Текст книги "Лунные дети (СИ)"

Автор книги: Наталья Тишь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 46 страниц)

– Спасаем несчастных с утра пораньше? – Алек вынырнул из почти бегущей толпы и пристроился рядом, когда первый поток схлынул. – Отпусти парня, он глаза сейчас потеряет.

Я расцепила пальцы, и парнишка замер статуей посреди тротуара, хлопая огромными для такого узкого лица глазами. Студенты недовольно заворчали, обтекая внезапное препятствие, старшекурсники не преминули подтолкнуть малыша, и парень покачнулся.

– Стоять, птенец, – Алек на удивление ловко подхватил его под руку и утащил в сторону. – Жив? Элиш, может, его стукнуть?

– Разревется, – отрезала я, уже досадуя на благородный порыв. Нет, ну какого беса? Знаю же, что Капральша орет на всех и вся, малыши вечно с непривычки пугаются. Ну так никто не говорил, что в Академии легко. Это что, кодекс сыщика меня пронял, что ли? Как там? «Помогай любому, кому нужна помощь» вроде. Хотя пока мне не вживили в кожу ящерицу, официально я все равно сыщиком не считалась. Впрочем, Кэл пообещал, что в ближайшие дни этим займется.

И ошейник затянется еще сильнее.

Парнишка и правда часто моргал, шмыгнул уже носом. И губы задрожали. Ну точно разревется.

– Утри сопли, – велел вдруг Алек и сам же вытер, бесстрашно пожертвовав рукавом пиджака. – Малышня, тебя как зовут-то?

– Бриан Фоули, – почти прошептал тот и снова моргнул. Ух, мне бы такие ресницы и такие глаза. Его мать определенно красавица.

– Прекрасно, – Алек деловито кивнул и хлопнул мальчишку по плечу. Бриан покачнулся, но устоял, только съежился как-то, испуганно глядя на нас. – Топай на пары и в следующий раз Капральше не попадайся, она съест и не заметит. И… – он покосился на меня и театральным шепотом на полном серьезе добавил:

– Тебе вообще повезло, что Элиш сегодня с той ноги встала. А так она еще страшнее нашего коменданта, «ключом» ручаюсь.

Кажется, глаза у пацана стали еще больше, у меня просто руки зачесались дать Алеку подзатыльник. Нас вовремя окликнула Керри, посоветовавшая поторапливаться. Вот бес! На распределение опаздывать не хочется.

– Да подумаешь, – небрежно фыркнул Алек, но все-таки сделал шаг обратно к тротуару. – И так известно, кто занимается боевым отделением. Там народу-то с мышиный нос.

Я все-таки ухватила его за ухо и, игнорируя жалобное ойканье, потащила вслед за умчавшимся Брианом. Ни спасибо, ни до свидания. В сыске за добрые дела хоть платят, а тут… Надо запомнить и все-таки больше не попадаться на такие уловки. Хотя Капральша вечером мне точно припомнит, что я умыкнула у нее жертву. Не сомневаюсь, что она успела поймать еще с десяток студентов грудью, но Капральша не зря, совсем не зря слыла злопамятной женщиной. Бриан, кстати, не случайно принял ее за бабушку. В свои годы (и бес знает, сколько ей лет) Капральша была совершенно седой, предпочитала носить аляповатые платья, так любимые пожилыми, да и крючковатый нос скорее наводил на мысли о древних магах, видевших еще самого Дагду Объединителя.

На пару мы даже не опоздали, что удивительно. Спустя минуту после начала занятия вошел низкий, плотно сбитый человек с черным портфелем в руках. Он с грохотом захлопнул дверь аудитории, и мы замерли, настороженно наблюдая за преподавателем. Фергал Мэлколум собственной персоной, первый и, кажется, вечный глава боевого направления. Он считался сильнейшим магом в Академии после Декана, мало разговаривал, но, судя по слухам, своих подопечных гонял взашей. Отчасти еще именно поэтому очень немногие отваживались выбирать атакующую магию. У меня вдруг коленки задрожали. Каким местом я думала, когда собиралась упрямо биться до конца, выбирая в наставники этого человека? От одного его взгляда мороз по коже! Фергал, говорили, никогда не спускается на первые этажи, он всегда на четвертом или в подвалах, где удобно тренироваться. Ага, и труп зарывать там тоже, наверное, удобно. Я сползла под парту, когда Фергал мрачным взглядом обвел аудиторию. Рядом как-то сдавленно задышал Алек.

– Тарлах, напомни, почему я выбрал это направление? – сдавленно просипел он, сидя неестественно прямо.

Я промолчала: как-то застенчиво скрипнула дверь, и в комнату вошел наш старый знакомый, Лен Фаррелли. Он невозмутимо прошествовал мимо Фергала, с какой-то радости взявшегося чинить стул (или решил сломать? Так кулаком колотить…) и сел на свое место. Вслед за ним потянулись остальные – Матилда Окленд, глава целителей, в вечном белоснежно-чистом костюме и с замысловатой прической (не прическа, а произведение искусства, право слово); Катрия Рохх, глава защитного направления, и ее коллега Кахир Рохх, глава направления, специализировавшегося на ловушках. Несмотря на одинаковую фамилию, Катрия и Кахир родственниками не были и вообще внешне выглядели как небо и земля – черноволосая белокожая Катрия в светло-голубом костюме казалась неяркой тенью слегка смуглого рыжеволосого Кахира в ярко-синем пиджаке и коричневых брюках (вкус в одежде многих преподов лично для меня оставался загадкой). Постепенно собрались все. Последним вошел замдекана Никлас Кочерог в своем вечном сером костюмчике. В свете лампы его лысина сверкала особо ярко, словно намазанная кремом.

Мы молча наблюдали за шествием. Кочерог откашлялся, он встал посреди зала спиной к коллегам, посмотрел на нас грозным взглядом и неторопливо развернул бумагу.

– Сначала объявление, – хриплым голосом, совершенно не вязавшимся с его внешностью, сообщил Кочерог. – Элиш Тарлах и Алек Маршейн вызываются к господину Каллагану. Он ждет вас у себя в кабинете. Идите.

Зачем?.. Я подавилась вопросом, увидев взгляд замдекана, и поспешила вытолкать изумленного Алека с ряда. О, Небо, нет, я догадываюсь, о чем пойдет речь, но зачем Алека тащить? Интересно, у меня есть право обратиться к другу или помощь зала? Я бы с Кэлом связалась, он все-таки глава гестольского сыска, ни Джет, ни Лис, к сожалению, ничем мне сейчас не помогут.

– Ну и что ты натворила? – полюбопытствовал Алек, хотя улыбка получилась у него какой-то натянутой.

– Родилась.

– Что?.. – не дожидаясь ответа, он вдруг остановился посреди коридора и шумно выдохнул, свел плечи, расслабляясь, и уселся на ковер. – Я устал.

– С дуба рухнул? – неласково поинтересовалась я. Вот не до шуток сейчас совсем, хотя откуда Алеку знать, конечно. – Идем, а то Декан порвет нас на мелкие кусочки и выпнет из Академии за опоздание. Оно тебе надо?

Алек посмотрел на меня снизу вверх и покачал головой.

– Злая ты, – заявил он, но все-таки поднялся. – Злая и нехорошая.

– Я уже слышала это от тебя, – фыркнула я, невольно ускоряя шаг.

На самом деле – всего-то преодолеть два пролета, спуститься на этаж вниз, а потом прямо по коридору, пока носами не уткнемся в зловещий кабинет. Не хо-чу. Совсем. Если от Фергала у меня коленки задрожали, то теперь – руки, заныло плечо, именно в том месте, где его пробила пуля. Человеческий организм приближение локального конца света чует куда лучше разума, и дрожащие руки – только намек на грядущие неприятности.

Я глубоко вдохнула, невольно останавливаясь перед дверью, Алек тоже затормозил. Он почесал щеку и вдруг резким движением стянул с хвостика резинку.

– Прихорашиваешься? – вяло пошутила я, стараясь заставить себя успокоиться и открыть уже бесову дверь. Стоять вечно не сможем, а Декан наверняка знает, что мы пришли и топчемся теперь перед дверью, как мерроу перед сушей. Но эти хищные полулюди-полурыбы на землю точно не выберутся, куда им с хвостом карпа вместо ног, а нам предстоит войти, хотим того или нет.

Но заставить себя открыть дверь я не могла и беспомощно разглядывала ее. Хорошая дверь, прочная, такую с наскока не вынесешь. Судя по узорной резьбе и едва видному мерцанию, на ней висят щиты, работающие по принципу уличных ламп. Серое полотно выкрасили в темно-красный, около золоченных ручек вились то ли волны, то ли просто бессмысленные узоры в виде незамысловатых завитушек. Как кудряшки.

И эта дверь казалась входом в логово хищника.

Алек вдруг шумно выдохнул, переступил с ноги на ногу и, развернув меня к себе, звонко чмокнул в щеку.

– Умирать, так после поцелуя! – бессовестно заявил он и потянул ручку на себя.

Бесов сын!.. Придется пнуть его потом, но пнуть обязательно. В кабинете Декана ругаться бессмысленно и некрасиво.

Роланн Каллаган, бессменный декан гестольской Академии Магии и Высших искусств смотрел прямо на нас. Он даже не сидел на своем месте, а стоял неподалеку от порога, повернувшись к нам боком, и машинально крутил в руках какую-то бумажку.

– Молодцы, что решились, – негромко заметил он, поднимая голову. – Присаживайтесь, – и указал на два светло-бежевых кресла напротив стола.

Странное чувство, когда беспрекословно, едва ли не по собственному желанию позволяешь заковать себя в цепи. Нет, из кресел, в которые мы с Алеком опустились, не выскочили оковы, кресла вообще оказались мягкими и очень удобными, но ощущение, что я оказалась в клетке, не проходило. Только дверцу пока с лязгом не захлопнули разве что. Хотя учитывая дверь…

Декан сел за стол, подпер руками подбородок и спокойно, совершенно без тени улыбки оглядел нас, словно оценивая. Я сглотнула, в тишине показалось, что слишком громко. Каллаган вдруг немного наклонил голову.

– Не стоит так волноваться, – мягко посоветовал он и откинулся на спинку. – Госпожа Тарлах, мы же с вами не в первый раз здесь встречаемся, не так ли?

Не в первый, конечно, вспоминая все мои художества за четыре года, но никогда я не бывала в этом кабинете в качестве лунной. Пришлось кивнуть, потому что голос бы точно подвел, но ответной реплики не последовало. Декан снова принялся молча нас разглядывать.

Я украдкой выдохнула и моргнула. Если он еще ничего не предпринял, возможно, все будет нормально? Кэл договорился, но где гарантия, что Каллаган не передумал за три месяца? Или не обманул сыщика… Хотя его обманешь, пожалуй. Нет, лучше отвлечься. Да хоть на галстук Декана. Такой… черный, что на белой рубашке кляксой кажется. И серые костюмы нынче в моде? Хотя цвета до странности насыщенные, по-другому и не скажешь. Ни одного лишнего оттенка.

– Что вас так заинтересовало, госпожа Тарлах? – все так же мягко, словно опасаясь спугнуть, полюбопытствовал Каллаган.

Я посмотрела ему в глаза и невольно вздрогнула, наткнувшись на внимательный цепкий взгляд. Никогда не замечала, что у Декана светло-зеленые глаза. И не скажешь даже, что человеку с взглядом хищника уже за семьдесят, слишком пронзительные глаза, которые в прямом смысле заглядывали внутрь.

У меня просто язык не повернулся солгать.

– Галстук. Он похож на кляксу.

– О? – Декан удивленно вскинул брови и опустил взгляд на свою грудь. – Кляксу?

– Рубашка очень белая, – пояснила я, сложив руки на коленях как примерная студентка, чтобы не сжимать изо всех сил подлокотники, – поэтому кажется, что клякса. Непроницаемый черный.

– Это ты меня поэтом называла? – пробормотал не издавший до этого ни звука Алек.

– Да вроде нет, – так же тихо ответила я и несмело улыбнулась Декану.

Он вдруг коротко кивнул.

– Алек Маршейн.

– Да?

– Что вы знаете о лунных магах?

Я сделала вид, что теперь меня очень сильно интересует стол Декана. Ну правда! Такой красивый, изящный. Старый, правда, но ничего, не прыгать же на нем. Я попробовала представить танцующего на столе Декана и, к счастью, не смогла. А то вдруг кошмары сниться будут…

Алек тем временем бодро излагал привычные сведения. Лунные встречаются редко, опасны, если осознают силу, их необходимо лечить в клинике. Кроме того, почти все заканчивают безумием, а также лунные сильнее солнечных в бою, поскольку солнце все-таки несет жизнь. Придумали бы что-нибудь новое… Впрочем, похоже, Каллагана такой ответ вполне удовлетворил. Он кивнул, сцепил руки в замок, все еще глядя на Алека.

– А что бы вы сделали, если бы встретили лунного, господин Маршейн? Только ответьте честно. Никаких наказаний не последует.

Я покосилась на Алека. Декан хочет оставить его со мной в паре и сейчас выясняет, прокатит или нет? А ведь правда, никто не может предсказать, как Алек реагирует на лунных. Он выглядит в известной степени вменяемым человеком, но ничто не отменяет того, что лунных магов может иррационально ненавидеть. Всякое случается. Алек все молчал. Он явно обдумывал ответ, пытаясь подобрать подходящий, и вдруг махнул рукой, сложив ногу на ногу, нарочито расслабился и заявил:

– Я бы с ним подрался. Из любопытства, насколько сильнее. Конечно, если бы это оказался мой ровесник, – добавил он, ничуть не смутившись.

– А если бы нет?

– Ну… – Алек покосился на меня и подмигнул, – будь это хорошенькая девушка, я бы сделал вид, что не знаю о ее силе. Да и вообще, по-моему, это круто – быть не похожим на других.

Я криво улыбнулась. О да, Алек в первую очередь сам стремится выделиться, даже несмотря на единую для всего курса форму. Наверное, будь он лунным, был бы вне себя от счастья точно. Но – интересное мнение, хотя глядя на его вроде бы расслабленность, все равно видно, что плечи подрагивают. Я снова криво улыбнулась и вскинула голову. Декан только кивнул и заговорил уже серьезно:

– В таком случае, Алек Маршейн, я сообщаю вам, что Элиш Тарлах – лунный маг, – он сделал знак Алеку, кажется, собравшемуся что-то сказать, и продолжил. – Если вы сейчас откажетесь сохранить эту тайну, я всего лишь воспользуюсь одним безобидным заклинанием, и вы отправитесь учиться дальше, выберете иное направление. В случае согласия, вы останетесь в паре с Элиш Тарлах, и вместе под моим непосредственным руководством будете изучать атакующие заклинания, а также некоторые сопутствующие. Вы освобождаетесь от общих практических пар, все заклинания, в которых цвет нитей становится настоящим сообразно «ключу», вы изучаете лишь со мной.

– Вау, – только и смог выдать Алек и резко выпрямился. – Я согласен!

– Только на рот замок тебе надо, – пробормотала я, малость ошарашенная таким поворотом. Еще неизвестно, кто хуже, – Фергал или Каллаган.

– Не волнуйтесь, – услышал меня Декан и мягко, по-отечески улыбнулся. – Алек Маршейн, я наложу на вас другое заклинание, которое не позволит говорить о лунной силе в принципе ни с кем кроме меня и Элиш Тарлах. Заклинание совершенно безобидное.

Алек согласно кивнул и повернулся ко мне. Ох, бес, как глаза-то у него сияют, а. Сразу ведь поверил (хотя сложно не поверить, когда Декан об этом говорит на полном серьезе), теперь не отлипнет. Я покосилась на Каллагана, но он только снова улыбнулся и как-то словно смущенно (хотя сомневаюсь, что этого человека могло хоть что-то смутить) почесал кончик носа. На тыльной стороне кисти буквально секунд на десять появилось какое-то изображение. Знакомое… но не могу вспомнить, где раньше видела. Птица. Может, на гербе каком? До переворота Мэлиса у королей на гербе был не горностай. Хотя нет, у Дагды тоже не птица считалась знаком правящей семьи. Древесная лиса, точно, у Дагды была древесная лиса.

– Подойдите, господин Маршейн, – велел наконец Декан, обходя стол.

Я со стороны наблюдала, как плавно рисуется золотистая нить, необычайно яркая, и мгновенно пропавшая, когда Каллаган шепнул активирующее слово. Алек почесал затылок и вернулся в кресло.

– На сегодня все, – сообщил Декан и протянул нам два листа. – Здесь ваше расписание. Оно почти не отличается от общего, но небольшие изменения в практических занятиях имеются. Кроме того, – он вдруг улыбнулся странно удовлетворенно, словно оправдались серьезные ожидания, – практикум по алхимии вести буду тоже я. Свободны.

Совершенно выпало из памяти, как мы оказались снова в коридоре перед теми же злосчастными дверьми. Я машинально почесала зачесавшуюся спину и покосилась на Алека. Судя по лицу, он тоже не понимал, каким пинком нас оттуда вынесло. То ли мы хотели так сбежать, то ли Каллаган решил, что с нас хватит лицезреть его странные улыбки. Расписания в руках доказывали, что мы действительно еще несколько минут назад сидели в удобных креслах и слушали Декана. Я хмыкнула:, потихоньку осознавая случившееся: забавно, всегда казалось, что разговор должен быть обстоятельным, напряженным, возможно, с применением угроз, а мне даже не пришлось вспоминать о Кэле, да и по большому счету Декана моя сила словно не волновала вообще. Ну лунная, ну хорошо, сам займется этим, да и все. Сущая мелочь.

– Слушай, Алек, – озадаченно пробормотала я, снова вспоминая мелькнувшую птицу на кисти Каллагана, – а чьим знаком является черная птица… то ли ласточка, то ли стриж? Не помнишь?

– В Челле ласточка – знак свободы, – машинально ответил Алек, вертя в руках расписание, – а у нас стриж был. У Инквизиторов вроде.

– Да?.. – горло перехватило невидимой удавкой. – Не путаешь?

– Неа, – а вот Алек, кажется, начал приходить в себя.

Мамочки! Я едва не схватилась за голову. Это получается, Академией заведует настоящий Инквизитор?! За одну только попытку подделать форменные знаки сразу казнь без суда и следствия, а перед этим кожу с фальшивым знаком заживо сдерут, чтобы неповадно было. Значит, Роланн Каллаган – вполне себе настоящий, живой, реальный Инквизитор. Можно потрогать даже, если инстинкт самосохранения сдох еще при рождении. У меня аж руки опустились от такой новости. Зато понятно стало, почему Декан так спокойно сейчас вел разговор, не обращая на меня почти никакого внимания, как будто новую моду обсуждал. Инквизитор… ему раз плюнуть меня по стенке размазать, шаг вправо, шаг влево – расстрел на месте. Инквизиторам дозволено убивать, хотя сейчас, конечно, руки у них связаны. Да и не выглядит Декан убийцей… но первое впечатление обманчиво, как встреча с ланнан ши, призраком, влюбляющим в себя парней и молодых мужчин и тем самым сводя их с ума, а затем высасывая жизнь.

– Значит, лунный маг, – протянул рядом оживившийся Алек, и я не глядя пнула его в лодыжку. – Ау!

– Потом.

– Какое потом! – завопил он, бросаясь за мной вслед. – Тарлах! Ты теперь обязана мне все рассказать, моя чудесная тиомейнте!

– Ничего не обязана, – вяло сопротивлялась я, спускаясь по лестнице. В голове что-то упрямо гудело, и я не могла понять чудится мне гул, или все-таки у него внешний источник. – Ты опять мое имя забыл.

– Не забыл, ты Элиш! – Алек обогнал меня и встал, преграждая путь, раскинул руки в стороны. – Айда в столовую, там и поговорим.

Я устало потерла лицо и покосилась на бумагу. Жаль, что сумки сегодня не брали с собой. Остальным нашим сокурсникам ничего не выдавали, напротив, они сами составляли списки по направлениям. С сегодняшнего дня наша группа больше не существовала, распадаясь на отдельных людей, то ли личностей, то ли магов, и одно не всегда сопутствовало другому.

– Ладно, – решилась я и потерла висок. Гул начал затихать, хотя опять зачесалась спина, в том же месте. Насекомым вроде рано еще просыпаться, для мошкары все-таки прохладно.

Получив согласие, Алек расплылся в улыбке. и я все-таки легонько щелкнула его по носу, направившись на выход. Вцепится ведь как бохан, не отлепишь. Впрочем, нам все равно надо будет обсудить завтрашние пары, посмотреть хоть, как и к чему готовиться.

На улице случился затяжной солнечный проблеск, хотя со всех сторон уже угрюмо наползали тучи, иссиня-черные и очень тяжелые. Во дворе Академии луж не было, конечно, (маги мы или нет?), но земля все равно размякла, так что с тропинки сходить не рекомендовалось. Это повезло, что около общаги более-менее сухо, а то бы после недоразговора с тем малышом, Брианом, мы с Алеком притащили бы в Академию тонну грязи, как клейсдаль после долгой прогулки. На дорогах тоже творилось нечто, кэбы, вновь сменившие сани, весело скакали по колеям и щедро разбрызгивали грязь на тротуары. Самые глубокие лужи, конечно, маги из Центра помощи все-таки высушивали, но влажность и без того стояла дикая, а все те же пресловутые дожди почти сводили работу помощников на нет. Впрочем, насколько я знала, у Центра как обычно по весне хватало забот. Подвалы превращались в озера и угрожали благополучию домов, а нечисть просыпалась, потягивалась и начинала радостно облизываться, особо голодная после зимы. Мне живо вспомнился тот тупик на окраине с развалинами и избитыми трехэтажками. Вот там, наверное, повалили всякие доби, боханы да клураканы. Они, может, и безобидными кажутся, да как переродятся, насытившись, в каких-нибудь фаханов – и все, за людьми только гробовщиков высылать, если от жертв, конечно, хоть что-то останется. Сходить, что ли, запрос оставить в Центре по этому поводу.

В столовой еще было пусто и тихо, на кухне гремели кастрюлями и сковородами повара, готовясь опять кормить гомонящую и вечно голодную толпу студентов. Мы заняли самый дальний угловой стол, и пока Алек ходил выклянчивать еду (обычно раньше перемены беса с два получишь хотя бы росинку), разгладила расписание. Сегодня вроде бы у пятых-шестых курсов пар не намечалось, поскольку происходило распределение и знакомство с преподавателями направлений. У нас с Алеком, правда, процедура оказалась сокращена в разы, так что теперь мы были свободны, как вытащенные из небытия призраки. Зато завтра преподы явно собираются на нас оторваться: три лекции и три практических занятия. Шесть пар! И если практику я жду с нетерпением, то лекции… За каким бесом мне как бойцу нужны знания о редких травах? Общеизвестно, что эти самые редкие травы растут только в труднодоступных и бес еще знает каких местах, так что отыскать какие-нибудь цветы папоротника, аленькие цветочки или отпирай-траву, мягко говоря, сложно. Или Фаррелли расскажет на всякий пожарный, если все-таки жизнь пошлет нас в это… труднодоступное место?

Пришлось отвлечься от расписания, когда Алек притащил поднос, полный тарелок. На вопрос, как он умудрился столько выпросить у главной поварихи – маленькой тетке со злобным взглядом (ну точь-в-точь как у подземного песика), он только загадочно улыбнулся и указал на три стакана сока.

– Подкупаю, – пояснил Алек, заметив мой недоуменный взгляд. – Я был тебе должен за пролитый компот. Возвращаю с процентами плюс плата за предстоящий рассказ… – он понизил голос и воровато огляделся, – о твоей лунной силе.

Я моргнула, тупо разглядывая его довольную улыбку от уха до уха, и расхохоталась.

– Ну ты даешь! Подлиза, блин!

Алек только довольно осклабился, довольный результатом, и подтянул поближе тарелку с салатом.

– Ешь, – деловито велел он, нацеливаясь на дольку яблока, щедро политую сметаной, – тебе силы сейчас для рассказа понадобятся.

Я промолчала, забирая свою порцию. Рассказ, да? А что говорить-то? Если подумать, лунная сила принесла мне исключительно неприятности: выгнали из дома, попалась в загребущие руки сыска, где надели ошейник, а теперь еще и под присмотром Инквизитора оказалась. Рассказывать Алеку об этом? Нет уж, жаловаться сокурсникам – последнее дело. С другой стороны… отныне Алек на ближайшие четыре года, если ничего не случится, мой напарник, то ли тосейх, то ли тиомейнте. Это совсем не значит, что мы должны поверять друг другу сокровенные тайны, но нам придется научиться чувствовать друг друга, при этом не зацикливаясь на конкретном человеке. Иначе впоследствии, если понадобится сплести единую сеть с кем-то посторонним, я просто не смогу поймать нечаянного напарника.

Спустя сорок минут Алек сыто икнул и откинулся на скамейке, довольно поглаживая живот.

– Наелся, – сообщил он, отставляя в сторону опустевший стакан. – Но нельзя столько есть.

Я вытерла руки салфеткой и бездумно бросила ее Алеку. Он, похоже, не сообразив, поймал и машинально принялся складывать самолетик.

– Алек?..

– А? Блин! – он смешно фыркнул и скомкал салфетку, бросил ее на поднос. – Рассказывай.

– Так нечего рассказывать, – я пожала плечами. – Ты задавай вопросы, а там я подумаю, отвечать или нет.

Алек примолк. Я сцепила руки в замок, подпирая подбородок. Алек Маршейн. Мы никогда не были друзьями, да и не обязаны ими становиться, если на то пошло. Но вплоть до дня выпускного оказались связаны одной сетью, самое забавное – разноцветной, а кроме того, еще и вместе пишем диплом. Интересно, пора думать над практической частью, или пока я могу забить на это дело как любой нормальный студент?

– Когда у тебя проснулся «ключ»? – вопрос прозвучал резко, словно на допросе. Алек скрестил руки и больше не улыбался. Пальцы нервно подрагивали, будто он был готов в любой момент рисовать сеть.

– В девять лет, – спокойно ответила я и потянулась. – Когда чуть в каменоломню с обрыва не упала.

– Из-за силы? – изумился он.

– Нет, детские обиды.

– О… А родители что сказали?

– Удивительно, что ты задаешь именно такие вопросы, – помимо воли рассмеялась я, вспоминая, что в первую очередь интересовало сыщиков. Небо и земля! Никто из парней не подумал спросить о моих родных и их отношении к лунным или о доме, о Северном Альси. Наверное, они просто понимали, что вряд ли услышат что-то хорошее, какую-нибудь сладкую историю о родителях, которые вопреки всему решили спрятать своего ребенка от злых Следящих. Если бы они так поступили, меня бы не было в Гестоле, вот и все. Сыщики все-таки оправдывали свою должность, и эта их почти незаинтересованность сейчас заставила меня улыбнуться. Странно было осознавать, что я умудрилась все-таки немного привязаться к этим… ну, мальчишками их не назовешь, там все старше меня, но тем не менее. Я, наверное, впервые поняла, что воспринимаю их как равных, а не как врагов. И даже Кэла… но он был отдельной темой.

– А какие должен? – озадачился Алек, совершенно не догадываясь о причинах моего веселья.

– Поднимала ли я трупы, знаю ли заклинания… Что-то в таком духе.

– А, – Алек многообещающе оскалился, – ты не волнуйся, еще задам. Так что с родителями? Я помню, что отец у тебя умер, но уже после, верно?

– Угу. А что родители… – я постаралась как можно небрежнее дернуть плечом. – На фиг им сдался лунный маг под боком? Меня вежливо попросили из дома, хотя могли бы сдать Следящим.

Каким бы тоном ни были произнесены эти слова, все равно где-то внутри противно зацарапались воспоминания о счастливом детстве. Ну спасибо, что за меланхолия решила накатить в солнечный день? Я криво улыбнулась и слишком поспешно, пожалуй, уткнулась в стакан с соком. Алек задумчиво молчал и почесывал подбородок.

– А ты…

– М?

В ответ послышался хрип, я недоуменно вскинула голову: Алек схватился за шею и только нелепо открывал рот, как рыба, выброшенная на сушу. Он все силился что-то сказать, но идеально сработавшее заклятье не позволяло ему говорить. Послышались голоса: в столовую ввалился возбужденный первый курс и замер, не представляя, что нужно делать. Алек резко обернулся и недовольно скривился.

– Приперлись, – буркнул он, потирая горло. – Нифига себе безобидное заклинание… Я уж думал, что задохнусь.

Я только улыбнулась, с интересом наблюдая за присмиревшей малышней. Они впервые оказались в святая святых Академии, где могли как прогуливать пары, так и делать домашку при необходимости. В самом здании Академии тоже была столовая, но маленькая и преимущественно для преподавателей. Кому захочется громко болтать, когда за соседним столом сидит какой-нибудь Фергал? Да он одним только взглядом испепелит на месте! Не, родная столовая в общаге куда приятнее, почти что дом родной.

Первокурсники стали похожи на песчанок – длинных грызунов с золотистой шерсткой, живущих в пустые Ирры. Они тихо переговаривались, разглядывая невысокие столешницы и витрины, отделяющие непосредственно кухню от обеденного зала. Показались повара, велели выстроится в очередь и взять подносы. Подходить по одному. Я заметила несчастного паренька Бриана – он все так же бродил без пиджака (бедный! Ему же еще у Капральши придется его забирать) и держался несколько поодаль от своей группы. Видимо, никого знакомых из города нет. Странно, малышам должно быть лет четырнадцать-пятнадцать, а ведут себя, как десятилетние. Любопытный набор нынче какой-то, и правда.

* * *

– Ты можешь сообщить Каллагану, что я погибла смертью храбрых на каком-нибудь невероятно тяжелом задании?

Кэл и Алва одновременно уставились на меня, правда, наш доблестный начальник еще и ухмыльнулся. Ну конечно, он-то не в первый раз слышит мои жалобы по поводу практических занятий и мог себе позволить ехидствовать.

– За все надо платить, – самодовольно заявил он, растирая плечи. – Опять?

Я только тяжело вздохнула и легонько стукнулась лбом об стол.

Честное слово, даже Фергал по сравнению с Деканом начал казаться белой и пушистой овечкой, а его окрики и приказы подопечным – самыми ласковыми словами на свете. Нет, Роланн Каллаган не повышал голос – ни разу за бесов месяц, не грузил нас заданиями, он просто точно и методично указывал на наши ошибки и бил по больным слабым местам. «Вы косо чертите сеть, господин Маршейн. Неужели вы действительно считались лучшим на своем курсе?» «Госпожа Тарлах, я понимаю, вы художница от слова «худо», но зачем же так издеваться над заклинанием? Иначе вам придется защищать ваш чахлый щит, а не ему – вас». «Вы припоминаете, что говорилось по общей истории, которую вам преподавали на первых курсах?» Последний вопрос – во время попытки сплести единую серебристо-золотую сеть! Он часто проверял наши знания по общим предметам. «Кто первый открыл звезду Ллеу?» «Когда случилось восстание Мэлиса?» «Господин Маршейн, кажется, вы хорошо управлялись с ловушками. Напомните мне основной список базовых?» и завершающее – «Госпожа Тарлах, а вы можете назвать все предметы первого курса?»

Вот зачем? Бес его дери, зачем задавать эти вопросы, напрочь сбивая с мысли?! Мы с Алеком каждую неделю не по разу оставались отмывать или прибирать класс после сорвавшихся сетей. Декан успевал защититься щитом (по-моему, он его вообще не снимал, когда вел занятие), а вот мы были вынуждены рисовать сети сами. Успеем – круто, не успеем – «Серьезных ран нет? Продолжаем занятие». Даже вечно жизнерадостный Алек на прошлой неделе начал огрызаться и рычать на Каллагана, наплевав на собственные принципы и благоговейный страх перед главой Академии. А Декан что? А Декан чуть улыбнулся и пообещал, что мы сможем отомстить ему за все, когда начнем тренироваться по-настоящему. То есть, когда мы будем атаковать его. Ха! Несложно предсказать, что мы даже поцарапать его не сможем. Инквизитор бесов…

– Ты работать пришла или жаловаться? – негромко поинтересовался Кэл, видимо, догадавшись, что вразумительных объяснений от меня в конце недели ждать не стоит.

– Жаловаться, – нехотя буркнула я. – Алва, как ты терпишь этого зануду?

Она только пожала плечами и улыбнулась – как обычно. Алва иногда напоминала мне забавную зверюшку, которая не умеет кусаться, хотя зубы есть. Мы с ней никак не могли найти общий язык, и все разговоры ограничивались «привет», «пока» и вот такими провокационными вопросами с моей стороны. Чаще всего Алва отвечала улыбками, и честно говоря, это бесило. Что, сложно сказать? Огрызнуться там, возразить, встать на защиту горячо любимого шефа, ну хоть какую-нибудь реакцию! Так нет же, улыбочки сплошные. Что, я не я, и лошадь не моя? Мне бы следовало забить на это, конечно, но Алва каждый раз, как я приходила, сидела здесь же в этом кабинете и работала, что, кстати, тоже несколько раздражало. С Кэлом при ней собачиться было как-то неловко, хотя Алва вела себя тише воды, но при этом шуршание бумаг всегда напоминало: здесь есть третий. Так что кабинет Кэла я разлюбила окончательно и предпочитала здесь не задерживаться.