Текст книги "Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая"

Автор книги: Нелли Шульман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 93 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]

Дверь распахнулась. Лея, стоя на пороге кухни, озабоченно проговорила: "Что же вы печенья не едите, папа, я для вас пекла".

Исаак посмотрел на покрасневшие щеки дочери и рассмеялся: "Отчего же не едим? Очень вкусное. Холодно на улице?"

– Хорошо, – тихо сказала Лея, опустив глаза. "Очень хорошо, папа".

Когда ее шаги затихли наверху, Степан, помолчал: "Рав Судаков, если можно…я бы хотел учиться. Только я совсем ничего не знаю, ничего".

– Все мы когда-то, – Исаак поднялся и потрепал его по плечу, – ничего не знали. Как обустроишься – приходи, посмотрим – что у нас получится.

– Тридцать пять, – сказал себе Исаак, закрывая калитку, глядя на следы в тающем снегу. "И еще долго так будет. Но когда-нибудь, – он поднял голову и посмотрел на зимнее солнце, – изменится".

Степан оглядел свою маленькую, подвальную комнату, и улыбнулся: «Для каменщика и такое, конечно, роскошь. Федя поймет, не может не понять. А потом, когда я найду девочку – мы с ним встретимся. Саблю ему отдам, мне-то – он погладил рукой эфес, – она уже не понадобится».

Он присел на лавку и, поморщившись, подвигал левым плечом. "Ничего, – Степан откинулся к стене, – это поначалу непривычно, потом – пройдет. Однако надо и собираться". Он задул свечу и вышел на темнеющую, вечернюю улицу.

В большом зале ешивы было шумно, в фонарях, развешанных по стенам, трещали свечи, пахло табачным дымом. Исаак поднял глаза от большого тома, и выбил трубку: "Тут не курить не получается, к тому же говорят, табак помогает думать. Держи, – он подал Степану какой-то лист.

– Что это? – спросил тот, присаживаясь напротив.

– Алфавит, – рав Судаков затянулся. "Сначала это, а потом – все остальное. С Божьей помощью, – добавил он и вернулся к своей книге.

– С Божьей помощью, – шепнул Степан, и, шевеля губами, стал медленно повторять буквы.

Пролог
Англия, весна 1776

– Mademoiselle Joséphine, quel est le temps qu'il fait aujourd'hui? – раздался монотонный голос гувернантки.

Джо Холланд посмотрела на залитое дождем окно классной комнаты. Почесав карандашом голову, она вздохнула: "Aujourd'hui, le mauvais temps". Девушка сладко улыбнулась: "Μais, ca me fait chier!"

Гувернантка побагровела. Джо, спохватившись, пробормотала: "Je m'excuse".

– La leçon est terminée, – сухо сказала женщина. Обернувшись к закрывшейся двери, Джо высунула язык. Поднявшись, – она была высокая, тонкая, с уложенными надо лбом, темными косами, – девушка подошла к выходящему во двор особняка окну.

Ливень барабанил по стеклу, бот мотался у пристани на Темзе. Джо прижалась лбом к холодному окну: "Господи, сбежать бы отсюда – куда угодно. Только бы в море".

Она осторожно открыла дверь классной комнаты и прислушалась. Было тихо, по соседству раздавалось только скрипение пера.

Джо взбежала наверх и прошмыгнула в свою спальню. Высокая, узкая кровать была покрыта простым тонким, одеялом. У окна, на треноге, красовалась бронзовая подзорная труба. На полках, вперемешку с книгами по навигации, были расставлены модели кораблей.

Девушка опустилась на голые доски пола. Расправив серое, шерстяное платье, она потянулась за "Лондонской Хроникой".

– Вести с полей сражений, – прочитала она. "Наши победоносные войска отразили атаку повстанцев на Квебек. Генерал Карлтон сообщает, что в сражении погибло более ста солдат-колонистов, включая командующего армией, Монтгомери. С реки действия армии поддерживали наши военные корабли, под командованием капитана Стивена Кроу.

Наши войска покинули Бостон, под угрозой обстрела артиллерии повстанцев, но продолжают успешно сражаться в колонии Массачусетс. Полк его светлости лорда Кинтейла разгромил несколько отрядов колонистов. Было поймано и расстреляно более двух десятков шпионов. Ваш корреспондент".

Джо с тоской отложила газету: "Вот это жизнь! Вот это герои! А мне до конца дней своих придется спрягать французские глаголы".

Дверь заскрипела. Брат сказал с порога: "Обедать зовут, пошли".

Он наклонился, и поднял газету: "Охота тебе читать про этих дураков. "Полк его светлости лорда Кинтейла…, – издевательски начал Джон. Джо, выпрямившись, – она была выше брата на голову, – посмотрела на него сверху вниз: "Не тебе их судить, мальчишка, окажись ты там – девушка кивнула на карту Северной Америки, что висела на стене, – со страху в штаны наложишь".

Джон взглянул на усеивавшие карту флажки, на стрелы и линии. Засунув руки в карманы хорошо скроенного сюртука, встряхнув светлыми волосами, он примирительно заметил: "Стреляю я не хуже тебя, а в остальном – надо говорить, а не палить из пушек, Джо. Сейчас другой век. Вон, – он кивнул в сторону лестницы, – мистер Рональд дал мне задание – написать речь, защищающую политику Британии в колониях. Хочешь послушать?".

– Готовишься занять наследственную скамью в Палате лордов? – невинно поинтересовалась Джо.

– Ну да, – недоуменно ответил брат, – а что?

– Ходули купи, – ядовито посоветовала девушка, – а то тебя и не увидят, только голос будет слышен.

Джон мгновенно вытащил из рукава сюртука трубочку и плюнул в сестру жеваной бумагой.

– И почему только папе пришла в голову мысль забрать тебя из Итона? – вздохнула Джо, спускаясь в столовую.

Джон, было, хотел подать ей руку. Джо, вскинув подбородок, прошествовала мимо. "Потому, – пробормотал он вслед стройной спине, – что я уже летом поступаю в Кембридж, дорогая сестра. Впрочем, ты же все равно скажешь, что я задаюсь".

В большой столовой было пустынно, – брат с сестрой и гувернантка с наставником сидели за разными концами овального стола палисандрового дерева.

– Папа пишет, – сказал Джон, не разжимая губ, делая вид, что занят куропаткой, – что к лету вернется, заберет нас, и мы поедем путешествовать по Европе. Перед тем, как я отправлюсь в университет.

– Он второй год подряд это обещает, – Джо мрачно ковырялась в запеченной картошке.

– На этот раз точно, – уверил ее брат.

Джо, на мгновение, коснулась оправленного в золото медвежьего клыка, что висел у нее на шее. Девушка посмотрела на картину, что висела над камином. Разбитый пушками корабль, с изорванным, горящим британским флагом, погружался в море. Над ним, на скале, возвышался форт, в темно-синем небе веяли птицы. Капитан стоял у румпеля, – высокий, в белоснежной, покрытой пятнами крови рубашке, с прикрытым повязкой глазом. У его ног дымились мешки с порохом.

– Подвиг сэра Стивена Кроу в порту Картахены, – прочитала Джо надпись на медной табличке. Сглотнув, она посмотрела на серые, мотающиеся под дождем деревья сада.

– В Портсмут нельзя, – холодно подумала она, поднося к губам серебряную чашку с кофе, – это военная база. Даже и думать нечего, чтобы меня там взяли на корабль. Значит, в Плимут, оттуда уходят каперы, можно наняться юнгой. Навигацию я знаю отменно, с парусами управляюсь, – лучше многих мужчин, стреляю метко, – не пропаду. Так тому и быть.

Джо шепнула брату: "Пойду, полежу, такая погода, что сразу в сон клонит".

Оказавшись у себя в комнате, она заперла дверь на ключ, и прошла в гардеробную. Старая, потрепанная кожаная сума лежала в самом дальнем углу шкапа кедрового дерева. Джо вытащила ее наружу и стала собирать вещи.

Сильный дождь поливал разъезженную, широкую дорогу. Мальчишка на вороной лошади отбросил с мокрого лба прядь коротко стриженых, темных волос и посмотрел на серую воду плимутской гавани. Корабли, со свернутыми парусами, покачивались на легкой волне.

– Пистолет и кинжал, – подумала Джо, пришпоривая коня. "Жаль, что шпагу не удалось украсть, Джон взял свою в Итон. Вот же задавака, подумаешь, поехал выступать со своей речью на выпускной церемонии. Но все удачно сложилось, он с наставником только через неделю вернется, а мадемуазель отправилась на свадьбу своей сестры, в Лондон. Это тоже – дней на пять. Записку я оставила, – она усмехнулась, вспомнив короткие строки: "Уехала на войну, не ищите".

– Стану героем, – Джо направила коня в открытые ворота таверны, что стояла на набережной, – и вернусь. Наверное.

Она спешилась и увидела красивую вывеску – большой, черный ворон на золотом поле. "Золотой Ворон, – задрав голову, прочитала девушка. Оправив промокшую, холщовую куртку, она шагнула внутрь, вдохнув запах табачного дыма.

У дальней стены собралась какая-то толпа. Она услышала сердитый голос: "Руками не лапай, этому письму полтора века, а то и больше".

– А что тут написано? – зачарованно спросил какой-то матрос.

– Грамоту учить надо, – отрезал низенький, плотный, седоватый человек в холщовом фартуке. "Это письмо сэра Стивена Кроу моему предку. Тому, кто основал эту таверну, Сэмуэлю Берри. Берри служил под началом сэра Стивена на "Святой Марии".

– Той, что погибла в Картахене, – протянул кто-то.

– Именно, – кабатчик поднял пухлый палец. "Дорогой Берри, уплатите подателю сего десять шиллингов, и пусть катится….– услышав дальнейшее, Джо почувствовала, что краснеет. "Выйду из тюрьмы – отдам. Ваш капитан".

– А это кровь? Пятно тут, на бумаге, – поинтересовался давешний матрос.

– Бургундское вино, – гордо сказал мужчина. "Далее, вот кусок обшивки "Святой Марии", можете потрогать, только по очереди…"

Джо дождалась, пока кабатчик вернется за стойку. Небрежно бросив медную монету, она велела: "Стакан эля".

– Рановато начинаешь, – хмыкнул кабатчик, оглядев высокого, тонкого, темноволосого мальчишку с прозрачными, светло-голубыми глазами. На белой шее, рядом с крестом, болтался медвежий клык.

– Во рту пересохло, – сообщил мальчишка, выцедив эль. "Меня зовут Джо, Джозеф". Он протянул маленькую, но сильную руку.

– Фрэнсис Берри, – кабатчик прислушался: "Из благородных. На войну, наверное, собрался, ну да они тут десятками вокруг каперов околачиваются".

– Мистер Берри, – мальчишка шмыгнул носом и вытер его о рукав куртки, а вы не знаете – какие корабли скоро отправляются в Новый Свет? Вы не думайте, – вздохнул мальчишка, – у меня деньги есть, немного.

– Твоя лошадь? – Берри выглянул на залитый дождем двор.

– С почтового двора, ее вернуть надо, – парень поджал пухлые, еще детские губы. "Я в море хочу, мистер Берри".

– Все вы хотите, – пробормотал кабатчик. "Ты хоть раз в море выходил?"

– Я из Саутенда, – оскорблено заметил парень, закидывая ногу на ногу, рассматривая свои потрепанные, грязные сапоги. "Меня отец в море взял, как я только стоять научился".

– Пальцы-то у тебя ловкие, – заметил Берри, – видно, что не белоручка. Он вспомнил жесткую ладонь парня: "Ладно, сейчас капитан "Черной стрелы" сюда обедать придет. Они сегодня на закате отправляются. Хороший капер, быстроходный. Скажешь, что от меня, он вон там – Берри указал на угол таверны, – будет сидеть, за своим обычным столом".

– Спасибо, спасибо вам! – горячо сказал парень. Берри подумал: "Господи, скорей бы уже эта война закончилась, жалко мальчишек-то, совсем молодые. А что делать, – он вздохнул и, проводив глазами парня, стал протирать стаканы, – колонисты эти совсем зарвались, независимости хотят. Хотя, – он хмыкнул и закрыл ставни, – право слово, беспокойства от них больше, чем доходов. То ли дело Индия".

– Куришь? – спросил капитан Фэрфакс, осмотрев с ног до головы мальчишку, что сидел перед ним.

– Нет пока, – зарделся тот.

– И не начинай, – посоветовал капитан – высокий, мощный пожилой человек лет шестидесяти, с почти седой головой. Он затянулся ароматным дымом. Развернув морской атлас, капитан подвинул его к Джо. "Проложи курс отсюда до Джерси".

– А мы пойдем на Джерси? – парень поднял на него светло-голубые глаза.

– Мы, – со значением сказал Фэрфакс, – пойдем туда, куда велит капитан. То есть я". Он усмехнулся: "Если ты не прикусишь язык, то отправишься обратно, в Саутенд. Макрель ловить".

– Простите, – пробормотала Джо. Взяв тетрадь, она стала быстро писать, двигая губами.

– Неплохо, – заметил Фэрфакс, прочитав. "Вот тут отмель, но ты ее знать не обязан, все-таки не Саутенд. Завяжи мне шлюпочный узел, и расскажи, когда он применяется, – капитан кинул Джо разлохмаченную веревочку.

– При буксировке шлюпок и во время их стоянки под выстрелом у борта корабля только в тех случаях, когда в них находятся люди, – отчеканила Джо. Фэрфакс, разглядывая узел, сказал: "Так. Первые три месяца плаваешь без оклада, испытательный срок. Потом, если не убьют тебя, – он выбил трубку, – переходишь на процент от добычи, как все. Жить будешь отдельно, рядом с камбузом, там каморка есть".

– Я не хочу на камбуз, – страстно сказала Джо. "Я хочу на мачты, на марс…"

– А я, – Фэрфакс поднялся, – не хочу, чтобы экипаж любовался твоими достоинствами. Впрочем, их и нет еще пока. Но вырастут, наверное. Тебе сколько лет? – смешливо поинтересовался он.

Джо почувствовала, как в глазах закипают слезы. Опустив голову, она соврала: "Семнадцать. Мне не приходить, да?"

– Ты же хочешь на марс, – удивился капитан. "Тут, – он обвел рукой таверну, – их пока не заведено. На закате отправляемся, опоздаешь, – пеняй на себя".

Он внезапно наклонился к девушке, и погладил ее коротко стриженые волосы: "Я сам, дорогая моя – в середине Атлантического океана родился. Матушка моя покойная, как ты – отсюда, из Плимута, в море сбежала. Ничего, плавала, а потом, как отца моего встретила – поселились они на берегу, рыбацкое дело завели. Давай, Джо, не ты первый, не ты последний".

– Я прямо сейчас могу, капитан, – девушка подхватила свою суму. "Я лошадь отдала на почтовый двор, меня больше ничего на суше не держит".

– А папе я написала, – подумала Джо, садясь на весла капитанской шлюпки. "Как он вернется, ему на Ладгейт Хилл все передадут. Да и не рассердится он. Я же все разъяснила – куда уезжаю и зачем. Повоюю и вернусь".

– "Черная Стрела", – Фэрфакс указал на изящный бриг. "Она у меня красавица. Ходит так, что за ней мало кто угонится. Сорок пушек. Ты, кстати, давай, учись, как стрелять. Экипаж маленький, каждые руки на счету".

– Море, – Джо ловко карабкалась вслед за капитаном по трапу, вдыхая резкий, соленый ветер. "Господи, неужели и, правда – море".

– Твоя собачья вахта, – коротко сказал Фэрфакс. "Иди, устраивайся, скоро снимаемся с якоря".

Вечером "Черная стрела", подняв паруса, стала выходить из гавани. Джо обернулась – с марса было видно весь Плимут. Она, чуть помахав рукой, шепнув: "До свидания!", – посмотрела вперед, туда, где море играло под золотистым, нежным, исчезающим вдали светом заката.

Фрэнсис Берри, пыхтя, поднял один конец дубового, тяжелого стола. Он велел мужчине, что стоял напротив: «Ты тоже помоги, лучше на дворе это делать, а то все полы своими сапожищами затопчут».

Над Плимутом сияло яркое, весеннее солнце. Берри, вытаскивая стол, спускаясь по ступенькам, подумал: "Как все-таки у нас погода быстро меняется, неделю назад все дождем залито было, а сегодня – вон, уже все в рубашках ходят".

Над входом в таверну развевался большой британский флаг. Берри полюбовался деревянным щитом на двери: "По случаю записи добровольцев выпивка бесплатно".

– Долг патриота, – гордо сказал он мужчине, что раскладывал на столе бумаги и перо с чернильницей.

Тот поднял бесцветные глаза: "Это они себя там, – мужчина махнул головой на запад, – патриотами называют. На твоем месте, Берри, я бы так выразился, – человек прервался и потер бритый подбородок, тряхнув напудренной косичкой, – долг верного слуги его Величества".

– Тоже хорошо, – согласился кабатчик. Махнув рукой, он велел: "Бочки сюда тащите!"

Он зашел за угол дома, и наклонился к темному провалу подпола: "Не перепутайте, справа берите бочки, те, над которыми, – Берри тонко усмехнулся, – мы вчера поработали".

– А как же, хозяин, – расхохотались внизу. Берри, разогнувшись, потер поясницу: "Попробуй им откажи, сразу какие-нибудь подати невыплаченные найдут. Пусть хлещут разбавленный эль, все равно – кто сейчас добровольцами записывается, только совсем никчемные люди".

Во дворе забили в барабан, Берри распахнул ворота. Вереница мужчин потянулась к столу.

Кабатчик вскинул голову и услышал стук копыт. Белый, взмыленный жеребец остановился на дороге. Какой-то невысокий, светловолосый паренек, ловко спрыгнув с него, крикнул: "Скажите, как проехать в контору порта?"

– Суббота, – Берри затянулся трубкой и сплюнул. "Закрыто, никого сейчас не найдешь. В понедельник приходи. А что тебе надо-то? – он оглядел парня – изящного, с запыленным, взволнованным лицом.

Прозрачные, светло-голубые глаза взглянули на него. Кабатчик хмыкнул: "О, а вот их – я уже видел где-то".

– Мне надо узнать, какие каперы отправились в Новый Свет на той неделе, – торопливо ответил паренек. "Срочно".

– Правильно, – зло подумал Джон, – в Портсмуте она бы получила от ворот поворот. На военный корабль ее бы никто не взял, а тут наверняка уговорила кого-то, у нее же язык без костей. На Ладгейт Хилл сказали, что папа в Европе и вернется только к началу лета. Наверное. Нельзя его ждать, нельзя терять время. Догоню эту дуру и привезу обратно. Пусть папа ее запрет, что ли. Хотя такую запрешь, конечно.

– И "Черная Стрела", – закончил кабатчик. Джон понял, что все прослушал, и жалобно посмотрел на мужчину: "Мистер…"

– Берри, Фрэнсис Берри, – тот подал руку.

– Джон Холланд, – паренек тряхнул головой. "Мистер Берри, может быть, вы знаете – тут на прошлой неделе мальчик околачивался, мой, – он замялся, – брат, Джо. Хотел в Новый Свет уехать".

– И уехал, – пожал плечами Берри. "Как раз на "Черной Стреле", юнгой. Вы с ним похожи, глазами, только ты пониже будешь. В пятницу они отплыли".

– Больше недели, – посчитал про себя Джон. "Как раз подходят к колониям. Я успею. Только вот на корабль меня никто не возьмет – я же не моряк. Это Джо, как начала ходить, сразу на бот побежала. Пассажиром? Каперы не берут штатских на борт, а торговые корабли в колонии сейчас не отправляют – война".

– Что, братишка твой без позволения родителей из дому смылся? – поинтересовался Берри.

– У нас один отец, – мрачно сказал Джон, держа лошадь за поводья. "Он…"

– Рыбак, я знаю, брат твой говорил, – прервал его Берри. "Так иди, – он махнул рукой в сторону двора, – вон, добровольцев записывают. Чем плохо? Мундир, кормежка, еще и платить будут. Найдешь ты своего Джозефа, не волнуйся".

Джон взглянул в сторону британского флага, и решительно встал в конец очереди.

– Имя? – не поднимая глаз, спросил его мужчина, что сидел за столом. "Возраст? Занятие?"

– Джон Холланд, семнадцать лет, школу закончил, – покраснел юноша: "В жизни не поверят, что мне семнадцать".

– Низкий ты больно, – мужчина окинул его бесцветными глазами, – ну да ничего, сколько в тебе роста?

– Пять футов два дюйма – честно признался Джон.

– Вытянешься, – подытожил мужчина. Перевернув большую книгу, он велел: "Раз грамотный – распишись".

Юноша красиво, с росчерком расписался, и мужчина почесал косичку: "Так. Сегодня отправляетесь, на капере "Элизабет", форму уже там выдадут, – он указал рукой на море, и ружья – тоже. Там же и обучаться будете, две недели, а после этого – в бой. Вот аванс, – он выложил на стол несколько серебряных монет.

– Стрелять я умею, – гордо заметил юноша.

– Из дробовика по уткам? – поинтересовался вербовщик и крикнул: "Следующий!"

– "Элизабет", – подумал Джон, подходя к воротам. "Это хорошо, так же, как маму звали". Он, было, хотел шагнуть на улицу, но увидел скрещенные мушкеты.

– Что такое? – нахмурился юноша.

– Все, – хохотнул один из солдат, что охраняли ворота. "Ты аванс взял и сейчас сбежишь с ним, мы уже такое видели. Прямо отсюда в порт пойдете, строем".

– Но мне надо…, – растерянно сказал Джон. "Лошадь вернуть, написать…".

– Лошадь твою на почтовый двор я отведу, – услышал он сзади тихий голос Берри. "А ты пиши, не волнуйся. Все что надо, я отправлю. И пойди, – кабатчик усмехнулся, – эля выпей, сегодня все кружки за мой счет".

Джон пристроился в углу двора, и положил бумагу на колено: "Дорогой папа, пожалуйста, не волнуйся. Джо сбежала в Новый Свет, но я за ней поехал и привезу ее обратно. Она на капере "Черная Стрела", под командованием капитана Фэрфакса, а я записался добровольцем в армию. Я уверен, что это ненадолго, и к осени мы уже будем с ней дома. В Кембридж я успею как раз к началу учебного года. Обнимаю тебя, твой любящий сын Джон".

Берри посмотрел на адрес: "А брат твой говорил, что вы – из Саутенда, причем тут Ладгейт Хилл?"

– Там наши стряпчие, – нашелся Джон, – отцу так быстрее передадут.

– Ну, точно, – сказал себе Берри, – из благородных. Хоть бы выжили пареньки, жалко их обоих.

– Все отправлю, – он спрятал письмо в карман и подтолкнул Джона к бочке: "Иди, промочи горло".

– О, вот и новый солдат, – рассмеялся один из парней, что сидели на земле. "Ты откуда, коротышка?"

Джон принял кружку эля и усмехнулся: "Из Саутенда. А ты?"

– Линкольнширский, – гордо ответил высокий, нескладный юноша.

– А ну подыми рубашку, – велел Джон. Нагнувшись, он озабоченно сказал: "Господа, нам не врали. И вправду – желтопузик".

Юноша покраснел. Джон, сквозь дружный смех, весело заквакал лягушкой.

– А ну садись, – мужчина постарше подвинулся: "Все равно – мы тебя будем звать "Маленький Джон", дружище".

– Угу, – Джон осушил свою кружку. Подставив лицо жаркому солнцу, юноша кивнул: "Я не в обиде, господа".