Текст книги "Лунные дети (СИ)"

Автор книги: Наталья Тишь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 46 страниц)

– Все, что не относится к целительству, травничеству, изготовлению ядов и более узким специальностям, обладает своей спецификой, – сообщил он очередную прописную истину. – Поэтому те, кто выбирает иные направления, обязаны найти себе напарника в течение трех ближайших недель. Вот здесь, – Декан поднял как будто из ниоткуда возникший лист, – каждый запишет свое имя и имя своей верной пары.

Он замолчал, словно давая время нам подумать. По залу пронесся негромкий гул. Какая интересная формулировка! Верная пара, ага. Ну, по идее, оно так и должно быть. Плетение одной сети двумя магами куда сложнее и в какой-то степени опаснее, нежели стандартное рисование. В прежние времена считалось, что напарники равноправны, и не важно, кто начинает плести, а кто заканчивает. Главное – вовремя подхватить сеть, чтобы нити не повисли и не взорвались. В последние лет сто мнение резко поменялось. Исследователи начали считать, что в паре есть всегда ведущий, так называемый тосейх, первый, и ведомый, второй – тиомейнте. Студенты обычно сокращали эти понятия до то и тио.

В учебниках даже приводилась легенда о появлении этих терминов. Согласно ей, когда-то очень давно жили два мага – братья, младший и старший. Первенца звали Тосейх, младшего, соответственно, Тиомейнте. И вот якобы однажды они отправились на опасное дело: сразиться не с кем-нибудь, а против слуа. В отличие от поднимаемых лунными магами мертвецов, слуа мертвы изначально. Во время войны и когда бушевала Серая Химера, они часто носились по небу и пугали простых людей своими криками. Верное средство не попасться им на глаза – спрятаться под крышей или хотя бы зонтиком. В противном случае, как было написано в древних фолиантах, люди подчинялись их крику и самоубивались любым доступным способом. Именно поэтому во время первой Войны трех государств и при Серой Химере оказалось столько жертв. Хотя Химера и без слуа справлялась с уменьшением населения Четты, Рохстала и Ирры.

А братья решили вдвоем сразиться против этой страшной твари, единой во множестве лиц. Во всех книгах приводится разное количество трупов, которые составляют тело слуа, их число варьируется от десяти до нескольких сотен. Уж лучше с гармом еще одним сразиться, чем с этим чудовищем. Но братьев, похоже, орущие трупы вконец достали, и они потребовали у них спуститься на землю. Слуа спустился, братцы вступили в бой. И вот когда от трупов осталось всего ничего, силы Тосейха и Тиомейнте почти закончились. Старший брат не мог сплести полноценное заклинание, которое бы положило конец чудовищу, убивающему животных и подталкивающему людей к смерти. Он только начал рисовать заклятье (какое именно, ни в одной книге не уточнялось, между прочим), но не сумел закончить, его сил хватило только на половину или чуть больше. Тогда Тиомейнте подхватил сеть брата и закончил ее, таким образом вплетая свои нити. Слуа были побеждены, а братья потом запатентовали, так сказать, парный способ плетения. Такие названия присвоили напарникам не так давно, кстати, когда и пошла тенденция разбивать пары на первого и второго.

Впрочем, нельзя не признать, что напарник может быть полезен – диплом мы делаем вместе, включая практику, так что не придется одной ломать голову над изобретением нового заклятья.

– Ну что, тио, – Алек внезапно высунулся из-под парты (он сидел в начале ряда изначально), и я чуть машинально не пнула его, – пойдем, запишемся?

– Иди к бесу, – огрызнулась я, испытывая непреодолимое желание настучать старосте по обстриженной макушке. Похоже, патлы ему все-таки надоели, и он решил, что пора избавиться от них. Теперь вот, щеголял «ежиком». – Зря подстригся.

– Почему? – Алек скользнул на пустое место рядом со мной и расплылся в улыбке, настойчиво повторил вопрос:

– Записываемся, тио?

– Потому что мозг выдует последний, – объяснила я и пожала плечами. – Запишемся, но тио – это ты. И вообще… лучше наравне, Алек.

– Не выдует, у меня шапка теплая, – возразил он и хитро прищурился. – Мозг весь внизу, знаешь ли. И я привык быть сверху.

Я только закатила глаза.

– Да пожалуйста. Только потом не жалуйся, когда…

Я прикусила язык, не решившись договорить. Нет уж, пусть сначала господин сыщик поговорит с Деканом, а потом при необходимости я скажу все Алеку. Может статься, что ничего рассказывать и не придется, мне сам Декан назначит пару, например. Хотя все-таки скорее возможен вариант, что ничего у Эмонна не выйдет, будь он хоть трижды начальником гестольского сыска. Потому что если Каллаган узнает о моей силе, он непременно поинтересуется, в курсе ли начальство господина сыщика. Что-то мне подсказывает, что он не скажет столичному сыску ни слова. Вряд ли меня тогда оставят в покое. Лунный на службе? Лунный в сыске? Шутка года! Нет, я помню, в Центральном сыске тоже есть лунный маг, но где Гестоль и где столица. К тому же, даже если Эмонн солжет, Декан наверняка сам отправит запрос в Берстоль. Господин сыщик, конечно, может попросить – или приказать – Каллагану никому не говорить обо мне, но… Декан все-таки влиятельнее и старше. Ему ничего не будет, отблагодарят даже, а вот Эмонну придется несладко. И мне тоже.

Впрочем, ладно, тратить нервы раньше времени – плохая идея.

Алек явно намеревался уточнить, что я не договорила, но снова подал голос Декан.

– Листок останется здесь, – сообщил он. – У вас есть время до окончания пар. В следующий раз запись начнется через неделю, в понедельник. Последний срок – четвертая пятница этого месяца. Если кто-то не найдет себе напарника к тому времени… – Декан многозначительно замолчал.

Нет, ничего страшного в этом не было, просто в таком случае в напарники ставили либо такого же бедолагу-одиночку, либо кого-то со старших курсов, кто потерял пару по какой-нибудь причине. Второе случалось редко, первое куда чаще, но иногда выходило так, что элементарно не хватало людей. Нечетное число студентов, что поделать. И вот в таком случае невезучему приходилось стиснуть зубы и заниматься не с кем-нибудь, а с преподавателем своего направления. На парах преподаватель в первую очередь показывал все заклинания на бедном студенте, а у таких бедолаг редко что-то получалось с первого раза. Все-таки препод в напарниках – это вам не сокурсник или шестикурсник, с которыми нас объединят.

Ну, лучше Алек, чем ничего. Так что когда Декан покинул кабинет, оставив нас в легком недоумении от своего монолога, мы первыми и записались. Алек все-таки сделал пометку, что именно он тосейх, но пусть пока тешит свое самолюбие и представляет, как будет начинать сеть и подсказывать мне. Перебьется. В конце концов, у меня еще целых четыре месяца впереди, чтобы морально подготовиться к происходящему.

После пар я хотела обговорить с Алеком некоторые детали, но он только махнул мне рукой, сообщил о конце света, который непременно наступит, если сейчас же его не предотвратить, и убежал куда-то на шестой этаж. Пф, очередное свидание. Интересно, а что будет, если какая-нибудь из девушек внезапно забеременеет? Ну мало ли, в этой жизни слишком много всего невероятного происходит, что уже даже перестаешь удивляться, честное слово. Алона, остановившаяся около выхода из Академии, только скривилась.

– Я видела, вы с ним в паре?

– Угу.

Она хмыкнула.

– Не боишься, что он тебя все-таки соблазнит?

– И кто-то выведет домашнего гарма? – фыркнула я, поправляя растянувшийся браслет. Не мешало бы уже освежить сети и вообще переплести его заново на более прочную нить. Все-таки два года таскаю. Интересно, в лавке около Солнечной площади продаются сапфировые бусины?

– Бесов же вывели, – возразила Алона, но судя по тону, она и сама не особо верила в этот аргумент.

– Ты идешь на целителя?

– Не, – Алона поморщилась. – Это слишком скучно. Пойду на предсказания. Руны я себе почти закончила вырезать.

– Из камня? – полюбопытствовала я, открывая дверь.

– Из кости.

– Ого. Из чьей?

Алона задумалась, словно пыталась припомнить, что за зверя разобрали на части.

– Ирбис.

Я присвистнула. Ирбис! Снежный зверь, который никогда не спускался с гор в обоих Альси. Его было очень сложно поймать – белоснежная шкура этого зверя надежно скрывала хищника среди снегов, и даже бледные черные пятна не помогали его заблаговременно обнаружить. Многие охотники, желающие добыть ирбиса, просто не возвращались. Снежные горы – это не лес, где в любой момент можно найти еду, да и выбраться довольно сложно, если заблудился. Так что горе-следопыты или замерзали среди снегов, или сами превращались в добычу для хищников. Кроме ирбисов на альсийской гряде водились и другие опасные звери, которые могли убить человека одним ударом мощной лапы. Поэтому в одиночку отправлялись в горы только самоубийцы.

– Кости вообще чудом попали ко мне, – призналась Алона. – В Тале охотники приехали, а мы с отцом в тот момент как раз на рынке были. Шкуру продавали за баснословную цену, а кости никому не были нужны. Ну… – она замялась, – почти никому. Какой-то мужик хотел выкупить их и собрать скелет, но отец перебил его цену почти в два раза.

– Потому что ты попросила? – улыбнулась я.

Алона родилась в Тале, прожила бы там всю жизнь, не окажись магом. Тале располагался вблизи Гестоля, примерно в полудне пути и считался поселением средней численности. Столичные, наверное, обозвали бы Тале вовсе деревней из-за зданий, но до гор Альси было далеко, так что дома в поселении возводились деревянные. Хотя раньше Тале действительно был маленькой деревенькой, потерявшейся среди северных лесов. Он появился даже раньше Гестоля, помнится, Тале основали те, кто не сумел или не захотел уползать еще дальше к горам. В итоге поселение немного разрослось, но статус города не получило. В чем, впрочем, и не нуждалось особо. Те, кто хотел уехать из города подальше, выбирали Тале или, желая перебраться в места потеплее, Альбифо, расположенный в противоположной стороне, но тоже неподалеку от Гестоля.

О семье своей сокурсницы я знала немногое. То, что она единственный ребенок, воспитывалась отцом, что случилось с матерью, знал, наверное, только Декан. Впрочем, судя по обрывкам некоторых фраз, Алона росла с бабушкой, а отец в дочери души не чаял. Так что ничего удивительного, что он потратил немало денег, но купил кости ирбиса, потому что так пожелала его дочь.

– Много рун уже вырезала?

Алона медленно кивнула и запахнула плотнее кофту. Зима все-таки приближалась, как-то чересчур быстро в этом году.

– Осталось пять рун, включая пустую.

Я шмыгнула носом. Вот только заболеть сейчас не хватало.

Мы расстались в холле общежития. Алона договорилась с кем-то о встрече, я же поспешила в комнату, чтобы переодеться. Откладывать поход к господину сыщику смысла никакого нет, так что надо определить не прописанные условия нашего контракта и со спокойной совестью доучиваться. А то вдруг вообще последний месяц в Академии учусь, а не только на четвертом курсе.

В штабе гестольского сыска было по-прежнему очень тихо. Все наслаждались отпуском, по доброте душевной (а скорее из хитрости черной) выданным Кэлом Эмонном. Только на входе, уткнувшись в газетку, сидел старичок в штатском.

– Могу я увидеться с начальником штаба? – обратилась я к нему.

Старичок поднял голову и хмуро посмотрел на меня. Потом мотнул головой и снова зарылся в газетенку. Заходи кто хочешь, конечно. Может, я пришла убить этого самого начальника? Ну мало ли, сидит он у меня в печенках уже, испоганил жизнь молодую, и я пришла за все это страшно мстить. А тут пускают всех, даже не спрашивая имени.

Ну, нашим легче, если подумать.

Эмонн обнаружился в своем кабинете. А ведь кроме него и правда никого в штабе не было. Пустые коридоры отзывались молчанием, только витало тут что-то… радостное.

– С каких пор гестольский сыск состоит из начальника и охранника на входе? – поинтересовалась я вместо приветствия и, не спрашивая разрешения, подтащила поближе стул.

– И тебе здравствуй, – как-то сонно откликнулся Эмонн, откладывая бумагу в сторону. – Все же в отпуске, забыла?

– Помню, просто казалось, что хоть кто-то еще остался здесь кроме тебя. Убираешь лишних свидетелей?

– Вроде того, – согласился он и нарочито показушно деактивировал записывающий кристалл.

Я только качнула головой и вытащила из сумки свою версию контракта.

– А теперь давай спокойно поговорим.

– А вчера неспокойно говорили? – хохотнул сыщик, но оригинал тоже положил на стол. – Ладно, – он потер глаза, словно и правда не выспался, и заговорил уже серьезнее. – Спрашивай, о чем хочешь.

– И все-таки зачем я вам нужна?

Серьезно, я не понимала причины. Мне всего девятнадцать, я знаю ровно столько, сколько нам вложили в головы в школе и Академии (ну, может, чуть больше за счет прочитанного, но это сущие мелочи), у меня нет каких-то особых сил, и вообще я ничем не выделяюсь среди магов кроме источника «ключа». Ну, еще на мне сеть, да.

– Ты лунная, – повторил уже знакомый ответ Эмонн так, словно это все объясняло. – Мы же вроде… вчера, да? Вчера все прояснили.

– И что? – я скрестила руки на груди, откидываясь на спинку стула. – Я же бесполезна. Любой из твоих подчиненных куда сильнее и опытнее меня.

– Но ты лунная, – как заведенный, заявил он и чуть улыбнулся. – Можешь считать, что ты очень экзотическая зверюшка, которую я хочу держать при себе. Еще сеть. Ты думаешь, я скажу что-нибудь новое?

Опа. Так это еще проще. Господин сыщик, значит, желает потешить собственное эго мыслью, что умудрился поймать невиданную редкость? Честно, конечно, но такое отношение все равно раздражает. Я поморщилась.

– И на этом спасибо. Кстати, если хочешь, можешь сам присобачить какое-нибудь заклинание из ваших запасов, да и все. Зачем мне помогать тебе с расследованиями? Вы и сами круто справляетесь. Ты же меня нашел. А за сетью будешь так следить, или я стану наведываться к вам регулярно на досмотры. Почему я должна работать?

– Повезло, – как-то невесело и несколько невпопад буркнул Эмонн в ответ и тяжело вздохнул. – Я все понимаю, Элиш, правда. Я знаю, что ты можешь не больше нашего, но – твои атакующие заклинания сильнее, и дело тут не в опыте. У любого лунного сила направлена в первую очередь именно на атаку, в битве ты заведомо сильнее противника, даже если схватка случится во время лунного затмения и когда солнце в зените.

– В таком положении даже если я вычерпаю силу до дна, не пробью щиты противника, особенно если их несколько, – возразила я. – Господин сыщик, вы – в смысле, ты – понимаешь ведь, что я буду становиться сильнее, но исключительно с возрастом? Думаю, ты и без меня знаешь, чем старше маг, тем больше у него запас магии, и тем легче контролируется «ключ».

– Это всегда казалось мне забавным, – пробормотал Эмонн и задумчиво усмехнулся. – В девяносто лет у мага больше силы, чем в молодости, но именно это в итоге и убивает нас. Может, лучше бы мы вообще не были магами…

– Не отвлекайся от темы, – я стянула шарф: в кабинете оказалось жарко, даже отчасти душно. И ведь только одно узкое окошко под потолком. Как они тут живут?

– Да, конечно.

И замолчал. А, точно, он же предложил мне задавать вопросы. Хитрый гармов сын. Вроде бы и ответил на первый, но ведь что-то скрывает, наверняка. Вопрос: что именно? Ведь не просто так он подставлял себя под удар, если в столице узнают, что сыщик скрывал меня, мало никому не покажется. Значит, зачем-то еще я ему понадобилась. Ладно, узнаем это немного позже.

– Расскажи мне о заклинании, – я сняла и плащ, перекинув его через спинку стула.

Эмонн… Кэл (надо звать его по имени, точно, иначе я так и буду оговариваться) как-то странно на меня посмотрел и вдруг ухмыльнулся.

– Я надеюсь, дальше ты раздеваться не станешь?

– У вас жарко, – невозмутимо ответила я. – К тому же, верх ты уже видел, да и вряд ли я отличаюсь от любой другой твоей девушки только потому, что лунная.

Кэл рассмеялся и, кажется, даже повеселел.

– Аргумент, – кивнул он и указал на мой левый бок. – Вон там, помнишь? Ты сама не искала?

– Ты меня вчера вымотал.

Самое удивительное, но на левом боку я ничего не обнаружила, как и вчера. Кофта и кофта, полосатая, никаких сетей не видно.

– Может, ты ошибся?

– Встань, – велел Кэл и подошел ко мне. – Заклинание не видно даже носителю… Забавно.

Он осторожно коснулся моего бока, пальцами пробежавшись по нижним ребрам и бедренной кости.

– Здесь, – он уверено положил ладонь на последнее ребро. – Видишь?

– Сквозь твою руку?

Кэл молча раздвинул пальцы, и я снова коснулась бока. Сначала ничего не ощутила, кроме привычной колкости кофты из грубой пряжи, а потом кожу чуть кольнула эхо нитей. Неактивированное заклинание. Крошечная сеть, причем настолько хитро сплетенная…

– Пока ее не снимешь, можно потрогать, – сообщил Кэл, убирая руку и возвращаясь на свое место. – Каллаган говорит, что другие студенты тоже носят подобное.

– Декан? – удивилась я, садясь. Возможно, именно поэтому он с утра что-то выглядывал среди студентов?

– Декан. Только мы понятия не имеем, откуда эта сеть, и что она в себе несет, – Кэл тяжело вздохнул и покачал головой. – Кроме того, здесь использовано заклинание-хамелеон, именно поэтому ты не видишь и в принципе не чувствуешь, только если не станешь специально искать.

Я криво улыбнулась и покосилась на собственный бок. Прекрасно. Когда, кто и зачем ее нацепил на меня? Я снова вспомнила Ахерна, который нес какой-то бред, но он вроде не касался меня… точнее, сжимал руку, да, но рука – не ребра. Да и зачем ему? Или зачем кому-то в Ирре приказывать Ахерну подобное? К тому же, больше никого препод не касался точно, просто бы не успел. Особенно если это касается не только нашего курса. Хорошо, его могли перехватить по дороге в Гестоль и что-то нашептать, зачаровать, сотворить еще какое-то непотребство, но – зачем?

– Как же ты ее увидел?

– Я интуитивный маг.

Дважды не повезло. Интуитивные маги в каком-то смысле были отдельной категорией. В том смысле, что ими могли быть как солнечные, так и лунные, просто интуит обращал внимание в большей степени на мелочи, да и знания у него в основном были поверхностными. По крайней мере, так считалось в обществе магов. Так что, наверное, действительно неудивительно, что Кэл увидел заклятье. Интуит, чтоб его кербер сожрал. У кого-кого, а уж у них интуиция, так необходимая в предсказаниях, развита невероятно.

– Сними с меня сеть, – потребовала я. – Не хочу таскать на себе всякую гадость, о назначении которой не знаю.

Кэл только покачал головой. Вот сволочь! Впрочем и так понятно… я не только драгоценная зверюшка, но и подопытный материал, лабораторная крыса, на которых сначала целители или те, кто с ядами работает, проверяют свои снадобья. А если эта сеть при активации меня убьет? Что тогда он будет делать? Я поинтересовалась у Кэла об этом, но он только заверил, что проследит, чтобы ничего страшного не случилось. Обнадежил, ага. Обнадежил так, что придушить его захотелось еще сильнее.

Наступила тишина. Я раздумывала, что еще бы спросить: мысли как будто кто-то стер промокашкой, и в голове после последнего ответа воцарилась блаженная пустота. Кэл тоже молчал, видимо, ожидая очередного вопроса. В какой-то момент я поняла, что с сыщиком… не то чтобы комфортно молчать, но тишина нисколько не давит. Интересное наблюдение.

– Ты не забыл, что должен поговорить с Деканом? – наконец задала я тривиальный вопрос, так и не придумав, что еще стоит уточнить.

– Нет, – Кэл качнул головой и едва заметно улыбнулся. – Слушай, ты сильно торопишься?

Я бросила взгляд на часы.

– До работы еще есть часа три. На свидание я с тобой не пойду.

– И не надо, – отмахнулся он и опустил голову на стол, глухо пояснив:

– Посторожи, чтобы никто левый не пришел, а? Спать хочу, просто помираю.

Я обалдела от такой наглости. Кэл, значит, оставляет меня тут в качестве цепного пса? Ух ты, ценная редкость как домашний гарм? А не офигел ли, господин сыщик? И смотри-ка, уже заснул. Я ведь вполне могу сейчас… что-нибудь сделать, да. Я не убийца, что бы там ни говорили о лунных. Хотя было бы забавно… интересно, а возможно ли заставить труп мага использовать заклинания? Обидно, что ни в одной книге нет конкретного описания, что именно могут делать зомби. То есть, везде пишут о страхе, который они наводят, но некоторых даже не оживший труп сильно пугает, а уж ходячий и подавно. Но что именно творили зомби? Грабили, насиловали и убивали, как говорится в приключенческих романах? Сомневаюсь, первые две цели им не сдались, третье – возможно. Хотя можно догадаться, конечно, что трупы выполняют исключительно приказы мага, который их поднял. И все же…

Кэл тихо дышал, положив голову на скрещенные руки, он сгорбился так, что наверняка спина заболит, когда проснется. И что мне делать? Я осмотрела кабинет раза три: ничего примечательного. Два стола, за одним из которых спал господин сыщик, оба завалены бумагами. Еще пара стульев у стены, кроме моего, почему-то сломанные, вешалка в одном углу, большие песочные часы в другом. Я почему-то думала, что кабинет начальника сыска должен быть более… устрашающим, наверное. Чтобы все бесенята, которые умудрились попасть в его цепкие когти, сразу пугались и выкладывали нужные сведения. А тут все так смахивает на бюрократию, что аж скучно.

Кэл спал, я продолжала скучать. От нечего делать, осторожно вышла в коридор, но и там царила все та же веселая тишина. Похоже, сыщики, когда уходили в отпуск, особенно радовались этому событию, если отголоски их эмоций до сих пор слышались в штабе. Я оглядела разветвленный коридор и вернулась в кабинет. Заблужусь еще. Но заниматься действительно было нечем. Песок как будто сыпался медленнее, давая господину сыщику возможность выспаться. Интересно, он что, всю ночь обдумывал, как бы получше меня использовать? Или просто праздновал поимку лунного мага? Хотя в баре никогда не пил… почти. Кроме перри в нашу первую встречу и того злосчастного ледяного вина. Я снова взглянула на его умиротворенное лицо: человек как человек, хотя даже во сне не выглядит безобидным. Наверняка он знает, чего хочет, и всегда добивается своего. Хотя вряд ли слишком жестокий… скорее жесткий. Впрочем, как гласили карты, мне предстоит с ним провести немало времени. Что ж, поиграем, господин сыщик. Как только вы сумеете убедить Декана, так и начнется взаимовыгодная игра. По крайней мере, я надеюсь, что все-таки смогу извлечь выгоду и для себя из сложившейся ситуации. Нет, просто обязана. А то обидно, если продамся исключительно за возможность доучиться до конца и получить диплом. С другой стороны, это тоже немало. Разве я не об этом мечтала?

Прошел первый час, оставалось еще два. На самом деле, я немного покривила душой, до работы было несколько больше, чем три часа. К тому же все равно придется ловить кэб, пешком из центра идти довольно далеко до «Джохо». Бумаги на столе Кэла трогать я не решилась, так что уселась за соседний стол, нашла пару чистых листов, ручку и принялась вспоминать рецепты по травничеству.

На послезавтрашнем зачете нам предстояло при любом раскладе кроме рецептов и перечисления трав и их полезных свойств сначала рассказать общие положения. Например, что по форме травяные лекарства делятся на порошки, мази, отвары и настойки. Естественно, для каждого требовалось свое определение и необходимые уточнения. Многие известные травники (авторитетом вообще считался Алсандер Ханрахан, один из самых известных травников, живший еще сто лет назад и написавший знаменитый трактат «О пользе трав лекарственных и нужных») указывали, что части трав для настоев должны быть определенного диаметра или объема: частицы стеблей, коры, корневищ и корней не крупнее 3 мм; семян – не крупнее 0,5 мм; цветков, травы, листьев – 5 мм. А для настоек на 1/3 стакана теплой кипяченой воды примерно 10–30 капель. Приходилось удерживать в голове очень много информации, хотя нельзя не признать, что однажды эти знания могли спасти чью-нибудь жизнь. Возможно, даже мою собственную. Да и по сравнению с рисунком сетей и заклинаниями, рецепты казались сущей мелочью.

После общих положений мы рассказывали тему билета. Было бы здорово, попадись мне вопрос о васильках и ноготках, например. Там и рассказывать мало, и запомнить легко. Эти цветы росли почти повсюду, за исключением совсем северных территорий. Мама раньше растила васильки – нежные цветы ярко-синего цвета, которые очень украшали наш небольшой дом и невероятно контрастировали зимой с белым сиянием снега. Несмотря на то, что видов василька насчитывалось около четырехсот, я помнила все.

С ноготками дело обстояло немного сложнее, но с этими цветами была связана моя любимая сказка. Очень грустная, если честно, потому что главный герой умирал в конце из-за проделок злобного лунного мага, которая завидовала знаниям Заморыша. Сам Заморыш родился очень хилым и слабым, все целители пророчили, что он скоро умрет, не дожив и до пяти лет. Но мальчик вырос, хоть он и не был физически силен, после своего пятнадцатилетия ежедневно ходил в лес, где собирал целебные травы. Целители не знали, почему Заморыш настолько слаб, поэтому юноша сам смешивал высушенные растения и на себе же испытывал их. Он стал помогать жителям деревни, лечить разные болезни, хотя от своей так лекарства и не нашел. Но люди полюбили Заморыша, потянулись к нему. Прежде в центре внимания был лунный маг, женщина по имени Абра Кадабра. Она разозлилась на Заморыша, что он привлек людей к себе, ведь жители деревни перестали обращаться к ней за помощью, а следовательно и приток денег почти иссяк. С помощью своей силы она уморила Заморыша, отравила вино и усилила действие яда. Заморыш понял, что скоро умрет, и попросил людей после его смерти закопать в землю ноготок с левой руки рядом с домом Абры Кадабры. Люди, помнившие добро Заморыша, так и сделали. И там, где закопали ноготок, вырос яркий цветок, тянущийся к солнцу. Ну, а раз вырос он из ноготка, то и получил такое же название. Кроме того, лепестки были чем-то похожи на красивый человеческий ноготь. Честно говоря, я сходства не особо улавливала, но у остальных, видимо, просто более богатая фантазия.

Некоторые исследователи видели в этой сказке еще и намек, что солнечные сильнее лунных. Ведь цветок всегда тянется к солнцу, и сам Заморыш, насколько бы слабым и болезненным не был, притягивал людей своим теплом и добротой. А Абра Кадабра брала деньги за помощь, когда Заморыш лечил всех безвозмездно. Я тоже люблю деньги, конечно, но… Я ведь не похожа на злодейку, правда?

Правда, из-за ноготков возникла короткая цепочка ассоциаций, которая эту самую сказку изрядно портила. Если при цветах я вспоминала историю о Заморыше, то при его описании перед глазами вставал брат. Рэманн, Рэм Тарлах. Он был младше меня всего на четыре года, и в детстве я частенько возилась с ним. Рэм родился недоношенным, а оттого слабым и болезненным. Зимой он редко выходил на улицу, потому что при любом сквозняке тут же серьезно простывал. Очень много денег уходило на лечение. Магия магией, но человеческий организм очень плохо поддавался лечащим заклятьям. С помощью заклинаний можно было на какое-то время замедлить развитие болезни, но потом вирус умудрялся вырабатывать защиту. Редко когда удавалось вылечить Рэма прежде, чем заклятье переставало действовать. Брат болел долго, в школу ходить не мог. Родители планировали нанять домашнего учителя… Интересно, как они живут сейчас? За десять лет я ни разу не ездила в Альси, наверное, просто боялась встретиться с Ивенн. Не раз мне приходила мысль о встрече с братом или подросшей сестренкой, Уэни, но они наверняка бы рассказали об этом матери. Я до сих пор обижалась на Ивенн за то решение, хотя поняла: возможно, она пыталась таким способом и меня защитить, и семью не поставить под удар. Если бы она действительно хотела от меня избавиться, могла просто связаться со Следящими и жить дальше. Но это означало предать своего первенца. Не думаю, что Ивенн могла так поступить. Но если бы решилась укрывать меня, то ставила под удар и папу, и Рэма с Уэни. А так – я ушла, от семьи отделилась, даже не связываюсь. Скорей всего, Ивенн всем сказала, что я сама сбежала, когда узнала о магии. Северный Альси – городок не сильно большой, новости разлетаются там быстро, но и так же скоро затухают. Тот знакомый, от которого я узнала о смерти отца, наверняка рассказал Ивенн, что видел меня. Живую, здоровую, вполне довольную жизнью. Наверное, в каком-то смысле мы выбрали для себя наилучшие пути. Хотя я все равно, даже спустя десять лет, не была готова встретиться с семьей, хоть порой и хотелось.

Оставшиеся два часа пролетели за воспоминаниями и повторами трав почти незаметно. Вот вроде бы прошло только десять минут, а в следующий миг я обнаружила, что в никуда канули сорок. Кэл спал, совершенно по-детски пустив слюну. Он давно отъехал от стола, чтобы выпрямить спину, удивительно, как не проснулся от скрипа ножек стула по полу. Но время подходило к концу, я выждала еще пятнадцать минут. Кэл не просыпался. Что ж… будем будить. Я на цыпочках, стараясь сильно не цокать каблуками, подошла к нему и, склонившись, шепнула прямо на ухо:

– Я тебя покусаю, Кэл, если ты не проснешься.

О, как вскочил. Кэл резко вскинулся, отпрянул, да так со стулом и полетел на пол, кажется, каким-то чудом не ударившись о стену. Я рассмеялась, глядя на его ошарашенное выражение лица.

– Элиш!

– Что? – все еще смеясь, я протянула ему руку, помогая подняться. Только потом дошло, что не стоило, ну да ладно. Может, не все так плохо у нас сложится? И мы в итоге разбежимся добрыми знакомыми. Мечтать не вредно, да.

– Пугать так не обязательно, – Кэл выпрямился, но руку отпускать не спешил. Он покачал головой, словно сетуя, что не среагировал иначе, и неожиданно мягко улыбнулся. – Думаю, мы с тобой сработаемся.

Я покосилась на рукопожатие. Казалось бы – одинаковые же ладони, но сразу видно, где женская, где мужская. Хотя у Кэла были странно длинные пальцы. Для его-то работы. Нет, у магов вообще в каком-то смысле изящные пальцы, но у Кэла они были еще… более изящными, в общем. Хотя при этом на женские не походили вообще. Словно спохватившись, он все-таки убрал руку.

– Извини.

Мне показалось, или это действительно прозвучало немного виновато.

– Не парься, – я усмехнулась и поспешила скрестить руки на груди. – Так и быть, пока не стану писать заявление о домогательстве.

– О, – Кэл захлопал в ладоши, словно ребенок, уверовавший в чудо, – ты просто сама добродетель!

Нет, все-таки показалось.

Он весело усмехнулся и кивнул на часы.

– На работу не опоздаешь?