355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Автор Неизвестен » Курдские сказки, легенды и предания » Текст книги (страница 47)
Курдские сказки, легенды и предания
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 18:16

Текст книги "Курдские сказки, легенды и предания"


Автор книги: Автор Неизвестен



сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 50 страниц)

– Не хочу я брать дочь падишаха, не хочу!

Подумал пастух: «Этот сын осла, видно, сошел с ума. Его на дочке падишаха женят, а он артачится».

– Слушай, парень, чего это ты раскричался? ― спрашивает пастух.

– А что мне делать? Влюбилась в меня дочь падишаха, ― отвечает Ало, ― насильно меня женят, а я пе хочу. Вот и решили меня утопить за ослушание.

– Парень, давай обменяемся одеждой. Я не прочь жениться на дочке падишаха, а ты бери мое стадо.

– Это другое дело, ― обрадовался Ало.

Обменялись они одеждой, связал Ало пастуха, а сам погнал стадо.

Вернулись соседи с дафом и зурной, слышат ― связанный кричит:

– Я хочу жениться на дочке падишаха, не топите меня!

– Мы тебя сейчас женим на дочке падишаха, ― успокоили его соседи и с размаху бросили пастуха в море. Пусть пастух себе тонет, а Ало со стадом возвращается домой.

– Жена Ало сейчас в трауре, ― решили соседи, ― зайдем к ней утром за золотом.

Пришли они утром, смотрит ― у Ало во дворе целое стадо овец. Удивились соседи: ведь они вчера утопили Ало в море, а он, живой и невредимый, сидит дома. Спросили:

– Ало, бог тебе судья, мы же тебя утопили! Откуда у тебя это стадо?

– Да разве вы мне плохого хотели, когда бросали в море? ― говорит Ало. ― Жаль только, один я там был, был бы со мной еще кто-нибудь, мы вдвое больше овец пригнали бы.

Пошли все жители деревни к морю, да и бултых в воду ― жадность их доконала. Осталась в деревне одна старуха с внучкой. Вот и говорит она внучке:

– Внученька, сходи и ты, пригони овец, иначе нам ничего не достанется.

Внучка бросилась в море, только и слышно: буль-буль-буль. Старуха спрашивает у Ало:

– Ало, сынок, скажи, что она говорит?

А Ало ей отвечает:

– Она спрашивает, безрогих или криворогих овец гнать?

Замахала старуха руками:

– Нет, нет, криворогих не надо, пусть гонит безрогих…

Снова в воде что-то забулькало.

– Теперь что она спрашивает? ― не унимается старуха.

– Она говорит, собрала стадо, теперь иди ты, помоги ей, бабушка.

Подобрала старуха платье и бултых в воду, одни круги пошли но воде.

Остались Ало со своей женой жить да поживать. Пусть они радуются своему счастью, да исполнит бог и ваши желания.

286. Трусливый Сулейман

* Зап. в июле 1977 г. от Гулизара Мамад (см. № 108).


Когда-то жили-были муж и жена. Мужа звали трусливый Сулейман. Боялся он выходить на улицу, днем и ночью сидел дома, поэтому жили они в бедности, ничего у них не было, разве что немного масла да чуть-чуть муки. Однажды приготовила жена три гаты, сложила их в подол и вышла из дому. Одну гату положила у самого порога, другую ― подальше от порога, а третью назад принесла.

– Раб божий, ― сказала она мужу, ― встань, выйди, сегодня гата посыпалась с неба. Смотри, вот я принесла одну из них, иди и ты принесешь. На несколько дней вам хватит. Ну почему ты не идешь?

– Как же я выйду? Я боюсь, ― отвечал муж.

Но все же встал и, дрожа всем телом, с опаской ступил на порог.

– Где же гата? ― спросил Сулейман.

Жена ответила:

– Вон там, смотри.

Вытолкнула она мужа на двор и захлопнула за ним дверь. Потоптался он под дверью, поднял гату, походил вокруг дома, а тут и вечер наступил. Бродил, бродил Сулейман в темноте и провалился в яму. А там сука ощенилась. Щенята заскулили, собака залаяла, затрясся Сулейман от страха и кое-как выкарабкался из ямы.

– Жена, ради бога, открой мне дверь, ― взмолился он.

– Ей-богу, не отопру, ― рассердилась жена.

– Тогда дай мне мою старую саблю. Она висит на стене.

Просунула ему жена саблю в щель. Сулейман поточил ее о камни и опять стал бродить возле дома. В темноте он опять наткнулся на щенят. В испуге он всех их перебил, затем опомнился, посмотрел на свою саблю, а она вся в крови. Испугался он, побежал к дому:

– Жена, открой дверь, я врагов убил! Не веришь, взгляни на мою саблю.

– Ты хочешь сказать, что потому и не выходил из дому, что у тебя много врагов? ― рассмеялась жена.

Открыла она дверь, смотрит – и вправду сабля в крови. Испугалась жена. Ничего у них не было, кроме коврика, на котором они молились.

– Бери коврик, и бежим, ― сказала она мужу.

Взяли они свой коврик и пустились в путь. Долго ли шли, коротко ли, дошли до незнакомого города. Говорит жена своему трусливому мужу:

– Это город Ахмад-аги. Ступай сейчас к нему в дом и скажи, чтобы высылал слуг: мол, следом, за тобой едет твоя жена, весь коч 396396
  Коч ― здесь ― род, племя.


[Закрыть]
и стада овец.

– Да разве это возможно? ― удивился Сулейман.

– Иди, иди, ― настаивает жена.

Пришел он в дом Ахмад-аги. Тот его и спрашивает:

– Кто ты?

– Я Сулейман-ага. За мной следом движется мой коч, и жена с ним. Пошли слуг им на подмогу, стадо мое надо пригнать.

Велел Ахмад-ага своим слугам идти навстречу жене Сулейман-аги. Искали, искали слуги этот коч, но никого не нашли, кроме нищей женщины. Спросили ее:

– Сестра, ты не видела коч Сулейман-аги?

– Да будет проклято имя Сулейман-аги и сам он! Оставил он меня здесь одну со всем добром, напали на нас разбойники, слуг перебили, и все наше добро разграбили, скот угнали. И меня раздели. Пришлось мне вырядиться в лохмотья своей служанки.

– Да благоустроится твой дом, да будет в здравии Ахмад-ага, он вам поможет. Хорошо, что ты хоть сама жива осталась.

Посадили слуги жену Сулейман-аги на коня и привезли в город. Рассказали Ахмад-are о несчастье, которое случилось с бедной женщиной.

– Ничего, ― успокоил Ахмад-ага гостей.

Приказал он своим людям поставить дом для Сулейман-аги, подарил ему коней, волов, овец, коров.

И зажил трусливый Сулейман богачом. Однажды жена говорит ему:

– Сулейман-ага, теперь ты каждый вечер должен навещать Ахмад-агу.

– Хорошо, ― согласился Сулеймаи.

Страх его прошел. Пришел он в диван Ахмад-аги, сел, а что говорить, не знает. Сидит себе.

– Сулейман-ara, ― обратился к нему Ахмад-ага, ― ты слышал, кто объявился в нашем городе?

– Нет, ― отвечает Сулеймав, ― а кто?

– В нашем городе объявился медведь. Вечером никто не смеет лампу зажечь, дверь открытой оставить, медведь вламывается в дом. Одна надежда на бога и на тебя, ты должен убить этого медведя.

Бедный Сулейман побледнел, задрожал и еле доплелся до дома.

– Кизе! 397397
  Кизе ― звательная форма от киз («девушка»). Так нередко мужья обращаются к женам.


[Закрыть]
― закричал он жене с порога.

– Что? ― забеспокоилась она.

– Беда, бери скорей коврик, бежим.

– Да что случилось-то?

– Вай! Ага сказал, что в городе объявился медведь и я должен его убить. А как же я с ним справлюсь?

– Сядь и успокойся. Я сама решу, что делать.

– Кизе, только дверь не открывай, говорят, он на свет идет.

Оделась жена и отправилась к Ахмад-аге.

– Ахмад-ага, ― обратилась она к нему, ― да будет благословен твой дом, говорят, медведь объявился в городе. Верно это? Сулейман-ага вернулся домой в ярости, говорит, что ты велел медведя убить. Ему ничего не стоит с ним расправиться. Он просит тебя прислать ему хороший кол, цепь, клубок конских волосков 398398
  «…клубок конских волосков» ― в дальнейшем эта деталь не использована.


[Закрыть]
и пучок иголок.

Получила женщина все, что ей требовалось. Кол она вбила около дома, цепь положила рядом, взяла в руки пучок иголок, зажгла свечу и села у порога. Вскоре услышала она рев медведя. Когда медведь подошел к дому, женщина бросила ему под ноги пучок иголок. Иглы вонзались в медвежьи лапы, он ревет, а идти не может. Тем временем женщина схватила цепь и накинула ее на медведя. Другой конец цепи она намотала на кол, а сама ушла спать. А Сулейман спит себе.

Утром женщина посмотрела на медведя на цепи и решила: «Пойду скажу аге, чтобы прислал слуг убить зверя. Сулейман проснется, увидит медведя, умрет от страха». Пришла она к Ахмад-аге и сказала:

– Сегодня ночью Сулейман-ага схватился с медведем. Иди посмотри, медведь привязан у дверей. Возьми с собой людей и убей его, пока Сулейман-ага не проснулся.

Слуги убили медведя, тушу куда-то унесли, и даже следа не осталось от страшного зверя. Жена разбудила мужа:

– Вставай скорей и ступай в диван к агe, чего ты валяешься до сих нор? Тебя ждут почести.

– Кизе, как же я пойду, медведь меня съест.

– Э, спохватился, медведя уже убили. Не бойся. Отправляйся к аге.

Что оставалось делать Сулейману? Поплелся он к аге. А там его усаживают на самое почетное место, угощают, расхваливают: ведь ночью он схватился с медведем, медведя привязал.

Может, день прошел, может, два, прослышал о Сулеймане пахлеван по имени Раш и решил помериться с ним силой, но с условием, что биться они будут без свидетелей. Кто одержит победу, тому и город достанется. Сообщили об этом Сулейману:

– Раш-пахлеван узнал, что ты медведя убил, и захотел помериться с тобой силой. После поединка город побежденного достанется победителю. Завтра он приедет сюда к нам.

Сулейман не сказал ни «да», ни «нет», от страха побледнел, затрясся так, что у него чуть желчный пузырь не лопнул. Еле-еле он добрался до дому и с порога закричал:

– Жена! Вставай, бери свой коврик, бежим!

– Что случилось? ― спрашивает жена.

– Кизе, я не знаю, как ты смогла привязать медведя, но теперь я из-за тебя должен воевать. Пахлеван придет сражаться и отсечет мне голову. Что мне теперь делать?

– Ложись спать, ― успокоила его жена, ― это не твое дело.

А сама отправилась к Ахмад-аге.

– Ахмад-ага, да благоустроит бог твой дом, и как только мой муж не убил того посланца, что передал слова пахлевана, в такой ярости он домой вернулся. «Не бывать Раш-пахлевану победителем!» ― сказал он. И еще велел прислать ему жеребца, тонкую веревку и копье.

Получила женщина все, что просила. Утром она схватила Сулеймана, насильно посадила на коня, связала ему руки веревками, копье привязала к его руке, самого привязала к седлу, взяла коня за уздечку и повела на поле битвы. Тут и Раш-пахлеван появился на кобыле. Женщина отпустила уздечку. Сулейман крепко привязан, не падает. Бедняга думает про себя: «Будь что будет, погибну так погибну».

А пахлеван тем временем старается повернуться к противнику, чтобы схватить его или ударить, но кобыла его все поворачивается к жеребцу задом, да простят меня присутствующие. Уж не знаю, как получилось, но копье Сулеймана врезалось пахлевану в висок, и тот упал. Жена увидела это, подбежала к мужу, схватила коня за уздечку, освободила Сулеймана от пут и вложила ему в руки поводья.

– Теперь езжай к дому Ахмад-аги, ― велела она ему.

Опять Сулеймана посадили на самое почетное место, накрыли столы в его честь.

Прошло несколько дней, весть о храбрости Сулеймана дошла до соседнего города. Правитель этого города решил идти на него войной.

Вечером Ахмад-aгa говорит ему:

– Сулейман-ага, соседний правитель хочет идти на нас войной. Ты должен собрать войско и выступить против него.

Задумался Суленман: «Господи, как быть? Медведя жена убила, я ничего и не знал. Как Раш-пахлевану копье в висок попало, не знаю. А теперь надо идти воевать».

Еле-еле доплелся он до дому, опять закричал с порога:

– Эй, жена, вставай, да чтоб сгорел твой дом, бери коврик, бежим!

– Что еще случилось? ― спрашивает жена.

– На войну велят идти.

– Э, дорогой, теперь я тебе не советчик. Иди воевать. Может, погибнешь, а может, и живой вернешься.

Утром Сулейман встал во главе войска, и двинулись они в поход. А сам он от страха слова вымолвить не может.

Вскоре путь им река преградила, берега ее камышом заросли, как на реке Кулибек 399399
  Река Кулибек ― речка, протекающая западнее г. Эчмиадзина АрмССР. Берет начало на оз. Айгырлич.


[Закрыть]
.

Вздохнул Сулейман:

– Ах, где те счастливые времена, когда мы рвали камыши и беззаботно валялись на них?

Захотелось ему, как прежде, нарвать камышей. Молча сошел он с коня, отбросил в сторону свою саблю и нарвал целую охапку камышей. Увидели это солдаты и тоже стали собирать камыши. Опомнился Сулейман, вздохнул тяжко: «Ах, теперь мне остается только утонуть в этой реке».

Руки его ослабели, охапка камышей упала в воду. Солдаты увидели это и тоже побросали свои камыши в воду. Получился мост, и войско благополучно перешло по мосту из камышей реку. Зашептались солдаты:

– Да будем мы все жертвой твоего ума! Ведь надо же додуматься ― мост из камышей сделать?

Перешло войско реку, а противник рядом стоит и выжидает. Стоят оба войска, а войну не начинают. Неизвестно, сколько прошло времени, но в один прекрасный день кончились у войска Сулеймана запасы еды. Один хлеб остался.

– Как быть, остался одни хлеб, что теперь делать? ― заволновались солдаты.

Наконец решили отнести Сулсйману последний кусок хлеба и узнать, как быть дальше.

– Сулейман-ага, остался лишь этот кусок хлеба, мы его принесли тебе. Что ты на это скажешь? Нам возвращаться или послать людей за хлебом?

Молча положил Сулейман хлеб на колени и вздохнул: «Теперь я, конечно, умру с голоду».

Тем временем бродячая собака схватила хлеб и убежала. Выхватил Сулейман саблю и погнался за ней по камышам, чтобы отнять хлеб.

Солдаты Сулеймана тоже схватились за оружие и набросились на противника; счастлив был тот, кто остался дома. Всех перебили. Потом стали искать Сулеймана, смотрят, а он все гоняется за собакой, рубит саблей камыши налево и направо.

– Вай, вот неугомонный, всех перебил, осталась одна вражья тварь, ― решили солдаты.

– Сулейман-ага, нам жаль твою саблю. Давай мы тебо поможем, ― сказали солдаты и убили собаку. Затем взяли Сулсймана под руки, посадили на коня и вернулись в город. С тех пор Ахмад-aгa еще больше возвысил Сулеймана.

Они пошли радоваться своему счастью, а я завершу здесь свой рассказ.

287. Шаро

Зап. в марте 1955 г. от Мамое Амо (см. № 97).


Жил-был юноша. Звали его Шаро. Жил он очень бедно. Однажды решил он пойти в город искать работу. Нанялся к одному aгe в слуги.

Как-то ага сказал Шаро:

– Шаро, я приглашен на свадьбу, ты же постереги дверь.

Шаро повиновался, хотя ему тоже хотелось пойти на свадьбу.

Наступил вечер, а Шаро мысль о свадьбе покоя не дает. Наконец Шаро не выдержал, снял дверь с петель, взвалил себе на спину и отправился на свадьбу. Встал он с дверью за спиной во главе хоровода и пустился в пляс.

Увидел ага своего слугу, подозвал:

– Шаро, кто же дверь стережет?

– Ага, не волнуйся, ты велел мне дверь стеречь, вот она в целости и сохранности у меня за спиной.

– Что ж ты наделал! Скорее беги домой, наверное, воры уже обчистили мой дом.

Вернулся Шаро домой, поставил дверь на место и завалился спать. Скоро и хозяин вернулся домой, отругал он слугу. Наутро ага дал Шаро деньги и сказал:

– Возьми это, сходи на базар, купи мяса и приготовь мне кебаб.

Принес Шаро мясо, разрезал на куски, нанизал на шампур и засунул в тандур жариться. Через какое-то время решил он попробовать, готово ли мясо, вытащил кусок, положил рядом остудить, а тут, откуда ни возьмись, кошка ― хвать мясо и была такова. Рассердился Шаро, схватил кочергу и запустил ее в кошку. А кочерга угодила прямо в кувшин с дымсом. Видит Шаро, что дымс выливается, воскликнул:

– Ей-богу, душа моего хозяина халвы желает, сготовлю-ка я ему халву, ― сказал и высыпал в дымс мешок муки.

На шум и крик прибежал хозяин:

– Шаро, что случилось?

– Ах, хозяин, и не спрашивай, я почернел от стыда. Кошка утащила кусок мяса, я бросил в нее кочергу, а она угодила в кувшин с дымсом. Увидел я: дымс выливается ― и решил, что душа твоя халвы желает, вот и собираюсь ее приготовить.

– Век бы тебе сгорать со стыда, ― только и мог вымолвить хозяин.

– Ах, хозяин, Шаро не создан домовничать, ― ответил юноша.

Прошло несколько дней. Люди собрались в лес за хворостом. Ага сказал слуге:

– Шаро, сходи-ка и ты за хворостом и возьми с собой верблюда и осла.

Пошел юноша. В лесу Шаро привязал осла к шее лежавшего верблюда, а сам стал собирать хворост. Вдруг слышит крики:

– Шаро, Шаро, твой осел подох!

Увидел он, что верблюд встал, а осел висит у него на шее, и ответил:

– Много вы понимаете! Это он бога молит, чтобы у меня в руках силы прибавилось, чтобы я хвороста побольше набрал.

Через некоторое время смотрит Шаро, а осел и впрямь околел.

Дома хозяин спросил:

– А где же осел?

– Осел молился богу за меня, а бог взял да и забрал его душу к себе.

– Ну, Шаро, ходить тебе опозоренным весь свой век.

– Да, ага, Шаро сгорает со стыда, но он не создан, чтоб домовничать.

Однажды ага говорит юноше:

– Шаро, я приглашен на свадьбу, ты же следи за домом, закройся и никому не открывай. А если услышишь: «Это я, Рустам-бек», тогда открывай, это буду я.

Постелил себе Шаро у дверей и только прилег, слышит ― стучат.

– Кто там?

– Это я, Рустам-бек.

Открыл Шаро дверь и, не глядя, снова улегся. Только сомкнул глаза, снова стучат.

– Кто там?

– Я, Рустам-бек.

Шаро и этого впустил.

Только прилег, в третий раз стучат.

– Кто там?

– Рустам-бек.

Шаро снова открыл дверь.

Через некоторое время опять стук.

– Кто там?

– Шаро, открой дверь, это я, Рустам-бек.

Рассердился Шаро, крикнул:

– Да будьте вы все прокляты! Раз Рустам-бек, два Рустам-бека, три Рустам-бека, четыре Рустам-бека!

– Как же так, сынок, видать, ты чужих впустил в дом. Встань-ка с топором у входа, а я буду выгонять воров из хлева, они небось там прячутся. Только кого увидишь, руби!

Встал Шаро с топором в руке у двери. Недолго пришлось ему ждать, видит ― бежит один, а хозяин кричит:

– Шаро, сынок, бей!

Шаро подумал: «Зачем мне грех на душу брать?»

Опустил он руку и пропустил вора.

– Шаро, ты ударил?

– Ах, хозяин, размахнулся я, да топор застрял в потолке, пришлось с доской его отдирать.

– Да чтоб тебя ветер унес, давай поменяемся местами.

Почувствовал Шаро, что рядом что-то зашевелилось, взял да и стукнул топором. Кто-то рухнул на пол.

– Один готов, хозяин! ― крикнул Шаро.

Нащупал Шаро под рукой еще кого-то, ударил и его топором:

– Хозяин, и второй готов.

Прибежал ага посмотреть на работу слуги и ахнул: теленок и осел валяются бездыханные.

– Шаро, сынок, ступай-ка ты отсюда, ты мне больше не нужен, ― в отчаянии воскликнул ага.

А Шаро только этого и ждал, собрал свои вещи, да и был таков.

288. Три глупца

Зап. в сентябре 1964 г. от Ишхане Иско (35 лет) в Тбилиси.

Опубл.: Курд. фольк., с. 245.


Однажды шли три путника по дороге, а навстречу им ехал всадник.

Поздоровался всадник с путниками:

– Салам-алейкум!

Путники в ответ;

– Алейкум-салам, рады тебя видеть, всадник.

Всадник ускакал, а трое путников заспорили между собой, с кем из них он поздоровался.

Первый кричит: «Он со мной поздоровался!», второй: «Нет, со мной», а третий громче всех: «Нет, он поздоровался со мной!» Наконец одни из них предложил:

– Зачем нам ругаться, всадник еще не успел отъехать далеко, догоним его и спросим, с кем из нас он поздоровался.

Догнали путники всадника, спросили, а всадник им в ответ:

– Салам ― это божье «здравствуй», и я поздоровался со всеми вами.

– Нет, так дело не пойдет, ― недовольно заговорили путники, ― ты точно скажи, с кем из нас ты поздоровался?

Призадумался всадник.

– С кем из вас в жизни произошла самая глупая история, считайте, с тем я и поздоровался, ― сказал и ускакал.

Пусть всадник скачет, а мы посмотрим, что делают три путника.

Сели они у дороги и решили по очереди рассказывать свои истории.

Первый путник начал:

«Я был красильщиком. Однажды стал я укладывать пряжу в котел красить и тут увидел свою тень в бассейне во дворе. Я подумал, что это вор спрятался в бассейне и выжидает удобного случая, чтобы украсть мои нитки. Позвал я приятеля, он был крепким молодцем, попросил: „В моем бассейне притаился вор, помоги мне его поймать". Дал я ему дубину и велел встать около. „Следи, ― говорю, ― внимательно, кто высунет голову из воды, немедля бей".

Я влез в воду, пошарил по дну, но вор будто сквозь землю провалился. Только я высунул голову из воды, как этот верзила так двинул меня по голове дубиной, что кровь ручьем побежала. Я давай ему выговаривать: „Ослиная твоя голова, это же я, куда ты смотрел?" А он мне: „Сам ты ослиная голова, велел стукнуть, я и стукнул".

Три месяца я пролежал в постели. Вон, посмотрите, до сих пор на голове шрамы остались. Вот и судите, разве не мне он сказал „салам"?»

Тут второй перебил его:

– Это что, вот послушайте мою историю: «Одно время работал я учителем. И до того я был строг, что дети, только заслышав мои шаги, уже дрожали от страха. Как-то вошел я в первый класс, а все ученики хором запричитали: „Да ослепнут наши глаза, наш учитель сегодня такой бледный". Я немного расстроился, но решил, что детям так показалось. Вошел я во второй класс, и здесь ученики встретили меня теми же возгласами. И третий и четвертый классы ― все: ах да вах, учитель наш заболел! Тут я и впрямь почувствовал себя плохо, отпустил ребят. Я-то не знал, что эти чертенята сговорились. Пришел я домой и слег. Семь дней я ничего не ел и не пил. На восьмой день мать приготовила кюфту 400400
  Кюфта (кыфта) ― кушанье из рубленого мяса и риса наподобие тефтелей.


[Закрыть]
. Только она вышла за дверь, я быстро выхватил из кастрюли кюфту и сунул в рот, тут мать вошла, а я не знаю, что делать с кюфтой, она горячая, жжет мне рот ― я ни глотнуть, ни выплюнуть не могу. Слезы потекли у меня из глаз. Увидела мать мою распухшую щеку, запричитала, как над покойником, позвала доктора. Только доктор разрезал мне щеку, кюфта и выпала. Вот, посмотрите, до сих пор шрам на щеке. Ну что, разве я не глупее вас всех? „Салам" мне предназначался».

Третий остановил учителя и сказал:

– Теперь лучше выслушайте мой рассказ. А потом и решим, кому из нас был сказан «салам»:

«Стало мне известно, что у моей жены есть любовник. Как-то вечером жена говорит мне: „Утром отведи козу на рынок, продай, на вырученные деньги купи мне платье, гребень и другие мелочи. Да смотри, будь осторожен, не потеряйся на рынке", я же ей говорю: „Раба божья, как я могу потеряться, ведь я не иголка". А жена свое твердит: „Тысячи людей толпятся на базаре, среди них и ты можешь затеряться".

Испугался я, а жена меня успокаивает: „Не волнуйся, муженек, я пришью к твоей одежде белую заплату. Как только ты почувствуешь, что потерялся, обернись; если увидишь белую заплату на одежде, значит, это ты. Тогда спокойно возвращайся домой".

Встал я утром, погнал козу на базар. А тем временем жена позвала к себе любовника, пришила к его одежде точно такую же заплату, что и у меня, дала ему козу и с тем же поручением отправила на базар.

Хожу я по базару, вдруг вижу перед собой человека с козой и с белой заплатой на спине. Испугался я и подумал: „Если тот человек ― я. а я тогда кто? А если я ― это я, тогда кто этот человек?" И решил я следить за ним. Думаю: если он точно выполнит все поручения моей жены, значит, он ― это я. Смотрю ― этот человек продал козу, купил все, что наказывала мне купить жена, и двинулся в путь. Я решил посмотреть, в какой дом он войдет: если в мой, значит, он ― это я. Иду я за ним. Смотрю ― постучался он в дверь моего дома, жена открыла дверь, они обнялись, а он ей и говорит: „Дорогая, я все твои поручения выполнил".

Постучался и я в дверь своего дома. „Сестрица, ― говорю, ― я путник, позволь мне ночь провести под твоей крышей, а утром рано я отправлюсь в путь". Вошел я в дом, вижу ― сидят еще два путника, персы. Я присоединился к ним. Хозяйка угостила нас, я попросил ее: „Сестрица, путь мой далек, разбуди меня до восхода солнца". ― „Спи спокойно, я разбужу тебя", ― отвечала она.

Уснул я. Не знаю, сколько времени прошло, слышу ― жена толкает меня в бок: „Добрый человек, пора тебе в путь". Было еще темно, перепутал я шапки, вместо своей надел шапку перса и двинулся в путь. Долго ли, коротко ли шел, начало светать; смотрю я на свою тень и думаю: надо же, да это тень перса, а где же моя тень? Значит, хозяйка разбудила перса, а я дома сплю. Вернулся я домой. „Сестрица, ― говорю, ― я же тебя просил, чтобы ты разбудила меня, а ты разбудила перса".

Жена всплеснула руками: „Раб божий, что ты говоришь, ты что, сошел с ума? Куда ты пойдешь, ведь ты же дома, я твоя жена, а это твой дом". И стало мне так стыдно, что я только и смог промолвить: „Видно, все это мне приснилось"».

Поняли двое, что третий победил их своей глупостью, и признали, что «салам» путника но праву принадлежит ему.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю