потому как меня всего изранили, а его целую ночь запертым во дворе на холоде продержали.

Вьоланте. Да будет она благословенна, та женщина! Он получил по заслугам. Как вам кажется, Угуччоне, кто из них вправе сетовать и кричать – он или эта бедняжка? Поплачь, бедная, поплачь, облегчи душу. Лучше удавиться – вот мой совет всякой девушке, выходящей за старика, который все равно что собака на сене.

Угуччоне. Мне трудно говорить – в таком я бешенстве. Но черт или кто там тебя побери, старый трус, я тебе всыплю…

Оретта. Ой, Угуччоне, простите его из любви ко мне!

Вьоланте. Напротив, следовало бы выбить дурь у него из головы. Мерзавец! Порочить порядочных женщин, а?

Угуччоне. Возьмите свое платье и ступайте со мной.

Амброджо. Дорогой шурин!

Угуччоне. Прочь с моих глаз, мерзавец!